Время все рассудит (гет)

Не бечено

ОСТОРОЖНО! Штампы!

Если бы кто-нибудь из обитателей Хогвартса имел возможность заглянуть в Выручай-комнату вечером последнего дня перед Рождественскими каникулами, ему бы открылась странная картина — староста мальчиков шестого курса Слизерина, лучший ученик школы, всегда безупречно одетый и сдержанный молодой человек, сидел в мягком кресле, совершенно растрепанный. Его длинноватые волнистые темные волосы, обычно аккуратно причесанные, были перепачканы чем-то зеленым и торчали во все стороны. Тома разбивала крупная дрожь — от волнения и недосыпа. Трясущимися руками он взял протянутую Гарри кружку Успокаивающего настоя.

— Зато теперь я почти верю тебе, — усмехнулся Гарри, глядя как Том лихорадочно стучит зубами. — Насчет Дамблдора.

Том не ответил. Он сделал глоток, пролив большую часть зелья на мантию.

— П-п-п-почти хорошо, — похвалил Том зелье, сваренное Гарри. — Итт-так, нам срочно нужен план. И-и-дд-еи?

— Том, я не представляю себе, как мы сможем стащить твой чертов крестраж из-под носа у Дамблдора, не вызвав подозрений! К тому же, на его кабинете — я проверил, как ты и просил — стоят такие защитные чары, каких мы даже на нашем доме нет! Да я даже дверь в его кабинет найти смог только с десятой попытки, и, если б не знал, где она, никогда бы не нашел!

— Я почти уверен, что крестраж уже в другом месте. Это была проверка. И причем специально для тебя.

— То есть...

— ...если кто-то из нас двоих попытается проникнуть в его кабинет, это будет означать очень большие проблемы. Для нас обоих.

— Но как мы сможем найти крестраж, не зная, где Дамблдор его прячет? — Гарри обхватил голову руками. Сама мысль о том, что Дамблдор стащил крестражи Реддла, никак не укладывалась в его голове. Но Гарри не уставал предпринимать попытки обелить действия профессора. Ведь тот мог просто перестраховаться, опасаясь увлечения Тома Темной магией. А так — у Дамблдора были бы на будущего Темного Лорда рычаги влияния. Эту мысль он осторожно озвучил Тому.

— Что ж, думаю, так оно и есть. Только в итоге, если политика Дамблдора победит, лет через пятьдесят вся магическая Британия будет использовать заклинания лишь для завязывания шнурков и чистки картошки, — невесело произнес Реддл. Гарри не нашел, что ответить. Он сам начал практиковать Темные заклинания всего лишь полтора месяца как, но уже не мог отказаться от пьянящего чувства, которое он испытывал, творя их. Для того же запрещенного Темного Щита и десятка его вариаций, который отражал колоссальное количество боевых заклятий, требовалось заставить себя почувствовать "ликующую ненависть" к атакующему. Ощущение силы магии, зарождающейся внутри, было непередаваемым. Гарри не мог понять, как он раньше мог жить без этих ощущений. Использовать Темные искусства оказалось для него таким же естественным, как потребность пить и есть. Гарри жаждал выучить куда более сильные Темные заклинания, в том числе ритуальные и атакующие, но Реддл быстро осадил его. Ведь недаром, по его словам, к изучению Темных искусств в древних родах подходят с большой осторожностью, постепенно. Реддл даже признал свою ошибку — создание крестражей в столь юном возрасте, — но, по его словам, он об этом ничуть не жалел. Правда, настоятельно советовал Гарри, если тот решит прикоснуться к таинству вечной жизни и встанет под его знамена в будущем, все же подождать хотя бы до двадцати лет.

— Если в будущем ты станешь психом, разбрасывающим Авады направо и налево, мне придется тебя убить, — фыркнул Гарри. Его до сих пор бесила самоуверенность Тома, хотя он и признавал его, как крайне талантливого мага.

— Удачи, — отмахивался Том.

Вопрос присутствия Мин-Мин в поместье Блэков на Рождество даже не обсуждался. Тому стоило лишь бросить строгий взгляд на скорчивших было кислую мину некоторых слизеринцев, как те мгновенно закивали головами в знак одобрения выбора Гарольда Эванса.

— Кстати, о Минерве, — сказал Том, когда успокоительное, наконец, подействовало. — Думаю, мы можем использовать ее в качестве шпиона. Конечно, ты поступил более чем неразумно, заведя близкие отношения. Зато она может помочь нам вернуть мои крестражи...

