Two Shall Be As One (джен)

Благодаря воспоминаниям Гарри о Гилдерое Локхарте, Дэниел знал, на что способно произнесенное заклинание. Поэтому инстинктивно убрал мальчика со своего пути и забрал контроль над телом. Действуя со скоростью мысли, Джексон перехватил заклинание за мгновение до контакта с телом Гарри. Тут же убрав свет заклятья из видимого простому глазу спектра, он рассеял вложенную энергию таким образом, чтобы она не могла причинить никому вреда. Дэниел был уверен, что для Дамблдора и министра все выглядело так, словно заклинание попало в мальчика.

Сохраняя на лице ничего не выражающую маску, Джексон слушал указания директора:

— Гарри, ты сбежал из дома дяди сразу же после раздутия его сестры. Затем вызвал Ночной рыцарь и добрался до «Дырявого котла»…

Дэниелу пришлось отвлечься от речи Дамблдора, потому что Гарри попытался вернуть себе контроль, мысленно крича:

/Как он мог сделать такое со мной? Я считал, что он обо мне заботится…/

Не обладая достаточным количеством времени на долгие объяснения, Джексону пришлось сделать то, о чем он, скорее всего, будет жалеть до конца своих дней. Но, несмотря ни на что, сейчас он не мог позволить Гарри забрать контроль. Они не могут позволить Дамблдору усомниться в наложенном заклинании. В противном случае, старик может найти такой метод воздействия на память, который Дэниел не сумеет отразить. Заперев Гарри на задворках разума и утихомирив его таким образом на некоторое время, Джексон снова прислушался к словам директора:

— … ты согласился с предложением министра остаться на Косой аллее, с условием, что не будешь появляться в маггловском Лондоне, когда Фадж заверил тебя, что за случайное применение магии к Мардж Дурсль ты не будешь нести никакого наказания, — завершил он раздачу указаний.

Закончив с внушением ложных воспоминаний, Дамблдор внимательно посмотрел на мальчика. На какое-то мгновение директору показалось, что Гарри боролся с заклинанием. Но потом его лицо опять приобрело отсутствующее выражение, соответствующее примененному заклятью, и Дамблдор посчитал виденное ошибкой. Скорее всего, это была реакция на имя Мардж Дурсль, а не борьба с памятью.

Удовлетворенный представшей картиной, директор направил палочку на мальчика и произнес:

— Quiesco.

Переведя слово с латинского как «сон», Дэниел точно также развеял заклинание еще на подлете. Он не мог позволить мужчине погрузить их в сон. В противном случае, одному Богу известно, где они проснутся в следующий раз. Мужчина намеревался оставаться в сознании на тот случай, если из-за сложившихся обстоятельств придется бежать. При этом он опять сделал вид, что заклинание подействовало, и притворился уснувшим, закрыв глаза Гарри и расслабив мышцы тела.

— Как долго он проспит, Дамблдор? — услышал Джексон голос Фаджа.

— Заклинание продержится до утра, — ответил директор. — Ребята из Отряда Обливиаторов уже закончили? Удалили все необходимые записи и документы?

— Они уже должны закончить подчистку документации. Да и о других делах позаботятся. Память свидетелей и других контактировавших с мальчиком людей также изменят, — заверил его Фадж. — Все упоминания о попадании Гарри Поттера в маггловскую больницу исчезнут сразу же, как только мы покинем это место.

— Хорошо, — голос Дамблдора излучал самодовольство. — Необходимо забрать вещи Гарри из дома его родственников и еще до утра доставить в «Дырявый котел».

— Мои люди позаботятся об этом, — уверил Фадж. — Альбус, я надеюсь, вы понимаете, как нам повезло, что Блэк не нашел мальчика первым.

«Блэк? Кто такой Блэк? И зачем ему нужен Гарри?» — удивился Дэниел.

Из разговора этих двоих выходило, что Блэк может причинить вред мальчику… но, учитывая их собственные действия… да и намерения относительно Гарри… Джексон считал, что не стоит принимать во внимание эту угрозу. Из воспоминаний Поттера да и увиденного собственными глазами, Дэниел с уверенностью мог сказать, что эта парочка — большие фанаты политики и выгодного подхода, плюющие с высокой колокольни на истину и других людей.

Погрузившись в размышления, он чуть не пропустил следующий вопрос Фаджа:

— Вы уверены, что в сложившейся ситуации мальчик будет в безопасности на Косой аллее?

— О, да. Более чем, — пришла очередь Дамблдора заверять собеседника. — Я предупрежу всех владельцев магазинов. Они приглядят за ним. Тем более, что требуется время для охлаждения атмосферы в доме Дурслей.

— Возможно, вы правы, — уступил Фадж. — Будет лучше для всех, если до их следующей встречи пройдет некоторое время. Да и меньше вероятности, что спадет заклинание памяти.

Прежде чем открыть свои-Гаррины глаза, Дэниел решил удостовериться при помощи способностей вознесшегося, что на новом месте они одни.

Затем, не поднимая головы, он с любопытством осмотрел комнату. Обстановка была стилизованна под семнадцатые-восемнадцатые века. Отштукатуренные белые стены, сквозь которые проглядывали деревянные панели, и перекладины на потолке создавали впечатление, что здание построили веке так в пятнадцатом или шестнадцатом. Об отсутствии электричества можно было и не говорить. За освещение отвечали свечи и камин в противоположной от кровати стене.

А способ доставки вообще был самым странных из всех тех, которые когда-либо доводилось испытывать Дэниелу, путешествовавшему сквозь Звездные Врата. А это говорило о многом.

Сначала Дамблдор произнес «moblicorpus», и Дэниел перевел это слово как «передвижение тела». А потом ему пришлось бороться со своим инстинктами, создавая видимость сна, так как его тело начало подниматься с кровати и повисло вертикально в воздухе. Затем кто-то взял его за руку и вложил что-то между ладонями. Удостоверившись, что контакт сохраняется, человек пробормотал:

— Portus.

Следующие ощущения были как минимум странны. Как будто бы кто-то подцепил его за живот большим крюком и протащил по наполненному энергией пути. Дэниел чувствовал, как она течет сквозь него и омывает тело, напоминая мини-копию Звездных Врат. Этот способ транспортировки был мгновенным, поэтому уже при следующем вздохе вместо специфического запаха, присущего всем больницам, Джексон уловил новый аромат, определить который так и не смог.

Дэниел еще раз просканировал комнату на наличие в ней посторонних, призванных следить за Гарри, скажем под мантией-невидимкой, и лишь после этого решил, что можно двигать не только головой. Не обнаружив никого лишнего, он освободил мальчика из заточения, возвращая ему контроль над телом.

— Как вы посмели! — взорвался Гарри. — Вы не имеете права творить все, что заблагорассудится с моим телом! Чем ваши действия отличаются от Гоа'улдов, с которыми вы якобы сражаетесь? Вы похитили мое тело и держали меня узником в собственном разуме! Я никогда больше не отдам вам контроль, пока жив и в здравом рассудке, что бы вы там не думали об этом!

Гарри продолжал гневно выплескивать свои эмоции в течение нескольких минут, прежде чем возникла пауза, в которую смог вклиниться Дэниел:

/Могу я кое-что сказать?/

/Что вы можете сказать в свое оправдание?/ — резко спросил Гарри.

/Ничего/, — признал Джексон. — /Но я не собираюсь извиняться за свои действия. Я должен был так сделать. И если потребуется, совершу подобное еще раз. Этот Дамблдор собирался вернуть тебя к Дурслям, несмотря на все твои возражения. Не понимаю, почему они так настаивают на этом, да и в данный момент меня это мало волнует. Но тот факт, что директор и министр предпочли применить заклинание памяти, чтобы ты смиренно отправился к родственникам, говорит о многом. Например, о том, что им глубоко наплевать не только на твои желания, но и на происходящее с тобой. И не забывай: неизвестно, что стало бы с моей памятью, если бы заклинание достигло цели. А я слишком многое хочу и должен помнить. И не могу позволить вмешиваться в мой или твой разум какому-то старикашке, решившему, что он лучше всех знает о нашем благе/.

Последние слова Дэниела напомнили Гарри, что именно директор, а не Фадж наложил заклинание. Гнев и горечь от предательства вылезли в мыслях мальчика на первый план.

/Почему директор сделал это со мной? Почему так хочет отправить обратно, зная об отношениях с родственниками? Мне говорили, что он всегда старается видеть в людях только добро. Но не может же он действительно верить, что это был единичный случай?/

/Хотел бы я дать тебе ответ, да не могу/, — сказал Дэниел. — /Зато могу сказать, что как бы тебе не нравились мои действия, на тот момент они были единственно верными, и я не мог позволить директору узнать, что заклинание было блокировано. Я хотел бы оставить тебе контроль, но это было слишком рискованно. Насколько я помню из твоих воспоминаний, ты, в отличие от меня, до сих пор так и не научился убедительно врать. Если бы Дамблдор хотя бы заподозрил о провале заклинания, то наложил бы более сильное или придумал такой способ, который я уже не смог бы отразить. Я не мог допустить этого. Директор и министр напоминают мне некоторых людей, встречавшихся во время работы в Отряде Звездных Врат. Они заботятся только о получении от тебя собственной выгоды. Ты можешь доверять им до определенного момента, но не более того. Как только исчерпаешь собственную полезность, им будет все равно, жив ты или умер. За последние семь лет я научился хорошо дурачить людей, особенно тех, кто обладает определенной властью и при этом старается причинить вред мне или тем, кого я поклялся защищать/.

/А я один из этих обдуренных?/ — спросил Гарри тихим голосом, не до конца уверенный, хочет ли знать ответ.

Джексон тяжело вздохнул.

/Гарри, я, конечно, не рассказываю тебе всего, но ты — единственный человек, которому я не могу солгать. Ты и я — две отдельных друг от друга души в одном теле. Но благодаря нашей связи, ты всегда сможешь понять, когда я лгу, а я — когда лжешь ты/.

Но тут внезапная мысль озарила мальчика:

/Как вы думаете, он уже делал это со мной раньше?/

/Что?/ — озадаченно переспросил Дэниел. А затем, уловив направление мыслей Поттера, уточнил: — /Хочешь знать, вмешивался ли он в твою память?/

/Да. Мог?/

/Не знаю/, — признался вознесшийся. — /Но вполне возможно. Я хочу сказать, что Дамблдор в этот раз не выглядел человеком, испытывающим угрызения совести. Значит, либо он уже совершал подобное раньше, либо настолько уверен в собственной правоте, что считает любые способы приемлемыми. Во всяком случае, способы, применяемые им лично. Но мы можем попробовать проследить твои контакты в волшебном мире, чтобы узнать, успел ли он приложить и к ним свою руку. И если последнее окажется правдой, то директор очень страшный человек. Возможно, даже более опасный, чем этот Волдеморт. Потому что это будет означать, что он играет в тени и уже сделал несколько ходов, действуя, как он считает, исключительно ради Великого Добра. И если того потребуют обстоятельства, то одним стиранием памяти он может не ограничиться/.

/Хотите сказать, он спланировал все, происходящее со мной за последние два года?/ — Гарри был слишком шокирован речью друга.

