Реки в океане (гет)

Уже четвертый день мы с Кейт дулись друг на друга. По глупому поводу, но уступать не хотелось ни мне, ни ей. Сначала в Кейт проснулись хомячьи инстинкты. Дескать, раз в магическом мире полный развал, надо срочно бежать в Косой переулок запасаться зельями, ибо они могут закончиться насовсем. И пропускала мимо ушей все мои уговоры, что в Косом сейчас может быть опасно, а маги, потерявшие привычную почву под ногами, существа на голову долбанутые. Впрочем, что-то все же задержалось в ее голове, и когда я собралась навестить отца, за которого мне неспокойно, встала на дыбы уже Кейт. Так мы и сидели в гостях у Фостеров, присматривали друг за другом, читали газеты и смотрели телевизор. Уговорить Фостеров-старших перебраться ко мне пока не удалось, тем более что по телевизору, хоть и показывали разные несчастливые последствия "черных минут", тем не менее уповали на доблестные правительственные службы, которые вот-вот вернут жизнь в прежнюю колею. Привычка к жизни в спокойной стране под защитой полиции въедается глубоко в подсознание и если, по рассказам Кейт, в "диких странах" отец вел себя вполне адекватно, то здесь, в "старой доброй Англии", он никак не хотел верить, что его дом далеко не крепость.

Меня отвлекла ворвавшаяся в открытое окно серебристо-белая крупная птица. Она опустилась на спинку кресла напротив стола, за которым Кейт перебирала прессу за последние дни, пытаясь выловить дополнительную информацию "между строк". Присмотревшись, я обнаружила, что сквозь оперение хвоста просвечивает заголовок "Придиры", и только тогда до меня дошло, что перед нами патронус.

— Кейт Фостер, девочка моя, — не узнать голос Дамблдора было никак невозможно. — Слушай внимательно, что я скажу тебе. В основу нашего мира просочилось Зло и своим ядом убило магию. Оно обесценило все, чем мы жили. Обесценило годы твоей учебы. Оно лишило силы даже наши волшебные палочки.

Мы переглянулись. "Наши волшебные палочки" в устах волшебного феникса звучало само по себе довольно забавно, если бы не обстоятельства. Тем временем он вещал дальше:

— Этот мир уже не спасти, единственное, что остается нам — уйти. Наш путь лежит за грань реальности, вслед за магией. Уйти туда, где магия по-прежнему существует в своей силе и славе, где она вновь подчинится нашим палочкам. И я, неся бремя служения Свету, готов повести вас всех. Будь завтра в полдень в Косом переулке, где я открою нам всем путь за грань.

В наступившей тишине феникс взмахнул крыльями, скинув со стола газеты, и вылетел обратно на улицу. Кейт похлопала глазами, откашлялась и после пары неудачных попыток смогла задать вопрос.

— Что это было?

— Патронус Дамблдора, по всей вероятности.

— Но почему мне?

Хороший вопрос вообще-то. Если Дамблдор призвал к исходу всех учеников Хогвартса, патронус должен был бы явиться и ко мне, повторив послание. Или, по крайней мере, не игнорировать столь явно. Хотя последнее сомнительно, интеллект этого заклинания минимален, оно просто доставляет сообщение адресатам по списку. И если в ближайшие минуты феникс не появится снова, значит, меня в списке нет.

— Может, потому, что моя кровь скрыта ритуалом... Хотя твоя ведь тоже. Значит, его отправили по адресу. Надо все-таки перебраться ко мне, хотя бы до завтрашнего вечера.

— Ты... не хочешь последовать за Дамблдором?

— Ради волшебной палочки? Я и так уже год обхожусь без нее. Да и ты последнее время особых страданий не испытываешь. А уходить непонятно куда, бросив отца... Бред. Тем более, Дамблдору я не доверяю.

— Спасибо, подруга, — Кейт задумалась и как-то посуровела. — Нет, правда, спасибо. После появления феникса я почему-то совсем забыла про родителей. Как будто и нет их. Думала только про магию и про палочку. Не понимаю, что со мной.

— Скорее всего, к патронусу было добавлено какое-то заклинание из магии разума.

— Но на тебя не подействовало.

— Меня с детства учили защищать свой разум. И потом, он ведь обращался не ко мне.

— Вот как. А ко мне прислали потому, что у меня нет никакой защиты? Как-то это... Да. Я поговорю с родителями, и перебираемся в твое "подземелье", пока эта муть не осядет.

* * *

Собрались быстро. У меня расположиться оказалось сложнее. Старших Фостеров — в гостевую спальню, понятно. А Кейт куда? На диванчик в гостиную? Она так и предлагала, но я уговорила ее перетащить диванчик ко мне в комнату. Тесновато, но терпимо. А в гостиной разложила на ковре подушки, получилось что-то в восточном стиле.

