Загадай желание (Birthday wishes) (джен)

21 ноября, 1996

Бат

По мнению Софи, выходные пролетели слишком уж быстро. Теперь, когда "плотину прорвало", перед подругами возник целый набор новых тем для обсуждения. Незначительные мелочи, интересные детали, а также глубокий страх перед смертельно опасной реальностью. Но, невзирая на порой мрачные темы, затрагиваемые ими в разговорах, обе девушки чувствовали облегчение от возможности обсудить это с кем-то ещё, хотя бы разочек.

— Мои родители приняли всё это… я имею в виду, то, кем являются Колин и Деннис, — сказала Эмма в воскресенье после обеда. Её отъезд уже нависал над ними, и обе подруги отчаянно цеплялись за оставшееся им время. — Но всё равно мы не говорим дома на эту тему. Я не говорю, что мама и папа меньше их любят, но я знаю, что они хотели бы для них другой жизни. Пусть лишь жизни простого молочника.

Несмотря на улыбки, которыми девочки обменялись после этой фразы, её тяжесть была прочувствована обеими. В свою очередь, Софи поймала себя на мысли, а как бы отреагировали ЕЁ родители. Когда она впервые очутилась в этой жизни, то не слишком много размышляла на эту тему. Если честно, то она настолько была поглощена собой, что никогда не думала о Тилли и Эндрю. Теперь же мысль о том, чтобы провести свои подростковые годы вдали от дома, казалась нелепой. Её родители всегда были рядом с ней, пройдя сквозь огонь и воду, неустанно поддерживая, доверяя, что она сделает всё правильно.

Осталась ли бы их поддержка неизменной, если бы она оказалась ведьмой? Если бы она была другой, странной, непонятной — не нормальной? Любили ли они её так же, как сейчас? Софи хотелось думать, что — да, но по-настоящему она не знала. Возможно, оно и к лучшему.

* * *

Несмотря на укрепившуюся после выходных "откровений" дружбу, Софи с Эммой так и не смогли снова увидеться быстрее, чем через месяц. Семья Эммы практически находилась в бегах, и сама девочка не разрешила подруге сделать ни шага в направлении Локриджа, так что они были ограничены днями, когда у Эммы получалось уговорить родителей отпустить её за границы их поля зрения. Как выяснилось впоследствии, таких дней было мало, и в следующие несколько недель подругам пришлось довольствоваться тем, что могло быть озвучено по телефону.

Тем временем, Софи заполняла свой досуг выполнением домашней работы и чтением, возобновлёнными шахматными матчами с отцом, и, по мере прохождения недель, перечитыванием "Тайн Наитемнейших Искусств". Не имея иного собеседника, кроме себя, лишь через две недели после визита Эммы Софи смогла упорядочить в голове полученную информацию. Потом любопытство снова начало щекотать её, и однажды ночью, когда Софи не могла заснуть, размышляя о совершении выбора, о неправильном выборе и даже о парне, который всё выбрал неправильно, она ощутила, как её рука тянется за книгой. Возможно, она что-то упустила, уговаривала себя Софи.

Но нет. Чтение хода мыслей Регулуса, приведшее к его окончательному дезертирству из рядов Лорда Волдеморта и краже хоркрукса, было одинаково увлекательно и во второй раз, не в последнюю очередь из-за того, что теперь оно направляло её мысли, как и многие другие вещи в эти дни, на Драко. Больше всего остального Софи хотела показать ему книгу, поговорить с ним о парне, который был похож на него, взращённого на идеях неполноценности магглов и магглорожденных, гордившегося присоединением к последователям Волдеморта, но потом решительно выбравшего правильный путь. Но Драко не послушает её. Больше никогда.

* * *

Прошла ещё неделя, прежде чем Софи поняла, наконец, вторую и единственную вещь, которую ей ещё оставалось совершить. Но знать, что надлежит сделать, и написать письмо, сопровождающее упакованную книгу, — это две разные вещи. На самом деле, уже наступил вечер четверга, за день до нового визита Эммы и просьбы отправить книгу и письмо с семейной совой, когда Софи заставила себя написать его.

Когда она закончила, было уже два часа ночи, глаза жгло и руки были испещрены пятнами чернил из-за отчаянных попыток в написать то, что нужно. Окончательным результатом стало весьма простое сообщение, написанное на кусочке канцелярской бумаги с отцовской работы — десять предыдущих версий лежали скомканные в её мусорной корзинке. Потирая уставшие глаза, Софи пообещала себе, что скоро пойдёт в кровать, и перечитала письмо в самый последний раз.

Дорогой Драко,

Не бойся, это не извинение и не просьба о прощении. Теперь я лучше понимаю, что попытки изменить тебя, когда тебе явно не интересно меняться, бесполезны.

Полагаю, что это — ранний рождественский подарок. И раз это подарок, я надеюсь, что ты окажешь мне любезность и примешь его.

Сознавая опасность такой большой просьбы, я всё же попрошу тебя заглянуть дальше обложки данной книги и даже всмотреться между строк. Совершенно буквально. Даю тебе намёк, как это сделать — посмотри на надпись на последней странице.

