Покой и воля (Книга I) (джен)

Ланцелот: Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом из них придется убить дракона.

Евгений Шварц, "Дракон"

Бревно было толстым и твердым. И пропитанным какой-то дрянью, от которой сводило желудок. Но крыса упрямо точила древесину с недоступной людям стороны, почти у самого пола. Глаза грызуна в темноте тускло светились красным.

Крысы, змеи, кошки, маглы... Слишком немощные, слишком непрочные. Их жизни хватало только на то, чтобы худо-бедно поддержать его существование. О, если бы хоть один волшебник! Но, как назло, за все эти годы ему не удавалось заполучить ни одного. Он уже впадал в отчаяние, как вдруг судьба улыбнулась ему.

Десяток маглов и волшебник. Два волшебника! Молодые, сильные, беспечные. Они все тут, в его подвале! Нет, такой шанс упускать нельзя. Он должен заполучить всех сразу, но магов — в первую очередь.

Потолок подвала кажется им ненадежным, они, расширяя подземелье, ставят подпорки... Одна, центральная, потрескивает, и это то, что ему нужно.

Крыса сопротивляется, древесина пропитана ядом, но с безмозглым животным справиться нетрудно. Немного настойчивости и он получит то, чего вожделеет так долго — упоительного, почти сладострастного наслаждения поглощением чужой смерти. Многих смертей.

* * *

Солнце палило непривычно сильно для июня на севере Шотландии. Зеваки из числа туристов терпели и жару, и полицейских, отгонявших их от развалин замка. И было ради чего топтать и без того чахлую траву поблизости от места раскопок: люди в униформе спасателей уже скрылись с носилками в темноте разрушенного грота. Вот-вот должны были вынести... кого? Живого или труп?

Немногочисленные рабочие, попавшие под завал, выбрались оттуда сами и сейчас сидели в тени фургона «скорой», измазанные серой каменной пылью и кровью. Ими занимались медики.

В толпе говорили, что причиной всему одна из деревянных опор, поддерживающая потолок. Она надломилась, посыпались грунт и камни... К счастью, основные работы велись почти у самого входа, и лишь один сотрудник углубился в свежеоткрытый коридор древнего строения. Именно его и должны были вынести сейчас.

Чумазый, как и все, худой парень в рабочих штанах и грязной рубашке беспокойно ходил, сильно прихрамывая, у черной дыры.

— Эй, вы ушибли ногу? — окликнул его врач.

— Нет, это с рождения, — отмахнулся парень. — Со мной все в порядке, док.

В темноте показалось какое-то движение и вскоре вышли двое с носилками. Хромой бросился к ним:

— Живой?

— Ему повезло, — на ходу ответил один из спасателей. — Но придавило сильно.

Парень остановился, провожая растерянным взглядом окровавленную фигуру на носилках. К стоящему подошел полицейский с планшетом для бумаг.

— Мы составляем список пострадавших. Вы знаете этого человека, сэр?

— Да. Это профессор Квиринус Квиррелл. Я его ассистент Алан Шейфик... Скажите, мне можно сопровождать его в больницу?

* * *

— Пожалуйте на обед, господин декан, — домовик, сделав свое объявление, почтительно поклонился и исчез.

— Да-да, спасибо, — рассеянно отозвался Снейп, не отрываясь от чтения письма. Еще несколько нераспечатанных конвертов ждали своей очереди на столе.

Он уже не помнил, когда впервые домовые эльфы вместо одинакового для всех преподавателей обращения «профессор» стали величать его по статусу. Не сразу после церемонии посвящения, нет. Возможно, после того, как Слизерин в восемьдесят третьем все-таки выбился в чемпионы школы и в том же году взял Кубок по квиддичу.

Удержаться на вершине оказалось не менее сложно, чем карабкаться на нее, но, несмотря ни на что восьмой год подряд флаги в Главном зале оставались зелеными.

