Еще один мальчик (джен)

Сентябрь в этом году был замечательный — фактически, продолжалось лето. Хогвартс по-июльски тонул в зелени и цветах, и даже надвигающаяся тень долгого семестра не пугала учеников — пугала не больше, чем короткая летняя гроза.

На школьном дворе скакали дети. Почти все сняли мантии и пиджаки — день теплый, народ стихийно выбрал вне помещения «летнюю форму».

Герой магического мира, заместитель начальника отдела мракоборцев Министерства магии Гарри Джеймс Поттер ступил на школьный двор и сощурился. Солнце во дворе было яркое.

Ну, здравствуй, Хогвартс!

— Ой, смотрите! — взвизгнул кто-то, и Гарри оказался в толпе детей.

Его чуть не сожрали живьем восхищенными взглядами и признаниями в любви, затеребили, требуя автографов.

Гарри с удовольствием признал поражение и роздал всем свои росписи. С тех пор как он после Победы оставил преподавание, он открыл, что очень любит общаться с детьми. Даже скучает по тому ужасному школьному времени...

Детей в этом году было много — как сказал Кингсли Шеклбот, рекордный набор за последние 15 лет. Сто двадцать человек.

Замок теперь процветал. Гарри взглянул на Хогвартс —. отреставрированный, отремонтированный и ухоженный, просто вылизанный до блеска. Новый глава Попечительского совета, Стенли Столб, денег не считал вообще.

Вокруг замка бригада ботаников под руководством Лонгботтома осваивала новенькие, только что построенные дополнительные оранжереи.

Гарри загляделся на них, рассеянно отвечая на поздравления детей — шустрые прочитали в газетах, что он стал дедушкой.

Да, если Джим жениться не торопился, а Ал только заканчивал институт, то Лили взялась за дело серьезно. Лили подарила отцу и Фреду пару чудных близнецов, а сейчас снова была беременна. Подумать только, вздохнул Гарри, как быстро дети взрослеют! Только вчера Лили была школьницей с косичкой-«хвостиком», и вот поди ж ты...

Зато ее брак удачен, и хвала Мерлину! Лили всегда мечтала о большой и дружной семье.

Дети меж тем напирали:

— Сэр, а Вы будете подавать в суд на Риту Скитер?

— На Риту Скитер?

— Вы не читали ее последней статьи? Она там утверждает, что настоящий Избранный — не Вы, а Роберт Грейнджер!

— Вот как, — сказал Гарри.

— Она, мол, раскопала целый министерский заговор с целью фальсификации истории, во главе — Министр магии, и Вы — не Избранный, что Вы не побеждали Сами-Зна... Волдеморта, что все свидетельства последнего подделаны!

Гарри после паузы сказал:

— Нет, я не буду подавать в суд. Я не буду ни в малейшей степени препятствовать расследованию мисс Скитер. У нас свобода слова и печати.

— Сэр, Вы благороднейший человек, — мальчик-когтевранец не сдержал трепета в голосе. — Вы правы: пусть пишет. Ей всё равно никто не поверит.

Гарри вздохнул — последней фразой дети кое о чем напомнили.

— Кстати, а где мне найти профессора Грейнджера?

Дети запнулись на скаку.

Наконец, один осмелел:

— Наверное, в подземельях, сэр. Он всегда там бывает.

Гарри прошел знакомый путь от холла Хогвартса в подземелья. О Мерлин, сколько раз он, бывало, сюда ходил... В нем теснились воспоминания.

У кабинета главы Слизерина Гарри остановился и постучал.

— Войдите, — раздался приказ хозяина кабинета — и Гарри вошел.

Доктор магических наук, профессор зельеварения, декан Слизерина Роберт Северус Грейнджер поднял голову из-за стола, где он сидел, отчитывая стоящего перед ним несчастного третьекурсника, и прожег вошедшего пронзительным взглядом.

— Здравствуйте, профессор Грейнджер, — сказал Гарри. — Я не помешал?

— Заходите, я получил Вашу записку... Сейчас я освобожусь, — отрывисто распорядился профессор Грейнджер. Он взглянул на третьекурсника так, что того чуть не сплющило на месте, и процедил:

— Неделя отработок, начиная с сегодяшнего дня. Жду вас в классе зельеварения к семнадцати часам.

