В моей голове, или Как сделать из муд... Саске человека (гет)

Её прикосновение оказалось почти неощутимым, в подсознании оно было больше похоже на тепло горящей неподалёку свечи, чем на что-то действительно физическое, и он не стал отбрасывать руку Сакуры, позволив этому чувству длиться несколько секунд, пока она не отодвинулась, сама. Деликатность в её исполнении была чем-то новым, но не неприятным.

— Сначала мы выясним, на что способны, потом составим план, затем соберём всё необходимое и тогда уйдём, — проговорил Саске медленно. В глаза Сакуры промелькнула какая-то тень. — Или у тебя уже даже есть план?

— У меня их несколько, — признала она. — И ни один не подразумевает уход в нукенины в ближайшем будущем.

— Мы должны найти Итачи, — на этот раз у него получилось не разозлиться, и слова прозвучали достаточно спокойно и уверенно.

— Но нам не нужно искать его для этого! — Сакура всплеснула руками. — Он придёт к нам сам после экзамена на чунина, нужно лишь немного подождать.

Ой. Вот почему она называла его идиотом. Тем не менее…

— А если мы что-нибудь слишком сильно изменим и случайно разминёмся с ним?

— Шансы гораздо больше, чем при слепом поиске, но это в любом случае никогда не будет планом А, — Сакура поморщилась и потёрла виски. — Просто представь, что вот мы оказались с ним лицом к лицу. Что мы ему тогда скажем?

— Я что-нибудь придумаю! Расскажу правду…

— Которая похожа на бред. Он не поверит.

— Поверит, если мне удастся доказать ему, кто я такой. Есть вещи, которых не может знать посторонний.

— Зато может знать шпион, например, агент Корня. Хочешь ещё Цукиёми?

Саске передёрнуло, но он усилием воли оттолкнул не вовремя всплывшие воспоминания. Не сейчас.

— Итачи поверит мне.

— Своему младшему брату он поверил бы, но не поверит подозрительной незнакомой девочке, которая слишком много знает. Которая может быть угрозой его планам.

— Он просто убьёт нас, — вдруг осознал Саске.

— Скорее всего.

Как давно Сакура поняла это? И что, она вообще не собиралась искать его? Не собиралась говорить с ним? Может, и спасать — тоже? А если…

— Остановись, немедленно, — Сакура требовательно перебила его мысли резким тоном и, не дав времени возмутиться, тут же продолжила: — Подумай лучше вот о чём: сейчас наш драгоценный старший брат в полном порядке. И он будет в полном порядке, пока не встретится с младшим тобой, который убьёт его только потому, что он сам так решил и позволит это.

Её слова… имели смысл? Но…

— Давай же, Саске, учись мыслить нестандартно, чёрт тебя подери! — она зло сжала кулаки и впилась в него яростным взглядом. — В любом конфликте больше одной стороны. Если единственный, кому Итачи позволит себя убить, не станет его убивать, то…

— Он будет жить, — выдохнул Саске.

— Точно.

Это было так просто, почему он сам не догадался? Саске подвёл итог:

— Тогда мне просто надо убить себя.

— И почему насилие — это всегда твой первый вариант? — простонала Сакура и закрыла лицо руками на несколько секунд, а когда она их убрала, выглядела очень решительно: — Я тебе не позволю.

— Ах да, ты же его так безумно любишь, — презрительно выплюнул Саске. Он собирался ещё много (всё, что копилось годами, пока его преследовали толпы безмозглых идиоток) сказать по поводу её глупой и неуместной — особенно сейчас — одержимости, но она успела первая:

— Уже нет.

Что?

— Я больше не люблю его, — она криво усмехнулась. — Не после твоего появления и всего, что я узнала и пережила вместе с тобой.

Это внезапно ужалило. Он всегда думал, что почувствует облегчение, если Сакура от него откажется, а вместо этого было такое чувство, словно его предали. Теперь, когда он знал, что она понимала его так, как никто другой не смог бы. Теперь, когда Сакура увидела его настоящего, она, получается, в нём… разочаровалась? Что ж, Саске всегда знал, что фанатки любят фальшивый образ, нечего удивляться.

