Рассвет над Британией (гет)

Вечерний Хогсмид был тих и почти безлюден, как обычно. Хотя дементоры, патрули Пожирателей Смерти и егерей уже не появлялись на улочках деревни, память о них будто висела в воздухе: некоторые дома и лавочки опустели, окна их были заколочены досками, а немногочисленные прохожие стремились поскорее покинуть негостеприимные улицы. Дверь «Кабаньей головы» с жалобным скрипом распахнулась, и из трактира вышел человек, которого едва ли кто-то ожидал бы увидеть в месте со столь сомнительной репутацией — молодой мужчина, высокий и рыжеволосый, в роговых очках, он был одет в безупречно чистую и выглаженную мантию, а туфли блестели как лаковые. Перси Уизли — так звали мужчину — вышел на главную улицу Хогсмида и торопливо направился в сторону Хогвартса.

Когда-то Перси жаждал славы, власти и признания. Министерство магии было местом, где он сможет реализовать амбиции, а тогдашний министр Корнелиус Фадж выглядел человеком, на которого можно положиться. Третий сын Артура и Молли принял точку зрения Фаджа, что Гарри Поттер и Альбус Дамблдор просто баламутят магическое сообщество; эта позиция выглядела такой удобной — получить престижную должность младшего помощника министра и протекцию со стороны важных лиц, вместо того, чтобы рискнуть карьерой ради борьбы во имя сомнительной и призрачной цели: ведь никаких свидетельств возрождения Волдеморта, кроме слов Поттера, не было. И это стало причиной ссоры Перси с родными.

В тот день Перси много гадостей наговорил отцу. Обозвал идиотом и придурком, заявил, что своей дружбой с Дамблдором папа погубит себя и всю свою семью, что с первого дня работы в Министерстве ему приходилось сражаться с отцовской репутацией чудака-магглолюбца. Что из-за сомнительных увлечений и причуд отца, а теперь ещё и веры в слова Дамблдора и Поттера, семья Уизли вынуждена донашивать старые мантии и покупать подержанные вещи, а сейчас и вовсе рискует оказаться в нищете. И наконец, заявив, что отныне он не считает себя членом их семьи, Перси ушёл, громко хлопнув дверью.

Конечно, решение порвать с семьёй нелегко далось Перси, но он был уверен в своей правоте, и что однажды родители, когда осознают свои ошибки и заблуждения, прибегут к нему с извинениями — а Перси, так и быть, возьмёт свои резкие слова обратно. Но случилось с точностью до наоборот: правда о возрождении Волдеморта подтвердилась, а Фадж, покровитель Перси, лишился должности. Казалось, теперь Перси должен был сам возвращаться к родным и просить прощения — однако признать свою неправоту и сказать родителям, братьям и сестре «Я был неправ, простите меня» было невероятно тяжело. Кроме того, Перси боялся, что его извинения могут и не принять; рождественский визит в «Нору» вместе со Скримджером, после которого младшему помощнику министра пришлось позорно ретироваться из родительского дома в очках, заляпанных протёртым пастернаком, лишь подтвердил эти опасения. А летом прошлого года сторонники Волдеморта захватили Министерство.

Работать на министра-марионетку и стоящих за ними Пожирателей Смерти уже не хотелось, да и мечты о головокружительной карьере развеялись прахом: едва ли «предателю крови» светила должность выше, чем «мальчика на побегушках». Но и что делать дальше, Перси тоже не знал: любой намёк на предательство мог кончиться Азкабаном, а напрямую уйти в подполье означало подставить семью. А вскоре пришла страшная весть: его брат Рон погиб от руки Волдеморта.

Перси был в отчаянии. Забыв о своих страхах, он кинулся к дому родителей, чтобы разделить со своими близкими горе по брату — но «Нора» опустела и судя по всему, была оставлена в спешке. Где искать родных, Перси не ведал, а вслед за горем пришло понимание и осознание, что теперь ему будет намного сложнее примириться со своими близкими. Возможно, мама его простит — но Перси сомневался, что отец и братья с сестрой примут его запоздалое раскаяние и поверят ему. Всё-таки Перси знал, что те, как истинные Уизли и гриффиндорцы, не менее упрямы и упёрты, чем он сам.