/Не совсем так. Но я считаю, что он организовал определенные события так, чтобы ты поступал нужным ему образом. И при этом думал, что совершаешь все по собственной воле/, — уточнил Джексон. — /Например, к тебе послали Хагрида, когда выяснилось, что письма не доходят до адресата. И именно этому человеку директор абсолютно случайно поручает забрать философский камень. Несмотря на все положительные качества, Хагрид не тот человек, который сможет сохранить секрет, даже если от этого будет зависеть его жизнь. Дамблдор не мог не знать этого, так почему же все равно доверил ему доставку камня, довольствуясь неполной защитой? Ему также должно быть известно отношение Хагрида к Слизерину. Оно, конечно, не так известно, как «любовь» Снейпа к Гриффиндору, но все равно достаточно для уверенности, что тебе внушат простую истину: Слизерин — плохой, и его следует избегать всеми силами. И напоследок, но не последнее. Я считаю, что это директор спланировал твою первую встречу с Уизли. Я также полагаю, что он устроил все так, чтобы первый длительный контакт с погодком-волшебником состоялся именно с Роном/.

/Вы уверены, что это он столкнул меня с Уизли?/ — Гарри никак не мог поверить в услышанное.

/Просто задумайся об этом на минутку/, — Дэниел решил рассказать мальчику про обнаруженные им на данный момент несоответствия. — /Согласно Сортировочной Шляпе, ты балансировал между Слизерином и Гриффиндором. Но, даже не зная об этом, Дамблдор решил подстраховаться, чтобы ты предпочел красно-золотых всем остальным. Скорее всего, он уже знал о твоей встрече с Малфоем, но этого было недостаточно для полной уверенности в правильном выборе факультета. Поэтому директор организовал тебе встречу с семьей, чьи дети обучаются на Гриффиндоре. Знаешь, миссис Уизли довольно бесхитростная женщина. До твоего друга Рона, она отправила уже пять детей в Хогвартс, не считая того, что сама училась в школе в течение семи лет. И при этом она умудрилась громким голосом спросить про номер платформы. А чего стоит ее выражение: «Забит магглами». Она специально это произнесла, чтобы привлечь твое внимание, ведь Хагрид так ничего и не объяснил. Было ли все сделано по приказу Дамблдора или нет, но согласись, что это чертовски подозрительно. А затем сама поездка в поезде. Рон говорил, что остальные купе заняты. Однако кроме близнецов Уизли и женщины со сладостями, до середины пути вас больше так никто и не побеспокоил. Опять-таки, я не говорю, что Рон — не настоящий друг. Но вот еще кое-что, вроде бы и не имеющее смысла, но только до тех пор, пока не начинаешь догадываться об умелом манипулировании. Вы просто обязаны были быть прерваны несколько раз, хотя бы жаждущими увидеть тебя студентами/.

Ответить Гарри не успел, так как с другой стороны двери раздалась возня с замком.

/Гарри, ложись/, — приказал Дэниел. — /Притворись спящим/.

Гарри сразу же подчинился, уже не удивляясь, что выполняет требования Джексона, особенно в свете последних его действий. Подросток слышал, как несколько человек двигались по комнате, расставляя вещи. Кем бы они ни были, они так и не проронили ни слова и даже не приблизились к кровати. Создавалось впечатление, что посетители старались поскорее закончить свою работу, так как покинули комнату буквально через пару минут после появления.

Гарри продолжал лежать с закрытыми глазами, в то время как Дэниел сканировал пространство на наличие в нем посторонних. Поттер смог услышать только шум крыльев, а вознесшийся почувствовал птицу или что-то на нее похожее.

/Кроме птицы в комнате никого нет/, — сообщил Дэниел своему «хозяину».

/Скорее всего, это моя сова Хедвиг/, — предположил Гарри.

/Твоя сова?/ — Джексон замер на некоторое время, а затем вспомнил объяснения. — /Ах да, ты что-то раньше говорил о сове/.

/Хотите ее увидеть?/ — возбужденно предложил Гарри, открывая глаза.

/Думаю, у меня нет выбора. Куда ты, туда и я, помнишь об этом?/ — со смешком напомнил мальчику вознесшийся.

/А, да/, — Гарри выдал в ответ слабый дрожащий смешок. — /Никак не могу привыкнуть/.

/Так же, как и я/, — признался Дэниел. — /Но у нас есть время, чтобы приспособиться друг к другу/.

Хедвиг с легким беспокойством смотрела на лежащего на кровати хозяина. Что-то с ним было не так. Связующая магия фамилиара оставалась такой же крепкой, как и раньше, но довольно часто она исчезала, приобретая совершенно другой почерк. Создавалось впечатление, что человек перед ней больше не был ее хозяином. Может, он кем-то одержим? Но если одержим, то почему тот беловолосый волшебник, заставляющий ее хозяина возвращаться к родственникам, не заметил перемен? Пока она не выяснит, что происходит, следует быть настороже.

Гарри подошел к сове:

— Хедвиг, умница. Ты поступила абсолютно верно, отправившись к Гермионе за помощью, — он погладил ее грудные перья кончиками пальцев. — Если мы на самом деле на Косой Аллее, я куплю тебе специальное угощение.

Хедвиг увидела, как выражение лица ее хозяина слегка изменилось, а его магический почерк снова исчез. Она распахнула крылья, стараясь отшатнуться от протянутой к ней руки.

Магический почерк хозяина снова вернулся.

— Что случилось, девочка? — спросил Гарри.

/Думаю, она каким-то образом засекла мое присутствие/, — предположил Дэниел. — /Она реагирует таким образом на наш диалог/.

Почерк снова сменился. Сова была сбита с толку.

— А она может? — вопрос Гарри смутил Хедвиг еще больше.

/Честно говоря, не знаю/, — ответил Дэниел. — /Предлагаю спросить у нее самой. Если она — магическое животное, то, скорее всего, способна чувствовать изменения в твоей ауре или что-то подобное, когда я становлюсь активным/.

— Хедвиг, ты чувствуешь во мне что-нибудь необычное? — обратился к питомице Гарри.

Сова согласно кивнула головой и стала ждать дальнейшего развития событий. Она уже приготовилась, если потребуется, лететь за помощью через открытое окно.

— Могу поспорить, у тебя не получается разобраться с этими ощущениями, верно? — магический почерк хозяина снова исчез. — Хедвиг, позволь представиться. Я — Дэниел Джексон. В результате некоторого, довольно своеобразного стечения обстоятельств, прошлой ночью я спас жизнь Гарри. Но в процессе нечаянно связал с ним свою жизнь.

Заметив скептическое выражение глаз совы, Гарри мысленно бросился вперед, убеждая питомицу:

— Это правда, Хедвиг. Прошлой ночью дядя Вернон убил бы меня, если бы не Дэниел. Проблема в том, что сейчас мы не можем разделиться, иначе оба умрем.

Хедвиг одарила его специфическим взглядом, говорящим: «Значит, вчера я попусту потратила свое время».

— Это правда, моя дорогая Хедвиг, — другой снова вернулся. — Я своего рода из будущего и являюсь высшим существом. Очнувшись в этом мире, я посчитал тело Гарри моим. И во время исцеления ран и его возвращения из Владений Смерти каким-то образом связал наши жизненные силы. Уверяю тебя, это было сделано не нарочно. Я имею в виду соединение, а не спасение жизни.

Если бы совы были способны копировать материнский взгляд, подозревающий своего чада во лжи, то Хедвиг, по мнению Дэниела, могла бы собой гордиться. Осмотрев комнату, Джексон наткнулся на зеркало над буфетом. Протянув руку сове, он сказал:

— Я не могу разделяться с Гарри на длительное время, не убив при этом обоих, но вполне способен показать тебе, как выгляжу на самом деле. Может быть, это поможет убедить тебя в моем нежелании причинять вред Гарри.

Некоторое время сова внимательно изучала мужчину. Она не чувствовала исходящей от него непосредственной угрозы, и любопытство одержало верх. Хедвиг перепрыгнула на предложенную руку и позволила ему поднести себя к магическому зеркалу.

Руки Гарри окутало белое сияние, как будто исходящее от зеркала. Хедвиг увидела, как отражение ее хозяина с ней на руке заменяется на образ взрослого мужчины с коротко стриженными каштановыми, отливающими золотом, волосами и голубыми глазами. Он улыбался. Сова пристально изучала лицо незнакомца, постоянно поворачивая голову туда-сюда, от Гарри к зеркалу. Она решила, что у мужчины доброе лицо. Хедвиг доверится ему…пока.

Сова вопросительно ухнула.

— Это образ доктора Дэниела Джексона, археолога и лингвиста из 2003 года, — подтвердил Дэниел. — И я не имею ни малейшего понятия, как очутился здесь или в теле Гарри. Но пока мы не найдем способ безопасного разделения, я буду частью его жизни. И я считаю это хорошей идеей, учитывая его предрасположенность к нахождению различных проблем и влипанию в них.

Хедвиг согласно ухнула, принимая изменения в жизни своего хозяина и запоминая чужой магический почерк, чтобы свободно различать их.

— Эй! — возмущенно фыркнул Гарри, раздраженный, что сова согласилась с Дэниелом. — Вы умудрились влипнуть в гораздо большие проблемы, чем я, доктор Дэниел Джексон. Так что не вам судить.

Дэниел мудро решил не комментировать. Особенно, если учесть, что Джек постоянно называл его магнитом для неприятностей. О'Нилл всегда говорил, что если на планете есть хоть одна проблема, то она обязательно решит проявить себя именно в тот момент, когда рядом будет находиться Джексон. От землетрясений и оползней до Гоа'улдов, в течение тысячелетий не наведывавшихся в мир, но внезапно решивших, что именно сегодня подходящий день для проверки или освоения планеты.

/Как думаешь, где мы?/ — решил сменить тему разговора Дэниел после возвращения Хедвиг на насест.

/Ну, если подумать, то, скорее всего, мы в «Дырявом котле». О нем упоминал Дамблдор, говоря, что здесь я встретил министра/, — ответил Гарри. — /Я знаю, что в «Котле» сдаются комнаты для ночлега, хотя раньше никогда здесь не останавливался/.

Понимая, что, прежде чем открыто противостоять Дамблдору или любому, кто хорошо знает Гарри, им необходимо составить хоть какой-то план, Дэниел спросил:

/Сколько у нас есть времени до возвращения в Хогвартс?/

/Имеете в виду, ЕСЛИ мы вернемся в Хогвартс?/ — поправил Поттер.

/Я считаю, нам все же придется/, — задумчиво ответил Джексон. — /Хотя бы для того, чтобы выиграть себе побольше времени. А чем больше его у нас, тем надежнее план. И если мы решим исчезнуть или спрятаться, то они не смогут найти нас, пока мы сами этого не захотим/.

Гарри задумался над сказанным и признал правоту Дэниела. Невозможно все спланировать заранее, но лучше все же иметь план про запас. Он не только скроет более важные вещи, но и позволит быстро ориентироваться в ситуации, предотвращая ее полный провал, когда что-то пойдет не так. Если что-то пойдет не так, поправил сам себя мальчик. Но учитывая, что обычно удача Гарри отдыхает, а его новый компаньон также умеет влипать в неприятности, их определенно будет преследовать неудача.

/Новый семестр начнется через две недели/.

