Игры разума (джен)

Гулкое эхо шагов разносится по узким коридорам. Мрак расступается только перед маленькой светящейся точкой впереди. Обычно Гарри бежит к ней, несётся, что есть сил, но не сегодня. Он знает, к чему идёт, интерес к тому, что за той дверью, жжёт в груди, но он словно наблюдает за этим со стороны. Один тёмный поворот за другим. Мелькает шальная мысль, что свет вряд ли может изгибаться вместе со стенами, но она не так важна, чтобы её удерживать. Ещё несколько лестниц, поворотов, и вот он протягивает руку, чтобы толкнуть заветную дверь...

Гарри резко проснулся. Расплывчатый потолок был единственным, что он сейчас видел.

"Чёрт, опять этот сон!"

За то время, пока парень пробыл в другой реальности, он уже успел забыть про тёмные коридоры и таинственную дверь. Всё потому, что гриффиндорец поверил в то, что наконец научился контролировать свой разум с помощью окклюменции. Получается, все его попытки больше не имеют значения и теперь ему вновь придётся гадать, что же спрятано по ту сторону треклятой двери.

Протерев сонные глаза, Гарри нащупал на тумбочке очки и неторопливо поднялся с кровати, опустив ноги на прохладный пол.

Рон уже не спал. Он несколько суетливо ходил по комнате, собирая сумку на учёбу.

Скрип кровати привлёк его внимание. Резко обернувшись, он несколько мгновений изучал лицо друга, а потом слегка улыбнулся:

— Доброе утро. Как спалось?

— Доброе, — Гарри неспешно поднялся и тоже начал собираться на занятия. — Иногда мне кажется, что лучше бы не ложился.

Друг заметно помрачнел. Но почти сразу заметил, явно стараясь придать голосу больше бодрости:

— Хорошо, хоть зелий сегодня нет. Правда, после трансфигурации нас Розовая Жаба поджидает, — он скривился.

Упоминание об Амбридж отразилась коротким, но неприятным уколом в том месте, где ещё недавно был яркий шрам со словами "Я не должен лгать". Однако, благодаря настойке растопырника, в которой Гарри по совету Гермионы смачивал руку, кровавая надпись стала практически незаметной и уж точно не причиняла боли. Что же это было? Как-то Гарри читал в статье по квиддичу о таком феномене, как фантомные боли. Игроки ушибались, ломали руки, ноги. И боли были настолько сильными, что преследовали игроков даже после завершения лечения. Игра подсознания, как понял Гарри.

Начав надевать мантию поверх рубашки, Гарри дёрнулся от резкой боли во все той же руке. Он успел забыть, что ушиб её. Тогда, возможно, этот укол вовсе не был связан с неприятными воспоминаниями? Вчера Гермиона позаботилась о его руке, но эффект оказался не таким сильным, и боль всё ещё напоминала о себе, стоило Гарри чуть расслабиться.

Конечно, он не скажет про неудачу подруге, чтобы не расстраивать её. Он всегда справлялся один, и сейчас всё будет так же. Лишь однажды Гарри поверил, что он не один, что есть рядом взрослый человек, способный понять и позаботиться о нём, но даже это оказалось неправдой.

Да, Гарри опять думал о Снейпе. Они почти пять лет провели во взаимной ненависти и, по идее, ничто не могло этому помешать. Все шансы были упущены. Однако всего недели или даже меньше в иллюзорном мире хватило для того, чтобы Гарри поверил, открылся и почувствовал. Не только радость от того, что он не один в большем мире, но и боль от потери, когда выяснилась лживость той счастливой жизни.

— Пойдём завтракать, — нарочито небрежно произнёс Гарри. — Будем решать проблемы по мере их поступления. У нас же сегодня контрольная по трансфигурации?

Раздражённо застегнув пуговицы на мантии и повесив на плечо сумку, гриффиндорец, стиснув зубы, покинул спальню.

