Драко Малфой — спаситель магии // Schwer was los (джен)

Малфой-мэнор уже почти вернулся в то состояние уверенного спокойствия и величавости, в котором пребывал до того, как его осквернило пребывание и деяния Темного Лорда. Розы вокруг дома снова благоухали, избавившись от воспоминаний об изломанных стеблях — последствиях неудачных заклятий Пожирателей Смерти, у которых сдавали нервы. Почти затянулись и трещины в штукатурке и зеркалах — следы нарочных попыток уничтожить красоту, так задевавшую окружение Темного Лорда. Остатки домовых эльфов кое-как починили невероятно сложную кованую решетку камина работы мастера тринадцатого века, без последствий для себя пережившую немало смутных времен, но чем-то не угодившую Беллатрикс Лестрейндж. Нарцисса Малфой подобрала новую обивку для кресел в гостиной, пусть и не такую роскошную, как та, ручной вышивки, с райскими птицами, на которой Фенрир пробовал остроту своих когтей. Восхитительный мягкий ковер, купленный прадедом Драко в Багдаде, пришлось выбросить: его использовала для своего гнезда Нагини, и теперь обитатели Малфой-мэнора с омерзением замечали в густом длинном ворсе воображаемые зеленые чешуйки. Куда-то пропала половина мебели и украшений из комнат, и Драко не хотелось знать, что с ними сталось. Наверняка их либо забрали работники Министерства, как «представляющие темномагическую угрозу», либо пришлось продать, чтобы погасить долги. Драко горячо надеялся, что кое-какие вещи мать или отец все-таки успели надежно спрятать: те же невероятной прелести старинные стулья, предназначенные лишь для любования ими, потому что были насквозь пропитаны все еще действенным ядом. Было бы невыносимо думать, что коллекция картин очень талантливого художника, изобразившего реалистичные скелеты всевозможных существ на прогулке по Тюильри, коллекция, столь трепетно собиравшаяся троюродной тетушкой Афазей в течение ее долгой одинокой жизни и доставшаяся по наследству Люциусу Малфою как любимому племяннику, — эта бесподобная коллекция сейчас погребена где-то в грязных коробках министерских хранилищ. Или сотни сушеных крыльев амазонских пикси, лично привезенных и тщательно рассортированных по радужной раскраске Брутусом Малфоем! Помимо своего неотразимого внешнего вида, эти крылья входили и в зелье неотразимости — в буквальном смысле: выпивший это зелье не был виден в зеркалах. Кроме того, крылья пикси использовались для заклятия «Кровавой смертельной Мэри», и, возможно, именно это и не понравилось министерским крысам...

Такие грустные размышления не давали Драко заснуть, несмотря на свежесть накрахмаленных простыней лучшего хлопка во всем мире, несмотря на убаюкивающий перезвон хрустальных бусин «ловца снов» под пологом кровати и на привычно-безопасные скрипы уставшего дома. Пришлось взять «Рассказчика» — когда-то подаренный Драко бабушкой Друэллой маленький эльфийский череп, лакированный и инкрустированный драгоценными камнями. Череп был зачарован так, что сочинял восхитительные сказки. В детстве, правда, Драко почти не нуждался в нем: на ночь сказки ему читала мама, реже, когда она болела, — отец. Став старше, уже не интересуясь самими историями, Драко порой использовал череп как источник монотонного шума, под который мгновенно засыпалось. В последние годы, правда, «Рассказчик» был всеми заброшен и успел покрыться слоем пыли. Чихнув, Драко подул на череп, и рубиновые глазки вспыхнули алым огнем, оживая.

— Маленький хозяин хочет послушать сказку? — тихо и мерно застучала тонкая челюсть с кривыми крошечными зубками. — Садись поудобнее, маленький хозяин, и слушай... В давнее-предавнее время, когда драконы еще были юркими ящерками, когда солнце вставало на западе и садилось на востоке, а твои, маленький хозяин, бабушка с дедушкой в платьицах с кружавчиками лежали в своих колыбельках...

Драко сдавленно хихикнул: «Слышал бы такие слова портрет дедушки Абраксаса, которого ты считаешь столь дряхлым, так даже будучи лишь рисованной копией умудрился бы развеять тебя в пыль!»

— ...в это стародавнее время жил-был на свете огромный черный паук по имени мистер Спайдшоу.

«Нет, так я не засну», — поежился Драко и отставил череп. Пауков он не любил и слушать о них на ночь глядя ему вовсе не хотелось. Несмотря на позднее время, усталости он не ощущал и потому поднялся, накинув на мягкую фланелевую пижаму теплый кашемировый халат, и сунул ноги в тапочки, услужливо подставленные материализовавшимся из ниоткуда домовиком. Драко рассеянно кивнул ему и с «Люмосом» на кончике палочки отправился бродить по темному дому, любуясь лунным светом на мраморных стенах и начищенных полах.

