Драко Малфой — спаситель магии // Schwer was los (джен)

Если лучшие друзья

Посвятить хотят в секрет,

Ты подумай, может, зря

Не сказал им сразу "нет"?

Мой совет сейчас уместен:

Не любой секрет полезен.

Едва Драко, по наметившейся уже традиции, выскочил мокрый и голый из ванной, спасаясь от совсем раскапризничавшегося душа, как в дверь постучали. По слабости стука, а также потому, что никто не ломился внутрь, Драко понял, что это не Мари.

— Секундочку! — хрипло крикнул он, натягивая штаны.

Прошлым вечером дядюшка Райнхардт угощал Драко запасом собственного пива, вслух называя сорта до тех пор, пока у Драко не начало все плыть перед глазами. После очередной отлучки в уборную Драко попытался донести до дяди, что на сегодня ему достаточно алкоголя, однако Райнхардт только возмутился, что потомок фон Шлехтглауберов настолько слаб телом. Почему-то дядюшка считал, что Малфои произошли от фон Шлехтглауберов, хотя Драко был полностью убежден в обратном. В конце концов, стоило только взглянуть на оба семейства, чтобы понять, кто был первородным! По крайней мере, среди Малфоев никогда не было сквибов... «Ну, почти никогда», — поправился Драко, припоминая кое-какие неприглядные и замалчиваемые истории.

Потом дядюшка Райнхардт заставил тетушку Адель петь народные немецкие баллады, а Хайнц Фриц подыгрывал ей на цитре. Драко особенно запомнилась песня про дочь великого мага Лилофею, которая вышла замуж за русала. Не иначе, как она была из Уизли, так как родила в браке семерых детей. Но потом у Лилофеи вдруг проснулась тоска по родине, куда ей непременно захотелось вернуться. На это ее решение явно ненормальный муж предложил разделить детей, разрубив седьмого пополам (1). Драко показалось странным, что такая порядочная женщина, какой поначалу показалась ему Лилофея, внезапно решилась противоречить мужу, да еще попробовала куда-то уйти:

— Хорошая жена так бы не поступила, — расстроенно поделился он с переводящей ему песню Мари. — Ерунда какая-то... Моя мама... Ей бы и в голову не пришло такое!

Мари только расхохоталась, а тетушка Адель, укоризненно глядя на разливающего по бокалам новую порцию пива мужа, почему-то заявила, что Драко пора спать. Драко удивился, но не возражал. Спать ему действительно хотелось. Тетушка довела его до спальни, помогая ему удерживаться на ногах.

— У вас неправильное пиво, — заявил Драко. — У нас... в Британии... пиво тоже очень крепкое... Но ваше мешает мне ходить! — он ухватился за створку двери, так как пол покачнулся.

Тетушка Адель хитро улыбнулась:

— У фон Шлехтхаймеров свой рецепт пива. Мы поставляем его известнейшим магическим семьям Германии.

— Очень интересно, — отозвался Драко, упал в кровать и тут же заснул.

Полночи ему удалось проспать без сновидений, зато потом кошмары на нем отыгрались. Драко видел и стремительно темнеющую метку на своем предплечье, обещавшую через секунды невыносимую боль призыва Темного Лорда, и падающего от заклятия отца, и беззвучно бьющуюся под «Круцио» мать... Во сне все это случались из-за того, что он, Драко, не выдал Гарри Поттера Беллатрикс Лестрейндж. Захлебываясь слезами, Драко отпихивал тетку от еле дышащей матери, сорванным голосом хрипя: «Это он... Это Поттер, это правда Поттер! Оставьте ее в покое, оставьте!»

Вскочив с кровати, Драко пару секунд дико озирался, не понимая, куда все пропало. Потом накапал себе успокоительного зелья, которое вообще-то не рекомендовалось пить после алкоголя, но сейчас Драко было все равно.

— Когда же это кончится?! — безнадежно спросил он слабо замерцавшую лампу.

Санаменторы и другие колдомедики считали, что это все из-за отрицания подавленных страхов. Они предлагали курс глубокой психотерапии и гипноза, но Драко отказался. Переживать кошмары наяву, раз за разом, пытаясь разобраться в них, казалось ему самой страшной, почти дементорской пыткой. Поэтому он предпочитал пить заглушающие фобии зелья, несмотря на заверения колдомедиков, что так станет только хуже.

— Это был просто сон. На самом деле с нами все в порядке, — рассудительно успокаивал себя Драко. — Мама в безопасности. Отец жив и даже не очень пострадал... Не так, как должен был, — с внезапной неприязнью прибавил он, но тут же прикусил язык. Нельзя было так говорить об отце. Мать сотни раз объясняла, что в случившемся с ними виноват не он, а Темный Лорд, извративший великие идеи и не справившийся с возложенной на него миссией.

— Надо спать, — потер глаза Драко, но, едва он задремал, в ноздри ударил отвратительный запах горелого мяса, и крови, и дыма, так что сон как рукой сняло.

Решительно замотав палочку в одеяло, Драко шагнул на середину комнаты, а потом осторожно двинулся в сторону окна, выискивая переворачивающиеся половицы, ведь в магический «карман» под ними кошмары, казалось, не могли пробиться. И действительно, ожидания Драко оправдались: до утра он проспал спокойно. Когда Хайнц Фриц заглянул заправить кровать и подготовить одежду, выспавшийся и бодрый Драко уже выбрался из-под половиц и был занят составлением письма отцу с целью ненавязчиво выяснить, не известно ли ему что-то о «Теории Паутины». Письмо нужно было составить так, чтобы отец принял интерес Драко за простое любопытство, поэтому строчки приходилось тщательно продумывать. Пока составлялись первые абзацы, Хайнц Фриц уже успел прибраться и теперь терпеливо ожидал дальнейших указаний, наигрывая заунывный мотив на цитре.