Рон тут же пошёл за ним. На пороге он придержал Гарри за плечо, призывая остановиться, но на вопросительный взгляд лишь замер на миг, а затем неопределённо качнул головой и проследовал вперёд.

В кресле перед камином расположилась Гермиона с очередным томом, который, однако, просто лежал на коленях. Глаза подруги при этом задумчиво смотрели куда-то в сторону.

Но, видимо, шаги ребят она всё-таки услышала, потому как тут же повернулась и поприветствовала их, едва они подошли.

— Как твой ушиб? — обратилась она к Гарри.

Гарри молча показал ей руку, где ещё виднелся поблёкший след.

Осмотрев её, Гермиона кивнула и призвала из комнаты девушек пузырёк с заживляющим бальзамом, который давала вчера вечером, и вручила его Гарри:

— Не помещает ещё раз обработать.

— Спасибо за заботу, Гермиона, — чуть улыбнулся он, послушно нанеся жидкость на опухшее место на руке и начав тщательно втирать. Неприятная пульсация тут же прошлась от плеча до кончиков пальцев. Нет, у Гарри никогда не получится делать это осторожно — так же, как делал Снейп, когда обрабатывал его шрам. Или у него получилось так осторожно только постольку, поскольку это была идеальная для Гарри иллюзия?

Просто необходимо научиться загонять болезненные воспоминания в дальний уголок памяти. Однако пока у Гарри ничего не получалось. Стоило подумать о чем-то приятном, как все ассоциации сами собой связывались с тем миром, где у парня был собственный дом, где, казалось, возможно всё.

— Рон, ты приготовился к контрольной? — внезапно прервала тишину Гермиона, когда ребята уже почти спустились на первый этаж.

— Когда бы? — отмахнулся тот. — Вчера не было времени, а позавчера была тренировка.

— А до тренировки почему время не выделил?

— Может, потому что спал?

— И чем ты думаешь, Рон Уизли?..

Кажется, Рон и Гермиона сейчас снова поссорятся. В том мире они практически не ругались, поэтому Гарри успел отвыкнуть от их словесных распрей.

— У меня есть чудесное предложение, — хмуро буркнул Уизли, — может, тебе поберечь свои нервы и не беспокоится о МОЕЙ контрольной?

— Я обязательно тебе о ней напомню, когда в очередной раз повернёшься ко мне с просьбой дать списать МОЮ контрольную, — тут же отреагировала Грейнджер, вздёрнув нос.

— Не повернусь!

Глаза Гермионы сверкнули молниями от внутреннего возмущения. Но пару мгновений спустя она внезапно улыбнулась:

— А может, поспорим?

Удивление Рона впору было снимать на колдокамеру.

Через минуту, всё ещё недоверчиво глядя на подругу, он спросил:

— На что?

— Если я выиграю — к следующему тесту ты упорно готовишься, несмотря на любые обстоятельства, что сложатся перед этим.

— А если выиграю я? — друг даже замедлил шаг.

— Тогда... — она задумчиво посмотрела вверх, постукивая пальцем по нижней губе, — тогда...

— Тогда ты пойдёшь на мою следующую квиддичную тренировку без всяких учебников и будешь её смотреть от начала и до конца! Отказаться тоже будет нельзя, несмотря ни на что! — настолько громко выпалил Рон, что даже несколько идущих неподалёку студентов перевели любопытные взгляды на ребят. Уши Рона заалели, тем не менее он упорно не сводил взгляд с подруги, ожидая ответа.

Погружённый в свои невесёлые мысли, Гарри удивлённо посмотрел на застывшую Гермиону, а потом на Рона. Неужели это то самое, что было между его друзьями в иллюзорном мире? Как-то пока не совсем понятно.

— Я согласна, но... — медленно проговорила Гермиона,— тебе-то это зачем?

Рон как-то стушевался, но в итоге сбивчиво ответил:

— Ну, ты же хочешь заставить меня заниматься тем, что я не люблю, но что нравится тебе, вот и… я то же самое загадал, чтобы ты занялась тем, что не любишь, но хотя бы посмотрела на то, что нравится мне.