— Да, профессор, — прошептала жертва.

— Вы свободны. Еще раз опоздаете на пару — получите еще неделю отработок.

— Да, профессор, — покорно пискнул несчастный и исчез с такой скоростью, словно за ним по пятам гнались тролли.

Профессор Грейнджер отложил перо, которым что-то писал на листе пергамента, и стремительно встал из-за стола. Его черная мантия эффектно размахнулась.

— Садитесь. Давно не виделись, мистер Поттер. Чем могу быть полезен?

— Да, давненько я не заглядывал в Хогвартс, — вздохнул Гарри. — А жаль. Люблю это место.

Профессор Грейнджер вежливо кивнул.

— Приходишь, и словно окунулся в детство. В Хогвартсе ничего не меняется! Кажется, здесь время остановилось...

— Отчего же. В этом году мы заканчиваем компьютеризацию лаборатории, начнем компьютеризацию библиотеки, — заметил профессор Грейнджер.

— Минерва, наверное, сильно сопротивляется? — участливо спросил Гарри.

— Госпожа директор оказала нам полное содействие, — холодно сказал Бобби.

Еще бы, фыркнул Гарри. Он помнил, какое лицо было у Минервы, когда сияющий Слагхорн и «группа поддержки» из слизеринской общины представили ей избранного ими нового декана Слизерина. И как они вежливо напомнили, что своих деканов община всегда выбирала сама, а от директрисы требуется сущая безделица, только подписать формальное назначение!

Да уж, подумал Гарри, у бедной Минервы было весело три последних года.

Бобби заступил на должность три года назад, а результат уже налицо.

Собственно, причина, по которой Гарри сегодня приехал с визитом в Хогвартс, было отчаянное письмо его юного племянника. В этом году сын Рона Уизли поступил в Хогвартс на первый курс — на Гриффиндор, разумеется. Вчера вечером он прислал дяде Гарри безумное и трогательно безграмотное письмо, что Хогвартс ему ужасно нравится, но он страшно боится. Сегодня у него первое зельеварение, а все пугают, что профессор Грейнджер очень строг и ненавидит гриффиндорцев. Три шкуры с них спускает. И бедный мальчик не знает, что делать. Гриффиндорцы не ведают страха, но он боится, что даже не дойдет до кабинета зельеварения. он уже два раза видел профессора Грейнджера, и тот такой страшный!!!

Гарри написал, что бояться недостойно гриффиндорца, и мальчик правильно преодолевает свой страх. Пусть дойдет до класса, мы что-нибудь придумаем.

Тем временем, надо было что-то сказать Бобби.

— А как Вам преподавание?

— Милая профессия. Особенно касательно профессора зельеварения, — хмыкнул Бобби. — Стабильно взрывают 50 котлов в год, крадут 200 унций ингредиентов и варят полгаллона Оборотного зелья. В Хогвартсе ничего не меняется.

— А как мои гриффиндорцы?

— Гриффиндорцы, — презрительно сказал Бобби. — Гриффиндорцы, этим всё сказано. Ни на одном другом факультете таких кретинов не собралось, честное слово. Просто наследственный антиталант к зельеварению.

Гарри засмеялся.

— У них по-прежнему сдвоенное со Слизерином?

— Зачем же разбивать сей стройный союз.

— А знаете, я бы взглянул... Давно не был на уроках, даже ностальгия заела. На моей памяти самое яркое из школьных воспоминаний — не поверите, совместные уроки зельеварения со Слизерином.

Бобби вежливо развел руками.

— Как Вам угодно. У меня как раз через полчаса такая пара — Гриффиндор/Слизерин, первый курс. Заходите, наслаждайтесь.

— Зайду обязательно, — пообещал Гарри. — Спасибо.

— Пожалуйста. Кстати, окажете мне услугу? Гриффиндорцы вас любят — может, в Вашем присутствии они будут вести себя более прилично.

Ничего не проси у слизеринца — предложит сделку, вздохнул Гарри.

— Любую услугу, как пожелаете, Роберт.

— Ничего особенного. Придете, насладитесь общим восхищением, скажете пару слов о том, как зельеварение помогло Вам в жизни и сварите у них на глазах какое-нибудь простенькое зелье. После этого они год будут нормально учиться.

