Two Shall Be As One (джен)

Несколько ведьм и волшебников, оказавшихся ранним утром по делам в Гринготтсе, получили неожиданный дополнительный бонус в качестве компенсации за столь ранний подъем в субботу... кое-что, во что остальные, скорее всего, поверят с трудом. Эти ранние пташки получили возможность засвидетельствовать, как несколько гоблинов с уважением поклонились волшебнику с отливающими золотом каштановыми волосами, одетому в странную синюю мантию. Те же, кто увидел действия гоблинов, оказались в замешательстве. Почему эти существа отнеслись к ничем не примечательному волшебнику с уважением и вежливостью, которые никогда не показывали даже Дамблдору — величайшему волшебнику этого поколения?

Следующим в шоке оказался рыжеволосый разрушитель проклятий, проходивший мимо золотоволосого волшебника достаточно близко, чтобы услышать его просьбу на гоблинском языке, обращенную к близстоящему охраннику и произнесенную хоть и медленно, но гораздо лучше, чем на то был способен сам молодой человек. И хотя Билл не все понял, но смог разобрать, что волшебника звали Дэниел Джексон и что он пришел на встречу со старшим персональным менеджером Глэйвом. И как раз просил охранника сообщить последнему о своем присутствии. Билл уже собирался вмешаться и отправить мужчину к одному из работающих кассиров, чтобы они уже сообщили Глэйву о приходе волшебника, однако в этот момент охранник поклонился и отошел, чтобы сделать как его попросили.

Билл с удивлением смотрел в спину уходящему гоблину. Они никогда не делали подобного ни для кого из волшебников. Обычно они продолжали стоять, не говоря ни слова, при этом одаривая волшебника или ведьму таким взглядом, словно те были кучкой драконьего дерьма, ждущего уборки. Если же на их месте оказывались наиболее важные клиенты Гринготтса, то охранник призывал другого гоблина, дабы передать послание. Но обычно они никогда не покидали свой пост ради какого-то волшебника или ведьмы.

Билл уставился на волшебника в — как он признал — повседневной пустынной мантии. Хотя даже среди магического сообщества она не была привычного для пустынников цвета. И Билл задумался: а что же такого особенного было в этом Дэниеле Джексоне? С самого начала работы на Гринготтс гоблины выдали всем наемным работникам список ведьм и волшебников, которых следовало встречать и относиться с наибольшим уважением, таким образом избегая напряженных отношений. И Билл не вспомнил, чтобы там упоминалось имя Джексона. Он сделал мысленную пометку узнать у отца, слышал ли тот что-нибудь об этом волшебнике. Джексон должен быть очень важным, если судить по реакции гоблинов. Ведь даже к министру и Дамблдору не относятся с таким уважением, какое получил этот мужчина.

Спустя некоторое время охранник вернулся с еще одним гоблином, в котором Билл признал личного помощника Глэйва, и стал наблюдать за тем, как Джексон поклонился охраннику и поблагодарил его на гоблинском, говоря, что тот принес честь своему клану желанием помочь абсолютному незнакомцу.

* * *

Переступив порог кабинета Глэйва, Дэниел вежливо поклонился сидящему за столом гоблину и медленно и старательно произнес на гоблинском:

— Пусть наше общее дело будет выгодным, а вашей семье будет сопутствовать успех в сделках, что принесет честь вашему клану.

— Пусть вашему бизнесу всегда сопутствует выгода, а ваши сейфы полнятся с честью добытым золотом, — ответил на приветствие Глэйв, а потом, после паузы, добавил: — Ваш язык стал гораздо лучше, Советник Джексон. Невероятно, особенно если учесть, что вы начали учить его всего несколько месяцев назад. Как я слышал от наших человеческих сотрудников, наш язык — не самый легкий для изучения.

— Мне всегда легко давались языки, а предоставленные вами книги позволили мне вдобавок услышать и понять произношение, что сильно облегчило изучение, — скромно ответил Дэниел.

— Что ж, тогда давайте перейдем сразу к делу. У меня бумаги, которые вам необходимо подписать, дабы официально оказаться признанным гражданином Америки, как в магическом мире, так и в немагическом. Как вы и просили, во всех документах указанно имя Дэниела Дж. Джексона. И в американской системе вы известны, как Дэниел Джонатан Джексон.

Дэниел наметанным взглядом изучил паспорт, водительское удостоверение, социальную карту, золотую карту Американ Экспресс и другие бумаги. Он привык отличать подделанные старинные документы, а иногда и более новые бумаги для КЗВ (Командования звездных врат — прим.), и был вынужден признать, что, кто бы ни работал на гоблинов, они были хороши... очень хороши.

Спрятав документы в сумку, перекинутую через плечо, Дэниел произнес:

— Благодарю. И прошу также поблагодарить ваших людей за великолепную работу.

Глэйв кивнул.

— Я передам вашу благодарность. Кредитная карта является своего рода Кольцом-печаткой Главы Рода и связана с сейфом Мерлина. Так что любые расходы на покупки в магическом или маггловском мирах будут проходить через нее. Это вызовет меньше вопросов, чем если бы деньги шли из сейфов Поттера, поскольку предполагается, что они до сих пор закрыты, ведь для всех за пределами Гринготтса мистер Поттер считается несовершеннолетним. Кошелек действует аналогичным образом. Он завязан на вашей соединенной магической подписи. Как только вам потребуется определенное количество наличных, деньги сразу же появятся в кошельке.

Дэниел кивком подтвердил, что все понял, а потом спросил:

— Учитывая такой жесткий контроль над сейфом Мерлина, следует ли нам переместить золото и драгоценные камни из него в сейф, более доступный для ваших сотрудников?

— В этом нет необходимости, — заверил его Глэйв. — Магия в стенах всех наших сейфов обеспечит изъятие необходимого количества денег. Нам нет нужды перемещать ваш сейф. Будьте спокойны, используемая нами магия для перевода фондов не затронет других предметов, содержащихся в сейфах.

Дэниел снова кивнул.

— Это беспокоило меня меньше всего. Даже среди ваших недругов хорошо известна репутация гоблинов следовать договору вплоть до последней запятой. И я не сомневаюсь, что даже если какой-нибудь гоблин окажется настолько глуп, чтобы продать свою честь и попытаться прикарманить что-то, на что он не имеет права, то система безопасности, поставленная Мерлином, предотвратит подобное действо.

— Мерлин был величайшим из Древних, — согласился Глэйв. — И хоть многие сравнивают с ним Дамблдора, он абсолютно вне конкуренции на титул самого Величайшего Волшебника Всех Времен.

— Вынужден с вами согласиться, — произнес Дэниел, получив в ответ зубастую улыбку. — Согласно моим наблюдениям, этот человек — один из величайших манипуляторов. Особенно учитывая то, как он использует веру волшебников в свою непогрешимость, занимаемую политическую позицию и магию, чтобы заставить людей следовать намеченным для них курсом. Что же касается Риддла... Я иногда задаюсь вопросом, а не директор ли своим манипулированием сделал из мальчика такую угрозу для магического мира? Нового Темного Лорда после Гриндевальда? Когда понял, что мальчик будет представлять угрозу его силе? В смысле, до сих пор никому, кроме Дамблдора, не известно, что Волдеморт и Риддл — один и тот же человек.

