Ритуал сработал как надо (джен)

* * *

Темный Лорд победил. Работа Министерства была парализована, а Аврорат потерял добрую половину своих сотрудников. Однако победитель почему-то не спешил брать всю полноту власти в свои руки, предпочитая лично искать и уничтожать своих противников. А противников у него было с избытком. Некогда староста Слизерина, гордость школы и любимец директора превратился в самого ненавистного человека магической Британии. Но, помимо ненависти, он также внушал и ужас. И этот ужас был куда сильнее, чем тот, который ещё недавно внушал Волан-де-Морт. Да, нового Темного Лорда — Гарри Джеймса Поттера — боялись куда сильнее, чем Тома Реддла на пике своей силы.

Во многом людей пугала неизвестность. С Реддлом всё было понятно — если ты грязнокровка или их любитель, то ты под прицелом. Если нет — то рано или поздно к тебе придут и спросят, на чьей ты стороне. Поттер же не спрашивал никого и ни о чём. Он просто убивал. А за что он убивал, рядовому обывателю было неизвестно.

В его деяниях, казалось, не было какой-либо системы, логики. Он без суда и следствия осуждал людей за одному Поттеру ведомые «прошлые и будущие преступления», приговаривая к смерти. А уж исполнение этих приговоров было нечто средним между пыткой и казнью.

Первым он прилюдно казнил кавалера ордена Мерлина III степени — Питера Петтигрю — в далёком 2001 году. Через год Поттер запытал до смерти Барти Крауча (младшего) и убил (не)вовремя вернувшегося домой Барти Крауча (старшего). Далее последовала череда совсем уж необъяснимых нападений — Стэнли Шанпайк, Долорес Амбридж, Седрик Диггори.

Пий Толстоватый, Корбан Яксли, Сэмвелл Марлоу — стоит отметить, что редко когда исполнение приговоров влекло «сопутствующие потери». Теодор Нотт, Захария Смит, Карактак Бёрк — обычно Поттер нелетальными заклинаниями выводил из строя всех «охранников» своей жертвы и не трогал случайных свидетелей. Например, Мариэтту Эджком он убил прямо за рождественским ужином в окружении семьи, не навредив никому из её родных. Впрочем, её семью это мало утешило.

Иными словами, внезапный визит Темного Лорда в дом волшебника не сулил ему — хозяину дома — ничего хорошего. Вот и сейчас тень будущего несчастья нависла над одним ничем не примечательным зданием в пригороде Манчестера. Ведь вдоль заборчика дома неторопливым шагом шел Гарри Поттер. На его лице блистала счастливая улыбка, а сам Поттер с интересом разглядывал окрестности.

Подойдя к калитке, Гарри остановился буквально на секунду. Легкий взмах руки порвал в клочья все навешанные на здание защитные чары, попутно известив домочадцев о незваном госте. До входной двери Поттер добрался одновременно с хозяйкой дома — Гермионой Грейнджер.

— Ты! — ошеломленно произнесла волшебница.

— Здравствуй. Давно не виделись, — всё с той же улыбкой произнес Поттер. Плечи девушки легонько затряслись, но уже через мгновенье она взяла себя в руки, набралась решимости, вдохнула полную грудь воздуха и закричала со всей мочи:

— Убирайся к черту из моего дома!

— Гермиона, милая Гермиона! Разве так встречают старых друзей? — с укором произнес Гарри, разводя руки в стороны для объятий.

— Мы никогда не были друзьями, и не будем!

— Ошибаешься, — произнес Поттер, покачав головой. — Мы всегда были друзьями, и будем. И только из-за нашей дружбы я великодушно прощу тебе дерзость. Нет, я говорю не про твои грубые слова, я говорю про укрывательство беглого преступника.

— Здесь только ты преступник! — крикнула Гермиона, всем своим телом стараясь перекрыть дверной проём. — Будь ты проклят!

— Тсс, тихо! — прошептал Гарри, прижав указательный палец к губам. — Слышишь, слышишь? — пару секунд двое волшебников простояли в звенящей тишине. — Не слышишь? А я слышу. Где бы я ни был, я слышу эти голоса. Стоны раненых, плач обездоленных, агонию умирающих. Это кричат мои друзья, близкие. Моя семья. Эти голоса… Я постоянно их слышу, они ни на секунду не замолкают. Слышать их страдания, видеть гибель, обретать и вновь терять — это и есть самое настоящее проклятье. Так что твоё желание уже исполнено. Я проклят, причём очень давно… Но, знаешь, помимо воплей, я слышу и молитвы. Это бесчисленные жертвы взывают ко мне! Они просят о возмездии, о справедливости, о мести. Они умоляют покарать их мучителей. И, ведомый их мольбами, я прибыл сюда дабы вершить правосудие.

