Дикий сад (гет)

— Почему вы молчите?

— Почему ты задаешь глупые вопросы, Грейнджер? — Лестрейндж посмотрел на меня с раздражением. — Часы — это ключ от «Грифона». Надень их и иди куда хочешь. Что непонятного?

— Но я уже пробовала!

Лестрейндж только отмахнулся.

— Не мешай. Не видишь, я занят. — Он кивнул на газету в руках. — Иди лучше Снейпу помоги мензурки с котлами мыть.

Я больше часа пыталась выведать, как ему удалось покинуть «Грифон», но Лестрейндж не рассказал ничего нового. Сначала он был терпелив и подтвердил мою догадку о часах Алисы. Я обрадовалась и, надев их, поспешила вниз. Мне не терпелось оказаться на свободе.

Барьер лопнул, словно мыльный пузырь. Я ощутила это, когда приблизилась к дверям, но они не открылись. Сколько бы я ни дергала за ручку, сколько бы ни стучала и ни ругалась — бесполезно.

Крики эхом, словно в насмешку, разносились по холлу, отражались от стен и искажались.

То смех, то голоса

То пронзительный визг, то стон.

Я пыталась заткнуть уши, чтобы не слышать эти звуки. Стены давили, подчиняли, заставляли забыть. Не магию, нет.

Свободу.

«Грифон» приручал меня, словно пугливое животное. Открывал секреты, показывал сны, уговаривая довериться и считать его другом. Самым преданным. Единственным.

И я на какой-то миг поверила. Но сегодня, подойдя к зеркалу, вместо своего отражения увидела лицо Алисы. Короткие темные волосы, круглое лицо и россыпь едва заметных веснушек на щеках — все было неправильным, чужим.

Испугавшись, я набросила на зеркало плед. Смущение смешалось с обидой, полынно-горькой, удушающей, словно я виновна в том, что заняла чье-то место. А хозяйка, настоящая и любимая, вот-вот придет и прогонит меня.

Накрыв зеркало, я вернулась к Лестрейнджу, но он даже разговаривать со мной не стал. А ведь наверняка рассказал не все.

Я ушла, не в силах больше спорить. Каждая стычка с Лестрейнджем выматывала так, словно мы сражалась на дуэли. И я пошла к Снейпу. Его кабинет — островок покоя: никаких сюрпризов, никаких появляющихся из ниоткуда вещей, никаких зеркал.

Снейп сидел за столом и что-то писал в ежедневнике. Последний эксперимент закончился расплавленным котлом. Мы работали над усовершенствованием зелья Памяти, но испытать его не могли. Не на себе же!

— Рабастан ничего не рассказал? — поинтересовался Снейп.

— Рассказал, — ответила я, сев в кресло напротив. — Барьер исчез, но открыть дверь я не смогла.

— Вы расстроены.

Не вопрос — утверждение. Я не стала спорить, лишь спросила:

— А вы бы хотели выйти из дома? Прогуляться...

— Нет.

— Неужели вам не надоело сидеть в четырех стенах?

Снейп пристально посмотрел на меня, а потом вдруг усмехнулся и сказал:

— Идем.

— Куда?

— Вниз. — Он подошел ко мне и протянул руку.

Неожиданно.

Такой простой жест ошеломил меня. Я неуверенно улыбнулась.

Снейп терпеливо ждал. Сейчас он совершенно не походил на того мрачного и замкнутого человека, которого я знала. Его глаза были чуть прищурены, словно он бросал мне вызов. Хмыкнув, я сжала его руку, сухую и шершавую, словно лист пергамента.

Снейп легонько потянул, и я послушно встала. Я привыкла быть ведомой, но с ним это было необычно. Он не принуждал.

Не настаивал.

Лишь предлагал.

Пока спускались по лестнице, Снейп так и не отпустил мою руку, а я не стала вырываться.

* * *

— Часы у вас? — спросил Снейп.

Я кивнула и поинтересовалась:

— Они помогут открыть дверь?

— Разумеется.

Он не стал ничего объяснять. Шагнул вперед. Я ощутила упругую волну воздуха, которая на миг стала плотной, а потом пропустила нас. Моя ладонь все еще покоилась в его, и я неожиданно поверила, что в этот раз все получится. И ощутила радость, пьянящую, словно сливочное пиво. Я понимала, что не смогу сегодня покинуть «Грифон». То же самое ощущение было, когда я нашла комнату Крауча. Словно еще один кусок мозаики встал на место с тихим щелчком.

— Вы готовы? — спросил Снейп.