— Не могу с вами не согласиться, — ответил Глэйв. — Я знаю многих, кто стоял на пути Дамблдора и в итоге очень плохо закончил. И до сих пор этот конец был от рук Пожирателей Смерти или Волдеморта.

«И возможно, он приложил руку к заключению Блэка в тюрьму», — подумал про себя Дэниел и услышал согласное бормотание Гарри.

— Глэйв, вам удалось добыть копии протокола суда над Сириусом Блэком?

— Наши источники заявляют, что протокола не существует, поэтому его не найти, — доложил гоблин. — А это означает, что Сириус Блэк, нынешний Лорд рода Блэков, никогда не был судим. Если бы протокол оказался запечатан невыразимцами — какими бы ни были на то причины, — то все равно остались бы упоминания о суде, просто нам не позволили бы увидеть его запись.

Чего-то подобного Дэниел и ожидал.

— Я подозревал что-то в этом роде, основываясь на рассказанном Гарри в «Дырявом Котле», но должен был удостовериться. Вам удалось организовать сегодня встречу с представителем Департамента магии США?

— Потребовались некоторые усилия, чтобы убедить главу Департамента магии американского посольства в Лондоне, но в итоге МакБрайд согласился встретиться с вами в десять часов в одной из комнат повышенной безопасности, — проинформировал Глэйв.

— И как называется Департамент магии? — заинтересовался Джексон.

— В Британии Департамент магии называют Палатой мер и весов. В консульствах и посольствах других стран он проходит под другими названиями. Но его всегда относят к тем департаментам правительства, в которых наблюдается наименьший поток магглов.

Дэниел обдумал идею и отметил, что она не лишена смысла. Таким образом они прячутся у всех на виду, а это всегда являлось наилучшим способом для сокрытия.

— Глэйв, я знаю, что у вас, скорее всего, впереди очень занятой день, но не могли бы вы уделить мне время и проводить к сейфу Мерлина до встречи? Мне нужно забрать там кое-что, оставленное для меня и Гарри.

* * *

За пару минут до десяти часов Сэм МакБрайд прибыл к Лондонскому отделению Гринготтса на Косой аллее. В поднимавшемся по беломраморным ступеням мужчине доминировали две эмоции: любопытство и беспокойство.

Ему было интересно, почему нормальному американскому магическому гражданину понадобилось, чтобы встречу для них организовывали гоблины. Этому «Джексону» не было нужды доходить до такой крайности, если у него/нее были законные дела с магическим офисом правительства Штатов. Прежде, чем отправиться за границу, каждому магу-гражданину США на случай нужды выдавался список магических посольств и консульств, расположенных в тех странах, куда они направлялись. Если этот Джексон на самом деле был гражданином Штатов, тогда у него не было причин обращаться в Гринготтс или тем более в Британское министерство магии, чтобы вступить с ними в контакт.

Была лишь одна вероятная причина, которую мог назвать МакБрайд и по которой кто-то организовывал бы встречу в помещении с почти десятым классом безопасности, который накладывался исключено на подземные залы собраний в магическом Департаменте округа Колумбия. И МакБрайд искренне надеялся, что он ошибается в своих предположениях.

А беспокоило МакБрайда то, что этот Джексон мог быть одним из магических граждан, служащих в спецотрядах. Люди, работающие под прикрытием, часто заводят определенные контакты, которые используются очень редко, если вообще когда-либо, и только в случаях глобального риска для Штатов или их союзников. Если Джексон был одним из особо засекреченных оперативников, которому пришлось воспользоваться непривычными каналами для передачи информации, дабы не раскрыть свое прикрытие, тогда, какой бы ни была эта информация, она должна быть плохой и передаться немедленно. Или могло быть еще хуже. Джексон выяснил про надвигающуюся атаку и вынужден был раскрыться, лишь бы передать предупреждение. И в результате он не мог использовать привычные каналы связи, боясь подорвать прикрытие, в том числе уже и этого человека. А это означает, что «плохие парни» сидят на хвосте агента, и он вынужден просить любой возможной помощи.

Тяжело вздохнув и приготовившись к худшему из сценариев, МакБрайд подошел к ближайшему свободному гоблину-кассиру и произнес:

— Меня зовут Самюэль МакБрайд. У меня на десять часов назначена встреча с персональным менеджером Глэйвом.

Гоблин быстро окинул его взглядом и махнул одному из ожидающих посыльных.

— Сообщите менеджеру Глэйву, что назначенный на десять часов человек прибыл.

Посланник кивнул и ушел, вернувшись спустя пару минут и жестом показав МакБрайду следовать за собой.

Тот прошел вслед за гоблином через несколько коридоров, пока они не остановились перед дверью, около которой стояла пара гоблинов-охранников.

— Входите, — произнес гоблин, — менеджер Глэйв и другой участник ожидают вас.

МакБрайд благодарно кивнул и открыл дверь.

Внутри помещения с одной стороны сидел гоблин, как предположил МакБрайд, Глэйв. Но его внимание привлек человек у противоположной стороны, стоящий, оперевшись на стену. Он совсем не выглядел как человек под прикрытием. У Джексона (по крайней мере, МакБрайд предположил, что это был Джексон) оказались золотисто-каштановые волосы, он был одет в джинсы и плисовый жакет поверх белого пуловера.

МакБрайд не мог не заметить, что, несмотря на то, как внимательно изучал его мужчина, словно ожидая худшего и готовясь, вокруг него все равно витала атмосфера доверчивой невинности, которую обычно можно встретить лишь у детей.

Глэйв прервал молчание, решив представить мужчин друг другу.

— Советник Джексон, это мистер Самюэль МакБрайд, глава Лондонского офиса Департамента магии США. Мистер МакБрайд, это Советник Джексон.

Советник? МакБрайд никогда раньше не слышал, чтобы кому-нибудь в Магической Британии давали подобный титул. Но это все равно не пролило света на то, кем или чем являлся человек, стоящий у противоположной стены. Как и не сказало ему, что он сделал.

— Советник?

— Гоблины наградили меня этим титулом из-за особенностей моей работы, — пояснил Джексон со слегка смущенной улыбкой, отходя от стены. — Спасибо, что согласились встретиться со мной, мистер МакБрайд. Я знаю, это не то место, где в обычной ситуации вы согласились бы на встречу с незнакомцем, поэтому я вам очень признателен.

Что-то здесь было не так. Вот только МакБрайд не мог понять, что именно. Джексон слишком спокойно себя вел, чтобы быть или магическим гражданином Америки, попавшимся на чем-то незаконном, или тем, за кем охотились преступники. Но он не вел себя и как оперативник под прикрытием, обладающий предупреждением, которое необходимо передать. Или как тот, чье прикрытие раскрылось, поскольку он обнаружил что-то, чего не должен был.

— Для чего вам понадобилась встреча со мной?

