Белая сова (джен)

— Ну почему нельзя?

— Универсальный ответ — «потому».

— Издеваешься, да?

— Нет, пытаюсь объяснить, что от выяснения количества причин суть не изменится.

— Но ты же обещал...

— Ребёнок, кончай ныть!

— Не зови меня ребёнком!

— Тогда не веди себя как ребёнок!

— А как мне себя вести?

— Как положено разумному человеку, герою и спасателю.

— Это как? Нос задирать?

— Я сказал «разумному». Хотя можно и позадирать немножко. Если не очень высоко.

— Как Рон?

— А почему нет?

* * *

Рону Сириус обрадовался — сказал, что хорошо летает только на крыльях и лучше будет их страховать. Гарри, как лучшему летуну, досталось транспортировать более тяжёлого Снейпа. Сириус закрепил его на метле волшебными верёвками, а на второй таким же образом устроил мирно спящую Джинни. Подниматься по узкой, изобилующей поворотами трубе на тяжело нагруженной метле оказалось непросто, и Гарри был счастлив, выбравшись, наконец, наружу.

В коридоре их ждали. Сириус коротко переговорил с мадам Помфри, и та тотчас отправилась в госпиталь, забрав Джинни. Рон пошёл с ними. Снейпом, к некоторому удивлению Гарри, занялся Флитвик. Сириус что-то пояснял ему и МакГонагалл — что именно, Гарри почти не слышал. Отступившая было усталость навалилась с новой силой, и больше всего ему хотелось лечь прямо на пол. Он бы так и сделал, если бы Сириус не увёл его к себе и не загнал в душ, на вялые протесты возразив:

— Чёрт его знает, в какой дряни мы там перемазались, не хватало ещё сейчас отравиться.

Пришлось признать, что он прав. Чистая постель и большая кружка горячего какао сделали жизнь вполне приемлемой, а внезапно накатившее осознание победы — прекрасной. Сириус велел крестнику спать и в свою очередь отправился мыться. Его возвращения Гарри уже не дождался — может, в какао было добавлено снотворное?

Проспал он чуть ли не сутки, проснувшись незадолго до обеда. За это время успело произойти множество событий.

Сириус рассказал, что на совещании преподавателей было решено скрыть правду о невольном участии Джинни во всей этой истории. Всем интересующимся сообщили, что в Хогвартс попал некий артефакт, создававший призрак Наследника Слизерина, который выпускал василиска и рисовал надписи на стене. Где находится вход и как он открывается, обнародовать, разумеется, тоже не стали. Даже Миртл пообещала молчать — кажется, просьба от руководства школы ей изрядно польстила.

Так и не очнувшегося Снейпа забрали в больницу Святого Мунго. Правда, целители уверяли, что его жизнь вне опасности, но от более конкретных прогнозов пока воздерживались.

Тело василиска специально вызванные специалисты начали разбирать на фрагменты — разумеется, соблюдая максимум осторожности, так как он и мёртвый остаётся смертельно опасным. Сириус, смеясь, сообщил, что вокруг «несчастной змейки» уже началась склока: василисков в Британии не видели чуть ли не четыреста лет, любая частица плоти и крови, не говоря уже о шкуре и клыках, стоила бешеных денег, и выяснение, кому по праву должно достаться это богатство, грозило вылиться в форменную баталию.

— А что тут выяснять? Это же вы со Снейпом василиска победили, значит, он ваш и есть! — удивился Гарри, за что был немедленно назван «наивным ребёнком». Как выяснилось, свои права уже успело предъявить Министерство («Хогвартс — государственное имущество, равно как и всё, что в нём находится...»), Попечительский совет («Разумеется, на нужды развития образования!») и двое частных лиц, неизвестно откуда успевших узнать и неведомо на что надеющихся. Сам Сириус считал, что добыча по праву принадлежит им четверым — за вычетом платы упомянутым специалистам и компенсации пострадавшим. Гарри заметил, что от них с Роном в схватке толку было чуть, на что Сириус возразил:

— Если бы ты нас не предупредил, мы бы вообще вряд ли уцелели. Ладно, думаю, что не подерёмся. Там на всех хватит, главное — министерские аппетиты поумерить.

С этим Гарри был полностью согласен.

