Ритуал сработал как надо (джен)

— ХАФФЛПАФФ! — громкий крик Шляпы вывел Гарри из подобия транса. Под шум аплодисментов крайнего справа стола, девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, пошла к своему факультету. Раз за разом, первого сентября 1991 года десять человек неизменно попадали на Хаффлпафф. Иногда — одиннадцатым — к ним присоединялся Гарри. Иногда — двенадцатым — шел Уизли. Но «оригинальная десятка» всегда оказывалась на этом факультете.

В списке из сорока четырех детей Поттер был шестым с конца, так что разговора с Шляпой нужно еще немного подождать. Впрочем, за пару тысяч лет Гарри все-таки научился терпению.

…

— Поттер, Гарри!

Подойдя размеренным шагом к цели, Гарри плавным движением нахлобучил на себя Шляпу, которая была настолько большой, что закрыла не только лоб, но и глаза Поттера.

— Гм-м-м, — задумчиво произнес прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой... Многое вам пришлось повидать, многое довелось пережить. От былых принципов не осталось ни следа. Пески времени стерли в пыль прежний характер. Остались лишь… шаблоны… да, шаблоны поведения и наборы моральных правил, которые вы меняете как перчатки. Так какого же образа вы намерены придерживаться в этот раз, мистер Поттер?

«Подходящего студенту дома Хаффлпафф, уважаемая Шляпа», мысленно ответил Гарри.

— Хаффлпафф, да? — переспросила Шляпа. — Этот выбор ничуть не лучше других... Впрочем, и ничем не хуже... А раз так, то… ХАФФЛПАФФ!

Под гром аплодисментов Поттер не спеша пошел к столу «барсуков». Коротко поприветствовав окружающих, он сел между Ханной Аббот и Эрни Макмилланом. После Гарри продолжил пристально наблюдать за церемонией распределения.

…

— СЛИЗЕРИН! — наконец-то последний из первокурсников был зачислен на факультет. Только теперь Гарри немного расслабился. Неожиданностей не произошло — так как Поттер (почти) не вмешивался в привычное течение вещей, распределение студентов по сравнению с первой петлей не изменилось. Взор Гарри медленно скользил по собравшимся в Большом Зале Хогвартса. На мгновение Поттер поймал на себе беглый взгляд Гермионы, и словно раскаленными иглами тысячи и тысячи различных воспоминаний пронзили разум Поттера. Мальчику удалось подавить болезненный стон, но резкая смена настроения не осталась незамеченной для его соседа.

— Все хорошо? — неуверенно спросил Эрни. Гарри мысленно выругался. Ответить в стиле «да, всё в порядке» уже не получится — эмпат уловил эмоции Поттера, и подобные ответы для него прозвучат как «не лезь не в своё дело». Обидится! Так что придется говорить правду, только правду и ничего кроме правды. Но не всю правду.

— Да голова раскалывается в последнее время, вот опять началось. Ну ничего, справлюсь, — ответил Гарри, натужно улыбнувшись соседу.

— Может, обратиться в больничное крыло? — обеспокоенно предложила Ханна.

— Не настолько все плохо, — усмехнулся Поттер. — Но если что, то обязательно обращусь, спасибо! — быстро добавил Гарри. Ханна — чрезвычайно добрая девушка, и не стоит с пренебрежением относиться к её заботе об окружающих.

* * *

— Добро пожаловать на самый лучший, самый дружный факультет Хогвартса! — Габриэль Трумэн, шестикурсник и староста Хаффлпаффа, начал свою приветственную речь в гостиной факультета.

— Весь наш факультет — одна большая семья, и скоро вы в этом убедитесь. Все радости и печали, неудачи и успехи, победы и поражения мы встретим и переживем вместе. Мы готовы помочь всем и каждому, и неважно, с какой проблемой или вопросом вы обратитесь. Барсуки ценят друг друга. И, как показывает история, узы, созданные здесь, не исчезнут со временем, — в этот момент Поттер непроизвольно скривился. Просто на слова «узы», «время» и «исчезнут» в одном предложении он… немножко бурно реагировал.