— Слухи не врали, — ошарашенно произнесла Гермиона, немного отступая от собеседника. — Ты безумен.

— Аха-ха-ха-ха-ха! — залился смехом парень. — О нет! Как раз теперь-то я разумен! — в это время девушка бросила быстрый взгляд в коридор за своей спиной. — Безумен я был тогда, в прошлом! — рука Гермионы медленно тянулась к палочке в кармане её брюк. — И знаешь, почему? Потому что пытался спасти всех, пожертвовав лишь собой! — Грейнджер наконец-то стала готова к бою, но раз Поттер был настроен (относительно) миролюбиво, решила потянуть время. — Но это невозможно! Просто невозможно! — девушка уже перестала слушать собеседника, полностью сконцентрировавшись на предстоящей дуэли. — Однако теперь моё безумие прошло, и я осознал простую истину! — губы девушки слегка подрагивали при касте невербальных защитных чар. — Раз всех спасти нельзя, то нужно спасти большинство, — Гермиона сосредоточилась исключительно на защите. — Любой ценой. Даже ценой жизни меньшинства, — по слухам, Поттер никогда не убивал свидетелей его деяний, если те не нападали первыми. — Я нашел свой путь, и я готов пройти по нему до конца. А раз так, то не стой у меня на пути, — закончил свой монолог Гарри. Гермиона стояла, не шелохнувшись. Кажется, она всерьез решила проверить правдивость слухов.

— Я сказал НЕ СТОЙ У МЕНЯ НА ПУТИ! — свои слова Поттер подкрепил заклинанием, буквально отбросившим девушку метров так на пять. Гермиона каким-то чудом после приземления удержалась на ногах и сразу же начала поливать неприятеля градом заклинаний:

— Петрификус Тоталус! Инсендио! Экспеллиармус!

— Серьёзно? Серьёзно? СЕРЬЁЗНО? — взревел Поттер, с легкостью отбивая пущенные в него чары. — Гермиона, ты отличница или кто? Что за детский сад? Где невербальные?

Гермиона прислушалась к совету, и вот уже безмолвный «Люмос Максимус!» пытается скрыть за собой осыпающийся крупными кусками потолок (невербальная «Бомбарда!») и превратившийся в острые колья паркет (чары трансфигурации). Поттер же в ответ просто сместился в сторону.

— Неплохо, но ты можешь лучше. Уж я-то знаю. Давай, попробуй еще раз! — подбадривал свою противницу Поттер. Девушка не нуждалась в такой словесной поддержке, и уж точно ей не требовалось разрешение Поттера. Атаки продолжились. Хоть атаки были разнообразны, их результат был одинаков. Увы, перед Темным Лордом оказались бессильны даже умудренные опытом авроры, куда уж недавней выпускнице школы.

Через пару минут посреди разгромленной гостиной всё также стояло двое человек. Запыхавшаяся и измождённая Гермиона, судорожно переводящая дух после особо сложной связки заклинаний, и чрезвычайно спокойный Поттер, лениво разглядывающий превратившуюся в кровавую кашу кисть своей левой руки. Последняя комбинация Гермионы таки задела его.

— Удовлетворительно, — хмыкнул Поттер. — За атакующие чары ставлю тебе отметку «удовлетворительно». Если противник будет только уклоняться, у тебя есть шанс на победу. В реальной схватке, увы, нужно еще уметь и защищаться. Так что проверим защитные чары.

По щелчку пальцев (целой руки) Поттера, кусок бетона размером с кулак, словно выпущенный из пращи, полетел в девушку. — Протего! — едва успела скастовать защитные чары Гермиона. Скастовала и рухнула на пол как подкошенная.

— Ужасно, ужасно! Гермиона, просто ужасно! Ты чем слушала на ЗоТИ? Стандартное «Протего» защищает от заклинаний, а не от физических объектов! — взбесился Поттер. — Ладно, вставай. Попробуем еще раз. Вставай и не скули! Там всего-то пару ребер сломано, — прикрикнул Гарри.