— Ну нет! Её я втягивать в это не собираюсь! — вспылил Гарри.

— Ее не обязательно посвящать в наши дела, — заботливо произнес Том. — Ты мог бы наложить империус при следующей вашей встрече. Возьмёшь мою старую палочку, она уже считает тебя хозяином. Забавная палочка, — ухмыльнулся Том.

— Да я как раз за Мин-Мин и беспокоюсь, а не из-за того, что она узнает про твои побрякушки! — заорал Гарри. — Нет, Том, ну так же нельзя...— бессильно выдохнул Гарри.

— Отчего же? Она не убьется, даже не покалечится. Никаких наказаний ей не грозит, если мы все грамотно рассчитаем. А если тебя уж так гложет чувство вины, то, как только она выполнит поручения, сделаешь ей какой-нибудь подарок. Например, серьги, или браслет. И всем в итоге хорошо будет, — развел руками Том.

— То есть моральная сторона вопроса тебя вообще никак не волнует? — поднял бровь Гарри.

— Ни капли, — ухмыльнулся Том. — О морали надо думать в мирное время. А с Дамблдором... считай, что это начало войны.

В глазах Реддла появился нехороший блеск. Гарри вздохнул — деваться и впрямь было некуда...

Гарри затаился в одной из кабинок туалета на втором этаже — том самом, где находился вход в Тайную комнату. Не очень нормально, наверное, сидеть в засаде в туалете, но, к сожалению, это место было ближе всего к кабинету ЗОТИ, а у Минервы сдвоенный урок именно там.

Реддл, по его словам, при инциденте с палочками видел совсем немного, хотя и этого "немного" ему хватило с лихвой. Так что про василиска и Тайную комнату Гарри — на всякий случай — решил не рассказывать. Был и ещё один важный момент. Хагрид как раз должен был учиться на третьем курсе, но с каникул он не вернулся. Гарри волновался. Вдруг он своим появлением в этом времени каким-то образом повлиял на ход событий? Маловероятно. Взрослая версия Хагрида упоминала, что в 13 лет он остался сиротой. Может, Хагрид как раз на похоронах отца? Ох и не хотел Гарри повторения истории, рассказанной ему Томом-воспоминанием из дневника...

Гарри, сидя в засаде, порядком заскучал. Хорошо ещё, что туалет на втором этаже и в этом времени популярностью отчего-то не пользовался. Однако Мин-Мин всё же придётся зайти — конфета с зельем, подаренная ей Гарри, сделает своё дело — в туалет девушке захочется уж очень сильно. Гарри, подумав о содеянном, покраснел от смущения. Но отступать было поздно. Наконец он дождался — дверь распахнулась и с грохотом ударилась об стену, и в туалет влетела раскрасневшаяся и растрепанная от бега Мин-Мин.

— Империо! — тихо произнес он. Взгляд девушки расфокусировался. Гарри хотел было выйти из укрытия и отправиться с Мин-Мин в Выручай-комнату, чтобы выдать дальнейшие указания. Но тут в туалет вошла та, про которую он совсем позабыл, хотя и видел периодически то в Большом зале, то в коридорах.

— Привет, Мин-Мин! — немного ворчливо поздоровалась Миртл. Гарри отметил про себя, что призраком быть ей шло куда больше — не было видно ее засаленной кожи, желтоватых зубов и россыпи больших наливных прыщей по лицу. Картину дополняли немытые волосы и неряшливо надетая форма. Минерва никак не отреагировала на приветствие.

— Ах, так! — топнула ногой Миртл. — Никто, никто не хочет здороваться с Миртл! Да, Мин-Мин? Даже ты теперь! Конечно, я ведь толстая и прыщавая! Ну и не надо!

И Миртл, разрыдавшись, убежала в кабинку — к счастью для Гарри, она выбрала для этого дальнюю.

Гарри, под аккомпанемент судорожных рыданий, завываний и причитаний, осторожно подошел к Минерве, шепнув ей на ухо:

— Веди себя как обычно.

Дальнейшие инструкции он решил отложить на потом. "А ведь я могу сейчас делать с ней, что захочу", — закралась в сознание непрошенная мысль. "Даже...нет, нет, нельзя об этом думать!", — одернул себя Гарри, резко убрав руку, потянувшуюся было к Минерве. Визг позади вывел его из ступора.