Гарри чуть не выронил очки.

— Я, конечно, попытаюсь, но, по-моему, это неверная идея, Роберт. Честно говоря, Вы меня просто огорошили. Я ничего не понимаю в зельеварении...

— Все, что Вам надо: прийти и потрясти этих балбесов, что Сам Знаменитый Гарри Поттер любит и знает зельеварение. Они сомлеют от восторга.

— Бобби, я не уверен, что вообще смогу что-то сварить. Я, правда, никогда этим не блистал.

— Вам ничего не надо. Я же владею легилименцией. Я сам Вам все подскажу. Просто смотрите мне в глаза.

Замначальника Отдела мракоборцев Гарри Поттер вздохнул и, сдаваясь, развел руками.

— Да, вижу, Вы идете на отчаянные меры, чтобы внушить студентам уважение к своему предмету.

— К гриффиндорцам, — сказал Бобби. — Нормальные меры на них не действуют.

— Что ж — Вы всегда любили эксперименты. Желаю Вам удачи!

Бобби слегка поклонился.

Гарри открыл рот, чтобы продолжить разговор, но их прервали. Камин декана Слизерина оделся зеленым пламанем, и оттуда высунулась голова Минервы Макгонагалл.

— Роберт, я хотела Вас обрадовать, мы нашли замену профессору ЗОТИ. Это так нелегко, уже после начала учебного го... ГАРРИ! Как я рада Вас видеть! Что ж Вы не предупредили, что будете в Хогвартсе?! Когда закончите свои дела с Робертом, жду Вас на чай в моем кабинете, и не вздумайте отпираться!

— Я тоже счастлив Вас видеть, Минерва, — сказал Гарри с теплом в голосе. — Я приду непременно. А сейчас мне отойти, не буду Вам мешать...

— Да это совсем не личное, Гарри. Я хотела обрадовать Роберта, что нашла нового учителя ЗОТИ — но Вы же, наверное, не в курсе...

— Кингсли что-то говорил, — признался Гарри, — но я слушал невнимательно...

— Дело в том, что сразу после Вас мы взяли профессором ЗОТИ мистера Бина из Министерства, нам его очень рекомендовали. Чудесный был человек, такой знающий... Он раньше в Отделе испытаний новых заклятий работал. Он проработал пять лет, и сейчас, прямо в начале учебного года, с ним произошел несчастный случай. Прямо на уроке. Он тренировал с учениками тему гриндилоу, и гриндилоу укусил его за палец. У профессора оказалась сильнейшая аллергия на укусы гриндилоу, он сейчас в больнице Святого Мунго, так жаль...

— Ужасно, — сказал Гарри. — А я всех учил, что укусы гриндилоу абсолютно безвредны...

— Да, такая реакция встречается одна на миллион... Не повезло бедняге.

— Но Вы уже нашли замену.

— Отличную замену! — с жаром вскричала Макгонагалл. — Роберт...

— Уж не хотите ли Вы сказать, Минерва, что наконец согласны передать эту должность мне? — иронически спросил Роберт.

— Ах, Гарри же не знает... Гарри, представьте, что Роберт регулярно подает прошения на должность профессора ЗОТИ, он всегда был настроен против бедного мистера Бина. Нет, Роберт. И не мечтайте. Кому мы тогда передадим зельеварение? Я нашла чудного человека, аврора, наилучшие рекомендации. И Вы его знаете, вот почему я решила Вам рассказать. Это Ваш бывший однокурсник, Гарри Буллер. Помните его?

Бобби сквозь зубы выдавил:

— Кажется, он учился одновременно со мной, но на Гриффиндоре?

— Да, да, и даже был грффиндорским старостой, — радостно сказала Макгонагалл. — Я уверена, что вы прекрасно сработаетесь!

Настала неловкая пауза.

— Роберт, если Вы больше ничего не имеете мне сказать, я, пожалуй, пойду, — быстро вставил Гарри. — Минерва, чай готов?

Гарри засиделся у директрисы почти до начала урока зельеварения, и бегом побежал к классу зелий, боясь опоздать.

Толпа первокурсников гомонила у двери лаборатории в ожидании своей первой в жизни лекции по зельеварению. До Гарри доносились отдельные фразы.

— Мой брат говорит, он настоящий маньяк.

