Змея Давида (гет)

Вечером в сопровождении Билла Уизли и Люпина Диана отправилась в «Дырявый котел» собрать свои вещи. Собственно, их было не так уж и много — кое-что из одежды, парадная мантия, аврорский плащ, книги, набор реактивов и приспособлений для проведения экспертизы в «полевых» условиях, да еще косметичка. Уменьшив все это до размеров грецкого ореха или почтовой марки, она побросала вещи в свою сумку и направилась вниз рассчитываться. Хозяин Том хотел, было, получить с нее деньги и за ту неделю, что она была сначала в плену, а затем у Снейпа, но Диана, с трудом удержавшись от того, чтобы показать ему «фак», напомнила, что именно благодаря его попустительству ее без особого труда уволокли прямо из этой богадельни. Владелец собрался спорить, но вовремя вспомнил о своей «беседе» с сотрудниками Аврората в лице Муди, да и стоящие за спиной Дианы с серьезными лицами Уизли и Люпин, про которого все знали, что он — оборотень, уверенности ему не прибавили.

Утром в понедельник она, как обычно, аппарировала в Министерство и решительным шагом направилась в Аврорат. Там ее встретили как-то странно — вроде и с сочувствием и в то же время настороженно, словно подозревая, не переметнулась ли она за время своего пребывания в гостях у Того-кого-нельзя-называть на его сторону.

Полдня она потратила на ожидание появления Шеклболта, чтобы узнать, когда она может снова приступить к своим обязанностям в его подразделении по охране премьер-министра, но дождалась только сову от него, с запиской о том, что ровно в три часа дня ее ожидает для важной беседы директор Хогвартса Дамблдор, пароль — «Малиновый чизкейк». Даже не попрощавшись с сотрудниками, Диана тут же вернулась в дом на Гриммо, чтобы переодеться.

В доме никого не было — как оказалось, стараниями Дамблдора Кричера перевели в Хогвартс, на школьную кухню, чтобы другие домовики могли за ним приглядывать, да приводить в порядок его свихнувшуюся за годы одиночества психику. Из еды в доме она нашла только пачку макарон да банку рыбных консервов. Махнув рукой на то, что вообще-то эти продукты мало сочетаются между собой по вкусу, она отварила немного макарон и торопливо умяла их, заедая первоклассными норвежскими сардинами в масле.

Пора было собираться. Идти в Хогвартс в аврорской форме она сочла не слишком уместным, поэтому вытащила из шкафа свою парадную мантию из тяжелого и дорогого сукна, почистила ее заклинанием и постаралась надраить до блеска серебряные застежки в виде змеек. Затем надела плотные брюки и свитер с глухим горлом, набросила мантию и аппарировала в Хогсмид.

Здесь было куда холоднее, чем в Лондоне. Ночью прошел сильный дождь, вершины дальнего хребта оделись инеем, а пронизывающий ветер откуда-то с северо-востока уже явно пах снегом. Несмотря на холод, школьный двор был полон детей, по обыкновению с воплями носившихся туда-сюда, а на квиддичном поле полным ходом шла тренировка. Школьные коридоры же были почти пустынны.

У Дианы мелькнула мысль навестить Снейпа в его подземельях (по ее расчетам, он должен был быть там), но взглянув на наручные часы, она отказалась от этой идеи — время показывало без трех минут три. И она решительно направилась к статуе горгульи, ведущей в кабинет директора. У самой двери в директорские покои она остановилась и уже занесла, было, руку, чтобы постучать, как дверь сама распахнулась перед ней, ей оставалось только войти.

Директор Дамблдор сидел на своем привычном месте, то есть за столом. На спинке его кресла восседал его роскошный малиново-оранжевый феникс, а чуть в стороне маячила мрачная фигура Северуса Снейпа.

— Добрый день, — пробормотала она, обращаясь одновременно к ним обоим. Директор поднялся ей навстречу.

— Здравствуйте, Диана, — радушно сказал он, — вы отлично выглядите!

Да уж, отлично, подумала она. Бледная, худая, с синяками под глазами — ну просто модель!

Взгляд ярко-голубых глаз директора за стеклами очков-половинок рождал странное чувство, сходное с умиротворением и покоем, и она рефлекторно насторожилась — очень похоже на гипноз. Значит, разговор предстоит действительно серьезный и вряд ли ее обрадует то, что она услышит.

— Северус сказал, вы сильно пострадали? — спросил директор, жестом приглашая ее садиться в кресло прямо перед собой.