— Ты снова думаешь всякие глупости, — Сакура тяжело вздохнула. — Серьёзно, он же всё ещё ребёнок, тогда как я — больше нет. И ты никогда меня не разочаруешь.

Её решительный горящий взгляд и непоколебимый тон не позволяли сомневаться в искренности сказанного, и Саске неожиданно для себя смутился: она не произнесла «я всегда буду тебя любить» вслух, но он каким-то образом услышал, и впервые за всё время их знакомства очередное признание не вызвало у него раздражения, только грусть из-за того, что оно напомнило о прощании с Итачи. И пусть это была светлая грусть, но она была такой только потому, что он намеревался не допустить повторения того, что её изначально вызвало.

— Он согласился бы умереть, если бы знал, — вернулся к обсуждению своей идеи Саске. — Я точно знаю, потому что я бы согласился.

С радостью.

— Я никому не могу позволить навредить моему товарищу по команде, — безапелляционно заявила Сакура и скрестила руки на груди. — Кроме того, тогда наш драгоценный старший брат объявит на нас охоту.

— Плевать. Зато он будет живой.

— И очень-очень несчастный. Ты правда хочешь сделать ему так же больно, как он когда-то сделал тебе?

Чёрт побери, это был отличный аргумент.

— И раз мы пока недостаточно сильны, чтобы вбить немного здравого смысла в череп нашего дорого Итачи, мы сделаем это с маленькой версией тебя. Мы тебя перевоспитаем, — Сакура улыбнулась.

— Ты плохо меня знаешь, если думаешь, что это получится.

— Ну, ты же сейчас меня слушаешь. Как миленький, — небрежно отметила она.

Восхитительная наглость, но спорить было глупо (потому что правда), а соглашаться всё равно не хотелось (из принципа).

— Хм, — Саске послал ей максимально скептический взгляд.

— Увидишь, — Сакура весело фыркнула.

— Твой провал разве что.

Но в его словах не было и десятой части прежнего чувства. Это больше походило на дружеское подшучивание, почти как с Наруто когда-то, но не так остро, потому что она точно знала, какое намерение он вкладывал: надежду, что у неё получится — наперекор.

Её способность залазить ему в голову в таком свете казалась почти удобной.

Улыбка Сакуры стала шире.

— Посмотрим, — он чуть двинул уголком губ в подобии ответной усмешки.

А потом мир качнулся, сдвинулся, и Саске чуть не упал, потому что его точка зрения резко поменялась: он стоял в нескольких метрах от того места, где только что лежал, глаза слепило солнце, а по телу циркулировала чакра. Похоже, Сакура вытолкнула его из подсознания, но как?

«Каждый из нас может сделать всё, чему не сопротивляется второй», — пришла к нему не его мысль. — «Касается и тела, и взаимодействия с подсознанием, насколько я понимаю».

Это могло бы увеличить их многозадачность и стать очень полезным в бою.

«Покажем всем нашу командную работу!» — ей явно понравилась идея.

Честно говоря, он не думал, что они вообще смогут общаться не в подсознании. Но раз они могли и ей явно больше нечем заняться... Саске закатил глаза и спросил почти со смирением:

— Ты планируешь не затыкаться ни на одну грёбаную секунду, не так ли?

«Ага».

Но, наверное, это всё же не худшее, что могло с ним случиться.

«Спасибо», — это прозвучало тише обычного и с чрезмерной, на его взгляд, теплотой.

— Хм. Тогда пойдём найдём свободную тренировочную площадку и узнаем наконец, на способно это хилое тело, — подначил её Саске, чтобы избавиться от охватившей его неловкости.

«Сказал хилый на голову», — весело подхватила Сакура. Мысленный эквивалент высунутого языка ощущался довольно странно.

— Ой, иди к чёрту, — он ухмыльнулся.

«А если серьёзно, это придётся отложить: нам нужно в Академию».

Она же говорила, что уже генин.

«Я сдала экзамены и получила протектор», — объяснила Сакура, — «но меня пока что не распределили в команду».

О. Так сегодня тот самый день.

«Ты ведь не хочешь опоздать сильнее, чем даже Какаши?»