Предел свободы. Часть вторая (джен)

Хогвартс, апрель 1993.

— Смерть... Это всего лишь ещё одно приключение. Новая дорога. Но я никогда не думал, что кто-либо должен отправляться в этот путь так рано, — Дамблдор говорил медленно, тщательно обдумывая каждое слово. — Это несправедливо. Так просто не должно быть. И, клянусь Мерлином, я этого не хотел.

Он замолчал.

— Мне бы хотелось, чтобы такое не повторилось. Ни с кем и никогда, — директор задумчиво разглядывал мемориальную доску с именами погибших. — Возможно, когда нам удастся построить лучший мир, такое станет чем-то совсем неслыханным. Впрочем, и сейчас... то что произошло... из ряда вон. Простите меня, если сможете. Я не предполагал, что так случится...

Плечи Дамблдора опустились. Он буквально физически ощущал, как тяжкий груз совести вот-вот раздавит его. Он развернулся и отправился прочь от места, которое навевало невеселые мысли.

Постепенно шумиха, которая поднялась после истории с василиском, улеглась. Волна народного гнева разбилась о неприступные скалы бюрократии, была перебита мощным потоком лжи и перенаправлена в безопасное русло. Фадж удержался у власти.

Альбус подозревал, что здесь не обошлось без подсказок Руфуса Скримджера. Показательное награждение уцелевших в Хогвартсе кадетов. Хвалебные речи доблестным аврорам, перемежаемые не менее хвалебными статьями, и как венец — новая программа Фаджа, призванная защитить население от пробудившихся темных сил.

Министр объявил о намерении увеличить бюджет аврората на пятнадцать процентов. Видимо, Корнелиус умел быть благодарным. Дамблдор был сильно обеспокоен тем, что, распределяя средства в пользу аврората, Фадж намеревался свернуть все программы поддержки магических существ, приостановить строительство двух небольших медицинских учреждений на юге страны и отказаться от выкупа у короны дополнительных площадей, пригодных для выращивания волшебных растений.

Впрочем, эти меры должны были быть утверждены Визенгамотом, чему Дамблдор, особенно в нынешней ситуации, мог запросто помешать. Однако, в связи с недавними открытиями, усиление аврората могло пойти на пользу стране.

Директор был потрясен, обнаружив, что в его школе находились целых два хоркрукса Темного Лорда. Было бы логично предположить, что у Волдеморта имеется, по крайней мере, еще один. Однако, зная Тома, можно было говорить, что их больше, раз уж он решился разделить свою душу более чем на две части.

Исследование предметов заняло некоторое время, и потому директор не смог присутствовать на похоронах своих учеников, чем оказал самому себе немалую услугу, учитывая, что Фадж умудрился превратить траурные мероприятия в очередной фарс, заодно нажив себе многих врагов, что, впрочем, его нисколько не волновало. Иногда у Альбуса создавалось впечатление, что Фадж является клиническим идиотом, который просто не понимает, что делает. Или же все дело в том, что его картина мира настолько искажена, что все равно без участия целителей не обойтись?

Как бы то ни было, Дамблдору удалось понять истинную суть артефактов. К его глубокому сожалению, Волдеморт умудрился осквернить казалось бы давно утерянную диадему Рэвенкло. Альбусу скрепя сердце пришлось её уничтожить, применив для такого случая не слишком сочетающееся с образом светлого волшебника Адское Пламя.

Что касается дневника, предполагалось, что он предоставит этот артефакт следствию в качестве улики... Но, конечно, это не было главной причиной. Просто так сложилось, что настал нужный момент, который, по мнению Дамблдора, требовал незамедлительных действий. Убийца Аберфорта наконец-то получит по заслугам.

Альбус пришел к выводу, что, вероятнее всего, Гойл получил этот артефакт от Кребба-старшего, в доме которого он провел большую часть лета. Мог ли он взять его в собственном доме? Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно задать другой — стал бы Волдеморт передавать на хранение частицу своей души Креббам или Гойлам? Маловероятно.

Зато очень возможно, что данный предмет фигурирует в перечне изъятых у Малфоя темных артефактов.

Так и оказалось. Квалификации авроров хватило лишь на то, чтобы определить, что дневник все-таки является запрещенным предметом, и оставить его на складе улик. Альбус покачал головой. Возможно, действительно стоит увеличить финансирование аврората, чтобы повысить квалификацию служащих.

В общем, с того момента, как Дамблдор осознал, что дневник мог храниться у Малфоя, он точно знал что нужно делать.