— Но ведь это же не… — удивлённо воскликнула Гермиона, однако тут же оборвала себя, не договорив, и ненадолго опустила взгляд.

Не успел Рон нахмуриться, как подруга схватила его за руку:

— Я согласна, — и посмотрела на Гарри, — Гарри, разбивай!

И всё-таки нет, всего лишь очередной спор его друзей. Вздохнув, парень уверенно разделил их руки.

— И как вам только не надоест? — буркнул он, впрочем, не ожидая ответа.

Вскоре показались двери Большого зала, где присутствовала уже большая часть школы.

Гарри чуть помедлил у дверей, прежде чем войти. В последнее время это происходило с ним постоянно, поскольку ему не хотелось видеть там Снейпа, которому было всё равно, существует Гарри или нет. Страх непринятия сковывал движения до окончательной парализации. Рон и Гермиона остановились рядом и, в какой уже раз за последнее время, с тревогой посмотрели на друга. От их сочувствующих взглядов становилось не по себе, и это в каком-то плане помогло решиться сделать шаг. Глубоко вздохнув, Гарри зашел в Большой зал, не решаясь смотреть на преподавательский стол.

Усевшись за гриффиндорский стол, парень машинально положил себе еды, но даже не притронулся к тарелке. Все его размышления охватывались тем, что происходило с ним здесь. Невольно начались сравнения с иллюзией и, конечно же, сравнения были не в пользу реальности. Снова и снова Гарри ловил себя на мысли, что не хочет находиться в этом глупом мире.

Рон и Гермиона пытались о чём-то говорить с ним, но он их не слушал. Отчаяние накрывало его всякий раз, когда он вспоминал, как часто забегал к Снейпу на ужин, как они весело обсуждали прошедший день. Такая рвущая на части мелочь. А иногда Гарри оставался у зельевара на ночь, и тогда с утра они сидели в тишине, изредка обсуждая какую-нибудь статью в газете или же предстоящую контрольную по какому-нибудь предмету.

"Ох, ну сколько можно об этом думать?!"

Стоявшая поблизости посуда жалобно звякнула, когда в приступе раздражения Гарри ударил несчастный стол. Однокурсники удивлённо посмотрели на него, но тут же отвернулись, заметив его сердитый взгляд.

Было невыносимо. Просто невыносимо. Однако прервать весь этот мысленный поток сравнений у Гарри не получалось.

Легкая атмосфера в Большом зале, наполненном радостным гудением, абсолютно не вязалась со всеми этими думами. Гриффиндорцы живо обсуждали надвигающийся матч с пуффендуйцами, сборная которых так же обговаривала предстоящие стратегии, изредка поглядывая на соперников, поддерживаемая второй половиной факультета; за столами Рейвенкло и Слизерина наблюдалось относительное спокойствие, но среди первых больше из-за того, что многие были заняты чтением, либо тихими разговорами, а среди вторых велись чинные разговоры, иногда прерываемые абсолютно не аристократичным хохотом.

Как обычно по расписанию распахнулись окна, и в Зал влетели совы с утренней почтой.

Среди массы тёмных, коричневых и рыжих сов ярко выделялась белая, которая быстро лавировала среди других птиц, чтобы наконец мягко опуститься на стол перед Гарри, всё же опрокинув крышку соусника, стоящего рядом.

Радостная улыбка озарила лицо Гарри.

— Хедвиг! — убедившись, что соус не собирается заливать его мантию, он сосредоточил всё внимание на своей сове, про которую совершенно забыл, потерявшись в дурных мыслях. — Привет, моя хорошая!

Он погладил белоснежную птицу по голове и угостил лежавшим неподалеку печеньем.

Живое тепло от перьев помогало согреться, почувствовать, как возобновляет движение жизнь. Погрязнув в своих проблемах, Гарри, эгоист недоделанный, совсем забыл о тех, кто продолжает любить его, несмотря ни на что. Его верный друг, Хедвиг.