Но он был не одинок в своем ночном бдении: у стеклянных дверей, выходящих на террасу, его поджидала гулко ухающая сова.

— Ты ко мне или к родителям? — вполголоса поинтересовался Драко, впуская ее. Сова деловито спикировала на каминную полку и вытянула вперед одну лапу, не сводя с Драко круглых желтых глаз.

— Значит, ко мне, — сделал вывод он, отвязывая свернутый пергамент и строя догадки: — И кто же это соизволил связаться со мной? Панси? Или Нотт с Дафной беспокоятся, хорошо ли я добрался? Впрочем, дождешься от них... А может, Блейз приглашает на свою свадьбу с этой... Боннен-как-ее-там? Или... — он на секунду замер, в животе вмиг скрутился холодный юркий комок: «А что, если это из Министерства или Аврората? Но в чем меня обвиняют? Я ничего не сделал!»

Однако его мучения неизвестностью продолжались недолго: освобожденная сова с облегченным уханьем сорвалась с места, отправившись по своим делам, а Драко смог прочесть имя отправителя: «Адель фон Шлехтглаубер».

— О нет, неужели Эрхард... — обожгло Драко. В горле пересохло, руки стали влажными и задрожали. Он и сам не ожидал, что мысль об окончательной гибели кузена так его взволнует. «Я опоздал... Мне надо было поторопиться, надо было помочь ему! А теперь всё кончено... Я не справился, я снова не справился! — никак не мог заставить себя развернуть пергамент Драко, в испуге представляя себе самое худшее. — И слухи наверняка разлетятся! Все будут знать, что у меня был кузен-сквиб, ставший дементором! Репутация Малфоев и так подпорчена, а такое известие окончательно погубит ее в глазах оставшегося малочисленного чистокровного круга!» — расстраивался уже за себя Драко.

Ноги подкашивались, и пришлось сесть на кушетку, громко скрипнувшую под его весом. Этот скрип словно пробудил комнату: часы встрепенулись и принялись мерно переступать мягкими лапами, отмеряя время; до сих пор мирно дремавшая в вазоне на окне мухоловка захлопала зубастыми листками; пружины дивана мелодично загудели.

— Тихо все! — прошипел Драко и в установившейся тишине развернул послание. Вся внутренняя поверхность пергамента была усыпана буквами, за исключением небольшой части посередине, которая была повреждена еще, видимо, при его создании — процессе трудоемком и долгом, требовавшем концентрации и осторожности. Любой резкий взмах ножом или слишком сильный выброс магической силы при шлифовке будущего пергамента мог пробить в нем дыру. В случае таких небольших повреждений, как на письме тетушки Адели, пергамент еще можно было спасти, зашив или заштопав поврежденное место крепкой нитью (1). Штопка тетушки, сложная и узорчатая, на секунду отвлекла Драко, и ему пришлось усилием воли заставить себя приступить к чтению. Наспех проглядев первые приветственные строки и несколько успокоившись — ведь не стала бы тетушка Адель подробно интересоваться его здоровьем и делами, если бы ей предстояло сообщить о несчастливом конце жизни собственного сына?! — Драко добрался до особенно интересовавшего его момента: «...Здесь, в Готторфе, все без изменений. После долгих трудов нам все же удалось связаться с еще одним мировым экспертом в дементорологии, профессором Сарой Салазар из Австралии. Она передала нам неоценимые сведения о способе замедлить полное превращение Эрхарда... Хотя даже ей неведом способ вернуть моему сыну человеческий облик. Тем не менее, теперь у нас есть несколько месяцев, за которые мы просто обязаны что-либо придумать. Однако, будучи невероятно благодарной за твою помощь, я ни в коем случае не хочу требовать от тебя невозможного. Мы все здесь, в Готторфе, знаем, что ты делаешь все, что в твоих силах, ради спасения моего бедного мальчика. И при любом раскладе мы будем тебе вечно благодарны...» — на этих строках расчувствовавшемуся Драко пришлось отложить пергамент. Сквозь сдержанные фразы ему так и виделись страдания несчастных родственников. Поэтому его настроение не улучшил даже передаваемый ему тетушкой в конце письма привет от Мари и Зигфрида, означавший, что они больше не обижены на Драко из-за случившегося между ними недопонимания по поводу методов и средств ритуала вызова вольпертингера (конечно, если тетя Адель не приписала этот привет, лишь чтобы соблюсти правила приличия). Да и по каракулям близняшек внизу листа Драко лишь рассеянно скользнул взглядом. «Надеюсь, в Ирландии я найду то, что нам нужно», — подбодрил он себя, сворачивая пергамент и пряча его в карман. Но сейчас Ирландия, географически расположенная куда ближе к нему, чем прежде, субъективно ощущалась невероятно далекой, словно находящейся в другом конце вселенной. Драко уже пропитался духом Малфой-мэнора, и ему не хотелось покидать дом никогда больше. «Ладно, не впервой», — он зевнул, потягиваясь, и щелкнул пальцами, вызывая домового эльфа:

