Забытая жизнь (гет)

Альбус Дамблдор сидел у себя в кабинете, Фоукс спал, спрятав голову под крыло, предыдущие директора и директрисы Хогвартса с сочувствием смотрели на испещренное морщинами лицо волшебника. Каждый год вот уже более двадцати лет (с тех пор как Снейп впервые появился в школе), в одно и то же время старый директор вызывал к себе Минерву МакГонагалл и Северуса для разговора. Каждый раз он предлагал недоумевающим преподавателям по чашечке крепкого чая и неизменно рассказывал им одну и ту же историю, предварительно запасаясь у школьной медсестры сильным успокоительным зельем. За эти годы Альбус видел множество различных реакций на свои слова, и, каждый раз вспоминая их перед очередной беседой, он едва мог сдержать слезы, глядя на двух людей в креслах напротив: бесконечно близких и невообразимо далеких друг другу. Деканы враждующих факультетов — прямолинейная гриффиндорка и изворотливый слизеринец, профессор Трансфигурации и мастер Зелий, учитель и ученик — мать и сын.

Было горько смотреть, как изо дня в день двое сильных, неординарных, одаренных волшебников, два прекрасных, глубоких человека пересекаются друг с другом, иногда здороваясь, иногда просто проходя мимо. И при этом осознавать, что если бы не какой-то там случай, их жизнь была бы совсем другой, она определенно была бы лучше. Северус никогда бы не совершил ужаснейшую ошибку в своей жизни, а Минерва не страдала бы от непонятного даже ей самой одиночества, вот уже четвертый десяток лет.

* * *

1971 год. Первый год обучения Северуса в Хогвартсе.

Прозвенел звонок, оповестивший усердно писавшего мальчика об окончании урока. «Еще полсекунды», думал он, «Я всё сдам, мне нужно полсекунды.... Итак, я почти....всё... да! Я закончил!» Не замечая строго взгляда профессора, первокурсник из Слизерина с самым довольным выражением лица, будто не он задержал свою проверочную работу на целых(!) пять секунд, положил свой лист на край учительского стола.

— До свидания, профессор МакГонагалл, — вежливо попрощался слизеринец, волшебница молча кивнула, и мальчик пошел к выходу, с досадой отметив, что остальные ученики уже ушли, и ему опять придется блуждать по лестницам, пока не удастся найти следующий кабинет. Но дверь отворилась, едва не задев любимый нос, и когда мальчик проворно отскочил в сторону, отвлекшейся от проверки работ ведьме предстало директорское лицо. В дверях стоял Альбус Дамблдор.

— Здравствуй, Северус, — мягко поприветствовал первокурсника директор, и, подняв голову, обратился к женщине, — Профессор МакГонагалл, могу я пригласить вас на чашечку чая?

— Конечно, господин директор.

Слизеринец быстро сообразил, что без его компании учителя вполне обойдутся, поэтому постарался как можно незаметнее выйти, но Дамблдор, радостно рассматривая стену напротив, умудрился загородить собой весь проход, и выйти, не пройдясь по длинной мантии самого могущественного светлого волшебника современности, было совершенно невозможно.

— И тебя, мой мальчик, если ты не против? — лучезарно улыбнулся директор.

— Профессор Дамблдор, чем могу быть полезен? — максимально вежливо осведомился Снейп. Его еще ни разу не вызывали «на ковер», поэтому мальчик ощутимо разнервничался.

— Я недавно узнал, Северус, что за чаем можно рассказывать самые удивительные истории... — голубые проницательные глаза грустно поблескивали за стеклами очков.

Слизеринец вздохнул. Всё было непонятно. Через десять минут они сидели в кабинете, где витал изумительный аромат черного чая. Мальчик с наслаждением втянул воздух. Директор, заметив это, довольно рассмеялся:

— Тебе нравится этот запах, Северус? Давай, я предложу вам с профессором потрясающий чай.

Неискушенный маленький волшебник широко раскрытыми глазами смотрел, как парой взмахов палочки из ниоткуда появляются чашки и чайник.

Профессор МакГонагалл чувствовала себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Если директор пригласил её на разговор, то при чём здесь вообще может быть мальчик? Если пригласили мистера Снейпа, то почему здесь находится она, а не профессор Слизнорт — декан Слизерина? Был еще один вариант, но МакГонагалл отгоняла неприятную мысль прочь. Мальчик оказался удивительно талантлив в трансфигурации. Она заметила это еще на первом уроке, когда вместо простой иголки из спички увидела искусную роспись по металлу, которой была украшена идеальной формы серебряная иголка. Все формулы преобразования, которые с трудом поддаются и опытным третьекурсникам, Снейп осваивал с первых взмахов палочки. В свете всех обстоятельств, существовала вероятность, что директор решит поговорить об ученичестве Снейпа в трансфигурации, так сказать, идя по горячим следам.

— Итак, дорогие мои, я позвал вас, чтобы...— с этих слов начался очень долгий рассказ. Когда директор дошел до критического момента, взволнованный мальчик и МакГонагалл, заинтригованные необычной историей, допивали чай. И надо было быть Дамблдором, чтобы закончить так, как это сделал директор, — с тех пор про великого мастера Трансфигурации Зелий никто ничего не слышал, а вот остальных участников, за исключением Тома Риддла, я могу вам представить. Знакомьтесь, — взмах палочки, и кресла по другую сторону стола развернулись друг к другу.