— Ага! Эванс и Мин-Мин! Я знаю, чем вы тут собирались заниматься, и я все расскажу учителям! — провизжала Миртл. Гарри среагировал молниеносно — сказались тренировки с ОД и Реддлом.

— Силенцио! Ступефай! Обливиэйт!

Совесть его не мучила совершенно — Миртл досталось вполне себе за дело. Даже, наверное, стоило проклясть ее чем-нибудь особо неприятным. Жаль, времени на это не было. Запихав оглушенную Миртл в кабинку и прикрыв дверцу, Гарри, отчаянно смущаясь и ругая себя за злополучную конфету, сперва подождал, пока Мин-Мин воспользуется кабинкой, а после они вдвоем отправились в башню. В конце-концов, стоило выспаться — завтра предстоял сложный день.

* * *

— Одного не могу понять, — прошептал Гарри Тому в ухо, — почему твою старую палочку для Темных заклинаний использовать можно, а мою — нет?

Они стояли на платформе в Хогсмиде. До отправления поезда оставалось всего ничего, а Мин-Мин так и не подошла. Гарри нервничал — вдруг его заклятия всё же засекли, вдруг кто-нибудь заметил, что Мин-Мин под Империо? Хотя ей были выданы чёткие инструкции — избегать профессоров, а в особенности Дамблдора, но всё же... риск был, и риск был очень большой.

— Это была палочка Блэков. Уж не думаешь ли ты, чтобы Блэки не перестраховывались на этот счёт? Соколиное перо и чёрное дерево. Крайне свободолюбивая палочка, и при том — очень сильная. На это сочетание почти никакие внешние ограничения не действуют. Жаль, мне она не подошла. А вот тебя, похоже, она признала своим хозяином.

Гарри напряженно кивнул. Соколиная палочка ему и впрямь подошла, хоть и оказалась несколько своенравной. Например, в первую неделю она наотрез отказывалась использовать даже легкое проклятие ватных ног против предыдущего владельца — Тома.

— Откуда у тебя палочка Блэков? — удивился Гарри.

— Да у нас на Слизерине целый выводок Блэков учится, — усмехнулся Реддл. — Ну, и на Когтевране, правда, тоже... Я, когда только поступил, пользовался омерзительно слабой палочкой, предоставленной мне попечительским советом. Но летом мне довелось побывать у Блэков, и я, скажем так, заинтересовал кое-чем одного из старших Блэков... Он и предложил мне палочку в обмен на некоторые услуги.

— Какие же? — прищурился Гарри. Но ответ Тома оказался вполне безобидным.

— А что, по твоему, я, нищий сирота, мог ему предложить? — недовольно ответил Том. — Он попросил меня расшифровать один трактат на парселтанге, вот и всё. Мне это особого труда не составило. А вот и твоя ненаглядная Мин-Мин, — хмыкнул Том, завидев Минерву. Та бежала со всех ног, спотыкаясь. Волосы её были растрепанными, а форма сидела косо, точно МакГонагал одевалась в темноте. Стоявшие рядом девушки захихикали.

— Гарольд, — выпалила она, тяжело дыша, — ты сказал прийти к отправлению, я и пришла...

— Ты что, — Том оттащил Гарри подальше от толпы учеников, — напутал с указаниями? Я же сто раз объяснял, как будет действовать Империо с учётом дотошности МакГонагал и её к тебе отношения! Да тебе каждое слово с ней выверять надо! Ты хоть понимаешь, как важно делать всё как следует с первого раза?

— Я с самого начала эту идею не одобрял, — пробурчал Гарри.

Гарри и Том ехали в купе одни — большинство слизеринцев отправились по домам с помощью каминной сети, а почти все студенты других факультетов предпочли остаться на Рождество в замке. Ехали молча — Том что-то сосредоточенно писал в тетради, в которой Гарри с ужасом признал дневник — крестраж в его будущем. Решив пока что ничего о дневнике не спрашивать, Гарри погрузился в размышления.