— Перенеси меня в кровать... эм-м... пожалуйста.

Эльф отреагировал мгновенно, и вот уже Драко нежился на мягкой перине, пока резвые маленькие ручки стягивали с него халат.

— Спа... сиб... — успел еще пробормотать Драко, прежде чем его сморил сон.

Следующий день был наполнен сладким бездельем. Драко бесцельно слонялся по поместью, наблюдал, как мать ухаживает за розами, любовался пейзажами и подставлял бледную кожу лучам августовского солнца. Парочка домовиков — Бумба и еще один, постарше — устроили охоту на обнаруженного около теплицы гигантского слизня. Оставаясь на безопасном расстоянии, Драко через театральный бинокль созерцал захватывающую борьбу. Слизень плевался, брыкался и норовил защекотать домовиков до смерти толстыми короткими рожками. Действовать эльфам приходилось осторожно: легко можно было поскользнуться и попасть под тяжелое, склизкое тело. Но в итоге им все же удалось набросить на слизня сеть и испариться с ним в неизвестном направлении. Скорее всего, они собирались сбыть его на слизневую ферму: гигантские слизни были источником ценной липкой субстанции, входящей в состав различных видов клея. Так как Драко до сих пор держал в руках бинокль, по аналогии он вспомнил об очках Коппелиуса. Ему все еще невыносимо хотелось узнать, для чего же они понадобились отцу. Размышляя об этом, Драко и сам не заметил, как оказался у отцовского кабинета. Но змея на двери, широко растягивая рот, недружелюбно объявила, что Люциус Малфой «отлучился по срочным делам».

— Что еще за дела?! — изумился Драко и решительно направился к матери за объяснениями.

Нарцисса, в простом голубом платье небесного цвета, туго перетянутом в талии широким поясом, подвязав длинные волосы кружевным шарфиком на манер тюрбана, сосредоточенно рыхлила землю в круглых высоких горшочках. Драко какое-то время постоял, завороженный блеском серебряной рыхлительной лопаточки, а потом кашлянул, чтобы привлечь внимание.

— Это ты, милый? — обернулась Нарцисса. — Тебе что-то нужно?

— Нет, — покачал головой Драко. — Просто хотел поговорить с отцом, но его нет в кабинете. Может, ты знаешь, где он?

Нарцисса принялась стягивать тоненькие рабочие перчатки со своих изящных рук.

— Наверное, его опять вызвали в Министерство, — рассеянно ответила она.

— В Министерство? — переспросил Драко, хмурясь. — Зачем? Что-то случилось?

— Нет, не переживай, — мать подхватила его под локоть. — Давай лучше пройдемся, я покажу тебе золотистую магнолию, она как раз расцвела...

Драко встревожился еще больше. Мать явно пыталась перевести разговор на другую тему.

— Зачем его вызвали в Министерство? Его снова в чем-то обвиняют? — допытывался он.

— Не говори глупостей, — натянуто улыбнулась Нарцисса. — У него просто деловой разговор с кем-то из Отдела Артефактов.

— Что за разговор? Мама, я хочу знать! — настаивал Драко.

Нарцисса надула губки и капризным тоном протянула:

— Я не хочу обсуждать эти мужские скучные занятия. Пойдем лучше посмотрим на магнолию.

Драко от досады готов был выругаться, но, разумеется, сдержался.

— Мама, послушай, я хочу знать, что происходит, — с напором произнес он. — Если отец снова во что-то ввязался, это касается и нас с тобой тоже. Я не хочу попасть в Азкабан только потому, что он никак не может угомониться!

Нарцисса отстранилась от сына и уставилась куда-то в пространство, не отвечая.

— Мама? — позвал Драко. — Почему ты просто-напросто не скажешь мне, что происходит? Разве ты не понимаешь, что из-за твоих недомолвок я только сильнее волнуюсь?

— И напрасно, — упрямо отозвалась Нарцисса, медленно накручивая на палец выбившийся из-под шарфа локон. — Переживать не о чем.

