Закон противоположностей, или психология счастья (джен)

...— Так, — Мальсибер, войдя, достает из своей сумки, висящей у него на плече, какую-то папку и кидает ее на стол. — Во-первых, держи — это все нужно заполнить, и завтра в одиннадцать у нас собеседование в иммиграционной службе. Во-вторых, по возвращении мы переезжаем.

Снейп берет со стола папку, раскрывает ее и даже присвистывает:

— Это для волшебников или маглов?

— Для волшебников, — смеется тот. — С магловскими документами они помогут.

— А я полагал, что у нас — величайший оплот бюрократии, — говорит Снейп, проглядывая бумаги. — Тут работы на весь вечер...

— У меня такая же, — Ойген бросает на стол вторую папку. — Я надеюсь, завтра мы все подпишем, получим документы — и переселимся, наконец, отсюда — я перед отъездом нашел нам квартиру. Пока очень скромную — но все равно лучше этого.

— Где ты деньги берешь? — качает головой Северус. — Тут нужно имя... ты уже придумал?

— У меня есть имя, — весело откликается Ойген. — Папенька был такой затейник, — он смеется, — почему бы ему не завести любовницу и второго ребенка?

— Это очень опасно и глупо, — неодобрительно говорит ему Снейп. — Ты сам-то не понимаешь?

— Во-первых, тут тоже продают «Пророк» — и я видел там собственный некролог. Во-вторых, рано или поздно я собираюсь вернуться если не жить в Британию — то получить обратно дом, эльфов и сейф. И проще всего сделать это в виде законного наследника. Но я польщен тем, что ты обо мне беспокоишься, — говорит он с улыбкой. — Меня же никто здесь не знает... а нашему доблестному аврорату, я очень надеюсь, есть сейчас, чем заняться без того, чтобы разыскивать умершего меня за океаном.

— Все равно глупо.

— Как есть, — дергает плечом тот, и Снейп только кивает в ответ — в конце концов, это же его жизнь.

— Ну а сам ты как назовешься? — весело интересуется Ойген.

— Смит, — улыбается тот. — А имя редуцирую до канонического.

— Почему Смит? — не оценивает Мальсибер шутку — видимо, она для него слишком магловская.

— Потому что это самая распространенная магловская фамилия... ну, или одна из самых. В каком-то смысле это имя нарицательное, — он слегка улыбается. — Ну и инициалы сохранить приятно — мне они всегда нравились.

— Смит, — пробует на язык Мальсибер. — Коротко, и запоминается хорошо...

— Так о тебе же забочусь, — хмыкает Снейп... пока еще Снейп. — И кстати, имя ты хотя бы, я надеюсь, поменяешь?

— А как же, — смеется тот. — Папенька, говорю, у меня человек был весьма оригинальный... меня же не так просто назвали. Так что мой незаконнорожденный брат, полагаю, получил... весьма похожее имя. Я Ойвен.

— Это настолько глупо, что может сработать, — подумав, кивает Снейп. — Если тебя не знать, очень сложно предположить, что ты можешь быть таким идиотом.

— Ну видишь: раз уж даже ты так думаешь, ауроры, если что, тем более ничего не заподозрят, — кивает Ойген. — Давай уже сядем все это заполнять... там куча магических контрактов еще, я просмотрел: то не делай, туда не ходи... и так целый год. Зато потом можно будет жить спокойно — видишь, как удачно? Как раз этот год ты и просидишь дома спокойно — а я займусь налаживанием контактов и связей. И обещаю быть паинькой, — он смеется и садится за стол, придвигая к себе бумаги.

Их много, и большая часть представляет собой те или иные магические контракты, фактически связывающие прибывших по рукам и ногам — правда, всего на год, после которого при отсутствии нарушений можно уже получать право постоянного здесь проживания и того, что в бумагах гордо именуется «гражданством», и жить уже нормально, спокойно и привычно — на общих основаниях.

— Удачная была идея с компаньонством, — говорит Снейп, дочитывая текст, касающийся условий работы в первый год проживания в штате Калифорния. — При Амбридж в Хогвартсе проще было, причём даже Трелони.