— Ничего особенного, — ответила она. — К тому же профессор Снейп очень профессионально поставил меня на ноги, — при этих словах она покосилась на Снейпа, но тот глядел прямо перед собой, сохраняя на лице сумрачное выражение.

— А что у вас с рукой, сэр? — спросила в свою очередь она.

Правая рука Дамблдора, почерневшая, словно обугленная и бессильно висевшая вдоль тела, бросилась ей в глаза, как только она подошла к директорскому столу.

— Ах, это, — Дамблдор поднес руку к своему лицу и безмятежным тоном ответил:

— Просто последствия неудачных экспериментов.

«Ну да, просто! Очень похоже на следы от темных заклинаний. Причем заклинаний самого худшего свойства. Видно, дело плохо, судя по запаху лекарств…»

— Не стоит обращать на это внимание, — продолжал директор тем же беззаботным тоном. — Поверьте, она мне совершенно не мешает.

Как бы этот обмен любезностями не затянулся слишком надолго, подумала она и, словно уловив ее настроение, Дамблдор произнес уже более серьезно:

— Может быть, вы уже догадались, зачем я вас пригласил?

— Полагаю, у вас есть сведения о причинах моего похищения.

— Верно. Причины у него были весьма веские, — и Дамблдор выразительно посмотрел куда-то в дальний угол кабинета. Диана проследила за его взглядом и едва удержалась от изумленного возгласа — на стуле, устало улыбаясь, сидел человек, одетый в черный пиджак с воротником-стойкой, что делало его похожим на протестантского пастора, в черной маленькой шапочке на самой макушке и с пейсами — Мордехай Башевис собственной персоной.

Башевис радостно поднялся и, подойдя к ней, мягко пожал ее руку. Вид у него был такой, будто он сбросил со своих плеч тяжкий многолетний груз.

— Думаю, вас не нужно представлять друг другу, — раздался голос Дамблдора.

— Только не говорите мне, что причиной моего вынужденного визита туда были именно вы, — сказала Диана, глядя на Башевиса.

Тот затряс головой и с той же усталой улыбкой ответил:

— Нет-нет! Просто у меня есть то, что принадлежит вам, и я должен вам это вернуть.

— Что вернуть?

— Приготовьтесь, пожалуйста, выслушать длинную и печальную историю, — грустно улыбнулся директор. — Но сначала скажите — вам известно, кто такой Ицхак Левит?

Диана отрицательно покачала головой. Дамблдор в ответ кивнул:

— Неудивительно — он сам постарался, чтобы о его существовании забыли как можно скорее и уничтожил все свои труды, кроме одного. Но я, пожалуй, начну сначала

Ицхак Левит, ученый-каббалист, жил в Испании в середине — конце тринадцатого века. Он был довольно сильным маглорожденным волшебником, увлекался алхимией и некромантией, из-за чего рассорился со своими соратниками. Левиту открылся способ воскрешения из мертвых, по-настоящему, не фантомом. Проводя опыты по некромантии и перемещению между измерениями, он случайно открыл портал в Посмертие — место где души пребывают некоторое время после смерти, прежде чем отправиться в Рай или Ад. В мир живых из этого места можно вернуться только по воле Творца. Открывающий врата между мирами, или как он сам себя назвал, Демон Посмертия, обитающий в этом измерении, рассчитывал стать чем-то больше, чем простой исполнитель и возмечтал взять на себя миссию Бога — возвращать умерших обратно в мир живых. Но для этого ему нужно было сотрудничество живого человека и непременно — мага. Левит показался ему для этого идеальной кандидатурой. Он передал ему последовательность заклинаний и действий, с помощью которых человека, находящегося в Посмертии, можно вернуть в мир живых. Но в обмен на возвращение одной человеческой души Открывающий врата требовал принести в жертву другую. Вернуть человека к жизни можно только в течение первых шести часов после смерти — когда душа еще находится между мирами и только готовится перейти окончательно в мир мертвых, и когда процессы разложения в теле еще не приобрели необратимый характер.