Прощение со стороны если не близких, то хотя бы самого себя Перси мог заслужить лишь делом, но, к сожалению, Перси не знал, что делать дальше. Он решил обратиться за советом к Аберфорту Дамблдору, единственному близкому к Ордену Феникса человеку, который согласился пойти на контакт с молодым министерским служащим. Брат покойного директора сначала приказал ожидать, не давая конкретного ответа, и лишь спустя несколько месяцев, когда по Магической Британии разнеслась новость о смерти Волдеморта, дал совет, поразивший Перси до глубины души. Он предложил ему устроиться на работу в Хогвартс, к Северусу Снейпу.

Поначалу Перси собирался отвергнуть это предложение. Идти в помощники к Пожирателю Смерти, при котором в школе беспредельничали Кэрроу, и который, если верить Гарри, убил Альбуса Дамблдора? Однако постепенно Перси убеждался в том, что в словах хозяина «Кабаньей Головы» было здравое зерно: в кулуарах Министерства всё чаще слышались разговоры, что директор Хогвартса — «предатель крови» и «любитель грязнокровок». А буквально несколько дней назад Перси узнал, что Снейп широким жестом упразднил любую дискриминацию магглорождённых в стенах Хогвартса.

Решение было принято. На стол Яксли легло заявление об увольнении, а в Хогвартс улетела сова с письмом к директору.

Уже подходя к воротам с каменными статуями крылатых вепрей, Перси услышал хлопок аппарации, отвлекший его от тяжёлых мыслей. Обернувшись, Перси заметил юношу, которого сложно было не узнать: прилизанные белобрысые волосы, острые черты лица, холодные серые глаза.

— Малфой? Что ты здесь делаешь?

— Я пришёл устраиваться на работу, — ответил Драко и продолжил саркастическим тоном, — а вот что ты здесь делаешь, Уизли? Насколько я помню, Министерство магии находится в Лондоне?

Ворота Хогвартса распахнулись, и мужчины направились в сторону замка.

— Я больше не работаю в Министерстве, Малфой, — ответил Перси, неприязненно глядя на Драко.

— Уволили? — насмешливо спросил Драко. — Мои соболезнования.

— Нет, не уволили. Я сам ушёл.

— Сам? — Малфой-младший удивлённо поднял брови. — Мистер Карьерист уволился из Министерства сам? Похоже, в Запретном Лесу сдохло что-то огромное... И всё-таки, что привело тебя сюда, Уизли?

— То же, что и тебя, Малфой, — ответил Перси. — Я устраиваюсь на должность преподавателя маггловедения. И мне самому непонятно, что мистер Папенькин Сынок забыл в Хогвартсе и зачем ему понадобилось тут что-то преподавать?

— У меня есть свои причины, Уизли, — рявкнул задетый за живое Драко, бросив в сторону Перси полный презрения взгляд, который тот вернул ему с процентами, — и во всяком случае, я не предавал собственной семьи ради каких-то министерских крыс.

Остаток пути оба провели во враждебном молчании. На пороге Перси и Драко встретил Филч; старый сквиб забрал их чемоданы, и оба юноши направились в сторону каменной горгульи, охранявшей кабинет директора Хогвартса.

* * *

Северус Снейп медленно мерил шагами свой кабинет. С минуты на минуту должны были подойти будущие преподаватели Хогвартса и его будущие заместители — если, конечно, они согласятся принять на себя это бремя. Северус глянул на портрет Альбуса Дамблдора, старый волшебник поймал его взгляд и тепло улыбнулся ему. Альбус, человек, который помогал ему при жизни и продолжает помогать сейчас, после смерти.