Вечером они собрались у Сириуса уже всей компанией, включая Джинни и близнецов — как выяснилось, это у них Рон позаимствовал мётлы (прихватив заодно и третью, оставленную у стены кем-то из равенкловцев), так что братцы так и так оказались в числе посвященных.

Джинни была страшно подавлена и чувствовала себя виноватой, несмотря на слова МакГонагалл, что Волдеморт, бывало, обводил вокруг пальца и куда более опытных волшебников, чем одиннадцатилетняя школьница. Она рассказала, что нашла тетрадку в одном из купленных мамой учебников. Для пробы написала на первой странице «Я Джинни Уизли, мне 11 лет» и с изумлением увидела, как надпись исчезает, словно впитавшись в бумагу, а взамен проступают совсем другие буквы: «Привет, Джинни. Меня зовут Том. Давай дружить?»

Привыкшая к самым разным волшебным вещам, Джинни не увидела ничего невероятного в разговаривающей тетрадке. Мальчик-из-дневника оказался дружелюбным и внимательным, совсем не то, что её братья: занятый собственными делами Рон, ехидные близнецы или нудный Перси. Том охотно выслушивал её девичьи секреты, сочувствовал, советовал, всегда был доброжелательным и терпеливым. Сначала Джинни и вовсе не замечала, как он начал ею управлять. Даже обнаружив себя совсем не там, где вроде бы только что была, девочка считала, что просто задумалась и шла не глядя. Но однажды она оказалась с ног до головы перепачкана какой-то плесенью и понятия не имела, где могла так испачкаться. Тогда она припомнила предыдущие случаи, испугалась и даже хотела пойти к мадам Помфри, но подумала, что её могут счесть сумасшедшей — и не решилась.

В то утро, когда стало известно о происшествии с Криви, Джинни увидела на одежде засохшую грязь и так перепугалась, что всё же готова была просить помощи... но сперва по привычке пожаловалась дневнику. Разумеется, Том её отговорил. Более того, ей самой уже стало казаться, что она вечером выходила на крыльцо и поскользнулась.

И всё же Джинни начала ощущать связь этих странных провалов в памяти с дневником. Когда исчезли Филч и Дамблдор, она одна заподозрила неладное, поняв, что снова не знает, как провела этот вечер и где измазалась. Так и не решившись никому довериться, она побежала на берег озера и сунула дневник под большой камень. Но уже на следующий день ей стало казаться, что она предала друга, девочка невольно содрогалась, представляя, как он лежит там в холодной земле... На третий день она не выдержала и забрала дневник, даже не удивившись, что на нём не появилось ни единого пятнышка.

Джинни и сейчас не понимала, что заставило Тома действовать более решительно: почти готовая Карта или случайная встреча с Гермионой, радостно крикнувшей на ходу, что она, кажется, всё поняла и должна теперь только уточнить. К этому моменту Джинни уже не надо было писать в дневнике, чтобы Том узнал всё, что знает она. А вот она его мыслей знать не могла, поэтому так и осталось тайной, как он собирался поступить, если бы Гермиона с Пенелопой не попались на глаза василиску. Можно только догадываться, что, услышав приказ всем собраться в Большом зале, Том понял: скрыть причастность Джинни к происшествию уже не удастся. И решил идти ва-банк.

— Похоже, он не был уверен, что сможет постоянно контролировать Джинни, иначе постарался бы ускользнуть из школы вместе с ней и уж потом заняться полным воплощением, — заметил Сириус. — А может и не так — кто теперь разберёт? Мне вот больше интересно, как всё же тетрадка в тот учебник попала. Такими вещами просто так не разбрасываются.

— А я знаю как! — в памяти Гарри словно живая встала сцена в «Флориш и Блоттс» — И я был прав, Малфой к этому делу ещё как причастен! Ну помните, он ещё в учебниках Джинни рылся и что-то про «старьё» вякал?

— Точно! — ахнул Рон.

— И скандал потом специально затеял, — добавил Фред.

— ...чтобы внимание отвлечь! — подхватил Джордж.

Перебивая друг друга, они пересказали Сириусу историю с посещением книжного магазина. Подумав, тот согласился, что их версия выглядит более, чем правдоподобной. И с точки зрения возможности, и потому, что именно у старшего Малфоя вполне могло сохраниться что-то, принадлежавшее раньше Волдеморту.

