Еще один мальчик (джен)

Лили Поттер не нравилась эта волшебная зима.

Зима меняла людей, и ей не нравилось, что Роберт Грейнджер изменился.

С одной стороны, подземелья Слизерина умели хранить свои тайны; туда раз и навсегда была заказана дорога главному кляузнику Хогвартса Пивзу (за что студенты Слизерина, наслышанные от других факультетов о «подвигах» Пивза, оставались вечно благодарны Кровавому Барону); тамошними обитателями считалось не принятым выдавать своих. Но были еще привидения, портреты и домовые эльфы; за всем не уследишь.

Так что Хогвартс был в курсе, что бывший примерный ученик Бобби Грейнджер после уроков может на сутки исчезнуть, ночует в школе через раз и возвращается с таким лицом, что не хочется его ни о чем спрашивать.

Изменилось всё: и выражение его лица, и походка, и манеры, и поведение.

Грейнджер и раньше вел себя взрослее всех, он же на каникулах после 6-го курса работал, как взрослый, пока они отдыхали. Но сейчас он слишком повзрослел. Одноклассники готовы были обращаться к нему на вы. Даже учителей он заставил вести себя с ним как с равным.

Лили Поттер не могла не заметить всех этих новостей, потому что ежедневно видела Бобби в Хогвартсе. Этот гигантский замок был слишком мал для них двоих, они постоянно где-нибудь сталкивались, хотя мечтали больше никогда не видеть друг друга. Увы. Только не в Хогвартсе!

Кроме того, ползли слухи, они были у всех на устах. О них постоянно болтал Фред и его друзья. Они высказывали догадки одна безумнее другой.

Упоминались слова «Сам-Знаешь-Кто» и «Пожиратель смерти».

Лили уже почти год как не общалась с Бобби, но теперь стала поглядывать на стол Слизерина в обеденный перерыв, и искать Бобби на переменах и в библиотеке.

Выводы Лили были тревожными.

Потом кто-то намекнул, что когда ребята хвастаются своими первыми любовными похождениями, наполовину выдуманными — но таковы все победы подростков в этом возрасте, — Бобби, бывает, усмехается совсем по-взрослому, как усмехаются, заслышав детские рассказы, родители и учителя.

Лили, конечно, давно порвала с Бобби, и ей было безразлично, остался ли он ей верен, но всё-таки не верилось: неужели он настолько повзрослел? Когда он успел? И кто у него есть, она взрослая? Она слизеринка?

Бобби выглядел настолько отдалившимся, что только гаснущая уверенность Лили, что он по-прежнему хорошо к ней относится, помогала продолжать расследование. Иначе бы она боялась к Бобби подойти.

Бобби явно во что-то вляпался. У него были большие проблемы.

Лили была смелой девочкой, настоящей гриффиндоркой, и она решилась рискнуть.

Расписание работ в школьной лаборатории Лили еще помнила наизусть; у дверей лаборатории ей стало страшно, но она уверила себя, что Бобби никогда не причинит ей вред.

Она решила распахнуть дверь, и зайти, и … робко постучала.

Дверь отворил Грейнджер. Кто еще, если он всегда работал один.

— Лили?

Он непроницаемым взглядом посмотрел на Лили и замолчал.

— Какая неожиданность…

А раньше он бы заговорил совсем не так, пригласил ее…

— Что Вы хотели: какой-нибудь рецепт? Давайте его, я сделаю. Или Вы ждете профессора Слагхорна? Он подойдет через полчаса.

Он обращался к Лили на Вы…

Лили решила прямо спросить: «Бобби, что с тобой происходит?» — и поняла, что язык не поворачивается назвать его как прежде, «Бобби».

— Роберт… Что случилось?

Он посмотрел на Лили, и Лили поняла, что абсолютно не представляет, о чем он думает. А раньше она это чувствовала... Она потеряла способность понимать его без слов.

И тут он спросил:

— В каком смысле "что случилось" — то есть, что со мной случилось?

— Да, — радостно подтвердила Лили.

Тут Бобби опять замолчал и о чем-то задумался…

После паузы он сказал:

— Мы больше не друзья. Тебе незачем обо мне беспокоиться.

— Знаешь что, лучше перестань говорить глупости! — вспылила Лили. — Мы больше не пара, но дружба тут ни при чем! Я вижу, что тебе нужна помощь, и ты думаешь, что я буду сидеть сложа руки?

— Вот что значит настоящий друг. Настоящий друг с Гриффиндора — это сокровище и это друг навсегда, — сказал Бобби, словно процитировал. — Ну что ж. Спасибо, что пришла, Лили. Это было очень смело. И еще раз спасибо, что побеспокоилась. Я очень признателен... И я отвечаю: во-первых, не беспокойся. У меня все в порядке. Мне ничья помощь не нужна. И во-вторых. Можешь сюда не ходить. Ты мне больше ничем не обязана...