Поттер терпеливо ждал, пока девушка совладает с болью и поднимется на ноги. После жестокий экзамен продолжился. Легкий взмах руки отправил в сторону Гермионы синеватый луч заклинания. — «Протего Максимус!» — и перед девушкой возник универсальный магический щит. Только вот заклинание прошло сильно в стороне от щита. Синий луч, словно резиновый мячик, отскочив от двух стен и потолка, ударил девушку в спину.

— Не стой столбом, никогда не стой в бою столбом! Особенно если не прикрыта чарами со всех сторон! — орал Поттер на корчившуюся от электрического разряда девушку.

Экзекуция набирала обороты. Уже через несколько минут Гермиона оказалась вся покрыта ранами от осколков и режущих чар, ожогами от огня и мороза, ссадинами и переломами. Поттер отчитывал за каждую ошибку, не стесняясь в выражениях. Иной раз однотипные атаки продолжались до тех пор, пока девушка не реагировала «удовлетворительно». Какое-то время она порывалась атаковать и контратаковать, чем приводила Поттера в неописуемый восторг («Правильно! Лучшая защита — это нападение! Противник не сможет тебе навредить, если будет мёртв!»), но вскоре на это уже не осталось сил. По крайне мере, физических.

Тем не менее, Гермиона вновь и вновь поднималась на ноги. На одной лишь воле, на голом упрямстве она продолжала вставать и сражаться. Кажется, в своей борьбе Гермиона уже давно вышла за пределы человеческих возможностей. Это было настоящее чудо. Только вот чудо не может длиться вечно.

— «Тролль», Гермиона, «тролль»! Я ставлю тебе жирный «тролль» за защитные чары! Это просто отвратительно. Без меня ты крайне расслабилась! Я никогда не видел тебя такой слабой, такой никчёмной! — неистовствовал Поттер. Гермиона же молча попыталась подняться вновь. Попыталась, и не смогла. Нет, её дух был всё ещё силён, но плоть уже немощна.

— Как ты хочешь кого-то защищать, — девушка вновь попробовала встать. — Если не можешь защитить даже себя! — безрезультатно. — Спаси себя, — Гермиона оглянула комнату. — И вокруг тебя спасутся тысячи! — и поползла к своей волшебной палочке.

— Жалкое зрелище, — презрительно прокомментировал Поттер. — Я готов тратить на тебя своё время, да я готов отдать за тебя жизнь. За настоящую тебя. А с этой безвольной амёбой, — произнес Гарри, пнув девушку. — Мне не хочется иметь никаких дел. — Гермиона, издав болезненный стон, продолжила двигаться к своей цели.

— Ладно, — сказал Поттер, отходя прочь. — Долг зовёт. Я здесь не ради тебя. Преступник где-то рядом, я чувствую это. От него буквально смердит грехом. Так где же он? Может быть, здесь? — Гарри рывком открыл дверь в спальню. — Хм-м. Пусто, — задумчиво произнес Поттер. Быстро оглядев комнату, он направился к следующей двери. — Может, здесь?

— «Авада Кедавра!» — раздался девичий крик. Поттер среагировал моментально — между ним и Грейнджер мгновенно поднялся паркет глухой стеной. Только вот заклятье летело отнюдь не со стороны Грейнджер. Смертоносный луч выпустила бледная блондинка, внезапно выскочившая из еще одной не осмотренной комнаты. Заклинание беспрепятственно летело, летело, и внезапно осыпалось в полуметре от Поттера серебристыми брызгами.

— Ну надо же! Какая встреча! — удивленно крикнул Гарри. — Астория Малфой, собственной персоной! — нескончаемый поток различных чар обрушился на блондинку. — Подловила, признаю, подловила ты меня! — без фактора неожиданности у Астории не было ни единого шанса в дуэли против Поттера. — А у тебя крепкие нервы! Сидела тихо, даже и не думала помочь Гермионе! — девушка смогла парировать первое заклинание, — Хотя, какое тебе дело до страданий грязнокровки, не так ли? — еще парочку взяли на себя защитные артефакты, — Хладнокровно выждала, пока я расслаблюсь, и ударила со спины. Уважаю! — последующие же беспрепятственно попадали в девушку. — Да ещё как ударила! По-взрослому, «Авадой»! — уже после второго попадания Астория рухнула безвольной куклой.

— «Авада Кедавра», концептуальное заклинание, воплощающее саму смерть, — начал свою очередную лекцию Поттер. — Незаслуженно считается ультимативным заклинанием. Но, на самом деле, у него есть три фатальных во многих ситуациях недостатка, — Гарри уселся на единственное (относительно) целое кресло в комнате.