Староста продолжал свою речь.

— И сегодня мы все вместе создадим первую ниточку наших уз. Начнем мы с приветствия и представления. По нашей славной традиции, первыми будут семикурсники! — Трумэн закончил говорить, жестом приглашая одну из семикурсниц выйти в центр полукруга. Гостиная Хаффлпаффа представляла из себя большую круглую комнату, заполненную мягкими диванами, удобными креслами, огромными подушками и уютными пуфиками. Но сегодня все предметы мебели оказались выстроенными на одной половине, от одной стены до другой, образовывая импровизированный амфитеатр. И сейчас на «сцену» выходила ученица, дабы рассказать о себе и своих увлечениях. Хоть всё это делалось для первокурсников, самопредставление слушали абсолютно все студенты Хаффлпаффа.

После небольшого рассказа, ученица под аплодисменты других студентов поспешила вернуться на своё место. На сцену тем временем выходил другой семикурсник. Его сменил следующий. Седьмой курс сменил шестой. За ним был пятый, четвертый, и дальше по убыванию. Наконец, настала очередь первого курса.

— Всем привет, меня зовут Софи Роупер, и я… — невысокого роста брюнетка с короткой стрижкой отчаянно пыталась побороть своё волнение, но, судя по небольшой дрожи в руках, у неё это не очень получалось.

— В общем, я из приюта, где были обычные люди. Ну, в смысле, не маги. Да я и сама о магии узнала месяц назад, долго во всё это не верила, а тут приехала сюда, а здесь все так ну прям «Вау», прям волшебно. Ха-ха, глупо это как-то прозвучала, наверное… — Софи смущенно зачесала прядь волос за ухо, набралась решимости и продолжила.

— У меня нет каких-либо особых талантов или увлечений, — ну тут она наврала. У Софи был талант, даже два. Она с невообразимой легкостью могла завести дружеские отношения почти с кем угодно. Даже со слизеринцами. Через пять минут разговора чуть ли не любой начинал её считать своей давней знакомой. Была ли в этом виновата магия, или же все дело в природном обаянии девушки, Гарри не знал. Но он знал про её второй талант — слухи. Это было её настоящее призвание. Найти, разузнать, вынюхать любой секрет, а потом разнести его за считанные часы по всей школе — такое она проворачивала с легкостью. В общем, ей и факты-то особо не нужны — она могла выдумать безумно правдоподобные слухи, от которых откреститься было почти невозможно. И что самое страшное — под маской милой и застенчивой девушки скрывалась злопамятная стерва, готовая сурово отомстить даже за грубый взгляд.

— Да и у нас в приюте было как-то не очень с увлечениями… Но мне все так понравилось! Ну, что вот люди тут до меня рассказывали про свои хобби. Всё таким интересным показалось! Всё хочется узнать, со всеми подружиться. Надеюсь, получится… — улыбка Софи была настолько очаровательной, что часть старшекурсниц не смогла сдержать возглас умиления.

Девочка вернулась на свой диванчик под громкие аплодисменты. Настало время Поттера.

— Всем здрасте, я — Гарри Поттер. Прошу, зовите меня Гарри, просто Гарри и никак иначе. Моя цель — хорошенько отдохнуть в этой жизни. Моё хобби — выполнять свои обещания и говорить правду. Увлечение — рассказывать воспоминания о будущем. Мировоззрение — хаотично-нейтральное. Что касается норм морали… — чем больше Поттер говорил, тем сильнее удивлялись слушатели. — Ну, точные нормы морали для себя я определю чуть позже, может быть, через пару десятков лет. Но обещаю никому из студентов первым не вредить! Так, что еще… Да вроде бы всё, — Гарри закончил свою речь и еще несколько секунд рассматривал сидящих учеников. Школьники то ли ожидали продолжения, то ли пытались переварить сказанное. Только когда Поттер прошел половину пути до своего места, кто-то из старшекурсников пришел в себя и начал хлопать. Его поддержало еще несколько человек.