Уже далеко впереди в мыслях, Дэниел сказал:

/Сначала надо полностью выяснить твое финансовое состояние. А также узнать, кто несет за него ответственность, поскольку ты пока еще несовершеннолетний/.

/Значит, с утра нам придется посетить «Гринготтс»/, — ответил Гарри.

/Нет/, — возразил Джексон. — /В действительности это означает визит во «Флориш и Блоттс». Нам необходимо найти книги по традициям гоблинов, если они вообще существуют. Если вспомнить о поведении Дамблдора, то я просто уверен, что он скрыл от тебя очень многое, не считая нежелания видеть тебя где-либо, кроме как в доме Дурслей. И чтобы получить нужные ответы, нам, возможно, придется иметь дело с высшим начальством/.

/Но нам все равно надо забрать деньги из Гринготтса. Во «Флориш и Блоттс» нет места для чтения. Прежде чем прочитать книги, их придется купить/, — заметил Гарри. — Кроме того, если мы все-таки планируем возвращение в Хогвартс, необходимо купить школьные вещи и закончить домашнюю работу/.

/Я помогу тебе с этим/, — предложил Дэниел.

/О магическом мире вы знаете еще меньше, чем я/.

/Верно. Зато я очень быстро учусь/, — ответил Джексон. — /К тому же, на данный момент, мне все равно нечем заняться. Так что вполне могу тебе помочь. Знаешь, Гарри, несмотря на все уверения Дурслей в обратном, ты очень способный молодой человек. Не позволяй своему уму пропасть даром/.

/О, круто!/ — вздохнул мальчик. — /Вы собираетесь превратить меня в мужскую копию Гермионы/.

Дэниел рассмеялся, но потом вновь стал серьезным:

/Нет, просто я хочу, чтобы ты использовал все свои способности и интеллект. Один очень умный старик и не менее хитрый политик держат тебя в неведении, преследуя личные цели. Я молчу про Волдеморта. И для нас единственный способ превзойти их — это использовать все доступные ресурсы: мои и твои мозги. И в итоге заставить их нас недооценить. Раскрой глаза, Гарри! Ведь для нас это единственный шанс выжить!/

/Я бы не назвал Фаджа умным, особенно учитывая, как он поступил с Хагридом в прошлом году. Да и озвученный им способ «позаботиться» о проблемных людях, знающих об отношениях между мной и родственниками и их побоях, при этом делая вид, что оказывает мне услугу, не тянет на поступок умного человека/, — возразил Гарри.

/Ум и хитрость — два разных качества, Гарри/, — не согласился Джексон. — /Человек может не блистать умом, но, если он достаточно хитер, то найдет выход из любой ситуации, при этом оставив умного человека в абсолютном проигрыше. Если потребуется, то и крыса может быть хитра, но при этом никто не считает ее умным животным/.

Позавтракав на следующее утро в «Дырявом котле», Гарри-Дэниел вышел через заднюю дверь. Вытащив палочку, мальчик обратился к другу:

/Дэниел Джексон, приготовьтесь к встрече с невиданным ранее миром/.

Постучав по нужному кирпичу, Гарри улыбнулся, уловив изумленный вздох Дэниела. Стена затряслась, как будто от щекотки, а затем появился увеличивающийся просвет, превратившийся в арку.

Мысленно сымитировав интонацию Хагрида во время первого посещения волшебного мира, Гарри произнес:

/Доктор Джексон, добро пожаловать на Косую аллею/.

Дэниел посчитал, что его первое впечатление о Косой аллее вполне информативно. Принимая во внимание сильно ограниченные, даже по мнению самого мальчика, знания о магическом мире, состоящие в основном в общении с Уизли и учениками Хогвартса, а также учитывая внешний вид строений Косой аллеи, Джексон мог с уверенностью утверждать, что все контакты с маггловским миром были прекращены в семнадцатом веке. Хотя Дэниел и знал, благодаря Гарри, что некоторые люди вполне успешно зачаровывают немагические технологические приборы для работы без помощи электричества. Например, машины или кухонные плиты. Но чего Джексон никак не мог понять, так это причину, по которой прекрасно осведомленный о созданных немагическим обществом вещах Волшебный мир предпочел не развиваться далее, застряв в семнадцатом веке.

Гарри улыбнулся, почувствовав пыл, с которым Дэниел первое время разглядывал аллею. Его удивляла способность мужчины, в несколько раз умнее Гермионы, искренне радоваться, обнаружив что-то новенькое, и при этом умудряющегося сохранять детскую непосредственность. Рядом с ним Гермиона казалась старушкой. Во время последнего посещения Косой аллеи девочка была равнодушна ко всем окружающим ее необычным магазинчикам и даже не пыталась их исследовать. Она ограничилась необходимыми для покупок лавочками и подошла к делу с практической точки зрения. Подобное поведение продолжалось до тех пор, пока девочка не увидела Гилдероя Локхарта. Вот тогда-то Гермиона, как и все женщины в радиусе десяти метров, прилипла глазами к мужчине и поедала его взглядом.

/Дэниэл, не беспокойтесь. У нас будет время на исследование Аллеи после «Гринготтса»/, — заверил Гарри своего возбужденного «соседа». На самом деле, мальчик горел точно таким же желанием по-настоящему исследовать Косую аллею. Каждый раз во время пребывания на этой улице Гарри сопровождали другие люди и следили, чтобы он посещал только необходимые для покупки школьных принадлежностей магазины. А на остальные просто не оставалось времени. В итоге, он ничего не мог сделать сам.

Гарри направился в «Гринготтс», и, предоставив ключ, был проведен к своему сейфу гоблином по имени Глэтрок.

Как только вагонетка остановилась, Дэниел выдохнул:

/Ух! Это было почти так же стремительно, как путешествие сквозь Звездные Врата/.

/Слишком экстремальная поездка, верно?/ — согласился с ним мальчик, вылезая из тележки.

— Ключ, пожалуйста, — потребовал Глэтрок, не подозревающий об идущем обмене впечатлениями.

Гарри отдал требуемое и стал ждать, пока гоблин вставит ключ и откроет сейф. Вылетевший зеленый дым рассеялся и позволил Джексону увидеть содержимое. Мужчина присвистнул, впервые познакомившись с волшебными деньгами и распознав горы золотых, серебряных и бронзовых монеток. Пока мальчик ссыпал деньги в выданный им мешок, Дэниел определил по весу и теперь мог с уверенностью сказать, что это действительно было золото. Он сделал себе мысленную заметку обязательно заставить Гарри узнать текущий обменный курс между волшебными монетами и английским фунтом. Джексон вполне логично предположил, что подобная услуга просто обязана иметь место. Ведь рожденные в немагической семье ученики не могут расплачиваться галеонами, сиклями и кнатами, пока не обменяют на них фунты стерлингов. Получив информацию об обменном курсе, даже с учетом его постоянного варьирования, Дэниел-Гарри сможет узнать, сколько денег у него на счету.

Выбравшись из банка, Гарри решил спросить для проформы, хотя и был уверен в ответе на сто процентов:

/Сначала ознакомимся с Косой аллеей или зайдем во «Флориш и Блоттс»?

/Хммм…/

Гарри уловил сомнения в высказанном, поэтому решил подлить масла в огонь:

/Единственная часть Косой аллеи, которую следует избегать, это Темная аллея. Кроме нее мы можем ходить где угодно/.

/Я начинаю сомневаться, что ты не имеешь никакого отношения к Джеку О'Ниллу. Потому что ты начинаешь говорить, как он/, — проворчал Дэниел.

Мальчик громко рассмеялся, что привлекло к нему несколько странных взглядов проходящих мимо ведьм и волшебников. Они не могли понять, над чем Гарри смеется.

Оставшееся утреннее время Гарри-Дэниел провел в исследованиях укромных уголков и закоулков Косой аллеи. Они наметили несколько интересно выглядевших магазинчиков и сделали мысленную заметку обязательно посетить их позже. А прежде чем идти затариваться во «Флориш и Блоттс», парочка отдала должное мороженому с кусочками шоколада.

/М-м-м-м/, — промычал Дэниел от удовольствия, вновь ощущая вкус шоколада после стольких лет воздержания. В существовании в качестве вознесшегося был всего один недостаток… нет, два… которые ему не нравились. Во-первых, невозможность открыто помогать людям, хотя Джексон и нашел способ обходить это ограничение. И до сих пор действовал вполне успешно, дабы Ома не вызывала его за ослушание. Но больше всего, исключая друзей, Дэниел скучал по двум вещам: шоколаду и кофе. Пока он не может позволить себе кофе, так как Гарри слишком мал для него, но наслаждаться шоколадом ему никто не запретит.

Скушав последний кусочек шоколадного великолепия из вазочки, Гарри-Дэниел отправился во «Флориш и Блоттс».

Войдя в магазин, они застали удивительнейшую картину. Вместо гравированных золотом книг заклинаний, ранее выставленных в витрине, которые Гарри видел в свои прошлые посещения, перед их глазами оказалась крепкая на вид клетка, содержащая около сотни копий «Чудовищной книги о Чудовищах». Смотря на дерущиеся между собой книги, Гарри понял, что Дэниел удивлен так же, как и он сам.

/Это нормально для магического мира?/ — Джексон вздрогнул, когда одна книга оказалась разорванной на части другими, и ее страницы разлетелись по всему помещению.

/Без понятия/, — ответил Гарри. — /Не думаю, что они живые. С другой стороны, единственная ненормальная книга, виденная мной и отличающаяся от обыкновенной, была в Запретной секции в Хогвартсе/.

/Ну, кто бы ни придумал подобное заклинание оживления для книг, он был настоящим извращен…/

— Хогвартс? — молчаливый разговор был прерван выглядевшим довольно нетерпеливым мужчиной, в котором Гарри признал управляющего магазина. — Вы пришли за книгами?

— Да, — Гарри достал лист с указанной литературой, но управляющий проигнорировал его.

Гарри-Дэниел смотрел, как мужчина достает пару толстых перчаток, берет толстую палку с крюком на конце и направляется к клетке.

Вспомнив, что присланная Хагридом на день рождения книга как раз и была экземпляром «Чудовищной книги о Чудовищах», а ныне покоилась в сундуке в трактире, для надежности перевязанная одним из старых ремней Дадли, Гарри быстро сверился со списком литературы и удостоверился, что она указана там в качестве учебника. Пока управляющий не успел открыть клетку, Гарри произнес:

— У меня уже есть эта книга.

— Правда? — мужчина снова оживился. — Слава Мерлину! Меня уже укусили пять раз за сегодняшний день…

Голос управляющего затих, когда две Чудовищные книги продолжили свое черное дело по расчленению третьей товарки.

— Довольно! — закричал он, разгоняя книги при помощи палки. — Никогда больше не буду продавать эти книги. С момента их появления творится настоящий хаос. А я, наивный, думал, что хуже, чем тот случай с двумя сотнями «Невидимых книг о Невидимости» быть не может. Мы их так и не нашли, а стоимость… Ну, чем я тогда могу вам помочь?

Управляющий довольно быстро помог Гарри собрать все необходимые школьные учебники, а затем оставил его бродить между стеллажами, когда мальчик сообщил, что собирается посмотреть еще какие-нибудь книги для дополнительного чтения.