— Ты можешь идти, — махнул ему рукой Драко.

Хмурясь от напряжения, он выводил острым мелким почерком: «...услыхал забавную немецкую легенду. Вроде бы магия в нашем мире — словно невидимая паутина. И маги тянут за нити, а магглы и сквибы так крепко скручены ею, что и шевельнуться не могут. Конечно, «шевельнуться» — это в магическом плане, то есть магию использовать не могут, а так-то они даже слишком шустрые. Стоит только посмотреть на мерзких маггловских туристов в замке Готторф!» — Драко помедлил и решительно вычеркнул последнее предложение. Не стоило отходить от темы магической паутины. Он обмакнул перо в чернильницу и продолжил: «И вроде бы чем слабее спутан маг паутиной, тем больше у него свободы движений, тем сильнее может он дергать за нити. Но и тут важна умеренность: если человек вовсе не связан с паутиной, если ни одна нить к нему не крепится — то он совсем никак не влияет на магию и даже не ощущает ее».

Драко задумался. Ему показалось, что он выражается чересчур прямо — отец определенно забеспокоится. Решив вернуться к письму позже, Драко направился в ванную, где все произошло как обычно: душ спел ему утреннюю песенку, а потом окатил водой. И, когда злой Драко прыгал на одной ноге, засовывая вторую в узкую по моде брючину, раздался тихий стук в дверь. Наконец застегнув бесчисленные маленькие перламутровые пуговички штанов и набросив полотенце, словно мантию, на плечи, чтобы скрыть голый торс, Драко впустил визитера. Им оказался Эрхард.

— Привет, ты уже проснулся? — помахал рукой он, остановившись на пороге.

— Да, доброе утро, — рассеянно кивнул Драко. Он озабоченно разглядывал рубашку: Хайнц Фриц погладил ту, на которой расцветка пуговиц не подходила к пуговичкам на штанах. Конечно, поверх рубашки Драко собирался надеть жилетку с вышитыми птицами, да и под мантией все равно ничего не было бы видно, но различающиеся цвета пуговиц все равно ему очень не нравились.

— Все в порядке? — спросил Эрхард.

— Не совсем, — помотал головой Драко, решив пуговицы перекрасить. Конечно, заклятие могло не продержаться до самого вечера, но гладить новую рубашку было лень. Он коснулся палочкой каждой из пуговиц на рубашке, заставив их принять тот же цвет, что и на штанах. Эрхард недоуменно наблюдал за этими манипуляциями.

— Да, так намного лучше, — приглядевшись, решил Драко.

— Что лучше? — склонился поближе к рубашке Эрхард. — А, они теперь более зеленые... А зачем?

— Тебе не понять, — не очень-то вежливо отозвался Драко. Он хотел еще прибавить что-то про зрительные и умственные особенности сквибов, но в последний момент передумал. В Эрхарде было что-то, что заставляло Драко относиться к нему с долей снисходительной жалости и даже со слабой симпатией.

«Может, это потому, что он похож на меня? — подумал Драко. — Нет, это, скорее, даже раздражает. Какой-то сквиб похож на меня! Меня раздражают и его апломб, и самоуверенность, и псевдоученость, и... Да все в нем! Но почему же мне тогда не хочется его расстраивать?»

Так и не найдя ответа на свой вопрос, Драко повернулся к зеркалу, чтобы отвлечься. Расчесывая волосы, он рассеянно поинтересовался:

— Ну, и чего ты хотел?

Эрхард внезапно смутился, отчего его английский ощутимо ухудшился:

— Я... Мари сказала, вы твоих друзей встречать летите. Я хотел с вами... Я мало летаю — один нельзя, другие заняты, мало летают. Вчера летали — было хорошо, но мало.

— А, ты хочешь полететь с нами, — понял Драко и задумался: как отреагируют Панси и Блейз на присутствие сквиба? Как отнесутся они к Драко, узнав, что его кузен — сквиб?

— Эм-м... А, может, в другой раз? — он озабоченно разглядывал маленькое красное пятнышко на своем подбородке. — Ты понимаешь... Ну...

В голову не лезло никакое правдоподобное объяснение, но Эрхард, кажется, уже и сам все понял:

— Ладно, — резко развернувшись, сквиб выскочил за дверь, прежде чем Драко успел еще что-нибудь сказать.

— Ну и... Надо же, какой обидчивый! — пожаловался Драко своему отражению в зеркале. — Он должен понимать, что... Что он совершенно неподходящая компания для такого, как я!

Отражение в зеркале понимающе кивало.

— Сквибы должны знать свое место! — разошелся Драко. — Равноправная политика Министерства — это политика Министерства, но надо же понимать свои ограничения! И принимать. И вообще, политика Министерства действует только в Великобритании, а мы, между прочим, в Германии. Это совсем другое дело, вот! — сообщил Драко свежераспакованному флакончику с одеколоном «Фарина» (2) и тут же отвлекся на чтение этикетки. Одеколон был произведен в Кёльне, как и положено оригинальной «кельнской воде», но Драко предпочитал перестраховаться. Если Блейз или Панси уличат его в пользовании поддельным одеколоном — это будет ужасный позор на всю оставшуюся жизнь. Поэтому из шкафа был срочно извлечен набор для проверки подлинности духов и прочих ароматических веществ, когда-то подаренный Драко отцом по случаю хорошей успеваемости в школе. Капнув реактив в маленькую колбочку, Драко добавил туда немного одеколона. Жидкость стала слегка мутной, но не покраснела, что доказывало подлинность «кёльнской воды». Довольно насвистывая, Драко щедро опрыскал себя из пульверизатора. Затем, прежде чем надеть жилетку, использовал кристалл алама (3) как антиперспирант. Когда же Драко замазал красное пятнышко на подбородке тональным кремом, то почувствовал, как его настроение ощутимо улучшилось. Тщательно заправив под брюки тонкие носки, он натянул начищенные домовиком ботинки и с помощью палочки хитроумно зашнуровал их.