Пригласив присесть за маленький столик, Джексон произнес:

— Потребуется некоторое время, чтобы все объяснить. Но перед этим я прошу вас дать мне магическую клятву, что все, о чем мы будем говорить, останется между нами до тех пор, пока я не дам вам разрешение привлечь посторонних. Она нужна для защиты всех участников, включая вас... если вы, конечно, решите мне ее дать. В ответ я дам магическую клятву, что, насколько мне известно, все, что мы будем здесь обсуждать, ни в коей мере не несет угрозы Соединенным Штатам или их интересам, как в магическом плане, так и в обыкновенном.

— Мне не говорили, что в качестве условий этой встречи будет выступать магическая клятва, — МакБрайд не сел и, более того, не сдвинулся со своего места.

— А вы бы пришли, если бы знали? — спокойно спросил Джексон.

МакБрайд скрестил руки на груди.

— За какого дурака вы меня принимаете? Из того, что мне известно, вы вполне можете вовлечь меня во что-то незаконное.

Выражение лица Джексона смягчилось, и он снова улыбнулся.

— Из того, что мне рассказали о вас гоблины, мистер МакБрайд, вы человек, который выполнит свою работу наилучшим способом. И сейчас мне нужна ваша помощь. Я даю слово, что это не относится ни к чему «незаконному». Я ограничен по времени, и оказалось, что его потребуется гораздо больше, чем я думал изначально, если я буду вынужден действовать в одиночку. Особенно когда, в отличие от вас, не знаю ключевых игроков.

МакБрайд наградил Джексона холодным взглядом, напомнив ему Джека, когда тот считал, что Дэниел на что-то его уговаривает.

— Вам нужно побольше практиковаться в льстивых речах, Джексон. Мой пятилетний сын и тот лучше вас.

— Я не пытаюсь польстить к вам, — честно ответил Джексон. — Я говорю правду. Я здесь чужой, и мне нужна помощь в некоторых делах, в которых гоблины помочь не в силах.

МакБрайд удивился. Мало существовало вещей, которые гоблины были бы не способны организовать за соответствующую цену, поскольку у них почти везде есть связи. МакБрайд посмотрел на Глэйва.

— Я так понимаю, что персональному менеджеру Глэйву известны тайны Джексона?

— Конечно, — подтвердил гоблин. — Мы добровольно принесли клятву во время нашей первой встречи. Мы пришли к соглашению, что будет лучше, если информация останется конфиденциальной.

МакБрайд кивнул, обозначив понимание, и снова повернулся к Джексону.

— Я не могу и не буду в трезвом уме и здравой памяти давать слепую клятву, как вы того хотите, пока не буду хотя бы представлять, на что подписываюсь этой клятвой хранить молчание.

Джексон задумался на несколько минут, а потом произнес три слова:

— Путешествие во времени.

МакБрайд моргнул. Меньше всего он ожидал услышать эту фразу. Ему потребовалось несколько минут, чтобы обдумать сказанное. Это объясняло, почему Джексон организовал встречу через Гринготтс. Банк был одним из нескольких относительно-постоянных учреждений, которые любой магический житель ожидал бы обнаружить и в прошлом, и в будущем.

— Я так понимаю, что речь идет о более чем паре дней или недель, которые можно получить при помощи Маховика времени, — прокомментировал МакБрайд.

Джексон кивнул, но ничем не выдал, о каком промежутке времени идет речь.

МакБрайд беззвучно выругался. Ему сегодня не нужно было такого подарка. А если уж честно, то такого ему не надо в любой день. Это было гораздо хуже любого оперативника под прикрытием, который вдруг оказался раскрытым. И он не мог не задуматься, какого из богов разозлил сегодня, что вляпался в эту кучу дерьма!

Веками люди, как магглы, так и наделенные магией, мечтали о путешествиях во времени. Но только магический мир оказался способен на подобное, даже если и знала об этом лишь малая часть. Путешествие назад во времени, даже на несколько часов, не говоря уж о нескольких днях, строго контролировалось любым магическим правительством по всему миру, включая то, когда и почему человеку позволено совершить это путешествие, а самое главное, кому это разрешено. Частично из-за боязни вреда, который человек причинит случайно или специально, путешествуя назад более чем на пару часов или дней, а частично из-за боязни того, какой хаос может создать случайный путешественник. И хотя пока еще нет возможности путешествовать вперед во времени, некоторые из великих умов задумывались о том, что случится, если человек сможет прыгнуть вперед во времени, а потом вернуться назад в настоящее с теми знаниями, что сможет собрать за время путешествия. Человек с подобной информацией сможет контролировать или уничтожить любое правительство или страну по своему желанию. И на сегодняшний день самый ужасный страх любого магического правительства, помимо очень могущественного Волдеморта, нацеленного на покорение мира, стоял перед МакБрайдом в кабинете в Гринготтсе в виде Дэниела Джексона, заявляющего, что он совершил то, на что надеялись и чего боялись из-за возможных последствий великие умы мира сего.

Путешествие во времени считалось магическим эквивалентом спора о курице и яйце, только с ядерной начинкой — для тех, кому известно, что это возможно, а не является фантазийной мечтой магглов.

И хотя магглы еще не выяснили, как путешествовать во времени, даже им была известна опасность этого. Магглы называли ее Парадокс дедушки. В основном он сводится к следующему: человек отправляется в прошлое и случайно убивает своего дедушку, прежде чем появляется на свет его отец. И в результате этого он сам никогда не родится, так как же он может отправиться назад в прошлое и убить своего деда?

В отличие от простых людей, волшебники знали, что этот парадокс очень легко может стать реальностью, если путешественник не будет очень, очень осторожен. Все, что потребуется от этого человека, — только получить в руки Маховик времени и отправиться назад во времени на пару дней и сделать что-то не так против самого себя, кого-то из знакомых или магического мира в целом. Или хуже — если окажется, что какой-нибудь идеалист-волшебник или ведьма выяснят, как путешествовать во времени более чем на несколько дней, и специально сделают это, чтобы уничтожить кого-то, например, Волдеморта или Гарри Поттера, таким образом, породив Парадокс дедушки в глобальном масштабе, вынудив историю идти другим направлением.

Чего никто до сих не смог определить, так это насколько сильно можно изменить историю, удалив одну из центральных фигур. Будет ли уничтожено человечество? Или будет создано то, что простые люди называют альтернативным измерением?

Теперь все, что нужно было сделать МакБрайду, так это сообразить, как ему суметь найти кого-нибудь за пределами Гринготтса достаточно быстро, чтобы схватить Джексона... при этом не дав ему повода для подозрений и не разозлив гоблинов. Правила были довольно просты: не имеет значения, было ли путешествие во времени совершено специально или случайно. Любой путешественник во времени, попавший назад на больший срок, чем на то способен Маховик времени, при обнаружении должен быть захвачен и задержан, прежде чем он сможет причинить хоть какой-то вред.

Как будто прочитав мысли МакБрайда, Джексон наградил его понимающей улыбкой и произнес:

— Я более чем уверен, что вы пытаетесь придумать, как позвать кого-нибудь сюда, дабы убедиться, что я соответствующе схвачен, прежде чем смогу вызвать парадокс. Но вы должны понять, что происходит нечто большее, чем вам известно, и некоторые вещи я не имею права рассказать вам даже после получения клятвы. Я понимаю, что прошу слишком многого, но вы должны поверить, когда я скажу, что помещение меня под «обеспечивающий арест» или как вы там это называете причинит гораздо больший вред для всего мира, чем все, что я бы мог сделать, вместе взятое, хотя бы потому, что вы совершите тот самый Парадокс, который пытаетесь предотвратить.

