Нужно построить зиккурат (джен)

Если бы у неких абстрактных потусторонних сил вдруг появилось желание призвать из-за грани душу господина Премьер-министра Альянса Систем Человечества, чтобы выяснить, о каком поступке в своей жизни он сожалеет больше всего, дух моментально ответил бы: самой большой своей ошибкой господин Премьер считал перенос сессий Парламента с борта станции Арктур обратно на Землю в 2183 году. Тогда такое решение было принято абсолютным большинством, так как высшие чины и представители множества колоний Альянса, привыкшие к комфорту, с каждым годом демонстрировали всё меньше и меньше желания ютиться в одной из секций Генштаба ВКС. В результате получасовой дискуссии чиновничья братия единогласно поддержала чью-то инициативу по возвращению в метрополию. И вот теперь, спустя всего несколько лет, почти всех любителей аккуратных лужаек за окном, комфортных кожаных кресел и минибаров в каждом втором ящике стола аккуратно прихлопнул купол здания Ассамблеи Парламента Альянса, рухнувший в результате "террористического акта группировки Цербер".

Самое смешное в произошедшем было то, что эта катастрофа вызвала больше всего паники отнюдь не в рядах граждан Альянса Систем или подданных Батарианской Гегемонии (которые, между прочим, вполне могли бы изрядно напрячься от внезапной смены власти у ненавистных соседей на военную хунту), а в Протекторате Вол. Колобки буквально стояли на ушах: все финансовые аналитики прочно свалились в истерику в попытках выдать хоть какие-нибудь прогнозы по Альянсу, и выходить из неё в обозримом будущем не планировали. Корпорации волусов, так или иначе крутившие гешефт с конторами людей при помощи откатов, договорняка и коррупции, пытались найти хоть какую-нибудь информацию о том, кому нынче нужно давать на лапу, а также кому теперь принадлежат те или иные "государственные" предприятия, которые до этого имели вполне себе определённых хозяев. Накал страстей на биржах Протектората (и, как следствие, всего пространства Цитадели) вызывал ощущение безумной и беспощадной стихии, с которой бессмысленно бороться и которую невозможно укротить. А уж когда добрый дядя Хакетт изволил озвучить перед СМИ указы о присвоении Адмиралтейством ВКС всех управленческих полномочий и о введении военного положения, добрая четверть Протектората слегла с сердечными приступами разной степени тяжести. Истерика и паника финансистов пошла на спад только после того, как покровительствующая им Турианская Иерархия выказала своё глубочайшее одобрение действиям ВКС АС.

Разумеется, после произошедшего теракта внутри самого Альянса тоже имели место быть опасения, фобии и прочие прелести жизни. Однако бунтов и анархии не случилось. Восемь флотов временно перешли под командование заместителей, пока восемь же адмиралов перехватывали бразды управления всеми структурами Альянса Систем, пытаясь навести минимально необходимый порядок, а также рылись в грязном белье своей же Родины, которое им совершенно внезапно оптом подвезли Серый Посредник и ИИ корабля Джейн Шепард. За несколько дней "клуб старых пердунов" похудел в сумме на полцентнера из-за недосыпа, нерегулярного питания и круглосуточной нервотрёпки, но главная задача всё-таки была выполнена: Альянс не развалился на колониальные княжества, не ухнул в экономический коллапс и не вымер от гражданских погромов и бунтов.

Адмирал Второго Флота Кастани Дрешер пребывала в исключительно паршивом состоянии духа. Тому было множество причин, однако главной из них была катастрофическая нехватка времени на сон. Неделей ранее с лёгкой руки Хакетта ей среди прочих задач достались на разгребание натуральные авгиевы конюшни финансовых и товарных потоков, которые так или иначе имели отношение к Церберу. Детальные списки того имущества и фондов, которыми владел Джек Харпер, а также информация о том, чьими усилиями и с чьего попустительства всё это досталось ныне почившему Призраку, вызывали у Дрешер изрядные повреждения зубной эмали. Ключевой задачей адмирала Дрешер было обеспечение перехвата контроля над всем этим добром и устранение всякого рода сочувствующих, сопереживающих и покрывающих целую террористическую корпорацию как в гражданском аппарате Альянса, так и внутри структур ВКС. В распутывании этого клубка Вторая и её подчинённые добились существенных успехов (впрочем, было бы затруднительно обгадиться в таком деле, когда тебе через руки начальства сливает информацию сам Посредник), раскрутив за несколько дней целый ворох проблем и конфисковав всяческих активов на суммы, соразмерные с ценой всего её флота. При этом в стройных рядах ВКС коллаборационистами оказались некоторые очень интересные люди, типа адмирала Шестого флота и нескольких десятков его подчинённых. В результате масштабной чистки Шестой флот оказался фактически обезглавлен и требовал срочной реформации. Сама Дрешер уже даже выкроила себе целых шесть часов полноценного сна, но — увы. Буквально в двух шагах от вожделенной койки её перехватил срочный вызов от всё того же Хакетта, в котором Пятый в ультимативной форме потребовал от неё личного присутствия на собрании всего состава Адмиралтейства на борту Арктура.

