Загадай желание (Birthday wishes) (джен)

1 июня, 1997

Бат

Софи не знала, что разбудило её, но как только она проснулась, то больше не смогла сомкнуть глаз. Быстрый взгляд, брошенный на механический будильник, поведал ей, что было почти два часа ночи, задолго до того момента, когда сигнал заставил бы её выкатиться из постели и готовиться к очередной школьной неделе.

Последние недели тянулись медленно и утомительно, и Софи с трудом находила нужные время и энергию, чтобы успешно завершить учебный год. Если честно, она считала недели, оставшиеся до летних каникул, пообещав себе, что если она как следует постарается напоследок, то сможет посвятить каникулы выяснению, что же делать дальше.

С тех самых пор, как вернулась из Хогвартса, Софи не могла подавить чувство подвешенности, пока различные силы — школа, родители, друзья — тащили её то в одном направлении, то в другом, но при этом ей недоставало своей собственной цели или направления. Всё чаще Софи задумывалась, оставался ли вообще хоть какой-то смысл в её пребывании здесь.

Софи уставилась в потолок, наблюдая за трещинами в побелке, пока внезапно до неё не дошло, что она видит их гораздо лучше, детальнее, чем раньше. После этой мысли было невозможно не заметить мягкое свечение, наполнившее её спальню, и которое, казалось, исходило от большого зеркала, висевшего на противоположной стене рядом со шкафом. Заинтригованная, Софи не заметила, как встала, пока не очутилась перед зеркалом.

Каким-то образом для её ещё сонного мозга отсутствие отражения в зеркале не показалось необычным. Софи вообще какое-то время не понимала, что что-то не так, кроме мистического свечения, испускаемого зеркальной поверхностью, пока она пялилась в отражение пустой спальни. Но когда колокол ближайшей церкви пробил получасовой звон, она очнулась от своего оцепенения и поняла, что, несмотря на то, что комната выглядела знакомо, это не была её собственная спальня.

И тогда сразу стало непонятно, как она могла не заметить этого. Но что не так бросалось в глаза, это причина, по которой сон перенёс её в её детскую. В её настоящее детство.

Но не успела Софи обдумать этот вопрос, как дверь в изображении приоткрылась, чтобы впустить женщину около тридцати лет. Пока та шла по комнате, убирая одежду в различные ящики, Софи почувствовала, как её глаза наполняются слезами. Она робко вгляделась в давно забытые черты — и неосознанно протянула руку к зеркалу. К своей матери.

Именно в этот момент дверь снова открылась, и вошла вприпрыжку маленькая девочка, которую Софи опознала как саму себя. Девочка, около восьми лет от роду, устроилась на краю кровати, казалось, оживлённо болтая с матерью, которая, окончив уборку, уселась рядом с ней. Когда мать с любовью принялась расчёсывать и заплетать волосы маленькой Софи, не прерывая дружелюбной беседы, Софи поняла, что это не могла быть она сама, с щемящим предчувствием. В её прежней жизни она всегда была отстранённой и далёкой, даже будучи совсем маленькой. Как следствие, она и её мать никогда не были особо близки.

Так Софи стояла и наблюдала неотрывно, зачарованная картинкой, такой обыденной, но такой полной любви, что её сердце болезненно сжималось. Она поняла, что та Софи, похожая на неё и при этом совсем иная, должна была быть той, настоящей Софи Корнуэлл. Что когда она очутилась в этой вселенной, та Софи должна была переместиться в её собственную.

Картинка на некоторое время потеряла чёткость, как будто потревоженный пруд. Когда через минуту всё снова прояснилось, маленькая Софи была там, вероятно, чуть повзрослев, и валялась на своей кровати с несколькими подружками, также разместившимися на кровати и нескольких матрасах на полу. Они все смеялись над чем-то, и маленькая Софи бросила подушкой в одну из девочек на полу, изображая поддельное раздражение.

Картинка смазалась и проявилась снова — на этот раз быстрее, чем в первый раз. Софи всё ещё была на кровати, на этот раз явно на несколько лет старше, и держала у уха смартфон, болтая, уставившись в окно и с видом безнадёжно влюблённой.

Новое изображение — и Софи снова сидела на краю кровати вместе с матерью. Последняя обнимала дочь, тело девочки сотрясалось от плача, мать поглаживала её с нежностью по волосам, бормоча, вероятно, какие-то утешительные слова.