— Так он что же, хотел Волдеморта возродить таким образом? — удивился Гарри. — По-моему, глупо!

— По-моему, тоже, — согласился Сириус. — Да и вряд ли он именно этого хотел. Скорее всего, просто не знал всех свойств дневника.

— Тогда зачем?

— Под Артура копал. Или под Дамблдора, не знаю. Возможно, его устраивал любой вариант.

— Так надо на него в суд...

Сириус безнадёжно махнул рукой:

— Отмажется скорее всего. Даже если бы удалось добиться допроса под Веритасерумом — а это само по себе проблематично — его результаты доказательством не считаются.

— А это что за штука? — Гарри вспомнил, что кто-то — ах да, Снейп, — уже упоминал это название.

— Зелье правды. Вот только признания, полученные под магическим давлением, судом не рассматриваются. А никаких доказательств у нас нет, даже косвенных — вы ведь не видели, как он тетрадку подсунул.

— А Добби? Он явно что-то знал!

— А показания домовика тем более никто слушать не будет. Да и не скажет он ничего — тебе и то не сказал.

На некоторое время в кабинете воцарилось унылое молчание. Потом Джинни робко проговорила:

— Скорей бы уж мандрагоры созрели!

— Ага, ужасно хочется узнать, что с Филчем и Дамблдором произошло! — непочтительно хихикнул Джордж. В свете последних событий скрыть нападение на директора было уже невозможно: вряд ли кто-то поверил бы, что в такой ситуации он не появился в школе из-за дел на стороне.

— А мне больше интересно, как Гермиона про василиска догадалась, — вздохнул Рон.

— Опять она самая умная получилась, а? — подмигнул Фред.

— Догадалась она, скорее всего, когда Хагрид про петухов сказал — василиски их крика боятся, — предположил Сириус. И добавил с усмешкой: — А «самый умный» получился Снейп — он про голос в стенах не знал. Хотя, делая поправку на возраст, считаем поровну. А вот самым глупым получился я. Знал же о той давней истории, идиот! И слухи про Тайную комнату тоже знал. Должен был сопоставить одно с другим и сообразить с Миртл поговорить.

— А почему не сопоставил? — поинтересовался бестактный Джордж. Сириус поморщился:

— Про историю с Тайной комнатой нам с братцем дядя рассказывал, ещё до школы. И там фигурировал Наследник Слизерина. Мы тогда эти рассказы не очень всерьёз приняли, думали, он нас просто запугивает, ну, знаете, страшилки для маленьких. Про то, что Хагрида выгнали из школы из-за истории с погибшей девочкой, которую на его паучёнка списали, я много позже узнал. А что это может быть одна и та же история... ну какой, скажите, из Хагрида наследник Слизерина? Мне бы такое и с перепою в голову не пришло! Хотя по времени сопоставить стоило бы.

— Что ты на себя наговариваешь, даже Дамблдор не догадался! — возмутился Гарри.

— А чужая недогадливость не оправдание. Ну да что теперь об этом...

Постепенно жизнь Хогвартса почти вошла в обычную колею. Разве что занятия по ЗОТИ у младших курсов отменили, заменив «теоретической самоподготовкой». Экзамен отменять вроде бы не собирались, так что даже отъявленные лентяи предпочитали всё же хоть что-то учить. У пятого и седьмого курсов практические занятия преподаватели проводили по очереди. Да и дуэльный клуб свою работу не прекратил, только Снейпа там заменил Флитвик. Сам Снейп пока оставался в больнице, хотя, по слухам, его состояние опасений уже не внушало. Кроме, как мрачно шутили близнецы, опасений, что он вернётся в Хогвартс аккурат к экзаменам.