Да, Дамблдор ненавидел Темные искусства. Но это никак не объясняло его пристальное внимание к Тому. Хотел бы он его обезвредить — обезвредил бы. Сколько Том не бахвалиться, Дамблдор куда более опытный и могущественный. Во всяком случае, пока Реддлу 16 лет. Хотя — он по сути и обезвредил, отняв крестражи. Гарри не знал, смог ли Том в итоге получить их обратно и надёжно спрятать. Судя по всему, у Тома получилось. Но, по мнению Тома, деактивация крестража-дневника точно повлияла на Тома, иначе он бы не возродился таким змееподобным существом. А вдруг то, что он, Гарри, появился во времени, повлияло на ход событий? Том не мог дать ответ на этот вопрос. Гарри не слишком распространялся Реддлу о будущем, да тот и не настаивал, хотя Гарри понимал, с каким трудом Том удерживает себя от расспросов.

— Том, — осторожно начал Гарри, — как ты нашёл те предметы, что стали крестражами?

Реддл оторвался от дневника и внимательно посмотрел на Гарри.

— Зачем тебе?

— Просто любопытно, — пожал он плечами. — К тому же, я подумал, что это может стать зацепкой для дальнейших поисков. Одна голова хорошо, а две — лучше.

Реддл снисходительно улыбнулся.

— Пока что твою голову я воспринимаю за одну шестую часть от головы. И это, знаешь ли, ещё комплимент — у большинства головы вообще нет. Но, пожалуй, рассказать можно.

Том указал палочкой на дверь, накладывая заглушающие чары.

— Кольцо Гонтов я отобрал у дяди, предателя крови, за день до смерти моих родстенников-маглов. Это случилось летом... Дражайшего дядюшку Морфина, — при этих словах Том скривился, — обвинили в их убийстве и посадили в Азкабан. Даже статья в Пророке вышла. Только я в это не верю. Я разговаривал с ним — хотя нельзя сказать, чтоб Морфин мне отвечал, скорее, хрюкал, как свинья. Пара заклятий — и всё, родовое кольцо у меня. Я пришёл не за ним, хотел лишь навестить родственничка и посмотреть ему в глаза. Но, увидев перстень, не смог допустить, чтобы семейная реликвия оставалась у предателя крови. Конечно, Морфина, это отребье, я был бы не прочь убить, но опасался, что не сумею как следует замести следы. Так что я просто оглушил его и стёр воспоминания. Разговор был коротким, вряд ли этот провал могли засечь... Мне даже не пришлось колдовать, дядюшка, — Реддл опять скривился, — сам с удовольствием мне всё выложил. Я помчался в особняк Реддлов — я уже рассказывал, как меня приняли там. А на следующий день я узнаю о гибели бабушки и деда. Темная история, на мой взгляд. Морфину незачем было убивать их. Он, конечно, псих, этот Морфин, но трус. Уже в Хогвартсе, в первый день занятий, Дамблдор подошёл ко мне и рассказал об участи моих родственников. А вот здесь логическая цепочка обрывается. Если предположить, что Реддлов убил Дамблдор — то мне непонятны его мотивы. Второй вариант — он считал, что их убил я, подставив Морфина. Но тогда непонятно, что Дамблдор надеялся узнать из моей реакции на его заявление о смерти моих родственников. То, что я живу у маглов, не мешает мне получать Пророк. Откуда Дамблдор мог узнать, что они — мои родственники? Реддл — не такая уж редкая фамилия. В любом случае, он ждал какой-то реакции.

— А что сам Дамблдор сказал на этот счет?

— Он сказал, что сожалеет, что не узнал о родственниках раньше, и посочувствовал утрате. Вот и вся история с кольцом. Хотя, нет — на нем герб Певереллов, так что это родовое кольцо Певереллов, а не Слизерина, как ты мог подумать. Пожалуй, теперь точно все.

С чашей, диадемой и медальоном загадок не было. Том рассказал, что летом, после четвертого курса, он тайно, изменив внешность, стал подрабатывать в магазине "Горбин и Беркс", и сумел присвоить себе несколько редких ценных артефактов, в том числе и их. "Многие маги, — хмыкнул Том, — удивительно беспечно относились к охране своего имущества". Гарри нахмурился.

— Не понимаю твоей склонности "присваивать", как ты выражаешься, ценные артефакты. Это кража, Том!

