Дело принципа (гет)

Автор приносит свои извинения за то, что так долго не было обновления. Спасибо, что Вы с нами!)

* * *

Был ли Блэк когда-нибудь так зол, а главное — растерян, не знал никто. Схлопотать по лицу за один несчастный поцелуй! Да еще и от кого? От тихой и незаметной МакКиннон? Это, наверное, надо было уж очень постараться...

Сириус неторопливо шел к гостиной Гриффиндора, всем своим видом демонстрируя, что ничего такого в его жизни не случилось, и это вовсе не ему сегодня отказали, даже не выслушав. Тихие полные восторженного обожания шепотки студенток грели душу и вытравливали из нее недоумение поведением чокнутой МакКиннон.

— ...какие у него глаза, — восторженный вздох донесся от проходивших мимо студенток факультета барсука.

Самодовольная улыбка скользнула по губам — значит, это просто МакКиннон такая ненормальная, и все у него в порядке.

Равнодушный взгляд, которым он окинул гостиную, совершенно ничего не выражал, а особенно ту гамму противоречивых чувств, что охватила при виде светловолосой макушки МакКиннон, склонившийся над учебником. О да, чувства были самые противоречивые — от банальной злости до одурительного желания доказать этой недотроге, — жаль, воспитание не позволяло высказать все, что так настойчиво крутилось на языке, — что ей так просто от него не отделаться, ведь Сириус Блэк всегда добивался желаемого.

* * *

В спальне никого не было, что, впрочем, не вызывало удивления, учитывая, где именно находились Мародеры. Отработки Филча можно было бы назвать терпимыми, если бы не вечное брюзжание противного старика прямо над ухом и пространственные рассуждения о том, насколько было прекрасно при старых директорах, когда провинившихся можно было наказывать розгами, а то и вовсе подвешивать за большие пальцы рук на дыбе. Вот то были славные деньки, и никто не смел нарушать школьные правила в угоду своим дурным наклонностям.

Сириус пренебрежительно фыркнул своим мыслям: «Как же, как же, знаем мы вас, мистер Филч...», и развалился на кровати, терпеливо дожидаясь друзей. Изучение потолка вскоре наскучило — друзья все никак не возвращались. Видимо, эта отработка была гораздо тяжелее, чем все предыдущие, которые они отбыли за свои школьные годы. Перевернувшись на бок и подперев голову рукой, он с ленцой листал толстый учебник по Трансфигурации. Прав был Лунатик: от скуки можно даже такую тягомотину читать. И не сказать, что Трансфигурация ему не нравилась, нет, очень даже нравилась, но чтение бесконечных глав и отрабатывание до автоматизма каждого взмаха волшебной палочки могло привести в священный ужас даже беднягу Питера.

Дверь отворилась, и в комнату вошли... или, вернее сказать, вползли Мародеры. Сириус с недоумением проводил непривычно молчаливых друзей взглядом и даже уселся удобнее на кровати. Но они только хмуро посмотрели на него и попадали на кровати, вытягивая уставшие ноги.

— Ну как? — подкладывая ладонь под голову, спросил Джеймс.

— Никак, — огрызнулся Блэк, вскакивая с кровати. — Совершенно непонятно, что у этих девчонок в голове творится...

— И не говори, — согласно кивнул Джеймс, вновь вытягиваясь на кровати.

— Но пощечину...

— Чего? — Лунатик даже глаза от удивления открыл.

— Пощечину, говорю, я впервые получаю по такому незначительному поводу, как поцелуй, — возмущался Сириус, выхаживая по комнате. — Она должна быть вообще благодарна, что я ее поцеловал! — бросил он, упав на кровать и принявшись сердито рассматривать полог. — Да что вообще это такое было?

— Бродяга, — отозвался Люпин, — уйми свое оскорбленное эго. Спать хочется неимоверно, — от внезапного интереса не осталось ни следа, и Лунатик вновь прикрыл глаза.

— Ну, знаешь ли... — вскипел Блэк. — Я тебе душу открываю, а ты — «спать хочется»? —насупился он. — А мне вот совсем не хочется быть посмешищем!

— Может, она была не в духе? — пробормотал тот, зарываясь носом в подушку. — Стоит попробовать еще раз.

— Я-то попробую, куда мне деться? Вы ведь так просто от меня не отстанете, верно?

— Точно, — кивнул Джеймс, — с тебя три желания.

— Три? — взвыл Сириус. — Почему три? Речь шла об одном...

— Э, нет! — Джеймс даже сел, чтобы лучше видеть мечущегося по комнате друга. — Три — из расчета по желанию на каждого из нас, а нас, если ты не забыл, именно трое.

— Я умею считать, — огрызнулся Блэк.

— Ну и хорошо, — покорно согласился Джеймс, натягивая на себя одеяло. — А теперь давай спать, а?

В комнате некоторое время были слышны только раздраженные шаги Сириуса, но вскоре и он угомонился, вновь устраиваясь на кровати.

— Знаешь, я бы согласился схлопотать по морде, — неожиданно заговорил Джеймс, — лишь бы не идти на отработку, — на этих словах он вновь зевнул.

Блэк приподнялся на локтях и с интересом взглянул на друга, но тот опять не подавал никаких признаков жизни.

— А ты попробуй, разозли Эванс, — с ехидством промолвил он, — и получишь не меньше моего.

