Дело принципа (гет)

Легкий гомон разносился по Большому залу. В Хогвартсе настало время ужина. Сотни столовых приборов, звеня, сталкивались друг с другом, взрывы смеха то и дело доносились из разных уголков обширного помещения. Счастливые студенты и не менее счастливые профессора во всю уже предвкушали заслуженные выходные. Никто ведь не говорил, что нельзя предвкушать наступления субботы за ужином в четверг?

Под ярко-алыми знаменами Гриффиндора расположилась колоритная компания из четырех человек. Взгляды каждого из присутствующих нет-нет, да и возвращались к ним. Не найти в Хогвартсе человека, для которого слово «Мародеры» было незнакомо. Одни их искренне обожали за веселые розыгрыши, другие так же искренне ненавидели за свои унижения, обиды и боль. Четверка проказников, бесстрашных озорников, от чьих выходок Хогвартс содрогался вот уже шестой год.

Лохматый, вечно растрепанный и в неизменных очках Джеймс Поттер, удерживаясь на самом краешке скамьи, задумчиво рассматривал полыхающий багрянцем волшебный потолок, скользил взглядом по неспешно бегущим облакам, расцвеченным всеми оттенками красного, и откровенно скучал. Главный враг и причина многочисленных отработок, включая и сегодняшний вечер в обществе Филча, — Северус Снейп — успешно водворен в обитель мадам Помфри с отросшими щупальцами на лице. Джеймса даже передернуло, когда перед мысленным взором вновь возникла физиономия ненавистного слизеринца. Любовь всей его жизни — прекрасное, рыжеволосое солнце по имени Лили Эванс — здорово обиделась за невинный розыгрыш над ее другом (пусть и бывшим), и в жесткой форме высказала все, что она думает о Поттере и его поступках. При этих мыслях лицо Джеймса исказила гримаса сожаления. Правда, для достоверности стоило бы уточнить, что сожаление было больше из-за излишней догадливости умницы и красавицы факультета львов, а не о совсем несправедливых нападках на Снейпа.

Рядом с Джеймсом расположился его лучший друг, гроза неудачников и покоритель женских сердец от первокурсницы до мадам Пинс — Сириус Блэк. Он угрюмо созерцал содержимое своей тарелки и, что было вполне вероятно, размышлял о фронте работ по улучшению внутренних помещений Хогвартса в компании завхоза. Сумеречно-синие глаза выражали вселенскую грусть: вечер ведь мог так приятно сложиться и без Филча с его тряпками и «миссис Чистикс». Вон, как призывно улыбается Энни Дримлук с Хаффлпаффа или же вон та знойная брюнеточка — Агния Паркинсон... И что с того, что она слизеринка? В постели они все равны, несмотря на происхождение и цвет галстуков. Но гораздо больше удовольствия ему бы доставила дуэль с ненавистным Нюниусом! Это он сегодня еще мягко отделался, ведь на языке вертелось куда более заковыристое проклятие, чем эти безобидные щупальца. Не зря же он Блэк.

«Эх, жизнь определенно несправедлива», — подперев голову, Сириус тоскливо вздохнул и вновь принялся прокапывать ложкой траншеи в пюре.

— Ненавижу картофель, — отрешенно пробормотал он.

Еще один участник ужина в Большом зале, ближайший друг Поттера и Блэка, скромный, незаметный тихоня Ремус Люпин сидел, уткнувшись в толстенную книгу по Трансфигурации. Искусанные губы беззвучно шевелились, глаза скользили по строчкам, а рука с недоеденным бутербродом зависла в воздухе. Все его внимание было сосредоточено на параграфе к завтрашней паре профессора МакГонагалл. Обычно Ремус никогда не читал книг за едой, но сегодняшняя отработка заставила его спешно изменить своим принципам — и вот он, результат! — капля клубничного джема все же упала с опасно накренившегося тоста прямо на читаемый абзац.

— Нет, так дело не пойдет! — в сердцах воскликнул он, вытаскивая палочку: — Eskuro! — пятно тут же исчезло, и книга вновь приняла первозданный вид.

— Что, Лунатик, не удается успеть все? — участливо спросил наклонившийся Поттер. — Что ты там читаешь?

— Домашнее задание на завтра, — угрюмо отозвался Люпин, запихивая книгу в сумку. — Вам бы тоже не помешало.

— Нам? — удивился Джеймс, поправляя очки. — А зачем? Мы с Блэком и так справимся. Что за тема?

— Частичная трансфигурация живых объектов, — промямлил с набитым ртом Питер Петтигрю, по какой-то жуткой насмешке судьбы считавшийся четвертым в блистательной команде Мародеров.

— Да это все равно, что дернуть книззла за хвост! — с ленцой отозвался Блэк, откидывая с глаз темную прядь волос. — Immutarespeciem*! — взмахнул он палочкой в сторону руки Питера. Его конечность тут же посеребрилась, и по всему залу разнесся хрустальный звон, с которым обычно на торжествах стучат ложечкой по бокалу, когда не ожидавший подобного Петтигрю потянулся к стакану.

— Ой! — испуганно пискнул Питер, смотря округлившимися глазами на резко потяжелевшую кисть. — Что это?

— Частичная трансфигурация, — зевая, пояснил Джеймс, высматривая на столе любимые пирожные. — Не переживай, через два часа все вернется обратно.

— Два часа? — голос Питера и вовсе стал похож на крысиный писк. — Но...

— Хвост, не пищи, — досадливо поморщился Блэк, — все пройдет, честное мародерское.

— Всегда вы так, — укоризненно покачал головой Люпин, направляя на растерянного Хвоста палочку: — FiniteIncatatem. Видишь, все уже нормально.

— Спасибо тебе, Ремус, — благодарно улыбнулся Питер, украдкой стирая пот, выступивший на лбу.

— Ску-у-учно, — тоскливо протянул Джеймс, рассматривая сидящих. — Ничего интересного.

— И не говори, — отозвался Сириус, подкладывая под голову сумку. — Вот бы... — он неопределенно взмахнул рукой в воздухе, силясь выразить скачущие мысли.

— Придумать бы чего-нибудь, — мечтательно уставился на потолок Поттер, словно именно там и находилась та великая идея, которую он не мог ухватить.

— Опять вы лезете в пасть к дракону, — скривился Люпин, созерцая одухотворенное лицо Сохатого.

Карие глаза Поттера внезапно зажглись азартным блеском, что означало лишь одно — в его лохматую голову пришла очередная великая и гениальная Идея! Люпину же хватило одного взгляда на Джеймса, как и до этого не сильно крепкая вера в то, что этот вечер они проведут тихо-мирно с Филчем, разлетелась вдребезги, оглушительно позвякивая своими осколками.

— Я знаю, как раскрасить этот вечер и избавить нас от скуки! — воскликнул Джеймс, улыбаясь от уха до уха.

Блэк заинтересованно приоткрыл один глаз, уставившись на друга, а Люпин, наоборот — зажмурился и тихонько пробормотал: «Упаси нас Мерлин от бредовых идей!» Питер же и вовсе никак не проявил своей заинтересованности, расправляясь с последним бутербродом и запивая все это шестым стаканом тыквенного сока.

— Первую девчонку, что свернет направо от Большого зала, надо будет поцеловать и пригласить на свидание! Если удастся — честь и хвала выигравшему, если нет, — тут он хищно улыбнулся, — проигравший выполнит любое желание каждого из нас.

Его голос еще не затих, а вид друзей уже выражал сплошное недоумение. Особого энтузиазма идея ни у кого не вызвала, но говорить об этом другу было как-то не с руки.

— Эм... Сохатый, — осторожно начал Люпин, — не стоит так переживать, что с Эванс ты пока в полном пролете, и она на тебя снова злится... Я думаю, не стоит принимать столь поспешных решений.

— О чем ты? — открытый взгляд Поттера выражал полнейшее удивление словами друга. — Ты решил, что я таким образом решил забыть на время о Лили?

— Ну... — вмешался Блэк, стараясь спасти ситуацию, — может, в ней что-то и есть. В идее! — тут же поправился он, наткнувшись на прищуренный взгляд Сохатого.

Точно так же, то есть совсем неуверенно, отозвались и остальные, но Джеймсу опять было все равно — он уже полностью увлекся своей выдумкой и спешно продумывал детали.

— А кто будет целовать? — протянул Питер, оглядывая сидящих Мародеров.

— Жребий, — тут же нашелся Джеймс, мигом наколдовав четыре заостренных палочки из одной не слишком чистой салфетки. — На счет «три», — скомандовал он, протягивая друзьям палочки. — Раз, два, три!

У всех в руках оказалось по палочке, и друзья с недоумением взглянули на Поттера. Тот судорожно почесал макушку.

— И что дальше? — с интересом протянул Сириус, азарт уже полностью захватил его.

— М-м... кто вытянул меньшую... или большую? — тут же переспросил сам у себя Джеймс. — Ладно, выкладываем перед собой, — скомандовал он.

Перед ними тут же легли три длинных и одна короткая палочки.

— Ну, Бродяга, здесь твой опыт поможет тебе выиграть, — с воодушевлением хлопнул Блэка по спине Джеймс. — Только помни — она должна еще согласиться пойти с тобой на свидание.

— Обижаешь? — ухмыльнулся Блэк. — Да кто в здравом уме сможет мне отказать? — самоуверенная улыбка прибавила порочности изысканным чертам, а глаза полыхнули синевой.

— Смотри, Дон Жуан, не обожгись, — со смешком проговорил Ремус.

— Дон... что? — непонимающе уставились на него три пары глаз.

— Да так, — отмахнулся Люпин. — Идемте, что ли, претворять твою задумку в жизнь, Джеймс.

И, слаженно встав, они направились к выходу из Большого зала.

____________________________________________________________________________

Immutarespeciem* — меняю форму (лат.).

Глава 2

Выйдя из Большого зала, Мародеры свернули направо и в нерешительности остановились. Кто бы мог подумать, что этот путь вовсе не пользуется популярностью не то что у женского пола, а вообще ни у кого. И ставить заведомо невыполнимое условие — это верх свинства. Стоило вообще отметить, что Джеймс просто обязан был помнить: сворачивая направо от дверей Большого зала можно было по длинной дороге добраться до Астрономической башни или же библиотеки. Но кто в здравом уме пойдет на башню, либо же к мадам Пинс сразу же после ужина в четверг?

— Ну, друг, — поцедил недовольный Сириус, бросая на Поттера красноречивый взгляд, — ты и подкинул мне свинью.

— Я... — Джемс смутился. — Да ладно тебе, подумаешь, постоим чуть дольше, — и вовсе неуверенно закончил он, оглядывая пустынную галерею, ведущую к лестничному пролету.

Обосновались они на некотором удалении от дверей Большого зала, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ремус прислонился к стене и достал учебник, отрешившись от разгорающегося спора, а Петтигрю забрался с ногами на подоконник и прислонился лбом к холодному стеклу. Джеймс же крутил в руках мантию-невидимку и, вооружившись картой Мародеров, внимательно изучал всех выходящих из Большого зала.

— Ты не волнуйся, скоро здесь кто-нибудь да пройдет...