«Ты произнес это так, как будто у тебя было разрешение на путешествие во времени и ты был послан сюда по определенным причинам», — не мог не прокомментировать Гарри.

Дэниел мысленно пожал плечами.

«Я не планировал этого путешествия, но если пророчество Мирддина верно, тогда в твой подвал меня перенесли неизвестные силы, стоящие выше Древних. Так что технически это может быть так».

МакБрайд скептически на него посмотрел.

— Если вас послал сюда из будущего Департамент магии США, тогда почему вы тут же не пришли в посольство? Зачем связываться с гоблинами, чтобы организовать встречу?

Джексон пожал плечами и произнес.

— Я не могу больше ничего вам сказать, пока вы не дадите мне клятвы.

Ноздри МакБрайда раздувались от гнева.

— Дадите ли вы мне клятву, что не собираетесь вредить маггловскому или магическому мирам и что вы не будете использовать знание будущего ради личной выгоды, прежде чем я дам вам взамен требуемую от меня клятву?

— Тогда мы вступим в область семантики, — возразил Дэниел. — Потому как то, что я могу посчитать помощью для одного человека, другой может счесть нанесением вреда.

МакБрайд мысленно согласился, что Джексон прав. То, что один человек посчитает помощью, другой может рассматривать как вред.

— Тогда поклянетесь ли вы, что ваше знание будущего не будет использоваться для контроля над маггловским или магическим мирами? И также что вы не будете использовать его для влияния на экономику миров? И не разделите эти знания с другими, кто мог бы использовать их в подобных целях?

Джексон кивнул.

— Если вы дадите мне требуемую клятву, то я согласен поклясться в ответ. Как я уже говорил, я дам клятву, что все, рассказанное сегодня, насколько мне известно, ни в коей мере не несет угрозы любой разумной расе, независимо от принадлежности к магическому или немагическому мирам. О том, кто я такой, известно лишь гоблинам. И, как вы уже выяснили, они дали мне клятву конфиденциальности.

— Вы и вправду ожидаете, что я дам клятву, что не оставит мне путей извещения других в случае, если вы внезапно станете представлять собой угрозу? — настаивал МакБрайд.

Джексон снова задумался.

— Ваши подозрения вполне справедливы, но я надеюсь, вы понимаете, что я не могу рисковать и дать вам возможность произнести клятву, дающую вам лазейку? И что если вы решите, что я представляю угрозу миру, основываясь лишь на своем собственном мнении о моих действиях, то получите возможность рассказать об этом всем, кому пожелаете? И это не говоря о том, что если кому-то станет известно, что вы разговаривали с путешественником во времени, то они могут поинтересоваться, что полезного вы узнали... для них. Знание о будущем может случайно соскользнуть с моего языка. И оно будет представлять такую же опасность, как и сказанное лично мной.

МакБрайд вынужден был согласиться, что это было важным моментом. Но потом, вспомнив, что гоблинам известно о Джексоне, он предложил:

— А что, если мы позволим решать третьей стороне?

— Кому? — спросил Джексон.

МакБрайд посмотрел на Глэйва.

— Персональный менеджер Глэйв, если мистер Джексон даст свое согласие, то согласитесь ли вы выступить в качестве последней инстанции, оценивающей мое мнение о том, достаточно ли его, чтобы освободить меня от клятвы молчания, если я посчитаю, что действия вышеназванного лица будут нести серьезную угрозу магическому или немагическому мирам?

Дэниел посмотрел на Глэйва и снова пожал плечами.

— Персональный менеджер Глэйв, выбор будет за вами и вашим народом. У меня нет возражений против вас в качестве последней инстанции, решающей, стоит или нет освободить мистера МакБрайда от его клятвы, если он предоставит достаточные доказательства того, что я являюсь угрозой магическому или немагическому мирам.

Глэйв несколько минут не говорил ни слова, а потом кивнул.

— Я буду гарантом безопасности его клятвы и освобожу мистера МакБрайда, если потребуется. В случае если я буду не способен сделать это, я назначу другого для принятия решения. Это приемлемо, мистер МакБрайд?

МакБрайд кивнул.

Джексон задумался над ситуацией и понял, что МакБрайд упустил кое-что очень важное. Если Дэниел когда-нибудь все-таки решит заняться глобальным завоеванием, как, например, Гоа'улды или Орай, то МакБрайд станет первым, кого он уберет со своего пути, поскольку ему известно, что Джексон — путешественник во времени.

«Но вы ведь не собираетесь этого делать, не так ли?» — обеспокоенно спросил Гарри.

«Нет, — заверил его Дэниел. — Я знаю парочку людей, которые даже на секунду не засомневались бы, если бы рассматривали МакБрайда как угрозу, но, к счастью для него, я ценю жизнь и буду бороться, защищая ее даже ценой собственной».

Когда Гарри ничего не ответил, Дэниел взял перо и быстро написал что-то на отдельных листках пергамента, а потом вручил их МакБрайду.

— Полагаю, раз уж мы пришли к соглашению, это будут слова наших клятв.

МакБрайд прочитал обе клятвы и спустя некоторое время согласно кивнул.

* * *

Как только обе стороны произнесли клятвы и уселись за стол, МакБрайд задал первый вопрос.

— На сколько лет вас откинуло назад?

Джексон в очередной раз пожал плечами.

— На десяток или около того.

МакБрайд поморщился. Это было не так плохо, как если бы он пришел из еще более далекого будущего.

— И почему вы здесь?

— Без понятия. С другой стороны, мое присутствие однажды спасло жизнь.

Ответ Джексона ошеломил МакБрайда настолько, что на пару мгновений повисла тишина.

— Вы не знаете, почему были посланы назад?

— Мое путешествие не было запланировано. Одно мгновение я был в своем собственном времени, а в следующее оказался здесь. Я верю в то, что был послан сюда как минимум спасти жизнь, — и Джексон снова пожал плечами. — Однако я сделал это экспромтом и больше постарался не высовываться.

— Чью жизнь? — прервал его МакБрайд, чувствуя, как его внутренности завязываются в узел. Если это был кто-то, кто должен был умереть, то события уже должны быть безнадежно испорченными.

— Гарри Поттера.

— Гарри Поттера? Мальчик, пережившего проклятие Avada Kedavra? Того самого Гарри Поттера? — МакБрайд удивился подобному заявлению.