Дни мелькали почти неразличимой чередой. Ежедневник с тройной серебряной «S» на обложке давно был исписан вариантами рецептов новых зелий, обрывками размышлений о хоркруксах, Темных Искусствах, заклинаниях и тому подобном. А затем еще несколько других, купленных самостоятельно.

На каминной полке появились колдографии. Северус не считал себя сентиментальным человеком, но от знакомых лиц порой веяло теплом, которого никогда не бывало слишком много.

Бернадетт Мальсибер, точнее, свежеиспеченная миссис Скримджер. Этти лучится счастьем, а Кристофер выглядит смущенным.

Джералд Треверс, старший лаборант кафедры магического конструирования Ванкуверского колледжа имени королевы Виктории, и его руководитель Кеннет Кристи в разгар рабочего процесса. Треверс отрастил себе профессорскую бородку, а Кристи по-прежнему лыс.

Бертина Блишвик, урожденная Крэбб, вместе с мужем и детьми возле своего бунгало на острове Ламма...

Немного в стороне от остальных стояла колдография, которая могла было бы освещать комнату в темноте, так ярко на ней светило летнее солнце. Из-за него выцветшими казалось и небо, и заросший травой склон, на котором виднелись каменные руины. На переднем плане улыбались двое, по виду — магловские чернорабочие: загорелые, в пыльной старой одежде, с закатанными рукавами рубашек. Один опирался на лопату, второй держал на плече кирку. На обратной стороне снимка простым карандашом было написано: «В чем разница между профессором и ассистентом? Профессор копает в тени».

Да, Северус два года назад очень хотел бы посмотреть на ладони Квиринуса после первого же дня, проведенного на раскопках. Он не сомневался, что блажь, нашедшая на друга — участвовать в археологической экспедиции — пройдет сразу же, едва тот вплотную столкнется с магловским полевым бытом. «За десять лет единственная лопата, которую ты держал в руках, была та, которой ты пытался каток расчищать. Не валяй дурака, Квиррелл». — «Эта экспедиция собирается исследовать именно те замки, которые интересуют меня больше всего. К тому же со мной будет Алан». — «О, да, двое белоручек — страшная сила».

Но Квиринус не вернулся. Вместо него в Хогвартс пришло длинное жизнерадостное письмо, в котором он честно рассказал обо всех трудностях, свалившиеся на них, и просил директора заочно освободить его от занимаемой должности в связи с переходом на другую работу. Затем написал и Шейфик. Парень еще в годы учебы увлекся историческими изысканиями своего преподавателя магловедения, и по окончании школы попросился в ассистенты. Именно в его первом письме оказалась та колдография, которая ныне светилась на каминной полке в деканском кабинете.

Соблюдая Статут, волшебники не пользовались совиной почтой, поэтому корреспонденция от них приходила нерегулярно. На днях после полумесячного затишья прибыли сразу два письма от Алана. В первом содержался обычный отчет с байками и описаниями интересных находок, но второе... Снейп коротко выругался.

— Северус! — возмутилась Моргана, — я, между прочим, здесь!

— Извините, не удержался. С Квиринусом случилась беда, попал под завал. Сейчас в магловской больнице пробитую голову лечит.

Как всегда в начале лета в Хогвартсе присутствовали министерские экзаменаторы, старички Марчбэнкс и Тофти. Гризельда, узнав о несчастном случае, так распереживалась, что понадобились успокоительные капли.

— Бедный, бедный мальчик, — сокрушалась она, — такое несчастье и, как назло, накануне конференции! Положим, перевод тезисов его доклада я сама проконтролирую, но будет ли он в состоянии выступить? Это крайне важно для его монографии!

— Его ассистент пишет, что дня через два Квиринуса выпишут и он продолжит долечиваться дома, — постарался успокоить ее Снейп. — Я навещу его и все узнаю.

— А вы, Северус, в очередной раз не пожелали подготовить сообщение? — попенял ему Тофти. — Ежегодная Всемагическая конференция, прекрасный шанс заявить о себе. Напрасно вы отказываетесь от участия...