Возможно, Левит не собирался применять на практике свой дар — при всем его тщеславии и помешанности на науке мысль о возможном убийстве ему претила. Но в конце тринадцатого века в Кордове, где он жил, разразилась эпидемия холеры, от которой в два дня умерли жена и пятилетний сын Левита. Это послужило толчком для претворения им в жизнь полученных знаний — когда сначала умерла его жена, он провел обряд и воскресил ее (убив для этого пожилую служанку соседа). Но следом за женой умер его сын. Убедившись, что способ работает, Левит начал готовится к обряду воскрешения мальчика. Но тут возникла проблема — соседи, как видно давно собиравшиеся покинуть зараженный город, бежали в деревню в страшной спешке и оставили дома уже умирающего от холеры молодого родственника. Левит решил избрать в качестве искупительной жертвы его. Обряд воскрешения его сына удался, но буквально той же ночью к Левиту явился Открывающий врата и заявил, что жертва не может быть до конца принятой, так как тот парень все равно должен был умереть от болезни, а для обмена душ между мирами нужна была жизнь того, кто умирать в ближайший год не собирался. Левит, попытался было, откреститься от долга, но демон поклялся, что пока Левит не выполнит условие, он сам будет раз за разом получать то, что тот должен был принести ему добровольно.

По Кордове прокатилась обычная для того времени волна еврейских погромов — местное население обвиняло евреев в том, что они наслали заразу на город. Левит с воскрешенными женой и сыном ушли из города. Что именно имел в виду демон, когда говорил, что будет получать то, что ему причитается, Левит понял, когда буквально за месяц до своего шестилетия его сын все-таки умер. Они прожили с женой еще около двадцати лет, у них родилось еще пятеро детей — три сына и две дочери, но оба мальчика умерли, не достигнув шестилетнего возраста. Выжили только дочери. У дочерей, вышедших замуж, история повторилась, сыновья умирали в возрасте пяти лет, дочери выживали.

К концу своей долгой жизни Левит до конца осознал, в чем заключается смысл проклятья — его род не сможет быть продолженным по мужской линии, только по женской. Исполнить то, чего требовал от него Открывающий врата он уже не мог — при одной мысли о возможном убийстве на него нападало что-то вроде болезни Святого Витта. Магические способности его дочерям не передались. И тогда Левит решил написать книгу обо всем. В ней он не только рассказал в своей сделке, но и в подробностях описал сам обряд воскрешения. Он надеялся, что когда-нибудь в его роду снова появится могущественный маг, способный провести такой обряд и при этом достаточно хладнокровный, чтобы совершить ради снятия проклятия двойное убийство. Двойное — потому что нужно было не только совершить полноценный обмен, но и вернуть «долг». Опасаясь, что книга попадет в неблагонадежные руки, он так зачаровал ее, что ее могут прочитать только те, в чьих жилах течет кровь Левитов.

Перед смертью Левит посвятил в свою тайну одного из своих учеников. Тот не был его кровным родственником и не мог прочесть книгу, но поклялся Левиту сохранить ее для потомства. Левит умер, а его ученик бежал из Испании в Италию и там основал нечто вроде ордена Хранителей, которые должны были следить за потомками Левита, чтобы не пропустить момента, когда в его роду появится волшебница. В один прекрасный день Хранители надолго потеряли след Наследниц — после эпидемии чумы в четырнадцатом веке их семья была почти полностью уничтожена религиозными фанатиками, традиционно посчитавшими, что евреи опять наслали мор на христиан, а оставшиеся бежали из Тироля, где они жили на тот момент, в неизвестном направлении. Несколько веков существования ордена Хранителей они то находили потомков Левита (но они оказывались сквибами), то вновь теряли их следы. Постепенно среди Хранителей стали появляться волшебники, что значительно облегчило их задачу по поискам. Удача улыбнулась им лишь в конце двадцатого века (к тому моменту в ордене состояло трое волшебников и один магл — Штерн, Розенберг, Башевис и Коган). Наследница, достаточно сильная ведьма и потомок Левита, была найдена на территории Британии. Единственный оставшийся в живых Хранитель Башевис связался с Дамблдором, в чьей школе училась волшебница, с целью убедиться окончательно. В восемьдесят девятом году он приезжал в Хогвартс, чтобы увидеть ее лично и с помощью особых магических приемов получить бесспорные доказательства тому, что наследство Ицхака Левита наконец-то обретет своего истинного хозяина (в данном случае хозяйку).

Когда Дамблдор замолчал, в кабинете повисла весьма долгая и напряженная тишина. Даже Фоукс, тихонько курлыкавший на протяжении всего рассказа Дамблдора, теперь сидел тихо, нахохлившись и прикрыв глаза. Из портретов бывших директоров никто даже не считал нужным притворяться спящим и теперь все они, не отрываясь, смотрели на Диану, как и сам директор, Башевис и Снейп.