День, когда погиб Поттер, был, наверное самым ужасным днём в его жизни — разумеется, после дня смерти Лили. Он узнал об этом, когда радостный и довольный Тёмный Лорд созвал всех своих соратников в Малфой-мэнор, чтобы сообщить им о своём триумфе, о гибели Поттера и его друзей, а затем устроил отвратительную тризну. Только благодаря окклюменции Северусу удалось сохранить самоконтроль во время празднования и ничем не выдать себя; когда Снейп, наконец, вернулся в Хогвартс, он целиком предался своему отчаянию. Все прошлые годы Северус считал, что он выполнял все приказы и просьбы Дамблдора для того, чтобы уберечь Гарри Поттера от смерти. Ради того, чтобы жертва Лили не была напрасной. Даже когда Дамблдор раскрыл Снейпу страшную правду о том, что Поттер — крестраж Волдеморта, Северус в глубине души продолжал верить в лучшее, что он сможет спасти Поттера, пусть даже погибнув сам. Теперь сын Лили, последнее живое напоминание о ней, был мёртв. Надежда Северуса разбилась.

А ведь это он во многом был виноват в гибели Поттера. Когда мальчишка только поступил на первый курс, Снейп с самого начала проникся к нему глубокой неприязнью, видя в нём лишь копию Джеймса Поттера. Теперь Северус понимал, насколько заблуждался: в Гарри Поттере не было той хулиганской удали, каковая была в его отце; Поттер-младший был намного мрачнее и вместе с тем добрее, и никогда не позволял себе издеваться над слабыми. Дамблдор был прав — Гарри гораздо больше был похож на Лили, чем на своего папашу. А Снейп позволил своей ненависти к отцу Гарри взять верх над собой, и тем самым сделал всё, чтобы разрушить их взаимоотношения, чтобы мальчик возненавидел его, не доверял ему. Если бы Северус не был так глуп, он смог бы обучить Поттера окклюменции, передать ему все навыки, которые у него были, и тем самым уберечь от этой нелепой смерти.

В тот момент Северус был готов наложить на себя руки. Раз сын Лили мёртв, а Тёмный Лорд одержал окончательную победу, ему, Северусу Снейпу, было незачем жить на земле. Но Дамблдор остановил его. Он напоминал Северусу о его долге директора школы, о том, что тот обещал ему защищать учеников Хогвартса, о том, что в случае его смерти школа останется на растерзание Кэрроу. Говорил, что всегда остаётся надежда на лучшее. И наконец рассказал ему свою собственную историю, так похожую на историю Северуса — о том, как когда-то Альбус, подающий надежды молодой волшебник, подружился с Геллертом Гриндевальдом, попал под его влияние, и в результате погибла его сестра Ариана, а Альбус последующие годы своей весьма долгой жизни делал всё, чтобы искупить свою вину.

Спустя месяц с небольшим Тёмный Лорд начал постепенно терять свою волшебную силу, а затем и вовсе оказался прикован к постели. Всё ещё не веря, что монстр, погубивший Лили и её сына, умирает, Северус попытался выяснить у Дамблдора, не может ли случиться так, что Тёмный Лорд возродится вновь — и в ответ Дамблдор сказал, что Лорд, судя по всему, разрушил связь с собственными крестражами, разрубил нити, удерживающие его душу на этом свете, и теперь обречён на смерть.

Снейп, ставший личным целителем Тёмного Лорда, сначала хотел было отравить его, но отказался от этой идеи, понимая, что дни Лорда сочтены. Северус даже сознательно поил Повелителя лекарствами, продлевающими срок его жизни, втайне наслаждаясь тем, как Тёмный Лорд постепенно осознаёт, что его самый страшный кошмар — смерть — становится всё ближе и ближе. Наконец Лорд умер, и в тот же день Снейп прогнал брата и сестру Кэрроу, печально прославившихся своим садизмом, из Хогвартса. Те, услышав от директора приказ о своём увольнении, обвинили его в предательстве, оскорбляли и даже попытались напасть — но Северус легко отразил их атаку, заставив их позорно бежать из школы.