— Это экспроприация. Единственно возможное справедливое распределение магических ресурсов — когда они находятся в руках силы. Силы, способной их использовать во благо себе и всему миру — в моем случае, магическому. Какой прок от чаши Хельги Хаффлпафф, медальона Салазара Слизерина и диадемы Ровены Равенкло когда они пыляться в шкатулке у старой никчемной старухи, которая даже по молодости еле справлялась с "Люмосом"? Да за эту чашу любой стоящий зельевар отдал бы левую руку, не задумываясь! Зелья, настроенные в ней, становятся сильнее в десятки раз. А любой, надевший медальон Слизерина, приобретает способность понимать парселтанг — разумеется, пока на нём медальон.

Гарри кивнул. В словах Тома был смысл, но они сильно расходились с его мировоззрением и чувством справедливости. Гарри вспомнил Гермиону, трясущую у него перед носом банкой со значками ГАВНЭ, и расплылся в улыбке. Но тут же посерьезнел.

— Ты убил её? — резко спросил он Тома.

— Кого?

— Старуху.

— А, ты про это, — Том зевнул и отложил дневник в сторону, устраиваясь поудобнее на вагонной полке. — Скажем, домовик перепутал яд с сахаром...

— ЧТО?! — подскочил Гарри и метнулся к дверям купе, пытаясь открыть дверь. Та не поддалась. — Я немедленно иду к Дамблдору! Он был прав на счет тебя! Ты — просто мелкий засранец, убийца, возомнивший себя Лордом Судеб!

Реддл скучающе посмотрел на него.

— Я могу прикончить тебя прямо здесь, и никто об этом не узнает. Успокойся, и дай мне договорить.

Гарри, бросив взгляд, полный презрения, на Реддла, медленно вернулся на место.

— Редкий человек, надевший диадему, не сойдёт с ума. Я не сошёл. Я не удержался и надел её. О, это безумная боль, почти невыносимая. Моё сознание раскололось на бесконечное число фрагментов, и, — собралось воедино. Обрывки разговоров, звуки, отдельные слова, лица, жесты, даже случайно увиденная подошва туфель однокурсника и след в теплице — всё слилось воедино, в цельную картину. Я прозрел. Целый год я мог видеть мир цельным, таким, какой он есть, а не жалкие огрызки обычного людского восприятия. Сейчас моё восприятие с способность подмечать детали и складывать их в цельный пазлл довольно высоки, но это уже не то. Повторно диадему можно будет использовать только через десять лет. Если надеть её раньше, можно сойти с ума.

Гарри сидел, не шелохнувшись, слушая Тома и стук колёс. Но всё же скинул с себя наваждение от негромкого голоса Реддла, и выдавил:

— Это не оправдывает убийство невинного человека.

— А ты думаешь, Дамблдор никогда не убивал ради достижения цели?

— Почем мне занть! Да и причем тут Дамблдор, мы говорим о тебе!

— Нет, мы говорим о путях и средствах, идиот! — язвительно выплюнул Реддл. — Ты должен был убить меня в будущем! Ты бы убил, если бы твоей целью было защитить тех, кто дорог тебе?

— Не задумываясь, — сквозь зубы процедил Гарри.

— А моя цель — защитить то, что дорого мне. Мою жизнь. Магию. Древние традиции волшебников, без которых магия — дешевые ярмарочные фокусы. Я не испытываю слишком уж бурной радости от убийства, хотя, признаться, и угрызений совести не испытываю тоже. Думаю, если бы мне пришлось убить тебя, я бы испытал сожаление. Вот ты постоянно говоришь, что слизеринцы ведут себя, как мои слуги. Что с того? Они просто чувствуют Силу и хотят к ней прикоснуться, быть причастными. Нет ничего дурного в том, чтобы стать слугой сильного лидера. А мне нужны последователи. К тому же, мне подобное обращение, помимо прочего, довольно лестно, — ухмыльнулся Реддл. — А ты сам разве не смотришь Дамблдору в рот? Чуть в чем ты со мной не согласен, сразу впадаешь в истерику. "Ах, пойду к Дамблдору! Он разберется! Он такой светлый и великий!"

Реддл очень похоже передразнил Гарри, и тот покраснел.

— Не уходи от темы, — сконфуженно сказал Гарри. — Но я тебя услышал.

— Надеюсь, впредь ты не будешь так вспыльчив. Давай поговорим о другом. О твоими успехах в учёбе, например. Я разочарован твоей беспечностью.

— Я же отлично учусь! — возмутился Гарри.