— Конечно, — покивал Сириус, устраиваясь около Ремуса, — пройдет, а как же, лет так через десять...

— Ну же, смотри на жизнь проще.

— Куда уж проще.

Они на некоторое время замолчали, каждый погрузившись в свои мысли. Секунды текли за секундами, сливались в минуты, но никто и не думал сворачивать. За окном темнело небо, Ремус, закутавшись в мантию, так как от окна ужасно дуло, продолжал читать, изредка делая какие-нибудь пометки на полях маггловским карандашом. Он задумчиво прикусывал его кончик, брови хмурились, когда что-то было ему непонятно, и тут же разглаживались, когда внезапная догадка разъясняла до этого непонятный момент. В такие минуты Ремус Люпин светло улыбался и был готов обнять весь мир и даже простить Джеймсу его выходку, из-за которой их ждал Филч. Кстати, о Филче. Ремус встрепенулся, оглядывая потемневшую галерею.

— Ребята, — задумчиво позвал он погруженных в свои мысли Мародеров, — а не кажется ли вам, что мы кое-куда опаздываем?

— Что? — отозвался Джеймс, пряча пергамент, на котором в окружении золотых снитчей был изображен схематический план игры с Рейвенкло, которая должна состояться на следующей неделе.

— У нас свидание с Филчем, если вы еще об этом не забыли.

— А-а, — досадливо отозвался Сириус, разглаживая мантию и отходя от подоконника, — ты об этом...

— Вот же, — хлопнул себя по лбу Джеймс, бросая взгляд на наручные часы, — меньше пяти минут, чтобы добраться до каморки Филча. — Айда за мной! — подхватывая сумку, устремился он через галерею.

— Эй, Сохатый, ты ничего не забыл? — лениво потягиваясь, спросил Блэк.

Джеймс притормозил и даже обернулся. Его недоуменный взгляд остановился на замершем Сириусе, спокойно собирающемся Люпине и все так же продолжающем сидеть на подоконнике Питере.

— Забыл? М-м... наверное, нет, — Джемс нахмурился, соображая. — Хотя да, забыл! Кто-нибудь, толкните Хвоста, он снова уснул, — и, довольный собой, опять направился вперед.

— Ты забыл о своем дурацком задании, — бросил Сириус, вновь прислоняясь к стене. — Или ты готов поменять условия? — Блэк ехидно усмехнулся, когда Поттер, развернувшись, повернул обратно.

— Де-ела, — протянул он, скидывая сумку на пол, и пихая Хвоста в плечо.

— Хшто? — пробормотал тот, едва не свалившись со своего насеста. — Джеймс? — взгляд Питера стал более осознанным.

— Отработка. Филч, — отрывисто ответил Поттер и вновь нахмурился, судорожно придумывая выход из сложившейся ситуации.

С одной стороны, не было ничего страшного в том, чтобы просто поменять условия и время, с другой же, это было бы уже совсем не так весело... Хотя было ли им весело сейчас, пока они стояли и ждали? Наверное, нет. Но Джеймс скорее дал бы себя проклясть, чем признался бы в неудачной шутке. А значит — надо идти до конца.

— Не волнуйся, Бродяга, мы тебе обеспечим алиби, — подмигнул Поттер ожидавшему совсем не такой реакции Блэку.

— Интересно, как?

— О, поверь, это не твои заботы, — отрицательно помотал головой тот. — Твоя первостепеннейшая задача — выполнить свою часть договора.

— Ох, Сохатый, задам я тебе жару, когда все разрешится.

— Ну, когда это еще наступит! — легкомысленно отозвался Джеймс, увлекая Люпина и Петтигрю за собой. — Помни, мы в тебя верим. И ждем подробного рассказа о ней.

— Ждут они, как же! — проворчал себе под нос Сириус, занимая место Питера на подоконнике и приготовившись ждать.

Тихие шаги он услышал не сразу, наверное, просто задремал. Хотя как можно вообще умудриться заснуть в такой неудобной позе, да еще и прижимаясь боком к холодному стеклу окна — было выше его понимания. Протерев тыльной стороной запястья глаза, Сириус уставился в конец галереи, откуда и доносились шаги. Полумрак коридора скрадывал фигуру приближающегося человека, размывал ее края и превращал в нечто зыбкое и неуловимое. Тихий шелест мантии, неспешный ровный шаг — вот и все, что смог уловить его острый слух.

Спустив ноги на пол, Блэк замер, чувствуя, как холодит мрамор подоконника тело. Засунув руки поглубже в карманы мантии, он терпеливо ждал, когда жертва — а именно так и называл ее Сириус — сама подойдет на достаточное для нужного маневра расстояние. Но девушка, если судить по негромкому стуку каблучков, не спешила. Шаг все так же оставался неспешным. Внезапный треск и тихое чертыханье, шорохом разнесшееся по галерее, заставило Сириуса оторваться от подоконника и направиться в сторону жертвы обстоятельств. Сумка, нагруженная тяжеленными книгами, не выдержав груза знаний, разорвалась прямо по шву, и все богатство ее необъятных недр вывалилось на мраморный пол.

«Удачное стечение обстоятельств», — мелькнула довольная мысль, и Блэк, присев рядом, принялся споро собирать разлетевшиеся пергаменты и перья.

— Reparo! — промолвил мелодичный голос, и Блэк впервые посмотрел на нее. До этого ему было абсолютно все равно, кем окажется будущая спутница для похода в Хогсмит, главное, чтобы она была хоть чуточку красивее Плаксы Миртл. Не под венец же он с ней собрался идти, а всего лишь выполнить глупое задание Джеймса. Однако, подняв глаза, Блэк невольно улыбнулся. Из всех девушек Хогвартса провидение послало ему довольно симпатичную представительницу слабого пола, да еще и гриффиндорку. Определенно, эта игра с каждым мгновением становится все проще и проще.

— Ты еще долго собрался на меня смотреть? — недовольный голос вырвал его из радужных мыслей. — Спасибо за помощь, но дальше я и сама справлюсь.

Карие глаза холодно смотрели на него, а вытянутая рука весьма красноречиво говорила о том, что было бы неплохо вернуть ей ее вещи. Сириус на секунду замешкался, но потом с лучезарной улыбкой, от которой всегда таяли девичьи сердца, протянул ей ровную стопку пергаментов.

— Вот, МакКиннон, держи.

— Спасибо, — сдержанно кивнула она, принимаясь укладывать их в починенную сумку.

Сириус, не отрываясь, наблюдал за ней, пытаясь сообразить, что в нарисованном в голове плане требовало срочной доработки. МакКиннон, словно не замечая пристального внимания, молча собирала сумку. Закрыв ее, она повесила опять неподъемную торбу на плечо и уже хотела было двинуться дальше, как внезапное препятствие в лице Блэка сделало неожиданный шаг вперед, сокращая дистанцию между ними до минимума.

— Ты пойдешь со мной в эти выходные в Хогсмит? — выдохнул он.

— Блэк? — карие глаза удивленно расширились, в то время как его лицо неумолимо приближалось к ней. Еще мгновение и теплые губы прижались к ее рту. Пальцы Блэка тут же скользнули вверх по ее плечам, притягивая и одновременно с этим освобождая волосы, стянутые заколкой. Заколка с тихим звоном упала на пол, следом за ней грохнулась и сумка, разбудив в галерее гулкое эхо, а Блэк все так же продолжал ее самозабвенно целовать. Растерявшаяся МакКиннон не сделала ни единого движения, чтобы прервать поцелуй. Руки, не подчиняясь воле разума, легли на плечи Сириуса, и она крепче прижалась к нему. Мозг буксовал на месте, отказываясь принимать участие в творящемся безумии, лишь на самом краешке сознания билась испуганная мысль: «Это ведь был мой первый поцелуй...»

— Нет! — внезапно оттолкнула она его. Синие глаза Блэка недоуменно смотрели на судорожно хватающую воздух ртом МакКиннон. Она выглядела странно: раскрасневшиеся щеки резко контрастировали с гневом, разгорающимся в глазах.

— Марлин? — неуверенно сказал он, наблюдая, как она пытается унять сердцебиение и прийти в себя.

На секунду самодовольная мысль пронеслась в его сознании: «Вот что значит целоваться с Сириусом Блэком!», но ее тут же вытеснила ослепительная боль в правой щеке.

— За что? — только и сумел выдохнуть шокированный таким поступком Сириус.

— За все, Блэк! — выплюнула она, хватая сумку и бегом скрываясь в освещенном конце галереи.

Автор приносит свои извинения за то, что так долго не было обновления. Спасибо, что Вы с нами!)

* * *

Был ли Блэк когда-нибудь так зол, а главное — растерян, не знал никто. Схлопотать по лицу за один несчастный поцелуй! Да еще и от кого? От тихой и незаметной МакКиннон? Это, наверное, надо было уж очень постараться...

Сириус неторопливо шел к гостиной Гриффиндора, всем своим видом демонстрируя, что ничего такого в его жизни не случилось, и это вовсе не ему сегодня отказали, даже не выслушав. Тихие полные восторженного обожания шепотки студенток грели душу и вытравливали из нее недоумение поведением чокнутой МакКиннон.

— ...какие у него глаза, — восторженный вздох донесся от проходивших мимо студенток факультета барсука.

Самодовольная улыбка скользнула по губам — значит, это просто МакКиннон такая ненормальная, и все у него в порядке.

Равнодушный взгляд, которым он окинул гостиную, совершенно ничего не выражал, а особенно ту гамму противоречивых чувств, что охватила при виде светловолосой макушки МакКиннон, склонившийся над учебником. О да, чувства были самые противоречивые — от банальной злости до одурительного желания доказать этой недотроге, — жаль, воспитание не позволяло высказать все, что так настойчиво крутилось на языке, — что ей так просто от него не отделаться, ведь Сириус Блэк всегда добивался желаемого.

* * *

В спальне никого не было, что, впрочем, не вызывало удивления, учитывая, где именно находились Мародеры. Отработки Филча можно было бы назвать терпимыми, если бы не вечное брюзжание противного старика прямо над ухом и пространственные рассуждения о том, насколько было прекрасно при старых директорах, когда провинившихся можно было наказывать розгами, а то и вовсе подвешивать за большие пальцы рук на дыбе. Вот то были славные деньки, и никто не смел нарушать школьные правила в угоду своим дурным наклонностям.

Сириус пренебрежительно фыркнул своим мыслям: «Как же, как же, знаем мы вас, мистер Филч...», и развалился на кровати, терпеливо дожидаясь друзей. Изучение потолка вскоре наскучило — друзья все никак не возвращались. Видимо, эта отработка была гораздо тяжелее, чем все предыдущие, которые они отбыли за свои школьные годы. Перевернувшись на бок и подперев голову рукой, он с ленцой листал толстый учебник по Трансфигурации. Прав был Лунатик: от скуки можно даже такую тягомотину читать. И не сказать, что Трансфигурация ему не нравилась, нет, очень даже нравилась, но чтение бесконечных глав и отрабатывание до автоматизма каждого взмаха волшебной палочки могло привести в священный ужас даже беднягу Питера.