— Тот-Кого-Нельзя-Причесать?! Ну и прозвище.

Гарри нашел в толпе рыжую взволнованную голову племянника и ободряюще кивнул ему.

— Тихо! Вон он идет.

— Какой молоденький...

— Да ему лет двадцать!

Профессор медленно обвел взглядом говоривших, и дети затихли как мыши — у профессора Грейнджера был редкий дар одним своим видом успокаивать аудиторию.

— В класс! — приказал профессор.

Дети вошли и расселись, не спуская глаз с двух колоритных фигур — черной и зловещей (профессора Грейнджера) и такой дружелюбной и простой на вид, но всем известной (героя Гарри Поттера).

— Успокаиваемся, — холодно уронил профессор Грейнджер, и в классе настала мертвая тишина.

Профессор одернул черную мантию и бесшумно заскользил к кафедре. Дети смотрели за ним как приклеенные.

Профессор встал за кафедру и неторопливо обвел взглядом класс.

— Мое имя профессор Роберт Северус Грейнджер, и я приветствую вас на вашем первом в жизни уроке зельеварения, — негромко сказал профессор.

Профессор говорил довольно тихо, но обладал удивительным даром — в каждой точке класса ученики слышали отчетливо его каждое слово.

— С этой минуты и до конца обучения я буду раскрывать вам тайны древней науки зельеварения, науки, которую сэр Исаак Ньютон назвал королевой всех магических наук. Я тоже считаю зельеварение могущественнейшей и величайшей наукой в мире...

Ученики, боясь дышать, ловили каждое слово.

— Божественной алхимией восхищаюсь не только я. Как вы могли заметить, сегодня у нас почетный гость...

Все головы развернулись к Гарри Поттеру.

— Я представляю всем, кто еще с ним незнаком, мистера Гарри Поттера. Мистер Поттер любезно согласился прийти, чтобы сказать несколько слов о роли зельеварения в его жизни.

У голов гриффиндорцев дружно отвалилась челюсть.

Профессор Грейнджер тем временем слегка поклонился, уступая слово Гарри. Гарри решительно вышел вперед.

— Здравствуйте! Я пришел рассказать, насколько важной наукой для магии является зельеварение. Поверьте, это великая наука и искусство! Мастер зельеварения может творить настоящие чудеса. Он может воскрешать с того света, да-да, или сварить вам всенародную любовь и значимость, он может даже помочь переписать Историю. Поверьте мне: мастера зелий — настоящие волшебники!

Гарри показал на Бобби, молча наблюдавшего за речью со своей кафедры.

Бобби холодно поклонился классу.

— Я, конечно, не мастер зельеварения, — сказал Гарри, — но я учился зельям в этой самой аудитории, шесть лет подряд, и чему-то я даже научился. И вы научитесь в свое время, честное слово. Профессор Грейнджер попросил меня показать какое-нибудь простое зелье, и я его сейчас попробую вам сварить...

— Мистер Поттер сварит для вас Молодящее зелье, — тихо сказал Бобби Грейнджер, и инициатива удивительным образом перешла к нему. — Молодящее зелье очень наглядно и прекрасно подходит для любой демонстрации.

Гарри Поттер повязал передник, натянул перчатки, вознес мысленную молитву богам зельеварения — и приступил.

Ученики смотрели на Поттера, как на чудо. Смотрели в упор... И при этом не замечали, что знаменитый Гарри варит зелье не глядя, почти не замечая дела рук своих, а глядит неотрывно в глаза стоящего в сторонке профессора Грейнджера.

Они смотрели на чудо: как котел позвякивает на огне, как в нем что-то булькает, как играет под ним огонек. Из котла вылетел нежно-лиловый туман.

— Наверное, готово, — неуверенно улыбнулся Гарри Поттер.

Профессор Грейнджер торжественно вручил ему лабораторную лягушку. Гарри Поттер столь же парадно капнул на нее одной каплей зелья. Лягушка превратилась в головастика!

Дети ахнули. Чудо состоялось.

Один мальчик — гриффиндорец, конечно, — наплевал на дисциплину, вскочил со скамьи и зааплодировал. За ним — прочие гриффиндорцы... За ними, после единственного взгляда Бобби, лениво присоединились «его» слизеринцы.