— Первый — низкая скорость полёта луча. Уже на дистанции в десять метров тренированный волшебник успевает среагировать на заклинание, — загнул мизинец Поттер.

— Второй — неэффективность против физических объектов. Для живых существ понятие «смерти» естественным образом определено, а для физических предметов — не всегда. Как можно «убить» воздух? Никак. Поэтому заклинание игнорирует потоки воздуха. Как можно «убить» магию? Никак. Поэтому заклинание игнорирует любую магическую защиту. Как можно «убить» зеркало? Ну, наверное, разбить его в дребезги. И «Авада» это сделает. Но не всегда смерть физического объекта можно трактовать единственным образом. Как «убить» каменную стену? Рассыпать всю стену в мелкую крошку? А если она очень большая? Превратить в крошку один кирпичик? А если она бетонная? Проделать в ней сквозную дырку? Непонятно. Тут много трактовок. Концепт, по аксиоме Архимеда, пойдет по пути наименьшего сопротивления и «убьёт» небольшой кусочек стены, превратив его в пыль. О, кажется, у тебя назрел вопрос? — обратился к девушке Поттер. Астория еще не преодолела эффект паралича, и лишь тихонько мычала.

— Почему «Авада» при попадании убивает человека, а не его одежду? Хороший вопрос! Видишь ли, большинство людей отождествляет понятия «попасть в одежду человека» и «попасть в человека». Например, банальная фраза «он пролил на себя суп» на самом деле означает «он пролил суп на свою одежду». Концептуальные заклинания, по принципу Дедекинда, срабатывают при выполнении концептуальных условий — уж извини за тавтологию. Но из этой тавтологии следует важное следствие. От «Авады» нельзя защититься, держа в руке щит. Или стул. Или то самое зеркало. А вот если заклинание попало в брошенный перед тобой щит — всё будет хорошо. Ну, для тебя хорошо. Отсюда мы выводим очень действенный способ защиты, вот, смотри — Гарри снял с шеи странный амулет, состоящий из нескольких металлических шариков на ниточке.

— Простенький артефакт, самонаводящиеся на заклинание шарики, распыляющие перед человеком крупные капли расплавленного серебра. «Авада» попадает в брызги и буквально разрывает их на атомы, — Поттер немного слукавил. Для нынешних времен это был шедевр артефакторики. — Принцип действия позаимствован у маглов. Подобную активную защиту они навешивают на свои танки. Точнее, начнут навешивать через двадцать лет, хе-хе, — похихикал от ему одному понятной шутки Поттер.

— Ну да ладно, — произнес Гарри, убирая амулет. — Переходим к финальному недостатку «Авады». К причине, почему оно считается непростительным заклинанием. Убить можно чуть ли не любыми чарами, так почему же именно за «Аваду» упекут в Азкабан? Потому что для её каста нужно подходящее психоэмоциональное состояние. Нужно хотеть, страстно желать убить человека. Нужно мечтать о его смерти. И только тогда заклинание сработает. А когда оно сработает — произойдет мощнейшая эмоциональная разрядка, — произнес Поттер, закидывая ногу на ногу.

— Да, история знает немало примеров, когда внезапно раскаявшиеся преступники убивали себя прямо возле еще теплого трупа своей жертвы. Разрядка после «Авады» начисто стирает желание убивать. А если волшебник смог скастовать её только из-за горячки битвы, то после остаётся лишь раскаяние. Чрезвычайно сильное. Не каждый с ним может справиться — даже я в первый раз не смог, — последнее предложение Поттер произнес совсем шёпотом, и замолчал.

— В общем, — продолжил Гарри, мотнув головой. — Надеюсь, теперь тебе понятно, почему оно непростительное. Человек, способный раз за разом, по собственному желанию выводить себя на чистую, незамутненную жажду убийства — окончательно поехавший психопат. Такого уже не спасти. Рано или поздно он начнёт получать удовольствие от подобной разрядки, он захочет кастовать «Аваду» ещё и ещё. Таких нужно либо изолировать от общества до конца жизни, либо убивать. Второе — предпочтительнее, — Поттер встал с кресла.

— Я дам тебе еще один шанс, — Гарри сорвал и выбросил защитный амулет. — Всего одну попытку убить меня, — Поттер развеял чары, сковывающие девушку. Астория, хрипя, с трудом поднялась. Поттер встал неподвижно, раздвинув руки в сторону. Астория медленно вскинула палочку. Поттер закрыл глаза.