В его глазах все еще горел вызов, а на губах играла усмешка. Он ждал, что я отступлюсь. Позорно сбегу и продолжу блуждать по «Грифону» и воспоминаниям, которые, казалось, пропитали каждый уголок этого дома.

Но я не испугаюсь, не в этот раз.

— Конечно, — ответила я, усмехнувшись.

Он повернул ручку, и дверь бесшумно открылась. Свет, ослепляющий до слез, хлынул в проем. Я часто заморгала.

Было одновременно и больно, и радостно. Хотелось завопить от счастья, рассмеяться, но я позволила себе лишь легонько сжать ладонь Снейпа.

— Пошли. — Он потянул меня за собой.

На улице было красиво. Я начала забывать, каким может быть мир, не ограниченный четырьмя стенами, путь это и стены дома, наполненного волшебством. «Грифон» всегда оставался опутанным тенями и шорохами. Даже дневной свет там казался приглушенным, словно на ночник набросили простынь и позабыли снять.

Сад, окружающий «Грифон», наполняли звуки. Теперь я смогла рассмотреть его как следует.

Возле куста ежевики копошился гном. Горстями срывал неспелые ягоды и прятал в сумку. Терновник, напавший на меня в первый день, вел себя смирно. Ветер лениво шумел в его ветвях, разнося по саду запах прелых листьев.

Осень.

Вдоль забора росли полынь и мелисса, а рядом можжевельник и вороника, которая чаще всего встречалась в Шотландии. Ее сладковатый аромат я ощущала, еще стоя на ступенях.

Ятрышник радовал глаз яркими сиреневыми красками, а первоцвет стыдливо прятался в траве. Сад все еще казался неухоженным и одичавшим, но больше не пугал меня. Возможно, потому что я была со Снейпом. А может, не чувствовала угрозы, став источником магии для «Грифона».

— Вы можете покидать дом, но за ворота не выйдете, — произнес Снейп, отпуская мою руку.

Я рассеяно посмотрела на него, не веря. Куда сильнее меня обеспокоило то, что я не чувствовала тепло его кожи.

Иррационально, неправильное, не мое ощущение. Оно могло принадлежать Алисе, когда она расставалась с Барти, но я не была настолько привязана к Снейпу. Я уважала его и совсем немного жалела, да и только.

— А если я попытаюсь?

— Тогда «Грифон» вас опять запрет.

— Но Лестрейнджа же не запер? — удивилась я. — Цветы, которые он принес...

— ... были из этого сада, — перебил меня Снейп. — Все это время Рабастан был здесь. Там дальше есть беседка и пруд. Если хотите, можете прогуляться.

— Вы оставите меня одну?

— А вам нужна нянька? — съязвил Снейп.

Я покачала головой и попросила:

— Останьтесь.

— Зачем?

— Воспоминания. Они приходят, когда я остаюсь одна. Порой мне кажется, что я проживаю чужую жизнь. Краду ее, понимаете?

Снейп поморщился, словно вспомнил что-то неприятное, и неожиданно спросил:

— В комнате Барти вы испугались воспоминаний?

— Не только. В первый раз, когда вы нашли меня там, я увидела вместо вас Крауча-младшего. Словно «Грифон» на миг подменил один образ другим, а потом все стало на свои места, — призналась я.

Это далось мне труднее, чем я ожидала. Об этом было стыдно рассказывать, но я справилась и почувствовала облегчение. Сомнения никуда не исчезли, я все еще не доверяла Снейпу. Но он всегда оказывался рядом, когда был нужен.

— Такое иногда бывает.

— Бывает? — насторожилась я.

Неужели «Грифон» не только меня пытался свести с ума?

— Я тоже вижу людей, которых здесь нет, — нехотя признался он.

— Кого? — Мне важно было услышать ответ.

Но Снейп промолчал и быстро ушел в дом. Я смотрела на закрывшуюся дверь и никак не могла понять, от кого он хотел сбежать: от меня или от себя?

* * *

Вечером Лестрейндж постучал в мою дверь. Сначала я не поверила своим глазам, а он, не теряя даром времени, оттеснил меня в сторону и вошел. Сел на кровать и заявил:

— Наш общий друг шлет тебе привет!

Гримаса на его лице оказалась совсем не радостной. У меня с Лестрейнджем не было общих друзей.

— Я не понимаю, о чем вы, — голос звучал неестественно, хотя я изо всех сил пыталась показать, что не боюсь Лестрейнджа. Но я боялась, и он это знал.

— Человек, который всех нас собрал в этом доме, — любезно пояснил Лестрейндж и, ухмыльнувшись, добавил: — Статья в «Британском вестнике», помнишь? Он заплатил, чтобы ее написали.