— Вот именно. А мы договаривались, что ты не будешь высовываться — для твоей же безопасности, особенно после того, как тобой заинтересовался Дамблдор. Пока нам удается водить его за нос, но стоит ему заняться тобой всерьез, он тебя раскусит тут же. Нет, учиться, несомненно, нужно — более того, я рад, что ты взялся за ум, но держи это в тайне.

— Ясно, — неохотно согласился Гарри.

— Теперь второй момент. Я недоволен тем, что ты завел отношения с этой МакГонагал.

— А вот в это попрошу не лезть! Это уже не твое дело.

— Она общается с тобой, а значит это моё дело, — с нажимом произнес Реддл. — Ей нельзя ничего доверять, она слишком предана идеям Диппета и Дамблдора. Я не говорил о ней раньше, потому что она полезна для нашего дела. К тому же, я убедился в твоей способности не болтать лишнего. Не так уж трудно, правда?

Гарри с трудом удержался от едкого комментария. Том продолжал:

— Для тебя это также может обернуться неприятностями. Особенно, если в твоем времени она жива. А она жива, и не смей мне лгать.

— Жива, — обреченно выдохнул Гарри.

— Представь, ты возвращаешься. А она — старуха. Сомневаюсь, конечно, что она прождет тебя всю жизнь — это глупые романтические бредни. Но каково это будет для тебя? Видеть её сейчас молодой, с упругим, красивым телом — и в том времени, когда кожа покроется морщинами, лицо осунется, а глаза — погаснут? Я вижу, ты умный человек, но такое чувство, как любовь, увы, тебе всё же свойственно. Твоя неокрепшая психика вряд ли сразу справиться с таким, и ты — помяни мое слово — наломаешь дров. К тому же, она предана Дамблдору, не забываем. Вряд ли в будущем это измениться — МакГонагалл правильная до тошноты.

— Мы еще даже способа путешествовать во времени не нашли, а ты уже думаешь о том, что будет, когда я вернусь.

— Все нужно продумывать до мелочей, время — это не игрушки. Надеюсь, в библиотеке Блэков мы сможем отыскать хоть какую-нибудь информацию о том, как отправить тебя в будущее.

— Я тоже на это надеюсь. Том, а, Том, неужели тебе так не терпится расстаться со мной? — уже весело произнес Гарри.

— И не надейся, сперва ты поможешь найти мои крестражи. А ещё подучишься, как следует. Мне в будущем не нужны слабые последователи.

— Я сто раз говорил, что никогда не стану твоим последователем! — вспылил Гарри. Том только отмахнулся.

За оставшееся время поездки Гарри не проронил ни слова, обдумывая слова будущего Лорда Волдеморта. Идеи Тома, конечно, во многом казались Гарри верными, но он не представлял, что должно было бы произойти, чтобы он стал вдруг последователем бывшего врага. Да и вообще, чьим бы ты ни было последователем. У Гарри было достаточно времени, чтобы понять, что Дамблдор в его времени осторожно подводил его к тому, чтобы он убил Волдеморта. Начиная с того, как отдал на воспитание к Дурслям. Защиты жертвы на их доме быть не могло, это всё сказки, которые он тщательное ему, Гарри, скармливал. В одной из книг по Защитным Ритуалам, которую он одолжил у Тома, черным по белому были написаны условия ритуалов жертвы. Так, маглорожденные такой ритуал провести не могли, из-за последствий Проклятия Сквибизма. Первый маг, появившийся в роду сквибов, не мог сотворить ряд чар, заклятий, и ритуалов, в том числе и ритуал жертвы. В этой книге также упоминалось, что Поклятие Свибизма применяли редко — не у всякого мага хватило бы сил на такое, этому проклятию противилась сама магия. Особенно страшно это проклятие было, когда у рода был лишь один наследник. Лили, как они с Томом выяснили из Книги Родов, была потомком сквиба-бастарда по имени Мейнард Эванс. Матерью этого сквиба была некая безродная Хильда Эванс, помеченная сиреневым цветом — значит, замужняя, но линией брака ни с кем не соединена — следовательно, её муж являлся маглом. А отцом был Эндрюс Слизерин, и судя по датам, Слизерин был не очень-то верен своей жене, урожденной Гонт. Далее ветка Слизерин-Эванс обрывается, последнее имя на родовом древе — имя Мейнард Эванс на сером фоне — так в книге маркировались сквибы, и дальше Книга Родов переставала отслеживать их ветви. Опять же, последствие проклятия — чтобы было сложнее определить принадлежность к роду. Если бы не небольшой ритуал, изобретенный Томом, то Гарри бы так и не узнал о своем происхождении. Потомок от брака Линдсаи Гонт, жены Эндрюса Слизерина, в Книге Родов был записан как Гонт, а линия брачных уз от Линдсаи Гонт вела к её двоюродному брату, Уилберу Гонту, и была синей, что означало второй брак. Значит, после смерти Эндрюса Слизерина его сына приняли в род Гонтов.