— Блейзу будет не к чему придраться, — подмигнул Драко своему отражению.

Он перекинул светло-серую мантию через согнутую в локте руку и вышел в коридор, внимательно следя, не появится ли где вредное привидение с восковой свечой. К счастью, до столовой Драко добрался без приключений.

Завтрак начался с привычно бросаемых Райнхардтом столовых приборов — Драко уже вполне наловчился подхватывать их. Мари, как всегда, много болтала — на этот раз она обсуждала с Адель фон Шлехтглаубер натуральную косметику, и Драко тоже навострил уши. Помимо того, что его самого интересовали средства для улучшения кожи, надо было подумать и о сувенире из Германии для матери. Но тут Зигфрид и Эрхард стали обсуждать между собой готовящуюся прогулку на парусной лодке. Драко тоже очень хотелось бы присоединиться к кузенам, но после собственного отказа Эрхарду просить было неудобно. Помрачнев и обидевшись на всех вокруг, Драко мрачно ковырял свою яичницу. Двойняшки попытались было вовлечь его в затеянную ими «игру» — они слегка пинались под столом, и, видимо, предполагалось, что Драко должен был пинаться в ответ. Вяло толкнув пару раз чью-то ногу и понадеявшись, что случайно не пнул тетушку Адель, Драко отставил полупустую тарелку:

— Что-то у меня нет аппетита.

— Голова не болит после вчерашнего? — пристально посмотрела на него тетушка.

Драко обдало жаром, и он, как обычно, порадовался, что редко краснеет.

— Нет, конечно. Дома я, бывает, употребляю куда больше алкоголя! — выпалил он и тут же пожалел о своих словах, которые прозвучали жалко и глупо. Наверняка каждому было ясно, что он солгал.

— Ah, so? (4) — хитро улыбнулась тетушка Адель, и Драко готов был провалиться под землю.

Не глядя ни на кого, он пробормотал:

— Я пойду прогуляюсь... Когда мы вылетаем, Мари?

— Поезд из Гамбурга прибудет к часу, так что мы можем отправиться в путь в полдень.

— Хорошо, — Драко как можно быстрее нырнул в камин, перемещающий к выходу из замка.

Снаружи неожиданно оказалось полно магглов. Неровной колонной они шли за своей предводительницей, поднявшей вверх белый кружевной зонт с длинной острой ручкой. Звучным голосом предводительница вещала:

— Первые сведения о замке Готторф относятся к тысяча сто шестьдесят первому году, когда в замке поселился епископ Окко. А в тысяча двести шестьдесят восьмом году датский герцог Шлезвиг стал полноправным владельцем Готторфа. Но уже через семьдесят лет у замка появился новый хозяин — граф Гольштейнский. В тысяча четыреста пятьдесят девятом году бразды правления замком принял Кристиан Первый, датский монарх Ольденбургской династии, которому Готторф достался в наследство от матери...

Драко неожиданно сообразил, что женщина говорит по-английски. «Стало быть, это туристы-англичане?» — предположил он.

Некоторые магглы слушали внимательно, другие — вертели головами и наставляли на все вокруг маленькие коробочки, издающие щелкающие и жужжащие звуки.

— Со временем замок Готторф перестраивался и расширялся. Самые значимые перемены произошли во времена правления датского монарха Фредерика Первого. В тысяча пятьсот сорок четвертом году земли Шлезвиг-Гольштейна были разделены, и замок Готторф достался младшему сыну Фредерика, герцогу Адольфу.

Тут один из магглов наставил коробочку прямиком на Драко и щелкнул ею. Драко дернулся, готовый выхватить палочку, чтобы защищаться, но маггл уже повернулся в другую сторону. От негодования из-за такого пренебрежительного отношения у Драко даже похолодели руки.

— Сменяющие друг друга владельцы замка Готторф особую роль уделяли дружественным отношениям с Россией. По заказу Фредерика Третьего был изготовлен знаменитый Готторфский глобус, подаренный впоследствии русскому государю Петру Первому. В настоящее время этот глобус экспонируется в Кунсткамере в Санкт-Петербурге...

Драко зевнул. Ему стало скучно. «Как и ожидалось, — мысленно пожал он плечами, — это же магглы. Что у них может быть интересного?» — и Драко уже собрался незаметно ретироваться.

— Ой, смотри, какой интересный костюм у молодого человека! — восторженно заявила своему спутнику девушка в больших солнечных очках. — Я пойду спрошу, можно ли с ним сфотографироваться, — она решительно направилась к Драко.

Он растерялся. Драко прекрасно знал, как обращаться с грязнокровками: надо было попросту игнорировать их. Он знал, что делать с домовыми эльфами: им надо было отдавать указания. Знал, как вести себя с Темным Лордом и Пожирателями Смерти: нужно было поменьше противоречить и исполнять приказы. Знал, пусть и теоретически, как отогнать дементора, да и с дядюшкой Гюнтером справился. Пару раз он бывал и на маггловских улицах, но тогда на нем были чары незаметности, так что главным было не касаться магглов, чтобы не испачкаться. Но сейчас Драко не представлял себе, как ему стоило поступить. Больше десятка магглов уставились на него в упор, а некоторые уже начали приближаться, с явным намерением заговорить. Драко попятился и вытащил палочку. Внезапно он осознал, что слишком небрежно прочел выданную ему в Гамбурге после прибытия порт-ключом брошюрку об особенностях Статута Секретности в Германии. Впрочем, навряд ли тут что-то слишком отличалось от британских законов. Уж наверняка колдовство, примененное против магглов, тут же засекут. А Драко совсем не хотелось из-за совершенных им незаконных действий попасть в немецкое министерство магии Маграйхстаг. А если его приговорят к тюремному заключению?! О немецком Нурменгарде рассказывали не менее страшные вещи, чем об Азкабане. Недаром Гриндевальд и, по слухам, его оставшиеся в живых приспешники были заточены туда пожизненно, и ни одному не удалось бежать. Да и недавно построенная тюрьма Цауберкеркер (5), по слухам, более современная и гуманная, тем не менее, слыла мрачным и гибельным местом.