Дверь отворилась, и в комнату вошли... или, вернее сказать, вползли Мародеры. Сириус с недоумением проводил непривычно молчаливых друзей взглядом и даже уселся удобнее на кровати. Но они только хмуро посмотрели на него и попадали на кровати, вытягивая уставшие ноги.

— Ну как? — подкладывая ладонь под голову, спросил Джеймс.

— Никак, — огрызнулся Блэк, вскакивая с кровати. — Совершенно непонятно, что у этих девчонок в голове творится...

— И не говори, — согласно кивнул Джеймс, вновь вытягиваясь на кровати.

— Но пощечину...

— Чего? — Лунатик даже глаза от удивления открыл.

— Пощечину, говорю, я впервые получаю по такому незначительному поводу, как поцелуй, — возмущался Сириус, выхаживая по комнате. — Она должна быть вообще благодарна, что я ее поцеловал! — бросил он, упав на кровать и принявшись сердито рассматривать полог. — Да что вообще это такое было?

— Бродяга, — отозвался Люпин, — уйми свое оскорбленное эго. Спать хочется неимоверно, — от внезапного интереса не осталось ни следа, и Лунатик вновь прикрыл глаза.

— Ну, знаешь ли... — вскипел Блэк. — Я тебе душу открываю, а ты — «спать хочется»? —насупился он. — А мне вот совсем не хочется быть посмешищем!

— Может, она была не в духе? — пробормотал тот, зарываясь носом в подушку. — Стоит попробовать еще раз.

— Я-то попробую, куда мне деться? Вы ведь так просто от меня не отстанете, верно?

— Точно, — кивнул Джеймс, — с тебя три желания.

— Три? — взвыл Сириус. — Почему три? Речь шла об одном...

— Э, нет! — Джеймс даже сел, чтобы лучше видеть мечущегося по комнате друга. — Три — из расчета по желанию на каждого из нас, а нас, если ты не забыл, именно трое.

— Я умею считать, — огрызнулся Блэк.

— Ну и хорошо, — покорно согласился Джеймс, натягивая на себя одеяло. — А теперь давай спать, а?

В комнате некоторое время были слышны только раздраженные шаги Сириуса, но вскоре и он угомонился, вновь устраиваясь на кровати.

— Знаешь, я бы согласился схлопотать по морде, — неожиданно заговорил Джеймс, — лишь бы не идти на отработку, — на этих словах он вновь зевнул.

Блэк приподнялся на локтях и с интересом взглянул на друга, но тот опять не подавал никаких признаков жизни.

— А ты попробуй, разозли Эванс, — с ехидством промолвил он, — и получишь не меньше моего.

— Ну-ну, шутник, — незлобливо отозвался Джеймс. — Все, Сириус, завтра будем думать о странностях девчонок, а сегодня моя голова уже отказывается работать.

Сириус раздраженно вздохнул: и правда, почему это происшествие так прочно в голове? Нет бы подумать о чем-нибудь прекрасном... ну хоть о той же Паркинсон: даром, что слизеринка, а фигура-то у нее очень даже ничего. Но нет, перед глазами упорно мелькали блеклые лохмы МакКиннон, чтоб ее мантикора сожрала.

Перевернувшись на другой бок, он старательно принялся вычерчивать в уме фигуру нового заклинания, которую хотел предложить друзьям на проверку, но что-то в самой структуре все время слетало, и уже почти готовое заклинание разлеталось. Тяжелый вздох, непонятно какой по счету за этот вечер, сорвался с его губ. Вновь улегшись на спину, он уставился в потолок, мечтая, чтобы сон побыстрее пришел, и не пришлось бы выслушивать храп своих дражайших соседей. Сон не приходил, храп возрастал по амплитуде, а настроение стремительно катилось в никуда. Взвыв, Сириус скатился с кровати и в сердцах наложил Заглушающие чары на полог. Теперь-то можно было рискнуть попытаться выспаться, ведь завтра будет определенно тяжелый день.

Но ни через час и ни через два сон так и не пришел. Полог оказался изучен до самых мельчайших деталей, небо за окном — на предмет каких-нибудь необычных явлений, и только тогда Сириус наконец-то признал всю тщетность своих попыток. Помянув и Мерлина, и его кальсоны, и обожаемую матушку Мордреда, он слез с кровати, принявшись нащупывать в темноте обувь. Доставать палочку не хотелось совершенно, тем более что тогда поиски из непредсказуемого занятия — в плане, непонятно, что можно было вытянуть из-под кровати — превратилось бы в скучнейшее времяпровождение. А скуку Сириус не любил ни в каких проявлениях.

Натянув мантию и прихватив с собой утащенную из запретной секции книгу по Чарам, он направился вниз. Гостиная была погружена в зыбкую темноту, но место у камина, столь любимое Сириусом, находилось в ярком пятачке света. Устроившись с удобством в кресле, он раскрыл книгу на нужной странице и углубился в чтение. Не то чтобы он был большим любителем учебы по ночам, но иногда, в шумном балагане, которым являлась гостиная львиного факультета в дневное время, найти спокойный уголок для чтения было просто нереально. В такие случаи приходилось уходить вглубь Хогвартса, старательно выискивая пустующие классы и секретные ходы, скрытые многочисленными гобеленами и картинами, но там, к глубочайшему сожалению наследника Блэков, редко можно было устроиться с тем же комфортом, что и в родной гостиной.

Треск поленьев помогал сосредоточиться, и уже спустя мгновение внимание Сириуса полностью поглотило заклинание, которое он хотел модифицировать и предложить друзьям для оживления будущей карты. Сама идея пришла в голову на очередной отработке Филча, а вернее, в тот момент, когда наказанные Сириус и Джеймс сидели по разным кабинетам и шинковали противные внутренности очередного жутко необходимого компонента для занятия по Зельям. Кто бы мог подумать, что брошенная Джеймсом в сердцах фраза побудит их заняться более углубленно вопросом создания карты, подобной которой никогда еще не было? И вот теперь, спустя почти полгода с момента столь знаменательного события, Мародеры оказались как никогда близки к решению своей загадки.

Света от камина не хватало, чтобы полностью осветить большую гостиную, и Сириус невольно вздрогнул, когда тишину нарушил громкий шум. Подпрыгнув в кресле и выхватив палочку, готовый к любому исходу Блэк увидел только рассыпавшиеся по ковру учебники. И лишь присмотревшись, он заметил неясный силуэт. Настороженно всматриваясь в плывущие тени, Сириус тихонько подкрадывался к месту происшествия. Переступив через разбросанные учебники, он обогнул кресло и замер, не веря своим глазам, — прямо на столе, уронив голову на сложенные поверх учебника руки, спокойно спала Марлин МакКиннон. Она тихонько посапывала и изредка смешно морщила нос, когда прядь волос падала ей на лицо, щекоча щеку. Белокурые волосы, собранные в аккуратный хвост, растрепались, и на их прядях слабо посверкивали огненные блики. Во сне МакКиннон выглядела беззащитной и уязвимой, совсем не такой, какой ее привыкли все видеть. Не было привычной доброжелательной улыбки, задорного блеска в глазах. Что-то неуловимое и оттого совершенно МакКинновское покидало ее, стоило сну сморить Марлин. И глядя на нее сейчас, Сириус задумывался, что, может быть, глупое задание Джеймса даст ему возможность узнать Марлин совсем с другой стороны?

— Вот только нужно ли это мне? — чуть слышно прошептал Блэк, вытягивая руку и убирая непослушные волосы.

Вопрос повис в воздухе без ответа, да и не знал Сириус сам, чего на самом деле хотел. Вот только вбитые матерью манеры не позволили ему просто развернуться и уйти, заставили снять мантию и укрыть однокурсницу. И, легко проведя ладонью по ее волосам, Блэк прошептал почти в самое ухо Марлин:

— Ты все же согласишься со мной пойти в Хогсмид, вот увидишь.

— МакКиннон, а, МакКиннон, идем со мной этими выходными в Хогсмид?

— Нет.

— Почему сразу «нет»?

— Не хочу.

— Может, тогда к озеру, раз тебе не по душе Хогсмид? Как раз кальмара навестим...

— Тебе надо — ты и иди к своему кальмару.

— Тогда как тебе Запретный лес? Ты ведь там еще не была. Знаешь, какая там атмосфера?

— Меня не интересует твое предложение, — в невозмутимом голосе впервые проскользнули нотки неудовольствия.

— Тогда... — собеседник чуть запнулся, — давай просто прогуляемся.

— Не собираюсь я никуда с тобой идти, Блэк! — ее терпение закончилось. — И гулять я с тобой тоже не собираюсь! И вообще, чего ты от меня хочешь? — она сердито вскочила, выронив книгу.

— Мисс МакКиннон, — возмущенный голос мадам Пинс оборвал готовую сорваться с губ тираду, — что вы себе позволяете? Это же библиотека! — возмущению библиотекарши нет предела. — Немедленно сдайте книги!

— Простите, мадам Пинс, — покаянно ответила Марлин.

— Вас это тоже касается, мистер Блэк, — грозный взгляд библиотекарши устремился к развалившемуся на стуле Сириусу.

— Да, мадам Пинс, как скажете, — невозмутимо отозвался он, обворожительно улыбнувшись строгой ведьме, отчего на щеках той проступил едва заметный румянец.

Марлин спешно скидывала в сумку свитки, с каждым мгновением злясь все сильнее. «Ну неужели нельзя было меня хоть сегодня оставить в покое? Мало ему вчерашнего было? И так сердце бьется в горле, мешая говорить». Непослушным пальцам никак не получалось застегнуть молнию на сумке, и Марлин в сердцах просто накинула ее на плечо, подхватывая стопку учебников. Покачнувшись под их тяжестью, она направилась к секции Трансфигурации, откуда и было большинство выбранных ею фолиантов.

— Дай сюда, — тяжелая ноша неожиданно перестала оттягивать руки, а глаза с изумлением наблюдали за Сириусом Блэком, который, забрав учебники, расставлял их по полкам.

Его четкими, выверенными движениями можно было залюбоваться, но Марлин лишь сердито хмурилась и, невежливо буркнув «спасибо», развернулась, чтобы как можно быстрее скрыться от внимательных глаз мадам Пинс. Торопливые шаги нагнали ее, когда она уже почти дошла до гостиной.

— Не слишком ты вежлива с человеком, который избавил тебя от труда расставлять все эти талмуды по полкам, — насмешливо улыбнулся он, назвав Полной даме пароль, и приглашающе махнул рукой в сторону открывшегося входа.

— Не заслужил, — она отвернулась, едва бросив на него взгляд. — И вообще, где там твоя рейвенкловка? Иди ее приглашай, — в карих глазах светился вызов, но он не ответил, только улыбнулся. И от этой его улыбки сердце забилось быстрее, а щеки покраснели.

— Тебя это волнует, МакКиннон? Так...

— Забудь! — оборвала Марлин и скрылась на лестнице, ведущей к девчачьим спальням.

Блэк досадливо хмыкнул и, оглянувшись, заметил растрепанную макушку Поттера, расположившегося в кресле у камина. Согнав примостившегося на диване Питера, Сириус удобно улегся и забросил ноги на подлокотник, за что и удостоился укоризненного взгляда Люпина.

