В одну реку или Сам себе дедушка. (джен)

Преждевременное возвращение Люпина слегка усложнило мне задуманное освобождение Петтигрю, но не помешало его осуществлению. Подготовлено всё было давно, а для исполнения хватило получаса, так что выбрать время труда не составило.

Ещё в прошлом году, во время истории с Добби, мне пришла в голову одна идея. Я вызвал Кричера и спросил:

— Ты можешь попасть в Малфой-мэнор?

Я заметил, как он напрягся, и добавил:

— Обещаю, я не потребую ничего, что может навредить хозяевам дома. Скорее наоборот.

Я не лукавил: в глазах Волдеморта задуманное мною лишь прибавляло Малфоям очков, а его планируемое падение ничего, кроме добра, семье принести не могло. Даже если на данный момент они были другого мнения.

Кричер поклонился:

— Могу, господин.

— Принеси мне волос Нарциссы. И так, чтобы тебя никто не видел. И никому не говори. Вообще никому, понял?

— Кричер понял, господин.

Вскоре у меня в руках было несколько белокурых волосков. Кричер заверил, что они принадлежат именно Нарциссе. Ну что ж, теперь мне предстояло в этом убедиться.

Кричер не обманул. Через пару минут после приёма Оборотного зелья моя физиономия в зеркале сменилась куда более молодым и красивым женским личиком. Я натянул загодя трансфигурированную по картинке из модного журнала мантию, руководствуясь его же инструкцией, подобрал волосы и двинулся в свой «секретный» подвал.

Питер с мрачным видом сидел в клетке. На мои шаги он повернулся — и даже по крысиной морде стало видно, как он изумлён.

— Ничего не спрашивай, у меня мало времени, — быстро заговорил я. — Если будешь слушаться, то сегодня же окажешься на свободе.

Дураком Питер никогда не был. Он кивнул и замер, ожидая продолжения.

— Я тебя сейчас выпущу из клетки. Ты превратишься и дашь мне Непреложный обет. В двух пунктах. Потом превратишься обратно, и я тебя вынесу отсюда. И отпущу. Если согласен — кивни.

Он думал целых полминуты. Ну да, Непреложный — это не шуточки, но деваться-то ему было некуда! Так что в ответе я практически не сомневался.

— Ты поклянёшься, что найдёшь Тёмного Лорда и поможешь ему вновь обрести могущество, — сказал я, когда передо мной вместо крысы оказался знакомый низенький толстячок. Выглядел он, кстати, лучше, чем я помнил. Неужто на Кричеровых харчах раздобрел? — И поклянёшься никогда никого не убивать. Я выполняю просьбу, но не хочу быть ответственной за кровь.

Чью именно просьбу, я уточнять не стал. Пусть сам решит, выбор невелик.

— Найти Тёмного Лорда?! — заверещал он. — Никогда не убивать?! Но это же невозможно!

— Возможно. И помни, что я могу убить тебя прямо сейчас. Или сдать дементорам — Сириус оправдан, а твоя вина доказана. Выбирай.

Он поныл ещё некоторое время, но выбирать-то было не из чего. Так что Обет он дал. Я, правда, не знал, сработает ли Обет, принятый под Обороткой, но это в общем-то не имело значения. Об обмане Питер не узнает, а если вдруг и узнает, то проверять не рискнёт.

Потом я загнал его в сумку и отправился за город. Выпуская его, я всё ещё колебался: намекнуть, где искать Лорда, или нет? В последний момент решил, что не стоит. Только напомнил, что Англию ему следует покинуть как можно быстрее. В прошлый раз сам справился, разве нет? Справится и теперь.

Уверенности у меня не было, да и быть не могло, но не зря же Судьба хранила Питера от моих попыток сдать его властям? И я в очередной раз положился на интуицию.

А вот про то, что Крауч-младший не умер в Азкабане, я ему сказал. Прибавив: «Не вздумай выяснять, откуда мне это известно, и вообще не смей никому говорить, что узнал это от меня. Я и так очень рискую, говоря тебе это, так что если ты нас выдашь — сам понимаешь...»

Я не особо рисковал. В хитроумии Питера я не сомневался, придумать источник информации вполне в его силах. А связываться с Малфоями он не захочет — прекрасно знает, что они найдут способ нагадить.

Про Барти я упомянул не зря: информация была из разряда ключевых, а отдавать на растерзание Волдеморту незнакомую мне Берту Джоркинс я не собирался. Хотел было просто поговорить с ней и отговорить от поездки, но так и не придумал, под каким предлогом это устроить. Поэтому предпочёл более сложный путь.