Альбус оказался прав — надежда есть всегда.

Внизу зашумела движущаяся винтовая лестница, затем раздался стук в дверь.

— Войдите, — отозвался Северус.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошли Драко Малфой и Перси Уизли, по-прежнему неприязненно косившиеся друг на друга.

— Добрый вечер, сэр, — Драко слегка ухмыльнулся, но в его голосе чувствовалась теплота.

— Здравствуйте, господин директор, — сказал Перси, настороженно глядя на Снейпа.

— Драко, Перси, — Северус слегка наклонил голову в знак приветствия, вышел из-за письменного стола и продолжил. — Вы прибыли, чтобы занять вакантные должности преподавателей защиты от Тёмных искусств и маггловедения. Однако ваши обязанности будут заключаться не только в этом.

Оба молодых человека внимательно смотрели на директора Хогвартса, повернувшегося в сторону стрельчатого окна, за которым догорал закат. После небольшой паузы Снейп продолжил:

— Как вы знаете, я далеко не самый популярный человек в Магической Британии. Министерство магии считает меня опасным смутьяном, Долохов и Беллатриса — изменником, Орден Феникса — убийцей и ренегатом. В общем, моё положение сейчас весьма и весьма шаткое, поэтому я пойму, если вы захотите отказаться от сотрудничества со мной.

Драко и Перси ничего не ответили.

— Сейчас мне нужны люди, которым я мог бы доверять. Но для этого необходимо, чтобы и вы доверяли мне, поэтому сейчас вы можете задать мне все интересующие вас вопросы.

— Сэр, — отозвался Перси, — слухи насчёт смерти Дамблдора... это правда?

— Думаю, Перси, будет лучше, если я сам расскажу вам об этом, — раздался знакомый голос с портрета в большой золочёной раме прямо за директорским креслом.

Все трое повернулись в сторону изображённого на картине Альбуса Дамблдора, который дружелюбно улыбался и смотрел на собравшихся проницательным взглядом сквозь очки-половинки.

— Два года назад я стал жертвой серьёзного проклятия, — сказал Дамблдор. — Благодаря вмешательству Северуса действие этого проклятия удалось остановить, но лишь на время. По сути, я был обречён, поэтому попросил Северуса лишить меня жизни.

— То есть в позапрошлом году, когда я пытался убить вас, вы уже умирали? — спросил было Драко и тут же осёкся под предостерегающим взглядом Снейпа и любопытным — Перси.

— Да, Драко, вы совершенно правы. Северус убил меня по моей просьбе, тем самым защитив вас от гнева Волдеморта. И то, что вы не смогли убить безоружного человека, характеризует вас с лучшей стороны.

Малфой-младший лишь скептически хмыкнул.

— Вы лучше, чем вы думаете, Драко, — продолжил Дамблдор. — Вы могли бы присоединиться к Яксли вслед за вашим отцом, однако вы решили явиться на помощь к Северусу.

— Я в большом долгу перед профессором Снейпом, потому и пришёл сюда, — сухо ответил Драко.

— И это опять же показывает вас с хорошей стороны. Так же, как и вас, Перси — вы могли и дальше оставаться на стороне Министерства, но вместо этого оказались здесь. Всем нам приходится делать выбор между лёгким и правильным, и я очень рад, что вы оба выбрали последнее.

Юноши промолчали. Наконец Перси обратился к Снейпу:

— Сэр, но если вы всё это время были на стороне Дамблдора, то, может, стоит связаться с его бывшими соратниками и рассказать им об этом?

— И как вы это представляете себе, Перси? — Снейп саркастически вскинул брови. — Я говорил, что для Ордена Феникса я предатель, убийца и сторонник Тёмного Лорда, поэтому мне просто не поверят, а позвать всех членов Ордена к себе в кабинет я не могу по понятным причинам. Альбус не рассказывал никому из Ордена, что мне придётся убить его, и вы двое — единственные, если не считать Аберфорта, кто знает всю правду. Поэтому я могу довериться только вам — если, конечно, вы всё ещё согласны быть на моей стороне.

