Предел свободы. Часть вторая (джен)

Литтл-Уиннинг, июнь 1993.

Время летело незаметно. Вернон был постоянно занят подготовкой к предстоящей операции, а Гарри безуспешно пытался вытянуть из него хоть какие-то подробности. Единственное, что ему удалось узнать к настоящему времени — Сириус Блэк, судя по всему, был невиновен. По крайней мере, Люциус Малфой, заплативший некоторую сумму, чтобы его поместили в камеру рядом с местом пребывания крестного Поттера, считал именно так.

Казалось бы, а зачем вообще нужен считающийся опасным преступником крестный? Да и длительное пребывание в тюрьме могло не лучшим образом сказаться на его психическом здоровье.

Размышляя над этим вопросом, Гарри испытывал легкие угрызения совести, потому что, помимо простого желания хоть чем-то помочь старому другу родителей, среди его мотивов было и стремление освободиться от официальной опеки директора в магическом мире. Этот момент в письме разъяснил Малфой-старший, который, однако, держа в уме свои интересы, был против столь резких шагов. Впрочем, пока он находился за решеткой, его мнением можно было и пренебречь.

В общем, пока Гарри оставался в неведении по поводу того, как будет проходить освобождение его крестного, однако будучи вынужденным обдумывать свою линию поведения.

А между тем на Тисовую вернулся Дадли. В своей школе он немного растерял форму и выглядел рыхловатым по сравнению с тем, каким он был в прошлом году. Но других изменений на первый взгляд видно не было. Впрочем, вскоре Гарри пришлось убедиться, что иногда первоначальная оценка не соответствует действительности.

В отсутствие дяди Вернона Петунья позволяла Дадли очень и очень многое. Так, он мог уйти в обед и вернуться около полуночи и заявить, что пил чай в доме друзей, и тетя ему безоговорочно верила.

Гарри возвращался из супермаркета с покупками, за которыми тетя отправила его двадцать минут назад.

Внезапно из соседнего переулка послышались какие-то странные звуки. Наверное, пойти в темный переулок, чтобы узнать, что там происходит, не было самой блестящей идеей, но Гарри все же не удержался.

К удивлению и негодованию Поттера, оказалось, что трое зажали в угол одного парня и, очевидно, чего-то от него хотели. Гарри удивился не потому, что в Литтл-Уиннинге такое в принципе не было возможно. Троицу возглавлял не кто иной, как его кузен Дадли.

Негодование же было вызвано тем, что в его компанию теперь входил и Пирс Полкинс, которого мальчик и, насколько он знал, его кузен терпеть не могли.

— Какого черта здесь происходит? — выпалил Гарри.

Вся компания немедленно обернулась к нему. Нападавшие с недоумением, жертва с надеждой.

Дадли не знал, что делать в подобной ситуации. К счастью, Полкинс незамедлительно пришел ему на помощь.

— Ты что здесь забыл, глиста очкастая? — ухмыльнулся Пирс, и уже через мгновение согнулся пополам, получив удар под дых.

— Ты о моем кузене говоришь, Крыса, — прорычал Дадли, который был рад, что ситуация разрешилась таким образом.

— Эй, Большой Ди, полегче, — вмешался Малкольм, который был инициатором того, что Пирс присоединился к ним. — И вообще, я же просил не называть его так.

Тем временем Гарри мотнул головой влево. Прижатый к стене паренек понял подсказку и поспешил скрыться.

—Ты чем-то недоволен, Малкольм? — спросил Дадли, добавив Полкинсу коленом в лицо, отчего тот окончательно повалился на землю.

— Не, не, не! — поспешил прояснить свою позицию тот. — Просто мы же команда! Нельзя так поступать с одним из нас!

— Нельзя наезжать на моего кузена, — жестко ответил Дадли. — Это понятно?

Мальком кивнул.

— Тебе все понятно? — Дурсль-младший пнул лежащего на земле и зажимающего нос, из которого шла кровь, Пирса.

Полкинс судорожно кивнул.

— Гарри, давай позже все обсудим.