Последний в сезоне матч по квиддичу всё же состоялся и оказался предсказуемо упорным. Правда, на этот раз за Гарри не гонялся чокнутый бладжер, зато Загонщики противника старались вовсю, так что зевать не приходилось. Долгое время обе команды сражались на равных, забивая чуть ли не по очереди — разрыв ни разу не превысил двадцати очков, а общий счёт вплотную приблизился к хогвартскому рекорду за последние пятьдесят лет. Несколько раз то Гарри, то его соперник, замечали снитч, но пока они пытались обмануть друг друга, юркий мячик успевал сбежать. Наконец Гарри решился на рискованный трюк: сорвался в крутое пике, увлекая за собой вражеского Ловца и заставил-таки того пропахать носом песок. И чуть не поплатился за коварство. Золотой мячик, как оказалось, мирно висел в футе от земли, так что не обернись Гарри в последний момент — обманул бы сам себя. Времени на разворот не оставалось, пришлось закрутить петлю, что на таком расстоянии от земли было чистым самоубийством. Но Гарри в этот момент боялся только одного: что коварный мяч снова успеет улизнуть. В результате он тоже проехался-таки по земле, чуть не переломав и ноги, и метлу, но успел ухватить снитч, на долю секунды опередив оправившегося от падения противника.

Праздновали победу всем факультетом и до глубокой ночи. Даже МакГонагалл не отказалась выпить пару бокалов сливочного пива, предусмотрительно не спрашивая, где подопечные его раздобыли, а потом ушла к себе, тактично «забыв» напомнить о необходимости разойтись по спальням после отбоя. Впрочем, в происхождении сливочного пива как раз не было ничего криминального — его притащил Сириус. А вот сладости добывали близнецы — судя по их хитрым физиономиям и загадочным ухмылкам, способом насквозь незаконным или, по крайней мере, школьными правилами не предусмотренным.

Покупать команде мётлы Сириус не стал, заявив, что такие вещи следует выбирать лично. Вместо этого он на следующий день торжественно, в Большом зале вручил Вуду сертификат от «Quality Quidditch Supplies» на соответствующую сумму. Посовещавшись, ребята решили не торопиться с покупкой: вдруг к новому сезону выпустят следующую модель? Договорились встретиться на Диагон-аллее в последнюю пятницу августа.

Долгожданные мандрагоры, наконец, созрели, и всех пострадавших вернули к нормальной жизни. Как выяснилось, в истории с Филчем и Дамблдором не было ничего загадочного — во всяком случае, не больше, чем в остальных случаях. Просто Филч, обходя по обыкновению школу в надежде отловить нарушителей дисциплины, обнаружил очередную надпись вкупе с очередным потопом, а Дамблдору не повезло оказаться неподалёку. Взбешённый завхоз чуть ли не волоком притащил директора на место происшествия, требуя «сделать хоть что-нибудь с этим безобразием» — и вдруг застыл как раз на середине очередного патетического жеста. Жизнь ему, как и его кошке, спасла вода на полу. Дамблдор, как раз полезший за палочкой, дабы «что-то сделать» — а конкретно убрать надпись, хотя бы первую — успел выставить магический щит, что спасло жизнь уже ему. А может быть, и им обоим — щит, судя по всему, продержался ещё некоторое время, как минимум, до появления в коридоре Вивьен и Камиллы.

По словам Дамблдора, какой-то шум в туалете он слышал, но не обратил внимания, списав, как и воду на полу, на проделки Миртл. Что было — добавил он — крайне глупо с его стороны, учитывая связанные с этим местом происшествия. Окажись он внимательнее... хотя, кто знает, как тогда обернулось бы дело? Даже для Дамблдора справиться в одиночку с василиском было бы непросто, и за это время управляемая Риддлом Джинни вполне могла ускользнуть.

— Так что нам крупно повезло, что Риддл послал василиска открыть проход, а сам остался внизу, — прокомментировал Сириус, передавая ребятам рассказ директора. — И что он вообще связался с василиском. Был бы умнее — действовал бы не так демонстративно и вполне имел шанс возродиться. Похоже, отпечаток личности, сколь угодно качественный, всё же не равен личности в целом. Вот что его понесло эти игры с Тайной комнатой устраивать?

— Память о прошлом? — предположили Фред и Джордж, для разнообразия не по очереди, а хором.

— Я думаю, да. Потому что другого смысла в этом, хоть убей, не вижу. Я бы на его месте — предположив, что я мог бы сотворить такую глупость — прежде всего постарался полноценно возродиться, а потом уже террором заниматься, коли будет охота.

Незаметно подкрались экзамены. Гарри, Рон и Гермиона неожиданно для себя получили высший балл по ЗОТИ «автоматом» — Дамблдор сказал, что свои знания в этом предмете они весьма впечатляюще продемонстрировали на практике. Гермиона была этим чуть ли не разочарована, блеснуть на экзаменах, несмотря на более чем обоснованный пропуск занятий, стало для неё делом принципа. Впрочем, она вполне отыгралась на остальных предметах.

