Предел свободы. Часть вторая (джен)

Хогвартс, январь 1993.

С окончанием каникул Гарри, вместе с другими учениками, вернулся в школу. Сразу же по приезде, учащиеся стали свидетелями церемонии торжественного прощания Дамблдора со школой. Теперь уже бывший директор Хогвартса не выглядел недовольным. Еще бы, практически официальная взятка в миллион галеонов кого угодно радоваться заставит.

Министр магии Корнелиус Фадж наградил Дамблдора медалью за вклад в развитие образования. Гарри сильно подозревал, что эта награда была придумана совсем недавно, как раз к этому случаю. Министр магии улыбался, его заместитель, назначенная исполняющей обязанности директора, улыбалась и, конечно же, Дамблдор был образцом жизнерадостности. Но их широкие улыбки не могли скрыть подковерных игр и почти неприкрытой коррупции.

Альбус объявил, что уже передал управление охранными системами Амбридж. Что касается всего остального, то ей придется немного подождать, пока магия замка не примет её, и это означает, что кабинет директора какое-то время будет для нее недосягаем.

На лице Амбридж явственно читалось недовольство, но Фадж едва ли не силой заставлял её проявлять дружелюбие, не желая, чтобы эта сделка сорвалась. Таким образом парад фальшивого дружелюбия под вспышки фотокамер продолжался на протяжении всей церемонии.

И вот настало время, когда сама новая директор вышла на первый план. Начало речи вышло довольно странным. Даже Дамблдор, несмотря на некоторую схожесть в принципе подбора нарядов, не позволял себе начинать себе речь с множества противных «кхе-кхе». Даже до Фаджа дошла абсурдность ситуации, и он слегка ткнул пытавшуюся привлечь внимание помощницу, намекая, что пора бы уже и начинать.

— Дорогие друзья! — тоненьким сюсюкающим голосом начала Амбридж, перебивая Малфоя, который рассказывал всем, кто готов был его слушать, что в этом году персонал подбирали исходя из цвета нарядов. Бирюзовый — и ты профессор ЗОТИ, розовый — и, как знать, может быть, должность директора достанется именно тебе.

Гарри несколько недоумевал, когда эта женщина в розовом наряде начала вещать о новых стандартах образования, которые министерство собирается внедрить. О том, что будет проведена обязательная инспекция всего преподавательского состава. Про безопасность не было сказано ни слова.

Впрочем, уже на следующий день ей пришлось все же рассказать школьникам о принимаемых мерах. И причина была достаточно веской: в коридоре второго этажа был найден окаменевший Почти-Безголовый Ник.

Надпись на месте преступления гласила:

Он грань не смог перешагнуть, но смерти взгляд не обмануть...

Следует отдать Амбридж должное. Железной рукой ей удалось подавить панику в зародыше. Большое количество людей в аврорских мантиях способствовало этому как нельзя лучше. Вскоре госпожа директор и вовсе забыла о происшествии. «Ведь это всего лишь призрак», — рассуждала она. Вместо усиления охраны Амбридж с огромным усердием начала проводить инспекции преподавателей. Пожалуй, высшей оценки удостоился лишь Локхарт с его курсом, который все больше напоминал правоведение.

Тем временем страх возвращался в школу. Многие гадали, что вообще могло заставить окаменеть призрака, который и без того был мертв? Даже неутомимый Макмиллан не нашел аргументов, чтобы в очередной раз обвинить во всем Гриффиндор и Поттера в частности. Один лишь Малфой продолжал рассказывать всем подряд про заговор разноцветных мантий. Близнецам его мысль очень понравилась, и они даже умудрились изменить цвет мантий всему факультету. Теперь мантии мужской части факультета напоминали таковые у Локхарта, что приводило последнего в неописуемый восторг. Женская часть факультета пришла в неописуемую ярость. Их мантии в одночасье стали такого же цвета, как у Амбридж... Близнецам пришлось даже на время где то укрываться, чтобы переждать бурю.