— Боюсь, мой доклад о ментальной магии не вызовет энтузиазма в Министерстве, — сухо ответил Снейп.

— Но ваши разработки в области зелий... — Тофти предпочел уклониться от скользкой темы.

— Там нет ничего, что было бы достойно публикации.

Пожилой профессор печально покачал головой.

Подобный разговор был далеко не первым. Из года в год экзаменаторы наблюдали развитие двух несомненных дарований, но если один блестяще оправдывал прогнозы, уверенно строя научную карьеру, другой все заметнее уходил в сторону официально не поощряемого и предосудительного.

Сфера интересов ментальной магии лежала слишком близко к Темным Искусствам. Заявлять о своих исследованиях здесь было равносильно признанию в неблагонадежности и гарантировало пристальное внимание Аврората.

Но Северуса меньше всего занимали конференции и скандальные заявления. Престарелые маги даже не догадывались, каким редкостным знанием он овладел за прошедшие годы!

Благодаря навыкам легиллименции разум любого человека стал казаться ему несложным замком, который легко открыть. А окклюменция позволила сделать из собственного сознания подобие гринготтского сейфа, куда не проникнуть никому, кроме его владельца. Так, Дамблдор уже потерпел поражение, когда однажды попытался применить свой свинцовый пронизывающий взгляд. Несколько лет назад ему это удалось без труда, теперь же он наткнулся на глухую стену. Вслух похвалил подчиненного, но не преминул заметить, что поединки с действительно выдающимся легиллиментом еще впереди. Уточнений относительно личности этого волшебника не понабилось, они оба никогда не забывали о нем.

Северус искал Темного Лорда. Шаг за шагом, минута за минутой бывший Пожиратель восстановил в памяти действия и слова своего исчезнувшего господина, пытаясь проследить его возможный путь после развоплощения. В ближний круг Волдеморта зельевар допущен не был, но слушать умел всегда, и на отсутствие наблюдательности не жаловался. Очень осторожно был расспрошен Малфой; выяснилось, что и он пришел к идее хоркруксов, но не собирался их искать, объясняя отказ нежеланием без нужды лезть в дела Повелителя и отсутствием необходимых знаний. Снейп покинул бывшего товарища по факультету в полной уверенности, что тот старательно умалчивает о чем-то важном.

Квиринус из каждой новой обследованной древней развалины возвращался с неизменным ответом: там нет ничего, что могло бы вызвать подозрения. Пивз, становясь в такие минуты непривычно серьезным, уверенно утверждал, что не чувствует никаких признаков известной обоим «блохи». Лето сменялось зимой, год следовал за годом, но ничего не менялось. Порой закрадывалась шальная мысль, что Волдеморту в самом деле пришел конец, он превратился в ничто и никогда больше не явится вновь. Но не тускнела Метка на предплечье, в очередной раз напоминал об Избранном Дамблдор и надежда гасла.

Следы диадемы Ровены Рэйвенкло потерялись в руинах замка Морганы. Из хроник Хогвартса явствовало, что у двух других Основателей также имелись свои реликвии, но и они были утрачены в незапамятные времена. Дамблдор в одной из откровенных бесед признался, что никогда не встречал упоминаний о том, что возможно изготовить более одного хоркрукса. Но если вдруг такое удалось Тому, то не исключено, что он мог использовать реликвии именно для таких целей. Раз уж воспользовался одной... «Реддл долго работал в лавке Горбина и Бэрка, через его руки наверняка прошло немало антикварных вещиц... Кто знает, что хранится в сундуках старинных магических семейств, Северус».

Благодаря агентуре Хромого Хью⁽¹⁾ о семейных сундуках Снейп знал очень многое, но ни Чаша Хельги, ни Медальон Салазара в Лютный переулок так и не поступили.