— Извините, вы говорите по-английски? — весело поинтересовалась маггла, оказавшись уже совсем близко. — У вас такой необычный костюм... Вы тут работаете? А можно фото с вами, или это только за плату?

Драко потрясенно глядел на нее. Никогда еще магглы не вели себя с ним запанибрата.

— Извините, вы меня понимаете? Verstehen... Sie... Englisch? Sprechen Sie Englisch? (6) — не отступала настырная маггла. Другие тоже обступили Драко. Их предводительница протолкалась вперед:

— Вы говорите по-английски?

Драко, отступая, уперся спиной в стену дома.

— Простите, мистер, вы говорите по-немецки? Фото? Ein Foto, bitte? (7) — уже не так уверенно повторяла молодая маггла.

Когда потрясенный Драко был уже близок к тому, чтобы наслать на них всех «Обливиэйт» или «Конфундо», внезапно каменная кладка позади него расступилась, и он полетел спиной назад, попутно выстреливая куда-то палочкой одно из оборонительных заклятий. Драко еле успел выставить смягчающее заклинание, чтобы не приземлиться пятой точкой с размаху на жесткие камни. Мотая головой, он огляделся:

— Зигфрид?!

Кузен, согнувшись, потирал голову:

— Как ты меня приложил — чуть очки не разбил... Чем это?

— Эм-м... Да, слабенькое отталкивающее заклинание, — поднялся на ноги Драко. Они находились в одной из комнат замка.

— Ничего себе слабенькое! У меня перед глазами, как говорится, даже «светящиеся патронусы» замелькали, — ворчливо откликнулся Зигфрид. — Нет бы сказать: «Спасибо, что спас меня от магглов»!

— Спасибо, — согласился Драко. — Только ты мог бы действовать поаккуратнее. Смотри, я мантию из-за тебя испачкал!

— Тоже мне, чистюля, — фыркнул Зигфрид.

— Слушай, — Драко, отряхнув мантию, на всякий случай использовал еще и «Эванеско». — А магглы... Ну, ты ведь применил магию у них на глазах?

— Пустяки, — беззаботно улыбнулся Зигфрид. — Магглы увидели только, как ты открыл дверь и спрятался в замке. Конечно, они немного посудачат о причине такого странного поведения, но скоро забудут. Это же туристы, у них и без тебя полно впечатлений. Нам разрешается слегка колдовать, как раз для таких случаев, чтобы не раскрывать нашу сущность, — ответил он на невысказанный вопрос Драко о нарушении секретности. — Хотя, конечно, только самую малость, а то чуть что случится — затаскают по судам.

Драко все же решил попытаться опять выйти наружу, на этот раз под чарами незаметности. На всякий случай дождавшись, пока магглы отойдут подальше, он выскользнул из дверей и направился прямиком в ту часть парка, что была скрыта заклятьями от чужих глаз. Честно говоря, Драко немного злила необходимость прятаться от магглов, вместо того чтобы свободно исследовать красивые окрестности Готторфа.

До полудня Драко так и пробыл в саду — к нему вскоре присоединились близняшки Одетт и Одиль, старательно развлекавшие его садовыми «достопримечательностями»: спрятанным в кустах гнездом птицы, чье название Драко так и не разобрал, красивыми камешками и рыбками в маленьком пруду, ящерицами в траве.

— Я вижу, вы тут неплохо проводите время, — раздался над ухом Драко веселый голос Мари.

— Да... Неплохо, — он быстро вернул на землю улитку, которую, на радость близняшкам, заставлял вытягивать и прятать рожки по команде.

— Что, уже пора? Как же время быстро пролетело...

На этот раз карета оказалась поновее, так что она почти не скрипела, когда двое впряженных в нее стрекозлов, нахлестываемые Хайнцем Фрицем, разбежались и взлетели. Сохранять спокойствие в такой надежной карете Драко было куда легче.

— Эм-м... Так ты... в Дурмстранге училась? — спросил он у Мари, чтобы не молчать. На самом деле его не очень-то интересовало, где там она училась.

— Да, — коротко кивнула Мари. — Но я не люблю об этом разговаривать. Неприятное место. Уж лучше бы меня отдали в скандинавский Троллкарларсборг (8). Там нравы куда демократичнее.

— Никогда не слышал об этом... Тролл... как его там? — тут карету тряхнуло, и Драко чуть не слетел с сидения.

— Пересядь ко мне, когда летишь спиной вперед — труднее удержаться на подскоках, — предложила Мари, и Драко послушался.

— Троллкарларсборг — старое заведение, но туда не так-то просто попасть. Хотя в последнее время в Скандинавию эмигрирует много сомалийцев и индусов, поэтому школа стала международной, но все равно нужно сдавать специфические экзамены по особым магическим умениям... Впрочем, у меня мать — наполовину датчанка, поэтому я могла бы попробовать поступить туда. Но родители решили, что Дурмстранг куда престижнее, — объяснила Мари.