Согласно его источникам, на данный момент мальчик обучался в Хогвартсе на третьем курсе и не было никаких отчетов о нападении на него. Как и большая часть магического сообщества большинства стран, американцы не излучали неумирающее преклонение перед тем, что творил Дамблдор с магическим сообществом Британии. Поэтому Америка следила за Поттером, насколько это было возможно, хотя этого и не было достаточно, учитывая тот уровень безопасности, который установил Дамблдор вокруг мальчика. Большая часть информации получалась из вторых, если не из третьих рук. Даже контакты в Отделе Тайн, появившиеся во время Второй Мировой, не могли получить достаточно информации о месторасположении мальчика. И МакБрайд знал, как это уязвляло чувство гордости США. Также находящихся у власти вне Британии беспокоил тот факт, что до этого лета провидцы всех стран, большая часть которых находилась на службе у правительства, спрашивала о здоровье Поттера, заявляя, что он находится в опасности. Однако когда их переживания и предупреждения передавались Дамблдору или любому другому представителю Британии в МСЖ, они бесконечно заявляли одно и то же: мальчик в порядке, в безопасности и хорошо защищен.

Помощник МакБрайда, Корделия Чейз, которую посещали спонтанные видения, некоторые из которых касались молодого Поттера, в конце июля пришла к нему и заявила, что Поттер теперь вне опасности. После консультации с провидцами США и других стран быстро подтвердилось сказанное. И это было очень странно, учитывая, что как раз в это время из Азкабана сбежал Блэк и предположительно охотился на мальчика.

А не в это ли время появился Джексон? Спас ли он Поттера от Блэка? Поэтому Блэка никто не может найти?

— Да, — подтвердил Джексон. — Кое-кто избил его до смерти, или, если быть точным, он умер бы, если бы я не вмешался.

Желая узнать, почему слухи об атаке не распространились по волшебному миру, особенно учитывая, насколько пристально все наблюдали за Поттером, МакБрайд скептически спросил:

— Это невозможно. Вы не смогли бы спрятать нападение на Гарри Поттера. Это было бы на первой странице «Ежедневного Пророка» как минимум, особенно учитывая тот уровень безопасности, который, по заявлению Дамблдора и министерства, окружает Поттер.

— Не было бы, если бы нападение прикрыл сам Альбус Дамблдор при помощи министра магии Корнелиуса Фаджа, — на лице Джексона заиграла неуверенная улыбка. — Они ведь не могли позволить тому, чтобы предположительная защита Поттера была поставлена под вопрос. Это также вытащило бы на свет скелет, который Дамблдор так скрывает за занавесом лжи. Лично я сомневаюсь, что даже Фаджу известна вся правда. Он показался мне человеком, заботящимся лишь о собственной выгоде — и к черту всех остальных. Если бы он считал, что хоть что-то из организованного для Гарри Дамблдором вдруг укусит его за задницу, то продал бы директора настолько быстро, что это было бы даже не смешно.

МакБрайд задумчиво посмотрел на собеседника. Выглядело так, что нападающим Джексон выставляет не Блэка. Фактически из его речи было похоже, что он познакомился с той стороной Дамблдора, о которой многие подозревали, но никто не видел. МакБрайд даже не знал, следует ли ему чувствовать себя удивленным или польщенным теперь, когда правительство Британии, а также Дамблдор, оказались, фигурально выражаясь, закиданными тухлыми яйцами. И сделано это было не кем иным, как американцем.

Желая подтвердить свои подозрения о том, почему Блэка никто не видел с момента его побега, МакБрайд спросил:

— Это Блэк атаковал Поттера? Вы разобрались с ним? Поэтому никто не видел его с момента побега из Азкабана?

— Нет, — грустно ответил Джексон. — И хотя Блэк — одна из причин, по которой я хотел бы поговорить с вами, Гарри избил до смерти его собственный дядя.

— Его дядя? — припомнив, как часто провидцы выражали беспокойство по поводу Поттера, МакБрайд готов был поспорить, что дядя избил мальчика не в первый раз. — Насколько все было плохо?

Джексон некоторое время молчал, а потом произнес:

— Он его почти убил. Это стало кульминацией практически двенадцати лет в Аду. До того, как он пошел в Хогвартс, к Гарри относились как к чему-то среднему между рабом и мальчиком для битья. И я готов поспорить, что эти избиения как минимум несколько раз заходили слишком далеко.

— И как это скрывали? — поинтересовался МакБрайд. — Если уж никто другой, то хотя бы маггловская полиция должна была вмешаться.

— Думаю, Дамблдор изменил воспоминания всех стоящих у власти, кто знал и мог забрать мальчика от родственников. После того, как я излечил худшие из ранений, полученные при последнем избиении, я перенес Гарри в Св. Барта, но в больнице об этом никто не вспомнит, спасибо Дамблдору и министерству, — ответил Дэниел. — Единственная причина, по которой об этом помним и я, и Гарри, так это потому, что Дамблдор не знал о моем присутствии, когда пытался стереть воспоминания Гарри об атаке его дяди.

— Вы хотите сказать, что Дамблдор пытался обливиэйтить тринадцатилетнего мальчика? — прорычал МакБрайд. — Зачем?

— Да, — подтвердил Джексон. — Что же касается второго вопроса, то я считаю, что Дамблдор старается выдрессировать Гарри, как собак Павлова. Я пока не уверен, для чего, но подозрения имеются. Особенно учитывая то, что Дамблдору нужно, чтобы Гарри добровольно возвращался в дом своих родственников — чего бы не случилось, если бы Гарри помнил о том, как дядя его едва не убил. Лично я считаю, учитывая события, произошедшие, пока Гарри учился в школе, что Дамблдор старается натренировать его на роль добровольной жертвы для магического народа Британии.

Что бы там ни говорил Дамблдор, он в первую очередь был политиком. А МакБрайд знал, что политики очень искусны в манипулировании людьми и могут заставить их делать то, что в обычной ситуации они никогда не сделают. Поэтому МакБрайд не сомневался в утверждении Дэниела о том, что Дамблдор для чего-то готовит отпрыска Поттеров. Вот только проблема была в том, что он ничего не мог с этим поделать... по крайней мере пока. Но он может сделать кое-что с немагическими родственниками Поттера. Правильные слова нужным людям, и они внезапно обнаружат в своей жизни кучу проблем.

— И кто же его родственники?

— Они не должны вас волновать. Я уже предпринял шаги для изъятия Гарри из-под их опеки, — ответил Джексон.

— Они должны быть наказаны за свои действия! — протестуя, прорычал МакБрайд.

— Если учесть, что никто не помнит о том, что они причинили вред Гарри, то каким образом в немагическом мире будет возбуждено дело? — напомнил ему Дэниел. — И не забывайте, Дамблдор сделает все, что в его силах, лишь бы быть уверенным, что подобного никогда не произойдет. К тому же, учитывая их поведение, родственники Гарри рано или поздно нарвутся на проблемы. И в этот раз уже не будет Дамблдора, чтобы их защитить. В конце концов они получат по заслугам.