Гарри ощущал удовлетворение Дэниела во время блужданий туда-сюда между полками, когда он или мужчина вытаскивал любую заинтересовавшую их книгу. Мальчику нравилось читать. Но очень скоро он понял, что Дэниел любит книги. Однако при этом он не выглядел таким же фанатиком, как Гермиона. Девочка, как минимум, наградит вас убивающим взглядом, если заметит загнутую страничку. И Гарри стало интересно, считает ли Джексон, так же как и Гермиона, что в книгах пишут только правду. Она никогда не сомневалась в фактах, если они напечатаны в книгах.

/Нет/, — ответил Дэниел. — /Я не считаю книги истиной в последней инстанции. Повидав за несколько лет множество событий, даже до Звездных Врат, я понял, что люди всегда стремятся скрыть правду. Особенно, если она им неприятна, или они не желают с ней мириться. В общем, говоря словами моего профессора истории: «История пишется победителями. И последние напишут все, что угодно, лишь бы не выглядеть плохими в глазах обывателей»/.

В конце концов, когда они притащили все выбранные книги к кассе, среди них были не только учебники для школы, но и книга по традициям Волшебного мира, самообновляющаяся (о чем говорилось на форзаце) книга Волшебных законов, включавшая малые расы, старая книга по традициям гоблинов. А еще по просьбе Дэниела Гарри взял книгу по Древним рунам и их применению в магии. Джексону было интересно, как известные ему руны используются в Магическом сообществе.

Большую часть послеобеденного времени они потратили на поиски хорошей книги по гоблинским традициям, которая могла бы им пригодиться вместо чересчур пристрастных и уничижительных книг об этой расе. Нужный фолиант оказался засунутым в самый пыльный угол у задней стенки лавки и, согласно дате издания, был написан около двухсот лет назад волшебником, имеющим с гоблинами дружественные отношения. Дэниелу оставалось только надеяться, что с момента написания книги гоблинские традиции не сильно изменились. И если они совершат неточность в некоторых традициях, то все равно расположат к себе гоблинов благодаря попытке отнестись с уважением к их культуре.

Девушка на кассе с минуту с огромным удивлением таращилась на книгу по традициям.

— Я и не знала, что у нас в магазине остались его книги!

— О, они настолько популярны? — спросил Гарри, заинтересовавшись реакцией.

— Вообще-то, нет, — ответила она. — Большинству читателей не нравятся его книги. Они считают, что автор слишком любил изучаемых нелюдей, и в своих книгах пытался создать впечатление, что последние заслуживают равных прав с ведьмами и волшебниками. Зачем вам нужна именно эта книга, когда есть много других, более популярных?

— Благодаря Биннсу, единственное, что мы проходим, это восстания гоблинов, — ответил Гарри. — Я подумал, что это отличная возможность узнать больше по традициям народа, которому волшебники доверяют свои сбережения, дабы нечаянно не оскорбить их.

Появившееся выражение лица девушки уверило Гарри, что она не понимает, к чему приложенные трудности. Ее слова подтвердили догадку мальчика:

— Волшебники и гоблины относятся таким образом друг к друг веками, душечка. Они не ожидают от нас другого, если, конечно, волшебник или ведьма не работают на них или в правительстве.

/Ну, если кто-то позволяет относиться к себе определенным образом, еще не означает, что они хотят такого отношения или нам следует ему следовать/, — Гарри согласился с комментарием Дэниела, но решил не озвучивать его вслух, потому что он и так уже стал привлекать внимание. Причем мальчик не знал, был ли причиной повышенного внимания его титул Мальчика-Который-Выжил или тема разговора. Да его это и не волновало. Он просто ненавидел привлекать внимание людей: это всегда приносило одни проблемы.

Пока Дэниел обедал и читал книгу по традициям гоблинов, Гарри слушал разговоры в общем зале Дырявого Котла.

Казалось, что единственной обсуждаемой темой был Сириус Блэк. Мальчик подслушал, как один мужчина говорит другу за стаканчиком Огненного виски:

— Моя жена не позволяет детям гулять в одиночку, пока его не вернут в Азкабан.

А его собутыльник отвечает:

— Они не знают, как он выбрался оттуда. Как умудрился пройти мимо… ну, ты знаешь, дементоров. Я думал, подобное невозможно.

— Я слышал, они даже сообщили магглам о розыске, — услышал Гарри слова женщины за соседним столом.

— И что они ожидают от магглов при столкновении с ним? — ответил ее компаньон. — Впрочем, что будут делать авроры, тоже вопрос, особенно учитывая, что ОН смог сбежать из Азкабана. Он находится в совсем другой весовой категории.

— Ну, остается надеяться, что они его скоро поймают, — возразила женщина. — Я до смерти напугана тем фактом, что он может быть среди нас.

/Интересно, кто такой этот Сириус Блэк, и почему Министерство настолько уверено, что он ищет меня/, — окликнул Дэниела Гарри.

/Не знаю/, — ответил Джексон, не отрываясь от книги. — /Может быть, стоит утром расспросить Тома. Бармены обычно в курсе всех событий, и он может помочь нам с этим/.

/Полагаю, что так/, — Гарри не был в курсе таких подробностей о барах или барменах. — /Стоящая книга?/

/Да, очень/, — сказал Дэниел. — /Устройство цивилизации гоблинов чем-то похоже на феодальный строй японского Сёгуната. Самое главное — это честь и занимаемое в клане социальное положение. Однако, если они могут, то ничто им не мешает заработать за твой счет, если последнее улучшит их общественное положение в клане. Весь трюк как раз и состоит в том, чтобы заставить их если уж не признать нас себе равными, то хотя бы проявить благородство/.

/И когда мы, по вашим подсчетам, будем готовы идти на переговоры?/ — попытался выяснить Гарри.

/Думаю, следует обождать несколько дней. Я хочу еще раз перечитать некоторые главы этой книги, а также проверить законы, касающиеся малых рас Волшебного мира, и книги по волшебным традициям. Мне нужно знать, есть ли там хоть что-то, что поможет в общении с гоблинами/.

/Если вы не против, не могли бы мы сегодня вечером сделать мою домашнюю работу?/ — попросил Гарри. — /Я бы хотел разобраться с ней как можно скорее. Особенно, с работой по Зельям/.

Знакомый по воспоминаниями Гарри с вечными придирками со стороны зельевара в течение последних двух лет, Дэниел ответил:

/Давай напишем настолько совершенное эссе, что оно сведет на нет все попытки придраться к нему /.

— Эй, Том, — на следующее утро Гарри подошел к бармену в опустевшем после завтрака зеле. — Могу я кое о чем спросить вас?

— Все что угодно, Гарри, — ответил он.

— Кто такой Сириус Блэк?

— Не уверен, что я именно тот, кто должен тебе рассказать про него, — осторожно начал бармен, ища способ уйти от разговора.

— Почему нет? — Гарри был заинтригован. — Я знаю из листовок, что и магический, и немагический мир разыскивают его, но почему? Что он сделал?

Бармен старался не встречаться взглядом с изумрудными глазами, но ничего не вышло. Он понимал, что должен рассказать хоть что-нибудь о совершенном Блэком преступлении. Вздохнув, бармен сказал:

— Блэк убил тринадцать магглов и волшебника по имени Питер Петтигрю.

— Это не все, что он натворил, и тебе это известно, Том, — от двери, ведущий в маггловский мир раздался голос мужчины, который, видимо, был не в курсе, кто собеседник бармена. — Если ты собрался рассказать мальчонке о Блэке, то говори уж все. Он предал Поттеров Темному Лорду, пацан.

— Зак, ты не должен был говорить этого, — возмутился Том, мысленно понося мужчину. Том, прекрасно понимая, что теперь ничто не остановит Гарри от уточнения подробностей. Дамблдор же потребовал, чтобы никто из владельцев лавок на Аллее не говорил мальчику о связи между Блэком и гибелью его семьи.

— Почему нет? — возразил Зак, заходя в помещение. — Пацану нужно знать, насколько опасен этот человек.

— Тебе следовало быть менее резким, — Том указал на ошеломленного мальчика, стоящего перед ним.

Зак впервые посмотрел на ребенка и понял, что грубо преподнес новости не кому иному, как самому Гарри Поттеру, Мальчику-Который-Выжил. А Гарри продолжал стоять, его лицо побледнело, а глаза ярко сверкали. Зак сообразил, что до сих пор никто так и не рассказал мальчику о том, кто выдал его семью Темному Лорду.

Дэниел понял, что Гарри на некоторое время выпал из реальности, поэтому мягко убрал его с дороги и забрал контроль до тех пор, пока шок не пройдет. Им нужна информация, а, в отличие от Тома, этот мужчина отнюдь не против поделиться ею.

Зак же увидел, как Гарри быстро пришел в себя, не собираясь падать в обморок, а затем спросил:

— Вы в этом уверены?

— Все знают, что он был Хранителем Тайны твоих родителей, парень, — Зак решил остальную часть истории подать более мягко. — Они считали его лучшим другом твоего отца. Самое страшное из всех видов предательств.

— А вы знаете, почему он сделал это?

— Он был последователем Темного Лорда, какие еще доказательства тебе нужны? — уверенно сказал Зак.

— Ну, что он сказал на суде о причинах, толкнувших его на предательство? — спросил Дэниел.

— Не было никакого суда, мальчик, — ответил Зак. — Блэк был виновен, как последний из грешников, и все это знали. Зачем тратить время и деньги на суд?

Дэниел мог бы сказать парочку слов по последнему утверждению, но мудро решил промолчать. Вместо этого он кивнул, благодаря мужчину за информацию, и стал подниматься в свою комнату.

— Не следовало тебе говорить об этом, Зак, — услышал Джексон, как Том выговаривает Заку.

— Почему нет? — защищался Зак. — Он должен знать о предательстве Блэка.

— Но не так преподнесенном, — возразил Том. — Дамблдор сказал, что сам расскажет ему, когда…

Больше Дэниел уже ничего не услышал, поднявшись на верхний пролет лестницы.

Закрыв дверь в комнату, мужчина почувствовал, что Гарри приходит в себя.

И Джексон обнаружил себя польщенным тем фактом, что мальчик не попытался забрать контроль сразу же, как только они вошли в комнату. Гарри же испытывал неприятное удивление при условии, что новость о Блэке была правдивой. С другой стороны, это означало еще одну тайну, припрятанную Дамблдором. Дэниел не мог не задаваться вопросом, были ли другие секреты от мальчика, и если да, то насколько более страшные, чем тот факт, что, возможно, лучший друг твоего отца предал твоих же родителей, и обрек их на верную смерть. Учитывая, что суда так и не было, вряд ли кто-нибудь проводил допрос с применением заклинания правды или сыворотки, о которых упоминалось в книгах из «Флориш и Блоттс». Поэтому Джексон озадачился следующим вопросом: а был ли Блэк виновен? Самым трудным было выяснить правду в сложившейся благодаря Дамблдору ситуации, когда по непонятной причине от мальчика скрывали все. А пока не найдется добрый человек, согласившийся рассказать общеизвестную в магическом мире версию событий, придется выяснять правду, используя старые методы. И если добавить сюда факт, что магическое сообщество решило все держать в секрете от Поттера, то процесс будет сложным.