— Не о чем?! — повысил голос Драко. — Мне, возможно, снова грозит быть обвиненным в приверженности Темному Лорду, а ты говоришь, что переживать не о чем? Это же...

— Глупости, — перебила его Нарцисса. — Темный Лорд здесь совершенно ни при чем. Милый, твой отец просто старается поправить наше материальное состояние, и, к счастью, умные люди из Министерства готовы дать ему эту возможность.

Драко стиснул зубы. Его всегда выводила из себя привычка матери из любой мелочи делать секрет лишь потому, что эта мелочь якобы «не должна беспокоить любимого сыночка». Вот только сейчас это могла оказаться вовсе не мелочь, а очень даже большая проблема.

— Значит, отец впутался в какую-то аферу, задуманную работниками Министерства? — подытожил Драко.

Нарцисса потерла виски:

— У меня что-то разболелась голова. Сегодня очень солнечный день, ты не находишь? На солнце у меня всегда начинается гемикрания. Кстати, на обед будет утка, фаршированная наливными яблоками. Но если ты хочешь что-то другое...

Драко не собирался так просто сдаваться:

— Неужели ты думаешь, что какая-то утка с яблоками может сейчас отвлечь меня? Ты, верно, считаешь, что я все еще твой маленький Драко, который должен думать только об учебе и о том, что сегодня будет на обед? Нет, не перебивай, дай мне сказать! Я... Я теперь знаю, что по твоей просьбе колдомедики из Мунго стерли мне воспоминания. Но они вернулись. Я помню все, и, как видишь, я смог это перенести и принять. Я взрослый, мама. Не надо обращаться со мной как с малышом.

Глаза Нарциссы расширились от потрясения:

— Ты вспомнил?!

— Да, я вспомнил, — с нажимом повторил Драко. — И, как видишь, не сошел с ума и не впал в депрессию.

Он старался, чтобы его слова не звучали обвиняюще. С мыслью, что часть памяти долгое время была ему недоступна, Драко довольно легко свыкся. К тому же возвращение воспоминаний случилось во время еще больших потрясений и потому прошло относительно безобидно.

— Мне очень жаль, — наконец произнесла Нарцисса. Губы у нее задрожали. — Я не хотела... Это было просто побочное действие дормоконверсии, которой санаменторы пытались вернуть тебе душевное равновесие... Но так было даже лучше. Без этих воспоминаний тебе было лучше...

Драко заметил, что ее глаза увлажнились, и тут же позабыл об укорах.

— Ладно, ладно, мама, это все в прошлом, — он ласково взял мать за руку. — Я не сержусь на тебя. Ты поступила так, как считала правильным... И, возможно, тогда оно и было правильным. По крайней мере, мне это вовсе не навредило.

Нарцисса всхлипнула, и Драко ощутил себя полным мерзавцем. «Больше никогда не буду ее расстраивать», — в тысячный раз пообещал себе он, а вслух бодро произнес:

— А знаешь, утка с яблоками — это прекрасный выбор. Под каким соусом?

— Апельсиново-чесночный, клюквенный и еще винный, — дрожащим голосом ответила Нарцисса.

— Правда? Обожаю клюквенный соус, — сказал Драко, и Нарцисса слабо улыбнулась сквозь слезы.

Пока они шли к цветущему дереву магнолии, Драко удалось успокоить и даже развеселить мать. Но, отдавая должное прелести золотистых лепестков на раскидистом широколистном дереве, сам он никак не мог отделаться от внутреннего раздражения. «Это просто невообразимо, — мысленно ворчал Драко, — мама ведет себя так, будто бы прошлое кануло в Лету. Будто бы нам больше ничего не грозит, будто бы ничто не может повториться. Она пытается игнорировать опасность, повторяет прежние ошибки. Раньше она жила в своем уютном мирке — пока не стало слишком поздно. И теперь поступает точно так же! Ну хорошо же, мама взрослый человек, и это ее выбор. Если ей нравится из раза в раз попадаться в ту же пиксевую ловушку — да пожалуйста! Но пусть делает это без меня. Я не намерен гибнуть из-за их с отцом безрассудности! Я должен точно разузнать, что здесь творится и чем это может грозить лично мне».

— Кстати, ты ведь не забыл, что завтра придет Астория Гринграсс? — вдруг спохватилась Нарцисса. — Я заказала тебе новую парадную одежду, ее должны доставить к вечеру. Хочу, чтобы ты выглядел потрясающе.

