Запах Гарри (гет)

Скажем так: воцарись вокруг полный и абсолютный хаос, этот человек стоял бы в самую грозу на вершине холма, одетый в мокрую медную кольчугу, и орал: «Все боги — сволочи!»

Терри Пратчетт, «Цвет Волшебства»

«Играючи меняя персонажей местами, забрасывая их в глубины страха и отчаяния, мистер Стил пытается стереть границы добра и зла и показать, как смельчаки превращаются в трусов и наоборот, — строчило Прытко Пишущее Перо. — Но умопомрачительных рокировок недостаточно, чтобы скрыть отсутствие обязательной для таких произведений мотивации у героев, которые и должны служить двигателем сюжета. До самого конца ты ждешь большого Ответа на вопрос о том, почему в этой книге происходит то, что происходит, но получаешь лишь смазанный финал и скомканное прощание, как от партнера, который внезапно тебя разлюбил. Если вам нечего делать на выходных, возьмите эту книжку и почитайте, но если вам есть чем заняться, например, почесать свой нос, лучше почешите нос. Это принесет вам больше пользы и наслаждения».

Рита прочитала рецензию и улыбнулась своей самой сладкой улыбкой. Перо зависло над столом, ожидая вердикта.

— Замечательно, мой дорогой, — произнесла Рита. Она уважала свое Перо как профессионал профессионала, а факт преданности и вечного молчания делало волшебный инструмент незаменимым помощником и партнером. Если и был на свете мужчина столь же замечательный и соблазнительный, как Прытко Пишущее Перо, она такого не знала.

Перечитав всю рецензию заново, Рита улыбнулась, испытывая почти физическое наслаждение. Низ живота наполнился сладкой истомой. Иногда ей казалось, что очередная капля чернил, сорвавшись с кончика Пера, прожжет пергамент и стол, настолько его статьи сочились ядом. Рита сложила из листков бумажных голубей и отправила их в кабинет редактора. Утром, придя на работу, главный редактор Кафф увидит на своем столе очередной скандал.

Перо перед ней вдруг завертелось вокруг своей оси. Рита приняла бы это за выражение радости, но крутился ее партнер уж слишком бешено.

— Что та... — успела спросить она. Чья-то сильная ладонь накрыла ей рот, а вторая рука прижала ее живот к спинке стула.

— Добрый вечер, мисс Скитер, — произнес голос над ухом. Он говорил шепотом, но для того, тут же поняла Рита, чтобы она его не узнала. — Обещайте, что не будете кричать, и я поклянусь больше не портить ваш безупречный макияж своими грубыми лапами. Кивните, если согласны.

Она кивнула.

— Отлично. Спасибо за понимание. — Ладонь с ее губ исчезла, но вторая рука осталась на месте.

— Вы очень любезны. Что привело вас ко мне в столь поздний час? — спросила Рита, пытаясь затормозить бешено бьющееся сердце. Он может чувствовать, что я волнуюсь, подумала она, посмотрев на крепко обнимающую ее руку. Перо сердито завертелось, но она взглядом заставила его прекратить.

— Желание добиться справедливости, — ответил незнакомец. — Весьма поэтично, не так ли?

— Ах, уважаемый, не знаю вашего имени, боюсь, что справедливость у каждого своя, и ни о какой поэзии речи быть не может.

— Вы не верите в высшую справедливость? Что ж, ваше право. Тогда я скажу так: у меня есть к вам дело, успешный исход которого принесет мне моральное удовлетворение, а вам — самую яркую новость года.

Рита несколько секунд молча дышала, а затем, собравшись, ответила:

— Как же это банально, мистер Голос за Спиной. Кто-то хочет огласки, поэтому пробирается к известной журналистке в офис, зная, что она часто задерживается на работе, и предлагает ей сделку. Ничего оригинальней придумать не смогли?

Незнакомец за ее спиной рассмеялся хриплым, глубоким смехом, чем-то напоминающим звериный рык. Тело Риты, вплоть до позвоночника, задрожало от этого звука.

— Скоро вы узнаете, что я не столь зауряден, как может показаться на первый взгляд.

— Мне, знаете ли, многие обещают сенсацию года. Можно сказать, я каждый день публикую очередную «сенсацию года».

— Мы ходим по кругу. И сколь бы ни был мне приятен этот танец, я вынужден настоять на своем. Вы не пожалеете, мисс Скитер. Назревают страшные времена, и вам не удастся отсидеться в своем кабинете за кипой бумаги. Порой в гуще боя безопасней всего.