Беспокоясь за внезапно притихшего мальчика, Дэниел позвал:

/Гарри?/

/Почему?/ — наконец закричал Поттер. — /Почему он сделал это? Тот мужчина сказал, что он был лучшим другом моего папы. Как он мог предать их, да еще таким образом?/

Вспомнив о случае, когда Джек действовал под прикрытием, и все считали его предателем, Дэниел мягко возразил:

/Мы не знаем, совершал ли он это на самом деле/.

/Но тот мужчина сказал, что он сделала это/, — напомнил ему Гарри.

/И скорее всего, он верит в сказанное, потому что услышал это от кого-то, или ему рассказали. Возможно, он не знает правды о том, что случилось на самом деле/, — возразил Дэниел. — /Вспомни, что произошло с тобой в прошлом году. Только из-за твоей способности разговаривать со змеями — классный трюк, между прочим, — ты тут же превратился в злого волшебника, убивающего всех в округе, хотя на самом деле никому не причинил вреда. И не забывай, как министр поступил с Хагридом только для того, чтобы поддержать свой имидж. Бросить человека в тюрьму из-за необходимости создать видимость деятельности, при этом абсолютно не заботясь о его невиновности! Подобное отношение создает отнюдь не лестное мнение о магической системе правосудия. Хагрида заключили в тюрьму без суда и следствия. Точно так же поступили и с Сириусом Блэком/.

/Так вы думаете, что он может быть невиновным?/ — спросил Гарри.

Дэниел вздохнул.

/Я говорю, что мы не знаем всей правды. Из твоих знаний я могу сделать вывод, что большая часть магического мира озабочена впечатлением, производимым на остальных. Имидж решает все проблемы. Также, опираясь на факты из твоей памяти и своих собственных наблюдений, я могу сделать вывод, что волшебники не умеют думать сами за себя, и это становится довольно опасной привычкой для окружающих. Что же касается Сириуса Блэка, то мы не должны делать поспешных выводов, как остальные делают и делали, просто потому, что не обладаем достаточной информацией. А из малости, услышанной внизу от Зака, я уверенно могу заявить, что у магического сообщества также нет необходимых доказательств/.

Джексон почувствовал, как успокаивается Гарри, воспринимая его доводы.

/У меня только один вопрос. Если выяснится, что Блэк виновен, вы поможете мне разобраться с ним?/ — попросил мальчик. Ему просто необходимо было знать, что родители будут отомщены.

/Я не буду помогать тебе в его убийстве, но сделаю все, чтобы справедливость восторжествовала/, — пообещал Дэниел. А затем был вынужден добавить. — /И справедливость настоящая, а не в понимании волшебников/.

Прошло еще несколько дней, прежде чем Дэниел решил, что собрал достаточно информации из купленных книг, дабы попытаться всерьез приняться за гоблинов в «Гриноттсе».

По плану они должны попасть в Гринготтс сразу после полудня, когда в банке наименьшее число посетителей, и постараться выбраться оттуда до вечернего «часа пик». На случай, если Дамблдор или Фадж заинтересуются деятельностью мальчика, было необходимо сделать так, чтобы Гарри видело как можно меньшее количество волшебников и ведьм. Хотя парочка и была уверена, что подобного не произойдет, но лучше перестраховаться.

В оставшееся до похода время они решили позаботиться о других неотложных делах. И первой остановкой после прохода в Косую аллею стала лавочка Олливандера. Нужно было обсудить палочку Гарри.

Войдя в магазин, они услышали перезвон колокольчика где-то в подсобке. За прошедшие два года магазинчик совсем не изменился. А парочка с нетерпением ожидала появления хозяина.

— Мистер Поттер, — голос Олливандера доносился из тени между полками с палочками. — Остролист, 11 дюймов, верно?

— Верно, мистер Олливандер, — согласился Гарри, а затем сразу же перешел к причине их прихода. — Мистер Олливандер, мне нужна некоторая личная информация о возможном влиянии на мою палочку. И поскольку, со слов Хагрида, вы лучший создатель палочек в мире, я подумал, что смогу получить необходимые ответы на вопросы. Если у вас есть время.

— Если вы желаете обсудить дело, то именно сейчас у меня есть на это время, — Олливандер указал вглубь магазинчика.

Гарри последовал за ним в подсобку и уселся рядом с рабочим инвентарем. Прошло несколько минут тишины, пока мастер убирал вещи с дороги, потом Гарри заговорил.

— Мистер Олливандер, прежде, чем приступить к разговору, я хочу быть уверен, что он останется между нами, и никто никогда не узнает о нем.

— Я так понимаю, что вы требуете от меня волшебной клятвы о неразглашении, — предложение мастеру не понравилось.

— Да, клятву не разглашать разговор никому и ничему, — мальчик добавил последнее слово, когда Дэниел напомнил ему о дневнике Реддла.

После клятвы Гарри пустился в повествование обо всем, что с ним произошло у Дурслей в ночь, когда он раздул тетушку Мардж, опустив лишь ту часть, где Дамблдор и Фадж пытались изменить ему память. Мистер Олливандер оказался искренне заинтригован, особенно тем, как Хедвиг смогла засечь, когда Дэниел был активен или менялся с мальчиком местами.

— Интересно, — пробормотал Олливандер. — Итак, твой фамилиар способен чувствовать разницу в ваших аурах, притом, что вы делите одно тело. Гарри, он может отделиться от тебя на некоторое время, чтобы я смог посмотреть его ауру без примеси твоей?

Последовала короткая пауза, после которой Гарри или Дэниел ответил:

— Если я сделаю это, то наврежу Гарри. В прошлый раз, когда я совершил подобное, его сердце остановилось в момент отделения. Если мы разделимся на длительное время, то оба умрем.

— Вы Дэниел? — спросил Олливандер.

— Да, — голос принадлежал Гарри Поттеру и звучал точно так же, как и раньше, что удивило мастера. За свою долгую жизнь, Олливандер несколько раз встречался с одержимыми. И их голоса немного, но отличались между собой.

— Как я могу знать, что до этого я разговаривал не с тобой? — заинтересовано спросил мастер.

— Если вы, как Хедвиг, не способны видеть нас, то никак, — ответил Дэниел. — Каждый раз, когда я активен, что-то в Гарри меняется, хотя бы слегка, и она знает, что это я. Но что же она видит на самом деле, мы не знаем.

— Хедвиг — фамилиар Гарри, — объяснил Олливандер. — Она способна чувствовать его магическое ядро. Ваше же, безусловно, отличается, и она засекает перемену.

Дэниел кивнул.

— Мы тоже так думали. Хотя я назвал это изменениями в аурах.

— В магическом мире это одно и то же. Только аура — это визуальное представление о внутреннем ядре, — ответил Олливандер, а затем спросил: — Дэниел, как долго вы можете безопасно оставаться разделенными? Мне необходимо увидеть вашу ауру отдельно от ауры мальчика. Иначе я не смогу определить, нужна ли вам новая палочка, или, может, следует изменить действующую, или проблем вообще не будет.

На мгновение выражение лица Поттера сменилось на отсутствующее, а затем он ответил:

— Не больше минуты, и даже это нанесет вред. Вам необходимо будет иметь под рукой какие-нибудь стимуляторы, чтобы помочь привести его в порядок, когда я вернусь.

— У меня есть несколько флаконов Перечного зелья. Также я могу использовать Enervate, если потребуется привести его в сознание.

/Ну, Гарри, ты хочешь, чтобы я сделал это?/ — спросил Дэниел.

/Не хочу, но придется/, — ответил мальчик. — /Мы должны убедиться, что моя палочка будет работать с вами. Я не могу пользоваться магией летом даже на Косой аллее, поэтому Олливандер единственный, кто может нам помочь/.

— Нужно создать комфортное для сидения или лежания место, — объяснил Дэниел мастеру, вставая. — В противном случае, Гарри может навредить себе, упав в обморок.

Олливандер выглядел слегка пристыженным тем, что сам не подумал об этом. Он указал палочкой на табуретку, где сидел Гарри, и превратил ее в удобное мягкое кресло.

Сев обратно, Дэниел сказал:

— У вас не будет много времени на рассматривание, поэтому делайте это быстро.

Не зная, чего ожидать, Олливандер испытал шок, когда мгновением позже позади Гарри появился дух, выглядевший, как мужчина с золотисто-каштановыми волосами, кристально чистыми голубыми глазами и одетый в белые свитер и брюки.

— Здравствуйте, мистер Олливандер. Я — доктор Дэниел Джексон.

— Приятно познакомиться, — ответил Олливандер, в то время как напряг все свои магические чувства, чтобы ощутить ауру.

Дух обладал яркой, почти ослепляющей белой аурой. Спокойной, но теплой, как приятный огонь в камине. Аура мужчины обладала невероятной чистотой. Олливандер никогда раньше не встречал подобного, и сомневался, что сможет увидеть когда-либо еще.

Мгновение спустя мужчина исчез из виду.

Вспомнив об указаниях, мастер поторопился и достал перечное зелье из аптечки первой помощи, а затем медленно и осторожно влил его в горло мальчика.

Очнувшись, Гарри посмотрел на Олливандера:

— Моя палочка будет продолжать работать так же, как и раньше?

— Боюсь, что нет, — ответил Мастер. — Нужно будет ее слегка изменить, но я не уверен, что следует использовать. Я никогда раньше не встречал ауры, подобной имеющейся у вашего друга, и это усложняет дело. Единственное, что могу точно утверждать, так это необходимость использования такого элемента для модификации, чтобы он подходил не только ему, но и вам.

Потребовалось несколько часов, чтобы закончить все дела с Оливандером, однако лавочку они покинули с измененной палочкой и даже успели ее опробовать на пригодность в скрытой щитами подсобке. У парочки еще оставалось время до планируемого посещения банка, поэтому они решили посвятить его дальнейшим исследованиям.

Прогуливаясь по пересекающимся с Косой аллеей улицам, Дэниел открыл кое-что неожиданное. Он ощущал потоки энергии, текущие по магической части Лондона. Более того, она воспринималась, как энергия, работе с которой его обучала Ома. Джексон также заметил, что проходящие мимо них по аллее волшебники и ведьмы окружены тем же типом энергии, варьирующимся в отличие от степени силы. Дэниел не знал точно, пригодятся ли эти новые способности ему или Гарри, поэтому заблокировал большую их часть, воспользовавшись приемами Омы. Теперь новые ощущения доставляли неудобства только в случае прямого физического контакта Гарри с ведьмами и волшебниками.

А на ближайшей к «Гринготтсу» улочке, в старом, выглядевшим запущенным магазинчике, Джексон обнаружил то, что никогда не ожидал увидеть снова — Око Ра. По его просьбе Гарри взял вещицу в руки. Дэниел должен был осмотреть ее и убедиться, что глаза не сыграли с ним злую шутку. Они не ошиблись. В руках мальчика находилась точная копия Ока Ра — медальона, подаренного Джексону Кэтрин Лэнгфорд перед его первым путешествием на Абидос.

Пока Гарри вертел в руках бронзовый амулет, Джексон смог почувствовать содержащуюся в нем силу. Такую же могущественную, как и оружие, спрятанное Ра на Абидосе. Дэниел слегка вздрогнул, вспомнив, насколько смертоносным оно оказалось, когда Анубис воспользовался им для уничтожения Абидоса.