Но всё когда-нибудь кончается — мысль не столько свежая, сколько верная, как заметил Сириус, собирая экзаменационные работы. И окончанию учебного года Гарри радовался ничуть не больше, чем не успевший доварить зелье Гойл — окончанию экзамена. Немного утешало его только то, что Сириус совершенно неожиданно решил возвратиться в Лондон вместе с ними на Хогвартс-экспрессе. И теперь они вдвоём стояли у окна в коридоре, слушая взрывы хохота, доносящиеся из купе, где близнецы с немалой изобретательностью изображали физиономии каждого из слизеринцев в момент вручения Гриффиндору сразу двух кубков. Сириус охотно согласился, когда Гарри спросил, нельзя ли поговорить с ним наедине, но надежды, которые мальчик возлагал на этот разговор, упорно не желали оправдываться.

— Ну хорошо, — вздохнул он, — я не буду спрашивать «почему». А спросить «когда» можно?

Сириус кивнул.

— Можно. Если ничего не случится, то в августе. Приглашу всю вашу компанию, чтобы не скучно было. Может, к морю опять съездим. Только теперь уж, вашими трудами, придётся магловским транспортом.

Гарри потупился. Отыскать слишком самостоятельный фордик так и не удалось, хотя Хагрид говорил, что видел его однажды в лесу и несколько раз слышал шум мотора.

— Как ты думаешь, мистер Уизли на меня очень сердится? Может быть, надо ему хотя бы часть денег отдать, а?

Сириус покачал головой:

— Артур, конечно, беден, но денег от тебя не взял бы, тем более, что это была идея Рона. А свою вину вы искупили — Джинни, что ни говори, жива во многом благодаря вам. О, смотри, тележка едет! Давай-ка возьмём на всех, я угощаю.

Нагруженные грудой сладостей, они вернулись в купе, где «театр двух актёров» уже сменился разговором.

— Я так и не понял, будет Снейп дальше преподавать или нет? — ворчал Рон. — Сириус, ты не знаешь? Говорят, он из больницы уже вышел, это правда?

— Правда, — кивнул Блэк — А преподавать если и будет, так не ЗОТИ.

— Почему?

— Да я сам до конца не понимаю, но у него образовалось нечто вроде аллергии на тёмную магию. Причём настолько сильной, что реакция возникает даже на упоминание соответствующих заклинаний.

— Из-за того заклинания, что в него попало?

— Угу. Это было заклинание, уничтожающее тёмную сущность. Ну вот и уничтожило...

— Так он что теперь, добрый стал? — обрадовалась Джинни.

— Ну, как сказать. Характер — это другое всё же, хотя и связанное, но довольно опосредованно. В каждом человеке есть и тьма, и свет, в ком-то больше, в ком-то меньше. Грубо говоря, когда мы делаем — или замышляем — нечто дурное, то увеличиваем груз тьмы в своей душе. Так что в злом человеке тьмы больше, но если её убрать — добрее он не станет. Ну, если только слегка.

— Это как грехи, да? — уточнила Гермиона. Сириус задумался. Потом покачал головой:

— Не совсем. Хотя в чём-то так. Вообще материя эта достаточно запутанная. Вот убийство — вроде бы однозначно «дурное», так? Ну а если убиваешь врага в бою? Или негодяя, который иначе убил бы множество других людей? Добро и зло — это такие сложные и перепутанные понятия, что никто из нас, я думаю, не смог бы сказать, сколько тьмы скопилось в его душе. Но именно к ней обращена та магия, что зовётся Тёмной, именно ею она питается. Думаю, коли вас прямо сейчас научить, например, Непростительным — толку будет чуть, и захотите — не выйдет, не успели ещё столько мрака насобирать. По любому из вас то заклинание куда мягче бы ударило.

— А Непростительные — это что? — робко спросила Джинни. Вместо Сириуса ответил Джордж:

— Это, сестрёнка, три таких заклинания, за которые пожизненный Азкабан полагается.

— Порабощение, пытка и убийство, — уточнил Фред.

Гарри заметил, как при упоминании Азкабана дрогнуло лицо Блэка и поторопился перевести разговор на другое.