Трудно описать словами всю гамму чувств, испытанных Кастани в этот момент. Единственная причина, по которой её омни-инструмент не разбился к чёртовой матери, будучи отправленным в стенку адмиральской каюты SSV "Монблан", было железное намерение Дрешер затолкать оный Пятому пониже хвоста, если причина вызова окажется недостаточно значимой. Где-то примерно уровня "тепловая смерть Вселенной наступит через четыре с половиной часа" или типа того.

Впрочем, пока Вторая с печатью мрачной решительности на лице спешила к кабинету Хакетта, к её отвратительному настроению начало потихоньку добавляться некоторое ощущение нереальности происходящего. Когда она зашла в приёмную секцию вотчины нынешнего Главнокомандующего, вместо привычного ей офиса перед её лицом оказался шлюз, явно снятый с какого-то из кораблей ВКС, который наспех прикрепили к корпусу станции. Вход в него охранял дуэт бойцов в полном боевом оснащении и при оружии от Розенкова, на левых наплечниках которых Кастани в натуральном обалдении узрела отметки N7.

— Это что ж должно было произойти, чтобы в рядовое охранение загнали Семёрок? — спросила она у двоицы охранников, небрежно махнув перед теми картой пропуска.

Вместо ответа левый "охранник" молча шагнул в сторону, открывая Дрешер доступ к консоли на стене шлюза за его спиной, в которой адмирал с ещё большим изумлением опознала сканер отпечатков всей ладони.

— Хакетт окончательно сошёл с ума? — задала она вопрос в никуда, машинально протягивая руку куда следует. — Что за идиотизм?

Охранники продолжали хранить молчание. Растерянно оглядев их ещё раз, Дрешер ещё несколько секунд потопталась на месте, а затем, сделав для себя некоторые выводы, ткнула ладонью в сканер и решительно проследовала внутрь. Желание задушить Пятого собственными руками только что резко усилилось.

Шлюз закрылся за её спиной. Сразу же включилась система деконтаминации, наличие которой в данном месте Кастани уже могла с уверенностью предсказать заранее. "Если уж слетать с катушек — так полностью, да, Стив?" — пробормотала она себе под нос, нервно постукивая ногой в пол в ожидании окончания процесса. Её и без того паршивое настроение окончательно свалилось до отметки абсолютного нуля. Стоически вытерпев целых две минуты издевательств деконтаминацией, которая посреди процесса ещё и изволила зависнуть с подозрительными щелчками за обшивкой, Дрешер добралась-таки до личного кабинета Стивена Хакетта. Подавив в себе желание с самого порога высказать всё, что она думает о стремительно прогрессирующей паранойе Пятого, Кастани вошла в помещение, где за неизменным массивным круглым столом уже сидели все остальные адмиралы ВКС, за исключением Четвёртого и Шестого. Она подошла к принадлежащему ей креслу и села, а затем, не отрывая взгляда от лица Хакетта, демонстративно выставила на своём омни-инструменте таймер обратного отсчёта:

— У тебя есть три минуты на то, чтобы объяснить мне, ради чего я вылезла из заслуженной койки, Стивен. После этого я возьму с тебя виру кровью.

Сидящий по левую руку от неё адмирал Сингх (который выглядел точно так же, как и все остальные его коллеги — криво воскрешённым трупом третьей свежести) нашёл-таки в себе силы весело хмыкнуть:

— Касти, за все годы, сколько я знаю Стива, он ни разу мной не был замечен в любви к суициду. Думаю, он прекрасно знал, как ты отреагируешь на… — Нитеш развёл руками в стороны, — всё вот это вот непотребство, и у него найдётся-таки пара весомых аргументов.

Дрешер оформила неприличный жест в сторону Третьего, которого сейчас всеми фибрами своей души ненавидела за неиссякаемый оптимизм и веселье.