Поттеру оставалось лишь кивнуть и отправиться домой. Позже они действительно поговорили. Дадли не раскаивался, он просто сказал, что они по-разному смотрят на жизнь, и ему бы не хотелось, чтобы это породило между ними конфликты. А еще Дадли просил не рассказывать о случившемся Вернону. Гарри обещал. Больше они не касались этого вопроса.

Вернон вернулся в конце июня. Он сообщил Поттеру, что побег состоится в конце июля, и что осталось утрясти лишь некоторые детали. Оставалось только ждать.

* * *

Июль 1993.

Толкать человека на преступление нехорошо. Поэтому лучше считать, что оказываешь ему услугу, в корне меняя его жизнь. А еще лучше, если человек и сам так считает. Вернону оставалось лишь это организовать.

Коннон Диггет и Сэм Дженкинс были легкими целями. Первый был просто жадным. И к тому же любил, так сказать, брать от жизни все. Он легко уцепился за возможность получить много денег. То, что никто из его коллег не погибнет, успокоило его, хотя у Дурсля сложилось впечатление, что он готов был в случае чего переступить и через их трупы.

Дженкинс попался на покере. Вернону пришлось проигрывать ему несколько вечеров подряд. Затем он просто отказался с ним играть, посетовав, что такой талант следует использовать с большим размахом. Заинтересовавшийся Сэм получил адрес одного подпольного клуба, где нанятый Дурслем шулер организовал ему еще одну серию побед.

Дженкинса заподозрили в нечестной игре и даже слегка побили, выясняя, есть ли у него сообщники. Таковых не оказалось. Невероятно везучий игрок считал, что у него просто пошла белая полоса.

Выигрыш, весьма приличный, кстати, ему отдали, но предупредили, чтобы он больше не появлялся в этом заведении. Охваченный азартом Дженкинс помчался искать другие подпольные клубы. Удача была на его стороне. Или не была, это как посмотреть. В общем, следующей точкой его маршрута стал откровенно бандитский притон, в котором он умудрился основательно проиграться.

В общем, к тому моменту, когда эмиссар Дурсля навестил его, тот воспринял намек на возможный куш более чем позитивно. Позже Вернон даже удивлялся, как незадачливый летчик умудрился задолжать ТАКИМ людям. Даже Дурсль чувствовал себя не очень уверенно, когда выторговывал для Дженкинса отсрочку.

Энтони Мюррей был первым пилотом. Единственной возможностью подобраться к нему была его любовь к выпивке. Впрочем, выпивал он весьма и весьма умеренно и, видимо, обладал завидной силой воли. Вернону пришлось приложить немало усилий, чтобы расшатать оную. Мюррей регулярно попадал в ситуации, когда не выпить было просто невозможно. То он оказывался в центре праздника, где ему щедро наливали за здоровье именинника, то судьба сводила с отставным летчиком, который предлагал тосты за королевские ВВС и Ее Величество, а иной раз он и вовсе он умудрялся выигрывать в спорах, в которые его незаметно втягивали, весьма качественный алкоголь.

Примерно через две недели можно было говорить, что Энтони Мюррей пьет не просыхая.

Сменилось и качество его собутыльников. Все чаще за его столом оказывались неудачники, которые жаловались, что из-за любви к выпивке рушилась их карьера, а затем и жизнь. Многие из них как бы риторически спрашивали, что бы он стал делать, если бы лишился работы, которой посвятил многие годы.Энтони всерьез задумался над этим вопросом, тем более, что он начал осознавать, что его затягивает все глубже.В итоге он решил, что так ярко расписанная перспектива стать владельцем собственного самолета на далеких южных островах, где он будет возить туристов и наслаждаться дешевым, но очень хорошим местным ромом, стоит того, чтобы пойти на преступление. По крайней мере, это всяко лучше бесславной отставки.

Что касается техника Грегори Баскета, то одно время Вернон даже и не знал, как к нему подступиться. Примерный семьянин, ревностный католик и заядлый шахматист. Чтобы найти его Ахиллесову пяту, приходилось едва ли не лезть к нему в душу. В конце концов решение было найдено, однако Дурсль, который знал ценность семьи, чувствовал себя неловко. Дело в том, что весь мир замкнутого Генри держался на единственном столпе — его жене Энн.