— Не повезло? — отрешенно спросил Джеймс, полностью поглощенный партией в шахматы, над которой они с Ремусом сидели вот уже полвечера.

Проигнорировав вопрос и лениво скосив взгляд на расстановку фигур, Сириус небрежно заметил:

— На твоем месте, Сохатый, я бы уже давно признал поражение, — Поттер поморщился, но упрямо качнул головой. — Как знаешь, но тут мат через шесть ходов... и не говори, что я тебя не предупреждал.

— Вообще-то, Сириус, через три, — заметил Ремус, потирая затекшую от длительного сидения шею.

— Сколько они так уже сидят? — поинтересовался Блэк у Питера, замершего у доски над плечом Люпина.

— С твоего ухода, — чуть подумав, отозвался тот, не отрывая глаз от поля боя.

— Ого, — удивленно присвистнул Блэк, принимая сидячее положение. — Это же мерлинова уйма времени! Вам что, больше нечем было занять себя вечером в пятницу? Я вот...

— Бродяга, давай без твоих привычных речей, — ухмыльнулся Поттер, переставляя своего ферзя и с наслаждением хрустя пальцами рук. — Сегодня ты вообще в пролете.

— Эй! — возмутился вновь устроившийся на диване Сириус, подкладывая руку под голову. — Мир еще не рухнул! А ты сам? Про Лунатика даже спрашивать не буду, и так все ясно, — его голос неуловимо изменился.

— Я вообще-то все слышу, — невозмутимо отозвался тот, сосредоточенно изучая доску. — И, к твоему сведению, у меня уже есть планы на это воскресенье.

— Серьезно?

— Ты еще сомневаешься? — вскинул брови Джеймс, устремляя взгляд на верхушки виднеющихся деревьев. — Это же Лунатик, он несерьезно просто не может.

— Веселитесь-веселитесь, — беззлобно проворчал Люпин, но в его усталых карих глазах плескался смех, — я вот прекрасно проведу день, а вы так и останетесь ни с чем.

— Да ладно тебе, мы уж с Сохатым не пропадем, правда? — задорно улыбнулся Блэк, откидывая лезущую в глаза прядь волос.

— Не пропадем, — рассеянно подтвердил тот, вновь сосредоточившись на партии.

Сириус уселся, а потом и вовсе встал, потягиваясь и обращая непрошеное внимание прекрасной половины факультета на свою персону. Привычно улыбнулся, кому-то подмигнул, а глаза уже выискивали кудрявую светловолосую головку МакКиннон, но ее не было. Не было ее в кресле у окна, где она обычно сидела, погрузившись в учебники на пару с Эванс. Не было в дальнем углу, возле стоящих кружком около круглого столика кресел. Не было и среди взбудораженных шестикурсниц, кокетливо бросающих на него взгляды, когда думали, что он не видит.

Сириус досадливо вздохнул, привлекая к себе внимание Джеймса. На вопросительно поднятые брови он только отрицательно покачал головой и, развернувшись, покинул гостиную. Сейчас ему почему-то не хотелось находиться в привычном гаме гриффиндорского львятника.

* * *

Его шаги негромким эхом отражались от каменных стен. Незаметно для себя он дошел до Астрономической башни. Наверху вовсю бушевала непогода. Ее не было слышно за бархатными алыми шторами гостиной, за гамом студентов, но тут, в звенящей тишине пустого коридора, сотрясая до самого основания башню, грохотала гроза. Узкие окна резко освещались нестерпимо-белыми всполохами молний, и замок на секунду замирал в тревожной тишине, чтобы в следующее мгновение утонуть в оглушительном раскате. Сириус зябко поежился, запахивая мантию. Что бы ни говорили, но царящая за крепкими стенами непогода дарила удивительную уверенность в том, что мир еще не сошел с ума и уверенно движется вперед.

Пальцы Сириуса скользнули в карман мантии, вытягивая чуть смятую пачку сигарет. Стоило взглянуть на них, как его губы искривила презрительная усмешка: Вальбурга вряд ли бы одобрила такое поведение сына, но откуда ей узнать? Да и не станет она заморачиваться подобными мелочами после всего случившегося. Сириус не был дураком и прекрасно понимал, что большинство нитей, связывающих его с семьей, оказались безвозвратно разорваны.

Жалел ли он? Нет.

Скучал ли по родителям, брату? Блэк нахмурился, прикуривая сигарету. Возможно, глубоко-глубоко внутри, по соседству с Бродягой, жил маленький мальчик Сириус, который очень любил мать и всегда хотел защищать брата.

Блэк фыркнул и сделал затяжку, поглядывая на грозовое небо и щурясь от косых капель дождя, с ветром залетавших в галерею. Кто бы мог подумать, что непогода так прекрасно создает необходимый для философских размышлений настрой. Удобнее привалившись к стене, он отрешенно наблюдал за тем, как ветер гнет густые кроны деревьев в Запретном лесу. «Вот бы пробежаться наперегонки с ветром, — скользнула на самом краю заманчивая мысль. И Сириус даже дернулся в сторону коридора, чтобы тут же воплотить ее в жизнь. — Возможно, стоило бы позвать и друзей, — принялся он обдумывать складывающуюся ситуацию. — Сохатый будет в восторге, Лунатик — нет, а вот Хвост наверняка станет колебаться, не зная, чью сторону принять».

Очередная струйка дыма унеслась в окно, а пепел с тихим шорохом, тут же потерявшемся в раскате грома, осыпался на каменный пол. Сириус прищурился, пытаясь различить за сплошным потоком воды, льющим с небес, домик Хагрида.

— Ничего не видно, — пробормотал он, отбрасывая докуренную сигарету и разворачиваясь, чтобы уйти.

— А что ты хочешь увидеть, Блэк?

— МакКиннон? — удивился он, услышав знакомый голос. Завернув за угол, Сириус наткнулся на сидящую на ступеньках Марлин. — Что ты здесь делаешь?

— От тебя прячусь, — насмешливо отозвалась она, разглядывая Блэка.

— Похоже, не слишком удачно, — хмыкнул тот в ответ.

— И то верно, — легко согласилась она. — Только учти, скажешь хоть что-нибудь о своей дурацкой затее — получишь Ступефаем в лоб! — пригрозила Марлин.

— Ой ли? — ухмыльнулся Блэк. — А руки дрожать не будут?

— Проверим? — поднялась она, покручивая палочку в пальцах.

Сириус отвесил ей церемонный поклон и, дождавшись, пока она вскинет палочку, вплотную приблизился к Марлин так, что острый кончик уперся прямо в грудь.

— Чего тянешь, Марлин? — рассмеялся он. — Неужели так сложно попасть в безоружного меня?

Марлин досадливо фыркнула и отвела палочку:

— Ты сумасшедший, Блэк, знаешь?

— Мне об этом говорили, — небрежно заметил он, прислоняясь плечом к стене.

— Садись, нечего стоять, — она подвинулась, освобождая место рядом с собой.

— С чего такая честь?

— Считай, что ты у меня в гостях, а гостей, как правило, не держат на пороге, на ногах и на холоде, — улыбнулась Марлин.

— Головой не билась? — участливо поинтересовался Блэк, уворачиваясь от острого локтя, норовившего пересчитать ему ребра.

— Это мое место, начиная с первого курса, — все же снизошла до объяснений Марлин, — и ты первый, кого сюда занесло за все эти годы. Так что добро пожаловать, хотя я бы хотела, чтобы ты и дальше никогда не появлялся на моем горизонте.

— Ну-ну, могу тебя разочаровать, я никуда не собираюсь с него уходить, — хмыкнул он в ответ. — Лучше просто смирись.

— Видимо, так и придется сделать, — опустила она голову, старательно накручивая прядь волос на палец. — Ты ведь от меня не отстанешь, верно? — карие глаза пытливо уставились на Блэка. — Пока я не соглашусь?

— Все верно.

— А что будет потом? Что ты собираешься делать потом, после моего согласия? — Марлин вся подобралась, ожидая ответа.

Блэк нахмурился, досадливо хмыкнул и признался самому себе, что дальнейших планов, выходящих за рамки пари, у него не было... и вряд ли они могли появиться.

— Предпочитаю решать проблемы по мере их появления, — уклонился он от ответа.

Марлин хмыкнула и отвернулась. Провела пальцами по каменной кладке и решительно поднялась.

— Когда будешь знать ответ на мой вопрос, тогда я и соглашусь на прогулку с тобой.

— Эй, а тебе не кажется, что ты слишком серьезно относишься к этому? — чуть скептично бросил Сириус.

— Я ко всему отношусь так, Блэк. И ты должен был это понять за прошедшие годы, что мы проучились вместе... Если бы я действительно была тебе интересна, — чуть слышно добавила Марлин.

— Опять взялась за свое, — закатил он глаза. — Я никого не приглашаю просто так...

А внутри противный голосок пропищал: «Приглашаешь, не ври хоть себе. И лучше бы она не узнала о пари... до того, как мы его не выиграем».

— Неделя! Целая неделя безуспешных попыток! — бушевал в спальне Сириус, отчаянно жестикулируя. Люпин и Поттер только и успевали поворачивать головы, пытаясь уследить за мечущимся другом. — Я уже перепробовал все! Что она от меня хочет?

Несчастные глаза уставились на Ремуса, но тот только растерянно пожал плечами.

— А что ты у меня спрашиваешь? Разве за мной закрепилась слава отъявленного ловеласа всего Хогвартса? Или, быть может, это мне на шею вешается большая часть девчонок, стоит только взглянуть в их сторону?

— Лунатик, — простонал Сириус, падая на кровать, — и ты туда же.

— Вот что, Бродяга, — потирая руки, проговорил Джеймс, — все указывает на то, что пари ты проиграл, верно?

— У меня еще осталось два дня! — вскинулся Сириус.

— Если быть точными, то ночь и утро, — с хитрой улыбкой поправил Поттер. — И я сомневаюсь, что ты сможешь провернуть за этот срок то, что не получилось и за целую неделю.

Синие глаза угрожающе прищурились, и с губ сорвалось тихое рычание, отчего Блэк стал как никогда похож на свою анимагическую форму.

— Это мы еще посмотрим. Рано радуешься, Поттер.

— Эй-ей, — тут же вклинился между ними Люпин. — Хватит вам, нашли из-за чего ругаться.

— Тебе показалось, — равнодушно ответил Джеймс. — Время истечет в воскресенье, помни об этом, — и дверь захлопнулась за ним, заглушая ответную реплику Сириуса.

— И вот надо же мне было поддержать эту безумную затею, — сокрушенно произнес Ремус, зарываясь пальцами в волосы. — Знал же, что ничего хорошего не выйдет.

Сириус, задумчиво рассматривающий что-то за окном, неопределенно пожал плечами и неожиданно спросил:

— А на чье бы предложение она согласилась?

Ремус сосредоточенно нахмурился, морща лоб. Десятки имен учеников старших курсов запрыгали перед мысленным взором. Слизеринцев стоило отсеять сразу, зная отношение Марлин к зеленому факультету. Хаффлпафф или Рейвенкло?