— Кто так сказал? Какой-нибудь дезертир?

— Мне нравится ваше остроумие. Накопите за ночь весь свой яд, ибо у вас будет кого травить.

— И кого же?

— Министерство Магии. — Рука крепче прижала ее к спинке стула, и Рита вздрогнула. — Завтра в четыре часа дня ждите у дверей нижнего зала Суда Визенгамота.

— Так уж и быть, — ответила она.

— Вот и умница. — На своем затылке она ощутила теплое дыхание и услышала шумный, долгий вдох. — Чудесно пахнете, Рита. Жаль, что мне пора уходить.

Рука исчезла. Рита обернулась, но никого не увидела, лишь ветер залетал в открытое окно. Сердце ее бешено стучало, и ей не хотелось думать о том, по какой именно причине оно это делает. Прытко Пишущее Перо принялось тревожно летать вокруг нее, и Рита устало отмахнулась.

— Да все со мной в порядке. Не впервой, сам знаешь.

Кончик Пера грустно повис.

Закрыв глаза, Рита вздохнула.

— Все. Пора домой. До завтра. — Нежно прикоснувшись пальцем к Перу, она вышла из кабинета.

Прытко Пишущее Перо некоторое время неподвижно висело в воздухе. Затем, как только раздался хлопок аппарации, оно нырнуло вниз и ткнуло кончиком в деревянную поверхность рабочего стола. Сбоку проявился скрытый отсек, для которого при обычных обстоятельствах просто не хватило бы места. Перо подцепило острием аккуратно прошитую папку с надписью «Искусство скандала: история Риты Скитер» и открыло его на закладке. Повисев мгновение в воздухе, перо стремительно бросилось вниз и нарисовало под последней строчкой три звездочки. Затем, совершив изящный оборот вокруг оси, оно начало быстро писать на чистой странице, в спешке оставляя кляксы после каждого слова:

«Ей нравилась сама идея помешательства на чем-нибудь, на неодухотворенной вещи — лишь бы найти предмет обожания, от которого глупо и невозможно ждать ответной любви. Обрубая свои мечты на корню, она могла радоваться жизни»...

Перед рассветом, закончив очередную главу, Перо тихо спланировало на стол, словно самое обыкновенное.

* * *

Хестия Джонс облизнула губы.

Некоторые события обладают особенным влиянием на будущее. Магглы называют это эффектом бабочки, теорией хаоса или другими звучными определениями. Ты отправился в прошлое, наступил на жука, который копошился в лепешке тираннозавра, и изменил всю современную историю. (Отступление: смотрите под ноги). Но волшебник, услышав ваши проникновенные речи о взаимосвязи всего и вся, лишь снисходительно улыбнется. Каждый в мире магии знает, что Вселенную не обмануть подобными трюками. Она заранее знает, что вы собираетесь сделать — еще до того, как у вас появится возможность подумать о том, что было бы неплохо это сделать. Рассказывают, что Клариус Мозговитый (1535-1427 г.г.) как-то смог подобраться максимально близко к тому, чтобы перехитрить саму Ее. Судьба этого умнейшего человека, который родился после того, как умер, до сих пор служит волшебникам предостережением, а могила — вечным сумрачным напоминанием. Кроме имени, даты рождения и смерти на надгробии выбиты его последние слова: «Кажется, я понял!» Не пугайтесь, у Вселенной на самом деле есть чувство юмора.

Но никогда не пытайтесь ее рассмешить. Именно поэтому пророчества сбываются: потому что Вселенной они нравятся. Впрочем, об этом много позже.

Итак, Хестия Джонс облизнула губы. До этого события, разумеется, произошло много всего. Но очень важно сразу же упомянуть о мисс Джонс. Это был не вульгарный жест, а непроизвольный порыв крохотной частички ее души, запустивший цепочку событий, вероятность возникновения которой падающим с моста пьяницей стремится к нулю.

А за несколько часов до этого, правдами и неправдами, наконец-то ВСЕ НАЧАЛОСЬ...

...Гарри вздыхал и сердито сопел, казалось, целую вечность, прежде чем Сириус отправил его спать. Слишком много всего свалилось на парня сегодня, нужно было дать ему передохнуть, пока шаткий юношеский разум не сдался на волю судьбы. Меланхолично проследив за растворившимся в темноте лестниц силуэтом, Сириус зевнул и подошел к зеркалу. В основном ему понравилось то, что он увидел, даже несмотря на ребра, проглядывающие в середине груди, как каркас обтянутой целлофаном теплицы. Сириус любил себя. Любил больше, чем многие люди могут себе представить, любил самозабвенно. Он думал о том, каким его видят другие люди, и любил представление о себе в их мыслях. Помнится, занимаясь сексом, он порой воображал себе, как выглядит со стороны, и старался подобрать наиболее удачные позы и ракурсы.