— Твоё мнение меня волнует в последнюю очередь. Стивен, две с половиной минуты. Начинай говорить, или я перейду к действиям.

Проигнорировав обоих коллег, адмирал Хакетт встал со своего кресла, подошёл к терминалу возле большого тактического экрана на стене, активировал его и быстро набрал несколько команд. Под потолком кабинета загорелся дополнительный источник света. Затем все остальные панели освещения одновременно погасли, погрузив помещение в относительный полумрак, с трудом разгоняемый той панелью, которая включилась чуть ранее. Коротко вспыхнули и так же погасли красноватые лампы аварийного освещения. Ещё спустя пару секунд все присутствующие ощутили лёгкий толчок.

— Сейчас мы физически отсоединены от станции, — объяснил, не обращаясь ни к кому конкретно, Хакетт. — Нас держат только магнитные захваты Арктура.

Второй, Третий, Седьмой и Восьмой адмиралы недоумённо переглянулись. Пока потерявшая дар речи Кастани хватала ртом воздух, её невысказанный вопрос озвучил адмирал Айртон из Седьмого флота:

— Зачем?

— Зачем держат? — съехидничал Сингх, но быстро увял под совершенно мёртвым взглядом Пятого.

— Затем же, зачем мы вас сейчас сюда и согнали, вместо того, чтобы провести совещание по обычному протоколу. Чтобы убрать даже минимальный риск чьей-нибудь прослушки, — ответил Айртону Хакетт, продолжая колдовать над терминалом, который, судя по всему, был запитан от того же источника, что и освещение.

— Прослушки?! Чьей?! Кому мы, нахрен, нужны?! — вернула себе способность связно говорить Дрешер. Она вскочила и ткнула пальцем в спину Пятого. — Я не знаю, чем тебя кормят на Арктуре, Стивен, но ты за неделю превратился в трясущегося параноика! Какая прослушка? Цербер накрылся медным тазом, Посредника, судя по всему, радикально взяла за жопу твоя любимица Шепард, а цитадельские спецслужбы сейчас интересуют только биржевые беспорядки. Кто тебя может прослушивать посреди территории Альянса, на центральной станции всех ВКС, вокруг которой на патрулях крутится полсотни суден, а внутри колоннами по четыре маршируют безопасники? Кого ты собрался отгонять от входа сюда двумя спецами экстра-класса из Семёрки, которых у нас сейчас катастрофически не хватает в поле?

— Ты забыла про шлюз, который восемь часов назад по моему приказу спилили с "Веллингтона", спешно модифицировали и воткнули в борт Арктура. И который должен был пережечь все возможные жучки в одежде и обуви всех, кто сюда вошёл, — Хакетт явно игнорировал всё её возмущение, не отвлекаясь от консоли терминала. — И дрейфуем мы в двух метрах от станции тоже из соображений безопасности: я не желаю, чтобы звук из этого зала можно было бы хотя бы теоретически снять посредством записи вибрации корпуса.

— Ясно. Я вызываю медслужбу с санитарами, — объявила Дрешер и сделала два шага к выходу из зала. И остановилась: — А, ну да, понятно. Не вызываю. Хорошо, Стивен, тогда мы просто очень аккуратно выслушаем тебя, не делая резких движений, а ты вернёшь нас обратно на станцию. И я кликну тебе добрых друзей в белых халатах.

— Прекратили клоунаду.

Кастани непроизвольно дёрнулась, услышав незнакомый сухой голос. В следующий момент она поняла, что это были слова адмирала Первого Флота. К своему удивлению, Кастани поняла, что за тридцать восемь лет службы в ВКС она до сих пор ни разу не слышала голос этого человека, хотя неоднократно принимала участие в заседаниях полного состава Адмиралтейства.

Первый адмирал Фудзивара был личностью некоторым образом легендарной. Злые языки в ВКС поговаривали, что старик попросту забыл, что должен был помереть ещё лет тридцать назад. Другие ехидничали на тему того, что на свой флагман-дредноут Первый перешёл с какого-нибудь борта водоплавающих консервных банок времён седой древности прошлого тысячелетия. Третьи шутили, что Фудзивара пережил своих детей и даже некоторых из своих внуков. Впрочем, ни те, ни другие, ни третьи никогда не пытались озвучить своё мнение в присутствии самого адмирала Первого флота.