Изображение исчезло, и потом… Теперь Софи глядела на саму себя, или почти. На заднем фоне она всё ещё могла различить спальню, когда-то принадлежавшую ей. Девушка, смотревшая на неё, ещё не была ею. Софи прикинула, что эта Софи была чуть старше неё, и вспомнила о своём восемнадцатилетии давным-давно. И хотя это было её собственное лицо, смотревшее на неё из зеркала, она подсознательно понимала, что это была не она сама.

Они пялились друг на друга долго, и Софи задумалась, видела ли та, другая Софи кусочки жизни, которую у неё забрали. И если так, то сожалела ли она о потерянном? Была ли довольна тем, что Софи сделала на её месте? И, что более важно, была ли она довольна своей жизнью? Софи не могла объяснить, но чувствовала, что им сейчас был дан выбор.

Она могла вернуться. К своим родителям, которые, она теперь знала, никогда не были виноваты в холодности их отношений. Вернуться на своё место в мире смартфонов, интернета, Нетфликса и спотифая. В свою прежнюю обыденную жизнь, жизнь посредственностей, в которой она точно знала, где было её место.

Вероятно, более важными, чем причины вернуться, была сложность найти причины, по которым стоило бы остаться. В конце концов, Софи выполнила всё, ради чего очутилась здесь, не так ли? Она помогла Драко исправиться и последовательно помогла "светлой стороне" выиграть войну и спасти несколько жизней. И теперь, как ни старайся, магический мир навсегда был закрыт для неё. Эмма была далеко, и хотя она точно ценила дружбу с Софи, та знала, что подруга переживёт её отсутствие. С другой стороны, её родители, вероятно, будут только рады возвращению своей настоящей дочери.

И, разумеется, оставался Драко. Ей будет его не хватать, конечно, и она даже осмелилась предположить, что он тоже, по крайней мере, сначала будет скучать. Но Софи также знала, что он не нуждался в ней, уже нет. Кроме того, она знала, что его будущее уже было определено, и в нём не было места для неё. С Драко всё будет в порядке.

Софи сделала глубокий вдох, уставившись в знакомые глаза второй Софи и рассмотрела там те же противоречивые чувства, отражавшие происходящее в её собственном сердце. Но так дальше не могло продолжаться, они не могли навсегда быть разорваны напополам. Они обе понимали это. И сейчас настало время принять решение.

* * *

5 июля

Лондон

— Это очень странно, ужасно странно. Ты же шутишь, да?

— Неа.

Драко повернулся к ней, сдвинув брови вместе в скептическом выражении, и повторил:

— Ты на полном серьёзе утверждаешь, что… магглы… полетели на Луну… вот в этой штуковине?

Софи злобно уставилась на него, потом закатила глаза.

— Да, это именно то, что я сказала.

— Но как? У неё же нет крыльев.

— Ей не нужны крылья, чтобы летать.

— И ты уверена, что ваше правительство не прячет где-то секретный источник магии?

— Абсолютно, — припечатала она, потом пожала плечами. — Честно, откуда такое недоверие к достижениям не-магических людей? Мы существовали веками, и у нас было полно времени, чтобы найти пути облегчить жизнь без доступа к магии. Запуск ракет в космос — лишь один из примеров.

И с этими словами Софи отвернулась от выставки, показывавшей приземление на Луну, готовая, наконец, идти дальше и пройти Британский музей до обеда.

Когда она отошла уже на шесть шагов, Драко тихо подошёл к ней, и она инстинктивно переплела свои пальцы с его.

Когда они проходили выставку, посвящённую древнему Египту, беседа потекла более непринуждённо, так как на эту тему Драко тоже было что рассказать с точки зрения магического мира, и Софи позволила себе отвлечься и вернуться мыслями на несколько недель ранее.

После случая с зеркалом Софи до сих пор не была убеждена до конца, не был ли это сон — она приняла непростое приложить больше стараний. Сделать что-то из своей жизни.

На следующее утро Софи заговорила с родителями за завтраком, и они, наконец, раскрыли все свои чувства, которые затуманивали их отношения с момента её возвращения. Она опоздала в школу на два часа, но тяжесть, которая свалилась с её и родительских плеч, того стоила.

В тот день Софи вернулась домой и нашла письмо, которое, как сказала мама через плотно сжатые губы, было доставлено совой. Это было короткое, простое сообщение от Драко, сообщавшее его новый адрес, который, по его словам, был доступен маггловскому почтальону, а в постскриптуме было приглашение навестить его в следующую субботу, так как у него не было никаких планов. Софи прикусила губу, чтобы скрыть улыбку, и быстро отправилась наверх написать ответ.