Секунда гробовой тишины, вторая, третья,... наконец Северус не выдержал, и последний глоток чая оказался на профессоре МакГонагалл. Впрочем, она ругаться не стала, потому что еще одной секундой позже отреагировала точно так же...

Сумасшедшая ситуация. Ни один из них не знает, что можно сказать. Хотелось протереть глаза и убедится в нереальности происходящего, но...

— Альбус, к-как же так? Я ничего не помню, как такое может быть? — побледневшая женщина потрясенно всматривалась в необычно серьезное лицо старшего волшебника.

— Да, объясните, господин директор, как можно иметь ребенка и не знать об этом? — прозвучал отстраненный, ледяной, убийственно спокойный голос черноволосого мальчика.

* * *

1972 год.

— Почему вы решили поделиться этой историей именно с нами, сэр? — недовольно осведомился Снейп, кивком указав на внезапно осунувшуюся МакГонагалл.

По её виду директор увидел, что она всё поняла. Кому из них тяжелее: Северусу или Минерве? Он не знал.

— Северус, профессор МакГонагалл — твоя мать.

— Альбус, прошу вас,...

— Вы издеваетесь? Как это возможно? Моя мать — Эйлин Принц!

— Северус, послушай,...

— Не желаю ничего слышать!

— Альбус, мистер Сне... Северус,...

— Это всё гнусная ложь! Выпустите меня отсюда!...

* * *

1973.

— Альбус, где Тобиас? Кто тот человек, который называет себя отцом мальчика?

Третьекурсник Снейп молча сидел в глубоком мягком кресле, пытаясь собрать осколки того, что минутой назад могло быть его жизнью. Отлично, стоило проучиться в школе три года, чтобы узнать, что мать — не мать, а отец — и не отец вовсе.

— Мы изменили память мужу Эйлин, когда Северус впервые появился на пороге их дома.

Оглушительный грохот хлопнувшей двери. Альбус устало опустился в кресло. Минерва налила себе стакан огневиски, не заметив седой пряди в каштановых волосах.

* * *

1974.

Первые два урока, профессор и четверокурсник из Слизерина благополучно просидели у директора в кабинете. После продолжительного молчания, женщина неловко обратилась к своему вновь приобретенному сыну. Даже в мыслях было странно называть его так.

— Северус, мы не могли бы пройтись?

Мальчик послушно позволил отвести себя к озеру. Они сидели на скамейке, и светило теплое яркое солнце. Минерва растерянно сминала носовой платок в тонких пальцах. Она совсем не представляла, как начать разговор.

— Что теперь будет? — едва слышно спросил мальчик, посмотрев женщине в лицо. Острые, черные как бусинки глаза растерянно распахнулись, словно душа мальчика, потерявшая свое место. Обычно невозмутимый, уверенный и изворотливый слизеринец растерял всю свою неприкосновенность и теперь выглядел так беззащитно, что Минерва, наплевав на условности, мягко обхватила тонкие плечи сына и, пытаясь рассмотреть свет за непроницаемыми зрачками, ответила:

— А чего хочешь ты, Северус?

Они провели вместе весь день, ненавязчиво и осторожно узнавая друг друга. Так что вечером, подходя к замку, профессор остановилась, с беспокойством глядя на мальчика:

— Если хочешь, можешь идти один, Северус. Я понимаю.

Слизеринец благодарно кивнул и, неуверенно улыбнувшись, сказал:

— Спокойной ночи,..... мама.

* * *

1975.

Альбус со вздохом оглядел кабинет. После стихийного всплеска Северуса, целым остался только камин. А Минерва еще как минимум неделю будет лежать в Больничном крыле.

* * *

1976.

Разъяренный молодой человек рассекал широкими шагами кабинет.

— Вы серьезно считаете, что я могу назвать матерью женщину, которая совершенно спокойно отнеслась к тому, что меня чуть не сожрал ваш оборотень?!

— Мистер Снейп!

— Вот видите, — с негодованием воскликнул шестикурсник, — Директор, я не верю ни одному вашему слову!

МакГонагалл с обидой смотрела то на одного, то на другого волшебника.

— Прекрасно! Прошло столько лет! Я вижу вы замечательно справляетесь и без меня, мальчишка, так что я умываю руки!

* * *

1981.

— Альбус, что вы от меня хотите? Минерва — моя мать? Отлично, а почему она об этом узнала только сейчас и теперь лежит в глубоком обмороке? И где вы были всё это время? Извините, я поклялся вам, что буду шпионом, но избавьте меня от ваших сказок.

В пустом кабинете за тяжелым дубовым столом сидел старик, из последних сил сжимая голову руками.

* * *

1994.

Выходит Геллерт был прав — они никогда не вспомнят. Это был двадцать третий разговор. И хотя директор знал, что на следующее утро, эти люди опять станут друг другу чужими, он продолжал говорить о Тобиасе, о Томе, о Снейпах, год за годом открывая им тайну прошлых лет. Альбус Дамблдор чувствовал, как что-то сжимается в груди, не давая свободно дышать, побуждая, раз за разом преодолевать горечь поражения и снова приглашать Северуса и Минерву на чашечку крепкого черного чая.