Фудзивара был традиционалистом в самом худшем смысле этого слова. Нет, он не развешивал по стенам своих адмиральских покоев катаны и вакидзаси, он не требовал наливать ему исключительно саке с берегов Аомори и не просиживал часами на коврике за каллиграфией или написанием хокку. Просто старик собирал состав службы разведки и контрразведки для Первого флота лично, каждого по отдельности, и исключительно из людей, о которых он знал всё, и которые полностью и всецело были верны ему самому. В результате внутри Первого флота существовала целая клановая система контрразведки, сотрудники которой поголовно представляли собой азиатов с японскими фамилиями. И быть бы Фудзиваре обвинённому во всяческих расизмах, сексизмах, шовинизмах и прочих измах, если бы не отсутствие каких-либо косяков в подведомственной ему СБ аккурат с 2153 года, когда Первый флот был официально создан.

Первый действительно был стар. По документам он отметил 170-летний юбилей в 2184 году, будучи при этом homo sapiens с минимальной генной коррекцией. К тому дню, когда Пространство Цитадели утрясло ситуацию с Войной Первого Контакта между людьми и турианцами и официально предоставило Альянсу Систем посольство на станции, Фудзивара уже выглядел сухоньким старичком ростом метр пятьдесят шесть, из которого сыплется песочек при ходьбе и который вот-вот сыграет в ящик на радость многочисленным внукам, правнукам и праправнукам. Но время шло, а адмирал продолжал сохранять трезвость ума и даже некоторую здоровую форму тела. Также отдельные шутники могли бы очень сильно удивиться информации о том, что Фудзивара действительно перешёл в ряды ВКС из Морских сил самообороны Японии, где до этого занимал вице-адмиральскую должность. Однако трепать языком на эту тему было некому: Первый флот в Альянсе выполнял в основном охранные задачи, защищая родину человечества, а также систему Арктура (изредка отправляя дивизию-другую на решение насущных вопросов внутри пространства Альянса), и контактов с другими флотами не имел, будучи де-факто замкнутой в себе системой. Сам адмирал тоже практически не контактировал ни с кем, кроме своих подчинённых, на собраниях Адмиралтейства появлялся очень редко, а когда всё же посещал — предпочитал сохранять молчание, если вопросы не касались его внутренней кухни.

Впрочем, Третий, Седьмой и Восьмой адмиралы тоже пребывали в некотором удивлении. С лица Сингха даже сползла его вечная улыбка оптимиста, которая вызывала такое отвращение у Кастани. А между тем Фудзивара продолжил:

— Есть плохая новость. Прежде всего, Четвёртый — мёртв.

На некоторое время в помещении повисла абсолютная тишина. Затем Седьмой, осознав услышанное, выдавил:

— Мёртв? Когда? Как?

Первый перевёл безразличный взгляд на него.

— Он убит. Мной.

— Точнее, людьми Фухито, — добавил со своего места Хакетт, — которые действовали по приказу, исходящему от меня.

Айртон вскочил, роняя своё кресло на пол.

— Какого чёрта?!

— Молчать. Сядь и слушай, — голос Первого нисколько не изменился, оставаясь столь же сухим и безразличным, однако его оказалось достаточно для того, чтобы Айртон рухнул обратно на своё место, обмякая. — Четвёртый убит, так или иначе. Он убит моими людьми после того, как был индоктринирован.

Хакетт кивнул.

— Для тех, кто не в курсе, то есть для всех, кроме нас с Фухито: восемь стандартных дней назад одна из спецопераций была поставлена под угрозу. Я не буду пускаться в детали, расскажу лишь в общих чертах. Целью операции была система Бахак в батарианском пространстве. В этой системе был обнаружен некий "объект Ро", который оказался маяком Жнецов. Из этого объекта удалось установить примерное время прибытия самих Жнецов в систему Бахак, с которой они и начнут Жатву этого цикла.

— Они что, уже здесь? — округлила глаза Кастани.

— Они прибудут в первую доступную им систему с ретранслятором, коей и является Бахак, примерно через сто восемь часов, плюс-минус два часа, — выдохнул Хакетт. — После непродолжительных раздумий мы приняли решение: задержать авангард Жнецов любой ценой хотя бы на пару недель. Для этого было необходимо уничтожить ретранслятор системы Бахак, чтобы вынудить Жнецов потратить ещё от двадцати до сорока пяти стандартных суток на то, чтобы добраться пешим ходом до следующего ближайшего ретранслятора.