Может быть, именно потому, что с подушек в окна было видно только небо, я и обратила внимание на сидящего на кусте небольшого темно-бурого филина.

— Кейт! Это не твой знакомый филин там летает?

— С чего бы вдруг мой?

— Здесь под защитой ни одна почтовая сова нас найти не сможет. Но и примерный район может найти только птица, которая хорошо знает адресата. Я этого филина не знаю. Кто остается?

Кейт, подошла к окну и пригляделась к птице.

— Ой! Это же Медвежка Анджелины Джонсон! Я хочу его поймать.

— Просто выйди за пределы защиты, он тебя сам найдет.

Кейт выбежала к воротам на "парковочную" площадку; я потянулась следом. Филин бесшумно спланировал на забор и ткнулся головой в плечо Кейт. Видимо, был страшно рад, что нашел адресата. Кейт отвязала и прочла записку, и тут я получила возможность наблюдать вытянувшееся лицо подруги.

— Прочитай.

Развернула мятый клочок пергамента. "Кейт, ты где? Я около твоего дома, а тебя нет. Неужели и ты ушла с ними? Анжи."

— Эйлин, пойдем, заберем Анджелину. А?

— Нет. Она, конечно, твоя подружка, но показывать ей свое убежище я не хочу.

— Ну, извини, извини. Но давай просто сходим, поговорим?

— Пойдем, что с тобой делать.

Мы аппарировали во двор дома Фостеров. Анджелина стояла у калитки и, кажется, плакала. По крайней мере, пыльные дорожки на лице намекали именно на это.

— Кейт! Ты тут! — Она вцепилась в подругу, как тонущий в бурном море матрос. — А я думала, совсем все ушли, и я тут... одна осталась, — и всхлипнула. Из глаз снова потекли слезы.

Что-то у меня картина не складывается, да и эту истерику надо бы прервать.

— "Все" — это кто?

— Ой! Кто здесь? Эйлин? А ты откуда?

— Кейт у меня гостила, когда твой филин прилетел. Но что случилось? Почему ты говоришь, что одна? А Уизли?

— Уизли ушли. За Дамблдором.

— А ты?

— Я тоже хотела уйти. Была в Норе, когда собирались. А потом... — Отвернулась и опять собралась плакать. Ну нет, мы так не договаривались, тем более, что все, касающееся Уизли, мне любопытно.

— Потом что-то случилось?

— Да. Мистер Уизли спросил: "Зачем мы берем с собой ее, если там и так непонятно, как устраиваться? Пусть сама идет отдельно от нас, а не нахлебницей". На это миссис Уизли ответила: "Вот именно поэтому и надо взять с собой женщину для наших мальчиков, хотя бы одну на двоих, или нет — пусть с Роном поделятся." И так со значением посмотрела на Джорджа. А он улыбнулся и кивнул. Меня так взбесило, мало того, что разговаривают обо мне, как о вещи, так еще и Джордж... Предатель! Поделится он, видите ли! Даже если это была шутка, после истории с Ноттом я таких шуток не понимаю. — Анджелина вздохнула, вытерла глаза, и посмотрела прямо на нас: — Да и не похоже было на шутку. Короче, я сделала ноги из Норы и всю ночь болталась по Лондону. А сегодня днем была в Косом переулке и смотрела, как они уходят. Джордж меня увидел и отвернулся.

— Уизли все ушли?

— Да, все. И еще многие ушли. Как-то сразу стало пусто. Я Кейт в Косом не увидела, потому и стала искать.

— Эйлин, — Кейт подергала меня за рукав, — похоже, все закончилось. Приведешь моих родителей? Я пока тут Анджелину чаем напою.

Так и получилось, что поздно ночью мы сидели в гостиной дома Фостеров все впятером. Спать никому не хотелось. Джудит расспрашивала почти уже пришедшую в себя Анджелину, как та теперь собирается жить.

— Да вообще-то нет проблем. Еще год назад, когда началась эта затея с законом, я сбежала в магловский мир. Устроилась работать на бензоколонку, одну из сети "Зеленой ветви", полюбила гонять на мотоцикле. А в начале лета начальник уговорил меня принять участие в любительском мотокроссе, вроде от фирмы. Я взяла да и победила. Не совсем честно, правда, у меня вроде как неожиданная способность прорезалась — краткое предвидение. Несерьезно так, секунд на двадцать, но этого оказалось достаточно, чтобы проходить повороты на предельной скорости. Вот. Владельцы сети были в восторге, предложили большие деньги, чтобы я постоянно выступала в любительских соревнованиях от их фирмы, я и согласилась.