«Бред. Такого не бывает. Башевис ошибается. Он точно ошибается» — вот единственные мысли, которые сейчас вертелись в ее мозгу. Она тряхнула головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.

Голос Дамблдора, вновь зазвучавший в этой тишине, резал по ушам:

— Надеюсь, Диана, вы уже поняли, что Ицхак Левит — ваш предок.

— Таких предков врагу не пожелаешь, чтоб ему вертеться в гробу пропеллером! — она вскочила и, подойдя к окну, принялась барабанить по нему пальцами. — И что мне теперь делать с таким «наследством»?!

Дамблдор тяжело поднялся из-за стола и подошел к Диане. Встав у нее за спиной, он мягко положил руку ей на плечо, отчего она вновь ощутила уже знакомое умиротворение «Точно, гипноз» — подумала она, но теперь эта мысль уже не так коробила ее. Она глубоко вдохнула и повернулась к присутствующим.

— Извините, — устало произнесла она. — Не каждый день узнаешь подобное о своих предках.

— Вы, конечно, хотите получить доказательства, — сказал Башевис, вставая. — Вот эта книга.

И он протянул ей небольшой темно-коричневый томик в переплете из змеиной кожи. При этом руки его слегка дрожали. Диана взяла книжку и почувствовала, что ее тоже начинает пробирать дрожь.

— Если вы сможете прочесть то, что в ней написано, значит, все правильно. Значит, вы и есть — Наследница. А если нет… Что ж, значит, мне придется продолжить свои поиски.

Диана стояла, держа в раскрытых ладонях книгу, и тупо разглядывала ее, тщетно пытаясь понять, что она сейчас ощущает. И вновь голос Дамблдора отвлек ее от размышлений:

— Теперь вы понимаете, зачем Волдеморт искал встречи с вами. Каким-то образом, еще до своего развоплощения, он пронюхал о книге и захотел овладеть тайным знанием. Он не знал тогда, что ему все равно не удастся прочесть записей Левита, он просто прибыл в Иерусалим за книгой. От убитых им Когана и Розенберга он узнал о том, что книга теперь хранится у Соломона Штерна, а уже у Штерна он выпытал информацию о Наследнице. Узнав, что один из членов ордена Хранителей посещал в свое время Хогвартс, он понял, что наследник находится именно там. А поскольку на тот момент вы были единственной студенткой еврейского происхождения во всей школе, ему не составило труда догадаться, что это были именно вы. Штерн почуял неладное и приехал в Лондон, чтобы передать книгу мне. Он знал, что не выдержит пыток и постарался таким образом обезопасить книгу — ведь Волдеморт не может проникнуть в Хогвартс.

— Мисс Беркович, — подал голос Башевис, — теперь вы должны быть вдвойне осторожны. Ваш враг теперь знает все, ему нужны и вы, и книга. Он знает, что без вас книга — всего лишь стопка ни на что не годных листков пергамента.

Диана едва удержалась, чтобы не запустить книгой в Башевиса, хотя уж он-то ни в чем не был виноват. Можно подумать, она этого не понимает! Голова ее, казалось, сейчас закипит, причем в буквальном смысле — она чувствовала, как у нее поднимается температура. Оставаться в этом кабинете она больше не могла. Она подняла взгляд на Дамблдора и тихо сказала:

— Мне нужно побыть одной.

— Да-да, — закивал тот. — Вы можете идти. Изучайте книгу, возможно, там найдутся ответы на все ваши вопросы.

Нервным жестом она сунула книгу за пазуху мантии и, не прощаясь, вышла из кабинета директора.

После полуминутного молчания с места поднялся Башевис.

— Думаю, и мне пора идти, мистер Дамблдор, — сказал он. — Пожалуйста, узнайте о результатах знакомства мисс Беркович с книгой и сообщите мне, если окажется, что мы ошиблись в своих расчетах. Чем быстрее я начну исправлять ошибку, тем лучше. Я остался один, и кому передать свой пост, в настоящий момент даже не представляю. До, свидания, господин директор, до свидания, профессор.

Кивнув Дамблдору и Снейпу на прощание, Башевис вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Снейп проводил взглядом удалявшегося Башевиса и посмотрел на Дамблдора. Тот выглядел как человек, только что выполнивший не слишком приятное, но нужное дело, во всяком случае Снейпу почудилось, что он глядел на него с выражением «Ну вот, я все рассказал, тебя не в чем меня упрекнуть». Тем не менее его раздражение не улеглось, а даже усилилось. И Снейп, не глядя на директора, ледяным тоном произнес:

— Обязательно нужно было тянуть с этим разговором? Нужно было ждать, чтобы она подверглась опасности? Неужели вы не могли рассказать ей раньше? Только не говорите, будто вы хотели окончательно в этом убедиться, Башевис предоставил вам достаточно доказательств еще в восемьдесят девятом году.