Теперь, когда любая недосказанность исчезла, я полагаю, что мне ничего не остаётся, кроме как пожелать тебе хороших каникул.

Твой друг, как и всегда,

Софи

13 декабря, 1996

Бат

Это было второе письмо из когда-либо отправленных ею Драко, и, как и на первое, Софи не особо ожидала ответа. Но, с момента, когда посылка и письмо перешли к несколько озадаченной Эмме, Софи обнаружила, что воображает момент доставки. Станет ли Драко читать книгу? Да откроет ли он вообще её посылку после того, как увидит её подпись в конце письма? Когда ноябрь перетёк в декабрь, Софи пришла к заключению, что она, скорее всего, никогда этого не узнает.

Жизнь продолжалась своим ходом, нескольким школьным проектам предстояла сдача, тесты были запланированы перед рождественскими каникулами, так что фокус Софи снова сместился на школьную жизнь. На какое-то время она абсолютно выкинула из головы отправленную посылку.

Так было, пока не пришло письмо, как-то на второй неделе декабря. Софи только что вернулась из школы, по пути на кухню кинула сумку рядом с лестницей и пошла взять стакан газировки. Софи тупо глазела в холодильник уже на протяжении пары минут, мозг работал на половину нормальной мощности после длинного школьного дня, когда Тилли окликнула её из гостиной.

— Тебе письмо пришло, — сказала та с непонятно откуда появившейся в голосе смешливой ноткой, незамеченной Софи в тот момент, потому что она почти выронила бутылку колы при слове "письмо".

Быстро поставив бутылку на пол, она поспешила в гостиную, сердце выпрыгивало из груди.

— Письмо?

— Оно лежит на боковом столике, — ответила Тилли, не отрываясь от кофейного столика, который она в тот момент протирала, одновременно указывая в нужном направлении свободной рукой.

Софи пересекла комнату и без труда отыскала письмо, которое упомянула мама, среди остальной почты. Даже если не обращать внимание на множество почтовых марок, сплошь покрывавших конверт спереди, обратная его часть была из толстой, пожелтевшей бумаги и чётко выделяла его из обычной корреспонденции, которую они получали.

— Это от того друга, Драко?

— Я… я не уверена, — ответила Софи; во рту внезапно всё пересохло, пока она трясущимися руками переворачивала конверт и ломала восковую печать — ещё один ясный указатель на необычность письма… Вынимая письмо, написанное на такой же толстой, крепкой бумаге, она быстро пробежалась глазами по содержимому. Но сердце Софи ухнуло вниз от разочарования.

Это было письмо от Молли Уизли, непонятно каким образом узнавшей адрес Софи. После короткого вступления с обычными расшаркиваниями матриарх семьи Уизли перешла к делу, утверждая, что они с Артуром будут очень рады, если Софи присоединится к ним на Рождество, и, если возможно, то пусть она отправит ответ на адрес почты в ближайшей маггловской деревне — адрес прилагался, — так как маловероятно, что маггловский почтальон найдёт их дом. Потом она закончила сообщение уверениями в удовольствии ещё раз увидеть Софи у себя в гостях.

— Ну?

— О, — вырвалось у Софи, немало удивлённой тем, что её мама до сих пор находилась с ней в одной комнате. — Это э… в самом деле от Драко.

— Он нечасто отправлял письма, не так ли?

— Ну, его родители весьма богаты, так что я не уверена, отправлял ли он хоть одно письмо самостоятельно.

Это не было враньём, пока они имели в виду маггловскую почту.

— Это мило, что он написал тебе. Как он поживает?

— Хорошо. Он пишет, что у него и у его матери всё хорошо. И… — Софи сделала вдох, не давая себе времени пойти на попятный. — Он приглашает меня провести с ними Рождество.

— О, — Тилли наконец прекратила чистку, одним-единственным звуком выразив отсутствие энтузиазма относительно сказанного, так что Софи почти пожалела, что спросила. — Мы ведь обычно отмечаем Рождество вместе. С другой стороны, — продолжила она после краткого раздумья, — полагаю, для мальчика и его матери будет хорошо, если им не придётся проводить своё первое Рождество вдали от дома и в одиночестве. Думаю, можно переместить наш рождественский ужин на второй день Рождества в этом году.

13 декабря, 1996

Бат

Несколько предрождественских недель пролетели как в тумане, состоявшем из школьной работы и лихорадочных рождественских покупок, не оставив Софи ни минутки, чтобы поразмышлять над тем, что ей предстоит. Но, с течением времени Софи не могла не признаться самой себе, что было очень странно со стороны Молли Уизли прислать ей приглашение на Рождество. По правде, в немногочисленные спокойные моменты она обдумывала, что наиболее вероятно, был кто-то другой, например, некий директор, замешанный в этом включении её в рождественские планы.

