Летний Люцегад (джен)

В лесу было темно, холодно и сыро. В отличие от лужайки перед хагридовой избушкой, где трава после дневного ливня быстро высохла на солнце, в лесу всё было пропитано влагой. Вода чавкала под ногами, мокрые травинки лизали голые щиколотки, невидимые в темноте кусты протягивали к тропинке свои чёрные лапы и при мимолетном касании обрушивали на путников душ ледяных брызг.

Гарри порадовался тому, что перед уходом успел натянуть на себя ветровку. Тонкий брезент служил неплохой защитой от воды, но, к сожалению, не от холода. Поздним вечером в лесу сильно похолодало, и скоро он совсем продрог. А потом вода пробралась и в ботинки, впрочем, Гарри, как ни странно, был даже рад этому: противное ощущение холодной сырости в башмаках занимало его мысли, отвлекая от таинственной жизни ночного леса, шорохов и шебаршения в кустах.

Они шли, должно быть, минут десять, и Гарри давно сбился с пути. Вокруг была только чернота, разбавленная лишь пятном света от фонаря в руке Хагрида. И хотя ночь выдалась лунной, но свет Луны не мог пробиться сквозь густые кроны деревьев.

Внезапно среди голосов леса Гарри различил какой-то новый звук. «Плеск воды», — понял он секунду спустя. И в следующий миг впереди что-то блеснуло — отражённый свет фонаря в неспокойной глади.

Хагрид поднял фонарь выше и, должно быть, поколдовал что-то, так как свет сразу вспыхнул гораздо ярче. Гарри огляделся. Они стояли на берегу довольно широкого, полноводного ручья. Берег был пологим, ровным, и на влажной глине виднелись отпечатки копыт. Следов было много, разного размера, они шли во всех направлениях, мешались вместе, накладывались друг на друга. «Наверное, здесь единороги ходят на водопой», — понял Гарри.

— Ну вот, — нарушил тишину Хагрид. — Тут это всё и случилось. Что бы это ни было.

— А что случилось? — спросил Гарри, но проследив взгляд Хагрида, тотчас же сам всё понял.

Буквально в нескольких шагах от места водопоя берег выглядел так, будто там пронёсся торнадо. Земля была взрыта, кусты поломаны, пара молодых берёзок с корнем выворочены из земли.

И там было кое-что ещё: незнакомая серебристая субстанция, расплёсканная на месте бурелома. Гарри с любопытством разглядывал эти сверкающие лужицы — они казались прекрасными, как пригоршни чистого лунного света, но от одного взгляда на них по коже пробирал озноб.

— Единорожья кровь, — пояснил Хагрид, его голос был мрачен.

— А где же сам единорог? — тихо спросил Гарри.

— Вот его нам и надо разыскать. Пойдём по следу. Туда! — кивнул Хагрид и, снова пригасив фонарь, направился вглубь леса.

Гарри и Клык поспешили следом. Хагрид и прежде шагал быстро, теперь же, взяв след раненого зверя, он только увеличил скорость. Чтобы поспевать за своим провожатым, Гарри пришлось перейти на бег. Времени на то, чтобы как следует оглядеться по сторонам не было, но ему казалось, что тропа по которой они двигались теперь, стала заметно хуже. Да это и не тропа была вовсе — раненый зверь, должно быть, вслепую ломился через чащу, не разбирая дороги. Ветки кустарников были безжалостно поломаны, а сам путь — извилист, словно животное от боли металось из стороны в сторону. И здесь снова была кровь. То отдельные капли, то целые лужицы, серебристо поблёскивая в свете фонаря, они были заметны издали.

Гарри не знал, сколько прошло времени: минуты, полчаса, час? Он совсем выбился из сил, запыхался, в боку нещадно кололо, но мальчишка, упрямо стиснув зубы, продолжал бежать за Хагридом. Он давно перестал смотреть по сторонам, выискивая взглядом серебряные капли, и не замечал уже ничего вокруг.

Внезапно Хагрид остановился. Не ожидавший этого Гарри налетел на него сзади и тоже встал, держась рукой за бок и шумно переводя дыхание.

— Хагрид... пришли? — еле выдохнул он.

— Не знаю, куда теперь, — в голосе лесника слышалось смущение. — След разделился.