Нельзя сказать, что встреча с главой Департамента магического правопорядка Амелией Боунс и Рэджинальдом Крокером, возглавлявшим Отдел Тайн, прошла гладко. И если первая потребовала безусловной передачи артефакта и даже угрожала обвинить его в препятствовании правосудию, то второй настаивал на последующем исследовании артефакта. В конечном итоге Дамблдору удалось вынудить обоих дать нерушимую клятву, что дневник будет фигурировать в деле как улика, а затем незамедлительно уничтожен. Но если Амелия удовлетворилась клятвой верховного чародея, что все эти действия направлены на благо страны, «ради высшего блага», как выразился Альбус, то Крокер уступил лишь после того, как ему в приватной беседе были обещаны передача Малфоя в полное распоряжение Отдела Тайн и даже разрешение на применение специальных средств допроса, чтобы с его слов составить хотя бы первичное представление о том, чего Отдел лишился по милости Дамблдора. А еще Альбус попросил Крокера задать пару дополнительных вопросов на суде, оговорив, что это условие является обязательной частью сделки.

* * *

Люциуса подвела самоуверенность. Несмотря на то, что у Дамблдора получалось довольно долго скрывать подготовку к предстоящему аресту Малфоя, последнему все же удалось разузнать о планах директора. Он понимал, что сейчас Фадж, вероятнее всего, откажется принять его сторону. Более того, он, будто только после избрания, танцует под дудку Верховного Чародея Визенгамота. Вместе с тем, у него было достаточно денег и связей, чтобы развалить дело. Вложиться пришлось изрядно и, казалось бы, старый дурак ничего не заметил, даже не пытаясь как-то тасовать людей, которые занимались его делом. Чего он не ожидал, так это того, что Дамблдор, который, благодаря неудавшейся авантюре Фаджа, не был стеснен в средствах, банально перекупит его людей.

Таким образом, арест стал для него полной неожиданностью.

Суд состоялся в конце апреля. Заседание было закрыто для прессы и прошло очень быстро. Малфоя буквально прижали к стенке, но он сумел сориентироваться и согласился дать показания под веритасерумом, ответив на заранее оговоренные вопросы. Его адвокат должен был проследить за ходом допроса.

Люциус признался, что владел этим артефактом, но к нападению на школу не имеет никакого отношения. Так бы все и закончилось, поскольку, по сути, предъявить ему было нечего — наказание за хранение темных артефактов он уже отбыл, но внезапно в ход допроса вмешался незаметно проникший в зал заседания Крокер:

— У меня имеются сведения, что этот человек располагает информацией об угрозе национальной безопасности Великобритании. Прошу разрешить мне задать пару вопросов подсудимому.

Адвокат Малфоя пытался протестовать, но председательствующий Дамблдор немедленно дал согласие.

— Мистер Малфой, кто передал вам этот артефакт? — спросил Крокер.

— Темный Лорд, — коротко ответил Люциус, которому, несмотря на все усилия, не удалось побороть действие веритасерума.

Члены Визенгамота ахнули.

— Почему он передал вам его? — продолжил невыразимец.

— Я... был его доверенным лицом в то время.

Малфой был признан непричастным к нападению на школу. Однако его задержали в связи с вновь вскрывшимися обстоятельствами. Намечалось новое расследование его пожирательской деятельности, и, независимо от результатов, от обвинения в лжесвидетельстве ему не отвертеться. Дамблдор был доволен. Осталось найти исполнителей, и его брат будет отомщен.

* * *

Май 1993.

Дела поглотили Альбуса с головой. Он был так занят, что не смог даже следить за ходом расследования по делу Малфоя. К его удивлению, Люциус пошел на сотрудничество со следствием, сознавшись в ряде преступлений. Вместе с тем, он выторговал для себя отсрочку приговора для того, чтобы привести дела рода в порядок, дав нерушимую клятву, что в оговоренный срок он добровольно явится в Министерство. Фадж пошел ему навстречу.

За прошедшее время Дамблдор многое переосмыслил. Наличие у Тома хоркруксов заставило директора по-новому взглянуть на роль Гарри в предстоящей войне. А то, что это будет именно война, Альбус не сомневался. Как бы то ни было, рыцарем в сияющих доспехах мальчику явно не быть. В чем его предназначение, еще только предстояло выяснить.

Время уходило, как вода сквозь пальцы. Столь же стремительно таяли и ресурсы. Из полученного от Фаджа миллиона осталось чуть больше половины. Дело Малфоя обошлось примерно в сто тысяч. Еще около двухсот пошло на поддержку старых сторонников в Визенгамоте и приобретение новых. И оно стоило того. Сейчас Дамблдор находился на пике своего влияния.

Остальное было истрачено на цели, на которые эти средства изначально и выделялись, прежде, чем Фадж решил попытаться подкупить директора. Были предприняты меры по улучшению среды обитания кентавров, русалок и оборотней. В больших объемах закуплено волколачье зелье. Это позволит снизить число убитых и обращенных в оборотней. Разумеется, все мероприятия Альбус проводил от своего имени, и в каком-то смысле это пошло на благо волшебным народам и магическому сообществу в целом. Деньги не были разворованы и были использованы исключительно эффективно, чего никак нельзя было ожидать, распоряжайся ими министерские чиновники, которые думали лишь о своем кармане.