Недовольно ворча, МакБрайд, скрепя сердце, согласился с Джексоном. Давно известен факт, что если кто-то считает себя безнаказанным, то менять свое поведение он не будет. И МакБрайд также был вынужден согласиться с Джексоном по поводу того, что родственников Поттера поймают сразу же, как только их защитник потеряет причины для их спасения. А если еще учесть данную клятву, то МакБрайд не сможет никому рассказать о нападении на Поттера независимо от того, насколько ему самому хотелось бы воздать тем людям по заслугам. Он люто ненавидел тех, кто издевается над детьми. МакБрайд сделал мысленное примечание установить слежку за действиями Дамблдора и попросить Корделию порыться в его прошлых делах. У Дамблдора не может не быть скелетов в шкафу. Вся фишка была в том, чтобы найти их, и Корделия была очень хороша в вынюхивании чужих секретов. Дамблдору пришлось хорошо постараться, чтобы создать этот свой образ доброго дедушки, образ мага, якобы заинтересованного только в помощи другим. Будет сложно его разрушить, но сделать это необходимо. Этот человек сознательно способствовал и содействовал насилию над ребенком. И МакБрайд намеревался приложить все усилия для того, чтобы вставить как можно больше палок ему в колеса. Скорее всего, ему мало что удастся, но даже легкое раздражение иногда может привести к большим изменениям.

— Так что вам от меня нужно, раз уж вы заявляете, что все, что касается мистера Поттера, у вас под контролем? — поинтересовался МакБрайд.

Дэниел глубоко вздохнул. Они как раз подошли к главной причине этой встречи.

— Мне необходимы бумаги для Гарри, доказывающие его американское гражданство, а также вся сопутствующая документация, которой обладает любой рожденный в Америке человек. К началу нового года я буду его официальным опекуном в магическом и немагическом мирах. Но мне необходимо, чтобы все документы оказались оформлены без ведома Дамблдора или министерства, пока не станет слишком поздно.

На лице МакБрайда появилось задумчивое выражение.

— Получить паспорт и все остальное, необходимое для мира магглов, не составит труда. Но у меня нет контактов в магической Британии, чтобы провернуть подобную операцию.

— Я об этом уже позаботился, благодаря Глэйву и его людям, — заверил его Дэниел. — К тому же если Гарри и я решим уехать, то мы не будем пользоваться магическими средствами. Я заметил, что магический народ Британии почти ничего не знает о том, как работают вещи в немагической части мира. И я намерен использовать это против них.

МакБрайд усмехнулся.

— Они слегка отстают... где-то на век.

— На век? — хмыкнул Дэниел. — Вообще-то, я считаю, что точнее будет сказать на два.

МакБрайд снова сосредоточился на деле.

— Я позабочусь о ваших бумагах, но не думаю, что в них должно значится имя Поттера. У министерства магии имеется несколько тайных сотрудников среди магглов, которые сообщат им о том, что они должны знать. Какое имя вы намерены оформить в бумагах?

«У тебя есть на примете имя, под которым ты хотел бы жить, Гарри?» — спросил Дэниел.

«Не знаю, — ответил тот. — Я никогда об этом не задумывался. Я всегда был Гарри Поттером».

«Что ж, тогда следует взять что-то полностью противоположное твоему обычному имени, данному при рождении, — Дэниел на пару секунд задумался, а потом предложил: — Как насчет Уильяма Александра О'Нилла?»

«Мне вот интересно, что скажет Джек о твоем выборе фамилии?» — не мог удержаться и не прокомментировать Гарри.

«Немногое, — возразил Джексон. — Джек — немногословный человек. Так ты хочешь взять это имя?»

«Почему бы нет? — Гарри мысленно пожал плечами. — Не то чтобы я намеревался его долго использовать».

— Пусть он будет в бумагах под именем Уильяма Александра О'Нилла, — потребовал Дэниел. — Как только они будут готовы, оповестите об этом персонального менеджера Глэйва. Он уже сказал, что сообщит мне сразу же, как только можно будет забрать все бумаги. А я свяжусь с вами и организую их передачу.

— Хорошо, — согласился МакБрайд. — Что-то еще?

— Только одно. Можно ли через МСЖ вынудить Британское министерство магии собрать суд для Сириуса Блэка?

* * *

— Гермиона, учитывая количество книг в библиотеке, зачем тебе тратить время на книжный магазин в один из немногих деньков, свободных от школы? — протестовал Рон. — Ты знаешь, что значит отдых? Это означает, что нужно развлекаться. А не то, что мы должны зайти в книжный в Хогсмиде только для того, чтобы ты смогла прикупить еще книг, которые, скорее всего, я буду вынужден тащить на себе обратно.

Открывая дверь в «Колокольчик, книга и свеча», Гермиона наградила Рона недобрым взглядом.

— Я ищу книгу не для себя, а в подарок Гарри.

— Ты собираешься подарить Гарри его собственный «Квиддич сквозь века»? — спросил следовавший за ней Рон.

— В жизни есть и другие вещи помимо квиддича, Рон! — надменно ответила Гермиона, проигнорировав взгляд, брошенный в ее сторону за посягательство на святое. — Я хочу посмотреть, есть ли у них продвинутые книги по рунам. Гарри в них как рыба в воде, и я подумала, что он оценит более книгу более высокого уровня.

— А я считаю, что он больше оценит книгу по Защите от Темных Сил, — высказал свое мнение Рон.

Гермиона ничего не сказала, продолжая просматривать названия книг по рунам.

Пару минут наблюдений за тем, как Гермиона достает то одну, то другую книгу с полок и бормочет что-то себе под нос, и Рон начал скучать. И решил погулять по магазину. Проходя по рядам, он заметил, как несколько пожилых ведьм указывают на кого-то в конце магазинчика, и услышал, как одна из них пробормотала:

— Безобразие! Одеваться как не пойми кто! Разве не мог он одеться соответствующим образом прежде, чем появиться на людях, независимо от того, что привык носить у себя дома! Сегодня в городе полно юных впечатлительных умов. Последнее, что нужно, так это чтобы они начали думать, что подобное считается модным! — фыркнула ведьма.

Слова старой ведьмы возбудили интерес Рона, поэтому он отправился посмотреть на человека, настолько рассердившего старушку. В конце магазина он обнаружил одетого в странную мантию мужчину, изучающего толстую книгу. Его мантия очень походила на те, что Рон видел на разрушителях проклятий в Египте. Вот только у тех они не были синими. Потом Рон вспомнил комментарий Гарри за завтраком о том, что его кузена будет легко признать, поскольку последний будет в пустынной мантии.

Поспешив к Гермионе, Рон прошипел:

— Гермиона! Кажется, я только что видел кузена Гарри.

— Где? — потребовала Гермиона, желая посмотреть на мужчину, который считал, что может забрать Гарри от его друзей.

— Там! — Рон указал в конец магазинчика.

Гермиона быстро направилась в указанную сторону.

Подойдя к мужчине с золотисто-каштановыми волосами, одетому в синюю пустынную мантию, она резко остановилась, услышав его бормотание:

— Почему даже магическая книга рун ссылается на Баджа? Он — идиот.

Гермиона в шоке распахнула глаза, и все, что она собиралась высказать ему о его намерениях забрать Гарри из дома и от друзей, вылетело у нее из головы, стоило услышать слова этого мужчины... этого американца, оскорбляющего человека, о котором у ее преподавателя по Древним Рунам сложилось очень высокое мнение. Не имело значения, что этот мужчина был кузеном Гарри. Гермиона не собиралась позволить ему оскорблять хорошо известного ученого! Профессор Бабблинг с уважением относилась к работам мистера Баджа. И для Гермионы этого было достаточно!