Гарри огляделся. Они оказались на краю небольшой прогалины; на другой её стороне, справа, густой подлесок был привычно изломан. Похожая картина была и слева. Как же быть?

Вновь засветив фонарь на полную мощность, Хагрид обошёл прогалину, внимательно осмотрел оба пролома в кустах. Гарри тем временем успел немного перевести дух.

— Не понятно чего-то, — посетовал Хагрид. — Куда он дальше-то подался, бедолажный?

— Может, их было двое? — предположил Гарри.

— Не, — покачал головой лесничий. — Тут следы только одного зверя были всю дорогу. Один он, стало быть, и есть.

Гарри, не приметивший ни единого отпечатка копыт после места водопоя, промолчал. Хагрид, между тем, всё колебался в нерешительности.

— Может, он петлю сделал? — неизвестно к кому обращаясь, пробормотал он. — Тут вошёл в лес, там вышел?

— Мы должны проверить обе тропы, — сказал Гарри и сам поразился прозвучавшему в его голосе спокойствию. — Надо разделиться.

Но его провожатый был против:

— Разделиться? Здесь? Ну уж нет!

— Но, Хагрид! Этот единорог серьёзно ранен! Ты же сам видел сколько крови он потерял! Ему больно, мы должны разыскать его как можно скорее!

Решимость лесничего пошла на убыль, в словах Гарри был резон, но у него оставался последний аргумент.

— Один ты в лес не пойдёшь!

— Тогда я возьму Клыка! Ну, что скажешь, приятель? Пойдёшь со мной?

Пёс радостно тявкнул и заколотил по воздуху хвостом.

— Хагрид, — позвал Гарри, видя, что тот всё ещё колеблется. — Нам нельзя терять времени.

— Ну, хорошо, — наконец, согласился лесничий. — Погоди-ка... Вот, держи!

Хагрид пошарил у себя в кармане и протянул самодельный жестяной свисток.

— Увидишь единорога — свисти! Или в любом случае свисти! Я услышу и сразу прибегу к тебе.

— Хорошо, — кивнул Гарри.

— И фонарь тоже возьми, — Хагрид протянул ему фонарь, свет которого снова был приглушён. — Хотя обожди-ка минутку.

Он окинул мальчика критическим взглядом и буркнул какое-то заклинание.

— Вот, этак тебе как раз по руке будет.

Гарри взял фонарь и не сдержал удивлённый возглас — массивный кованый светильник оказался лёгким, будто сделанным из бумаги. Хагрид тем временем продолжил инструктаж:

— Гляди. Дотронешься вот здесь — и он засветит ярче, тронешь ещё раз — поугаснет. Всё время в полную силу светить он не может — чары недолговечны.

— А как же ты, Хагрид? — спохватился Гарри, внезапно осознав, что, забирая с собой единственный источник света, обрекает друга на блуждания в потёмках.

— За меня не беспокойся. Мне и этого довольно. Lumos! — на кончике розового зонтика загорелся огонёк. Он давал меньше света, чем фонарь, но довольно, чтобы разобрать дорогу впереди. — Ну, поспешим. В случае чего — свисти, помнишь?

Гарри кивнул.

Они снова вошли в лес, теперь каждый своей дорогой. И Гарри хватило нескольких шагов, чтобы остро ощутить разницу — без великана-провожатого лес вокруг как будто стал гуще, чернее, враждебнее. Он поднял повыше фонарь, засунул свисток в карман, чтобы не мешал, и положил свободную руку на загривок Клыка, зарылся пальцами в тёплую шерсть. Присутствие пса подействовало на него ободряюще.

Теперь они продвигались гораздо медленнее. И не только из-за чувства тревоги рождаемого атмосферой ночного леса. Хагрид, продираясь первым через густой подлесок, оставлял позади себя широкую колею, по которой мальчик мог передвигаться с относительным удобством. Сейчас ему приходилось пробираться сквозь заросли самостоятельно. Тропа стала ещё хуже. Под ногами бугрились, выходя на поверхность, корни каких-то деревьев. Гарри запнулся раз, другой, наконец, опустил фонарь пониже и стал смотреть не столько вперед, сколько под ноги. А они с Клыком всё шли, и шли, и шли... Время тянулось как будто бесконечно.