А ещё был его крёстный. И хоть Гермиона и сделала вывод, что из Сириуса не получился бы идеальный родитель, это не отменяло того факта, что Гарри любил его.

В этом мире он и Сириус не переписывались из-за угрозы разоблачения, хотя надо признать, Гарри нервничал значительно больше, наблюдая голову крёстного, торчащую из камина. Вдруг его поймают? В его иллюзии всё казалось значительно проще.

Интересно, а виделись ли они с Сириусом после того случая с камином? А связывались ли? Всё ли хорошо у крёстного? Надо будет спросить у Рона и Гермионы.

Внезапно Рон толкнул его под правый бок.

— Ай! Что такое? — поморщившись, недовольно буркнул в ответ Гарри.

— Я понимаю, что витать в своих мыслях очень интересно, но я бы посоветовал посмотреть немного по сторонам, — отозвался тот, кивая в сторону стола Рейвенкло.

Такая трактовка его состояния не очень понравилась Гарри. Витали обычно в облаках, а витание в облаках, как правило, означало что-то хорошее, мечтательное. Вряд ли то, что происходит с ним сейчас, можно назвать исполнением мечты.

Тем не менее, Гарри последовал предложению Рона и повернул голову в указанном направлении.

И тут же встретился взглядом с Чжоу Чанг. Она сидела в компании Мариетты, оживлённо ей что-то рассказывающей. Чжоу чуть улыбнулась и кивнула Гарри, прежде чем повернуться к подруге, на лице которой уже читалось недовольство.

Гарри застыл, чуть не забыв при этом дышать. Затем глупая улыбка наползла на его лицо, правда, Чанг её уже не видела. Повернувшись обратно к друзьям, он обнаружил, что те с интересом наблюдают за ним, не скрывая улыбок. И не только они. Невилл, Дин и Джинни тоже обратили внимание на явный интерес Чжоу к его персоне.

Щёки заалели от смущения.

— Отвяньте, — Гарри уткнулся в стакан с соком.

Из всего того, что произошло с ним в иллюзии, он меньше всего задумывался о начавшихся отношениях с Чжоу. Там всё было так легко, девушка прощала ему все его промашки. Интересно, как будет здесь?

Время завтрака подходило к концу, о чём поспешила сообщить Гермиона, убирая в сумку конспекты, которые перечитывала за трапезой.

Друзья неспешно поднялись. Рон удовлетворенно потянулся, абсолютно не заботясь о правилах приличия, главное, что он наелся до отвала. Гарри же, чуть поколебавшись, бросил-таки взгляд на преподавательский стол.

Снейп стоял у противоположного выхода из зала и внимательно смотрел в его сторону. Сердце тут же пропустило удар, заставляя замереть.

Но не на Гарри он смотрел... его всего лишь позвала МакГонагалл, видимо, не успевшая что-то сказать во время завтрака, проходя мимо гриффиндорца по направлению к зельевару. Подойдя, она что-то спросила, а, получив хмурый ответ, кивнула, что-то договорив, и развернулась обратно. Снейп же двинулся в сторону лестницы, ведущей к подземельям.

Поравнявшись с ребятами, МакГонагалл напомнила, что до начала урока осталось совсем немного времени, и настоятельно порекомендовала не опаздывать.

— Да, профессор, — ответила за всех Гермиона, как самая ответственная. Едва декан скрылась из виду, гриффиндорка обернулась к друзьям. — Рон, Гарри, пойдемте. Гарри?

Гарри стоял и продолжал смотреть на то место, где зельевар недавно разговаривал с МакГонагалл. Постепенно взгляд опустился, скрывая ото всех ту раздирающую боль разочарования, что таилась внутри.

Лишь на короткий миг, но Гарри поверил в то, что Снейп смотрел на него, что в его чёрных глазах действительно был интерес к тому, что с ним происходит. Замершее сердце готово было выскочить из груди от внезапно появившейся надежды. Ведь известно, что нет ничего хуже безразличия. Даже с ненавистью можно что-то сделать.