Драко придвинулся к ней поближе:

— Да, меня тоже хотели отдать в Дурмстранг, но мама так переживала, что я окажусь далеко от дома, что отец согласился на Хогвартс... У нас там никаких экзаменов для поступления не было, пришлют сову — и ты принят. Хотя качество образования в Хогвартсе не особо высокое, особенно с тех пор, как начали принимать всех подряд. Ну и все эти проблемы из-за Поттера, конечно, все вконец испортили, — Драко увлекся своим рассказом и невольно повысил голос: — Ты бы знала, какой он придурок! Да и директор у нас был ужасный — впрочем, сейчас тоже не лучше, но я там уже не учусь, мне только экзамены надо сдать, и все. Я не дурак лезть в это вурдалачье логово сейчас, когда все меня... когда ко мне не очень хорошо относятся, хотя виноват-то во всем Поттер — не мог нормально и вовремя исполнить пророчество, а нам пришлось за него отдуваться! А когда-то директором был мой предок, Финеас Найджелус Блэк, а еще наш профессор Снейп, декан Слизерина, тоже был директором, только... — Драко погрустнел, — только недолго... А все из-за Поттера! Но вообще директоры, которые учились на Слизерине, самые лучшие!

Мари хихикнула:

— Я вижу, ты не очень-то любишь этого Поттера.

— Да за что его любить? — вскинулся Драко. — Он нам всю жизнь испортил! Очкастый тупица со шрамом!

— Он же вроде всех спас в итоге? — уточнила Мари.

Драко негодующе надулся:

— Это еще вопрос, кто кого спас! — он помолчал и неловко сменил тему разговора: — Кстати, знаешь, к нам на Турнир Трех Волшебников приезжали и ваши, из Дурмстранга. От вас Виктор Крам участвовал, ты его знаешь?

— Ага, — без особого энтузиазма подтвердила Мари.

— Но Поттер, конечно, влез против правил... Ладно, не будем о Поттере. Кстати, Крам оказался не особо умным — втюрился в грязнокровку, подружку Поттера. Ты бы ее видела! Страшная такая... Хотя на рождественский бал она явно использовала кучу заклинаний, так что выглядела вполне себе ничего — если отвлечься от того факта, что она грязнокровка и водится с Поттером и еще одним, ты его не знаешь, ну и хорошо, что не знаешь... — довольный, что нашел благодарного слушателя, разливался Драко. — А еще эта грязнокровка вечно ко мне цеплялась. Ты знаешь, — склонился он к уху Мари, хотя в карете они были одни, — я думаю, она была в меня влюблена! — он со значением поднял палец вверх. — То есть это, конечно, скорее досадный факт, и тут мне гордиться нечем, потому что она грязнокровка, но...

— В общем, грязнокровок ты не любишь, — насмешливо перебила его Мари. — И сквибов — это было видно по твоему выражению лица, когда ты узнал, что Эрхард — сквиб.

Она произносила это вполне доброжелательным тоном, так что Драко не знал, стоит ли на нее обидеться.

— Ну... А за что их любить? — чуть растерянно отозвался он.

— Ну да, действительно, — Мари похлопала его по руке. — Ах, какой же ты komisch... то есть, смешной!

— Я не смешной, — запротестовал Драко. На его взгляд, в неприязни к грязнокровкам и сквибам не было ничего смешного.

Мари промолчала, хитро улыбаясь. Драко втянул носом воздух, ощущая исходивший от нее запах фиалок. А волосы у Мари были гладкие и светлые, а глаза — синие. Ее глубокий голос кружил Драко голову. А еще он ей явно нравился — иначе она бы не смотрела на него так ласково и не говорила бы с ним так мило. И губы у Мари были наверняка нежные. Они влажно поблескивали, двигались, когда она говорила, приоткрывались, сжимались. Драко не успел опомниться, как оказалось, что он уже прижался к ее губам, которые и впрямь оказались мягкими и нежными, и поцеловал...

И тут какая-то сила отшвырнула его прочь. От удара дверца кареты жалобно скрипнула и распахнулась, так что Драко оказался висящим в воздухе, держась лишь ладонями за дверной проем и цепляясь за него же стопами. Он в ужасе оглянулся: внизу проносились крохотные деревья и зеленеющие поля. Сильный ветер тянул Драко прочь от кареты, и пальцы стали соскальзывать. От испуга у него пропал голос, и он только что-то сипел, а ветер тут же уносил слова.

— Bist du verrückt?! — Мари подскочила к нему, в гневе размахивая своей палочкой: — Warum hast du das gemacht?! (9)

Драко попробовал крикнуть: «Помоги!», но она, кажется, не услышала. Он и сам ее еле слышал из-за дующего в уши потока воздуха.

— ...ный... дурок... чем... лько... дума... овсем... пой... — доносилось до Драко, пока он безуспешно сжимал мерзнущие одеревеневшие пальцы, царапая ногтями лакировку кареты. Немыслимо изогнувшись, Драко попытался подтянуться внутрь, но одна нога соскользнула, и он, отчаянно завопив, дернулся куда-то вперед, потом вбок, ударился плечом обо что-то, а потом его подхватило, рвануло... И он оказался на полу кареты. Дверца со стуком захлопнулась так, что вся повозка вздрогнула.

— Самовлюбленный, смазливый нахал! — опустила Мари свою палочку. — Скажи спасибо, что я тебя вытащила.

Стуча зубами, Драко ощупывал рукав мантии там, где приложился к чему-то твердому плечом. К счастью, мантия не порвалась, хотя рука невыносимо болела.

— Вас в вашем Хогвартсе такому учат? Лезть без спросу к девушкам?! — продолжала возмущаться Мари, и Драко начал злиться:

— Подумаешь, поцеловал разок! Тебе бы стоило радоваться, что я вообще тебя поцеловать решил! Думаешь, я любую целую?! Я из-за тебя чуть не свалился! Спасибо тебе сказать?! Да ты меня чуть не угробила! Психопатка! — он забился в угол, сжимая свою палочку, готовый в любой момент отразить нападение. — Если бы со мной что-то случилось, то мой... — он на секунду осекся, вспомнив, что теперь совсем взрослый. — То я бы так просто этого не оставил!