Внезапно новый звук впереди — глухой удар, как от падения, — заставил Гарри вскинуть голову. Впереди, совсем близко, оказалась небольшая поляна. Деревья здесь расступались, и центр поляны был залит лунным светом. На этом освещённом островке лежал единорог. Ярко-белая шкура — чище первого снега, ярче сахарной пудры на кексе — излучала собственное сияние. Безупречное тело зверя уродовали многочисленные порезы и раны, серебрившиеся пятнами крови. Грива разметалась и, перечёркивая мощную шею, чёрная на снежно-белом, бросалась в глаза контрастная прядь.

Зверь крупно вздрогнул и замер. То, что он мёртв, Гарри понял сразу и безоговорочно по нахлынувшей на него скорби. Клык, должно быть, тоже почувствовавший это, ткнулся холодным носом в ладонь Гарри в поисках поддержки. И Гарри, ошеломленный, подавленный, забыл обо всем на свете: о Хагриде, о том, зачем вообще здесь оказался, нестерпимо долгий миг он просто стоял на краю леса с фонарём в поникшей руке не в силах отвести взгляд от мёртвого волшебного зверя.

Но вдруг что-то неуловимо изменилось. Краем глаза Гарри уловил движение по другую сторону поляны. Темнота сгустилась, почернев ещё больше, и из-под свода деревьев выступил закутанный в длинный плащ силуэт.

В походке незнакомца, в повадке, в каждом движении остро чувствовались нервозность и вместе с тем что-то хищное. Он до сих пор не заметил замершего через поляну от него мальчика то ли потому, что фонарь в опущенной руке того был заслонён кустами, то ли оттого, что всё его внимание занимал поверженный единорог.

В первый миг Гарри не ощутил ни страха, ни даже удивления, так переполнен он был скорбью. Но человек в чёрном склонился над телом единорога, и Гарри опомнился, выхватил из кармана свисток и несколько раз сильно дунул. Ночную тишину разорвала резкая трель. Незнакомец вскинулся на звук и, разумеется, не мог не заметить мальчика с фонарём в каких-нибудь сорока ярдах от себя. Клык жалобно заскулил.

В одну секунду Гарри осознал, какую глупость он совершил раньше, предложив Хагриду разделиться и отправившись по следу в одиночестве. Перед ним был настоящий тёмный маг, достаточно умелый и сильный, чтобы одолеть взрослого единорога. Гарри так хотел спасти бедное животное, но кто же теперь спасёт его самого? Сейчас, когда его заметили, а Хагрид уже успел уйти слишком далеко! Эта мысль промелькнула в его голове за долю секунды.

Человек в чёрном выпрямился и выхватил волшебную палочку. В этот момент Клык внезапно вспомнил о том, что он всё-таки защитник и с лаем бросился на незнакомца. Тот вскинул палочку. Алая вспышка на миг осветила всю поляну и ударила в Клыка. Тот перекувыркнулся в воздухе и упал на траву. Гарри бросился к нему, упал на колени рядом. Пёс не шевелился. Гарри судорожно теребил тёплую шкуру, пытаясь разобрать, бьётся ли под ней пульс. Но руки тряслись, и он никак не мог понять, жив пёс или нет. Вне себя от тревоги, он даже на миг забыл о человеке в чёрном и вздрогнул, услышав высокий, пронзительный голос.

— Слабак! Собачку пожалел? Бестолочь! — выкрикнул человек в чёрном. И прежде, чем Гарри успел что-либо сообразить, послышался другой голос — невнятное заискивающее бормотание. Выходит, чужак был не один? Гарри завертел головой, но больше никого не увидел.

— Заткнись! — невидимого мямлю грубо прервали. — И не вмешивайся! С мальчишкой я разберусь сам.

Спохватившись, Гарри вскочил на ноги, но было уже поздно.

— Гарри Поттер! — визгливо протянула фигура в чёрном. — Вот мы и встретились вновь!

Гарри замер на середине движения. Откуда этот тёмный незнакомец в лесу знает его имя? Почему «вновь»? Непонимание, ужас буквально пригвоздили его к месту. Умом мальчишка понимал, что должен бежать сейчас же, немедленно, но был не в силах пошевелиться или отвести взгляда от чёрного провала под капюшоном.