— Ну ты даешь! — Кейт от восторга даже в ладоши захлопала. — Если еще зелье удачи добавить!

— Хм... Зелье. Мне его не приготовить. А в Косом переулке полная разруха. Я как раз после Хогвартса собиралась заняться зельями. Но в ученики никто не брал. Думала, Джордж поможет — у них с Фредом талант, но... Да и лабораторию нынче не собрать.

Насчет лаборатории у меня появились кое-какие соображения. Но пока я оставила их при себе. Увидев, что Эндрю достал виски и похоже, сидеть собираются до утра, я попрощалась, сказав, что иду домой. И действительно отправилась домой, только не туда, куда все подумали. И неважно, что три часа пополуночи.

Магловский фонарик погас при пересечении границы фиделиуса, а люмос... Какой люмос без палочки? Только выглядывающая из облаков луна была мне помощницей. Миновала сотню ярдов от границы защитных чар до калитки в ограде родового поместья Гристонов. Несколько раз дернула шнурок колокольчика. Подождала. Ветер шелестел в листве деревьев. Послышались шаги, заскрипели петли, и в проеме двери возникла фигура отца, в левой руке керосиновая лампа, в правой — шпага. Ну да, как еще встречать ночных гостей в наше время?

— Папа!

Все-таки я не выдержала. Это папа и это дом. Тот самый дом, где я выросла, где стала собой.

— Я скучал, дочка.

* * *

За окном кабинета занимался рассвет, а мы сидели почти так же, как в прошлый раз, разговаривали и медленно цедили старое вино. Я рассказывала все, что случилось за полтора года моего самостоятельного плавания. Отец слушал, поднимая изредка брови или хмурясь, иногда кивал.

— И что ты хочешь делать дальше?

— Далеко пока не загадывала, но этой осенью хотелось бы съездить с Фостерами в Лемурию. Мне почему-то кажется, так будет правильно.

— "Кажется, так будет правильно." — Отец покрутил в руках бокал, рассматривая вино на свет. — Я стал очень серьезно относиться к твоим ощущениям правильности. Ты смогла спасти состояние рода практически в последний момент. Пусть с потерями, но при такой катастрофе — это ерунда. Малфои нам сейчас не опасны, без денег у них не осталось влияния. Да и аврорату уже не до бывших Пожирателей Смерти. Уизли, ты говоришь, ушли в иной мир. Ты спокойно можешь возвращаться домой.

— Нет, папа. Мне надо учиться жить там. В большом мире...

— ...а не прятаться за забором, в резервации. Ничего, дочка, договаривай. Я все понимаю. Просто скучаю, потому что мне туда пути нет. Я тот мир не знаю, да вообще-то и не хочу знать, так что останусь здесь, в этих стенах. Хочется только тебя видеть почаще.

— Пап, а у нас есть сквозные зеркала?

— Гм. Да. И как это я сам не сообразил? Есть одна пара. Хоть поговорить можно будет.

Глядя на постаревшего за этот год отца, я вновь и вновь возвращалась к возникшей вчерашним вечером мысли.

— Вчера случилась одна история... — и я подробно рассказала про Анджелину Джонсон.

Отец помолчал.

— Ты ведь не просто так подняла эту тему? Хочешь, чтобы я пустил ее в свою лабораторию?

— Не только. Ты ведь хороший зельевар, а она мечтает учиться.

— Ученица. Это очень... личные отношения. Надо знакомиться, а там уж как сложится. Но приводи, поговорим. С компонентами вот только проблема. У меня больших запасов нет, а в Косом и Лютном сейчас ничего ценного не купишь. Поставщиками наиболее ценных ингредиентов всегда были оборотни. Но сперва среди них возник бунт. А потом случилось странное. Римус Люпин каким-то образом прошел Средоточие Тьмы и сделался Темным лордом. Третьего дня он просто оторвал голову Фенриру Сивому. В буквальном смысле, как говорят. Сейчас все оборотни построились, ходят под одной рукой и очень гордятся, что Темный лорд из ихних. Помимо Люпина к оборотням лучше даже не соваться, а наш род хоть и темный, но Люпин в прошлом гриффиндорец. Думаю, разговора не получится.

— Анджелина тоже гриффиндорка.

— Думаешь, договорятся? Это было бы интересно. И даже в качестве оплаты за обучение весьма достойно. Но, я смотрю, у тебя уже совсем закрываются глаза?

— Это все вино...

— И бессонная ночь. Иди спать, нам сейчас спешить некуда, завтра поговорим.

Какое же это счастье: плюхнуться в свою кровать, в комнате, знакомой с детства! Упасть в перину и сразу закрыть глаза, а домовики аккуратно укроют тебя одеялом, погасят свет и дадут выспаться всласть.