— А нечего было ко мне лезть! — уже не так уверенно возразила Мари.

— А нечего было меня поощрять! — парировал Драко.

— Я? Когда это я тебя поощряла? — изумилась она. — У меня вообще жених есть!

— А что, это я так улыбался, обнимался, да ты меня сама целовала, тогда, после нападения дядюшки Гюнтера! — с обидой напомнил ей Драко.

— Да это... Это было просто от радости, дурак ты этакий! — Мари устало села на место. — Я же не в губы целовала!

— А могла бы, между прочим, — пожал плечами Драко. Пальцы у него, наконец, согрелись.

Она изучающе смотрела на него:

— Ты даже не понимаешь, что виноват, да?

Драко криво усмехнулся:

— Ну почему же... Но это того стоило.

— Что стоило? — недоуменно нахмурилась Мари.

— Твои губы определенно стоили того, чтобы рисковать за поцелуй жизнью, — широко улыбнулся Драко, состроив то милое выражение лица, которое его мама ласково называла «медовой мордочкой».

— Нахал, — снова повторила Мари, но Драко был уверен, что ей приятно.

— Брось, тебе же понравилось, — он вытянул ноги, закидывая одну на другую. — Девушкам нравятся нахалы.

— Это тебе твоя грязнокровка сказала? — попробовала подколоть его Мари.

Драко недовольно дернул плечом и тут же скривился от боли:

— Она не моя... Она Поттера и Уизела... Уф-ф-ф!

— Болит? — Мари подсела к нему, предупредив: — Только полезь еще раз — сразу из кареты вышвырну. Давай я сниму боль, — она встряхнула палочкой, и по руке Драко сразу разлилась приятная теплота.

— Все равно я тебе нравлюсь, — самодовольно заявил он. — А ты и вправду считаешь меня «смазливым», как сказала?

— Да ну тебя! — Мари стукнула его по все еще ноющему плечу. — Если ты не замолкнешь, то действительно вышвырну тебя из кареты.

Драко усмехнулся. Ему, конечно, было немного неловко за свое поведение: он вовсе не планировал действовать так напористо, все произошло спонтанно и немного не вовремя. Тем не менее отец всегда уверял, что в амурных делах важны уверенность в себе и решительность. И мать Драко вполне с ним соглашалась. В конце концов, первый шаг был сделан, поцелуй состоялся, а дальше предстояло только закрепить свои позиции.

Они прибыли на перрон на полчаса раньше, чем прибыл поезд. Хайнц Фриц, чтобы развлечь их, затянул заунывный напев на цитре.

— О нет, только не эти звуки! — Мари зажала уши.

— Герр Малфой любит музыка! — зыркнул на нее исподлобья домовик. — Герр Малфой понимать. Кто понимать — тот слушать.

— Я наложу на тебя «Силенцио», — пригрозила Мари.

Хайнц Фриц сморщил и без того не особенно гладкую мордочку, спрятал цитру и прошаркал к стрекозлам, ворчливо понося Мари: «Wenn jemand auf taube Ohren stoesst...»

— Что он говорит? — переспросил Драко, делая вид, будто между ним и Мари не произошло ничего особенного.

Она хитро покосилась на него, но охотно ответила:

— Это можно перевести как «Когда кому-то медведь на ухо наступил...». В общем, Фриц уверен, что я не разбираюсь в музыке, а вот ты — да.

Драко хотел было хвастливо заявить, что он и впрямь прекрасно разбирается в музыке, но решил не перегибать палку с самовосхвалениями.

Вдали показался поезд, и Драко вновь поразился тому, насколько более современным, чем Хогвартс-экспресс, он выглядел. Впрочем, дымил он так же сильно. Поезд замедлил ход, а потом и вовсе остановился, заскрипели откидываемые ступени.

— А вот и они! — Драко поспешно пригладил волосы при виде Панси и выглядывающего из-за ее плеча Блейза.

Юркий проводник-карлик в красной шапочке помог им снести чемоданы. И тут же поезд издал прощальный гудок, покатив дальше.

— Ну, здравствуй, Малфой, — сказал Блейз Забини, вальяжно протягивая руку.

Перед тем как пожать ее, Драко окинул приятеля критическим взглядом. Блейз, кажется, вытянулся и стал шире в плечах. Его смуглая кожа была темнее, чем помнилось Драко, — скорее всего, Блейз загорел во время своих путешествий. И тем белее казалась потрясающей красоты кружевная рубашка. Драко не сдержал завистливый вздох и мысленно обругал себя за это, заметив довольное выражение карих глаз Блейза.

— Привет, привет, старина, — небрежно кивнул Драко. — Добрались без проблем?

— Да, все было отлично. Ну, как ты тут? — Блейз склонил голову набок: — Что-то ты какой-то бледненький, да и круги под глазами... Наверное, совсем зачах над книгами? Твоя мать говорила, что ты готовишься к экзаменам? Я-то уже сдал все в прошлом году, да и Панси тоже.

«Зато моя белоснежная кожа смотрится изысканнее, — утешил себя мысленно Драко. — А сдать экзамены — пара пустяков».

— Эй, Панси, ты что там так долго возишься? — обернулся между тем Блейз, и Драко тоже посмотрел на Панси Паркинсон.

Она слегка похудела, хотя все еще сохраняла округлые формы, подчеркнутые ярко-красным обтягивающим платьем. Волосы Панси подстригла — такую же прическу она носила в младших классах, но и теперь это невероятно шло ей. Поправив маленькую шляпку с крупными цветами, она подхватила небольшой чемоданчик и двинулась вперед:

— Драко, как я рада тебя видеть!