Тут поднял руку, привлекая к себе внимание, адмирал Восьмого флота Симеонов.

— Уничтожить. Ретранслятор, — медленно произнёс он. — Предположим. Уничтожить ретранслятор так, чтобы его не могли в кратчайший срок отремонтировать его хозяева — означает "взорвать к чёртовой матери". Опустим вопрос "что произойдёт с системой, в которой взрывается ретранслятор". Никогда не любил батарианцев. Вопрос — "как"?

— Посредством разогнанного астероида, который должен влететь в ретранслятор на сверхвысокой скорости, — ответил Фудзивара. — Подходящий астероид в самой системе, хоть и с трудом, но нашли. Дело было за ускорителями.

— Я попытался привлечь команду Шепард к этому делу, но она, увы, отбыла на Омегу-4, а равноценная замена "Нормандиям", как старой, так и Церберовской, способная на проведение операции в полной секретности, у нас была только одна, — добавил Хакетт.

— "Айн-Джалут"? — каким-то глухим голосом спросил Айртон.

— Он самый. SSV "Айн-Джалут", систершип первой "Нормандии", который Мерлен, мир праху его, уволок к себе в Четвёртый флот. И на который он практически сразу же пересел лично, оставив "Шасту" её капитану.

— Естественный отбор, ветер северный… — пробормотал тихо Сингх. — Ты хочешь сказать, что Лео не сошёл с борта Айн-Джалута, когда тот выслали на боевой вылет по вражеской территории?

— Он не просто не сошёл. Когда я описал ему суть проблемы, он согласился отправить стелс-фрегат к Бахаку с десантной группой людей Фухито и грузом ускорителей для астероида. Но я даже подумать не мог о том, что адмирал флота, взрослый, мать его, человек способен пойти на такое безумие: персонально вылететь на боевую операцию, да ещё и перехватить в процессе командование!

— Мои люди не подчинились его приказам, — раздражённо отметил Фудзивара, — но и заставить Четвёртого остаться на корабле по прибытию в Бахак не могли.

— И что произошло?

— А дальше события развивались следующим образом: когда Айн-Джалут прибыл к астероиду, выяснилось, что предыдущая группа, которая и нашла "объект Ро", попала поголовно под воздействие индоктринации Жнецов. Они перетащили "объект" на тот самый астероид, а затем заняли там круговую оборону. А Леонард, который ещё с инцидента на Цитадели скептически относился к индоктринированию, полез лично насаждать вертикаль командования среди бойцов предыдущей группы. Те радостно взяли под козырёк и повели его к "объекту". Спустя сорок минут адмирал Мерлен вышел на связь с Айн-Джалутом и в приказной форме заявил, что экипаж должен разоружиться, сесть в шаттлы и спуститься на астероид.

Дрешер почувствовала, что по её спине стекает капелька холодного пота.

— И?

Фудзивара смерил её недовольным взглядом.

— Я отправлял трёх N7. Трёх своих N7. У них были чёткие приказы.

— "В случае контакта со скомпрометированными индоктринацией служащими Альянса и/или гражданскими — открывать огонь на поражение", — пояснил Хакетт. — Мой приказ и моя ответственность. Когда десантная группа спустилась на шаттле, их встретили шесть пехотинцев из предыдущей группы, к тому моменту уже весело сверкающие синими глазами хасков, и Лео, стоящий в парадном кителе адмирала за их спинами. Две Фурии и Разрушитель против семи кусков мяса.

Теперь молчание в кабинете можно было резать ножом. Кастани не знала, о чём думают остальные присутствующие, но сама она попыталась примерно представить себе последствия короткого боя между сверхбронированным мастером-стрелком с поддержкой двух агрессивных биотиков высшего класса и шестью рядовыми бойцами ВКС в рядовой же броне, и тут же сильно пожалела об этом. А также о том, что у неё хорошее воображение. Помотав головой в попытке вытряхнуть из сознания красочную картинку, она задала вопрос:

— Кто сейчас из замов Лео командует Четвёртым флотом?

— Забудь про Мерлена и Четвёртый флот, — снова безэмоционально произнёс Первый, — потому что всё, что мы сейчас вам рассказали, не является упомянутой мной плохой новостью.

Сверливший взглядом столешницу Айртон поднял на Фудзивару полубезумный взгляд.

— Что?

— Настоящая плохая новость заключается в том, что привезенные на борту Айн-Джалута и установленные после... зачистки астероида ускорители не смогли обеспечить необходимый импульс, — Хакетт устало потёр виски пальцами рук. — Если коротко: астероид врезался в ретранслятор и нанёс повреждения. Увы, в основном косметические. Ещё короче — план не сработал.