Он выразил свою благодарность за такую заботу, хотя улыбка у него вышла кривая. «Мама уже расписала мою дальнейшую судьбу: я женюсь на этой её Астории, буду проводить все время в Малфой-мэноре, занимаясь всякой ерундой и транжиря остатки фамильного состояния, пока отец будет его преумножать всякими сомнительными методами», — понял Драко. Еще совсем недавно, до поездки в Германию, такая жизненная перспектива показалась бы ему заманчивой. Тогда ему хотелось только покоя, хотелось видимости «обычной жизни», той, где у него никогда не было на руке метки — тонкий, белый, витой шрам все еще уродовал кожу предплечья. Той, где родители его друзей не сидели в Азкабане, будучи с радостью выданными правосудию его собственным отцом в успешной попытке избежать наказания. «За особо плодотворное сотрудничество со следствием», — сказал судья, объясняя невероятное смягчение приговора.

— Кстати, как там Дафна? Ты ведь упоминал, что виделся с ней в Брюсселе, не так ли? Мне ужасно жаль ее мать... Такой скандал, такой скандал! Репутация Гринграссов почти не пострадала в эти смутные времена, и тем более ужасно было то, как поступила с ними их собственная дочь, — без особого волнения на лице, но с выразительной интонацией проговорила Нарцисса.

— А в чем дело? — удивился Драко.

Нарцисса оживилась:

— Так ты не в курсе? Дафна Гринграсс разорвала перспективную помолвку, с трудом устроенную ее родителями. И все для того, чтобы укатить к сыну Нотта! Я имею в виду твоего сокурсника, Теодора, у которого ты сейчас гостил.

— Ах вот оно что! — Драко прищурился: — Я не знал об этом. Дафна с Тео были слишком заняты выяснением отношений, чтобы удосужиться посвятить меня в такие подробности.

— То есть у них не все гладко? — выпытывала Нарцисса. — Я думала, они собирались пожениться... А выходит, что Дафна еще может остаться ни с чем?

Драко спохватился:

— Мама, я надеюсь, ты не станешь распространять сплетни о них, ведь так? Я очень на это надеюсь, — с нажимом повторил он.

Нарцисса округлила большие глаза и обиженно захлопала ресницами:

— Милый, ну что ты, за кого ты меня принимаешь?!

«Как пить дать, поделится с кем-то из подруг, — обреченно понял Драко. — К счастью, этих подруг у нее осталось совсем мало».

— Но ведь если Дафна формально еще свободна, если она не помолвлена с Ноттом, то, возможно... — задумчиво начала Нарцисса.

Драко напрягся:

— Что возможно?

— Ах, нет, — уже возражала сама себе Нарцисса. — Астория куда перспективнее. Она скромнее, умнее и ведет себя куда более прилично: по крайней мере, о ней не ходит никаких слухов... Да и при личной встрече она произвела на меня очень приятное впечатление.

Драко был заинтригован такой характеристикой от обычно сдержанной на похвалу чужим достоинствам Нарциссы. Асторию он знал еще со школы, но особо ею не интересовался. При мысли о ней перед глазами представал расплывчатый образ «тощей и белобрысой младшей Гринграсс». Перед отъездом в Готторф Драко видел обеих сестер у сапожника, где примерял новую обувь, готовясь к путешествию. Но тогда, под осуждающими взглядами покупателей, несомненно признавших в нем «Малфоя-из-Пожирателей-Смерти», ему было не до любезничания с Дафной или ее сестрицей. Перебросившись с ними всего парой фраз, Драко поспешил вернуться домой. «Думаю, выглядела Астория непримечательно, иначе я обратил бы на нее более пристальное внимание», — предположил Драко, выкладывая на письменный стол в своей комнате учебники, к которым давно не притрагивался. «И, кажется, о ее успехах в учебе я тоже не слышал... Хотя, конечно, в последний год в Хогвартсе мне было не до чьих-либо успехов», — размышлял он, доставая и самоочинивающиеся перья. Слабо верилось, что Астория Гринграсс сможет помочь ему в подготовке к экзаменам. «Скорее, будет только отвлекать». Тем не менее встречи с ней он ждал с нетерпением. Хотелось убедиться, что предчувствия и инстинкты его не обманули.

Поэтому на следующий день, едва один из домовых эльфов оповестил его о прибытии «достопочтимой мисс Гринграсс», как Драко, на ходу в очередной раз приглаживая и без того волосинка к волосинке уложенные волосы, поспешил вниз. В моду снова вошло жабо, и потому подбородок подпирал пышный пучок кружев, заставляя Драко закинуть назад голову еще выше, чем обычно. Ботинки тисненой кожи браво стучали по полу металлическими каблуками. Пряжки ботинок в виде летучих мышей представляли из себя особую гордость их владельца: они были выполнены на заказ неким Вольферсом, потомком знаменитого бельгийского ювелира (2). К сожалению, сам ювелир являлся лишь магглом, зато его грязнокровный потомок смог познакомить магический мир с творениями как своего предка, так и собственными, тоже выполненными в стиле модерн.

