Еще один мальчик (джен)

...Запретный лес ночью прекрасен. И опасен. Здесь всегда надо быть настороже.

Бобби дожил до пятого курса при постоянных ночных авантюрах именно потому, что научился чувствовать опасность. И сейчас он ее чувствовал. Лес ему очень не нравился.

Бобби понял, что в Лесу кто-то еще есть. Кто может шляться в чаще посреди ночи?

Бобби сжал палочку и снова оглядел полянку, на которую забрел. Тихо, пусто, ни одного зверя, даже деревья вокруг полянки не качаются...

... В следующую секунду он оказался окруженным людьми. Их было пятеро — фигур в черных балахонах. Классический прикид Пожирателей смерти.

Бобби стремительно взмахнул палочкой — и в небо взлетел сноп ярких сигнальных искр. Что бы ни произошло дальше, а людей в замке он предупредил. Одна из фигур навела на него палочку — Бобби крикнул:

— Тресни! — и отскочил.

— Авада Кедавра!

Мимо Бобби просвистела зеленая струя, а палочка нападавшего с хрустом сломалась.

Далеко Бобби убежать не мог — ведь противники взяли его в круг, три доселе безмолвные фигуры тоже наставили на Бобби оружие. Тот, кто первым напал на Бобби, покрутил в руках обломки палочки, отшвырнул их в кусты и громко выругался.

На Бобби нацелились три целые палочки. Четвертый слою сломал, пятая фигура пока не подавала признаков жизни.

— Авада кедавра! — крикнул один из троих.

Бобби резво отскочил.

— Фламма максима! — из его палочки выдохнуло столб огня, фигуры невольно отшатнулись и он юркнул в кусты.

— Протего гоменум ревелио!

Теперь его никаким заклинанием не обнаружат. Всё, на этот раз пронесло. Он замер, боясь шевельнуться и выдать себя, и прослушал идущий на полянке следующий интересный диалог:

— Где мальчишка?

— Гоменум ревелио!

Фиг вам.

— Уходим. В замок уже не попасть, и сейчас здесь будут гости…

— А вы узнали мальчишку? Да это же был сын…

— Да, вылитый Снейп...

— Северус, как живой, да, милорд?

И тут Пятый снял капюшон. Ну что ж, если Бобби интересовался, каково это — встретиться лицом к лицу с Волдемортом, то пора себя с этим поздравить, потому что мечты сбываются. Встретился. В следующей жизни (с этой жизнью всё ясно, после встречи с Волдемортом) надо будет интересоваться осторожнее.

— А как похож, — прошептал пятый.

— Милорд, одно лицо!

Разговаривают. Это хорошо, но вечно они разговаривать не собираются… Если уж он просил судьбу о встрече, а судьба была так любезна, то надо бы этим воспользоваться…

Пятый молчал, задумчиво поглаживая палочку. Длинную, старинную темную палочку, вытесанную из бузины... Самую знаменитую палочку в мире, за которой тянулся сквозь века кровавый след...

Бобби выскочил из кустов, наставил свою (то есть трофейную Гаррипоттерскую) палочку на Пятого и крикнул:

— Тресни!

Волшебная палочка Пятого треснула и медленно разломилась.

И тогда Пятый издал такой крик, что если в замке Хогвартс еще до сих пор не проснулись, то теперь были просто обязаны.

Фигуры вокруг Пятого засуетились, дружно крича "репаро" и пытаясь что-то исправить — бесполезно.

Бобби как автор заклятия знал лучше всех, что контрзаклинания против Тресни не было. Он сам так задумал.

Бобби, впрочем, не собирался тратить время, любуясь успехом очередной своей авантюры. Он развернулся и шмыгнул было к Лесу — но не успел.

В него полетело сразу три заклятия, но все не смертельные, раз он еще жив. У Бобби отказали ноги, он шлепнулся посреди поляны, и волшебная палочка выкатилась у него из рук. По телу по-прежнему бежали токи враждебных заклинаний, фигуры в балахонах молча окружили его, продолжая держать на мушке своих палочек.

Никакого приступа героизма Бобби не чувствовал — только ужас перед тем, что к нему неизбежно приближается смерть. Внутри у него всё тряслось, и Бобби чувствовал, что теряет контроль над своим телом. Одна из фигур занесла палочку и открыла рот так, что Бобби не сомневался, какое заклинание она собирается сказать:

— Ава...

— Не трогать!

Так Бобби впервые в жизни вблизи услышал голос Волдеморта.

— Да, милорд!

— Разверните его ко мне.

Тот, кому Бобби сломал палочку, подтащил его поближе к лорду. Лорд склонился к лицу пленника.

— Как жаль, что Поттер Избранный, — сказал Лорд почти печально. — Жаль, что не ты. Ты очень сильный волшебник.

Бобби почувствовал, что его опять начинает трясти. Только бы не показать этого...

— А теперь прощайся с жизнью, — сказал Лорд.

— Милорд, у Вас же нет палочки...

— Дай мне твою палочку, Алекто.

К счастью, кто-то завопил:

— Милорд, сюда идут!

— Уходим.

Лорд снова наклонился к Бобби и сказал:

— Ты так похож на своего отца...

— Милорд, скорее!

Лорд выпрямился, сделал оборот вокруг себя и сгинул.

За ним сгинули и остальные, оставив как есть поляну, и Бобби, и обломки палочек.

Вот так закончилось свидание Бобби и Волдеморта этой ночью, если не считать, что на поляну нагрянула толпа из мракоборцев, сотрдников Хогвартса и Ордена феникса. Бобби считал, что это не стоит упоминания, поскольку к их приходу поляна была пустой. Но ему грех жаловаться, поскольку именно эта толпа принялась жалеть и кудахтать над ним и доставила его бесчувственное тело в Хогвартс.