— Я принял решение, и менять его не собираюсь, — ответил Драко.

— Я тоже согласен, — решительно сказал Перси.

Перси и Драко покинули кабинет директора и уже собирались разойтись по своим жилым комнатам, но возле парадной лестницы неожиданно столкнулись с Минервой Макгонагалл.

— Уизли? Малфой? Что вы здесь делаете? — изумлённо спросила Макгонагалл.

— Возвращаемся от директора, — ответил Драко. — Меня и Уизли приняли на вакантные должности преподавателей защиты от Тёмных искусств и маггловедения соответственно. Так что мы теперь с вами коллеги, Минерва, — нахально ухмыльнувшись профессору трансфигурации, новоиспечённый преподаватель защиты зашагал прочь. Перси извиняюще улыбнулся потрясённой Макгонагалл и тоже поспешил уйти.

«О великий Мерлин!» — подумала Минерва. — «У Снейпа, видимо, совсем беда с кадрами, раз он набирает в штат Хогвартса вчерашних школьников! Но по крайней мере, эти двое в любом случае лучше Кэрроу».

* * *

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда снова раздался шум движущейся лестницы, дверь директорского кабинета распахнулась, и внутрь вошли два немолодых волшебника — школьные приятели Снейпа, Эйвери и Мальсибер.

— Освальд, Мильтон, — Северус встал из-за стола, приветствуя посетителей.

— Северус! — ответил Эйвери, широко улыбаясь. — Как же я рад снова тебя видеть, дружище!

— Приятно это слышать, Освальд, — Снейп не стал улыбаться в ответ. — В прошлом году вы с Мильтоном не торопились меня навестить.

— Извини, Северус, — усмехнулся Мальсибер, — всё дела да дела. Тёмный Лорд просто завалил нас работой! Но сейчас, когда Лорда больше нет, у нас нашлось время для старого друга. Северус, где твоё гостеприимство? Хоть бы предложил друзьям выпить в честь встречи.

— Чаю с лимонными дольками! — расхохотался Эйвери, кинув взгляд на портрет Дамблдора, притворяющегося спящим. — Помню, мы ещё были школьниками, вызвали нас за какую-то провинность к директору, а Дамблдор лимонную дольку предлагает! Эх, ностальгия...

— У меня нет лимонных долек, Освальд, — Снейп скривился. — Могу предложить Старого огденского огневиски.

— От старины Огдена не откажусь, — благодушно ответил Эйвери.

Снейп достал стаканы, наполнил их крепким обжигающим напитком, и старые школьные и боевые товарищи молча выпили. Наконец Северус прервал тишину:

— Как я понимаю, вы пришли ко мне не только ради дружеского визита?

— Да, мы хотели кое о чём с тобой поболтать, — нарочито небрежно сказал Мальсибер. — Видишь ли, Северус, в Министерстве о тебе сейчас многое говорят... причём не самые хорошие вещи.

Северус едва удержался от того, чтобы не закатить глаза. Было очевидно, что его бывшие друзья выступают в качестве парламентёров; более того, скорее всего Яксли лично отправил их в Хогвартс «навестить друга».

— И что же обо мне говорят, Мильтон? — произнёс он с невозмутимым видом.

— Поговаривают, что ты начал привечать в Хогвартсе грязнокровок, и нас эти слухи, мягко говоря, удивляют.

— Да, Северус, я понимаю, что мы все сейчас отреклись от Тёмного Лорда... ой, то есть я хотел сказать, Того-Кого-Нельзя-Называть, — сказал Эйвери, хихикнув. — Но не слишком ли далеко ты зашёл в стремлении обелить себя, друг? К тому же это совсем на тебя не похоже.