Переступив через тело единорога, человек в чёрном надвигался на него. Усилием воли сбросив с себя оцепенение, Гарри сделал неловкий шаг назад. Потом ещё один, и ещё. Он слепо пятился в лес, по-прежнему не находя в себе сил оторвать взгляд от пугающего незнакомца. Тот, по-видимому, упивался его страхом и лишь по этой причине не предпринимал пока ничего, медленно, но неуклонно наступая на мальчика.

Но вот он резко выбросил вперёд руку с палочкой. Гарри отпрянул, нога поехала на скользком корне, и он плюхнулся на задницу, больно приложившись копчиком и попутно сбив локоть. Там, где полмига назад находилась его голова, пролетела зелёная вспышка.

Человек в чёрном невнятно выругался. Гарри, кривясь от боли, пытался отползти в сторону, вокруг было месиво из мха и грязи, ноги не слушались и скользили, а страшный незнакомец вновь навёл на него свою палочку...

Что-то просвистело в воздухе, ударив человека в чёрном по локтю. Рука дёрнулась, сбив прицел, и зелёная молния унеслась куда-то в небо. Снова тихий свист полёта и глухой удар, на этот раз — по затылку. Кто-то прячущийся в кустах по другую сторону поляны забрасывал незнакомца камнями.

«Нет, не камнями, а кексами!» — понял Гарри, когда отскочивший рикошетом «снаряд» приземлился около его ботинка.

Переключившись с Гарри на невидимого противника, человек в чёрном выпустил по зарослям залп красных и зелёных лучей, но ответный обстрел кексами не прекращался.

Откатившись в сторону и укрывшись за толстым стволом, Гарри присоединился к невидимому союзнику, начав швырять во врага шишки и сучья. Тут издали послышался громкий треск ломаемых на ходу веток, показавшийся Гарри слаще любой музыки — кто-то большой спешил в их сторону, ломясь напрямик через чащу. Хагрид, наконец-то! Гарри снова дунул в свисток.

Треск веток слышался всё ближе.

— Бегу, уже бегу, Гарри!

Чёрный силуэт оглянулся на голос, на дерево, за которым укрылся Гарри, на дальние кусты, продолжавшие пуляться кексами... Развернулся и стремительно бросился в чащу. Секунды спустя на поляну вывалился запыхавшийся Хагрид.

— Гарри, где ты? — позвал он.

— Здесь! — выскочив из укрытия, тот бросился навстречу своему спасителю. — Хагрид, здесь был человек! Это он убил единорога! Он стрелял в нас с Клыком!

— Где он? — подобрался Хагрид.

— Убежал туда.

Вскинув арбалет, великан сделал несколько шагов в указанном направлении. Гарри, держась чуть поодаль, двинулся следом. Ветра не было, но низко растущие ветки качнулись им навстречу... Хагрид навёл арбалет на цель, скомандовал:

— Стой! Стрелять буду!

— Это я, Хагрид!

Ветка снова качнулась, отводимая чьей-то рукой, и из листвы показалась белобрысая макушка и бледная перепуганная физиономия.

— Драко! А ты чой-то тут делаешь? Я думал, ты остался дома.

— Ну, я... — даже в неверном свете Луны было заметно, как щёки Малфоя запунцовели. — Я передумал.

Хагрид ещё раз настороженно глянул в чащу, но там всё казалось спокойно: ни лишнего шороха, ни движения.

— Ладно, ребятки, давайте-ка выбираться отсюда. Нехорошее это место, совсем нехорошее.

Мальчишки были с ним совершенно согласны.

— Настоящий бандит! — сипло шептал Драко, отчаянно жестикулируя. — Клыка оглушил. А потом как начнёт по моим кустам пулять! Ты видел? Чуть не убил меня. Меня! Ужас!

— Постой, оглушил? — перебил друга Гарри и подбежал к лежавшему на земле псу — тот слабо пошевелился — Драко не отставал, не умолкая ни на секунду.

— Ага, оглушил. Красный луч — значит, Оглушающее. А слышал, он говорил с кем-то? Выходит, их там двое было? А этот, он же пытался тебя убить! Это был зелёный луч, ты видел? Зелёный! Убивающее заклятье. Он хотел тебя убить, нарочно! Он знал твоё имя.