— Гриффиндорцы отпадают, — размышлял тем временем Блэк, вновь принявшись расхаживать по комнате.

— Слизеринцы — тоже, — озвучил свои мысли Люпин.

— Хаффлпафф или Рейвенкло? Я склоняюсь ко второму варианту. А ты, Лунатик?

Люпин задумчиво посмотрел на друга, взвешивая шансы мужской части этих двух факультетов.

— Ну, орлы определенно дадут фору барсукам.

— И я так думаю, — ухмыльнулся тот.

От былого раздражения не осталось ни следа — Сириус лучился прежним самодовольством и уверенностью в собственных силах. Иногда Ремус даже завидовал такому умению приятеля легко переходить из одного состояния в другое. Скольких проблем удавалось избежать благодаря подобному отношению к жизни.

— У тебя уже есть план? — осторожно поинтересовался он, наблюдая, как Сириус внимательно изучал карту.

— О да, Лунатик, теперь у меня точно все должно получиться!

И Блэк заразительно улыбнулся.

* * *

Утро застало Хогвартс похожим на растревоженный улей. Студенты гомонили, обсуждая предстоящий квиддичный матч, в котором гриффиндорцы непременно должны были разгромить змей; обсуждали предстоящий поход в Хогсмид и те бессмысленные ограничения, которые вывесил возле своей каморки Филч; читали газеты, — правда, таких было мало, — а некоторые откровенно дремали над своими тарелками. В общем, утро наступило как всегда по расписанию и без признаков пришествия каких-либо эпохальных событий.

За столом Гриффиндора было особенно шумно — здесь делали ставки на предстоящий матч и активно спорили о последних новинках магазина Зонко. Стоило признать, что главным источником шума, вопреки устоявшейся традиции, были совсем не Мародеры, — они как раз клевали носами над тарелками, лишь изредка отшучиваясь, — а ученики с факультетов помладше.

— Хвост, — с трудом подавив зевок, спросил сонный Поттер, проклиная дурацкую идею сходить и проверить очередной тайный ход, обнаруженный на прошлой неделе, — где Бродяга?

Тот заозирался по сторонам, но в пределах видимости никого, подходящего под описание друга, не было. Подперев щеку рукой, Питер широко зевнул:

— Я его с утра не видел, думал, он уже здесь.

— Я тоже его не видел, когда проснулся, — подтвердил Ремус, собирая остатки каши с тарелки. — Если честно, я вообще сомневаюсь, что он сегодня ночевал в спальне.

— Что? — глаза Поттера от удивления раскрылись. — Мы же вернулись все вместе под утро... куда же он мог подеваться?

Вопрос остался без ответа, и узнать что-либо о таком странном поведении друга можно было только от самого Блэка.

Завтрак плавно продвигался к концу, когда к сидящей на противоположном конце стола МакКиннон подошел старшекурсник с Рейвенкло. Уже покидая зал, Ремус на мгновение обернулся: что-то знакомое мелькнуло в облике рейвенкловца, но очередная реплика Сохатого отвлекла, заставляя сосредоточиться на разговоре.

* * *

Веселый щебет однокурсниц заставлял ненадолго отвлечься и выкинуть из головы мысли о вчерашнем провальном разговоре с Блэком. Нет, ну надо же ей было такое сказать! «Чем я только думала?! — бушевала Марлин, осыпая себя последними словами. — Какой драккл дернул меня за язык? И ведь знала же...»

— Представляете, девочки, меня пригласил сам Фабиан Прюэтт! — захлебываясь от восторга, рассказывала Ирида Джонсон. — Завтра я его непременно затащу к мадам Паддифут, вот увидите!

— Фу-у, — скривилась Лили, — у Паддифут ужасно пошлый интерьер.

— Кто? — серые глаза удивленно распахнулись: Ирида совершенно не поняла, что хотела сказать Лили своим странным «ин-те-рорром».

Лили закатила глаза, но терпеливо пояснила:

— Обстановка в ее кафе кажется мне ужасно пошлой и навязчивой.

Джонсон тут же обиженно вспыхнула:

— Ты просто ничего не понимаешь в отношениях.

— Зато ты у нас большой спец, — скептично протянула Марлин, откусывая кусок яблока. — Он уже какая по счету жертва этого злачного места? — в карих глазах плясали смешинки.

— Не смешно. Вот так всегда, все время ты поддерживаешь ее, — она обвиняюще ткнула пальцем в веселящуюся Эванс.

— Лили права, и ты тоже это знаешь, — успокаивающе отозвалась МакКиннон. — Пожалей парня, сходи с ним куда-нибудь в другое место, погуляйте по опушке леса, что ли...

— Марлин, — приятный баритон раздался прямо за ее спиной, и она от неожиданности вздрогнула.

Лили Эванс с интересом рассматривала стоящего за ее спиной, а сама Марлин стремительно развернулась к говорящему.

— Уоттерс? — удивленно спросила она.

— Он самый, — ослепительная улыбка и ожидание в глазах. — Что ты делаешь завтра?

Марлин ошарашенно моргнула, взирая на улыбающегося Карлуса. Сказать, что они были хорошими друзьями, — нет; просто посидели пару раз в библиотеке, пока он помогал ей освоиться с заклинаниями, — да. Глаза против ее воли оглядели зал, выискивая Блэка, но того на завтраке не было, а его друзья в это время как раз выходили из Большого зала.

В груди что-то кольнуло, но упрямая гордость заставила решительно вздернуть подбородок и уверенно произнести:

— Я совершенно свободна.

— Отличная новость, Марлин, — толика торжества проскользнула в голосе, заставив ощутимо напрячься. — Тогда в одиннадцать на ступенях, и не опаздывай.

Он шутливо ей отсалютовал и направился к выходу.

— Кхм, — улыбнулась Лили, подпирая кулаком подбородок, — похоже, не только ты, Ирида, проведешь выходные в интересной компании.

— Эванс! — возмущенно вскинулась Марлин. — Еще слово — и я тебя никогда не прощу.

— Все-все, — вскинула ладони Лили, — я нема как рыба.

Ирида опять тяжело вздохнула и еле слышно пробурчала себе под нос:

— Ох уж эти магглы.

— Я все слышу, — словно между делом отозвалась Эванс, поднимаясь из-за стола и поправляя мантию. — Пора за письменную работу браться, если вы хотите полноценную прогулку в воскресенье, а не ее урезанный вариант.

* * *

Когда Мародеры добрались до гостиной, Сириус уже был там, вольготно развалившись в кресле и пристроив ноги на журнальный столик. Казалось, его совершенно ничего не беспокоило — по губам скользила довольная улыбка, а синие глаза были чуть прищурены и с интересом рассматривали округлые формы прелестной пятикурсницы.

— Во дает, — шепотом восхитился Хвост, переводя взгляд с друга на зазывно улыбающуюся девчонку. — И это только день едва начался.

Поттер, недолго думая, упал в рядом стоящее кресло и потянулся к открытой пачке всевкусных орешков «Берти Боттс», за что и получил по рукам.

— Эй! — его возмущению не было предела. — Я же твой друг.

— Угу, — согласился Сириус, закидывая в рот пару орешков и не сводя глаза с пятикурсницы, — но любимым лакомством я с тобой сегодня делиться не намерен.

— Да ладно тебе, — улыбнулся Джеймс, — всем известно, что ты терпеть не можешь сладкое, правда, Ремус?

— С сегодняшнего дня я решил немного изменить своим привычкам, — как ни в чем не бывало проговорил Блэк.

— Как твой план? Все удачно прошло? — полюбопытствовал Лунатик, присаживаясь на подлокотник кресла Джеймса.

— План? — тут же вскинулся последний, окидывая заинтересованным взглядом друзей.

— Именно. Вы должны быть завтра в половину двенадцатого около Визжащей хижины, — ухмыляясь, проговорил Сириус, внимательно наблюдая за входящими в гостиную гриффиндорцами, — чтобы своими глазами убедиться в моей победе.

Глаза Джеймса загорелись в предвкушении грядущего шоу, ведь, зная Бродягу, все то, что еще только должно произойти, будет весьма и весьма зрелищным.

— Сириус, — слегка неуверенно протянул Лунатик, — а оно того стоит?

— Конечно, Ремус! — улыбнулся Блэк. — Я не собираюсь выполнять ваши желания, а значит, — все будет сделано на высшем уровне. Не забудьте, завтра в половину двенадцатого у хижины.

Дверь в гостиную в это время распахнулась, впуская Марлин и ее подружек. Губы Сириуса изогнула хищная улыбка: если нельзя добиться нужного честным путем, тогда в ход идут совсем другие методы.

Весело насвистывая, Сириус собирался в Хогсмид. Хорошее настроение не мог испортить даже внутренний голос, настойчиво бубнящий о совершаемой ошибке. Да ну его, в самом деле, подумаешь, маленький розыгрыш. Если вспомнить все то, что им удалось отколоть за прошедшие годы, то это, наверное, будет самая незначительная шалость в его жизни. Зачесывая назад волосы, Сириус скептически взглянул на свое отражение — и правда, чего это он тут марафет наводит?..

— Вздор, — фыркнул он, доставая стянутый из запасов старикашки Слиззи флакон. — Финальная часть, Бродяга, — отсалютовал он своему отражению в зеркале и залпом выпил.

Зелье подействовало: судорога превращения скрутила его, ноги подкосились, и Сириус упал на колени, царапая пальцами деревянный пол. Протяжный стон сорвался с губ, спина выгнулась, кости захрустели — и вдруг все закончилось. Сириус еще мгновение не двигался, прислушиваясь к себе. «Миновало», — ухмыльнулся он, неловко поднимаясь. Взгляд в зеркало — и довольная усмешка искривила черты Карлуса Уоттерса.

— Раз, два, три, четыре, пять, — промурлыкал он, поправляя шарф рейвенкловских цветов, — я иду с тобой играть.

Дверь Выручай-комнаты захлопнулась за его спиной, оставив связанного рейвенкловца пребывать в высоких сферах. Блэк даже порадовался тому, как все удачно складывалось, — определенно, даже Мерлин был сегодня на его стороне.

Весело насвистывая, он сбежал по многочисленным лестницам и остановился около входа. Быстрый взгляд на часы показал, что он даже пришел раньше, чем требовалось. Оглянувшись, по привычке подмигнул хорошеньким пятикурсницам, вызвав громкие перешептывания и горячий румянец. «Ах, до чего же хорошо быть...» — Сириус тут же спохватился, чуть не назвавшись собственным именем. Вряд ли, конечно, МакКиннон владела легиллименцией, но так по-глупому попасться не хотелось.

Друзья отправились прямо после завтрака, чтобы не выстаивать в бесконечной очереди жаждущих покинуть опостылевшие стены и устремиться навстречу отдыху и развлечениям. Прямо перед ним толпились те, кто не успел в рядах первых покинуть Хогвартс. Старикашка не захотел и в этот раз изменить своей дурацкой привычке всех проверять, и огромная очередь вилась змеей вокруг него и его маленького столика, сиротливо приютившегося у самых дверей. Стопка отобранных предметов постепенно росла, хотя, на взгляд Сириуса, ничего запрещенного в этих вещах не было. Ну решил кто-то прихватить с собой книгу из библиотеки, и что? Делать из-за этого выговор?