Эта шутка на время несколько снизила градус напряженности. Однако ненадолго.

Как-то раз в общей гостиной Невилл спросил:

— Как вы думаете, кто стоит за всем этим?

Все молчали. О нападениях старались не думать.

— Я думаю, это Локхарт, — внезапно выпалил Рон.

Все уставились не него.

— Ну, вечно с этими учителями защиты что-то не так... — попробовал объяснить свою мысль Уизли.

— Возможно, Рон прав, — вмешалась Грейнджер.

Теперь все внимание переключилось на нее.

— Ну, давай, объясняй уже, — не выдержал Симус. — Что за привычка кидаться многозначительными фразами и потом молчать?

— О... ну... вы знаете, эти надписи на стенах... у Локхарта есть свой сборник стихов, так что я подумала, — раскрасневшаяся Гермиона говорила все тише.

— А откуда ты знаешь про сборник? — с усмешкой спросил Малфой. — Одна из его фанаток?

— Вовсе нет! — выпалила Гермиона и поспешила в девичьи спальни.

— Определенно фанатка, — бросил вслед Драко.

— Ладно, хорош уже, — оборвал его Дин.

— О-о-о? Ты втрескался в Грейнджер? — начал подначивать его Малфой.

— Хватит! — оборвал перепалку Гарри. — В чем-то она права. Нужно присмотреть за Локхартом.

— Эй! Вообще-то это была моя идея! — возмутился Рон.

— Ну, значит ты этим и займешься, — пожал плечами Поттер.

Симус неуверенно хихикнул.

* * *

Кадет Н. Тонкс, январь 1993.

Даже несмотря на события, происходившие в Хогвартсе, вернуться в школу было приятно. С разрешения старшего в их группе аврора Ричардсона, она получила возможность встретиться со своим факультетом, точно такое же разрешение получил еще один недавний выпускник Хогвартса — гриффиндорец Майлз Риддинг.

Хаффлпафцы были рады видеть выпускницу их факультета, и встреча прошла в теплой дружественной атмосфере, которой так славился дом Хельги.

Многие считали, что с прибытием группы безопасность в Хогвартсе повысилась едва ли не на порядок. Даже несмотря на то, что основу команды составляли кадеты Академии авроров, двадцать, вместе с размещенной ранее четверкой подчиненных Скримджера и парой следователей департамента мадам Боунс, волшебников, обученных противостоять силам тьмы, составляли серьезную силу. Пожалуй, с учетом защитных чар Хогвартс в плане безопасности превосходил даже Азкабан. Единственное, что дементоров не было.

Но несмотря на отсутствие этих ужасных существ, в школе чувствовался страх. Что еще больше роднило замок с его печально известным собратом.

В верхах было принято решение сформировать из имеющихся сил шесть дежурных троек. Каждому находящемуся в замке аврору придавалось по два кадета. Подчиненные мадам Боунс оставались в стороне от этих перетасовок, поскольку не являлись подчиненными главы аврората.

Коллеги из Департамента защиты магического правопорядка откровенно признавали, что на данный момент следствие зашло в тупик, поскольку они не могли прийти к заключению, какую версию считать основной. Оба сотрудника Департамента не стали играть в тайну следствия и поделились версиями. Оба сходились во мнении, что искать следует ученика, вот только следователь Пауэл настаивал на том, что это студент старшего курса, скорее всего чистокровынй из темной семьи, способный применить проклятье окаменения. Его молодой коллега Холмс настаивал на версии, что кто-то сумел вывести василиска и притащил детеныша в школу. А отсутствие убитых объяснял тем, что молодые змеи просто не способны убивать до определенного возраста. В общем, ни одна из этих версий не подходила. Во-первых, было установлено, что на жертвах нет следов темной магии, а значит версия Пауэла была ошибочной, ну а поверить в то, что кто-то умудрился вывести василиска, которые вымерли сотни лет назад... Однако Холмс настаивал на том, что в некоторых частях света, например в Южной Америке и, по слухам, Индии, эти змеи все еще водятся. Молодой сотрудник Департамента магического правопорядка подозревал сестер Патил и... Гилдероя Локхарта. Он считал, что известный путешественник решил привезти в школу молодого василиска, чтобы затем убить его и написать еще одну книгу, которая поможет ему еще больше прославиться. Ну а Патил попали в список подозреваемых просто из-за происхождения.