— Ну-ну, шутник, — незлобливо отозвался Джеймс. — Все, Сириус, завтра будем думать о странностях девчонок, а сегодня моя голова уже отказывается работать.

Сириус раздраженно вздохнул: и правда, почему это происшествие так прочно в голове? Нет бы подумать о чем-нибудь прекрасном... ну хоть о той же Паркинсон: даром, что слизеринка, а фигура-то у нее очень даже ничего. Но нет, перед глазами упорно мелькали блеклые лохмы МакКиннон, чтоб ее мантикора сожрала.

Перевернувшись на другой бок, он старательно принялся вычерчивать в уме фигуру нового заклинания, которую хотел предложить друзьям на проверку, но что-то в самой структуре все время слетало, и уже почти готовое заклинание разлеталось. Тяжелый вздох, непонятно какой по счету за этот вечер, сорвался с его губ. Вновь улегшись на спину, он уставился в потолок, мечтая, чтобы сон побыстрее пришел, и не пришлось бы выслушивать храп своих дражайших соседей. Сон не приходил, храп возрастал по амплитуде, а настроение стремительно катилось в никуда. Взвыв, Сириус скатился с кровати и в сердцах наложил Заглушающие чары на полог. Теперь-то можно было рискнуть попытаться выспаться, ведь завтра будет определенно тяжелый день.

Но ни через час и ни через два сон так и не пришел. Полог оказался изучен до самых мельчайших деталей, небо за окном — на предмет каких-нибудь необычных явлений, и только тогда Сириус наконец-то признал всю тщетность своих попыток. Помянув и Мерлина, и его кальсоны, и обожаемую матушку Мордреда, он слез с кровати, принявшись нащупывать в темноте обувь. Доставать палочку не хотелось совершенно, тем более что тогда поиски из непредсказуемого занятия — в плане, непонятно, что можно было вытянуть из-под кровати — превратилось бы в скучнейшее времяпровождение. А скуку Сириус не любил ни в каких проявлениях.

Натянув мантию и прихватив с собой утащенную из запретной секции книгу по Чарам, он направился вниз. Гостиная была погружена в зыбкую темноту, но место у камина, столь любимое Сириусом, находилось в ярком пятачке света. Устроившись с удобством в кресле, он раскрыл книгу на нужной странице и углубился в чтение. Не то чтобы он был большим любителем учебы по ночам, но иногда, в шумном балагане, которым являлась гостиная львиного факультета в дневное время, найти спокойный уголок для чтения было просто нереально. В такие случаи приходилось уходить вглубь Хогвартса, старательно выискивая пустующие классы и секретные ходы, скрытые многочисленными гобеленами и картинами, но там, к глубочайшему сожалению наследника Блэков, редко можно было устроиться с тем же комфортом, что и в родной гостиной.

Треск поленьев помогал сосредоточиться, и уже спустя мгновение внимание Сириуса полностью поглотило заклинание, которое он хотел модифицировать и предложить друзьям для оживления будущей карты. Сама идея пришла в голову на очередной отработке Филча, а вернее, в тот момент, когда наказанные Сириус и Джеймс сидели по разным кабинетам и шинковали противные внутренности очередного жутко необходимого компонента для занятия по Зельям. Кто бы мог подумать, что брошенная Джеймсом в сердцах фраза побудит их заняться более углубленно вопросом создания карты, подобной которой никогда еще не было? И вот теперь, спустя почти полгода с момента столь знаменательного события, Мародеры оказались как никогда близки к решению своей загадки.

Света от камина не хватало, чтобы полностью осветить большую гостиную, и Сириус невольно вздрогнул, когда тишину нарушил громкий шум. Подпрыгнув в кресле и выхватив палочку, готовый к любому исходу Блэк увидел только рассыпавшиеся по ковру учебники. И лишь присмотревшись, он заметил неясный силуэт. Настороженно всматриваясь в плывущие тени, Сириус тихонько подкрадывался к месту происшествия. Переступив через разбросанные учебники, он обогнул кресло и замер, не веря своим глазам, — прямо на столе, уронив голову на сложенные поверх учебника руки, спокойно спала Марлин МакКиннон. Она тихонько посапывала и изредка смешно морщила нос, когда прядь волос падала ей на лицо, щекоча щеку. Белокурые волосы, собранные в аккуратный хвост, растрепались, и на их прядях слабо посверкивали огненные блики. Во сне МакКиннон выглядела беззащитной и уязвимой, совсем не такой, какой ее привыкли все видеть. Не было привычной доброжелательной улыбки, задорного блеска в глазах. Что-то неуловимое и оттого совершенно МакКинновское покидало ее, стоило сну сморить Марлин. И глядя на нее сейчас, Сириус задумывался, что, может быть, глупое задание Джеймса даст ему возможность узнать Марлин совсем с другой стороны?

— Вот только нужно ли это мне? — чуть слышно прошептал Блэк, вытягивая руку и убирая непослушные волосы.

Вопрос повис в воздухе без ответа, да и не знал Сириус сам, чего на самом деле хотел. Вот только вбитые матерью манеры не позволили ему просто развернуться и уйти, заставили снять мантию и укрыть однокурсницу. И, легко проведя ладонью по ее волосам, Блэк прошептал почти в самое ухо Марлин:

— Ты все же согласишься со мной пойти в Хогсмид, вот увидишь.