— Главное — выиграть пари, а все остальное не столь важно, — пробормотал он, нетерпеливо оглядываясь в поисках опаздывающей МакКиннон.

Нет, он, конечно, знал, что опаздывать считается хорошей приметой у девчонок, но привитое с детства чувство времени заставляло ощущать легкую досаду

— Прости, я опоздала, — донесся до него негромкий голос МакКиннон.

Обернувшись, он смерил Марлин взглядом и милостиво кивнул, впрочем, тут же улыбнувшись.

— Ничего страшного, я недолго ждал. Правда, ты пропустила самое интересное — Филч состряпал новые списки и проверяет сегодня гораздо более усердно, чем обычно. Как думаешь, что он ожидает найти у студентов? Может быть, атомную бомбу?

Сириус во всю старался вести себя не так, как обычно, особенно пытаться не забывать, что Уоттерс магглорожденный, и в его речи просто обязаны были присутствовать всякие маггловские словечки. Проштудированный накануне учебник по Маггловедению чуть-чуть развеял скрытую туманом бытность магглов, и сейчас он пытался доказать себе, что не зря провел время, читая эту бесполезную книжонку.

— Как по-моему, Филчу следовало бы беспокоиться, если бы кто-нибудь надумал ее пронести в Хогвартс, а не вынести, — рассмеялась Марлин, встряхнув вновь завязанными в хвост локонами.

— Это точно. Ну так как, ты готова? — она кивнула, зачем-то еще раз осмотрев холл, и решительно направилась к выходу.

Тоненький голосок совести попытался было еще раз достучаться до своего хозяина — безрезультатно; раз решив, Сириус никогда не отступался от задуманного.

Беседа не клеилась от слова «совсем». Пока Блэк перебирал в памяти темы, на которые можно было спокойно поговорить, не опасаясь ежесекундного разоблачения, Марлин полностью погрузилась в себя.

— Может, зайдем в Три метлы? — зачем-то предложил он.

МакКиннон недоуменно на него взглянула, словно впервые увидев.

— А, да, конечно, — спохватившись произнесла она, — было бы неплохо выпить чего-нибудь горячего.

— Не замерзла? — в его голосе скользнуло участие, удивив Сириуса не меньше, чем саму Марлин.

— Нет.

Молчание вновь повисло между ними. Выпив сливочного пива, они с некоторым облегчением покинули трактир.

— Марлин, может, пройдемся? — в его голосене было уверенности. Совесть, утихнувшая за время сборов, снова подняла голову и пыталась заставить его отказаться от задуманного. До часа снятия масок оставалось не более десяти минут, и чем ближе подбиралась минутная стрелка к половине двенадцатого, тем более неспокойно становилось у Блэка на душе.

— Я бы хотела сходить к Визжащей хижине, — тихо предложила она.

Сердце Сириуса пропустило удар от мысли, что ей все известно.

— Я слышала, там стоит побывать...

— Неужели за эти годы ты так ни разу туда и не наведалась? — осторожно произнес он.

— Нет, как-то не довелось. Мои подружки не большие любительницы обозревать места с дурной историей, — пожала плечами МакКиннон. — А самой идти туда мне просто не хотелось.

— Струсила? — подначил он ее.

— Вот еще!

Рассердившись, она торопливо зашагала вперед, игнорируя его попытки извиниться. Просто на какую-то долю мгновения ей показалось, что она услышала голос Блэка. Или, вернее, интонации Блэка в голосе Уоттерса? Она запуталась, наверное, вот и мерещиться всякое. Бывает.

Визжащая хижина была добротно построенным домом, вот только заколоченные окна и крыльцо, на котором никогда никто не сидел, доказывали совсем иное. Запрокинув голову, она рассматривала строение, пытаясь представить, как бы оно выглядело, если бы в нем жили люди. Почему-то сразу же перед глазами вставала картинка собственного дома: с легкими бирюзовыми шторами, с дымом, идущем из трубы, с ароматом только что заваренного мятного чая. Марлин даже прикрыла глаза, на мгновение забыв, где находится, настолько острой была тоска за домом.

— Ты в порядке? — плеча осторожно коснулась рука Уоттерса, его голос спрашивал ее, но вместо него она видела совсем другого человека. Сейчас, закрыв глаза и отрешившись от посторонних мыслей, она особенно остро чувствовала, что не стоило ей соглашаться идти с Карлусом в Хогсмид, не стоило принимать его приглашение, когда сердце хотело совсем другого.

— Карлус, я...

— Подожди, — оборвал он ее на полуслове, оказавшись близко-близко и наклоняясь к ней.

— Что ты задумал? — спросила она, не сводя с него недоумевающего взгляда.

— Ничего. Только... — он преодолел разделяющее их расстояние и коснулся ее губ, — только это.

Пощечина разорвала тишину, царившую вокруг. Вместе с ней нахлынули и другие звуки: шум ветра в листве, громкий смех и веселый голос Джеймса Поттера:

— Да, Блэк, что-то тебе определенно не везет с девушками, как я посмотрю.

Марлин отшатнулась от него, отталкивая Уоттерса обеими руками.

— Блэк? — неверяще переспросила она, вглядываясь в черты человека, стоявшего перед ней. — Сириус Блэк?

— Он самый, — отвесил ей шутовской поклон Карлус Уоттерс. — Ну как? — развернувшись к стоявшим рядом Мародерам, спросил он. — Я выиграл?

— Сириус, — предупреждающе произнес Люпин, — я бы не...

— Выиграл? — эхом повторила Марлин, в ее глазах отразилось что-то нечитаемое, заставившее Блэка отступить назад.

Волна превращения накрыла его с головой: ноги подкосились, и он упал на землю, пережидая, когда все закончится. Волны трансформации схлынули, оставив после себя дрожь в мышцах и неприятное ощущение в груди, словно он только что совершил самую непоправимую глупость в своей жизни.

— Ну что, Сириус, — спокойно проговорила МакКиннон, — давай я, что ли, тебя поздравлю. Выиграл? Молодец. Только чтобы я больше никогда не видела тебя рядом с собой, понял?

Тихий, невыразительный голос заставил Блэка вздрогнуть. Оглянувшись на друзей в поисках поддержки, он наткнулся на осуждающий взгляд Лунатика, растерянные — Сохатого и Хвоста.

«Может, лучше бы было проиграть? — грустная мысль мелькнула на задворках сознания, тут же вытесненная совершенно иной. — Блэки не проигрывают».

— Я... — он открыл рот, но слова не шли.

Марлин чуть качнула головой, откидывая челку, и, развернувшись, ушла.

— Я тебя предупреждал, — не дав ему вымолвить и слова, произнес Люпин.

— Но я...

— Не важно, Сириус, уже не важно. Ты ее обидел и гораздо сильнее, чем тебе могло бы показаться.

— Шутка была в твоем духе, Бродяга, — улыбнулся Поттер, кладя руку ему на плечо, — но перед ней все же извинись. Не думаю, чтобы хотел оказаться на ее месте.

— Ха, этого никогда не случится, — ухмыльнулся Хвост, подходя с другой стороны. — У кого вообще хватит смелости выкрасть Оборотное? Только у Блэка, это он у нас слегка с сумасшедшинкой, верно? — Питер засмеялся, довольный своими словами.

— Ладно, герой, — протянул Ремус. — Пошли, что ли, в Три метлы, отмечать твой выигрыш, пусть даже и таким способом.

Сириус кивнул, но вместо ожидаемого чувства приподнятости в душе была пустота. Пиво шло через силу, шутки выходили несмешными, а само настроение стремительно скатывалось в пропасть. Отмахнувшись от попыток друзей его растормошить, Блэк направился в Хогвартс, старательно обходя веселившихся студентов. Даже голубое небо, прояснившееся после обеда, и то не радовало его.

— Ну, паршивец, купил уже всякой гадости, чтобы портить мне нервы? — злобно щурясь, прошипел Филч, с особым тщанием тыкая в него прутом, призванным выявлять всякие запрещенные предметы.

— У меня ничего нет, — флегматично отозвался Сириус, не сделав ни одной попытки увернуться.

— Знаю-знаю, все вы так говорите, а потом на тебе — оттирай то потолок в галерее, то вход в гостиную Слизерина. А все ты и твои дружки, — брюзжал он. — Все вам неймется.

— Я могу идти?

— Иди, иди, и смотри мне... — слушать дальше Сириус не стал, обогнул разошедшегося завхоза по дуге и направился в Выручай-комнату — пора было освобождать узника.

Не сказать, что ему было какое-то дело, проведет ли Уоттерс лишние несколько часов в беспамятстве или же нет, но привычка доводить все до конца гнала его сейчас на восьмой этаж. Отсчитав необходимое количество поворотов, Сириус потянул на себя появившиеся двери. Уоттерс лежал в той же позе, что он его и оставил. Сняв заклинания и вернув ему вновь подвижность, Сириус присел на корточки перед еще не пришедшим окончательно в себя Карлусом. Палочка в руках описывала круги перед расфокусированным взглядом пленника:

— Ты вышел из гостиной Рейвенкло, — медленно произносил Блэк, — тебе стало нехорошо и ты присел отдохнуть на подоконник.

Его голос завораживал, и Уоттерс только кивал в такт словам. Откинув волосы, Сириус внимательно всмотрелся ему в лицо — кажется, все вышло точно так, как и должно было быть.

— Что ты делал, Карлус? — мягко поинтересовался он, выводя несопротивляющегося Уоттерса из Выручай-комнаты и прислоняя его к широкому подоконнику.

— Мне было нехорошо, — послушно ответил тот, — и я присел, чтобы переждать, когда дурнота пройдет.

— Молодец, Уоттерс. Ну, бывай тогда, — он махнул на прощение и скрылся за поворотом коридора, оставив Карлуса растерянно тереть голову и пытаться разобраться в своих воспоминаниях.

* * *

Стоило только открыть двери, ведущие в общую гостиную, как на него разъяренной фурией набросилась Эванс. Ухватив цепкими пальцами за рукав мантии, она потянула Сириуса обратно в коридор, остановившись только тогда, когда за их спинами с щелчком захлопнулись двери кабинета.

— Ты внезапно воспылала ко мне страстью? — ленивая улыбка скользнула по лицу Блэка. — А что на это скажет Джеймс?

— Плевать я хотела и на тебя, и на твоего обожаемого Поттера, — прошипела она, приближаясь к нему вплотную. — Что ты сделал Марлин?

— Не понимаю, о чем ты.

— Ой, только не надо вот этого! Я все видела!

Сириус не ответил, только удивленно приподнял бровь, выражая свое отношение ко всем этим недоговоркам.

— Если ты не заметила, я даже не подходил к ней сегодня.

— Ну, конечно, так я и поверила! Я слышала, как Питер что-то говорил о пари. О чем оно было?

— Тебя это не касается, Эванс, — он направился к двери.

— Ты не выйдешь из этой комнаты, Сириус Блэк, пока я не услышу от тебя правду!