Ещё год назад я решил, что присутствие Добби в Хогвартсе пока что не требуется, а вот мне он может и пригодиться. Так что я его разыскал и пригласил к себе на службу. Для начала велел разобрать вещи в родительском доме и подготовить всё для ремонта — самому мне этим заниматься было всё равно некогда, а что ж за сапожник без сапог? Правда, само восстановление дома я пока отложил, ограничившись консервацией. Но Добби был при деле. За зиму я осторожненько узнал, где живёт Берта, и дал Добби новое поручение: незаметно следить за ней, и если она поедет за границу — охранять. Не позволять удаляться от людных мест. Но так — особо подчеркнул я, — чтобы никому не был нанесён ущерб, ни имущественный, ни тем более физический. И чтобы его никто не видел.

Добби заверил, что всё понял.

Сириус, посвящённый в историю с Клювокрылом, охотно согласился поучаствовать, но внёс свои коррективы. Гиппогрифы, сказал он, животные южные, выживать самостоятельно в шотландских горах бедняге будет нелегко. Лучше помочь ему перебраться куда-нибудь в более благодатные края, в те же Пиренеи. Если я не против, он этим займётся вместе с Гарри, парню такое путешествие не повредит. Я был не против. Младший пришёл в восторг и уговорил взять с собой Рона. Я и сам бы с ними с удовольствием отправился, но не вышло: наша фирма внезапно получила выгодный заказ из Франции, так что ни о каком отпуске не могло быть и речи. Заказ был срочный, шеф планировал впервые использовать модифицированные мною чары, разработку и проверку которых я не так давно закончил. Впрочем, Мерлин с ним, с отпуском, зато я уговорил взять на работу в качестве моего помощника Ремуса, чья помощь в разработке действительно была значительной. Шеф кривился, но в конце концов сдался, проворчав: «Под вашу личную ответственность». Я не возражал.

Ла-Манш мы пересекли все вместе, Сириус на Клювокрыле, а мы на мётлах. Потом разделились: мы с Ремом двинулись в Бретань, а Сириус с мальчишками на юг, в Пиренеи. Хедвигу они взяли с собой, но первое письмо принесла не она, а знакомый мне по «прежней жизни» карликовый сычик. Сириус написал, что познакомился с малышом на одном из привалов и тот охотно согласился пойти к «бессовному» Рону «на службу». Я даже не стал уточнять, в каком именно облике Сириус умудрился познакомиться с птичкой. Он прекрасно ладил с любыми живыми существами в обеих своих ипостасях.

Вернулись мы тоже почти одновременно, в самом конце июля. В Британии в кои-то веки проходил финал Международного чемпионата по квиддичу, и Гарри с Роном ни за что не согласились бы пропустить это событие. Я, если честно, тоже. К тому же мне было любопытно, не изменится ли ход матча в сравнении с тем, что мне запомнился. Да и последующие события имели немалое значение.

Сириус и Рем, к моему удивлению, на чемпионат не собирались. Они, как оказалось, фанатами квиддича вовсе не были, и, по словам Сириуса, «ещё в школе наелись им по уши, спасибо Джею». Так что на Чемпионат младший должен был отправиться с семьёй Уизли, а я в компании шефа и сослуживца. Гермиона должна была вернуться с родителями из-за границы в середине августа. Договорились, что неделю они с Роном погостят у нас — Гермиона в Блэк-холле ещё не была и терзалась любопытством, — потом я доставлю их в Нору и уже оттуда вся компания двинется на Чемпионат. Артуру в придачу к элитным министерским билетам досталась и удобная очередь на порт-ключ. Сам я по случайности бывал в тех местах и считал, что лучше аппарировать самостоятельно и пройти пяток миль, чем пользоваться порт-ключом и потом неделю болтаться вокруг пустого квиддичного поля. Но у детей выбора пока что не было.

День рождения младшего мы решили отмечать скромно, «по-семейному». За завтраком зашла речь о Патронусах. Рем шутливо посетовал, что Блэк-холл так старательно очистили — теперь, мол, боггарта не сыщешь, а Гарри не помешало бы ещё потренироваться. Мы уже знали, что телесный Патронус под воздействием «псевдодементора» у него получился только один раз, и Рем считал, что успех хорошо бы закрепить. Сириус предложил пока потренироваться в комфортных условиях, а чтобы было сложнее — пусть учится создавать говорящего Патронуса. Гарри преисполнился энтузиазма, но потом вдруг как-то поскучнел. Долго ёрзал на стуле и наконец выдал:

— Сириус, я давно хотел спросить, только при Роне не хотел... Почему Волдеморт хотел меня убить? Ну, то есть почему меня раньше, чем маму?

Появись здесь Волдеморт собственной персоной — вряд ли мы удивились бы больше. Даже я не сообразил, откуда он это взял. Хотя должен был бы.

— С чего ты так решил? — настороженно спросил Сириус.