— Бобби, во что ты вляпался? Что происходит?

— ... а в-третьих, — продолжал Бобби спокойно, — тепеь тебе лучше уйти. Будь здорова.

— А я не уйду! Ты не сможешь меня просто взять и выставить! Я еще раз приду! Я буду приходить, пока ты не признаешься! — вспылила Лили.

— Лили, тебе правда лучше сейчас уйти. И лучше меня бросить. Поверь мне, это совет от бывшего друга, — усмехнулся Бобби.

— С тобой что-то не так! — крикнула Лили. — Как я могу тебя бросить? Я же вижу, что тебе плохо!

— Лили, уходи. И не доставляй удовольствие случайным зевакам, которые порадуются, что мы выясняем отношения скандалом на весь коридор, — сказал Бобби.

— Бобби, ты никогда так не разговаривал со мной! Что случилось?

— Лили, а тебе лучше не общаться со мной. Для тебя это может быть смертельно опасно. Я теперь опасный знакомый, — усмехнулся Бобби. — Если тебя увидят здесь со мной, ты можешь серьезно пострадать. Так что, будь добра, уходи.

Бобби отступил назад в лабораторию и стал закрывать дверь. Упрямая Лили ловко подсунула в щель ногу.

«Я не уйду, так просто ты от меня не отделаешься!» — говорил ее взгляд.

Бобби оставил дверь и задумался. Лили почувствовала, что он снова странно смотрит — как в начале разговора, когдла он посмотрел сквозь нее... Лили кольнуло дурное предчувствие. Что это значит, почему он сдался, без боя уступив ей дверь? Бобби никогда так легко не сдается. Что он задумал?

Тем временем Бобби странно усмехнулся — он принял решение. Быстро оглядел пустой коридор; затем молча закатал левый рукав мантии и показал Лили левое плечо. Он с той же странной миной смотрел, как Лили меняется в лице.

Потом Лили тихо сказала что-то вроде «нет» и «не может быть».

Лили умоляюще посмотрела Бобби в лицо, но Бобби, разбивая все сомнения, кивнул. Даже дважды.

Затем он ловко и бережно, как взрослый — маленькую девочку, выставил Лили за дверь и закрыл ее у Лили перед носом.

Полчаса спустя Бобби по срочному вызову стоял перед лицом Миистра магии и имел такую выволочку, которая решительно показывала, как дорого может обойтись начинающему шпиону его сомнительная шалость.

Министр Шеклбот был в ярости:

— Какого тролля я стал Вам доверять! Что теперь предлагаете делать?!

Бобби смиренно принял справедливую критику:

— Я всё обдумал, сэр. Я заколдую Метку так, что она станет невидимой, так что смогу всем в школе показывать чистую руку, а на вопросы отвечу, что неудачно пошутил.

— Это точно: пошутили Вы неудачно, — отрезал министр. — Я не ослышался, Вы собрались вернуться в школу? Да Вас толпа линчует еще у входа. Нет, ну о чем Вы все-таки думали, когда предъявляли свою Черную Метку мисс Поттер?! Ни о чем, конечно! Решили покрасоваться!

— Какая толпа линчует меня у входа? — переспросил Бобби.

— Ага: Вы, разумеется, не подумали, что нельзя безнаказанно показывать в Хогвартсе Черную метку? Вы думали, это сойдет Вам с рук? Вы рискуете нарваться на разъяренную толпу, жаждущую Вашей крови! Вы представляете, у скольких учеников родственники пострадали от действий Пожирателей смерти? А у учителей? Сколько людей имеют зуб против них и будут счастливы расквитаться, когда им представится подходящий случай — а Вы дали им идеальный повод. Пожратель смерти в Хогвартсе!

— Целая толпа? — снова спросил Бобби.

— Вы не ожидали этого? Вы не думали, что о Вас узнает целая толпа? Получайте результат: Вы ни о чем не думали, мисс Поттер тоже ни о чем не думала — и вот итог. Рыдающую мисс Поттер, разумеется, окружили друзья и родные и разумеется, спросили о причине ее расстройства. Бедная девушка не могла не облегчить душу перед ними. А друзей и родных у мисс Поттер достаточно много. Теперь вся школа знает.

Министр насмешливо оглядел взволнованного Бобби.

— А Вы ждали, что мисс Поттер промолчит о такой волнующей находке и запечатает тайну в своем сердце?

— Нет, я просто учусь. Учусь на своих ошибках, — тихо сказал Бобби.