— Драко, — тихо и очень серьёзно позвал Гарри. — Спасибо. Если бы не ты, этот тип успел бы десять раз меня ухлопать ещё до того, как появился Хагрид. Ты молодец, метко его приложил!

Несмотря на недавний испуг Драко довольно разулыбался и, наверное, в первый раз не смог придумать достойного ответа.

Хагрид тем временем достал из кармана кусок рогожи, завернул в неё тело единорога, взвалил на плечо, скомандовал:

— Ладно, птенцы, пойдём-ка отсюда.

Мальчишки только того и ждали, успевший уже прийти в себя, Клык, поскуливая, поднялся на лапы, и вся компания тронулась в обратный путь.

Назад шли молча. Хагрид был мрачен, мальчишки ещё не оправившиеся от встречи с опасным незнакомцем, настороженно озирались по сторонам и жались друг к другу, в хвосте процессии печально хромал Клык.

— Ну, вот что, ребятки, — заявил Хагрид, когда они вышли на поляну перед избушкой. — Ступайте-ка вы спать, а у меня есть ещё одно дельце.

Однако, мальчишки после пережитого приключения вовсе не жаждавшие остаться одни, вцепились в него мёртвой хваткой. Тот лишь головой покачал.

— Тише, птенцы, не галдите, никуда я не ухожу.

Взмахом зонтика Хагрид призвал из избушки универсальное успокоительное средство: горячий чайник, пару кружек и одеяло. Замотавшись в одеяло, будто в огромный кокон, мальчишки устроились на ступенях хижины и, прихлёбывая чай, наблюдали за Хагридом. Тот, призвав из сарайчика лопату, принялся копать неподалёку яму. Несколько минут прошли в молчании.

— Хагрид, а кто был тот человек в лесу? Ты знаешь? — нарушил тишину Гарри.

Великан вздохнул и вместо прямого ответа начал издалека.

— Тут вот какое дело, Гарри. Убийство единорога — страшное преступление. Если кто выпьет его кровь, то сохранит себе жизнь, даже находясь на волосок от смерти. Но плата за такое слишком велика. Кто сделает такое — тот будет навеки проклят.

— Проклят? — Гарри передёрнуло. — Да кто согласится на такую жизнь?

Хагрид вздохнул и продолжил молча работать лопатой. Драко со свистом втянул воздух.

— Так это был?..

— Да, — кивнул Хагрид. — Маг, настолько злобный чтобы забрать жизнь у самого чистого создания. Кто нуждается в крови единорога потому, что сам висит на волоске между жизнью и смертью. Тот-Кого-Нельзя-Называть, больше некому. Выходит, он вернулся.

— И что теперь будет? — забеспокоился Гарри, с тревогой поглядывая на чернеющие очертания Запретного леса. — Он не выберется из чащи?

— Я скажу вам, что теперь будет, птенцы, — Хагрид отложил лопату, оперся руками на край ямы, который находился уже на уровни его груди и неожиданно легко для человека такой комплекции выпрыгнул наружу. Затем аккуратно спустил на дно ямы тело животного и снова взялся за лопату.

— Как я понял, Гарри, тебе удалось его спугнуть, и он так и не выпил крови? — Гарри помотал головой. — Хорошо. Значит, он все ещё слаб.

— Так ты поэтому забрал тело из леса, Хагрид? Чтобы он не смог вернуться и напиться крови? И стать бессмертным? — догадался Гарри.

— И поэтому тоже, — кивнул лесничий, методично забрасывая могилу землей.

Драко хмурился, обдумывая что-то.

— А если он поймает другого единорога?

— Это вряд ли. Мы с Гарри видели следы — он устроил засаду у водопоя, застал их врасплох, — Хагрид вздохнул. — Должно быть, Уголёк прикрывал отступление своего табуна, уводил злодея прочь...