— Я должна вам сказать, сэр, что сэр Эрнест Альфред Томпсон Уоллис Бадж хоть и сквиб, но не идиот. Он считался величайшим лингвистом своего времени, говорил как минимум на пяти языках. Его работы по египетской иероглифике считаются основой для всех египтологов. А его перевод египетской «Книги Мертвых» открыл для нас уникальный мир древних египтян и их рунической системы. Он также написал одни из самых ранних и наиболее известных книг по паранормальным явлениям.

Дэниел слышал хихиканье Гарри из-за полностью предсказуемого ответа на оскорбление книги и написавшего ее человека, пока сам смотрел на Гермиону, делая вид, что не знает ее.

— А, да, Золотой Бау. Кто вы? Вы слишком молоды, чтобы быть авторитетным египтологом, разрушителем заклятий или хотя бы мастером рун.

— Гермиона Грейнджер. На данный момент студентка Хогвартса, обучающаяся под руководством профессора Батшебы Бабблинг, нашего преподавателя древних рун, — Злобно ответил она. — Я дополнительно изучала египетские иероглифы под руководством профессора Бабблинг, помимо древних рун. Профессор Бабблинг верит в то, что я последую по ее стопам и стану мастером рун. И к вашему сведению, сэр, работы сэра Эрнеста Баджа считаются основой не только в изучаемом по нашей программе, но и в любом направлении древних рун, имеющих отношение к египетским иероглифам. И, кстати, кто вы?

— Я — Дэниел Джексон, у меня докторская степень в трех немагических науках — археологии, антропологии и лингвистике, — и магистерская по древним рунам. На данный момент я свободно говорю и читаю более чем на тридцати языках и имею достаточно навыков, чтобы изъясняться еще как минимум на пяти. Сейчас я выступаю в качестве посредника для магического и немагического правительств Соединенных Штатов, — ответил мужчина. — Что же касается вашего заявления о том, что работы Баджа — основа всех работ по древним рунам и, тем более, египтологии, то, боюсь, мне придется сказать вам следующее, мисс Грейнджер. Скорее всего, ваша профессор Бабблинг — одна из немногих, кто так думает. Работы Баджа лишь кратко упоминались в посещенных мной школах, поскольку дальнейшие исследования показали, что его переводы были ошибочны, особенно в том, что касается его интерпретации египетской «Книги Мертвых». Когда иероглифы были переведены правильно, то множество магических заклинаний и рун, которые раньше посчитали изначально провальными из-за неправильного перевода, вызванного работами Баджа, произвели в магии фурор.

— Вы ошибаетесь! — выплюнула Гермиона. — Профессор Бабблинг — мастер Рун. Если бы работы Баджа больше не имели смысла, тогда она не учила бы нас по ним. Преподаватели, особенно те, кто получил звание мастера, не будут давать ложные знания!

— Вы в этом так уверены? — возразил Дэниел. — Хогвартсом руководит Совет Попечителей, который диктует, что преподавать, впрочем, как и министерство магии. Они не горят желанием, чтобы магические жители Британии думали, что давно уже отстают в развитии и всеми государствами мира, за исключением Европы, считаются неразвитой страной. Я провел кое-какие исследования касательно Хогвартса, поскольку в нем учится мой кузен, и хорошо осведомлен о том, что после окончания этой школы, если он решит покинуть Британию, то ему придется проучиться как минимум еще пять лет, чтобы хотя бы надеяться соответствовать стандартам магического общества вне Европы.

— Вы ошибаетесь! — Гермиона сжала кулаки. Она и вправду хотела ударить Джексона за его слова. — Хогвартс — лучшая школа магии! Я провела свои исследования перед тем, как пойти сюда!

— А вы исследовали все магические школы мира или только европейские? — спросил Джексон с мягкой улыбкой на устах. — Если вы сравнивали лишь с европейскими школами, Дурмстрангом и Бобатоном, тогда вы правы. Но если вам удалось бы получить информацию о школах Америки или Азии... ох, простите, я забыл, что министерство не желает, чтобы кто-то в магической Британии знал, что у них есть выбор, где обучаться, кроме Европы, если и раньше об этом не знали. Разве вы не задавались вопросом, что если в мире есть только три магических школы, то почему они не набиты студентами из других стран, помимо тех, кто проживает в этих странах? Я хочу сказать, что если бы Хогвартс, Дурмстранг или Бобатон оказались единственными школами магии, то остальные дети должны были ходить сюда.

— Американцы ходят в Салемский Институт Ведьм, — вставил Рон, подходя к Гермионе. Он постарался помочь ей, поскольку она, кажется, зашла в тупик.

— Помимо прочих, — согласился Джексон. — А вы?

— Рон Уизли, — произнес он и протянул руку. Любой, кто способен поддержать спор с Гермионой, но при этом не выглядеть и не звучать всезнайкой, был для него своим человеком.

— Дэниел Джексон, — ответил Дэниел, пожав руку. — Я как раз объяснял мисс Грейнджер, что Хогвартс, Дурмстранг и Бобатон отнюдь не единственные школы магии в мире.

— Конечно, нет! — удивленно ответил Рон. — Было бы фирменным кошмаром, если бы это оказалось реальностью. В смысле, вы можете себе представить, как умудриться одновременно собрать всех со всех уголков земли в определенной школе? К тому же не все говорят на одном и том же языке, так что это был бы кошмар, а не учеба, особенно когда ты не понимаешь своего преподавателя.

— Или замедлялся бы процесс обучения, поскольку учителя вынуждены были бы повторять один и тот же курс на разных языках, — согласился Дэниел. — Самый большой недостаток в заклинании перевода состоит в том, что если тебе неизвестно соответствующее слово на другом языке, то в итоге можно нечаянно оскорбить кого-то без злого умысла. И это если забыть о различных культурных и религиозных особенностях в разных странах. Это и вправду не самая лучшая идея — пренебрегать чьими-то религиозными или культурными верованиями.

— И не говорите! — согласился Рон. Он столкнулся с этой ситуацией в Египте, и это оказалось единственным, что ему не понравилось во всем путешествии.

— То есть вы хотите сказать, что людям в магической Британии известно о школах в других странах? — спросил Джексон.

— Ага, конечно. Надо родиться в пещере или быть магглорожденным, чтобы не знать об этом! — ответил Рон.

— А вы можете назвать мне причины, по которым преподаватели, отправляющиеся к магглорожденным, не говорят им о других школах? — задал вопрос Дэниел.

Рон почесал голову.

— Ну... Во-первых, почему они захотят ходить куда-то еще? В смысле, я бы не хотел без определенной необходимости ходить в школу в Египте. Во время нашего посещения этой страны летом мы нигде не смогли найти бекона. А я люблю бекон! Билл рассказал, что в Египте его не найти, поскольку одной из составляющей веры как магического, так и немагического населения является не употребление в еду свинины. И я бы просто ненавидел десять месяцев в году, проведенные там. Следует идти в школу, которая находится там, где ты родился и вырос. Там, где тебе все хорошо известно и удобно. Кроме того, если человек не спрашивает, то зачем ему говорить?