Он старался до отказа наполнить делами будни, но неопределенность и вынужденное бездействие вместо продвижения к главной цели раздражали и изматывали. «Вы не умеете терпеливо ждать», — замечал ему Дамблдор. «Ждать чего? Спасения из рук сопляка? Личного письма от Волдеморта?» — «Мальчик вырастет. Том непременно проявит себя. Все произойдет в свое время». — «Опять одни отвлеченные рассуждения...»

Копящееся напряжение находило выход в повышенной требовательности к студентам — своим и чужим, — в едких придирках и язвительной нетерпимости к лени и глупости, в рискованных остротах по отношению к коллегам.

В течение учебного года это более или менее помогало. Но с наступлением лета с его длинными пустыми днями Северус начинал всерьез опасаться, что сойдет с ума от тягучего безвременья, от неразличимости вчера и сегодня. Поэтому — хоть и стыдно было в этом признаваться самому себе, — его обрадовало известие об обвале. Отправиться к другу, выругать от души, получить в ответ что-нибудь вроде «угрюмища подземельного» или «слизеринской язвы» и вновь почувствовать себя молодым, свободным, готовым к любым приключениям. Совсем как десять лет назад... Он невнимательно выслушал, что еще ему говорил Тофти, быстро покончил с обедом и ушел.

— Один мальчик на больничной койке, второй хандрит и скверно выглядит, — озабоченно заметила Марчбэнкс после его ухода. — У нашего декана есть женщина?

За столом из всего хогвартского штата присутствовали лишь Спраут и Помфри. В тесном кругу давних знакомых Гризельда могла называть вещи своими именами.

— Прошлым летом здесь гостила моя молодая родственница, — ответила Помона, — темпераментная, красивая... Она ему предложила расслабиться без далеко идущих последствий.

— И наш аскет вот так просто взял и согласился? — недоверчиво покачала головой Марчбэнкс.

— Моя Джил из тех, кто знает, как правильно обращаться с аскетами, — двусмысленно усмехнулась Спраут. — Но, увы, ее ласки оказались бессильны: он расстался с ней через две недели. Ему явно нужно нечто большее.

— Тридцать лет — возраст, когда умирают надежды юности, — вздохнул Тофти. — Надеюсь, он не полезет в петлю, после того как его иллюзии развеются окончательно.

* * *

Дом на окраине Ньюарка будто выпал из течения времени. Все так же плелся плющ по каменным стенам, сонно плескал о пологий берег Девон, и даже гуси в заводи под ивой казались теми же, что и год, и пять лет назад. Северус аппарировал на дорожку, ведущую на крыльцо, но не спешил идти. Почему-то именно сейчас он осознал, как дорог ему этот дом — единственное место на земле, где ему неизменно бывали рады.

— Северус! Что же вы стоите? — окликнул знакомый приветливый голос. — Хорошо, что приехали! Собралась уже вам написать, а вы вот сами...

На порог вышла миссис Квиррелл, вытирая о фартук перепачканные мукой руки.

— Вижу, кто-то знакомый появился и стоит, — она попыталась улыбнуться, но след сильной тревоги на лице плохо вязался с веселостью. — Райни уже ходит. Ему бы полежать еще, но разве удержишь!

— Я ненадолго, Лорейн, — смутился Снейп. — Здравствуйте... Хотел узнать, как у него дела.

— С этой травмой я про всякую вежливость позабыла! Здравствуйте-здравствуйте! Ну, входите же, наконец...

В доме тоже все оставалось по-прежнему с прошлого Рождества. Запахи, конечно, были другие, но не исчезло ощущение спокойного уюта. Миссис Квиррелл предупредила о скором завтраке, а пока отправила гостя в библиотеку: именно там сейчас находился ее выздоравливающий сын.

Северус, стараясь не шуметь, открыл застекленную дверь. Квиринус сидел спиной к нему в глубоком кресле, над подголовником виднелись лишь пшеничная макушка и край белого бинта.

— Как дела, пришибленный? — негромко позвал Снейп.

— Северус! — всплеснуло в ответ радостью. — О-ох, я пока, как паралитик, спина болит зверски... — он, кряхтя, поднялся: — Зато теперь понимаю, что чувствует таракан, попавший под тапок!