Эх. Из Сириуса Блэка вышла бы отличная кинозвезда. Или порнозвезда, если бы ему особо повезло в жизни.

Дверь в прихожей открылась и закрылась.

— Бродяга, ты тут?

— Лунатик! — сказал Сириус, оглянувшись. — Не знал, что ты в Лондоне. Погоди, я включу Зивона.*

— Заткнись. У меня серьезный разговор.

— Тогда буду напевать что-нибудь драматичное. Заходи.

Ремус Люпин выглядел как побитая собака и обладал выражением лица побитой собаки. Сутулый и усталый, он сел в кресло и сложил перед собой руки.

— Выглядишь отвратительно, — заметил Сириус. — У тебя то самое время месяца?

— В последнее время у меня каждый день — то самое время. Но нет, полнолуние только через неделю.

— Так в чем дело?

Ремус поднял указательный палец вверх. Когда они были подростками, заправилами в их маленькой компании были Джеймс и сам Сириус, но это продолжалось ровно до того времени, пока Ремус Люпин не поднимал вверх палец. Сириус пересматривал воспоминания о каждом моменте, репетировал перед зеркалом, но достичь подобного эффекта у него так и не получилось. Возможно, все дело было в животном магнетизме. В прямом смысле.

— Погоди, надо кое-кого дождаться, — сказал Ремус.

Дверь вновь открылась и закрылась.

— Я имею право на малейшее уединение? — спросил Сириус в пустоту.

— Нет, — ответил Ремус. За его спиной появился Дамблдор. Старый негодяй отлично умел выступать из темноты: сначала показывалась борода, затем нос и очки, затем плечи и так далее: будто его тело состояло из полутеней, наложенных друг на друга.

— У меня к тебе важный разговор, — заявил Дамблдор.

— Неужели, мой мальчик? — воскликнул Сириус. — Альбус, ты в последнее время сам не свой. Ни разу не предложил сходить в паб или по девкам. Где твой разнузданный оптимизм?

Дамблдор пару раз моргнул.

— А, понял, — сказал он. — Сарказм. Но разговор и в самом деле серьезный. Пришла тебе пора выйти в люди. Как ты относишься к тому, что мы тебя оправдаем перед судом?

— Честно говоря, мне глубоко плевать, кем там меня считают. А еще я знаю, что и вам плевать. Поэтому смею предположить, что это также необходимо для достижения нашей общей прекрасной цели.

Дамблдор грустно вздохнул.

— Твое недоверие удручает меня, мой мальчик.

— И все же оно имеет под собой основания, да?

— Не буду спорить.

— А как вы собираетесь меня оправдать? Я должен буду заявиться в Министерство, чтобы меня схватили авроры на глазах у всей страны?

Ремус вытянул шею и посмотрел на Дамблдора, стоящего у него за спиной.

— Давайте вернем его в Азкабан, директор, — сказал он. — Сириус Блэк, который боится излишнего внимания — бесполезное существо.

* * *

Распространенный прием: описание быстроразвивающихся сцен с многочисленными мимо пролетающими предметами быта, пробегающими людьми и другими скорыми событиями с точки зрения случайного обывателя. Начинаются они примерно так: «У мистера Nс самого утра день не задался...» И далее следует краткое описание его скучной, обыденной жизни, которая резко будет контрастировать с тем, что вскоре произойдет. Таким образом можно показать, как потрясающе героически выглядит герой, и одновременно избежать щекотливого момента, касающегося мыслей героя в этот кратковременный период. Вот и Сириус предпочел бы посмотреть на себя со стороны, потому что взгляд изнутри не внушал священного трепета. Он не был из тех, кто жалеет девушек из-за девчачьих трудностей жизни вроде высоких каблуков: мы все стараемся ради себя, никто никого не должен заставлять как-либо одеваться. Но прямо сейчас он был ужасно близок к тому, чтобы поменять свое мнение.

Каблуки оказались жутко неудобны.

В него влили оборотное зелье: Дамблдор обещал, что девушка пышет здоровьем и внешними данными. Но оценить свое тело у Сириуса не было возможности, так как ему все время казалось, что он вот-вот упадет лицом вниз на черные плиты Министерства Магии.

