Загадай желание (Birthday wishes) (джен)

3 марта, 1990 год

Локридж

Несмотря на то, что разговор с тётей Маргарет совершил чудеса по части облегчения тяжести на сердце Софи, родители не стали волноваться за неё меньше, поэтому еженедельный приём у доктора Робертс стал регулярным.

Софи очень быстро поняла, что разговоры о Драко ведут лишь к долгим и утомительным беседам, когда доктор Робертс — пожалуйста, зови меня Эллен — задаёт наводящие вопросы с ясной целью заставить Софи признать, что Драко всего лишь попытка её психики заполнить пустоту. Пустоту, созданную неспособностью Софи общаться с реальными детьми её возраста. Софи посмеялась над мыслью — не столько из-за неспособности, сколько из абсолютного нежелания общаться с ними. Доктор Робертс нашла это совершенно завораживающим и провела остаток занятия на разгадку незаинтересованности Софи в общении и даже раздражения на детей. Конечно, она так и не догадалась, что причина скрывается в десятилетней разнице в возрасте.

Чтобы избежать разговоров о Драко и неизбежно следовавшего продолжения о её социальной изоляции, Софи стала говорить на другие темы. Рассказывала о чём-нибудь, что вычитала во взрослой литературе, о чём-то, что видела в новостях. Она быстро научилась использовать свой "продвинутый" мозг для своей выгоды.

Гораздо сложнее было успокоить родителей. Сначала они находили её начитанность и зрелость трогательными, теперь же Софи замечала встревоженные взгляды каждый раз, когда она предпочитала чтение дома посещению спортивных кружков или других групповых активностей городка. И так как Софи было невероятно жалко их разочаровывать, она старалась.

Незадолго до начала рождественских каникул Софи сидела на каменных ступеньках и со скукой наблюдала, как дети гоняют по площадке во время переменки. В один момент она заметила краем глаза, как чьё-то тщедушное тело опустилось рядом, и вспомнила с некоторой отстранённостью, что одна из девочек стояла в стороне, пока остальные играли в "верёвочку".

Эта девочка теперь сидела рядом, обхватив себя ручками; тело сотрясалось от безмолвных всхлипов, а мышино-неприметное личико было опущено вниз.

— Не обращай на них слишком много внимания, — обратилась Софи к новенькой, не совсем понимая, зачем.

Возможно, инстинктивно, ведь девочка точно была расстроена, и даже рассеянность Софи не помешала ей заметить, что новенькая никак не вписывалась в группу. А может, виной были обеспокоенные взгляды родителей, их натянутые улыбки, которыми они обменивались, появившиеся с тех пор, как она рассказала о Драко.

— Они всего лишь грязные спиногрызы.

Эмма рассмеялась сквозь слёзы и ответила:

— Ты звучишь как умудрённая старушка.

— Тогда то, что я сказала, должно быть правдой.

С тех пор Софи стала проводить время на переменках с Эммой. Или, скорее, позволила Эмме проводить с ней время, так как новенькая быстро нашла в Софи более зрелую и сдержанную защитницу от любых неприятностей со стороны остальных детей.

В свою очередь, Софи удивилась, обнаружив, что не особо тяготится её компанией. Хотя они находились на разных уровнях развития, Эмма была, во всяком случае, спокойной и тихой, что на счетах Софи уравновешивало разницу в настоящем возрасте. На самом деле, девочка чем-то напоминала Софи себя — себя прежнюю — ту, которая счастливо следовала за более открытой и зрелой Джесси.

Так, однажды вечером, когда родители снова обменивались вошедшими в привычку обеспокоенными взглядами, Софи решилась и заявила, что Эмма пригласила её к себе домой в следующую субботу, поиграть. Это было спонтанное решение, вырвавшееся быстрее, чем она успела хорошенько обдумать варианты развития событий. Остаток недели после того, как Софи на самом деле договорилась поиграть вместе, она чувствовала дискомфорт в животе и назойливые панические мысли, не дающие ей спать по ночам. Лучше бы она выбрала школьный день, думала она сначала. Выходные представляли опасность, так как им придётся заполнить чем-то целый день. А потом она подумала, что лучше было бы вообще промолчать. Она могла бы сказать родителям, что они просто остались потусить в школе, выдумать истории о том, как славно они повеселились, и оставить всё как есть. Несомненно, при той низкой планке, установленной ей для своей социальной жизни, родители будут рады уже одному школьному приятелю. И, наконец, когда ночная темень сгустилась сильнее и не о чем было больше думать, её посетила мысль о Драко.