— Я не знаю, что у вас там было при Амбридж — я её даже толком не помню — но здесь всё очень разумно. И ничему не помешает. Не знаю, чем ты недоволен, — он быстро пишет очень чёткими, почти что печатными буквами.

— А тебе, я смотрю, здесь всё нравится? — удивлённо вскидывает бровь Снейп.

— Да! — решительно говорит Мальсибер — и смеётся. Потом смотрит на товарища и говорит: — У меня нет выбора: мне должно здесь всё нравится. Потому что оно всё равно никуда не денется, и жить нам придётся по этим правилам — просто разумнее любить их и восхищаться, ты не находишь? Гораздо приятнее жить в мире, который тебе нравится, — он улыбается и возвращается к документам, а Снейп ещё какое-то время задумчиво и удивлённо на него смотрит.

Следующий день они проводят в иммиграционной службе — а потом следующий, и ещё один… Лос-Анджелес, где они сейчас пребывают, очаровывает Мальсибера ничуть не меньше, чем Сан-Диего, и он таскает за собой Снейпа вечерами по всему городу — тот периодически возмущается, но ходить ходит: и потому, что, на самом деле, ему интересно, и потому, что вечерами в крохотном номере просто нечего больше делать, и потому, наконец, что вдвоём безопаснее.

— Я мог бы тут жить, — наконец, решает Ойген. — Но Сан-Диего лучше: там спокойнее, а пляж так и вовсе несравним… хотя серфинг тут отличный, я полагаю.

— Серфинг?

— Катание на досках по волнам, — напоминает Мальсибер. — Это должно быть очень здорово, как мне кажется.

— Собираешься научиться?

— Конечно, — улыбается Ойген. — Это очень по-американски, я думаю. И приятно. Глупо не научиться подобной вещи.

Процедура натурализации занимает почти две недели — и Северус по некоторым признакам предполагает, что на самом деле срок должен быть больше, но Мальсиберу каким-то образом удаётся его ускорить, и он только надеется, что этот способ легален, или неотслеживаем.

Окончание этого на удивление длинного и нудного процесса они празднуют в номере — поскольку им теперь официально разрешено колдовать, Мальсибер отказывается куда-то идти и превращает довольно убогую комнатку в совершенно роскошное помещение буквально за полчаса.

— Я и не знал, что ты отлично умеешь работать с пространством, — говорит Северус, с удивлением наблюдая за этим процессом.

— Ты вообще много чего обо мне не знаешь, — улыбается Ойген. — Как же я соскучился по волшебству… я же, считай, уже месяц не колдовал!

— Я тоже соскучился, — признаётся Снейп, с удовольствием помогая ему. — Месяц — это долго — у меня уже руки ныли.

— Да! — восклицает Мальсибер. — Главное — не забыть всё это завтра поутру убрать… а то там какие-то серьёзные штрафы за подобное безобразие. Хотя вышло, на мой взгляд, очень красиво.

Что правда — и наутро убирать всё это жаль им обоим.

…По возвращении они переезжают в квартиру — в обычном магловском доме, довольно приличном. «Небольшая и простенькая», по словам Мальсибера, та оказывается, на взгляд Снейпа, довольно просторной и имеет, помимо гостиной и кухни, две спальни, одна из которых существенно больше другой, и маленькая явно предназначена под детскую: стены там выкрашены в жизнерадостный жёлтый цвет, кое-где на них наклеены птички и бабочки, а кровать узкая.

— Это моя, — к удивлению Северуса, говорит про «детскую» Ойген. — Кровать, конечно, сегодня нужно купить другую — не люблю спать на трансфигурированной мебели.

— Почему так? — всё же интересуется Снейп, которого вполне подобный выбор устраивает, но кажется непонятным и нелогичным: компаньонство компаньонством, но всё-таки пока за всё платит Мальсибер.

— Потому что я здесь буду только спать, да и то не факт, что каждую ночь, — рассеяно поясняет тот. — А тебе тут жить… и, зная тебя, могу предположить, что большую часть своего времени ты будешь проводить дома — поэтому тебе нужно больше пространства. Книги, опять же… у нас, разумеется, через несколько месяцев будет нормальное жильё, но я уверен, что за это время ты понатащишь их сюда столько, что в маленькой комнате они все просто не поместятся.