Прошедший мимо русоволосый смазливый парень оглядел его с головы до ног. Тебе сегодня не светит, чувак, подумал Сириус.

В животе забурлило: обратное превращение началось.

Он долго допытывался до Дамблдора, угрожал и шантажировал его, чтобы получить ответ на вопрос: почему девушка? Почему, если надо проникнуть в Министерство Магии незамеченным, Сириусу Блэку обязательно нужно превращаться в миловидную девицу?

И ему объяснили.

Не то чтобы это оказалось примером гениальной философии, но впервые в жизни Сириус на миг подумал о том, что в странных и сумасбродных действиях Альбуса Дамблдора есть крупица смысла (мародеры с раннего детства были уверены, что директор берет исключительно своим природным обаянием).

— Все очень просто, сынок, — сказал Дамблдор, сидя в любимом кресле Ориона Блэка, как в своем родном. — Оборотное зелье создано для того, чтобы превращаться в любого другого человека. Но испокон веков повелось, что все выбирают личину, чей пол совпадает с их собственным. Признаться, когда я впервые это осознал, мне подумалось: а почему именно пол? Почему не цвет глаз или волос? Почему не рост? Только затем я понял, что для мужчины очень важно все время ощущать себя мужчиной, как и женщине — ощущать себя женщиной (хотя многие уважаемые дамы будут готовы поспорить со мной по этому поводу). Получается, что имеет место некоторое правило, норма, нарушение которой не повлечет за собой уголовной ответственности, но все же выбьет из колеи всех, кто будет свидетелем нарушения. А теперь представь себе, как мог бы мыслить человек, бредущий по коридорам министерства, намереваясь исполнить какое-нибудь смертельно важное поручение. Разумеется, его голова занята совсем другим, но если бы ему довелось подумать о том (заметь, я не говорю «если бы его спросили», это совсем иная ситуация, потому что если задать человеку вопрос на проверку его умственных способностей, он будет думать о том, какой ответ ждешь ты, а не какой ответ правильный); так вот если бы ему довелось подумать о том, как бы выглядел Сириус Блэк, который пробирается под Оборотным Зельем в их любимое Министерство, что бы этот среднестатистический обыватель себе представил?

Перед глазами Сириуса промелькнула неясная мрачная фигура, но фигура определенно мужского пола. С внезапным испугом он подумал: «Черт возьми, неужели я — среднестатистический обыватель?»

— Мужчину, — уныло ответил Сириус. — Он представил бы себе мужчину.

— Вот именно. — Дамблдор задумчиво пожевал губами, словно они обсуждали высокие материи. — А теперь представим, что произойдет в голове человека, который видит, как красивая молодая мисс превращается в Сириуса Блэка. Как ты считаешь?

— Увидев Сириуса Блэка, он поднимет палочку, кинет в меня пару проклятий и заорет что есть мочи.

— Ты уверен?

Сириус некоторое время молчал, затем покачал головой. Есть нечто отвратительное в том, как сумасшествие раскладывают по полочкам прямо перед тобой.

— Ступор, — сказал наконец он. — Он впал бы в ступор. На несколько секунд уж точно.

Слово «откровение» не очень хорошо описывало происходящее, но других определений на ум не приходило.

— И вновь ты прав. И наконец, чтобы обезопасить нашу миссию со всех сторон от всяких горячих голов, в момент обратного превращения в непосредственной близости от тебя будут находиться несколько высококвалифицированных авроров.

Последнее, к сожалению, Дамблдор отказался объяснять, сославшись на поздний час.

* * *

Сириус, ковыляя, подошел к столику дежурного, за которым сидел худосочный стажер.

— Мне бы к мистеру Скримджеру, — произнес Сириус и, когда стажер поднял голову, энергично и наивно заморгал. Он сам часто сталкивался с этим приемом. Когда девушка часто моргает, широко распахнув глаза, любому хоть чуточку неуверенному в себе парню (а значит, практически любому) следует тут же зажмуриться, заткнуть уши и начать громко бормотать. Это значит, что вы в опасности. Частое моргание посылает прямо в мозг молодого человека сигнал: я — милая девушка, которая просит у тебя совершенно несущественную мелочь, и ты не посмеешь ответить мне ничего, что может меня смутить или каким-либо образом выбить мою душу из хрупкого равновесия, потому что в таком случае ты увидишь в моих глазах непонимание и обиду, и тебе станет неловко. А еще ты покраснеешь, как маленький мальчик, так что, мерзкий ты слизняк, не смей противиться моей просьбе, иначе я тебя сотру в порошок загадочной женской силой, о которой ты ничего не знаешь, но которую в глубине души очень боишься. Что-то вроде этого.