Вот уж интриги так интриги! По мнению Тома, Проклятие Сквибизма на Хильду вполне могла наслать законная жена Слизерина. А, если учесть, что Эндрюс Слизерин умер в тот же год, что был зачат Мейранд... Гарри смущенно сообщил Тому, что женщинам, должно быть, изменять не стоит, раз они так опасны в гневе. На что Том ответил, что дело вовсе не в чувствах — Гонты всегда ревностно относились к чистоте крови, а потомок Слизерина, посмевший смешать кровь с безродной, считался предателем крови. Вот если была бы не Эванс, а какая-нибудь Блэк — всё было бы более-менее в порядке. Хотя Гарри куда было более понятно убийство и проклятие на почве ревности, чем из-за идей чистой крови. Том обозвал Гарри идиотом, сказав, что халатное отношение к собственному магическому наследию совершенно недопустимо.

Упоминания Проклятия Сквибизма было во многих книгах Тома, чему Гарри был крайне удивлен. Он был уверен, что Гермиона перерыла всю библиотеку, пытаясь отыскать хоть что-нибудь о происхождении волшебных сил у маглорожденных, и уж точно бы рассказала, если б нашла.

Самому Гарри это было важно по другой причине — он был первым в побочной ветке рода Слизерин потомком, на которого не распространялось это проклятие от слова совсем. Главным условием полного избавления рода от проклятия было, во-первых, проявление магических сил рода у женщины, а не мужчины. Потомки мужчины могут обладать волшебной силой, но проклятие обязательно проявило бы себя через поколение-другое. А, во-вторых, женщина должна была выйти замуж за мага из чистого, не проклятого, рода. Род Поттеров был как раз из таких. Так вот, их первенец будет обладать огромной волшебной мощью — так сама магия возмещает угасшую силу рода. Это они с Томом обсуждали ещё летом. Такому потомку необходимо дважды пройти ритуал вступления в силу, в одиннадцать и в шестнадцать лет, чтобы избавиться от проклятия навсегда. Именно поэтому Проклятия Сквибизма использовались крайне редко — кому охота осознавать, что в будущем во вражеском роду может появиться невероятно сильный маг?

Теперь вопрос. Знал ли об этом Дамблдор?

Знал. Первый ритуал в книге был описан так: пройти чудище, пройти землю, пройти воздух, пройти пройденное, пройти мысль, пройти огонь, пройти золото. Трехглавых пес, дьявольские силки, летающие ключи, тролль, шахматы, зачарованный огонь, и...философский камень. Во время ритуала предстояло выпить зелье, рецепт которого приводился на страницах. Конечно, автор книги предлагал в качестве испытания золотом не философский камень, а зачарованный сундук с драгоценностями — чары действовали так, что смотрящий на него тут же возжелал бы золота, суть была в том, чтобы преодолеть это наваждение. "Наверное, это как сбросить Империо", — подумал тогда Гарри. Ритуал запечатывал излишки сил волшебника, иначе тот мог навредить окружающим. Второй ритуал был сродни первому: пройти боль, пройти отчаяние, пройти страх. Тогда маг вступал в полную силу. Вторая часть ритуала была обязательна, так как в шестнадцать лет запечатанная магия начинала просыпаться и, если не пройти ритуал, в итоге уничтожала самого мага, как бы съедая того изнутри. Маг начинал чувствовать апатию, полное нежелание жить, и, в конце-концов, либо сам убивал себя, либо несся, сломя голову, в битву, где и погибал. Воистину, оно страшное, это Проклятие Сквибизма. Врагу не пожелаешь.

Значит, первую часть ритуала он, Гарри, прошёл. А вот хотел ли Дамблдор создавать ему условия для второй части ритуала — большой вопрос. Поразмыслив, Гарри решил, что всё-таки не собирался. Слишком много невзгод случилось именно по вине Дамблдора, которые могли бы спровоцировать магию Гарри на его самоуничтожение. В любом случае, Том настаивал, чтобы ритуал был проведен как можно скорее, и обещал взять все обязанности по организации на себя.