— Но тебе явно повезло больше, чем ему, — Северус разглядывал заживающие ссадины на лице и широкую повязку на лбу. — Рассказывай, как все было. Шейфик написал только про упавшую подпорку, в подробности не вдавался... И сядь уже, я не королева.

— Всего я и сам не знаю, — морщась, Квиринус опустился обратно в кресло. Его собеседник устроился в соседнем. — Мы работали на нижнем уровне, расчистили что-то похожее на тюремные камеры... Странно все это.

— Что именно странно?

— Накануне я заходил в этот раскоп. И готов поклясться, что все подпорки держались нормально.

Северус многозначительно посмотрел на друга.

— Ты место проверял?

Квиринус смущенно погладил плюшевые подлокотники.

— Проверял... Правда, уже не так тщательно, как раньше. Северус, мне кажется, мы не там ищем. Уже сколько замков обследовал... Погоди, ты полагаешь, что упавшая подпорка — его работа?!

— Ты сам сказал, что это странно, — хмуро проговорил Снейп. — Ладно... Ты жив, скоро будешь совсем здоров, значит, поводов для беспокойства нет. Будем надеяться...

— Останешься до вечера? — просительно улыбнулся Квиринус. — У нас сегодня большой ужин по случаю моего спасения.

Застолье и впрямь вышло праздничным. Эльфы под руководством хозяйки закатили пир горой, пусть даже всего для четырех человек. Квиринус жаловался, что у него случится несварение, потому что последние полгода он питался бог знает чем, однако усиленно налегал на угощение. А родители только ахали, слушая истории сына, в которых он описывал жизнь двух волшебников среди маглов.

— Самое интересное, что никто не удивлялся волшебным палочкам, — вспоминал он. — Нас с Аланом просто прозвали фокусниками и специально просили показать что-нибудь, как они выражались, прикольное.

— А на лопатах полетать вам не предлагали? — подначил его Снейп.

— Там этими лопатами так за день намашешься, что вечером о них уже никто и думать не хочет! — рассмеялся Квиринус.

— О, Мерлин, мой сын — землекоп! — закатила глаза Лорейн.

— Северус, повлияйте на него, — серьезно заговорил Квиррелл-старший. — Он должен вернуться к преподаванию. Нельзя больше так рисковать своим здоровьем!

— Вакансия магловеда уже занята, — ответил Снейп. — Но я поговорю с директором о другой подходящей должности. Мне тоже кажется, что опыт получен достаточный.

— Алан расстроится, — приуныл Квиринус. — Но ты прав: я много чего узнал за эти два года, хватит на несколько хороших статей.

Поздно вечером кто-то поскребся в дверь комнаты, которую в доме Квирреллов всегда отводили Снейпу. Он открыл: в коридоре стоял Квиринус. От его оживленного веселья не осталось и следа.

— Можно? — почти шепотом спросил он.

Северус молча посторонился. Гость плотно закрыл за собой дверь и продолжил так же тихо, глядя в пол:

— Не хочу, чтобы родители узнали. Начнут беспокоиться... Северус, я понимаю, ты не таскаешь с собой полную аптечку, но, может, у тебя найдется хоть несколько капель Бессновиденческого? — Он поднял глаза и Северус впервые увидел в них тоскливый страх. — Мне стали сниться кошмары.

— Давно? — зельевар усиленно соображал, чем можно заменить отсутствующее у него снадобье.

— Сразу после обвала. Один и тот же сон: темнота, холод и подыхающая крыса. И все это длится, длится, точно время остановилось, — Квиринус провел дрожащей рукой по лбу. — Магловские врачи предположили сотрясение мозга, но их диагноз потом не подтвердился. Наверняка скоро пройдет, но... в общем, если можно... помоги мне. Пожалуйста.

1) Хромой Хью — торговец краденым из Лютного переулка. Впервые упоминается в "Господине декане"

Вернуться к тексту