Дрешер гулко сглотнула.

— То есть у нас?..

— ...сто восемь часов, — кивнул Первый.

— Плюс-минус два часа... — педантично добавил Восьмой, задумчиво разглядывая собственные пальцы. — Этого с трудом хватит на приведение в полную боевую готовность Пятого флота. Возможно — половины Второго и половины Третьего. Судьбу Шестого мы все знаем. Седьмой на треть валяется по докам на переоборудовании, ещё на треть — раздёрган в патрули. Мой из патрулей состоит чуть более, чем полностью, за исключением двух эскадр, которые тоже стоят на ремонте вместе с флагманом. Фактически, на полноценном ходу только церемониальная гвардия Первого. Чем воевать-то собрались, господа?

— Воевать будем тем, что есть, так, как сможем, — отрезал Фудзивара. — Конкретно у тебя будет другая задача.

Симеонов вопросительно изогнул бровь, оторвавшись от созерцания своих рук.

— Например, какая?

Не ответив, Первый вытянулся в своём кресле и прикрыл глаза. Вместо него снова заговорил Хакетт.

— Довожу до сведения присутствующих информацию максимальной секретности, ради которой и была разведена вся эта "паранойя": вот уже полтора года как в условиях абсолютной тайны и с бюджетом в пятьдесят восемь миллиардов кредитов был организован план последнего шанса для всего человечества, название которому — Инициатива "Андромеда". Суть её в двух словах следующая: в соседней с Арктуром системе без Ретранслятора были собраны три огромных "ковчега" для перевозки восьми с половиной миллионов жителей из метрополии и трёх крупнейших колоний Альянса в криостазисе на несколько сотен лет. Эти корабли имеют запас хода, достаточный для перелёта до ближайшей к нам полноценной галактики. Население ковчегов должно колонизировать Андромеду — оно станет последним шансом нашего биологического вида на тот случай, если войну с Жнецами мы проиграем.

— Что за бред... — вскинулась со своего места Дрешер, которая ввиду событий последних дней лучше остальных знала о том, что даже десять лишних миллиардов Альянсу было попросту неоткуда взять.

Однако Пятый моментально заткнул её ударом по столешнице. Спорить с его взглядом прогрессирующего шизофреника Кастани не решилась, но зато преисполнилась ещё большего желания вызвать людей в белых халатах.

— Эти три ковчега сейчас полностью загружены материалами и предметами первой необходимости, а также несут почти шестьдесят два процента расчётного населения. Однако больше времени для откладывания запуска программы у нас нет: ковчеги должны успеть покинуть систему, в которой их собирали, взять курс на Андромеду и набрать скорость, а инверсионные следы их двигателей — полностью рассеяться. Жнецы не должны иметь даже статистически ничтожного шанса узнать об этом проекте или выяснить, куда летят ковчеги. Поэтому их запуск должен произойти в ближайшие сутки. И курировать его, равно как и руководить всей инициативой в Андромеде, будешь ты, Евгений.

Всё изумление Восьмого выразилось в поднятии второй брови.

— Стивен, ты, извиняюсь, берега попутал, или как? Ты можешь главнокомандовать хоть до посинения, но у тебя нет права посылать меня приказным порядком в виде брикета мороженого в соседнюю галактику. Да ещё и без шанса когда-либо вообще вернуться в Млечный Путь к собственной семье. Присоединюсь к Кастани в этом вопросе: давай-ка лучше вызовем санитаров, а?

— Твоя семья — на втором из трёх ковчегов, — сухо произнёс Фудзивара, в очередной раз привлекая к себе внимание присутствующих. — Все шесть человек.

Взгляды Дрешер и Сингха заметались между Первым и Восьмым адмиралами. Лицо Симеонова замерло, превратившись в восковую маску.

— Кто отдал приказ? — осведомился он, стремительно бледнея лицом.

— Приказ отдал я, лично, — Фудзивара продолжал выражать абсолютное безразличие. — Твоя супруга дала согласие. Впрочем, её отказ ничего не изменил бы.