И хотя это могло объяснить неожиданно полученное приглашение, Софи никогда не посмела бы решить, что действительно понимает причины, по которым Альбус Дамблдор делал то, что делал. Также ничего не могло обосновать её равно непредвиденный первоначальный энтузиазм в принятии приглашения. Возможно, это было лишь временное помутнение рассудка. А могло быть и так, что она просто была жалкой, и ухватится за любой повод, вовлекающий её в мир волшебников. Но что бы ни послужило причиной, Софи начинала сомневаться всё больше и больше по мере приближения Рождества и осознания, что придётся провести праздник в доме практически чужих людей.

Утро двадцать пятого декабря наступило быстрее, чем хотелось, возвещаемое трубным звуком будильника, и Софи знала, что через полтора часа, ровно в десять утра, как договорились, мистер Уизли будет ждать её в уже известном переулке, чтобы аппарировать в Нору.

Её рюкзак был собран, одежда уложена, и всё же Софи бродила по дому с беспокойством, свидетельствующим о её безрассудстве. Так оно, вероятно, и было. Кроме того, что там будет какое-то празднование Рождества и она пробудет у них до утра следующего дня, Софи не знала, что ещё будет происходить. Соберётся ли семья Уизли вся целиком? Были ли Гарри и Гермиона в числе приглашённых? А что насчёт членов Ордена Феникса? И было ли это просто дружеское сборище, или ужин заодно играл роль деловой встречи? И, если да, то что они ожидали от неё к столу?

Мучимая всеми этими вопросами, с огромной скоростью проносящимися у неё в голове, Софи, наконец, попрощалась с матерью и отцом в девять пятьдесят пять и вышла в зябкий декабрьский день.

Дорога до переулка заняла меньше времени, чем она рассчитывала. Короткое и неловкое приветствие мистера Уизли, дискомфорт парной аппарации, и, прежде чем полностью осознала это, Софи стояла напротив покосившегося, слепленного вместе дома семьи Уизли, ощущая тошноту и слабость в коленках, лишь отчасти вызванные магическим перемещением.

— Ну что же, мы прибыли, — объявил мистер Уизли несколько неуклюже, хотя Софи едва заметила это.

Когда он направился к двери, ей оставалось лишь тихо следовать, вцепившись в рюкзак так, будто это был спасательный круг.

Когда дверь открылась, наружу выплеснулась какофония звуков, с силой только что прорвавшей плотину реки. Если бы Софи могла различить их среди хаоса, то обнаружила бы несколько знакомых голосов, но вместо этого она лишь глазела в изумлении на большое скопление людей, сидящих в кухне.

Конечно, Софи была привычна к шумным семейным собраниям. В конце концов, корнуэлловская часть семьи тоже обладала своей долей буйных подростков и молодых людей. И всё же абсолютная обыденность сцены, почти родство, которое она почувствовала, став её свидетелем, поразили Софи.

Большая часть присутствовавших всё ещё были в пижамах, а их волосы — в основном, рыжие — были растрёпаны. Среди них Софи быстро приметила Гарри с его иссиня-чёрными волосами, и удивлённо отметила отсутствие Гермиониной копны кудрей. Там имелся ещё один не-рыжий — девушка с серебристо-светлыми волосами и таким идеальным личиком, что Софи сразу заключила, что это — Флёр Делакур. А ещё за столом сидело двое других светловолосых, в отличие от остальных, полностью одетых и выглядящих чужеродно в этой беспорядочной, но такой домашней кухне, и Софи почувствовала, как её сердце падает в желудок.

Она пропустила, как в кухне наступила тишина, пока Молли Уизли не отодвинула свой стул с оглушительным скрежетом ножек во внезапной тиши и направилась к Софи.

— Как хорошо, что ты пришла, Софи, — произнесла она тёплым голосом, по-матерински сжимая руки гостьи. — Ты уже позавтракала, милая?

Нет, не завтракала. В своём мандраже Софи не смогла высидеть достаточно, чтобы хотя бы залить себе хлопья, не говоря уже о том, чтобы съесть их. Если бы она могла произнести хоть слово, то наверняка ответила бы миссис Уизли, что сейчас лишь звука жевания было достаточно, чтобы почувствовать тошноту. Вместо этого Софи просто покачала головой и ошеломлённо прошла к предложенному ей пустому стулу.

Так получилось, что он стоял напротив Драко и его матери, и Софи обнаружила, что, если просто сосредоточиться на тарелке перед собой, то она может притвориться, что их там нет. Она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

— Добро пожаловать, — два голоса прозвучали одновременно, и Софи подняла глаза, чтобы обнаружить, как на неё с любопытством уставились две головы по обе стороны от неё — притом, с идентичными лицами.

— Итак, ты — маггла, — поддел один из них.

— Ты не выглядишь как они, — задумчиво произнёс другой.

— Фред! — закричала его мать с другого конца стола.

— Я э… спасибо? Хотя... а как должен выглядеть маггл?

Фред задумчиво почесал макушку и пожал плечами.

— Без понятия.

И после этого Софи отметила, что напряжение за столом спало, разговоры возобновились, и, впервые с момента прибытия в комнату, она почувствовала, что может свободно дышать.

Это будет долгий визит.