И когда Баскет застал свою жену в постели с молодым марокканским жиголо, его мир рухнул.

Генри погрузился в глубочайшую депрессию, и людям Вернона пришлось его из нее вытаскивать. Тогда техник впал в другую крайность — пустился во все тяжкие. Но в конце он согласился сыграть свою роль в задуманной операции.

Затем, когда все дали согласие, один из людей Дурсля собрал их вместе и объяснил подробности.

Летчики потребовали гарантий как безопасности, так и выполнения обязательств. Они были им предоставлены.

Вернон подозревал, что эти люди озаботились собственной безопасностью и самостоятельно, и не собирался их кидать. В конце концов, всех денег не заработаешь, а разбираться с контрразведкой как-то не хотелось.

В результате переговоров выяснилась наиболее подходящая дата — двадцать восьмое июля. Учения королевских ВВС.

* * *

Азкабан, 28 июля 1993.

Азкабан считался одной из самых страшных тюрем волшебного мира. По форме он напоминал римский Колизей, однако имел намного большую толщину стен и две надвратных башни, в которых располагался гарнизон. Башни были расположены с разных концов крепости, которая, соответственно, имела двое ворот, и были, очевидно, построены позднее, чем сама крепость. Неизвестно, как и почему в Азкабане появились дементоры, но через некоторое время было решено использовать крепость как тюрьму.

Камеры располагались по кругу, что упрощало распределение патрулей. В тюрьме было пятнадцать уровней, каждый из которых по высоте примерно соответствовал одному этажу современного здания, однако расквартированные здесь охранники из Ударного отряда министра очень редко спускались ниже седьмого, да и в тех нечастых случаях делали это они только из-за предусмотренной наставлениями ежемесячной проверки ворот.

Наверное, с высоты Азкабан можно было принять за стадион. Множество тусклых огоньков — факелы на стенах тюрьмы — и непроглядная, жуткая темень на дне. Именно там, на нижних уровнях, и обитали дементоры. Начиная с двенадцатого уровня ими все буквально кишело. Считалось, что где-то ниже пятнадцатого уровня находится вход в пещеры из которых, предположительно, эти твари и появлялись.

Естественно, при таких раскладах самыми худшими местами заключения считались нижние уровни, где дементоры находились практически постоянно. До недавнего времени самый ужасный преступник магической Британии Сириус Блэк оказался заточен на десятом уровне тюрьмы. Людей он не видел годами, лишь слышал, как на девятом уровне кричат другие заключенные, и среди них его сумасшедшая кузина Беллатрикс. И вот теперь в соседнюю камеру поместили мужа другой его кузины — Люциуса Малфоя.

Хоть какое-то разнообразие. Потому что постоянство, с которым дементоры наведывались сюда, словно в буфет, приятным не назовешь. Даже недавний забег министра Фаджа по уровням тюрьмы нельзя назвать забавным. Напыщенный дурак был настолько раздражен чем-то, что ухитрялся едва ли не игнорировать ауру страха, которой был буквально пропитан Азкабан. В такой обстановке будешь рад любому событию, которое хоть недолго отвлечет от худших воспоминаний, которые неустанно возникают в памяти при приближении дементоров.

В этот день произошло то, что никто из находившихся в Азкабане не забудет никогда.

Двадцать восьмого июля топливозаправщик королевских ВВС VC-10 отклонился от курса и отправился к небольшому островку, который считался заповедником для морских птиц. По мере приближения к острову три фигуры покинули самолет, а через некоторое время к ним присоединилась и четвертая. Парашютисты медленно приземлялись на воду, в которой, к счастью, им пришлось пробыть совсем не долго. Вроде как случайно оказавшееся в этом районе рыболовецкое судно быстро выловило всех членов экипажа потерпевшего крушение самолета.