— Логично, — кивает Снейп. — Откуда такая уверенность?

— Что ты мигом обзаведёшься скромной личной библиотекой в пару сотен томов? Северус, я знаю тебя с одиннадцати лет!

— Что у нас через несколько месяцев будет, как ты выразился, нормальное жильё.

— Ну потому что постоянно же здесь жить невозможно, — пожимает плечами Ойген. — Я хочу жить на берегу океана… это, конечно, не сразу — земли там мало, и она вся очень дорогая — но, в любом случае, в пригороде и в своём доме. Пусть даже и небольшом для начала.

— А где ты собираешься пропадать всё время? — Снейп только усмехается на эту хвастливую речь — но, в целом, не сомневается, что всё так и будет.

— А мы с тобой туда скоро поедем, — сообщает ему Мальсибер. — Тут есть такое дивное место — Лас-Вегас. Говорят, что это столица игорного бизнеса… а значит, нам надо туда. Мне надо, — со смехом поправляется он, — не смотри так, пожалуйста! Мне! Но я не хочу ехать туда поначалу один. Поедешь со мной?

— Поеду, — улыбается Северус самым краешком губ. — Мне, кстати, кое-что нужно: твои зелья почти закончились.

— Давай сделаем так, — Ойген подходит к комоду в гостиной, открывает верхний ящик и выкладывает туда из бумажника деньги, потом открывает рюкзак и достаёт оттуда довольно приличную пачку долларов. — Деньги будут лежать тут — а если тебе не хватит, скажешь мне, сколько нужно, я достану. Идёт? В остальном просто бери сколько нужно.

— А из тебя выйдет отличный муж, — почти что смеётся Снейп. — Ты, вообще, собираешься жениться?

— Когда-нибудь — непременно! — кивает Ойген. — Но точно не в ближайшие годы. Жениться нужно уже будучи кем-то… а я тут пока никто. Но это ненадолго, — он улыбается. — Я предлагаю отдохнуть пару дней от этого бюрократического кошмара — и отправиться в Вегас. А сейчас — на пляж! А после по магазинам.

— Второе без меня, — категорически говорит Снейп. — Тебе это в удовольствие — вот и развлекайся. А меня уволь.

— Тебя тоже нужно одеть! — возражает Мальсибер. — И по-человечески, а не на глазок — как я понимаю, приличные казино требуют пристойной одежды, а её так не покупают. Сшить на заказ пока будет дорого, но хотя бы померить ты должен.

— Ойген…

— Тебе понравится, — смеётся тот. — Вот увидишь, это будет забавно!

«Забавно» оказывается весьма точным определением: во всяком случае, это и вправду не скучно — одного получаемого Мальсибером удовольствия от процесса примерки, причём что собственной, что чужой, уже достаточно, чтобы оправдать потраченное время и силы, но и результат тоже оказывается весьма неплох. Нельзя сказать, чтобы Северусу ни разу не доводилось носить мужские магловские костюмы — доводилось, конечно, правда, довольно давно. Но этот действительно хорош и идёт ему — пусть ему самому и странно видеть себя в зеркале одетым подобным образом.

Но если Снейп выглядит хорошо, то Мальсибер — прекрасен. Именно это слово приходит на ум Северусу, когда он видит приятеля — в кремовом костюме и белоснежной рубашке с нежно-голубым шёлковым галстуком в едва различимый мелкий рисунок.

— Что? — смеётся он в ответ на странное выражение лица своего приятеля. — Что-то не так?

— Ты похож то ли на гангстера, то ли на героя-любовника, — говорит Снейп, оценивающе его оглядывая.

— Герой-любовник — это отлично… а кто такой гангстер?

— Гангстер? — задумывается Снейп — а потом широко улыбается. — Это нечто вроде Упивающегося Смертью, только у магглов.

— Ну так а на кого ещё тогда я могу быть похож? — весело удивляется Ойген.