Софи поблагодарила его за письмо, за то, что дал ей свой адрес, и за приглашение. Но она отклонила его предложение навестить его новое обиталище в Лондоне, вместо этого предложив ему приехать в Бат и посидеть с ней в местном пабе. Она немедленно отправила письмо. Два дня позже пришёл его ответ, опять с совой. И, к её удивлению, Драко согласился.

После этого они стали видеться достаточно регулярно. В Бате или в Лондоне, они отправлялись в паб, в ресторан или даже в кино, или просто сидели дома, в одной из своих комнат, в шутку пикируясь о том о сём и непринуждённо бросаясь подколками.

Оглядываясь назад, Софи не могла утвердительно сказать, когда именно их дружба переросла в нечто большее. Изо дня в день она иногда протягивала руку к его руке, чтобы выразить свою радость, чтобы потянуть его за собой или просто ощутить связь с ним, и поняла, что это — естественно. Скоро последовали поцелуи, снова бывшие лишь логическим продолжением того пути, на который они ступили с того самого момента, как впервые встретились.

Они ничего не объявляли официально, и ей казалось, что оба довольны пока что просто понаблюдать, куда их ведёт. Но всё же часть её надеялась, что они придут куда-то, и почувствовала, как в ответ сжимает его руку немного крепче обычного.

* * *

Тем вечером они сидели в комнате Драко. Выйдя из музея, они пообедали в демократичном заведении в городе, а затем пошли пешком к его дому. Нарцисса ещё не вернулась и они провели остаток дня в комнате Драко, сравнивая маггловские истории о фараонах с магическими. Уже стемнело, когда они наконец замолчали, комната освещалась лишь Люмосом Драко, наколдованным некоторое время назад, так как луна не показывалась.

— Ты помнишь, как ты сказала, что Поттер не должен был пережить дуэль? — внезапно произнёс Драко, и Софи была настолько удивлена неожиданной сменой темы, что не сразу вспомнила, о чём речь.

Последняя схватка между Волдемортом и Гарри Поттером. Палочки, захваченные в Приори Инкантатем. Поражение Волдеморта.

Она угукнула.

— Я размышлял об этом, и я думаю, я знаю, почему.

В ответ на его слова она выпрямилась, и он усмехнулся её усиленному вниманию и продолжил:

— Преданность Старшей Палочки завоёвывается путём поражения волшебника, так?

— Да.

— Или через смерть или поражение в битве?

— Да.

— Палочка стала верна Снейпу, когда он убил Дамблдора. В особняке я наткнулся на Снейпа и, всё ещё считая его предателем, разоружил его. Если моя логика правильна, то это должно было перенести верность палочки от Снейпа ко мне, верно?

— Верно.

— Ну, когда я прибыл в Хогвартс, я сначала никого не встретил, но потом заметил Поттера, который направлялся к Запретному лесу. Я окликнул его, и он, будучи яйцеголовым, разоружил меня в ответ.

Софи присвистнула, её мозги лихорадочно обрабатывали кусочки мозаики, вставшие на свои места.

— Так он всё-таки был хозяином Палочки во время дуэли.

Драко фыркнул.

— Удачливый подонок.

Они снова погрузились в тишину, и Софи думала над несомненным везением, которое привело Гарри Поттера к обладанию верности Старшей палочки в самый подходящий момент. А возможно, это было не удачей. Возможно, какие-то вещи просто были высечены в камне, и как ни старайся, их не предотвратить. Старшая палочка могла принадлежать к таковым, равно как и смерть Дамблдора. Только время покажет, как много из вещей, о которых она знала, сбудутся. Софи испустила тихий вздох и, вставая с пола рядом с кроватью Драко, собралась уйти на ночь в свою гостевую спальню.

Пока она стояла, её взгляд упал на неподвижную фигуру на кровати — и Софи улыбнулась.

Драко всё ещё лежал на боку, голова на одной руке, в то время как палочка болталась в безвольной второй. Она покачала головой, наклонившись, чтобы мягко поцеловать его в щёку. После некоторого размышления Софи также вынула всё ещё зажженную палочку из его пальцев, решив, что меньшее, что она могла сделать, это отнести источник света подальше от его поля зрения, а также предотвратить возгорание его кровати.

Когда Софи повернулась к ночному столику, она на момент притормозила, улыбаясь палочке несколько виновато, осознавая всё, что за ней стояло, и что одновременно это была лишь дурацкая деревяшка. С хмыканьем и драматическим взмахом в воздухе она прошептала:

— Нокс.

И всё погрузилось в темноту.