Весь класс стоял и стоя аплодировал Гарри Поттеру. Гарри Поттер засмущался.

Бобби смотрел, сколько дети излучали на Поттера восхищения, благодарности и любви... это, наверное, было заслужено после клетушки под лестницей Дурслей.

Дети продолжали аплодировать. Что ни говори, — хорошо быть Избранным.

Гарри взглянул на часы и неохотно откланялся. Он остановился почти у порога, а Бобби (ну как ему это удается?) уже успокоил класс.

— Вам только что наглядно продемонстрировали действие Молодящего зелья, — между тем объяснял классу профессор. — Молодящие зелья разной сложности входят в вашу школьную программу и обязательно будут включены в вопросы на экзамене. Простейший рецепт Молодящего зелья вы сварите под моим руководством через несколько минут. Проверим вашу способность так же превратить лягушку в головастика, как это показал вам господин Поттер...

БАХ!

Гарри стремительно обернулся. Бобби взглядом василиска уже вперился в несчастную жертву.

С боевым крещением и началом учебного года! Взорвался первый котел.

Гриффиндорец, конечно. И талант — даже задания еще не успели дать, даже разрешения трогать котел еще не было. А котел уже умудрился взорваться. Пять лет счастья, пока этот талант не закончит обучение СОВ, обеспечено.

Дайте мне яду, кто-нибудь.

— Ваша фамилия Уизли? Как я понимаю, Вы бросили в котел два порошка — иглы дикобраза и серу?

— Я не знаю... Я ненарочно...

— Я не нарочно, сэр, — поправил мальчика профессор Грейнджер.

Жертва без всякого зелья готова была превратиться в головастика.

— Я правда не нарочно... Ой... ненарочно, сэр...

— Почему Вы начали работу с зельем без моего разрешения?

Гарри стремительно развернулся от двери.

— Роберт, если Вы позволите, я бы остался на всю лекцию. Я посижу в уголке — но если я Вам мешаю...

— Конечно, нет! Располагайтесь, садитесь...

Спасенная Гарри жертва — это и был старшенький Рона Уизли и его милой Конфиденс! — восторженно проводила Спасителя взглядом.

Бобби тоже его узнал. Сын Кактуса. Стопроцентный Уизли. Значит, нас ждет пять лет счастья — до того, как это дарование законно провалит СОВ по зельям ... Ну, мы еще посмотрим, у кого будет больше счастья. Головастика тоже ждет пять счастливых лет — гарантированно. Слово Роберта Грейнджера.

Головастик — настоящий гриффиндорец! — непокорно вскинул голову. На лбу написано: не дождешься! Тоже мне, профессор двадцати лет, «сэр»... Я— тебя — не уважаю! Скорей умру, но «сэра» и «профессора», Грейнджер, ты от меня не дождешься!

Ответный взгляд Бобби Грейнджера предупреждал: желаете, чтобы Вас научили уважению и дисциплине, Уизли? Вам повезло. Вы нашли во мне отличного специалиста.

Дети прониклись строгостью дисциплины — сразу видно. Гарри тихо обвел глазами класс — 30 одиннадцатилетних прекрасных детей перед волшебными котлами, с блестящими как звезды глазами — и его пронзила ностальгия...

Гарри выбрал свободную парту в конце класса и сел. Перед ним шушукались три ряда детских затылков. Гарри глянул поверх них на Бобби Грейнджера... и всё забыл. Он забыл, что он вдвое старше Бобби Грейнджера, что он заместитель начальника Отдела мракоборцев, что он солидный человек. От невысокой черной фигуры за кафедрой на весь класс распространялась такая магнетическая сила, что даже взрослые перед ней склонялись как дети.

Профессор зельеварения неспешно вышел из-за кафедры, одернув широкую черную мантию; его стальные глаза над крючковатым носом смотрели недобро.

— Итак... Вы находитесь здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень тонкую и точную науку, — негромко начал профессор Грейнджер.

Его было отчетливо слышно в любой точке класса, хотя он почти шептал. Такая в классе стояла тишина — и так он умел управлять аудиторией.

— Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки... Я могу научить вас, как разлить по стаканам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Если вы будете в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайший аромат, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая чувства...

Он обвел класс рентгеновским взглядом и холодно закончил:

— Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.