Тем временем VC-10 протаранил стену Азкабана, снеся одну из сторожевых башен и часть камер, похоронив под обломками четверть гарнизона и некоторое количество мелких правонарушителей, которые отбывали наказание на верхних уровнях. Тонны топлива, которое немедленно загорелось, хлынули на «дно» Азкабана.

Дементоры не могут говорить. Они способны издавать лишь свистящее шипение. В тот день многие готовы были поклясться, что это шипение может переходить в крик.

Горело все, что только могло гореть. Там, где гореть было нечему, просто выгорало топливо. Дементоры торопились забиться куда-нибудь подальше от огня. Расчет оказался точным. Прибывшие к острову на моторной лодке люди Вернона практически не чувствовали холода, который должен был служить им признаком приближения опасных тварей.

Ворота подорвали с помощью взрывчатки. Затем два человека в пожарных костюмах поспешили на десятый уровень. Пару раз им приходилось таиться от спешивших убраться подальше дементоров, и лишь блокираторы адреналина помогали им хоть как-то держаться и не впадать в панику. Амулеты, которыми снабдил их Вернон, позволяли им видеть происходящее, но не избавляли от головной боли, вызванной магглоотталкивающими чарами, что никак не способствовало хорошему настроению.

Наконец им удалось добраться до десятого уровня. Описание совпадало. Нужные люди находились здесь и, судя по всему, о чем-то ожесточенно спорили.

Один из «пожарных» передал блондину волшебную палочку, а затем обратился к ним обоим:

— Господа, наденьте эти костюмы, там, — он мотнул головой в направлении ворот, — просто ад.

— Никуда я с вами не пойду, чертовы Пожиратели! — возмутился худощавый, больше похожий на скелет, брюнет.

— Он не совсем адекватен, — прокомментировал блондин.

Один из «пожарных» с поразительной сноровкой начал вскрывать отмычкой замки. Впрочем, они были достаточно примитивными, так что процесс не занял много времени. Сириус Блэк попытался накинуться на них, как только двери были открыты, но его быстро успокоили ударом в челюсть.

У них не оставалось другого выбора, кроме как нести его.

И они поспешили обратно. Люциус Малфой, получивший палочку, время от времени творил волшебное пламя, и ставшие попадаться все чаще дементоры воспринимали это как еще один очаг возгорания и спешили убраться подальше.

Пламя постепенно выдыхалось, чему способствовала аура, исходившая от дементоров, которых, что ни говори, было немало на острове. Впрочем, сегодня их популяция получила значительный урон.

Надо отдать должное охране. Старший офицер с помощью резервного амулета управления, находившегося во второй башне, быстро активировал чары. На его беду, никто не собирался ни аппарировать из Азкабана, ни улетать отсюда на метле. Моторная лодка на большой скорости отчалила от острова, увозя с собой двух самых опасных и самых охраняемых преступников магической Британии. По иронии судьбы, ни один из них не был виновен в том, в чем его, в случае Люциуса — первоначально, обвиняли. Уже через двадцать минут их погрузили в микроавтобус, а в качестве дополнительной меры предосторожности еще и запрятали в гробы. Люциус Малфой был не в восторге, а Сириуса даже пришлось вырубить еще раз.

Уже на шоссе их фургон остановил полицейский. Водитель предъявил все необходимые документы, а когда его спросили про груз, прямо заявил — трупы. И прежде чем представитель закона успел отойти от шока и надеть на них наручники, пояснил, что они работают в только открытой фирме ритуальных услуг. Документы при них были.

— Мда... Я понимаю, вы только начали работать и денег на катафалк у вас нет... Но такой вот... конвеерный подход как-то неуважением отдает. Разве трудно было по одному их везти? Рене Артуа и Джон Адамс... Явно ведь не родственники... — поучал их полицейский.

— О, нет, сэр. Это было их пожелание, — разуверил его водитель.

Страж порядка вопросительно вскинул брови.

— Это педики. Любовь до гроба и все такое. Передоз у обоих.

Полицейский неодобрительно покачал головой, отпустил фургон и вернулся в машину к напарнику, который разгадывал кроссворды. Там он еще раз покачал головой и произнес в пространство:

— Что стало со старой, доброй Англией...