Драко позволил ей чмокнуть себя в щечку. Панси тоже придирчиво прищурилась:

— Тебя плохо кормят? Ты совсем несчастный стал.

Драко поджал губы.

— Благодарю за заботу, Паркинсон. Тебя-то... — он еле сдержался, чтобы не нагрубить. — Ты-то хорошо выглядишь. Милое платьице.

— Правда? — Панси кокетливо одернула подол. — Я знала, что тебе понравится, у тебя хороший вкус. А вот Блейз не оценил — посчитал, что слишком вызывающе.

Блейз со скучающим видом скрестил руки на груди:

— Ну все, теперь ты весь день ко мне цепляться будешь!

Драко слегка усмехнулся и сделал жест рукой в сторону Мари:

— Панси, Блейз, познакомьтесь, это мисс Мари Хексеншосс, воспитанница моих тетушки и дядюшки. Мари, это Панси Паркинсон и Блейз Забини, мои школьные друзья.

— Лучшие школьные друзья, — ревниво поправила Панси, хватаясь за его локоть. Разумеется, она выбрала именно ту руку, которая у Драко болела после удара. Мужественно сцепив зубы, Драко осторожно высвободился.

— Очень приятно, — сказала Мари.

— И мне, мисс, — поклонился ей Блейз.

— А мне-то как приятно, — пропела Панси, фальшиво улыбаясь.

Драко стало смешно, но он сдержался.

— Хайнц Фриц, занеси чемоданы моих друзей в карету, — Драко ехидно покосился на своих «лучших школьных друзей»: — Мы полетим на стрекозлах, если не возражаете.

Реакция Панси и Блейза на стрекозлов превзошла все ожидания. Панси полчаса возмущенно отказывалась лететь на «подозрительных рогатых существах», а Блейз, более сдержанный, молча стоял в сторонке с неприступным видом. Драко был счастлив: он-то не побоялся даже летать на стрекозле верхом!

— Ну все, Блейз, хватит трусить, — жизнерадостно улыбнувшись, Драко подтолкнул друга к карете.

— Я не трушу! — оскорбился Блейз и все-таки забрался внутрь.

Уговорить Панси было сложнее — Драко пришлось пустить в ход все свое обаяние. А когда карета оторвалась от земли, Панси со страху чуть не забралась Драко на руки. Притиснутый ею к сидению, сдавленный ее объятьями, Драко чуть не задохнулся.

— Может, хотите пончики или брецели? — вовремя предложила Мари. — Брецель — это такой немецкий рогалик, — пояснила она.

— Да, спасибо, — Панси наконец отпустила Драко, и он так обрадовался, что решил не подшучивать над «несоблюдением диеты».

За едой все несколько расслабились. Блейз поведал парочку забавных историй из их с Панси путешествия, Панси продемонстрировала Драко новый модный каталог одежды, а там уже внизу показались и дома города Шлезвига, рядом с которым находился замок Готторф.

— Вон тот постоялый двор, где вы можете остановиться, — указала Мари. — Сейчас Хайнц Фриц начнет посадку, держитесь покрепче за сиденья.

Гостиница располагалась в двухэтажном фахверковом (10) доме, и ее хозяйка, фрау Майке Боненполь, радушно приняла новых клиентов:

— Да, у меня есть свободные комнаты, — фрау Боненполь отчетливо и медленно выговаривала немецкие слова, так что даже Драко все понял. — Идемте за мной, — она поднялась по витой деревянной лестнице наверх. — Вот эта комната для фрау, эта — для герра. Ванные комнаты прямо за углом. Завтрак с семи до десяти утра... Курить нельзя, — посмотрела она почему-то на Панси. — Ну, располагайтесь, а я пойду. Если что понадобится — звоните в колокольчик.

Мари задержалась внизу, и Драко быстро втолкнул друзей в одну из предложенных комнат. Захлопнув дверь, он наложил заглушающие чары и потребовал:

— Давайте, выкладывайте, зачем вы тут. Зачем я вам понадобился?

Панси расхохоталась:

— Узнаю тебя! Как всегда, командный тон и требования...

— К делу, — не дал себя сбить с толку Драко. — И побыстрее.

Блейз кивнул:

— Ладно, Малфой. Панси, открой чемодан.

Панси с готовностью расположила свой маленький чемоданчик на кровати и провела над ним палочкой, шепча слова отпирающего заклинания, но слишком тихо, чтобы Драко смог уловить, какого именно. Внутри оказались какие-то вещи. Порывшись, Панси вытащила маленькую шкатулку, вновь поколдовала над ней, и та с тихим щелчком отворилась. В ней лежал яйцевидный, беловато-прозрачный, с розовыми и сиреневыми вкраплениями предмет.

— Это... опал? (11) — опознал Драко.

Панси вытащила предмет и протянула ему. На ощупь камень оказался гладким и холодным. Драко взвесил его в руке:

— Тяжелый... Дорогой, наверное. Но... Я-то тут при чем?

Панси с Блейзом одновременно засмеялись, и Драко нахмурился.

— Что? — нервно спросил он. Ему не нравилось, что они знали что-то, ему неведомое.

— Драко, ты слыхал об опаловых скорпионах? — вкрадчиво спросил Блейз.

Драко напрягся:

— Ну да. Жутко ядовитые твари, но яд сложно распознать. Только раздобыть их очень трудно и стоят баснословных денег... Постой! Это что, яйцо опалового скорпиона?!

— Ах, Драко, — ехидно протянула Панси, бесцеремонно поглаживая его по щеке. — Ты не сдашь заключительные экзамены в Хогвартсе, потому что провалишься на вопросах по магическим животным.

— Что? — дернул головой Драко.

— Малфой, — вмешался Блейз, — скорпионы — живородящие. То, что ты держишь — это сам опаловый скорпион. Только... так сказать, в неактивном состоянии и потому неопасен. А вот если он трансформируется в свою активную форму, с жалом...