— Ну, так Вы научились. Поздравьте себя: полшколы жаждет Вашей крови, пока вторые полшколы считают Вас героем и двойным агентом, заступившим на место своего отца. Последние желают Вам удачно запудривать мозги Темном Лорду и служить Ордену феникса. Просветите меня, какая половина хуже?!

— С Темным Лордом я разберусь сам. Я скажу ему, что хотел узнать реакцию школы на демонстрацию Черной метки, ведь ее так давно там не видели. Надеялся выманить таким образом признание у его новых тайных поклонников.

Министр вздохнул:

— Так как я не могу применить Обливиэйт к целой школе, то выкручивайтесь как угодно. Как умеете. Полный провал... Но Вы не виноваты. Нет, виноват только я сам: доверился безрассудному подростку!

Министр снова вздохнул и отпустил Бобби:

— Ну что ж, идите к Лорду, возвращатесь в школу или куда хотите! Ко всем троллям! Идите "учитесь" дальше. А впрочем… Стойте. Как продвигается проект «Амброзия»?

— Пока никак, — сказал Бобби.

— Значит, так. Слушайте. Возможно, что этот проект уже не имеет решающего значения. Вы, конечно, по-прежнему отказываетесь назвать имя крестража?

Бобби кивнул.

— Ну, это Ваше дело, Роберт. Только знайте, что профессор Дамблдор оказался более разговорчивым. Я всё знаю.

— Даже так, — сказал Бобби.

— Вы можете как угодно относиться к профессору Дамблдору, но даже Вы не сможете отрицать, что он принимает близко к сердцу интересы Гарри Поттера. Подумайте: зачем бы он стал раскрывать такую тайну, если она повредит Гарри? Профессор Дамблдор заверил меня, что Гарри Поттеру ничего не угрожает. И очень удивился, что Вы, будучи алхимиком, не догадались об этом. У Темного лорда и у Гарри Поттера общая кровь, общая душа и неразрывная связь магии. Лорд возродился на крови Гарри, на охранных чарах его матери. Пока Лорд жив, Гарри ничего не угрожает. Он вынудил Гарри жить, пока жив он сам.

Бобби задумался:

— Общая кровь, в которой растворены чары его матери… Правдоподобно. В этом что-то есть.

— Вы считаете, что невероятная неуязвимость Гарри Поттера происходит из магии крестража, и я не буду этого отрицать. Но сильная защита была у него и раньше. Вспомните, как он стал крестражем! Авада отскочила от него. Охранная магия уже спасла ему жизнь, она втянула в себя часть души Темного лорда. Благодаря жертвенной магии своей матери Гарри Поттер победил смерть, а крестражем он тогда еще не был. У Гарри и сейчас огромные шансы на выживание.

— Возможно.

— Значит, дальнейшее развитие плана зависит только от Вас. Конкретно — когда Вы закончите работу над «Амброзией». Как только закончите, мы сможем объявлять «Криспинов день». Но если Вы не закончите "Амброзию" к весне — мы всё равно объявим "Криспинов день" и обойдемся без нее. Так считает Дамблдор. Как видите, Дамблдор полагает, что выжить Гарри Поттеру вполне возможно.

— Его молитвами, — сказал Бобби.

Оставшись в одиночестве, Кингсли от души выругался.

Ему как никогда нужен был участливый собеседник, которому можно излить душу.

Обернушись к портрету Эдварда Эверарда, он заговорил:

— Все мы: и Дамблдор, и Темный лорд, и я — совершаем одни и те же ошибки. Мы считаем себя повелителями мира, ворочаем армиями, строим стратегические планы… И всё летит троллю под хвост, потому что судьба мира оказывается в руках неуправляемого обиженного подростка, которому отказала девушка!

Каким чудесным человеком был Гарри Поттер: его никакая девушка не сбила бы с пути долга. Какой это был идеальный исполнитель: прилежный, послушный советам, ответственный…

— Я рад, министр, что Вы оценили трудности работы Альбуса Дамблдора, — сказал портрет Эверарда. — Иметь дело с закомплексованными подростками — это ужасно. Могу Вам очень посочувствовать.

— Лучше молитесь, чтобы мы и вправду добрались до победы над Сами-Знаете-Кем!

— Пророчество гласит вполне определенно, — возразил портрет.

— Как мне надоели все ваши пророчества! Скажите, Эдвард: как могли столь просвещенные люди, как Дамблдор и Темный Лорд, быть такими суеверными?!

— Это пророчество — не сплетня, а реальный факт. Оно подтвердилось из двух независимых источников, — сказал портрет. — Пророчество получили еще кентавры и гоблины.

— Только кентавров и гоблинов мне не хватало для полного счастья! — вспылил министр.