Жилет и штаны темного бархата довершали представительный облик Драко, и он был совершенно уверен, что произведет на Асторию неизгладимое впечатление. Не то чтобы ему было это необходимо, но сам факт, что младшая Гринграсс рассматривалась в качестве потенциальной невесты Драко, уже обязывал к определенной церемонности и пафосности. Впрочем, сама Астория, по всей видимости, так не считала. По крайней мере, ее внешний вид — ситцевое платье легкомысленной расцветки, едва прикрывавшее острые костистые коленки, потертые белые босоножки и ничуть не изящная сумка, оттягивающая левое плечо широким ремнем, — больше подходил ученице, явившейся к своему другу, чтобы вместе повторить уроки, чем девице на выданье, знакомящейся с суженым. И то, как она слегка улыбалась бледными губами без следа искусственной окраски, будь то кармином или чарами, показывая мелкие ровные зубы, и как спокойно посмотрела на Драко миндалевидными глазами в обрамлении пшеничного цвета ресниц, и что даже длинные пальцы ее не дрогнули при его появлении — все это ясно доказывало, что Астория на самом деле явилась в Малфой-мэнор затем, зачем ее пригласили: помочь своему сокурснику подготовиться к экзамену.

«И это даже к лучшему», — решил Драко, пряча разочарование. В конце концов, он найдет себе невесту и получше, чем эта не слишком-то красивая Гринграсс. «И нос у нее длинноват, между прочим. А губы тонковаты», — ехидно подметил Драко, забывая в этот миг, что и сам обладает подобными достоинствами внешности. «Ну да, Астория как Астория, я примерно такой ее и помнил, она почти не изменилась. И Дафна намного интересней», — оценил он, отказывая неброской прелести Астории в какой-либо особой привлекательности.

— Привет, — сказала Астория и помахала ему рукой. — Мы договаривались с твоей мамой, что я приду в одиннадцать, но мне пришлось немного задержаться.

Драко взглянул на часы: было двадцать минут двенадцатого.

— Да, ты задержалась, — сухо подтвердил он, неторопливо преодолевая последние разделяющие их метры. — Привет. Рад тебя видеть.

— Астория, дорогая, здравствуй! — подоспела и Нарцисса. Домашнее сиреневое платье выглядело на ней чуть ли бальным нарядом, и Астория совершенно поблекла на ее фоне.

Пока они обменивались приветствиями и любезностями, Драко скучающе рассматривал гостью, подмечая и веснушки на бледной коже, и небрежность закрученных русых волос.

— Где вы будете заниматься, милый? — поинтересовалась Нарцисса у Драко. — В синей зале? Я скажу домовикам, чтобы отнесли туда поднос с чаем и конфетами...

— Спасибо, это очень мило с вашей стороны, — просияла Астория. — А то я утром толком не завтракала, а потом не успела перекусить. Мы с мамой были сначала у зеленщика, чтобы получить свежие ночные травы, а потом собирались навестить мою бывшую няню Мелли, но не застали ее дома.

— Да неужели, — скучающе пробормотал себе под нос Драко, но Нарцисса услышала и метнула в его сторону недовольный взгляд.

— А что за травы? — тут же исправился он, натянуто улыбаясь.

— О, разные: лаванда, календула, корни аира, розмарин, шафран, горечавка, — принялась перечислять Астория. Нарцисса серьезно кивала каждому названию, да и для Драко они не были пустыми звуками: в детстве он любил послушать, как мать рассказывает о растениях, которые она выращивала в своей теплице. Но интерес к гербологии он давно утратил и сейчас не горел желанием его возобновлять. Нарцисса, вероятно, заметила хмурое выражение его физиономии и деликатно распрощалась, оставляя их с Асторией наедине.

— Красивый у вас дом, — после пары секунд неловкого молчания сказала Астория.

Драко только молча кивнул в ответ на это бесспорное утверждение.

— Я... принесла книги, — прибавила она, поправляя ремень на плече.

«Цвет глаз у нее какой-то странный, не разберешь сходу, вроде бы темно-серые», — раздумывал Драко, жестом приглашая ее следовать за ним. Синяя зала находилась в конце коридора, и потому они миновали пару портретов, любопытно пролорнировавших Асторию. Так как портреты висели там скорее из-за художественной ценности, будучи искусно выполненными, а не потому, что принадлежали каким-либо близким или важным родственникам, то Драко не утруждал себя представлением изображенных на них людей и Астории друг другу.