— Мы не можем отдать управление таким важным проектом кому-то со стороны, Евгений, я надеюсь, ты это понимаешь, — Хакетт двинул по столу в направлении Симеонова накопитель данных, который тот машинально поймал рукой. — Это — ключ доступа к курьерскому кораблю, на борту которого уже есть координаты ковчегов. Принимай командование проектом и запускай отлёт как можно скорее. И пойми: кроме тебя на эту роль не подходил никто. Гражданское лицо не будет иметь ни авторитета, ни умения справляться с конфликтами и чрезвычайными ситуациями, которые могут возникнуть в процессе колонизации Андромеды, а из флотских доверить такое дело можно только тебе. У нас не было выбора.

— Мне насрать, — отчеканил белый как мел Симеонов. — Мне глубочайше насрать, Стивен. Учти: я положу все усилия для того, чтобы отношение колонистов к тебе, равно как и к остальному Альянсу, было самым отрицательным.

— Пусть будет каким угодно, до тех пор, пока само человечество существует, — кивнул Хакетт.

Пол под ногами заседающих адмиралов снова качнулся. Послышался тихий гул фиксации захватов станции, затем в кабинете Хакетта снова включилось обычное освещение. Не глядя больше ни на кого, Симеонов встал со своего места и быстрым шагом вышел из кабинета хозяина Арктура. Когда за его спиной сомкнулись створки шлюза, Хакетт с тихим стоном уронил усталое лицо в собственные ладони. Просидев так секунд двадцать, он обессиленно откинулся на спинку кресла, посмотрел на оставшегося безучастным Фудзивару и едва заметно ему кивнул. Сингх недоуменно переводил взгляд с Пятого на Первого и обратно, не понимая смысла этой пантомимы.

— Я так понимаю, на этом охренительные новости не кончаются? — осведомился он у "дуэта параноиков".

Не удостоив его ответом, Фудзивара развернулся вместе с креслом в сторону тактического экрана и активировал свой омни-инструмент. Привычную всем членам Адмиралтейства тактическую карту системы Арктур до половины перекрыла трансляция с камеры, зачем-то установленной в стандартной спасательной капсуле Альянса. Судя по маркировке внутри, это была одна из множества резервных спаскапсул флотской базы Арктура, наличие которых обязательно для любого корабля и любой орбитальной станции ВКС. Уже без особого удивления Кастани узрела ещё трёх специалистов N7, чинно сидящих полукругом перед камерой рядом с небольшим распределительным электрощитом, которому явно там было не место. Под узкими сидениями, на которых восседали суперсолдаты Альянса, виднелись два дуговых излучателя, затрофеенных Адмиралтейством совсем недавно с Церберовских оружейных складов.

— Ивакаса! — рявкнул адмирал Первого флота.

Сидящий прямо напротив камеры ярко выраженный азиат с отметками Паладина N7 резко вскочил с места. Фудзивара молча отрывисто кивнул ему. Паладин так же молча отсалютовал своему адмиралу и шагнул к странному электрощиту, на котором последовательно включил и заблокировал три заискривших высоким напряжением рубильника, после чего задержал руку на четвёртом. Два Разрушителя в это время били все рекорды по скорости облачения в комплекты полной биохимической защиты прямо поверх родной брони. Наблюдая за этим процессом, Дрешер всё-таки не смогла удержать истерический смешок:

— Я сплю. Да, я сплю. Ха-ха. Ущипните меня кто-нибудь.

Столь же ошарашенный происходящим Сингх потянулся рукой к её предплечью и очень больно оное ущипнул, не отвлекаясь от трансляции на экране. Кастани яростно прошипела что-то типа "нежнее надо быть с женщиной!" и начала растирать больное место. В этот момент поверх оставшейся половины тактической карты появилась запись с ещё одной камеры. На этот раз это была одна из служебных камер, которые были установлены в секциях главного коридора северо-западного крыла станции Арктур. Внимание Дрешер привлекли сразу две вещи: во-первых, эта часть коридора была совершенно безлюдной (чего на Арктуре отродясь не случалось, тем более в нынешнее время), во-вторых, в нескольких метрах от камеры почти весь коридор преграждала целая свалка каких-то контейнеров, ящиков, хаотично лежащей электроники и прочего оборудования, оставляя для прохода военнослужащим узкий перешеек чуть меньше метра в ширину. Разумеется, подобное безобразие было нарушением всех и всяческих норм, от устава армейской дисциплины до банальной техники безопасности, но в свете того безумия, которое сегодня уже имела честь созерцать Дрешер, этот бардак выглядел мелкой неприятностью. Эта же трансляция появилась на омни-инструменте Паладина, который продолжал напряжённо чего-то ждать, не убирая правой руки с рубильника. Оба Разрушителя закончили облачаться в свои громоздкие скафандры, подхватили с земли дуговые излучатели и встали у выхода из капсулы неподвижными статуями. В напряжённом ожидании непонятно чего прошло десять секунд, двадцать, тридцать... В своём кресле заворочался Айртон, который пытался выдавить из себя сразу пять разных претензий, адресованных своим коллегам, но его прервал силуэт Восьмого адмирала, появившегося на второй камере именно в этот момент. Тот шёл по коридору в направлении завала быстрым шагом, буквально источая холодную ярость. Судя по всему, весь этот неуставной беспорядок он даже не заметил, либо заметил, но не придал ему ровным счётом никакого значения.