— Статья поддельная?

— Настоящая. В отличие от твоего трупа.

— Какая поразительная наблюдательность, — скривилась я.

Похоже, Лестрейндж сегодня не собирался издеваться надо мной, а просто хотел поговорить.

— Труп создали с помощью зелья, которое изобрел наш гениальный зельевар. Фантомное, кажется, но это неважно. Сейчас Снейп работает над другим, не менее опасным.

— Зелье памяти? — уточнила я.

Лестрейндж кивнул.

— Это лекарство.

— Неужели? Можешь доказать это?

— Нет, но...

— Никаких «но»! — перебил он. — Хоть раз подумай головой. Зачем нас здесь собрали?

— Для подпитки «Грифона», — ответила я, не задумываясь.

— Уверена?

Лестрейнджа охватило злое веселье, а в глазах появился тот же безумный блеск, как когда он подчинил меня Империо. Мне стало не по себе, но в этот раз палочка была надежно спрятана.

«Он не сможет мне навредить», — несколько раз повторила я про себя.

Не помогло. Страх стал накатывать волнами, раз за разом накрывая с головой и лишая остатков храбрости.

Я настороженно смотрела на Лестрейнджа, готовая позвать на помощь Снейпа.

— Это зелье испытают на нас, — с уверенностью произнес Лестрейндж.

— Глупость!

— Возможно. А может, инстинкты. Они, в отличие от людей, никогда не подводили меня.

— Зачем вы рассказываете это мне? Почему не Снейпу?

— Он давно сдался, а ты — нет. Ты, Грейнджер, будешь до последнего бороться.

— Какая вам от этого выгода?

— Как и у всех: я хочу жить. Долго и счастливо, вдали от нашего доблестного аврората. — Лестрейндж достал из кармана флакон из темного непрозрачного стекла. — Знакомая вещица?

— Откуда он у вас? — хрипло спросила я.

Тот самый флакон, который я видела в кабинете Снейпа на второй день пребывания в «Грифоне». Он по-прежнему притягивал к себе внимание, и желание выпить зелье становилось невыносимым. В тот день, заметив мой интерес, Снейп спрятал флакон. Я подозревала, что внутри было что-то опасное. Что-то, что могло доставить куда больше неприятностей, чем десяток Пожирателей.

Я моргнула, чтобы избавиться от наваждения.

— Я его одолжил.

— Но у вас нет волшебной палочки.

Не мог же Снейп отдать Лестрейнджу свою? Он бы никогда не совершил столь опрометчивый поступок.

— Она не понадобилась. Северус закрыл тайник на ключ. Ты же знаешь, что магия в «Грифоне» нам не подчиняется.

Я кивнула. Конечно, я это знала, но верила, что Снейпу удается ею управлять лучше, чем мне.

— Это зелье памяти? — Я протянула руку, и Лестрейндж отдал мне флакон.

— Опытный образец, но он недоработан. Есть побочные эффекты.

Лестрейндж встал и подошел к окну. Коснулся барьера: тот замерцал, но не исчез. Словно послушный пес ластился к руке, делясь крохами магии. Лестрейндж раскрыл ладонь и показал мне. Она была покрыта тонкой золотистой пылью.

— Чистая магия, — прошептал он и впервые улыбнулся мне почти доброжелательно.

— Я вас не понимаю. Зачем вы рассказываете все это мне?

— Кто знает... — Лестрейндж встряхнул рукой, и пыль осыпалась. Закружилась маленьким смерчем, превращаясь в шар света.

Я зачарованно смотрела на шар. Хотелось прикоснуться и проверить, настолько ли он теплый, насколько кажется. Впитать магию, вновь ощутить прилив сил.

Шар, словно услышав мои мысли, подлетел ближе. Покружился над головой, а потом послушно опустился над протянутой рукой и исчез.

Я хотела спросить Лестрейнджа, как он это сделал, но в комнате уже никого не было. Остался лишь флакон в моей руке да вопросы.

Я ясно поняла, что игра только начинается.

* * *

А утром к нам пришел волшебник. Закутанный в черную дорожную мантию, с широкополой шляпой, прячущей лицо от любопытных взглядов, он прошел по холлу и скрылся в гостиной. Я стояла на лестнице, слишком ошеломленная, чтобы спуститься и узнать, кто это. Страх, липкий и зловонный, словно выпотрошенный труп, окружал меня, нашептывал: «Беги».

Мне была знакома его походка. Он чуть подволакивал левую ногу и тяжело дышал.

Это человек, которому мы доверяли.

Человек, который нас предал.