Сад голубых пионов (гет)

Пиона водит пальцами в воздухе, вырисовывая формулу заклинания, бормочет слова едва слышно, а другой рукой, не отвлекаясь, заставляет книгу зависнуть прямо перед собой. Найденные в библиотеке чары кажутся ей любопытными, и оттого Пиона увлеченно пытается воспроизвести их, не причинив при этом никакого вреда.

Учебники темной магии попадаются довольно часто, но обыкновенно в них нет ничего, кроме старых обессилевших формул и пространных рассказов, но в этот раз, кажется, Пиона находит настоящее золото. Не то чтобы в самом деле запретное, заклинание можно использовать как шалость или оружие, насылать проклятие на врагов и требовать выкуп за избавление. О да, способ снятия чар в книге тоже описан, но Пиона не спешит перебрасывать на него все внимание.

Темно-синие искры взрываются в воздухе, озаряя кабинет причудливым светом, и Пиона наконец отрывается от страниц. Люциус смотрит на нее колючим проницательным взглядом, совсем таким, какие бросал в поезде в их школьные годы, и Пиона широко улыбается и хихикает, вдруг замечая подпалину на ковре. Взмах волшебной палочки приводит комнату в совершенный порядок, и Пиона удовлетворенно кивает, будто доказывает собственную состоятельность как колдуньи.

Люциус опускает взгляд на ковер, точно пытается отыскать там следы преступления, и тоже смеется, склоняя голову набок. В его руках нет книги или газеты, и только теперь Пиона замечает, что все это время он не отрывал от нее глаз.

— Не знал, что тебе так сильно нравится темная магия, — на лице Люциуса расцветает усмешка.

Пиона обиженно жмурится, не желая признавать его правоту, откладывает в сторону книгу и невольно опускает ладонь на огромный живот.

— Дурной пример заразителен, — она пожимает плечами деланно безразлично, — ты рассказывал мне о странной магии каждую нашу совместную поездку.

— Так, — Люциус наклоняется вперед, поднимаясь, и волосы его, не собранные никакой лентой, рассыпаются по плечам, — это мои гены? Полагаю, это дитя будет великим темным волшебником и подчинит себе наш и маггловский мир. Этакий Темный Лорд номер два.

Пиона знает, что Люциус не так и далек от всей этой ерунды с величием и чистотой крови, и только она в его жизни является исключением-кляксой, испортившей изящную акварель. Точно подпись дурного художника, наляпавшего ее прямо в центр картины, расплывшаяся уродливыми потеками краски.

Пиона видит, что Люциус смотрит на нее по-другому, точно спадают с носа розовые очки, но и этот его колючий пристальный взгляд не доставляет ни капельки дискомфорта. Она по-прежнему любит его, просто теперь дитя в ее животе — в тысячу раз важнее настоящего мира, и оттого Пиона тоже пристально смотрит, подозрительно сощурив глаза.

— Волшебницей, — поправляет Пиона, поглаживая живот, и в глазах Люциуса мелькает искристое понимание, — она будет великой волшебницей.

Он подбирает лежащую рядом с Пионой книгу и презрительно морщится, точно берет в руки нечто противное. Не дожидаясь от нее разрешения, Люциус садится рядом с Пионой, кладет ладонь поверх ее собственной и прикрывает глаза, словно на мгновение может услышать что-то такое таинственное, отчего в предвкушении сжимается сердце.

— Я бы посмотрел, как эта леди перевернет целый мир, — Люциус ведет подбородком, оставляет на плече Пионы короткий целомудренный поцелуй, — и теперь я понимаю, зачем тебе подобное устрашающее заклинание.

От его довольного тона у Пионы смех искрится в груди, так что она не удерживается от подколки, подзывает книгу к себе и распахивает на нужной странице. Люциус скашивает на нее заинтересованный взгляд, еще раз целует в плечо и опаляет дыханием шею.

— Хочешь проверить, как оно действует?

На мгновение кажется, будто со звоном разбиваются стекла, Люциус вздрагивает всем телом и отстраняется, возвращаясь на прежнее место. Холод обдает тело, так что Пиона порывисто тянется следом, но натыкается лишь на колючий пронзительный взгляд, от которого мурашки бегут по загривку.

— Дорогая, — Люциус закидывает ногу на ногу, отгораживаясь еще больше, постукивает пальцем по подлокотнику кресла, — ты ведь первая от него пострадаешь.

— От импотенции? — Пиона театрально охает и округляет глаза. — О нет, дорогой, там дальше написан способ снять проклятие и вернуть все обратно. Так что я могу накладывать его и снимать, пока не наскучит.

Книга с заклинанием вспыхивает лазоревым пламенем раньше, чем Пиона успевает к ней потянуться, слышится задушенный писк, точно воет крыса, попавшаяся в капкан, и все исчезает. Голубоватый призрачный свет стекает со стен и прячется в щели под дверью, на месте книги красуется горстка черного пепла, а Люциус улыбается настолько довольно, что Пионе хочется его стукнуть. Она не говорит, что шутила, обиженно поджимает губы и поднимается с места, ощущая вдруг подкатывающую тошноту.

Впрочем, Люциус поднимается следом, дышит ей прямо в макушку и вытягивает руки вперед, тыча Пионе в лицо чертовой книгой:

— Великой темной волшебнице подобные чары и впрямь пригодятся.

Пиона фыркает, пытается унять дрожащие губы и изо всех сил сдерживает подступающие слезы. Люциус обнимает ее за плечи, целует в висок и отшвыривает книгу прочь, и та падает на пол с гулким стуком.

— Я тебя ненавижу, — бурчит Пиона, пытаясь расцепить его пальцы.

— О, я тоже тебя обожаю, — Люциус громко смеется, подталкивает ее в спину и так ведет в сторону спальни, — обещаю предоставить парочку подопытных для тренировки проклятий.