— Кроме того, — серьёзно добавил Мальсибер, — твои действия идут вразрез с политикой Министерства, и Корбан в личной беседе не раз намекал мне, что он тобой очень недоволен. А с твоей репутацией, Северус, тебе очень, очень невыгодно ссориться с министром магии. Я думаю, что тебе стоило бы съездить к Корбану, поболтать, выпить, как в старые времена...

— Спасибо за совет, Мильтон, но я сам буду решать, кого принимать в Хогвартс и кого не принимать, — отрезал Снейп.

— Но почему, Северус? — удивлённо спросил Эйвери. — Когда ты вступал в ряды нашей... хм... старой компании, ты не был магглолюбцем и сторонником идей Дамблдора.

— Люди меняются, Освальд, — ответил Снейп. — Ты тоже когда-то присоединился к «старой компании», как и Мильтон, а теперь вы оба отреклись от Тёмного Лорда.

Мальсибер и Эйвери недоумённо переглянулись. Наконец Эйвери осторожно спросил:

— Северус... это всё из-за твоей подружки Эванс, да? Ты что, до сих пор по ней сохнешь?

— Да, завязывал бы ты с этим, — небрежно бросил Мальсибер. — Столько лет уже прошло, да и было бы из-за кого переживать. К тому же она вообще тебя на Поттера променяла.

— Тебе надо просто развеяться, Сев! — Эйвери вновь развеселился. — Сходишь с нами на вечеринку для избранных, если ты понимаешь, о чём я, там такие девчонки...

Северус встал из-за стола. Выражение его лица казалось невозмутимым, он лишь слегка нахмурился, но угольно-чёрные глаза горели гневом.

— Убирайтесь, — выплюнул он.

— Что-что? — Эйвери удивлённо вытаращился на Снейпа.

— Вон. Оба.

Эйвери и Мальсибер поторопились направиться к выходу из директорского кабинета. Уже у самой двери Мальсибер остановился и обернулся; на его лице не было прежнего дружелюбия, лишь презрение и неприязнь.

— Ты глупо поступаешь, Снейп. Мы рассчитывали на твоё благоразумие, но раз ты настаиваешь... В общем, не обессудь, но тебя ждут большие неприятности, — холодно сказал он и наконец вышел, захлопнув дверь.

Северус опустился в директорское кресло, устало прикрыв глаза. Встреча с бывшими товарищами сама по себе была не из приятных, а то, что эти двое посмели порочить имя Лили, заставляло сердце сжиматься от боли. Образ Лили снова возник перед глазами, а в голове вновь прозвучали её слова: «Я не выношу Эйвери и Мальсибера... Юмор Мальсибера и Эйвери — это безобразие... Не понимаю, как ты можешь с ними дружить».

«Как же ты тогда была права, Лили» — думал Северус. — «Если бы я послушал тебя, порвал с этими подонками, всё могло бы быть совсем по-другому. Ты была бы жива, я бы не принял Метки, этого поганого клейма. Возможно, мы даже были бы вместе... А теперь тебя больше нет, и твоего сына тоже. И только я во всём виноват».

Мысли о Лили причиняли почти невыносимую боль. Но вместе с болью Северус чувствовал мрачную решимость. Да, Лили и её сына больше не вернуть, и свои ошибки Снейп уже никогда не сможет исправить. Но всё же он может попытаться загладить вину за прошлые грехи.

Теперь Северус понимал, насколько жалкой и трусливой была мысль о самоубийстве. Лишить себя жизни — значит трусливо бежать от ответственности, от бремени вины, которое лежало на нём. Все свои грехи, всё зло, причинённое им, Северус может искупить лишь большим добром. Ради этого он обязан жить и защищать Хогвартс, его студентов и преподавателей.

И Северус поклялся себе, что он избавит Британию от Яксли, Долохова, Лестрейндж, Фенрира и прочих. Пусть это будет неимоверно тяжело, но он добьётся, чтобы Магическая Британия стала свободной от войны и ненависти.

Такой, какой её хотела видеть Лили.