— А Сириус обещал нас всех в августе в гости пригласить!

— Ой, правда? — Джинни, похоже, была сама не рада, что спросила, и охотно поддержала смену темы. — А мама разрешит?

— Я с ней поговорю, — пообещал Сириус. — Если, конечно, ничего непредвиденного не случится. Гермиона, а ты как? Сможешь?

— Конечно! То есть я так думаю. Мы с родителями на две недели едем во Францию, но к августу уже вернёмся. А мы тебя не стесним?

— Нет, конечно, дом большой...

Остаток пути прошёл весело. Когда поезд уже подходил к вокзалу, Сириус заговорщески прошептал Гарри:

— Давай на вокзале сбежим? Не знаю, как тебе, а мне благодарностей уже хватит.

Гарри понимающе усмехнулся. Они оба получили от миссис Уизли по длиннющему письму, местами расплывшемуся от слёз. Её восторженная благодарность была — чего уж скрывать — приятна, но показалась мальчику капельку преувеличенной. Мистер Уизли был сдержанней, но тоже не поскупился на комплименты.

— Давай, надо только с ребятами заранее попрощаться.

Полюбовавшись в окно, как миссис Уизли в своей неповторимой манере одновременно обнимает и отчитывает всех детей по очереди, они прошли через два вагона, выбрались из третьего и чуть ли не нос к носу столкнулись с семейством Малфоев. К изумлению Гарри, Сириус не только не попытался избежать встречи, но повёл себя с предельным дружелюбием:

— О, кузиночка, какая встреча! Рад тебя видеть всё такой же очаровательной! Люциус, не уделишь нам несколько минут для разговора?

Нарцисса его радости определённо не разделяла. Люциус — тем более. Но они оба, похоже, посчитали, что затевать публичный скандал — себе дороже. Нарцисса высокомерно вскинула подбородок, бросила: «Люциус, мы тебя ждём!» и повела сына к выходу с перрона. Малфой-старший холодно взглянул на Сириуса:

— Что тебе надо?

— Поговорить, — Сириус по-прежнему был сама любезность. — О некоей тетрадочке, которую ты подсунул в учебник некоей девочке.

Малфой высокомерно приподнял бровь:

— Я тебя не понимаю.

— А зря. Неужто не узнаёшь? — Сириус жестом фокусника извлёк из кармана знакомую Гарри чёрную тетрадку в прозрачном пакете.

— И что?

— А то, что ты подсунул эту тетрадочку в вещи Джинни Уизли. Прекрасно зная, что она из себя представляет.

— Знаешь, Блэк, мне твои фантазии...

— Никакие это не фантазии! — при виде тетрадки в прозрачном пакете — точь-в-точь вещдок из какого-нибудь детективного фильма — на Гарри снизошло вдохновение. — Вы просто не знаете! Есть такой способ, магловский — «отпечатки пальцев» называется. Можно узнать, кто вещь в руках держал.

— Гарри, — в голосе Сириуса послышалась лёгкая укоризна, — ну зачем же вот так, сразу, все карты раскрывать?

— Ничего у вас не выйдет, — презрительно фыркнул Малфой. — Я её голыми руками не брал!

— О, значит «не голыми» — брал?

— А хоть бы и так! Доказать вы всё равно ничего не сумеете.

— Да-а-а? — Сириус вытащил из кармана небольшую коробочку и продемонстрировал собеседнику. — Про такое полезное изобретение, как диктофон, ты тоже, я вижу, не слышал. Иначе не стал бы язык распускать где ни попадя. Хорошая штука, все разговоры записывает!

— Да плевал я на ваши магловские штучки! — Малфой по-прежнему старался казаться спокойным, но в его голосе отчётливо проступили истерические нотки. — Всё равно Визенгамот не посчитает это за доказательства!

— Возможно, — не стал спорить Сириус. — Но во сколько тебе это обойдётся? Причём я сейчас даже не о деньгах, а о репутации. Что, если запись нашего милого разговора попадёт в руки журналистов?

— А ну отдай! — Малфой, не выдержав, попытался вырвать у Блэка коробочку, но тот проворно отдёрнул руку и спрятал вещицу в карман.