— Но я спрашивала! — наконец-то возразила Гермиона.

— И как именно вы поставили вопрос? — поинтересовался Дэниел.

— Я попросила профессора МакГонагалл рассказать мне о школах, равных по уровню и качеству обучения, которое, как она сказала, я буду получать, если пойду в Хогвартс, — ответил Гермиона.

Дэниел кивнул.

— И поскольку единственными равными по уровню обучения в Хогвартсе являются европейские школы, она рассказала вам только о Дурмстранге и Бобатоне.

— Нет! Профессор МакГонагалл не солгала мне! — возразила Гермиона.

— Я и не говорил этого, — произнес Джексон. — Она сказала вам правду. Но ваша постановка вопроса позволила ей умолчать о том, о чем она не хотела вас уведомлять. Поэтому она предоставила вам только ту информацию, о которой вы спрашивали. Гарри рассказал мне о вашей слепой вере в написанное на бумаге и в вышестоящие личности. Это не всегда хорошо, поскольку это останавливает вас от того, чтобы спрашивать и ставить их под сомнение, когда вы видите, что они не правы. У всех, даже у матери Терезы, есть скрытые мотивы. Даже если это просто касается того, чтобы пережить рабочий день и получить за это деньги.

— О, и какие же скрытые мотивы у профессора МакГонагалл? — злобно потребовала ответа Гермиона.

— Получить деньги ваших родителей, — ответил Дэниел таким тоном, как будто это было самой очевидной вещью на свете. — Хогвартс не та школа, которую посещают бесплатно. Плата за обучение составляет две тысячи галлеонов в год только за основные курсы и проживание, что по сегодняшнему обменному курсу пять фунтов к одному галлеону составляет десять тысяч фунтов в год. После перехода на третий курс Хогвартс получает дополнительную плату в количестве пятисот фунтов в год за каждый выбранный дополнительный курс, которых обычно не более трех. Таким образом получается еще пятнадцать сотен фунтов в год в течение последующих четырех лет. В итоге Хогвартс получает как минимум четырнадцать-двадцать тысяч галлеонов за все семилетнее обучение. Зачем им говорить, что в Америке или где-то еще есть школы лучше, чем Хогвартс, и рисковать потерять ваши деньги за обучение? И это если забыть про то, что они рискуют потерять новую или, мне следует сказать, возрожденную линию крови для магической Британии...

— Гермиона взяла больше трех дополнительных курсов, — прервал Дэниела Рон. — Хотя Гарри и я так и не поняли, как она умудряется справляться со всеми.

— А мне вот интересно, откуда у нее столько времени.

Заметив ударение на последнем слове и взгляд, которым ее наградил Джексон, Гермиона решила быстро отвлечь его и Рона, прежде чем Джексон сможет выяснить ее секрет. Тот, кто работает на магическое министерство, должен знать о Маховиках времени.

— Возрожденная линия крови? О чем вы говорите? Что такое возрожденная линия крови?

Джексон улыбнулся так, словно знал, что пыталась сделать Гермиона, но все равно ответил на ее вопрос.

— Сомневаюсь, что вы — первая в своей семье, способная к магии. Я уверен, если вы проведете магическую генеалогическую проверку, то обнаружите, как и в случае с матерью Гарри, что вы, скорее всего, первая из длинной череды латентов, кто смог овладеть достаточным количеством магии для ее использования. Большинство из тех, кто считает себя первым в роду, в действительности таковыми не являются, а оказываются первыми в семье на протяжении длительного времени.

— Вы врете! — выдавила из себя Гермиона. — Если бы это было хорошо известным фактом, тогда профессор МакГонагалл удостоверилась бы, чтобы я прошла проверку.

— И что заставляет вас думать, что она знала? — Джексона, похоже, не беспокоило, насколько разгневана Гермиона. — Это известно только в узких кругах, и я сомневаюсь, что они хотели бы, чтобы подобное знание нарушило баланс сил.

— Тогда нам сказал бы профессор Дамблдор! — возразила Гермиона. — Он занимает соответствующую должность, чтобы знать подобное!

— Именно. И зачем ему нарушать создавшийся баланс? — продолжил гнуть свою линию Джексон. — Сохраняя молчание и действуя так, как будто он находится на стороне тех, кого магическая Британия называет рожденными от магглов, он получает их преданность и веру. Они верят в него и добровольно согласны делать для него все, поскольку считают, что он действует в их лучших интересах, принимая их пожелания близко к сердцу. Я понимаю, что, скорее всего, вы собираетесь отрицать это даже самой себе, но это жестокий урок, который необходимо выучить. Те, кто находится у власти, всегда действуют только в своих лучших интересах, но совершаемое ими не всегда будет в ваших интересах. И я также дам вам еще один совет. Я уверен, что вы знакомы с утверждением, что Историю пишут победители. Помните об этом. Ни одна книга, написанная об определенном периоде времени или человеке, никогда не будет беспристрастна. Они всегда пишутся людьми, имеющими свои скрытые мотивы: спрятать что-то неприятное и заставить вас вообще забыть об этом, либо настроить вас на определенный курс действий, который считается правильным или справедливым и выдается за Великое Благо.

— Вы неправы! — прорычала Гермиона. — Профессор Дамблдор не Макиавелли!

— О! Тогда скажите мне, где же мой кузен? Учитывая рассказанное мне Гарри в письмах о вас, мисс Грейнджер, и вас, мистер Уизли, я считал, что ваша троица будет вместе во время исследования Хогсмида.

— Гарри получил отработку от директора, — вставил Рон до того, как Гермиона успела его остановить.

— Хм-м, — Джексон посмотрел на Гермиону. — И вы все еще настаиваете, что Дамблдор не имеет скрытых мотивов? Похоже, они связаны с моим кузеном, и по крайней мере часть этих мотивов состоит в том, чтобы держать его как можно дальше от меня.

* * *

Дэниел Джексон, сильно удивив Фоукса, возвратился в комнату в башне, которую покинул всего пару мгновений назад.

— Что-то случилось, Светлый Лорд? — обеспокоенно спросил феникс. — Я думал, вы будете отсутствовать большую часть дня.

— Нет, я завершил все дела, которые были необходимы, и отсутствовал весь день, — Дэниел протянул руку так, чтобы Фоукс увидел на его запястье часы. Феникс не помнил, чтобы видел их раньше. — Мерлин оставил для нас часы в своем сейфе, чтобы мы могли путешествовать во времени. Я забрал, когда был в Гринготтсе на назначенной на сегодняшнее утро встрече. И это позволило мне провести все дела таким образом, что Дамблдор даже не узнает, что Гарри куда-то пропадал.

— Мерлин и вправду был величайшим волшебником всех времен, — пропел Фоукс.

— Да. И он продумал каждую мелочь, — Дэниел исчез из вида Фоукса, замененный Гарри Поттером.

— Удачного дня, Гарри, Дэниел, — прокурлыкал Фоукс, пока Гарри снимал и прятал в карман часы, чтобы избежать ненужных вопросов, а потом направлялся к выходу из башни, дабы присоединиться к друзьям за завтраком и отбыть на назначенную отработку.