В общем, все что имелось — две версии, одна из которых была просто неправильной, а вторая почти что бредовой.

Пауэл обратился за инструкциями в Департамент, где после тщательного анализа постановили считать его версию основной и пообещали озаботиться поиском неизвестного проклятья.

Тонкс, до которой довели лишь ту часть, которая касалась возможных подозреваемых, но вместе с остальными кадетами получившая остальную информацию от аврора Ричардсона, пребывала в недоумении. Кого и как они должны искать? Не поить же всю школу веритасерумом?

Примерно к середине января в жизни авроров наступили перемены. До Амбридж наконец-то дошло, что нужно хоть как-нибудь отреагировать на окаменевшее приведение, поскольку по школе ходили слухи один страшнее другого.

В результате теперь каждый факультет должна была сопровождать тройка авроров, четверо осуществляли одиночное патрулирование по школе. А пара кадетов несла постоянное дежурство на входе в Хогвартс. Нужно ли говорить, что всякое одиночное шатание по школе прекратилось? Более того, был отменен чемпионат по квиддичу, что вызвало волну недовольства со стороны фанатов данного вида спорта. Хогвартс все больше превращался в тюрьму с четким расписанием, отдельным временем приема пищи для каждого факультета, из-за чего пришлось пересматривать учебные планы... в общем, вольностями, как при Дамблдоре, теперь и не пахло.

Для Нимфадоры Тонкс и другого новичка в академии, Риддинга, эти изменения закончились бессменной вахтой в воротах Хогвартса. Все более опытные или обученные были заняты непосредственно в замке.

* * *

Здесь было темно и сыро. Неровный свет факелов освещал лишь небольшое пространство вокруг пентаграммы. Но Грегори Гойла, который обессилено лежал на земле, пугала вовсе не темнота. Гораздо страшнее было то, что скрывалось в огромной статуе Слизерина, гигантские очертания которого были видны даже сквозь окутывавший помещение мрак.

Сама пентаграмма выглядела невероятно сложной, недоступной пониманию не только второкурсника, но и большинства выпускников. А тот факт, что тонкие канальца рун были наполнены человеческой кровью, гарантировал создателю пентаграммы многолетнее заключения в Азкабане. Однако для юноши, прозрачный силуэт которого находился внутри пентаграммы, не было ничего необычного в выполнении ритуала, а уж возможные последствия его и вовсе не волновали.

— Да, приходится признать, что планы не всегда срабатывают так, как нужно. И вот Дамблдор ушел... и что же? Я тебя спрашиваю, Гойл, — мальчик лишь невнятно попытался что-то пробормотать. — А, что с тебя взять... от тебя толку не больше, чем от домового эльфа... Они нагнали в школу целую прорву авроров... Все уязвимые места были укреплены. Придется менять планы.

Гойл не отвечал, пытаясь восстановить силы.

— Знаешь, возможно, это и к лучшему. Ведь изначально я планировал посеять страх, а затем, когда директор не сможет оберегать своего Золотого Мальчика, похитить кого-нибудь из его друзей и выманить сюда. Зачем? Из-за какого-то глупого желания разделаться с мальчишкой?

Гойл слабо шевелился на полу.

— Что ты там стонешь? Выпей еще кровевосстанавливающего зелья... ах, да. Думаю, надо было запасти побольше...

Так о чем это я? В общем, такие идиотские планы я составлял лет в двенадцать... И я спросил себя: что со мной стало?