А пока Гарри изучал иероглифы, выгравированные на обратной стороне медальона, Дэниела впервые в жизни посетило видение. Ну, по крайней мере, он так думал. Джексон увидел Гарри, стоящего на берегу залитого лунным светом озера, окруженного одетыми в плащи-мантии существами, от которых веяло злом. И Око Ра четко выделялось на груди мальчика. Видение исчезло так же быстро, как и возникло.

/Гарри, я думаю, что этот медальон предназначен тебе/, — сказал Дэниел, когда мальчик решил положить его обратно.

/А вы уверены, что это — не ваше прошлое?/ — поддразнивая, спросил Гарри.

/Уверен/, — Дэниел поделился кратким видением. — /Ты можешь подтвердить, что с тобой уже случалось нечто подобное, и тогда на тебе был такой же медальон?/

Гарри задохнулся, почувствовав распространяемое закутанными в мантии фигурами из видения зло и холод, но ответить он не успел. Услышавшая его судорожный вздох старая ведьма на кассе поинтересовалась:

— Что-то случилось, дорогой?

— Я удивился, увидев этот медальон, — солгал Гарри. А затем спросил, выполняя требование Дэниела: — Что вы можете рассказать о нем?

Взяв амулет из рук мальчика, ведьма изучила медальон вдоль и поперек: от бронзового диска до застежки в виде змеи. Потом закрыла его и направилась в подсобное помещение, откуда вернулась с толстой книгой. Открыв фолиант, она пролистнула несколько страниц, прежде чем нашла искомое.

— Око Ра куплено моим отцом в 1890 году у одного из свободных разрушителей заклятий того времени — Шеллана Мэйбара, — ответила женщина, а потом добавила: — Большинство экспедиций в Египет и другие места, где могли бы быть сокровища, раньше спонсировались «Гринготтсом». Впрочем, как и сейчас. Разрушитель заклятий Мэйбар принадлежал к небольшой группе людей, работающих сами по себе. Одно время ему сопутствовала удача, а потом, как раз перед наступлением нового века, для него наступили тяжелые времена. Он был вынужден распродать сокровища, собранные для личной коллекции. Большая часть из купленных моим отцом у Мэйбара вещей была распродана давным-давно. Этот амулет — единственное, что осталось от его коллекции. И по странному стечению обстоятельств, раньше никто не интересовался им.

— А почему это странно? — захотелось узнать Гарри.

— Может, эта лавка и выглядит старой и обшарпанной, но и я, и мой отец, пользуемся непререкаемым авторитетом среди разрушителей заклятий как продавцы лучших защитных талисманов. Разрушители понимают, что большинство старинных амулетов обладают куда лучшими защитными заклинаниями, чем мы имеем на сегодняшний день. Им также известно, что ни я, ни мой отец, никогда не купим и не будем торговать артефактами, происхождение которых невозможно проверить. Также как и то, что мы никогда ничего не продаем, пока не выясним хотя бы тип наложенного на товар заклинания, — говоря об этом, ведьма получала истинное удовольствие, поэтому Гарри готов был поспорить, что все вышесказанное — правда.

Перехватив медальон, лежащий на кассе перед ней, женщина продолжила:

— Оку Ра более пяти тысяч лет, и на нем сильнейшее защитное заклинание из виденных мной. Около восьмидесяти лет назад отец выставил медальон на продажу, так как разрушитель заклятий Мэйбар не вернулся выкупить его. Отец ожидал, что другой разрушитель тут же купит Око, но этого так и не произошло. Создавалось ощущение, что медальон скрывал сам себя, ожидая появления определенного человека. Возможно, он решил выбрать тебя, потому как его предыдущий владелец, скорее всего, мертв. В противном случае, Мэйбар обязательно вернулся бы за ним, так как больше всего дорожил именно этим амулетом.

Гарри не знал, что заставило женщину сделать такое мудреное заявление о выборе хозяина медальоном, но если верить видению Дэниела, то амулет был на нем, когда Поттер стоял на берегу озера у Хогвартса. Он спросил Джексона:

/Что думаете?/

/Я даже не представляю, что теперь думать, после ее утверждения, но мы должны купить медальон/, — ответил Дэниел. — /Если ему действительно более пяти тысяч лет, то он из времен Гоа'улдов, а может, даже Древних/.

— Сколько стоит Око? — спросил Гарри старую ведьму.

— Пять тысяч галеонов, — ответила она.

— Пять тысяч галеонов? — Гарри не поверил своим ушам.

— В стоимость включены все найденные рядом с ним свитки, — пояснила женщина. — До сих пор никто не смог понять, о чем они. Все заклинания перевода провалились, что сделало их нечитаемыми.

— Тогда что заставляет вас считать, будто бы свитки идут вместе с амулетом? — поинтересовался Гарри.

— На каждом свитке вверху слева изображено Всевидящее Око Ра, — она сходила в подсобку и принесла рукописи, чтобы показать их ему.

Ведьма была права. В верхнем левом углу каждого свитка виднелось детально изображенное Око Ра с медальона. Дэниел узнал язык, на котором был написан текст.

/Гарри, два свитка написаны на Древнем/, — объяснил Джексон своему компаньону. — /А третий — на языке Гоа'улдов/.

/Значит, вы сумеете их прочитать?/ — прокомментировал Гарри.

/Должен суметь/, — ответил Дэниел.

— У меня сейчас нет при себе пяти тысяч галеонов, но я иду в Гринготтс, — обратился мальчик к пожилой ведьме. — Вы не отложите медальон до моего возвращения?

— Сомневаюсь, что кто-нибудь еще сможет увидеть этот амулет, но я отложу его за кассу, пока вы не вернетесь, мистер Поттер.

Гарри с удивлением посмотрел на нее. Он не думал, что ведьма его узнала, так как она не проявила привычную для всех волшебников реакцию при первой встрече с ним. То есть не бросилась проверять его шрам, а затем громко объявлять о мальчике всему миру, так что в итоге, Гарри оказывался окружен толпой.

— Я вас удивила, не так ли? — проницательно заметила ведьма. — Да, я узнала вас по этому шраму, но я не из тех, кто начинает, как школьница, захлебываться от восторга и восхищения при виде знаменитости. Мои друзья вообще говорят, что я становлюсь по-настоящему взволнованной, только когда встречаю подлинный древний свиток или артефакт. В молодости я мечтала стать разрушителем заклятий, но оказалось, что не обладаю хорошо развитыми навыками для обнаружения некоторых видов особо коварных проклятий.

— Вы говорите прям как один мой знакомый маггл-археолог, — ухмыльнулся Гарри. — Он просто летает от счастья, откапывая артефакты и раскрывая забытые тайны истории. Со слов одного его друга, ему необходима няня, потому что, увлекаясь работой, он забывает даже поесть.

/Эй, я не настолько плох!/ — слегка обиделся Дэниел, в то время как седая ведьма весело засмеялась.

— Я не настолько плоха, — Гарри задумался над ее словами, спрашивая себя, могла ли она услышать Джексона. — Но тоже иногда с головой погружаюсь в исследования.

— Мне знакома парочка людей вашего типа, — ответил Гарри.

Подойдя к первой попавшейся свободной стойке, Гарри обратился к гоблину:

— Могу я поговорить с управляющим счетами?

Посмотрев вниз на стоящего перед стойкой юного волшебника, гоблин спросил:

— По какому поводу?

— По поводу моего семейного счета, — ответил Гарри.

Гоблин знаком велел подойти своему подчиненному клерку. Перегнувшись через стойку, он с минуту говорил с подошедшим. Второй гоблин кивнул и поспешно удалился, чтобы вернуться спустя пару минут.

— Пройдемте со мной, — приказал он.

Гарри последовал за гоблином по очень богато украшенному коридору к закрытой двери. Указав на нее, сопровождающий произнес:

— Входите, мистер Поттер. Ваш управляющий счетами ждет.

— Мистер Поттер, мое имя Глэйв. Я управляющий счетами семьи Поттер, — представился гоблин стоящему в дверях мальчику. — Глэзис передал мне, что вы желаете обсудить счета своей семьи.

— Да, сэр. По крайней мере, это одна из причин, почему я желал встречи с вами, — ответил Гарри, закрывая за собой дверь.

Затем он сделал то, что от него никто не ожидал. Поклонившись, мальчик произнес:

— Пусть наши дела будут взаимовыгодными, а удача сопутствует вашей семье во всех сделках, что принесет честь вашему клану.

Сказать, что Глэйв был ошарашен, значит, ничего не сказать. Глэйв никогда не получал от волшебников должного приветствия, необходимого для начала деловых переговоров, за исключением тех, кто работает в отделе по связям с гоблинами, да и то в случае, если им что-то нужно. Он был настолько ошеломлен случившимся, что почти забыл ответить должным образом.

— Пусть ваши дела всегда приносят только прибыль, а сейфы полнятся достойно полученным золотом.

— Благодарю, — Гарри улыбнулся гоблину, показывая ряд зубов. А потом перешел сразу к делу. — Во-первых, как уже было сказано вашему коллеге у кассы, я хотел бы выяснить все, что касается моего семейного счета. Также я желаю знать точное положение дел на сегодняшний день.

— Пока еще вы являетесь несовершеннолетним, как в волшебном, так и в маггловском мирах. Поэтому ваш доверительный сейф — единственный счет, баланс которого я могу вам предоставить, — с сожалением сообщил Глэйв. — Для получения информации об основных счетах ваших родителей необходимо присутствие хотя бы одного из опекунов.

— Даже если бы мои тетя и дядя согласились заглянуть на Косую аллею, я бы предпочел, что они остались в неведении относительно оставленных мне денег, — сухо прокомментировал Гарри. — Иначе они обязательно постарались бы забрать их себе.

— Что ж, тогда вам необходимо попросить прийти вашего магического опекуна, — ответил Глэйв.

— Моего магического опекуна? — Гарри не понял, о чем говорит гоблин. — Но кроме тети Петуньи у меня нет других опекунов.

Глэйв раскрыл папку с документами на юного волшебника, чтобы перепроверить информацию, а затем ответил:

— Когда вас отдали сестре вашей матери, она пожелала как можно меньше контактировать с магическим миром. Поэтому Визенгамот назначил вам магического опекуна. Он обязан улаживать все ваши дела касательно магического мира без привлечения ваших маггловских родственников. Раз в год мы высылаем в специально зачарованном свитке выписку с вашего счета. И раскрыть ее может только ваш магический опекун.

— Вам известно имя моего магического опекуна? — спросил Гарри.

— Визенгамот не сообщил нам этой информации, — ответил Глэйв. — Они утверждают, что это сделано для защиты личности волшебника. Могу себе представить, что бы было, если бы мир узнал о выбранном для Гарри Поттера опекуне! Но из ваших слов я делаю вывод, что этот человек так и не связался с вами, даже после вашего возвращения в волшебный мир.

— Так оно и есть, — подтвердил догадку гоблина мальчик. — А они должны были это сделать, верно?

— Если они собирались быть вам достойными опекунами не только на словах, то да, — согласился Глэйв.

/Спорим, это Дамблдор/, — выдал Дэниел после пары мгновений обдумывания. — / В конце концов, у Хагрида был ключ от твоего сейфа. А значит, ему его отдал тот, кто следит за твоими финансами/.

Гарри молча согласился с ним. Похоже, Дамблдор контролировал большую часть его жизни, а он этого даже не замечал.