Дамблдор вздохнул.

— Я хотел проверить — есть ли способы самостоятельно узнать содержимое книги, без помощи Наследника. Если бы мне удалось ее прочесть, это смог бы сделать и Волдеморт.

— И что вам это давало?

— Знание, Северус. Кто владеет информацией — владеет миром. Теперь это знание в руках Дианы. И только от нее зависит, насколько правильно она распорядится им.

— Не думаю, что это знание сильно прибавит ей счастья. Никто из живущих в этом мире не может воскрешать мертвых без ущерба для собственной кармы. И судьба ее предка — наглядное тому подтверждение.

— Знаю-знаю… Поверь, я не надеюсь, что она поделится со мной информацией о прочитанном в книге. Даже будет правильно, если она не поделится ни со мной, ни с кем либо еще. Особенно с Волдемортом.

— Если бы она осталась у Темного Лорда, — глухо произнес Снейп, — и если бы он не смог добиться этих сведений от нее, вы представляете, что он бы с ней сделал? Нет, вы не представляете! Зато я представляю! И мне бы даже не позволили ее прикончить, чтобы прекратить ее мучения!

— Ты считаешь, было бы лучше, если бы она посвятила Волдеморта в детали обряда? — осуждающим тоном спросил Дамблдор.

— Я считаю, что если бы она знала обо всем заранее, то ничего из того, что с ней случилось, не произошло бы. Она бы не попалась так по-глупому и, возможно, сумела бы вывести из-под удара своих родных. Ведь когда их убили, Упивающиеся Смертью приходили именно по ее душу.

— Но для нашего дела ее незнание куда полезнее, чем ее знание. Теперь попадись она снова в лапы Волдеморту, ему ничего не будет стоить вытрясти из нее все детали обряда, а ее саму убрать. А ты прекрасно знаешь, что у него куча способов сделать это — от пыток до легиллименции. Она — не Берта Джоркинс, которая раскололась буквально за пару часов, но, думаю, и ее сил не хватило бы на то, чтобы противостоять ему достаточно долго.

Воцарилось тягостное молчание. Дамблдор глядел куда-то в стену затуманенным взглядом, слегка постукивая подушечками пальцев по подлокотникам, а Снейп думал о том, что сейчас ощущает Диана после всего того, услышала о себе. Его вывел из задумчивости голос директора:

— Ты беспокоишься о ней?

Снейп вздрогнул. Беспокоился ли он о ней? Да, у него внутри каждый раз холодело от мысли, что будет, если она снова окажется у Волдеморта. Причем неважно, сумеет ли Темный Лорд завладеть ее знаниями или нет, в любом случае, того, что ее ждет, он не пожелал бы… даже Джеймсу Поттеру. В тоне Дамблдора ему послышалось «Ты слишком о ней беспокоишься», но в прошлом году за Поттера, отправившегося с компанией друзей в Министерство выручать крестного, он беспокоился даже больше. Его тогда буквально трясло при мысли о том, что бестолковый мальчишка может там погибнуть и его долг перед Лили так и не будет исполнен.

— Я беспокоюсь о каждом члене Ордена, — сухо ответил он. — В конце концов, стоящих членов Ордена Феникса, обладающих мозгами и хорошими боевыми навыками, не так уж и много. Муди, Кингсли, может быть старшие братья Уизли — и все. Беркович достаточно ценна для нас в этом смысле.

— Ты забыл Нимфадору Тонкс, — улыбнулся Дамблдор.

— О да, — Снейп не удержался от кривой усмешки, — когда она научится не опрокидывать с грохотом каждый предмет в радиусе одного метра от себя, ей вообще цены не будет!

Дамблдор взглянул на Снейпа тем особенным взглядом, под которым ему всегда казалось, что директор знает о нем гораздо больше, чем он сам, и как-то очень веско сказал:

— Ты не должен о ней беспокоиться. Я обеспечу ей должную защиту, тебе не о чем волноваться. Выполняй свой долг и не отвлекайся ни на что.

— Я помню о своем долге, — глухо ответил Снейп и, не попрощавшись, стремительно вышел из директорского кабинета.