Вместе с тем, Альбус начал готовиться к войне. Первым делом он принялся прощупывать почву. Написал письма ряду старых знакомых, интересовался их мнением о том, что может ожидать их в будущем.

Он не торопился собирать Орден Феникса, поскольку это было, во-первых, преждевременно и, во-вторых, как показала первая война с Волдемортом, не слишком эффективно. Несмотря на относительно высокие навыки членов Ордена, их стремление в первую очередь обезоружить противника и подавляющее численное превосходство последнего приводило к тому, что ряды Ордена значительно поредели, а выдающихся успехов так и не было.

В этот раз Дамблдор решил предвосхитить действия противника. В первой декаде мая он покинул страну и отправился на континент.

* * *

— Сорок пять боевых магов, пять горных троллей и два великана. Наш отряд считается одним из лучших в Европе, герр Дамблдор. Месячный контракт обойдется вам в десять тысяч галеонов, — произнес крепкий на вид волшебник средних лет, одетый в темно-красную мантию. Альбус предположил, что его собеседник когда-то учился в Дурмстранге.

— Изрядно, — отметил он.

— Жизнь наемника коротка, — ответил командир отряда, — было бы глупо рисковать ей за какие-то гроши.

— Однако же есть отряды, которые предлагают свои услуги значительно дешевле, — попробовал торговаться Альбус.

— Идиотов везде полно, — пожал плечами наемник.

Возникла пауза.

— Итак, десять тысяч галеонов за месяц найма, а годовой...

— Сто двадцать тысяч, — прервал Дамблдора, которому это явно пришлось не по нраву, командир отряда.

— А что, если мне нужен контракт, согласно которому вы должны будете начать службу незамедлительно в определенный момент времени...

— Пятьдесят процентов к сумме контракта. Нам придется оговаривать это условие с другими нанимателями, а значит, снижать цену на наши услуги. Мы можем вообще не найти нанимателя, и тогда я буду вынужден расторгнуть наш с вами договор, если подобное будет происходить на протяжении какого-то времени.

— Понимаю... — кивнул Дамблдор.

К концу мая верховный чародей английского Визенгамота мог в любой момент призвать под свою руку около двухсот боевых магов и более тридцати магических созданий, служивших в отрядах. Сила, что ни говори, изрядная. Данная активность не осталась незамеченной.

* * *

Малфой-мэнор, май 1993.

Поражение было полным. Дамблдор умудрился обвести его вокруг пальца в тот момент, когда он был уверен, что ему удастся если и не парировать этот удар директора, то хотя бы свести ущерб к минимуму. Однако не вышло. И теперь он не мог даже сдаться на милость победителя. Потому что ни одна из сторон не была склонна проявить милосердие к нему, Люциусу Малфою.

Слизеринцы по праву гордятся своей хитростью и умением находить выход из сложных ситуаций. Нынешний директор Хогвартса мог бы состязаться в хитрости с самим Салазаром, но Люциус считал, что и он чего-нибудь да стоит. Малфоевская гордость говорила, что стоит он очень и очень многого, а потому пропадать просто так, оставив семью на произвол судьбы, было просто неприемлемо.

Он нанял магглов от безысходности. Жажда мести за, как тогда казалось, погибшего сына затмевала все доводы разума. Дамблдор должен был получить свое. И хотя достать великого мага было просто нереально, его брат расплатился за него.

Магглы сработали отлично. После, когда выяснилось, что Драко жив, нужно было зачистить концы. Ему удалось убедить Флетчера в необходимости встречи с главой этих магглов. Когда перед ним появился толстяк с моржовыми усами, увешанный дешевыми магическими амулетами, как рождественская ёлка, Люциус решил, что это шутка. Затем, вспомнив свои убеждения, решил, что магглы недоумки, и подумал, что все будет проще, чем он ожидал.

Тогда от убийства маггла Люциус воздержался, потому что, легко преодолев защиту простеньких амулетов, выловил в его мыслях факт, что тот является родственником Гарри Поттера.

Это была вторая причина. Первой была та круглая штуковина, зажатая в руке у маггла, который, к удивлению Люциуса, понял, что его читают, и смотрел на него жестко. Он не знал, что такое граната, но четко уловил связь между её возможным падением и собственной вероятной смертью. Пример Аберфорта не позволял ему отнестись к подобным штукам легкомысленно.

— Выкинешь хоть один фокус — и ты не выйдешь из этого здания, — жестко произнес маггл.

Тогда им удалось прийти к соглашению. Чтобы не терять лица, Люциус добавил значительную сумму маггловских фунтов в виде бонуса.

И теперь, когда ситуация складывалась не лучшим образом, он вспомнил об этих магглах, глава которых был родственником Гарри Поттера. Люциус думал о будущем своего рода. И ради его блага Малфой-старший должен был исчезнуть. Но прежде нужно обеспечить семье надежную защиту.