Но зачем Дамблдору он, Гарри, в качестве бомбы замедленного действия? Вывод напрашивался неутешительный. Гарри нужен был Дамблдору как оружие. Оружие против Волдеморта. Неужели Дамблдор, как и Волдеморт, поверил в пророчество?

К сожалению, пророчество разбилось, но Гарри догадывался, о чем оно. "Гарри, ты Избран, чтобы победить Темного Лорда! Кроме тебя его некому победить!". Ну, или что-то в этом роде. Да, теперь желание Волдеморта узнать полную запись пророчества ему стало более чем понятно. А Дамблдор точно знает, потому что даже то, что Гарри суждено победить Темного Лорда, не объясняет, зачем ему избавляться от Гарри. Провести вторую часть ритуала, дать Гарри силу, обучить боевой магии, в конце концов — ну чем не Рыцарь Света? Гарри взял себе на заметку во что бы ты ни стало узнать полное содержание пророчества, а то пока что — одни догадки, пусть и не на пустом месте. Гарри рассказывал Тому о своих догадках, все же, во время их не слишком удачной дуэли Том видел воспоминания о зале пророчеств.

Гарри и Том договорились, что о будущем Гарри рассказывает лишь то, что сам считает необходимым, а также то, о чем Реддл и знает или косвенно догадывается. Они пока не решили, безопасно ли будет менять будущее. Что делать с полученными знаниями, они уже решили — Том старательно наполнял большой флакон копиями воспоминаний, связанными с Гарри. В момент, когда Гарри отправится назад в будущее, Том сразу же удалит все воспоминания о его присутствии с помощью зелья, подменив их ложными, и оставит лишь несколько установок, которые включаться в нужный момент. А флакон тем временем будет ждать своего часа в особняке "Стронхолд". А вот это — та ещё задачка — уговорить Лорда Волдеморта из будущего взять воспоминания обратно, особенно, если что-то пойдет не по плану, и Том станет змееподобным психопатом. "Мой Лорд, извольте взять обратно воспоминания, принадлежащие Вам по праву". "Тьфу ты, почему вдруг "мой Лорд"? — с ужасом подумал Гарри. — Кажется, общение с компанией будущих Пожирателей не идёт мне на пользу. Том хочет, чтоб я стал его последователем? Ну уж нет, помочь я ему помогу, но мне с лихвой хватило быть человеком Дамблдора. Так что Том перебьется", — невесело подумал Гарри.

Поезд подошёл к станции. Том как ни в чем ни бывало окликнул Гарри, который, задумавшись, не сразу пришел в себя. На перроне их уже ждала Мин-Мин, успевшая за время поездки привести себя в порядок — на глухом, простеньком сером магловском платье ни складочки, а волосы заплетены в две сложных тугих косички. Рядом с Мин-Мин стоял маленький дорожный чемодан, который Гарри тут же, под хмыканье Тома, подхватил, и они втроем пересекли барьер на платформе, оказавшись в магловской части вокзала.

— Ну, и что нам теперь с ней делать? — тихо прошипел Том, кивая на Минерву. — Империус, судя по её взгляду, теперь действует нормально, то есть, активизируется лишь по прямому приказу. В первый день всегда сложности, сознание только приспосабливается к заклятию.

— И ты молчал, — шикнул на него Гарри.

— Я десять раз повторял, слушать надо было, — строго сказал Том. — В общем, можете общаться нормально, но всё же будь осторожен.

Народу на вокзале было немного, и троица, не опасаясь лишних глаз, пробралась к кабинке общественного туалета. В кабинке было тесно и ужасно воняло, впрочем, Минерву совершенно не смутил ни запах, ни то, что она находится в мужском туалете в компании двух парней. Том подумал об этом же:

— Я крайне рад, что женщина моего друга не лишена доли авантюризма в характере, — расплылся Реддл в гаденькой сальной улыбочке. Гарри закатил глаза — и Том туда же!

Мин-Мин показала Реддлу язык, и Гарри вдруг с ужасом представил это ехидное выражение лица у взрослой версии МакГонагал. Передернувшись и прогнав жуткую мысль прочь, он одобрительно улыбнулся Мин-Мин.

Взявшись за руки, они аппарировали.