Столь странный рассказ о себе преследовал лишь одну цель — зафиксировать выбранный шаблон поведения. Шляпа была права — от первоначальных принципов и «оригинального» характера Гарри не осталось ни следа. Слишком разные жизни прожил Поттер. Когда-то, во время нервных срывов, он вёл себя хуже последнего мудака. Когда-то, в попытке замолить одному Поттеру известные грехи, Гарри вёл себя как христианский святой. Иногда был примерным семьянином, иногда отвязным панком. В одну из петель стал профессиональным спортсменом, в другую — политиком. Гарри примерил на себя сотни ролей и сменил тысячи лиц. И, меняя одну маску на другую, он вдруг понял, что под этими масками ничего нет. Пустота. Что он на самом деле пустышка. Без характера, без моральных принципов. От некогда цельного человека осталась лишь альфа и омега — привязанности и стремление к конечной цели. Лишь его чувства к некоторым людям прошли с ним от начала до текущего момента.

Как так вышло? Долгая история. В конце концов, это был не сиюминутный процесс. Жизнь за жизнью, столетие за столетием определение «приемлемого» постепенно размывалось. На тридцатой петле стало «приемлемо» нарушать большинство законов магического мира. На шестидесятой петле Гарри начал манипулировать родными и близкими. На сотой петле Поттер стал банально убивать любого, кто встанет на его пути к «всеобщему благу». В общем, подойдя вплотную к черте, отделяющей человека от монстра, Гарри не без труда смог удержаться от падения в пропасть. И помогло ему в этом строгое следование нормам морали. Правда, сам Поттер называли эти нормы «ограничениями», и определял их в каждой петле по-разному.

Где-то сотню петель назад, Гарри расширил свою концепцию «ограничений». Объяснить её проще всего через компьютерные игры. Представьте двух игроков. Один просто играет в игру, выполняет миссии, использует доступные ему механики. Другой сразу включает чит-коды, и прямо со старта «прокачивает» своего героя до максимального уровня. После надевает на себя лучший «шмот» и телепортируется к финальному боссу. Кто из них получит больше удовольствия от игры? Ну, на самом деле, вопрос спорный, и зависит больше от самой игры. Но пусть это достаточно увлекательная игра, которую можно пройти десятком разных способов. А теперь заставим наших игроков играть в неё раз за разом, прохождение за прохождением. Один год, второй, десятый, двадцатый. Вот уже сотню лет наши игроки потратили на игру, причем второй действует по одному сценарию с чит-кодами. Так кому же она надоест быстрее?

Петли времени — это самый настоящий чит-код. Это возможность овладеть бесчисленными знаниями, выучить десятки тысяч заклинаний и ритуалов. Возможность досконально изучить чужие планы, определить сильные и слабые стороны своих врагов. Возможность выработать идеальную стратегию, возможность легко и просто победить. И Гарри уже так побеждал. Один раз, второй, десятый, сотый. Но что делать, когда это всё уже наскучило?

Тогда Поттер начал придумывать себе дополнительные ограничения. Например, в одну из петель он лишил себя зрения. И сразу же все привычные «оптимальные» шаблоны действий полетели к черту — пришлось новым способом спасать философский камень, пришлось искать новые методы победы над Темным Лордом, пришлось жить по-новому. Это было сложно. Но чертовски интересно.

На эту петлю Гарри выбрал очень серьезные ограничения. Во-первых, он решил отдохнуть, а отдых, как известно, это перемена рода деятельности. Значит, Поттеру нужно найти хобби, которым он за тысячи лет еще никогда не занимался. Уже непросто звучит, да? Во-вторых, он решил не врать и выполнять обещания. И поверьте, это чертовски сложно, особенно когда у тебя в метафорическом шкафу не скелет, а целая армия верховного некроманта. В-третьих, Поттер выбрал себе хаотично-нейтральное мировоззрение. Легко быть законопослушным — в любой ситуации достаточно следовать писаным правилам. Легко быть добрым или злым — в большинстве ситуаций обыватель может отличить, где добро и зло. Легко быть истинно нейтральным — достаточно уходить от любого конфликта. А вот быть настоящим хаотичным нейтралом, не впадая ни в какую крайность, чрезвычайно сложно. И одновременно чрезвычайно легко.