/Ты и не должен был заметить/, — указал ему Джексон. — /Мастера манипуляций управляют людьми так, что последние искренне полагают, что все сделанное ими изначально было их же задумкой. И они действительно верят в это, даже если спросить об этом прямо/.

— Я буду рад получить любую возможную информацию по моего счету, — гоблин ясно объяснил, что без опекуна или ответственного за мальчика взрослого человека, он не выдаст ему запрашиваемую полную справку о банковских делах, поэтому Гарри решил выяснить все, что сможет, и перейти к следующему вопросу. — Во-вторых, я надеялся, что вы поможете мне с завещанием моих родителей. Вы случайно не знаете, где я смог бы увидеть его копию?

Глэйв выдержал многозначительную паузу перед тем, как ответить:

— Хотя мы и не являемся исполнителями воли ваших родителей, но в Гринготтсе хранится копия их завещания. Однако, несмотря на мое искреннее желание помочь вам, я также не могу предоставить вам к нему доступ без разрешения опекунов до тех пор, пока вам не исполнится семнадцать лет.

/Гарри, нам нужна эта информация. Особенно по банковским счетам/, — заметил Дэниел. — /Думаю, нам придется аппелировать к оговорке в Опекунском Кодексе касательно перенесенных лишений/.

Гарри кивнул. Глэйв уже посчитал их дела завершенными, однако мистер Поттер заявил:

— Управляющий счетами Глэйв, я требую исполнения Статьи 17 Опекунского Кодекса 1560 года, который не был аннулирован. Потому как искренне считаю, что мои опекуны, как магический, так и маггловский, не совершили ничего в моих интересах. Гринготтс, являясь первичным банковским институтом магического мира, обязан следовать данному закону, если дело касается моего финансового положения.

Будучи откровенным сам с собой, Глэйв не часто испытывал удивление. Но этот юный волшебник ошарашил его дважды. И гоблин был вынужден предупредить:

— Вы ведь в курсе, что «Гринготтс» не может изменить постановление Визенгамота о вашем опекунстве? Так же как мы не можем забрать вас из-под опеки тети?

Гарри кивнул:

— Но я имею право назвать другого совершеннолетнего человека, который будет выступать моим Консультантом в финансовых делах в случае, если действующие опекуны или опекун не выполнили своих обязательств передо мной. Мой магический опекун ни разу не встретился со мной с тех пор, как я вернулся в волшебный мир, и даже не обеспечил помощи в адаптации. Поэтому я считаю себя вправе требовать подобного. Он обязан был, как минимум, выполнить такую малость, тем более, что его назначили неизвестные мне люди для заботы обо мне же и моих магических нуждах, так как тетя Петунья отказалась это делать. Согласно закону, насколько я понял, в «Гринготтсе» решения выбранного мной консультанта будут иметь больший вес, чем требования любого из моих действующих опекунов. Все верно?

Глэйв кивнул. Не часто встретишь волшебника, который готов потратить столько времени для выискивания необходимых законов, чтобы заставить других поступать так, как он этого хочет. Откровенно говоря, большая часть когда-либо имевших с Глэйвом волшебников о подобном никогда не задумывалась. Но, похоже, мистер Поттер спланировал свои действия заранее и даже просмотрел старые законы, которые могут ему помочь. Видимо, именно к этому мальчик и стремился. Довольно разумное решение, стоит отметить. Согласно этому старому закону, взрослый консультант имеет доступ к ранее затребованной информации.

Глэйв был твердо уверен, что Поттер уже выбрал себе консультанта, но правила требовали подтверждения:

— Вы уже выбрали консультанта, или предпочтете, чтобы это сделал я?

— Уже выбрал.

— Я могу узнать имя ведьмы или волшебника, которого вы выбрали на столь ответственное место? — спросил Глэйв.

— Дэниел Джексон.

— А он здесь? — осведомился гоблин. Заклинания банка и те, что окружали личный кабинет, не показали никого, скрытого мантией-невидимкой или дезиллюминационными чарами. Разумеется, юный волшебник знал о необходимости присутствия его консультанта, даже в том случае, если желает сохранить инкогнито.

— Да, он здесь.

— Что ж, тогда почему он не зашел вместе с вами? — поинтересовался Глэйв.

— Он зашел, — ответил Гарри.

Глаза гоблина с беспокойством обежали кабинет. Он знал, что Гринготтс обладает самыми лучшими обнаруживающими чарами и заклинаниями, какие только можно поставить за деньги. Никто не может войти в банк, не будучи незасеченным. Если волшебник смог каким-то образом совершить подобное, обойдя все их заклинания и чары, то это вызовет довольно сильное волнение у управляющих Гринготтса. Ведь будет поставлена под вопрос сама надежность их защиты.

Не подозревая о беспокойстве, вызванном его простыми словами, так сильно напугавшими гоблина, Гарри продолжил:

— Прежде чем он покажется, я требую от вас Клятву Секретности касательно всего, что было уже упомянуто и будет обговорено с моим консультантом.

Глэйв тут же с подозрением спросил:

— Какого именно вида Клятва Секретности?

— Ничего опасного для «Гринготтса» или его сотрудников… во всяком случае, я так думаю, — быстро заверил его мальчик. — Что же касается ее содержания, то мы просим вас поклясться, что все сказанное или увиденное здесь останется между нами троими до тех пор, пока я или Дэниел не разрешим вам рассказать об этом кому-либо еще.

Затем, чтобы смягчить сомнения гоблина, Гарри добавил:

— Мы также готовы дать скрепленный магией Нерушимый Обет, что все затронутое в процессе обсуждения, не будет сознательно использовано против «Гринготтса».

Глэйв все еще испытывал некоторые сомнения, поскольку ни одно из гоблинских заклинаний, использованных втайне от мистера Поттера, не обнаружило присутствия спрятавшегося в его кабинете взрослого волшебника. Но управляющего начало одолевать любопытство. В конце концов, предложение дать гоблину Нерушимый Обет, лично исходящее от волшебника или ведьмы, уже само по себе необычно. Однако оставалась еще одна проблема. Выбранный Поттером консультант мог потребовать того, что находится вне служебного ведения Глэйва. К тому же гоблин хотел, чтобы присутствовал кто-то более сильный в магическом плане, дабы посмотреть, сможет ли он выявить спрятавшегося человеческого волшебника. Глэйв осторожно обратился к мистеру Поттеру и его гостю:

— Мистер Поттер, мистер Джексон, хотя я был бы более чем счастлив выполнить вашу просьбу и дать клятву, но «Гринготтс» всегда в первую очередь заботиться о приватности и безопасности наших клиентов. Поэтому то, что вы потребуете, может лежать вне моего доступа. Я прошу вашего разрешения на присутствие на нашей встрече одного из старших управляющих.

Юный волшебник молчал в течение нескольких минут, а затем ответил:

— Он может присутствовать на нашей встрече, но только если согласен дать ту же клятву, что и вы.

Глэйв написал короткую записку и позвал гоблина, попросив передать ее самому старшему управляющему, свободному на данный момент.

Войдя в кабинет, старший управляющий, не заметив сидевшего сбоку Гарри, начал на своем языке что-то быстро выговаривать младшему. Его голос становился все выше и выше, поэтому и Гарри, и Дэниел были готовы побиться об заклад, что гоблин отнюдь не обрадовался, получив просьбу прибыть сюда. Они все ждали, когда же старший позволит Глэйву вставить хоть слово, и таким образом даст ему возможность объяснить ситуацию. Но прибывший гоблин так и не сподобился дать младшему возможность высказаться.

Старший управляющий все продолжал выпускать пар и не подавал никаких признаков скорого завершение сего процесса, а Гарри начал злиться из-за игнорирования собственной персоны. Поэтому Дэниел предложил:

/Позволь мне/.

Гарри передал контроль, желая, чтобы хоть что-то, наконец, изменилось.

Как только старший гоблин сделал паузу, дабы перевести дыхание, Дэниел тут же вклинился:

— Знаете, если бы вы дали ему сказать хоть слово в свою защиту, то, возможно, и выяснили бы, почему Глэйв попросил вас о встрече с нами.

Неожиданный комментарий ошарашил старшего гоблина, и его внимание тут же переключилось на молодого волшебника, сидящего сбоку от стола Глэйва. Понятно, что, не впечатленный юным магом, он спросил:

— И кто же вы такой, чтобы давать мне указания?

— Меня зовут Гарри Поттер. Я и есть причина, по которой вас попросили прийти, — спокойно проинформировал его Дэниел. — А могу я поинтересоваться, кто же такой вы?

— Я Глэмридель, старший менеджер «Гринготтса». На самом деле, самый старший, — раздраженно ответил гоблин.

Дэниел, сидя, слегка поклонился.

— Я признателен вам за решение прийти и помочь нам.

— Для чего вам потребовалось моя помощь? — спросил Глэмридель, слегка смягчившись, получив явно проявленное уважение к своему возрасту и рангу от молодого волшебника.

— Прежде чем мы начнем обсуждение, я прошу вас дать Клятву Секретности: не рассказывать о происходящем между нами никому — живому, мертвому или находящимся на грани, — потребовал Дэниел.

— А если я откажусь? — раздраженно спросил Глэмридель. — В конце концов, я не обязан подчиняться почти ребенку.

— Вы правы, — согласился Дэниел. — И я сожалею, что моя просьба доставляет вам неприятности. Однако ваш отказ приведет к тому, что управляющий счетами Глэйв не сможет помочь мне в полной мере, поскольку его полномочия не настолько широки.

После нескольких лет общения с Гоа'улдами (чересчур обидчивыми пришельцами из других миров) и людьми вроде Кинси, Дэниел стал просто экспертом по умению разозлить человека таким образом, чтобы он сделал все, что только Джексон ни пожелает… в большинстве случаев. Он был уверен, что скрытый смысл фразы, указывающий на согласие его управляющего дать клятву, которую хотел бы избежать Глэмридель, сильно уязвит гордость последнего, а может, и гордость его людей, точнеегоблинов. В любом случае, Глэмридель не предъявит Гарри обвинения в умышленной попытке подвергнуть честь гоблина сомнению. Ведь оскорбление не было нанесено прямо.

Дэниел выждал несколько секунд, прежде чем предложить «морковку» все еще молчавшему гоблину.

— В качестве гарантии безопасности, я также могу принести магическую клятву, что, насколько мне известно, все произнесенное здесь никоим образом не будет угрожать «Гринготтсу» или его сотрудникам.

Старший гоблин удивленно уставился на молодого волшебника. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как представитель другой расы играл с ним в такой хитроумной манере. Теперь отказ со стороны Глэмриделя будет означать потерю лица перед младшим сотрудником, особенно после того, как волшебник сам предложил поклясться своей магией, которая исчезнет в случае, если клятва окажется лживой.

Не показывая, насколько он был расстроен тем фактом, что его обвел вокруг пальца волшебник, да еще и почти ребенок, старший гоблин произнес:

— Очень хорошо, мистер Поттер. Я произнесу клятву.

После завершения обряда, Гарри вытащил из кармана флакон с зельем и поставил его на стол.

— Вы должны будете дать мне его через несколько минут, — пояснил мальчик ожидающим гоблинам.

— Что за зелье? — спросил Глэйв.

