Рундил Уозлик — великий поэт! (джен)

— Вы просто психи! — воскликнул Рон. — Ну и чего ради вы притащили меня в больничное крыло? Так, по-вашему, поступают с друзьями?

— Мадам Помфри просто осмотрит тебя, Рон. Плановое обследование, — попыталась успокоить его Джинни.

— Рундил, Джинни!

— Рундил, — поправилась она.

— Вот видишь... Рундил, это ведь не слишком нормально, — мягко заговорила Гермиона, — Ни с того ни с сего взять новое имя и начать целыми днями сочинять стихи. Это подозрительно, разве нет? Мы просто хотим удостовериться, что с тобой все в порядке.

— Ах, вот в чем дело! — воскликнул Рон, вырвавшись из рук Джинни и отступив на шаг. — В стихах. Вас беспокоит, что я сочиняю стихи. Что ж, если вам этого не дано, это не значит, что это не нормально. Знаете, что?

— Что?

— Я вижу тут то же самое, что происходило веками. Люди бояться и ненавидят того, кто обладает непонятным им талантом. А от вас, ребята, я, серьезно, такого не ожидал, — упавшим голосом договорил он.

— Что тут такое? — выглянула из своего кабинета мадам Помфри.

— Это тот, о ком я говорил, — вышел из-за ее спины Гарри. Чуть раньше он пошел к ней один, чтобы рассказать о необычном случае Рундила-Рона.

— Хм. — На лице ее было написано неодобрение. — Вообще-то это больничное крыло, а не место для игр и развлечений. Думаю, вам всем стоит уйти.

— Нет уж! — взбеленился Рон. — Осмотрите меня. Да, обследуйте, пожалуйста! Чтобы эти вот, — он презрительно махнул на остальных, — отстали от меня раз и навсегда.

— Я собираюсь позвать профессора МакГонагалл, — предупредила медсестра.

— Мадам Помфри, — обратилась к ней Гермиона. — Недавно Рон был отравлен, помните? А до этого опоен любовным зельем. Мы боимся, что либо это случилось снова, либо предыдущие отравления отразились на его... рассудке.

— Очень мило, Гермиона. Очень, — Рон сжал губы и покачал головой.

— Я прекрасно помню его. — У мадам Помфри уже заканчивалось терпение. — И помню, что он покинул больничное крыло полностью излечившимся. Единственное, чего я не помню, так это с каких пор я должна отчитываться перед школьниками? А ну-ка все вон отсюда!

— Чувствую себя нашкодившим первокурсником, — признался Гарри, когда они медленно брели по коридорам от больничного крыла.

Незадолго до этого ушел Рон, заявив, что руки больше никому из них не подаст.

— Может быть, мадам Помфри как-то связана с этим? — предположила Джинни. — Поэтому и не хочет осмотреть Рона?

— Если бы она была связана, — сказала Гермиона, — то как раз осмотрела бы его, чтобы отвести подозрения и заявила бы, что все в порядке. Нет. Сглупили мы с вами. Зря подставились перед Роном.

— Но мы так и не узнали отравлен он или нет, — вздохнула Джинни. — И теперь не узнаем, если только его состояние не ухудшится.

— Это не важно, — Гермиона остановилась и посмотрела на друзей. — Ведь теперь у нас есть зацепка.

— Ты о чем? — не понял Гарри.

— Детский стишок! — торжественно произнесла она.

— Что? — Джинни нахмурилась. — А ты, часом, не двинулась, Гермиона?

— Из рассказа Рона. Помните? Он лежал в больничном крыле и ему пришел в голову какой-то стишок. С этого все и началось. Очень странно, не находите? И что-то мне подсказывает, что копать надо в этом направлении.

— Да, мне эта деталь тоже показалась очень странной, — согласился Гарри. — Но я все же не могу понять, как это поможет нам выяснить что произошло с Роном.

— Я тоже пока не знаю, но чувствую, что это чрезвычайно важно. Пока отложим предыдущие версии и займемся стишком.

— Вот только как? — поинтересовалась Джинни. — Мы даже не можем выяснить подробности у Рона. И все почему? — она изобразила изумленный вид. — Потому что он больше в жизни с нами не заговорит! Вот почему.

— Это было просто ужасно, Лаванда, — Рон полулежал на кресле в гостиной, положив руку на лоб. — Ужасно. Моя собственная сестра, мои друзья... Они притащили меня к мадам Помфри, потому что считали, что со мной что-то не так.

— О, Рундил! — Лаванда сочувственно прикоснулась к его коленке.

— И все из-за того, что я сочиняю стихи! Скажем прямо, не каждому дано понять поэзию. Но если не понимаешь, так хоть не отрицай, верно?

— Конечно. Ты абсолютно прав!

Рон резко сел и взял ее руку в свои:

— Хорошо, что хоть ты меня понимаешь, Лав-Лав. Это согревает мое сердце.

Он откашлялся.

— Ты так прекрасна и умна.

Жизнелюбива, весела!

Быть с тобой всегда чудесно,

Это даже интересно.

Он улыбнулся, ожидая похвалы.

— Ох, Бон-Бон, снова экспромт? — воскликнула Лаванда.

Рон довольно кивнул.

— И все для меня? Рундил, я тебя обожаю!

— Меня сейчас стошнит. Уровень приторности просто зашкаливает, — прошипела Джинни в том углу гостиной, где они с Гарри и Гермионой прятались с удлинителями ушей. Она вытащила удлинитель из уха, чтобы пропустить звуки сочных причмокиваний поцелуя. Гарри и Гермиона сделали тоже самое. — Что-то я не уверена, что мы так выясним хоть что-то толковое. Эти двое безнадежны.

— Послушаем еще, — не отступал Гарри. — Раз Рон ей все рассказывает, то должен рассказать и о стишке.

Они вновь взялись за удлинители ушей, удостоверившись, что Рон и Лаванда прекратили целоваться.

— Теперь я хочу восстановить душевное равновесие и немного посочинять, — сказал Рон, хватаясь за стопку чистых пергаментов. — Не принесешь мне перо и чернильницу?

— С удовольствием, — Лаванда чмокнула Рона в лоб и удалилась.

— Нет, — Гермиона отшвырнула удлинитель ушей, — так мы никогда ничего не узнаем. Пора уже перестать вести себя, словно дети и приступить к решительным действиям.

— Ну и что предлагаешь? — Гарри аккуратно собрал три удлинителя и спрятал их в карман.

— Обыск.

Джинни посмотрела на нее с недоумением.

— Прямо сейчас мы идем в спальню и осматриваем вещи Рундила. Тьфу! Рона.

— Но...

— Нет, Гарри никаких но. Это настоящее дело, не то, что сейчас. Мы прячемся за диваном и подслушиваем любовные разговоры — это же такая же шиза, как у Рона со стихами. К тому же, подумайте сами, мы можем найти в его вещах какой-нибудь проклятый предмет, из-за которого Рон спятил. К примеру.

— С этого и надо было начинать, — Джинни решительно встала.

— Эй, а что это вы тут делаете? — удивился Невилл, подходя к их углу.

— Отдыхаем, Невилл, просто отдыхаем, — Гарри вылез из-за дивана вслед за друзьями и похлопал одноклассника по плечу, проходя мимо.