Что-то в ее голосе заставило Сириуса обернуться. Напротив, замерев, как хищная птица, напружинилась перед броском Лили Эванс. Ее палочка была направлена точно на него, и Блэк позволил себе ухмыльнуться — эта точно не станет отступаться от своего.

— Я не скажу тебе ни-че-го, — медленно произнес он, смотря ей прямо в глаза. — Как бы там ни было, я сожалею, что все вышло именно так.

— Сириус Блэк сожалеет? — насмешливо осведомилась Эванс. — Это что-то из разряда нереального. Я тебе не верю. Что ты сделал Марлин? Она сама не своя вернулась из Хогсмида. Что там произошло?

— Спроси у нее сама, — поморщился он. — Уверен, она тебе все в красках опишет.

— Как же можно быть такой сволочью, Блэк? — тихо спросила она, опуская палочку. — Как тебя еще земля носит?

— А не должна?

— Таких, как ты, — нет. Марлин никогда не скажет, она не такая. И мне очень жаль, что ты учишься на нашем факультете. Слизерин — самое то для таких, как ты.

Сириус замер, вслушиваясь в ее слова. «Слизерин...» — но разве он не от этого бежал?

Эванс стремительно его обошла и вышла из кабинета, аккуратно притворив за собой двери. Оставив его наедине с беснующимися в голове мыслями.

«Слизерин-Слизерин-Слизерин, — билось набатом в висках, — там тебе самое место».

В первоначальном варианте эта глава должна была стать эпилогом... но, думаю, стоит написать еще одну, на этот раз действительно последнюю.

 

Слова Эванс рассерженными пчелами жалили Блэка, как в далеком детстве, когда он случайно растревожил улей. Тогда ему удалось отделаться испуганным ревом и парой затрещин от матери, в этот же раз спасения не было.

С прогулки в Хогсмид прошло уже больше месяца, и вроде бы все улеглось, но неприятный осадок так никуда и не делся. Проделки Мародеров все так же смешили всю школу, однако веселья от проказ Блэк больше не ощущал. Общение с представительницами прекрасного пола не несло облегчения, зовущие улыбки больше не вызывали у него должного энтузиазма, а очередная подружка надоедала сразу же, как только они оставались одни.

— Ну, брат, — сказал ему однажды встревоженный Джеймс, — с тобой явно что-то происходит. Ты не заболел?

Блэк только досадливо отмахнулся и вновь принялся читать учебник по Трансфигурации, чего за ним за последние шесть лет обычно не наблюдалось. Нет, выучить теорию к экзаменам — это да, но вот проводить за чтением и так понятных глав целые вечера, отказывая многочисленным желающим его руку, сердце и прочие части тела? Увольте, такого на памяти Джеймса не было никогда. Даже Ремус, всегда призывающих их не тратить время попусту, а с пользой провести его за выполнением домашних заданий, и тот был не на шутку встревожен.

Отловив Сириуса после Зелий, Люпин решительно повел его в сторону от кабинета МакГонагалл, которая должна была провести следующий урок.

— Мы, вообще-то, идем не в ту сторону, — заговорил Блэк, наблюдая за стремительно шагающим Люпином. — Если ты не забыл, нам сейчас к Кошке, которая не любит, когда на ее уроки опаздывают. Думаю, это коснется даже тебя, несмотря на то, что ты у нас староста.

Люпин, с ранее невиданным равнодушием, проигнорировал его слова. И остановился только тогда, когда шум остального замка остался далеко позади. Он устало оперся о стену — сказывалось приближающееся полнолуние — и наконец-то развернулся лицом к Блэку.

— Знаешь, Сириус, мне надоело вот уже месяц наблюдать за твоей унылой физиономией, — начал он без предисловий, и Блэк ощутимо подобрался, приготовившись к той неприятной правде, которую на него, похоже, решил вылить Лунатик. — Я понимаю, что тебе гордость не позволит подойти к ней и попросить прощения...

— Что? — Сириус возмущенно выдохнул, хищная улыбка исказила черты лица. — Ты считаешь, я должен извиниться?

— Тогда зачем ты себя мучаешь? — резонно спросил тот.

— Я не знаю.

— Не знаешь, что поступил неправильно? Я лично предупреждал тебя, что лучше этого не делать, помнишь? Что мог заказать тебе сделать Джим — подшутить над Филчем или заколдовать Снейпа? Ты и так бы это сделал за милую душу, в этом ведь весь ты, Бродяга.

Сириус отвернулся к окну, длинные пряди скрыли выражение его лица от Ремуса.

— Знаешь, Лунатик, уже там, в Хогсмиде, я хотел отказаться от своего плана, — спустя долгие минуты молчания заговорил он. — Даже изменил маршрут, повел ее в Три метлы, только бы не проходить мимо хижины...

— Тогда почему вы там были? Ты ведь мог в любой момент ее отправить обратно в замок.

— Она захотела посмотреть, что из себя представляет Визжащая хижина.

— О, Мерлин, ты что, рехнулся?

— Я не знаю, Рем, правда!

— Сириус, — он оказался рядом, положив руку ему на плечо и чуть сжав пальцы, — ты словно перегорел после того дня, понимаешь? Это чувствует Джим, об этом догадывается Питер, это вижу я. Если ты сожалеешь о случившемся, скажи ей.

— Я не могу, — совсем тихо проговорил он.

— Лили тогда буквально извела меня вопросами, что за пари было у нас. Я еле отбился от нее, но мне кажется, она и сама все поняла.

— Она умная, поняла еще в тот день. Зажала меня в кабинете, все выспрашивала, чем я обидел ее подругу. И знаешь, она тогда сказала, что мое место в Слизерине, — голос Блэка дрогнул. — И я с ней полностью согласен.

— Проклятие, Сириус! — с силой встряхнул его Ремус. — Твое место здесь, с нами, понимаешь? Да, ты бываешь высокомерен до идиотизма, редко прощаешь, когда кто-то вздумает над тобой пошутить, но ты верный, добрый, настоящий друг. Таких друзей, как вы с Джимом и Питером, у меня никогда не было и вряд ли еще будут. А то, что ты импульсивен и любишь совершать необдуманные поступки, так это нормально — у всех людей есть черты, которые не вызываю восторга у окружающих.

— Спасибо, Рем.

— Поговори с ней, — произнес он. — Может быть, тогда ты снова найдешь себя, кто его знает. Но видеть тебя в таком состоянии я больше не желаю, слышишь? Если сам не пойдешь, я тебя свяжу и притащу к ней и не выпущу вас, пока ты не извинишься! — пригрозил он напоследок, не скрывая улыбки.

Ремус знал, что если Сириус на что-то и решился, то своего решения он никогда не поменяет. А в данном случае в упрямых синих глазах он читал только одно — разговору быть.

* * *

За все годы обучения Сириусу довелось всего лишь раз просить прощение, да и то у Сохатого. Извиняться он в принципе не умел и не хотел, считал чем-то ниже собственного достоинства, а в этой же ситуации внезапно проснувшаяся совесть, спавшая беспробудным сном всю его жизнь, вдруг решила поднять голову и взяться за его перевоспитание.

Застать МакКиннон одну стало практически невозможным. Подруги оберегали ее, а Эванс так вообще была готова накинуться на него, если он надумает хотя бы посмотреть в ее сторону. Таким образом, даже спустя неделю после разговора с Лунатиком никаких видимых улучшений не произошло.

Отговорившись от друзей очередной ничего незначащей ерундой, Блэк покинул общую гостиную, сопровождаемый встревоженным взглядом Ремуса. Такие вечерние обходы Хогвартса помогали привести мысли в относительный порядок и давали возможность просто отрешиться от всего. Удивительно, но с какого-то момента все внезапно поменялось. Или же поменялся он?

Он упрямо шел вперед, даже несильно всматриваясь в то, в какую сторону ведет тот или иной коридор. Казалось, сейчас главным было просто идти, переставлять ноги, погружаясь в ритмичную ходьбу, чтобы уйти от звучащих в ушах слов Лунатика: «Тебе следует извиниться...» Если бы это было так просто, как считал Лунатик.

Нестерпимо захотелось курить, и Сириус полез за пачкой. Взвесил на ладони картонный коробок и усмехнулся — сигареты почти закончились. С такими темпами он рискует превратиться в заядлого курильщика, не достигнув и двадцати лет.

Щелчок зажигалки — и яркое пламя осветило полутемную галерею. Блэк прикурил и пораженно взглянул еще раз на ступеньки. Дежавю. Марлин сидела в той же самой позе, как и тогда, точно так же недоуменно смотрела на него.

— Ты? — Сириус недоверчиво уставился на нее.

— Я надеялась, что ты сможешь выполнить мою маленькую просьбу.

— Какую?

— Не приближаться ко мне, если ты забыл.

— Марлин, понимаешь... — он впервые в своей жизни запнулся. — Просто я...

Она молчала, рассматривая его, словно видела впервые. И Блэк терялся под таким пронизывающим взглядом. Казалось, она была способна увидеть все то плохое, чем была полна его душа. Кто сказал, что у него нимб над головой или же он святой? Нет, такого никто не вздумал бы даже в шутку сказать о Сириусе Блэке.

— Для тебя все просто, Блэк, — спокойно произнесла Марлин, отворачиваясь.

Он в растерянности уставился в окно. Там в бездонном вечернем небе начинали разгораться звезды, вспыхивая острыми бликами. Был ли под ними человек более сожалеющий о своем поступке, чем он?

«Просто извинись...» — и Сириус решился.

— Прости меня, прости... я не подумал, — он присел рядом с ней на корточки. — Я не хотел, чтобы так все закончилось.

— Но все для этого сделал, — на ее лице появилась усмешка. — Для того, кто ничего такого не хотел, ты оказался слишком настойчив, не находишь?

— Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Впервые ему хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть немого укора в ее глазах. Кем она была для него? Однокурсницей? Именно. Девчонкой, благодаря которой он избежал проигрыша в пари... Но стоило ли оно того?

Она не отрываясь смотрела ему в глаза, искала в их глубинах что-то, понятно только ей. Поколебавшись, Марлин невесомо тронула волосы Блэка, зарылась пальцами в густые пряди.

— Тебе правда жаль?

Сириус едва расслышал тихий вопрос, сорвавшийся с ее губ. Вместо ответа он коснулся губами хрупких пальцев. Словами нельзя было передать всего того, что он передумал за длинные вечера, вышагивая по пустынным коридорам.

— Мой поступок... мне очень жаль, Марлин. Наверное, больше жаль, чем за все то, что я уже успел совершить, — он замолчал, вслушиваясь в тишину, вновь повисшую между ними. — Я бы очень хотел верить, что когда-нибудь ты все же сможешь меня простить.

Марлин убрала руку — и ему стало холодно.

— Знаешь, Сириус, если хочешь, можешь посидеть со мной, — она немного подвинулась, уступая ему место. — Я не хочу пока возвращаться в гостиную.

Он присел рядом, не выпуская из ладони ее пальцы. Руки Марлин были прохладными от долгого сидения на продуваемой сквозняками площадке. Не говоря ни слова, Блэк стянул с себя теплую кофту и накинул на плечи МакКиннон.

— Спасибо, — немного удивленно отозвалась она.

И в этот раз тишина, заполнившая собой площадку, была уютной и спокойной, лишенной тревог и сомнений.