Драко начал припоминать то, что читал в учебнике об опаловых скорпионах. И испугался.

— Что?! — снова повторил он. — Эй, ты же шутишь?! Это... Это не может быть скорпион! Нет, заберите эту штуку! Я ее сейчас брошу! Она расколется! — Драко уже почти кричал, расширенными глазами уставившись на опал.

— Если бросишь — активируешь скорпиона, — ласково сказала Панси. — И говори потише, у меня голова болит.

Драко еле удерживал опаловый предмет в дрожащей руке:

— Куда его девать?!

— Клади обратно в шкатулку, — фыркнул Блейз.

Драко как можно быстрее сунул опал внутрь и отскочил, тут же в бешенстве завопив:

— Вы... Придурки! Вы вообще ничего не соображаете?! Он мог меня ужалить! Да мой отец бы вас уничтожил! Да я вас...

— Успокойся, Драко, — подошла к нему Панси. — Это была наша маленькая месть за твоих стрекозлов и эту жуткую летящую карету. Теперь мы квиты.

— Квиты?! Как бы не так! — Драко чувствовал себя невероятно униженным. Он отвернулся и оскорбленно скрестил руки на груди.

Панси обняла его сзади:

— Драко, правда, это просто глупая шутка.

Драко молчал.

— Да ладно тебе, Малфой, не превращай укус пикси в нападение оборотня! — Блейз тоже встал рядом. — У нас к тебе вообще-то деловое предложение...

Эти слова заинтересовали Драко:

— И какое же? — буркнул он.

— Мы хотим продать опалового скорпиона. Я обращался к твоему отцу, думал, вдруг купит, — рассказывал Блейз, — но он сейчас не приобретает темные артефакты — не хочет лишний раз светиться перед Министерством. Однако он посоветовал нам двоих потенциальных покупателей... Один из которых, по счастливой случайности, живет не так уж далеко от замка Готторф.

— Эм-м, понятно, — кивнул Драко. — А что требуется от меня?

Панси улыбнулась:

— Понимаешь, продать темный артефакт не так-то легко. Использование и распространение опаловых скорпионов запрещено законами множества стран. Нам придется действовать тайно. Этот человек, возможный покупатель, уже имел дело с Малфоями, но не с Паркинсонами и не с Забини. Твой отец не может самолично принять участие в сделке, но есть ты. От тебя требуется пойти с нами и подписать контракт купли-продажи. Ничего особо опасного...

— Ничего? Ничего?! — перебил ее Драко, задыхаясь от возмущения: — А если вскроется, что я продаю темный артефакт?! Это что, отец предложил, чтобы я... чтобы... Он, что, совсем... Это невозможно!

— Ты получишь свою долю от уплаченной за скорпиона суммы, — многозначительно произнес Блейз. — Пятнадцать процентов. Это очень, очень много, поверь мне. Кроме того, твой отец передал тебе кое-что... — Блейз протянул Драко запечатанный пергамент. — Так ты убедишься в правдивости наших слов.

Драко потер лоб:

— Ерунда какая-то... — он сунул пергамент в карман мантии. Пора было завершать разговор, пока их не застукала Мари.

— Ладно, я подумаю и сообщу вам о своем решении, — нехотя протянул он, снимая с комнаты заглушающие чары. — Кстати, а как так вообще получилось, что вы оба теперь вместе путешествуете вместе? Или вы теперь встречаетесь?

— Нет, — ответил Блейз.

— Не совсем, — поправила его Панси. — Но это долгая история, а я что-то проголодалась. Так что предлагаю сначала найти уютный ресторанчик и перекусить.

Примечания:

 1. Легенда о Лилофее — реально существующая баллада о королевской дочери, украденной себе в жены водяным. Баллада записана в Силезии в XV веке. В одном из вариантов водяной убивает ее за отказ вернуться в подводное царство к своим детям.

 2. Одеколон «Фарина» — известный одеколон, изобретенный в восемнадцатом веке. Получил свое название по фамилии изобретателя одеколона — Джованни Марии Фарина. Фарина первым назвал изобретенные духи «Eau de Cologne» (одеколон), что в переводе с французского означает «кёльнская вода». Советский «тройной» одеколон — это немного измененный одеколон «Фарина». 

3. Алам (англ., «alum») — квасцы. При нанесении на кожу действуют как кровоостанавливающее, противовоспалительное, антибактериальное средство. Могут быть использованы как природный антиперспирант. 

4. Ah, so? (нем., «Ах, зо?») — Ах так? 

5. Цауберкеркер — от «Цаубер» (нем., Zauber) — магия, и «Керкер» (нем., Kerker) — темница.

6. Verstehen... Sie... Englisch? Sprechen Sie Englisch? (нем., «Ферштеен... Зи... Энглиш? Шпрехен Зи Энглиш?») — Вы... понимаете... по-английски? Вы говорите по-английски?

7. Ein Foto, bitte? (нем., «Айн Фото, битте?» — Фото, пожалуйста?

8. Троллкарларсборг — от шведского «Trollkarlar» — волшебники и «borg» — замок.

9. Bist du verrückt?! (нем., «Бист ду феррюкт?!») — Ты спятил?

Warum hast du das gemacht?! (нем., «Варум хаст ду дас гемахт?») — Зачем ты это сделал? 

10. Фахверковый дом, Фахверк (нем., «Fachwerk») — каркасная конструкция, фахверковая конструкция) — тип строительной конструкции, при котором несущей основой служит пространственная секция из наклонных балок. Эти балки видны с наружной стороны дома и придают зданию характерный вид. Фахверк появился в XV веке в Германии и стал очень популярным в Европе, особенно в северной части.

11. Вот так выглядит белый опал: http://www.pichome.ru/image/34Y