Сириус постарался сыграть как можно убедительнее.

— Но... мистера Скримджера сейчас нет на месте, мисс, — ответил стажер и громко сглотнул. Черт, как же ты жалок, подумал Сириус, глядя на него, и с удивлением сообразил, что именно так, должно быть, и думают девушки. Хехе, почти что забавно, даже в столь плачевной и нестабильной ситуации. Падая с высокого обрыва вниз, Сириус Блэк успел бы посмеяться над незадачливым туристом, на чью голову нагадила чайка.

— Печально, — протянул он. В животе у него вновь заурчало, а затем заурчало и в нескольких других местах, от которых в обычных обстоятельствах такого не ждешь. Надо спешить. — А кто его заместитель?

— Мистер Шеклболт, мисс.

— Где я могу его найти?

— Дальше по коридору направо, первый кабинет слева. Или же где-нибудь в коридоре, высокий такой, в фиолетовой мантии, вы его не пропустите, — отбарабанил стажер.

— Спасибо, — своим самым мурлыкающим голосом ответил Сириус и, поддавшись внезапному порыву безумия, коснулся пальцем щеки парня. И в тот же миг он с ужасом заметил, что протянутый им вперед палец уже успел превратиться обратно в мужской.

Ужас, подумал Сириус. Надо будет по приходу домой его отрезать и скормить Клювокрылу.

Кингсли Шеклболт стоял, прислонившись спиной к стене, и подробно и обстоятельно вещал что-то своему коллеге. Он и вправду был высок, и на нем была фиолетовая мантия, но Сириус удивился тому, что стажер не упомянул о цвете его кожи. Парнишка, должно быть, магглорожденный. Странные они, эти магглы.

— Здравствуйте, мистер Шеклболт, — произнес Сириус, глядя на аврора невинными женскими глазами. — Вы должны срочно меня арестовать.

— Вы уверены? — спросил Шеклболт тоном врача, интересующегося: «У вас точно болит именно здесь?»

— Абсолютно.

Наручники защелкнулись на запястьях Сириуса — он и моргнуть не успел. Цепь протянулась вниз, как змея, и обвилась вокруг его лодыжек.

— Готово, — сказал аврор. — А теперь объяснитесь, так как я вижу, что у вас уже началось обратное превращение.

— Сразу оговорюсь, у меня во рту портал, — предупредил Сириус. — Я требую, чтобы суд состоялся прямо сейчас. И если этого не будет, вы меня больше никогда не увидите. А еще он активируется сразу же, как только я потеряю сознание, поэтому скажите тому бугаю у меня за спиной, чтобы он опустил палочку.

— У вас нет бугая за спиной.

— Вот черт. А было бы круто. Но я обязан был это сказать, да?

— Согласен, — кивнул Шеклболт. — Получилось очень даже эффектно.

Если бы Сириус разговаривал с самим собой, то обязательно сделал бы замечание по поводу этого портала во рту, сказав: «Ты поэтому решил превратиться именно в девушку?» К сожалению, никого достаточно остроумного рядом не было. Сириусу становилось грустно, когда упускалась возможность пошутить. Каждый раз в таких случаях крошечная часть мироздания где-то жалобно умирала.

— Допустим, что я соглашусь, — кивнул Шеклболт. Авроры в коридоре настороженно подслушивали их, и даже несколько случайных зевак в строгих министерских мантиях с любопытством следили за их беседой. — Но почему я должен исполнить вашу просьбу?

Наступила звенящая тишина, и Сириус удивился, не услышав жужжания случайной мухи.

— Потому что я Сириус Блэк, — заявил он.

В наступившем хаосе он почувствовал себя почти счастливым.

* * *

А где-то неподалеку Хестия Джонс готовилась облизнуть губы. Вернее, все сущее готовилось к тому, что она скоро облизнет губы, и если существовало некое всеобъемлющее вселенское сознание, то в его бесконечном воображении уже возник быстрый женский язычок.

____________________________

* — Имеется в виду песня Уоррена Зивона — Оборотни Лондона (Warren Zevon — Werewolves of London). Сириус услышал ее в те времена, когда бродяжничал, убежав из дома родителей. Тогда они с Джеймсом в первый раз напились и оказались в... впрочем, это уже другая история.