Нет, здесь все очевидно — искромсал себе душу. Но! Меня поразило что... гм... прошлый я, скажем так. Тот, который был в прошлом году... его действия показались мне еще более идиотскими. И у меня родилась теория. Тебе интересно, Грегори?

— Гэхрууу...

— И даже круциатусом тебя взбодрить не могу... Ну да придет время... В общем, его действия показались мне, по меньшей мере, не слишком логичными. Что-то, конечно, можно списать на исполнителя... Но все же! Действия моего... гм... второго я... не достойны не то что Лорда Волдеморта, но даже его половины... И тут меня осенило! Это была даже не половина меня... это была куда меньшая часть... я всегда был несколько честолюбив, — скромно признался Том Риддл, — и мог решиться на невообразимое — создать три... или даже четыре хоркрукуса! И тогда все стало на свои места! Теперь я понимаю, почему вместо нескольких месяцев мой дух обретался неизвестно где долгие годы...

Риддл замолчал. Гойл постепенно приходил в себя и даже делал попытки подняться.

— Нам придется изменить план, — жестко произнес Том. — Судя по всему, теперь я — самая важная часть того, что осталось от Лорда Волдеморта. И чтобы возродиться не полным идиотом, который жаждет лишь смерти Гарри Поттера и еще чего-нибудь странного, я должен, что называется, собраться.

Юный Темный Лорд хихикнул.

— Наших с тобой, ритуалов, Грегори, хватило бы, чтобы мой дух имел возможность действовать аккурат к концу мая... Но теперь мы не можем себе позволить развлекаться, запугивая школьников. Еще одна жертва, и они пришлют еще авроров. Мы должны нанести решающий удар.

— А зачем? — слабо произнес Гойл.

— Видишь ли, зная себя, я бы наверняка разместил свои хоркрукусы... в памятных местах. Даже этот дневник оказался у предателя Люциуса, потому что его отец одним из первых выразил мне свою самую горячую поддержку. Хогвартс всегда был для меня домом. Я наверняка оставил один из них здесь. Часть души Темного Лорда под самым носом у Дамблдора... Нет, я наверняка оставил здесь что-то... И у меня даже есть подозрения... Впрочем, пока не важно. Кстати, я смотрю, ты уже пришел в себя?

Гойл слабо кивнул.

— Это хорошо. Потому что мне потребуется твоя помощь.

— Все что угодно, мой Лорд, — прохрипел слизеринец.

— О, не нужно таких формальностей, Грегори... называй меня просто — Господин или хозяин Риддл, как тебе удобней.

Гойл безропотно проглотил скрытое оскорбление.

— Да, наш удар должен быть точным. Нельзя проявлять никакой слабости. Важно заставить нового директора включить охранные чары, и тогда авроры не доживут до прибытия подкрепления. Мы будем сеять хаос, смерть и разрушение! — под конец вскричал Том, а затем, резко успокоившись, продолжил: — А тем временем я отправлюсь искать свой хоркрукус...

— А как же я? — спросил Гойл.

Риддл обернулся.

— Вот для этого мне и нужна твоя помощь, Грегори. Ты ведь готов оказать услугу Темному Лорду?

— Да, Господин.

— Это хорошо, — удовлетворенно кивнул Риддл. — Мы пойдем проверенным путем, Грегори. Повторяй за мной.

— Я, Грегори, сын Нортона, из Рода Гойлов, — напряженно произнес Том.

Гойл механически повторил.

— Готов разделить с тобой, дух, свой разум.

Мальчик повторил и эту фразу.

— Свое сердце.

Он повторил еще раз.

— Свое тело.

Гойл произнес последнюю фразу и только через мгновение понял, что совершил. Он испуганно посмотрел на Темного Лорда и увидел лишь красные глаза, которые, казалось, смотрели прямо ему в душу.

— Не отводи взгляд, — раздался хриплый шепот...

Грегори все смотрел в эти красные глаза, не замечая ничего, кроме них. Внезапно свет померк перед его глазами. Наследника рода Гойл больше не существовало.