Следующая неделя была ужасной.

Мадам Помфри решительно заявила, что с полученными им заклятиями надо идти прямо в больницу, но Бобби ее переупрямил.

Помфри победить было легче, чем Волдеморта.

Так Бобби остался в Хогвартсе, в больничном крыле.

Помфри предупредила, что из больницы она его выпустит не скоро.

Так что целыми днями Бобби сидел на своей койке, завернувшись в одеяла, а домовые эльфы таскали ему еду и книжки из библиотеки.

И учебники. И тетради. Только рабочего котла на таганке, чтобы варить зелья, не было. Какая жалость!

А все остальные уроки Бобби делал, не вставая с постели. По идее, ему следовало не утомляться и впрягаться в учебу было в общем-то запрещено, но Бобби решил, что после свидания с Волдеортом ему всё можно.

Поэтому первой же ночью в больничном крыле он переупрямил мадам Помфри, отрезав, что учиться он будет продолжать и никто ему это не запретит, он без дела лежать не собирается. И вообще: было бы чем гордиться, целители так называемые, пичкают всякими отварами, которые сварены бездарно, пить невозможно. Давайте котел, он бы сам сварил лучше.

А мадам Помфри не рассердилась, котла не дала и только погладила его по голове.

Эльфы исправно носили ему отвары трижды в день и прямо в постель, притом его рык возымел действие, потому что теперь лекарства для него варил сам профессор Слагхорн.

Огромным изъяном было то, что Бобби не уследил, как директор Макгонагалл написала его маме.

Ну кто ее просил досаждать маме, как будто не ясно, как мама заволнуется!

Естественно, что Гермиона бросила все дела и приехала, проводила у кровати Бобби целые дни. Она даже взялась вместо Слагхорна готовить лечебные растворы.

Бобби раньше никогда не видел, чтобы родителям учеников позволяли жить в школе и опекать своих детей.

— Мама, ты была у директора? — сразу спросил Бобби.

— Я была в вашем деканате и предупредила, что если они еще раз прохлопают ушами, как их студенты бродят по ночам в обнимку с Темным Лордом в Запретном лесу, то я переведу тебя на Когтевран! — отрезала мама.

Бобби заглянул ей в глаза и увидел, что выволочка досталась не только директору. И не только многострадальному декану Слагхорну. Мама закатила скандал всем, кто ей попался под руку, включая профессора Поттера. Мама почему-то особенно отделала профессора Поттера, и Бобби после подробного рассказа, как мама кричала на Гарри Поттера, почти выздоровел.

Впрочем, профессору Поттеру вообще с Бобби не везло: Бобби нашел время, чтобы убедить Гарри Поттера, что именно он заколдовал Карту Мародеров. Бобби покаянно, подробно описал все Обманные заклинания, наложенные им на Карту, чтобы профессор Поттер смог расколдовать ее обратно — ну почти все, одно заклятие он всё-таки не раскрыл, потому что это было его новейшее изобретение. Но Бобби честно признался, что оно есть и наложено на Карту. Бобби хорошо запомнил лицо профессора, когда он наконец поверил, что Бобби заколдовал его Карту… Зато профессор получил назад свою палочку.

Мама не поленилась купить Бобби новую.

Еще мама привезла гору книжек. Лежи в кровати, ешь пирожки, читай книжки… Пожалуй, ради этого стоит встречаться с Темным лордом почаще, решил Бобби.

Еще через неделю Бобби отважился выползти из постели. Он с трудом добрался из лазарета до второго этажа и устроился на лестнице на заслуженный отдых.

— Что, нюня, обратно в кроватку захотел?

Бобби Поднял голову: над ним стоял и ухмылялся Найл Олливандер.

— Ничего себе: неделю проваляться в постели! У нас на Гриффиндоре такой лафы не положено. Ты настоящая нюня, Паинька, раскис как барышня... Подумаешь, с Пожирателями встретился и завлилися в лазарет — да члены нашего Ордена каждый день с ними встречаются, но не раскисают! У нас на Гриффиндоре воспитывают стойкость. Чтобы кто-то из наших столько валялся — это было бы позорище... И мамочка приехала. Что, не можешь справиться без мамочки?

— Завидуешь, что я Избранный, Олливандер? — спросил Бобби.

— Ты? Это профессор Поттер — Избранный! — возразил Найл. Но Бобби ясно увидел у него на лице тень сомнения. — Все знают, что профессор Поттер — Избранный…

— Они все ошиблись. Это я Избранный, — сказал Бобби нежно. — Мне сам Лорд сказал, когда мы встретились. Поэтому и встретились, и я выжил, а ты как думал? Это я Избранный. А ты — морщерогий кизляк.

И прошествовал в гостиную Слизерина.

К вечеру новую сплетню обсуждал весь Хогвартс. Бобби был в восторге, Гермиона — в ярости.

— Что ты вытворяешь! С каких это пор ты стал Избранным?! — рявкнула она.

— А видела бы ты лицо Олливандера, когда я это сказал, — хмыкнул Бобби.

— Лицо Олливандера пусть катится к троллям на кулички, меня интересует твое!

— На самом деле Сама-Знаешь-Кто сказал всё наоборот. Он сказал, что я не Избранный, что это профессор Поттер — Избранный. Дословно он выразился так: как жаль, что Избранный — не ты. Но Олливандеру это знать необязательно, правда? — хмыкнул Бобби.

Гермиона только вздохнула.