— Спокойно, Люциус! Люди смотрят. Давай лучше договоримся. Компенсируй Уизли моральный ущерб и можешь считать себя пока что в безопасности. До следующей гадости.

— Сколько? — буркнул Малфой, внезапно успокаиваясь. Кажется, такой подход его вполне устроил. Или, по крайней мере, показался понятным и естественным.

— Отдайте им своего эльфа! — неожиданно даже для себя выпалил Гарри. Он вдруг вспомнил слова Добби о жестокой порке за пережаренный бифштекс. Сириус глянул на крестника с лёгким удивлением, но спорить не стал:

— А правда, отдай им Добби. Это будет справедливая плата.

— Ну вы и наглецы!

— Люциус, не ломайся, дороже выйдет. Соглашайся, пока мы добрые.

Малфой задумался. Пока они разговаривали, на перроне стало свободнее и Гарри заметил Рона, стоявшего в нескольких шагах и отчаянно пытавшегося привлечь его внимание. Гарри толкнул локтём Сириуса, взглядом указал тому на приятеля. Блэк обрадовано кивнул:

— Рон, иди сюда!

— Мама вас заметила и велела непременно привести, — сообщил Рон подходя поближе и подозрительно косясь на Малфоя. Того передёрнуло.

— Ну, — подтолкнул его Сириус, — решайся уже! Сам видишь — судьба на нашей стороне.

— Чёрт с вами, — почти прошипел Малфой. — Отдаю. Довольны?

— Полная форма, Люциус! Ты кого надуть хочешь?

Если бы взглядом можно было убивать — от Сириуса остались бы одни ботинки. Но даже волшебнику подобное было не под силу.

— Я, Люциус Малфой, в присутствии двух свидетелей передаю своего домового эльфа именем Добби семье Уизли в лице присутствующего здесь...

— Рональда, — быстро подсказал Сириус.

— ...Рональда Уизли в полное и безусловное владение. Довольны?!

— Вполне, — усмехнулся Блэк — Если больше пакостить не надумаешь — можешь быть спокоен, слово даю.

— Мне твоё слово...

— Предпочитаешь Непреложный? Давай, только взаимно!

Малфой сделал такое движение, словно хотел плюнуть, но с трудом сдержался. Развернулся и, не прощаясь, стремительно пошагал к выходу. Сириус и Гарри посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Ну, поздравляю с успехом, господин шантажист! — сквозь смех проговорил Сириус. — Блефовал?

— Конечно! — с трудом выговорил Гарри. — Ну, то есть метод такой есть... ой, не могу... только эту тетрадку с тех пор, как её Малфой держал, столько всего... ни один эксперт бы не разобрался! А ты? Это же не диктофон?

— Конечно, нет! — охотно согласился Сириус. — Я вообще смутно представляю, как такая штука выглядит. Так ведь Люциус-то и вовсе не представляет!

— А зачем у тебя дневник с собой? — успокаиваясь, спросил Гарри. Из Тайной комнаты тетрадку они достали по просьбе Дамблдора: Гарри открыл проход, и Сириус слетал за ней в совином облике.

— Низачем. Я его из конфетных обёрток трансфигурировал, когда Малфоев увидел. Думал, честно говоря, просто попугать. Но так куда лучше вышло. А ты с чего решил этого эльфа требовать? Пожалел?

— Ага, — признался Гарри.

— Эй, вы чего? — вконец растерянный Рон переводил взгляд с одного на другого. — Что это вообще было?

— Да так, небольшой экспромт в четыре руки, — снова захихикал Сириус. — В результате которого у вашей семьи появился домовой эльф. И чтобы обращались хорошо, а то Гарри ещё что-нибудь придумает!

— Ты шутишь?

— Не-а, вот сейчас как раз не шучу. Пойдём к твоим, сразу и проверим.

— Меня, наверное, дядя Вернон там ждёт, — промямлил Гарри, мрачнея.

— Не ждёт, — отмахнулся Сириус. — Я к ним на каникулах заглядывал — познакомился и сказал, что домой тебя сам доставлю. Кстати, зря ты на них так уж ругаешься. Милейшие люди — если, конечно, знать с кем сравнивать. Обещали, что не станут на тебя наезжать без особых причин. Но ты тоже не наглей особо, договорились?

— Не буду! — искренне пообещал Гарри.

Месяц он уж как-нибудь да выдержит.