* * *

Беркович он, к своему изумлению, обнаружил в пустующем Большом зале — она сидела в полном одиночестве за столом слизеринцев, облокотившись руками о столешницу и глядя прямо перед собой. Рядом с ней на скамье лежала книга.

Бесшумно Снейп подошел к ней и опустился на скамью рядом, спиной к столу. Взяв книгу в руки, он протянул ее Диане со словами:

— На вашем месте я бы внимательнее присматривал за своим наследством.

Она молча взяла книгу и бросила ее себе на колени, все также глядя мимо него. Вид у девушки был какой-то потерянный и даже несчастный. Снейп попытался представить себе, что бы он сам чувствовал, окажись он на ее месте, и подумал, что и его тоже не обрадовало бы родство с некромантом-неудачником, умудрившимся так проклясть свой род. Стоило, однако, воздать хвалу упорству и мастерству Хранителей, сумевших все же не потерять следы потомков Левита окончательно — ведь каждый раз Наследницы оказывались под разными фамилиями. Хотя, лучше бы они так ничего и не нашли. От проклятья это бы ее не избавило, а вот от пристального внимания со стороны Темного Лорда — наверняка.

— Почему вы не интересуетесь, как я сейчас себя чувствую? — внезапно спросила она.

— По-моему, глупее вопроса с моей стороны в данной ситуации сложно представить, вы не находите? — ответил он, садясь верхом на скамью. — Или я похож на назойливого журналюгу, вроде Скитер?

К его удивлению, она издала нервный смешок:

— Нет, не очень!

— Вы заглядывали в книгу? — осторожно поинтересовался Снейп. Вместо ответа она открыла книгу на первой попавшейся странице и протянула ему.

— Что вы видите? — спросила она.

Снейп пролистал везде одинаковые желтоватые и хрупкие листки пергамента, без малейшего намека на какой-либо текст на них и протянул ей книгу обратно.

— Ничего. Только пустые страницы. А вы?

Она посмотрела на него с каким-то болезненным выражением на лице.

— Я вижу текст. Но прочесть его не могу — мало того, что написано на арамейском, так еще и зашифровано.

— А заклинание-переводчик не пробовали?

Она отрицательно покачала головой:

— Не думаю, что оно здесь поможет. Когда оно создавалось, арамейский язык окончательно вышел из употребления. Оно и со старофранцузского-то с ошибками переводит. Да и книга была написана гораздо раньше.

— Боюсь показаться неоригинальным, — продолжил он, глядя, как она нервно наматывает свой носовой платок на указательный палец, — но вам теперь действительно следует пересмотреть свои позиции по отношению к собственной безопасности. Не будь вы столь легкомысленны и беспечны, вам не пришлось бы наносить вынужденный визит в Малфой-мэнор.

— Я была не более легкомысленна, чем любой другой человек, полагающий, что Сами-знаете-кому нет лично до него никакого дела! — огрызнулась она, в сердцах запихивая платок в задний карман джинсов. — И не надо мне напоминать, что теперь у меня есть все основания шарахаться от собственной тени!

— Шарахаться от собственной тени не нужно, а вот подумать над тем, как снять такое мощное проклятие, стоит.

— По-моему, единственный способ его снять — вернуть демону этот чертов «долг» и он сам от меня отстанет! — грустно усмехнулась она.

— Это — самое простое решение. Но вы никогда не старались идти по пути наименьшего сопротивления. Неужели измените самой себе?

Она с выражением отвращения на лице взяла книгу и засунула ее себе за пазуху, в один из потайных «бездонных» карманов своей мантии.

— Не изменю, — произнесла она, вставая. — Я попытаюсь найти способ обойти проклятие. Если он, конечно, существует.

Снейп тоже встал.

— Если нужна будет помощь — я имею в виду литературу или зелья, обращайтесь. А сейчас, думаю, я должен буду вас проводить до антиаппарационной границы.

— Зачем? — изумилась она.

— Неужели вы думаете, что Дамблдор простит мне, если я позволю вам разгуливать без охраны с таким ценным «грузом»? — насмешливо спросил он, пропуская девушку перед собой в двери Большого зала. — Или вы думаете, что мне доставляет удовольствие давиться его чаем и выслушивать его нотации?

Конечно же, Дамблдор ни о чем таком его не просил, даже наоборот, советовал поменьше уделять ей внимание, но Снейпу вдруг захотелось сделать хоть что-то назло директору. Да и ей не мешает лишний раз напомнить о том, что она теперь — владелица вещи, за которую Волдеморт готов продать дьяволу остатки того, что когда-то было его душой.