— Я голос мамы слышал... ну, когда дементор, — младший говорил, уставившись в пол. — Как она просит: «Лучше меня, не Гарри». Но если она так просит — значит, Волдеморт хотел меня убить, а не её, правда? А почему? Должно же быть наоборот! Я думал, что он меня так, заодно, а получается — нет.

Сириус и Рем переглянулись. Рем покачал головой, но как-то неуверенно. Сириус нахмурился и глянул в мою сторону.

— Если это секрет, так я могу выйти, — тотчас предложил я. Сириус хмыкнул:

— Ты уже в это дело по уши влез. Какие уж теперь секреты...

— Бродяга... — осторожно начал Ремус. Блэк решительно тряхнул чёлкой:

— Рем, Гарри уже не ребёнок. И он сам догадался, разве не так? Значит, имеет право знать. В конце концов, ему уже четырнадцать.

— Ты считаешь это хорошим подарком на день рождения? — Ремус не то чтобы спорил — скорее сам сомневался.

— Я считаю, что Гарри вправе знать, почему на него ведут охоту. Заслужил.

Рем пожал плечами, но спорить больше не стал.

— Понимаешь. Гарри, — медленно, подбирая слова, заговорил Сириус, — Прорицания как школьный предмет, конечно, чушь. Но настоящие Пророчества всё же бывают. И за Трелони такое числится.

— Правда? — удивился младший. — А я думал, она придуривается.

Мы недоумённо переглянулись. Впрочем, моё недоумение было вызвано иными причинами.

— Что она тебе рассказала? — требовательно спросил Сириус.

— Да не мне, я просто слышал! На экзамене. Она вообще как спала с открытыми глазами, потом ничего вспомнить не могла, и голос такой был странный.

— Что она говорила?

— Про Тёмного Лорда — что он возродится, как прежде. И что его слуга скоро освободится и поможет его возрождению. Который двенадцать лет был в цепях.

Сириус присвистнул. Рем встревоженно спросил:

— Ты кому-нибудь говорил про это?

— Нет, а что? Надо было?

— Вообще-то да. Дамблдору сказать стоило. Или хотя бы нам.

— Ну, я же не знал, что это по-настоящему! — растерялся Гарри. Сириус успокаивающе положил руку ему на плечо:

— Не переживай, этого никто наверняка не знает. Главное — ты не стал трепаться направо и налево. Вспомни, что точно она сказала?

— Ну... «Тёмный Лорд лежит совсем один, покинутый всеми... Тот, кто поможет ему... преданный слуга... двенадцать лет в цепях... освободится скоро... отправится к своему господину... восстанет из пепла...» Вот так, кажется.

Минут десять ребята спорили, кто имеется в виду, не бред ли это вообще и что по этому поводу следует предпринять. Я отмалчивался — под предлогом плохого знакомства с реалиями прошлой войны и личным составом Пожирателей. На самом деле я боялся проговориться про Барти. Странное оно было, это пророчество: вроде и про Питера, а вроде и не подходит к нему... и то ли младший не всё запомнил, то ли прежде оно иначе звучало. Может, изменилось вместе с событиями?

Сошлись в конце концов на том, что надо сообщить Дамблдору и внимательно следить за событиями.

Младший тут же вернулся к прежней теме:

— Сириус, ты про другое пророчество говорить начал, да?

Сириус фыркнул:

— Да уж точно, что про другое, про это мы не знали. Но тоже от Трелони. Она напророчила, что родится тот, кто сможет победить Волдеморта. Родится на исходе седьмого месяца у тех, кто трижды бросал ему вызов. Вас таких двое родилось — ты и Невилл Лонгботтом. Вот только вышло так, что Волдеморт узнал о Пророчестве. Больше года вам удавалось прятаться. Ну а потом... в общем, Волдеморт пришёл действительно за тобой, родители просто стояли на дороге. Не удивлюсь, если эта тварь считала, что они — по крайней мере, Лили — с готовностью отойдут в сторону. Такая вещь, как материнская любовь, не для его мозгов.

— Выходит, их — из-за меня? — растерянно проговорил Гарри. А я вспомнил, что сам когда-то совсем иначе реагировал. Ну да мне и рассказывали — иначе.

Я встал и молча обнял младшего за плечи, прожал к себе. Была бы вторая пара рук — обнял бы и Сириуса. Тому разговор тоже давался нелегко. Но он держался.

— Глупости. Они были бойцами и знали, на что идут. Они трижды уцелели, встретившись с Волдемортом, такое мало кому удавалось. Четвёртый раз не вышло. А если уж искать виноватого, то это точно не ты. Скорее уж Трелони.

— Или тот, кто притащил Волдеморту информацию о Пророчестве, — вставил Люпин.

— Кто? — немедленно потребовал ответа младший. Ремус только плечами пожал. Сириус повторил его жест. Действительно не знают или не хотят говорить? Я не смог понять.

Да если честно — не очень и пытался.