Сперва Софи просто запаниковала от невозможности увидеться с ним. С момента её появления в этом чужом мире визиты к Драко быстро превратились в цель её жизни. Действительно, она до сих пор была уверена, что Драко как-то связан с причиной, по которой она очутилась здесь, и потому считала дружбу с ним и влияние на него своей основной задачей. Этим летом она была уверена, что медленно, но верно меняет его к лучшему. А сейчас… Софи могла лишь надеяться, что некоторые вещи, которые она обсуждала с ним, не сотрутся из его памяти бесследно.

Даже несмотря на бессонницу, боли в животе, голове и тошноту, суббота всё-таки наступила. Тилли проводила её на велосипеде до двери дома Эммы, скорее всего, чтобы убедиться, что Софи не соврала про приглашение в гости или даже про существование Эммы как таковой, и сообщила, что вернётся за ней в пять вечера. Как только эта информация дошла до Софи, а сейчас было одиннадцать утра, стало ясно, что надо пережить целых шесть часов общения, и Софи осталась провожать удаляющуюся фигуру матери с некой безнадёжностью во взгляде.

Открылась дверь.

Мать Эммы оказалась невысокой блондинкой, с карими глазами и казавшейся постоянной улыбкой. Рядом с ней Эмма выглядела обычной, серенькой особой с тёмными волосами и глазами. Мать Эммы представилась и быстро повела Софи по узкому коридору, одновременно наказывая дочери с притворной строгостью не забыть накормить гостью. Рассеянно кивнув, женщина вышла, оставляя двух девочек вдвоём.

— Давай пойдём наверх, — предложила Эмма в конце концов, переминаясь с ноги на ногу. — Мои младшие братья играют на заднем дворе, и если они заметят, что ко мне пришла подруга, они от нас не отлипнут.

Они провели большую часть дня в крошечной комнате наверху, спрятанной за выкрашенной белой краской дверью, которую украшали пурпурные буквы "Эмма", выписанные завитками. Они обсуждали тупых детей из их класса, некоторых детских классиков и вместе гадали, что бы они стали делать, если бы провалились в зеркало и попали бы в Страну Чудес — и Софи не кривя душой могла бы сказать, что время с Эммой подошло к концу быстрее, чем она заметила. Так прошло их первое из долгой череды общение за следующие месяцы и даже годы.

26 мая, 1990 год

Локридж

В самом деле, в следующие месяцы она проводила всё больше времени с Эммой, и чаще всего они предпочитали коротать время после уроков в доме Софи. Вполне гостеприимный дом Эммы был полон шебутными людьми, которые никогда не упускали шанса поболтать. Когда Софи впервые увидела папу Эммы, тот полчаса делился с ней особенностями работы молочника и потратил бы еще полчаса от своего дневного объезда, если бы Эмма не схватила Софи и не утащила её в свою комнату. И если добавить к этому громкий гомон и необузданность младших братьев, то Софи не могла поверить в тот факт, что подруга связана с этой семьёй кровными узами.

К счастью для девочек, дом Корнуэллов был тихой гаванью и предоставлял им столько пространства и уединения, необходимого для воплощения фантазий, сколько душа пожелает. И скоро их полдники наполнились хоббитами, потерянными мальчишками, драконами и игральными картами.

Однажды Софи даже хотела посвятить Эмму в тайну волшебного мира и Хогвартса. Не во всех деталях, разумеется, только так, чтобы можно было в это играть. Едва ли это будет что-то значить, уговаривала она себя, потому что как подруга узнает, что именно эта фантазия, на самом деле, вовсе не выдумка?

Даже так, Софи обнаружила, что не может. Магия и Хогвартс были её тайной. Единственным, с кем она могла поговорить о них, был Драко, и даже с ним они никогда по-настоящему не затрагивали эту тему. Как всегда, мысли о магии привели за собой мысли о Драко, и она почувствовала огромную вину за то, что на некоторое время совсем позабыла о друге. Раз доверие родителей наконец было восстановлено и приёмы у доктора Робертс закончились, Софи решила, что не может оттягивать поездку в особняк и выжидать дольше. Был субботний полдень в начале лета, когда она сказала родителям, что направляется к Эмме, как это часто бывало. Она взяла розовый рюкзачок, вмещавший её записную книжку, карандаш и два маффина, оседлала велосипед и покатила по знакомой дорожке в лес.