— «Авада Кедавра!» — уверенно сказала девушка. Ничего не произошло. Астория ошарашенно посмотрела на свою палочку. — «Авада Кедавра!», «Авада Кедавра!», «АВАДА КЕДАВРА!» — безрезультатно кричала девушка. Из глаз её брызнули слезы.

— Что ж, твою душу всё ещё можно спасти, — произнес Поттер, хлестким ударом отправив девушку в нокаут. — Значит, ты жертва, а не преступник. Ты заслуживаешь милосердия.

Перешагнув через волшебницу, Поттер направился к двери.

— Я милосерден и милостив. Я буду отчаянно бороться за душу каждого. Каждого, кто этого достоин, — включил режим проповедника Поттер. — Нечестивцы, клятвопреступники, убийцы и прочее отребье не заслуживают спасения. Одним своим существованием они отравляют мир, склоняя колеблющихся к греху. И мой священный долг — выкорчевать все сорняки, прежде чем они взойдут.

Из приоткрытой двери тянуло смрадом. Смрадом гниющей плоти. Его источник, в лице перемотанного бинтами человека, лежал на кровати. Тощий парень с серым лицом и вздувшимися по всему телу синими венами едва смог повернуться к двери. Причиной его слабости была широкая, глубокая рана. Впрочем, слово «рана» явно не подходит — из человека буквально выдрали кусок плоти от паха до кадыка, будто мясник разделывал тушу, но не довел дело до конца. Впрочем, слово «будто» явно излишне.

— Ну надо же, оно сработало! Разрез и не думает заживать даже с мазью Везалия. Да и универсальное зелье Пиларини не помогло, — у Поттера возник приступ академического интереса. — А вот заявленных в манускрипте «адских мук у жертвы» не наблюдаю. Похоже, жжение и боль удалось купировать. Хм-м, кажется, вытяжкой из печени наклави, — задумчиво произнес Гарри, изучив склянки на прикроватной тумбе. — Ну хоть чего-то добилась Гермиона в этой жизни.

Поттер пристально изучал следы разнообразных попыток лечения ужасных ран, бубня себе под нос мало кому понятные термины. Только спустя пару минут его научный пыл угас.

— Кх-м, — прокашлялся Гарри. — Продолжим суд. Надеюсь, теперь мне никто не помешает довести дело до конца. Итак, Драко Люциус Малфой! — обратился Поттер к лежащему на кровати. — Ввиду обстоятельств, продолжим по упрощенной процедуре. Список ваших грехов обширен, преступления тяжелы и непростительны. Самые вопиющие из них ещё не были озвучены до конца. А именно: Кэти Белл — три. Луна Лавгуд, Невилл Лонгботтом, Римус Люпин — два. Джинни Уизли, Молли Уизли, Артур Грейнджер, Виктория Грейнджер, Северус Снейп, Нимфадора Тонкс, Аластор Грюм, Альбус Дамблдор — один. Обвиняемый! Вам есть что сказать в свою защиту?

Драко пытался поднять дрожащую руку. Гарри молчал. Малфой силился что-то вымолвить, но с его уст так и не сорвалось ни звука. Поттер ждал. Рука безвольно рухнула на кровать.

— Что ж, вам нечего сказать. А раз так…

— Он не сделал ничего плохого, — донёсся голос Гермионы. — Он не сделал ничего такого… — едва шевелила разбитыми губами девушка.

Поттер закатил глаза. Затем встал, дошел до гостиной и сел на корточки перед Гермионой. Грейнджер лежала на полу, вцепившись в обломки своей волшебной палочки.

— В этой жизни — да. Но знаешь, есть настолько страшные преступления, что их даже своей смертью не смоешь. Одной смертью не смоешь.

— Да кто ты… чтобы судить его? — выплюнув выбитый зуб, спросила Гермиона.

— Я? — изрядно повеселев, переспросил Гарри. — Я — Избранный, я — спаситель, я — бог! — Поттер направился к своей жертве. — Не мир я вам принес, но меч, — от мощного удара пяткой раздался хруст кисти Астории, тянущейся к палочке. — Вам стоит смиренно принять спасение из моих рук, — под аккомпанемент женского визга, плавно перетекающего в обреченный вой загнанного зверя, Поттер приблизился к Малфою. — Или сдохнуть.