* * *

От круглой гостиной Хаффлпаффа, словно лучики солнца на детском рисунке, отходили коридоры со спальнями студентов. Если смотреть от входа, то в левой половине располагалось семь дверей в коридоры со спальнями девушек — у каждого курса свой коридор. Симметрично им находились двери мужской части общежития. Все они имели круглую форму, и напоминали то ли крышку гигантской бочки, то ли вход в нору хоббита. Замок строили в стародавние времена, и он был рассчитан на гораздо большее число школьников, чем в нем училось сейчас. И действительно, после столетий вырождения в изоляции, после долгой и кровопролитной гражданской войны, в Хогвартс поступило всего лишь 44 студента. Конечно, это был локальный минимум, и в следующие годы Хогвартс начнет принимать куда больше детей, родившихся в мирные годы между Первой и Второй Магической Войной. Но даже спустя десятилетия ситуация глобально не изменится.

Среди одиннадцати первокурсников Хаффлпаффа было шестеро парней. Каждая спальня была рассчитана на четверых людей. Всего таких спален в коридоре было десять, так что размах демографической катастрофы, постигшей магическую Британию, можно легко представить. В нынешних реалиях декан Хаффлпаффа решила селить в каждую комнату по двое студентов. Это был некий компромисс между стилем Слизерина и Равенкло, где, если позволяли обстоятельства, каждый селился в отдельную комнату, и стилем Гриффиндора, где спальня укомплектовывается по максимуму. В итоге Захария Смит делил комнату с Джастином Финч-Флетчли, Кевин Энтвистль жил с Уэйном Хопкинсом, ну а Эрни Макмиллану достался Гарри Поттер.

На женской половине Ханна Аббот заселилась вместе с Сьюзен Боунс, Меган Джонс поделила комнату с Лианой Ранкор, а Софи Роупер выпросила комнату в единоличное правление.

Гарри первым делом передвинул кровать к окну. За его окном не было такого захватывающего вида, как в гриффиндорских спальнях — гостиная и общежитие барсуков располагались на земле, и были, по сути, отдельной пристройкой к зданию школы. Так что из окна было видно лишь другой «лучик» общежития да теплицы, разбитые вокруг всей пристройки.

Необходимый минимум одежды Гарри повесил в шкаф. Школьные учебники всем скопом отправились в купленную в Косом переулке сумку с чарами незримого расширения — Поттеру было лень выкладывать лишние книжки, проще уж таскать все сразу. На этом подготовка к учебе закончилась. Поттер сел на кровать в позу лотоса и начал смотреть на луну.

Эрни еще некоторое время хлопотал, наводя чистоту и уют в комнате, но вскоре начал готовиться ко сну. Уже лёжа в кровати, Макмиллан посмотрел на одетого в школьную мантию Поттера и спросил.

— Ты спать планируешь?

— Не сегодня, — коротко ответил Гарри, не отрывая взгляд от луны.

Предварительно спросив разрешения, Эрни погасил светильники, и комната погрузилась во мрак. Лишь едва различимый силуэт Поттера виднелся в тусклом свете спутника Земли. Макмиллан несколько минут понаблюдал за своим странным сожителем, и вскоре заснул. Гарри продолжал смотреть на луну. Ближе к трем часам ночи Эрни проснулся, налил стакан воды и залпом его выпил. Кажется, за всё это время Поттер даже не шелохнулся.

— Не спится? — задал очевидный вопрос Эрни.

— Да, — дал очевидный ответ Гарри.

Эрни повертел пару секунд стакан в руке, и спросил.

— Кошмары снятся?

— Хуже, — ответил Поттер. После чего повернул голову, взглянул на собеседника через плечо, и с печальной улыбкой добавил — Реальность.