Хагрид шмыгнул носом, с минуту помолчал, видимо, приходя в себя, и продолжил:

— Как бы то ни было, единороги теперь настороже. У этих зверей очень сильная защитная магия, её просто так не обойти. А я тем временем черкну пару слов профессору Дамблдору, он сейчас в отпуске, но как получит мою сову, сразу примет меры: и авроров известит, и всех кого полагается. Да и сам сюда прибудет — тут Сами-Знает-Кому и крышка. Так что ничего не бойтесь, ребятки, да ступайте-ка спать. А я тут покараулю.

Хагрид отложил лопату, написал несколько слов на клочке бумаги, кликнул сову и быстро отослал с запиской прочь. Затем призвал из хижины табурет и, пропустив мальчишек в палатку, уселся на пороге с заряженным арбалетом на коленях, загородив могучей спиной вход.

* * *

Гарри был уверен, что заснёт, как убитый, но не тут-то было. В голове, не давая уснуть, кружился хоровод мыслей. В нём смешалось всё: его родители и убивший их тёмный маг, единороги, чёрный силуэт в лесу и его невидимый сообщник...

Внезапно его отвлёк какой-то тихий звук. Звук был странным, непонятным, и в ночной тишине — пугающим. Гарри насторожился и прислушался. Звук повторился вновь. Идентифицировать его было сложно, это не был шорох, или скрип, или крик ночной птицы, больше всего он напоминал хлюпанье воды в забитой раковине, только был очень-очень тихим. Интересно, Малфой тоже его слышал, или он уже спит?

— Драко! — негромко позвал Гарри. Ответа не последовало.

Он встал и вышел из комнаты. Звук раздался снова, теперь он слышался отчётливее и чище. Гарри сделал несколько шагов по коридору; рядом оказалась приоткрытая дверь. Тут Гарри вновь услышал — и на этот раз сумел распознать — чьё-то шмыганье носом и тихие приглушенные всхлипывания. Он толкнул дверь кончиками пальцев, бесшумно вошел в комнату. Магический ночник озарял мягким светом кровать и бесформенную груду одеял на ней, сбившуюся так, будто под ними кто-то прятался.

— Драко? — позвал Гарри. — Ты что это... ты... ты плачешь?

Воцарилась полная тишина. Ворох одеял на кровати замер, не шевелясь, будто под ними скрывался не живой мальчик, а кукла.

— Нет! — голос Малфоя звучал вызывающе, но при этом тоненько и сдавленно, словно его обладатель силился подавить очередной всхлип.

Гарри почувствовал себя страшно неловко и вообще пожалел, что пришел.

— Ну тогда я пойду... Эм-м-м, спокойной ночи?

Он развернулся, чтобы выйти из комнаты, но в этот момент край одеяла откинулся, явив взору взъерошенную белобрысую макушку, совершенно зарёванные глаза, покрасневший нос и мокрые от слез щеки. Теперь Гарри стало еще более неловко. Малфой совершенно точно плакал, и Гарри понятия не имел, как ему следует поступить в подобной ситуации. Попереминавшись немного с ноги на ногу у двери, он сделал неуверенный шаг вперёд.

— Драко? Ты... эм-м-м... всё в порядке?

— Поттер, ты дурак? — пискнул Малфой, и у Гарри отлегло от сердца: приятель был зол, а иметь дело со злющим Драко было всё же предпочтительнее, чем с плачущим. — Какое ещё «в порядке»?! Ты что, не слышал, что рассказал Хагрид? Знаешь, кто это был там, в лесу? Сам-Знаешь-Кто!

— Да, — кивнул Гарри. — Я знаю. Он убил моих родителей.

— А мы его вспугнули! Понимаешь? Помешали ему напиться единорожьей крови!

— Вот и хорошо, что так! Я рад этому. Значит, не видать ему бессмертия. А Хагрид уже отправил телегра... в смысле сову профессору Дамблдору, теперь тот примет меры. И Сам-Знаешь-Кого поймают и накажут. Я хочу, чтобы он заплатил за всё, что сделал.

— Поттер, ты совсем дурак?! И о чём ты только думаешь?! Поймают... накажут... Когда это ещё будет! Это же Сам-Знаешь-Кто! Самый злой, зловещий и злопамятный тёмный маг всех времён! А мы... а я... я...

Лицо Драко вдруг сморщилось, будто он из последних сил старается не разреветься снова.

— А я зарядил ему кексом по башке! Думаешь, он такое забудет?!