Учеба в Хогвартсе приближалась к концу. За плечами блистательной четверки весельчаков-гриффиндорцев остались семь лет, полные головокружительных побед и искрометных розыгрышей, схваток с недругами-слизеринцами и шумных вечеринок. Многие говорили, что эпоха Мародеров подходит к концу, и вряд ли еще найдутся те, кто сможет затмить их славу.

Сириусу было непривычно, что не наступит очередное лето, он не встретится с друзьями перед алым экспрессом и не уедет на целый год в гостеприимный замок. Внутренний голос, конечно же, ехидничал, обзывал «кретином» и вообще советовал заткнуться и выкинуть такие странные мысли из головы. И Блэк был с ним более чем согласен, даже пытался последовать его совету, вот только получалось как-то не очень. А еще непривычным казалось то, что больше не будет простых вечеров, проведенных рядом с ней. Он не хотел признаваться, но было в странной девочке Марлин что-то, что заставляло его возвращаться к ней вновь и вновь. Может быть, голос? Мягкий и негромкий, способный унять даже гнев, иногда накатывающий на него. Или, быть может, спокойная уверенность в своих силах? Тонкие пальцы, задумчиво теребящие выбившийся золотой локон? Губы?..

Отношения с Марлин после той странной ночи, проведенной ими на лестнице, наладились. Она больше не сторонилась его и даже не сильно удивилась, когда он однажды просто подсел к ней в библиотеке и они о чем-то долго говорили. Спросил бы его кто-нибудь, о чем был тот разговор, — и Сириус затруднился бы с ответом, пожал плечами, нахально улыбаясь.

Между ними не было той любви, которой грезят романтичные идиоты, не было той всепоглощающей страсти на грани наваждения или безумия; была нежность, потребность защищать и оберегать, просто быть рядом.

Сохатый шутил, что наконец-то и на вольную душу Бродяги найден поводок, который крепко держат тонкие пальцы МакКиннон. Блэк незлобиво отшучивался, что уж кто бы говорил о поводках и привязанностях, когда он сам уже сколько лет ходит под каблуком Эванс.

— Что бы ты во всем этом понимал, — обиделся Джеймс. — Посмотрю, что скажет твоя драгоценная Марлин, когда ты попробуешь к ней подбить клинья окончательно, а не просто проводить вместе вечера.

— Ничего не скажет — я не собираюсь этого делать, — упрямился Блэк.

— То-то у тебя последняя пассия продержалась десять минут и ушла, наградив кое-кого нелестным словом.

— Забудь ты об этом, наконец-то! — вызверился Сириус, кидаясь за удирающим по комнате другом. — Сколько раз я просил тебя?

Джим насмешливо закатил глаза к потолку:

— Правда глаза колет?

— Так, успокоились! — Ремус отбросил учебник в сторону и потянулся к палочке. — Если вы сейчас же не заткнетесь — я наложу такое заклинание, что вам будет просто не до того, чтобы тратить время на эти глупые споры.

— Эй, Лунатик, ты что, обиделся? — только что бегавшие друг за другом Сириус с Джеймсом опустились рядом с ним на кровать. — Ну хочешь, и ты заведи себе девушку, тогда мы будем и тебя подкалывать, правда, Сохатый?

— Абсолютно.

— Дураки вы, — устало вздохнул тот, — ничего не понимаете. Джим, перестань его задирать. И ты, Бродяга, тоже. Ведете себя как маленькие, честное слово.

— Ну, не такие уж мы и маленькие, — переглянулись друзья, и весело рассмеялись абсурдности данного утверждения.

* * *

Как бы там ни было, а в чем-то Джим был прав, и Сириус это вполне признавал. Ему больше не хотелось шумных вечеринок, хотелось оказаться рядом с ней, почувствовать на себе чуть встревоженный взгляд, мягкую улыбку и услышать тихие слова: «С тобой все в порядке?». Тогда можно было бы взять ее за руку, задержать в ладони тонкие пальцы и, перебирая их, чувствовать, как смятение в душе, вызванное встречей с братом, постепенно сходит на нет; как сердце выравнивает свой бешеный ритм, а в мыслях больше нет лишь одного желания — наподдать этому идиоту так, чтобы он даже забыл, как его зовут, а не только свое неуемное, безрассудное стремление служить этому выродку.

Сириус злился, разбивал кулаки в кровь, но так и не мог заставить упрямого Регулуса изменить свое решение. Наверное, предложи ему кто-нибудь своими руками убить Волдеморта — он бы согласился, только бы не видеть, как милый малыш Рег, которого он до сих пор помнил светлым и добрым ребенком, становится полностью зависим от идей фанатика.

Марлин чутко чувствовала даже малейшее изменение его настроения. И хватало одного касания ее пальцев к волосам, как Сириус расслаблялся, позволял ей зарываться в темные пряди и с удивлением чувствовал — все, что было темного в его душе, уходило от этих мимолетных прикосновений.

— Ты эмпат? — однажды спросил он, когда ей удалось утихомирить бурю, рушащую барьеры в его душе.

— Эмпат? — она недоуменно перевела взгляд со своих пальцев, мягко массажировавших гудящую от ярости голову, на его лицо. — Нет, это не так.

— Тогда как называется то, что ты делаешь со мной?

Марлин легкомысленно улыбнулась, откинулась на спинку скамьи, стоящей в тени деревьев, и произнесла:

— Считай, что я просто отгоняю от тебя плохие мысли.

— Но ведь так не бывает.

— Почему? Сейчас же это так.

Сириус замолчал, разглядывая по-весеннему прозрачное небо, просвечивающееся сквозь ветви, на которых распускались первые листочки.

— Будь рядом со мной и не дай совершить мне глупостей, — тихо попросил он спустя несколько минут. — Никогда.

— Но я ведь и так с тобой.

— И то верно, — он вновь перевел взгляд на нее, всмотрелся в теплые карие глаза.

Думала ли в тот момент Марлин, сколько осталось этих спокойных школьных дней, когда отголоски зарождающейся войны еще только витали в воздухе?.. Наверное, нет. Ей не хотелось заглядывать дальше, хотелось жить сегодня и сейчас. Держать его за руку, смотреть в его глаза, слышать его голос. И чтобы все проблемы, ожидающие их, заключались только в грядущих выпускных экзаменах. И ни в чем больше… Хотелось чувствовать его плечо под щекой, когда она, уставшая после изматывающих часов подготовки к ЖАБА, засыпала около него на диване. Хотелось видеть, как искорки веселья освещали его лицо, когда они с Джеймсом придумывали очередной крышесносный розыгрыш. Хотелось знать, что придет вечер, Сириус увлечет ее за собой, уведет куда-нибудь далеко-далеко от шумной толпы однокурсников, и тогда наступит их время. Время, предназначенное только им двоим.

Наверное, для Марлин в этом всем и заключалось странное эфемерное чувство счастья. Просто быть рядом с ним. И ничего больше.

*

— Сколько они там еще будут копаться? — раздраженный голос Джеймса Поттера прорезал опустевшую гостиную.

Блэк лениво потянулся и, забросив ногу на ногу, принялся изучать манжеты белоснежной рубашки, виднеющиеся в широких рукавах парадной мантии:

— Так уж не терпится увидеть Эванс в платье?

— А тебе что, нет?

— Отчего же? Интересно, но я, в отличие от тебя, примерно знаю, во что Лили с Марлин будут одеты, — на губах Сириуса мелькнула усмешка.

— О, только не начинайте снова, — поморщился Ремус.

— Ну почему он не хочет рассказать мне, в чем будет Лили? Он ведь видел!

— Я же не виноват, что у тебя такая неудобная анимагическая форма, другое дело — я.

Поттер сердито выдохнул и плюхнулся рядом с другом.

— Никогда тебе этого не прощу, — буркнул он, легко толкая плечом Сириуса.

— Как будет душе угодно, — зевок как ничто лучше охарактеризовало отношение последнего к словам Джеймса Поттера. Кому, как не Блэку, было лучше знать, что подобные слова Джима можно смело пропускать мимо ушей.

— А где Хвост?

— Я не видел его с того самого момента, как мы спустились, — оглянувшись, сказал Ремус.

— Наверное, занял нам места и ждет внизу, — предположил Сириус.

Джеймс неуверенно кивнул, но стоило только открыть рот, чтобы что-то сказать, как на лестнице раздался шум шагов.

— Заждались нас, мальчики? — по ступенькам, весело смеясь, сбежала Лили и повисла на шее вскочившего Поттера.

— Ты невероятна! — Джим легко поцеловал ее и тут же собственническим жестом обнял за талию.

— Невероятно красивая? — кокетливо повела плечом Лили.

— Потрясающая и самая лучшая на всем свете, — тут же заверил он ее.

Марлин, аккуратно придерживая подол янтарного платья, спускалась прямо за ней. Она с улыбкой смотрела, как Джим заливается соловьем и расточает комплименты зардевшейся Лили. Сириус неторопливо окинул ее взглядом и улыбнулся так, как умел улыбаться только он. Его голос заставил покрыться мурашками обнаженную кожу ее плеч.

— Я не видел никого лучше тебя, — он взял изящные ладони и поцеловал нежную кожу. — Тебе очень идет это платье, Марлин.

Марлин приняла предложенный локоть и вместе с Сириусом направилась к выходу из гостиной.

— Джим! — окликнул он воркующего над Эванс друга. — Нам пора спускаться, иначе этот праздник никогда не наступит без нашего присутствия, верно, Лунатик?

*

Прощальный вечер выпускного остался в памяти семикурсников слезами на глазах профессоров, наставлениями деканов, вспышками колдокамер, запечатлевших выпуск 1978 года. Счастливые лица бывших учеников смело взирали в грядущий день. И когда на рассвете они высыпали встречать встающее солнце, Марлин вздрогнула от чувства щемящей грусти.

— Замерзла? — теплое дыхание едва коснулось ее щеки, а Сириус уже накидывал ей на плечи тонкую ткань своей мантии.

— Спасибо, — благодарно шепнула она, и он обнял ее, прижимая к себе. Под щекой Марлин ровно билось его сердце. Сильные руки дарили уверенность, что ничего плохого с ней не может случиться, пока он будет держать ее так, как сейчас. Подняв голову, она встретилась с ним взглядом и светло улыбнулась.

— Не забудь загадать желание, — вымолвил он, целуя ее в висок. — Говорят, все, что сегодня загадаешь, обязательно должно сбыться.

— А ты?

Блэк только хитро улыбнулся и обнял ее, окутывая опьяняющим чувством счастья.

*

Провожая взглядом в последний раз удаляющуюся платформу станции Хогсмид, Сириус только крепче сжал в ладони теплые пальцы Марлин. Что бы ни ждало их в будущем, сейчас она была рядом.

— Что-то случилось? — ее глаза доверчиво смотрели на него, губы изогнулись в нежной улыбке.

У Сириуса в очередной раз дрогнуло сердце, и он невесомо коснулся светлых прядей волос.

— Все отлично, Марлин. Все отлично...

И как же ему хотелось, чтобы там, в грядущем завтрашнем дне, все и правда было отлично.