— Перечное. И через минуту вы поймете, почему оно мне так необходимо.

Когда молодой волшебник без сознания упал в кресло, гоблины уставились на него с интересом и недоумением.

Но прежде, чем кто-то из них успел кинуться к мальчику, рядом с ним появился яркий свет, окружающий одетого в белые одежды мужчину с каштаново-золотыми волосами и голубыми глазами.

— Здравствуйте, — поприветствовал гоблинов новоприбывший. — Не беспокойтесь. Как только я опять соединюсь с ним, с Гарри все будет в порядке. Мы не можем разделяться на длительное время. Управляющий счетами Глэйв, я — Дэниел Джексон. И я именно тот, кого Гарри Поттер хочет видеть своим финансовым консультантом.

Сказав это, испускающий свет человек исчез, а Гарри Поттер заворочался. Глэйва выдернул из ошеломленного состояния стон боли мальчика. Он схватил со стола флакон и помог выпить зелье.

Наблюдая за пробуждением молодого волшебника, мозг Глэмриделя работал в бешеном ритме. Будучи одним из самых старших управляющих в банке (если забыть, что он еще и самый старый из работающих здесь гоблинов), он являлся еще и хранителем огромного количества конфиденциальной информации, о которой даже волшебники ничего не знали. Например, о том, что Мерлин был одним из Древних, который обучил людей, помимо прочего, умению использовать магию. Но чего гоблин не ожидал, так это увидеть в своей жизни исполнение одного из последних пророчеств Мерлина. А также, возможно, присутствовать при открытии одного из самых строго охраняемых и доверенных «Гринготтсу» на хранение сейфов. Но в первую очередь Глэмриделю необходимо выяснить, на самом ли деле Гарри Поттер соединен с одним из Древних?

Гоблин выждал еще немного, чтобы мистер Поттер наконец-то начал осознавать реальность, и задал единственный вопрос из известных ему на Древнем языке:

— Как Вы путешествуете по Небесным дорогам?

Взгляд юного Поттера все еще был слегка расфокусирован, но он или тот, кто разделяет с ним тело, ответил:

— Через чапа'ай или Звездные врата.

Второе слово для Глэмриделя не значил ровным счетом ничего, но первое означало правильный ответ. Древний снова среди них, хоть и в теле тринадцатилетнего волшебника, тем не менее, достаточно могущественного, чтобы в младенчестве уничтожить Воландеморта. Наступают интересные времена. А гоблины исполнят древнюю клятву. К сожалению, чтобы выяснить, является ли в действительности Гарри Поттер наследником хранилища Мерлина или нет, необходимо привести Лорда Гринготтса. А, согласно клятве, для этого требуется разрешение мальчика.

— Мистер Поттер, мистер Джексон, — уважительно обратился к паре Глэмридель, — мне необходимо ваше разрешение, чтобы позволить Лорду Гринготтсу присутствовать на нашей встрече.

— Зачем? — устало спросил Гарри, впрочем, чувствовал он себя тоже не очень. Двойное разделение в один день сильно истощило мальчика.

Глэмридель постарался объяснить причины, при этом раскрывая как можно меньше информации. Ответственность за тот сейф полностью принадлежала главе банка и никому иному.

— Более тысячи лет назад нам, гоблинам, было оказано Мерлином величайшее доверие. Как и вы, мистер Джексон, он был один из Древних. Он доверил нам свое хранилище перед тем, как перейти на высшую ступень существования. Гоблинам был дан наказ открыть хранилище только магу, соединенному с одним из Древних. Я верю, что это вы. И мы должны сообщить Лорду Гринготтсу, так как только он может провести вас к доверенному нам для выбранного самой судьбой наследника Мерлина хранилищу.

— Минуточку, пожалуйста, — попросил Гарри.

— Конечно, — кивнул Глэмридель.

/Дэниел/, — позвал мальчик.

/Я здесь/, — голос Джексона был таким же уставшим, как и у мальчика.

/Вы понимаете, о чем он говорит?/

/Нет, но если подумать, то Мерлин мог быть Древним. Заданный вопрос был на Древнем языке, хотя некоторые слова произнесены неверно/, — ответил Дэниел после пары минут раздумий. — /Согласно одной из легенд, Мерлин мог видеть будущее. Или, если верить другой легенде, он жил обратно во времени, так что помнил то, что еще не произошло. Если же Мерлин на самом деле был Древним, то он мог обладать даром видения будущего. Или же каким-то образом безопасно путешествовать сквозь время, не повреждая при этом временной поток/.

/Это только догадки/, — уверено сказал Гарри.

/На данный момент, это все, что я могу сделать/, — указал на очевидное Джексон. — /Сейчас у нас нет достаточной информации, так что остается только гадать. Кстати, я заметил кое-что в Глэмриделе. После встречи со мной он стал относиться к нам с большим уважением. Если он и другие гоблины думают, что я действительно один из Древних, то мы сможем использовать это для себя наилучшим способом. И выясним необходимую для успешного воплощения планов информацию по максимуму, если вообще не всю/.

/А это действительно так необходимо: позволять еще кому-то узнать о нас?/ — спросил Гарри. — /Я имею в виду, такими темпами скоро о нас будет известно всему волшебному миру. И я сомневаюсь, что нам понравятся последствия, когда они выяснят об этом/.

/А я сомневаюсь, что нам придется раскрываться еще кому-либо, помимо этого Лорда Гринготтса. Но когда придет время, мы сделаем и это, если потребуется/, — спокойно ответил Дэниел. — /Что касается Лорда Гринготтса, то я покажусь ему только в том случае, если он даст клятву. Необходимо выяснить, что же оставил нам Мерлин/.

/Это если он оставил НАМ/, — возразил Гарри.

/По-твоему, есть еще один вознесшийся, соединенный с волшебником и шляющийся по Англии?/ — Дэниел не мог не сказать этого.

/Хранилище может быть предназначено для кого-нибудь в будущем/, — отметил мальчик.

/Согласен/, — допустил Джексон, — /но мы не будем знать наверняка, пока не увидим сами, что же было оставлено Мерлином/.

Гарри посмотрел на ожидающих гоблинов и сказал:

— Если Лорд Гринготтс готов дать Клятву о Неразглашении, то да, вы можете позвать его. Я также прошу вас принести какие-нибудь стимулирующие и обезболивающие зелья на тот случай, если нам придется снова разделяться. Этот процесс весьма болезненный и истощительный для нас обоих.

Посланное Глэмриделем сообщение вызвало переполох. И Дэниел, и Гарри готовы были поклясться, что всю дорогу до кабинета Лорд Грингттс бежал, так быстро он появился.

После краткого обмена впечатлениями с Глэмриделем и Глэйвом, Лорд Гринготтс обратил свое внимание на Гарри:

— Мистер Поттер, мои сотрудники сообщили мне, что вы разделяете свое тело с другим существом. Это верно?

— Надеюсь, они также сообщили вам о Клятве Секретности, что я требую от вас? — спросил Поттер.

— Вы не доверяете репутации Гринготтса? — в ответ спросил Лорд. — Мы являемся хранителями секретов и сокровищ волшебного мира более тысячи лет. Наша система безопасности совершенна.

— Мы оба знаем, что это не так, — возразил Гарри. — Во время моего первого года пребывания в волшебном мире произошел вполне удачный взлом особо охраняемого сейфа. И ничего не было украдено только потому, что ранее в тот же день Хагрид из Хогвартса, Школы Магии и Волшебства, забрал искомый предмет, получив на то согласие Николаса Фламеля.

Лорд Гринготтс выглядел довольно раздраженным при упоминании Гарри о провале его банка. А мальчик продолжил:

— Я не сомневаюсь, что после того инцидента вы усовершенствовали свою систему безопасности, а ваш банк стал настолько непроникаемым, насколько это возможно. Я лишь хочу, чтобы мои тайны остались… моими. Волшебный мир слишком любит совать свой нос во все, касающееся меня. Он отвернулся от меня в прошлом году, когда выяснилось, что я змееуст. И я не желаю знать, что случится в этот раз, если волшебникам станут известны подробности.

Лорд Гринготтс уступил, признав, что это был стоящий аргумент. Волшебный мир на самом деле слишком заинтересован в жизни Мальчика-Который-Выжил. И он не знал, как волшебники поведут себя, узнав, что тело их надежды также вмещает в себя одного из Древних.

— Очень хорошо, мистер Поттер. Я клянусь моей жизнью и честью, что все, обнаруженное в этой комнате не будет открыто никому. Живым, мертвым или находящимся на грани.

— Благодарю вас, Лорд Гринготтс, — Гарри перевел взгляд на Глэйва. — Вы принесли те зелья, о которых я вас просил?

Глэйв показал два флакона.

— Одно стимулирующее и одно болеутоляющее.

— Спасибо, — Гарри снова повернулся к Лорду Гринготтсу. — Еще минутку, и мы удовлетворим ваше любопытство. Но я должен предупредить, что, если вы хотите выяснить у него что-то, пока мы разделены, то делайте это быстро, потому что мы не можем долго оставаться отдельно друг от друга.

Лорд Гринготтс увидел, как мистер Поттер сделал несколько глубоких вдохов, а затем, казалось, потерял сознание.

Спустя мгновение появился ослепляющий белый свет. Потускнев, он явил мужчину с каштаново-золотыми волосами. Хотя его внешний облик и не соответствовал данному Мерлином, но ослепляющий белый свет, окружавший мужчину, совпадал с последним описанием гоблинами Великого Волшебника, перед его вознесением, дабы соединиться с другими Древними на небесах. Древний обозначил поклон в сторону Лорда Гринготтса и сказал:

— Приветствую вас, Лорд Гринготтс. Я — Дэниел Джексон.

— Мое почтение, мистер Джексон, — поклонился в ответ гоблин. — Прошло уже много времени с тех пор, как один из Древних был среди нас.

— У вас есть ко мне вопросы? Если нет, то я должен соединиться с Гарри.

— Нет, их нет. Согласно указаниям, я должен буду проверить вас, когда вы соединитесь с мальчиком, — ответил Лорд Гринготтс.

— Отлично, — и, ни сказав больше ни слова, Дэниел исчез.

Лорд наблюдал, как Глэйв быстро подошел к мистеру Поттеру, и, когда мальчик очнулся, помог проглотить оба зелья.

Гринготтс обождал еще несколько минут, пока зелья не начали работать, а потом спросил у изможденного юного волшебника:

— Мистер Поттер, согласно указаниям, чтобы определить, принадлежит ли вам хранилище Мерлина, необходимо сделать только одно, — он достал абсолютно черный камень. — Нам оставил это Мерлин. Он наказал дать этот камень в руки тому, кто, возможно, унаследует его хранилище. Камень покажет, принадлежит ли сейф вам или нет.

— И я должен просто взять его? — голос Гарри звучал крайне устало.

— Да, это все, что требуется, — подтвердил Лорд Гринготтс.

— А что со мной произойдет, если я не тот, для кого предназначено хранилище? — спросил мальчик.

— Ничего.

Лорд Гринготтс протянул камень, и Гарри взял его. В момент касания кабинет залил ослепительный белый свет. Захваченный врасплох, Гарри отпустил камень, и яркий свет исчез, а камень вместо белого снова стал черным, прежде чем упасть на ковер.