— Тебе тяжело? — спохватился он, так как тонкую фигурку Астории заметно перекосило под давлением сумки. И, не дожидаясь ответа, призвал домового эльфа, который с радостью подхватил ношу.

— Спасибо, — облегченно выдохнула Астория, поправляя блузку.

Драко заинтересовался вышитым на тонкой материи узором:

— Это руны?

— Да... Можешь прочесть? — глаза Астории неожиданно хитро блеснули.

— Уже проверяешь мои знания? — усмехнулся Драко и принялся расшифровывать руны: — Здоровье, успех, удача, еще раз здоровье...

— Это сила, — поправила его Астория.

— Да, точно, — чуть досадливо поморщился Драко. — Любовь, радость... — он замялся, потому что следующей руны не знал, но, к счастью, они как раз добрались до нужной им комнаты.

В синей зале все было синим: бархатная обивка мебели, полосатые обои, столешница из силифицированного дерева с примесью кобальта (3). Тонкий кружевной тюль добавлял синевы проникающему сквозь высокие окна свету. Картины на стенах изображали волнующееся море. Домовой эльф осторожно поставил сумку с книгами на стол и исчез, чтобы через мгновение возникнуть вновь уже с тетрадями и учебниками, заранее приготовленными Драко. Астория с любопытством осматривалась.

— Располагайся, — указал ей на кресла Драко.

Она ожидаемо выбрала то, что стояло поближе к столу, глубокое и с высокой спинкой. Для Драко же домовик придвинул из дальнего угла более узкое, в котором можно было сидеть, гордо выпрямив спину и не проваливаясь в уютную мягкость так, что нос почти упирался бы в колени. Но Астория каким-то образом умудрилась устроиться на краешке сидения, и ее поза вовсе не выглядела нелепой. В синеве залы глаза Астории тоже отливали синим.

— С чего начнем? — бодро поинтересовалась она.

— С магических животных, — Драко будто бы невзначай распахнул учебник на главе о лепреконах, где в первой строке давалось обозначение: «Лепрекон, или клурикон, или кларихун — небольшие зеленые человечки ростом до шести дюймов».

— А вот и неправильно, — возразила Астория, — лепрекон вовсе не то же самое, что и клурикон. Да, это родственные виды, но клуриконы более злобные и проказливые существа, забирающиеся в человеческие дома по вечерам и пакостящие там. А еще клуриконы любят покататься на домашних животных, загоняя их чуть ли не до смерти в своих ночных гонках.

Драко нахмурился, разворачивая к ней учебник:

— Тут ничего о таком не сказано.

— Это из лекции, — пояснила Астория.

— Правда? — Драко пролистнул свою тетрадь. — Это вам что, Хагрид такое диктовал? У меня из его изречений остались только совершенно маловразумительные заметки, вроде «кашу с изюмом лепреконы едят без аппетита»...

— Ах, так у нас же теперь еще один преподаватель по теории магических существ, — спохватилась Астория. — Ты просто не в курсе, — она назвала какое-то ничего не говорящее Драко имя, которое тут же вылетело у него из головы. — ...столько всего знает, жутко умный. И рассказывает так интересно, прямо заслушаешься, — с восторгом делилась Астория.

Драко нахмурился. Ему не понравилось, что его потенциальная невеста восхваляет другого мужчину, пусть и преподавателя.

— Ладно, что тебе еще известно о лепреконах, чего нет в учебнике? Тут написано только, что они умнее, чем феи, и могут быть вредными. Еще они умеют говорить, но это и так всем известно, как и про их исчезающее золото... Кстати, ты была на чемпионате по квиддичу, когда оно разлетелось по трибунам, а всякие дураки кинулись его подбирать? — ухмыльнулся Драко. — Держу пари, идиоты Уизли обрадовались, решив, что разбогатеют... И Поттер, наверняка, тоже, как дурак, ползал по полу, подбирая фальшивые монетки! — хихикнул он.

Астория улыбнулась:

— Ты все так же не любишь Поттера? Я думала, ваша вражда закончилась после школы.

— Вражда? — презрительно протянул Драко. — Он не дотягивает до уровня моего врага.

Астория посерьезнела:

— Говорят, он помог вам.

Драко словно окатило ледяной водой. Разумеется, он знал, что благородная роль, которую сыграл Поттер во время суда над Малфоями, отнюдь не секрет, но лишнее напоминание об известности такой позорной страницы их биографии отдалось чем-то вроде зубной боли.