Прошло уже полгода с их последней встречи, осознала Софи, пока шла через лес. Полгода, за которые Драко мог забыть её, рассердиться и обратить свои предрассудки против неё. Не стоило говорить, что, к тому моменту, когда Софи добралась до дальнего конца озера, её всю трясло от беспокойства.

И его не было на месте. Конечно нет. В конце концов, прошло полгода. Софи уселась на густую зелёную траву с тяжёлым вздохом. Что ей делать дальше? Она могла оставить ещё одну записку, надеясь, что Драко снова обнаружит её, если, конечно, он нашёл ту, первую, которую она оставила. Она могла попробовать позвать Добби и попросить его привести Драко. Проблема заключалась в том, что Софи боялась, как бы эльф сначала не сообщил Люциусу или Нарциссе о её присутствии, или что вызов домашнего эльфа вообще не сработает, ведь она не была частью семьи. И потом ей пришла в голову ещё более опасная идея: пробраться в дом самой. Софи знала, где находится комната Драко, ведь она потратила остаток дня после тура по особняку, составляя схему расположения комнат, на всякий случай, но также она осознавала, что эта опция, скорее всего, приведёт к её поимке. Или даже травмам. Так что же ей делать?

Пока она ломала голову и изо всех сил старалась не представлять, что бы Гарри сделал на её месте, потому что его действия неизбежно привели бы к поимке и стиранию памяти, громкий треск заставил Софи подскочить с места.

Но вид, который предстал её глазам, хотя непривлекательный, успокоил её.

Существо, стоявшее перед ней, было низеньким, с бледной безволосой кожей и длинными ногами и руками. Наиболее заметными были глаза навыкате и уши, как у летучей мыши, прикреплённые к несоразмерно большой голове. Добби.

— Мисс появилась здесь! — пропищал домовик, заметив её, и не отводил взгляда. От выражения этих зелёных навыкате глаз Софи стало как-то неуютно. Но, встряхнувшись, она улыбнулась существу.

— Ты искал меня?

— Да, Добби ждал мисс, — кивнул тот большой головой. — Добби искать мисс каждый день эти полгода.

— Эти полгода? Драко… Это он просил тебя ждать меня здесь?

— Мастер Драко сказал Добби приходить сюда после того, как нашёл записку мисс. Мастер Драко не сказал прекратить искать, поэтому Добби приходит сюда с тех пор.

— А… — это действительно было похоже на Драко. — А ты мог бы… ну, сказать ему, что я здесь?

Два хлопка спустя Добби вернулся, и на его странном личике было выражение, которое она бы назвала жалостью.

— Мастер Драко не придёт, мисс.

— Не придёт? Почему?

— Э… Мастер Драко сказал… Мастер Драко сказал, что "она должна быть тупой, если рассчитывает, что я приду, как только она соизволила вернуться", мисс.

Наверное, она в самом деле была тупой. А может, это была настойчивость. А может, и просто упрямство, но она продолжала приходить на это место при каждой возможности, даже сокращая ради вылазок часы с Эммой. Это продолжалось около трёх недель, и только Добби составлял ей компанию, или, по крайней мере, появлялся, чтобы сказать ей, что Драко на занятиях, Драко нет дома, Драко занят или Драко просто-напросто не изъявил желания показаться.

В третью субботу она уселась на траву, зевая и готовясь к очередному разу, когда Драко не покажет носа. Действительно, Софи сама уже сомневалась в своей способности трезво мыслить.

— Так ты снова здесь? Добби сказал мне, что ты торчишь тут почти каждый день, но я не мог поверить, что ты способна быть настолько жалкой.

Она хотела окрыситься, закричать, может, даже бросить в него несколько мерзких ругательств, которые, она уверена, смутили бы даже всегда спокойного слизеринца. Вместо этого она заставила себя сделать глубокий вдох, проглотить все невысказанные гадости, что пришли ей на язык.

"Ты слишком взрослая для этого", — сказала она себе и широко улыбнулась.

— Ты голоден? Мы с мамой пекли сегодня маффины.