Когда Симеонов уже был в двух шагах от неуставной свалки, Айртон, Сингх и Дрешер внезапно ощутили ужасающее предчувствие некоей надвигающейся катастрофы. Седьмой адмирал даже рванулся из своего кресла в сторону Фудзивары с Хакеттом (которые в этот момент с каким-то нечеловечески жадным ожиданием прожигали взглядами тактический экран), но не успел: в момент, когда высокий и статный Симеонов с явными проклятиями наклонялся, чтобы пройти под лежащей поперек прохода металлической балкой, Паладин включил последний, четвёртый рубильник. Свет в помещении на долгие полторы секунды изрядно просел в яркости. Тактический экран в кабинете Хакетта остался включённым, однако правая его половина перед тем, как погаснуть и выдать надпись "Camera malfunction", полыхнула яркой белой вспышкой.

— Вперёд, пошли, пошли! — хрипло каркнул своим подчинённым Фудзивара, привставая из кресла. Его морщинистые пальцы побелели от усилия, с которым престарелый адмирал вцепился в подлокотники. Исполняя приказ начальства, оба Разрушителя выскользнули из капсулы с дуговыми излучателями наперевес обратно на станцию. Сигнал с вышедшей из строя камеры сменился на новый: на этот раз члены Адмиралтейства видели прямую трансляцию "от первого лица" одного из бойцов. Судя по ней, группа специалистов Фудзивары отсиживалась в капсуле, расположенной буквально в десятке метров от перегородившего коридор завала.

Посреди узкого проёма между нагромождением ящиков, электроники и всяческого хлама (часть которого почему-то оплавилась докрасна и сейчас стремительно остывала) лежала обугленная куча, которая чадила густым дымом. Вокруг этой кучи на металлическом полу станции образовалось пятно жирного пепла. Некоторые фрагменты продолжали тлеть. Кастани Дрешер понадобилось лишь несколько секунд на то, чтобы осознать, что жжёная куча, к которой сейчас осторожно подходили в своих скафандрах Разрушители Фудзивары — лежащий лицом в пол адмирал Восьмого флота Евгений Симеонов. Примерно в этот же миг к аналогичным выводам пришли и Сингх с Айртоном. Последний судорожно начал пытаться нащупать несуществующий личный пистолет на боку, одновременно отодвигаясь от стола.

Ни Хакетт, ни Фудзивара не обратили на это ни малейшего внимания, продолжая напряжённо следить за трансляцией с камеры в шлеме бойца. Между тем, первый Разрушитель приблизился в упор к трупу Симеонова и очень осторожно потыкал в то, что раньше было человеческой головой, стволом своего оружия. Послышался едва заметный шорох: череп Восьмого адмирала без какого-либо сопротивления проломился внутрь как кусок слегка свалявшегося сахара под нажатием чайной ложки.

— Переверните голову! — процедил сквозь сжатые зубы Фудзивара, не отрывая взгляда от экрана и игнорируя Сингха, который очень медленно и плавно начал заходить им с Хакеттом за спины.

Повинуясь приказу, второй из Разрушителей, шлем которого и обеспечивал видеотрансляцию, встал над сожжённым до углей телом и произвёл короткий удар прикладом дугового излучателя в область затылка трупа. С хрустом, от которого у всех свидетелей заныли зубы, череп Симеонова отломился от позвоночника. Первый боец аккуратно подхватил горелую голову бывшего адмирала и повернул лицом в камеру, чтобы тут же выронить и с матом отпрыгнуть назад. Голова, которая выпала из его руки на металлический пол станции, разлетелась неопрятной кляксой из праха, вот только теперь сверху из этой кляксы отчётливо проступала пластина лобной доли черепа, покрытая маслянисто-чёрным металлом.