— Извини, — Астория смутилась. — Тебе, наверное, неприятно об этом говорить.

Драко стиснул зубы. Вновь обретенные воспоминания вспыхнули с невероятной яркостью: сцены суда, допросы, события в Хогвартсе.

— Драко? — обеспокоенно наклонилась в его сторону Астория, выбираясь из своего глубокого кресла. — Ты в порядке?

Драко кивнул. Руки дрожали, а горло сжало. «Я превращаюсь в легковозбудимого истерика», — с отвращением подумал он, пытаясь сосредоточиться и приструнить разбушевавшуюся память.

Астория протянула ему стакан сока из тех, что заботливо наполнил перед этим домовик для них обоих. Драко взял его, но вынужден был тут же поставить на стол, чтобы не расплескать.

— Прости, я не хотела, — жалобно сказала Астория, в волнении барабаня пальцами по столу.

— Ничего, все нормально, — еле слышно пробормотал Драко, сам поражаясь своей реакции на всякие пустяки.

— Давай дальше... о лепреконах... — он потянул к себе тетрадь Астории, скользя взглядом по округлым ровным буквам. — Ах, вот оно: «Лепреконы занимаются сапожным ремеслом — тачают башмачки для фей. Ведь феи очень любят танцевать, и башмачки у них протираются с невероятной быстротой». Теперь понятно, что за башмак там был упомянут, — вполголоса пробормотал он себе под нос, имея в виду соглашение, заключенное с банши.

Астория уже вернулась в кресло, но все еще выглядела напряженно и виновато.

— Да брось, ты ничего такого не сделала, — пожалел ее Драко. — Это просто нервы у меня слабые.

Она только хлопала ресницами, точь-в-точь, как это делала мать Драко, Нарцисса, когда расстраивалась.

— Ну хватит, лучше возьми конфеты. Ты останешься у нас на обед? — раньше он не собирался ее приглашать, но теперь слова сами легко слетели с языка.

Однако у Астории были другие планы:

— Извини, но я сегодня обедаю вместе с родителями. Для них это важно. Особенно после того, как Дафна... Как она... Как она там?

Драко не сразу понял, что это уже был обращенный к нему вопрос.

— О, неплохо. Эм-м... То есть, конечно, с Ноттом они постоянно собачатся, но это же Дафна с Тео, ты же знаешь, у них вечно так.

Астория слегка улыбнулась:

— Да, они вечно то ругаются, то мирятся. Я за нее рада. Хотя родители недовольны, что она пошла против их воли.

Синий свет комнаты окрашивал кожу Астории в трупный цвет, однако почему-то это не делало ее ни страшной, ни смешной. «Она очень даже хорошенькая, — решил вдруг Драко. — Но намного уступает Мари». Вот только Мари теперь представляла для него далекий смутный образ. Слишком многое их разделяло: его ошибки, потеря ее магической силы, даже обещание, данное тетушке Адели и довлеющее над Драко, словно дамоклов меч. А Астория была совсем рядом. «Посмотрим, — сказал себе Драко, — возможно, у нас с ней что-то получится». И ему даже не пришло в голову, что у Астории могло быть другое мнение на этот счет.

— Читаем дальше? — спросила она, на этот раз сама переворачивая страницы и выбирая тему. — Итак, «Акромантулы, их особенности и среда обитания»...

Примечания:

1. Дополнительная информация о "зашитом пергаменте" на английском: http://medievalbooks.nl/2014/10/24/feeling-good-about-bad-skin/

И на русском: https://img.dirty.ru/zashitye-knigi-srednevekovia-752575/

2. Филипп Вольферс — бельгийский ювелир конца девятнадцатого — начала двадцатого века, изготовляющий штучный товар в стиле модерн.

https://de.pinterest.com/525525525KK/aaa-philippe-wolfers/

3. Силифицированное дерево (синоним: окаменелое дерево) — древесина деревьев, оказавшись под землей миллионы лет назад, замещается минералами. Лигнин и целлюлоза постепенно распадается, а вместо них остается камень, повторяющий первоначальную форму дерева, включая его микроскопическую структуру. Примесь кобальта дает синий цвет.

Примеры петрифицированного дерева:

http://www.pichome.ru/image/hm8

http://petrified-wood.tumblr.com/post/105556285063/a-large-section-of-a-petrified-wood-from-the

http://www.pichome.ru/image/hmt

http://geology.com/stories/13/petrified-wood/

Примеры мебели из петрифицированного дерева: http://www.fossildesign.it/

Разные цвета: http://www.fossildesign.it/guida-ai-colori-del-legno-fossile