Пару мгновений надежда упрямой искоркой разгоралась в душе... Пока МакГонагалл всё не испортила.

Оказывается, не на Гарри Снейп смотрел.

Настолько плохо давно не было. Хотелось плакать. Нет, ещё хуже. Хотелось исчезнуть. Раствориться. То, что происходило в его жизни, неожиданно перестало иметь значение. Зачем бурно реагировать? Зачем мечтать, на что-то надеяться? Всё это глупо и бесполезно.

— Гарри, ты в порядке? — тёплая ладонь Гермионы легла ему на плечо, заставив чуть вздрогнуть.

— В полном, — обернулся он к подруге.

Обеспокоено посмотрев на него некоторое время, она наконец коротко кивнула, и ребята отправились в сторону класса трансфигурации.

По дороге никто не решался заговорить. Лишь войдя в аудиторию и приготовив письменные принадлежности, Гермиона мягко посоветовала Гарри отвлечься, сосредоточившись на контрольной, а Рону отправила многозначительный взгляд, получив в ответ упрямую гримасу.

Гарри не обратил на них внимания. Да и на контрольную ему, мягко сказать, было наплевать. В мыслях зияла пустота, обволакивая все прочие чувства и эмоции.

Словно эпизоды кинофильма, перед глазами мелькало — то смазываясь, заставляя вглядываться в цветные рассеянные пятна, то обретая резкость и чёткость, будто отображаясь под увеличительным стеклом: МакГонагалл заходит в класс, на парту перед Гарри кладут лист с тестом; какая-то часть заданий уже стоит с пометками; блики от свечей плавно перетекают по парте; какой-то шум, и вот профессор отбирает у кого-то шпаргалку; медленно стекающие по перу чернила, капающие на пергамент, постепенно впитывающиеся и образующие тёмную кляксу; в вопросе, требующем развёрнутый ответ, стоит жирный прочерк.

Звук колокола внезапно разрывает глухую тишину. Лист перед Гарри исчезает, а рядом появляются друзья, обеспокоено переглядываясь и призывая собраться и пойти на следующий урок.

И Гарри шёл. Не потому, что хотел видеть Розовую Жабу, а потому, что он не собирался огорчать друзей. Ему было всё равно, что он завалил контрольную, всё равно, кто выиграл спор: Рон или Гермиона. Сейчас ничто не вызывало в нём эмоций. Единственное, что осталось неприкосновенным — его нежелание огорчать друзей. Он и так заставил их поволноваться, но если ещё он перестанет ходить на занятия...

"А не всё ли равно? Если Гермиона и Рон начнут встречаться, как в твоей иллюзии, они забудут про тебя", — противно зашумел в голове внутренний голос.

"Заткнись, — мысленно отреагировал Гарри. — Рон и Гермиона ни за что меня не бросят."

"Увидишь. Потом не жалуйся. Я тебя предупредил".

Голос замолчал. А Гарри продолжал идти и невидящим взглядом смотреть перед собой.

Бесконечные коридоры и ступеньки, проплывающие мимо образы студентов и эхом отдающиеся голоса... Дурацким гулом всё смешивалось и пару мгновений спустя вставало на свои места, чтобы вновь соединиться в нелепое нечто, в конце концов выводя обзор в кабинет Защиты от Тёмных Сил.

— Здравствуй, класс! — слащавый писк звучит сегодня особенно мерзко.

— Здравствуйте, профессор Амбридж, — хор голосов вокруг, без его собственного.

Плевать он хотел на Амбридж, на ЗОТИ. На всё.

Как обычно, министерская ведьма задаёт конспектировать очередной бессмысленный параграф. Пергамент перед глазами, в руке перо, но это всё, на что хватает желания двигаться. Заметив промедления друга, Рон сам открывает его учебник на нужной странице и кладёт перед глазами, как-то растерянно шепнув: "Сделай хотя бы вид, что пишешь..."

Гарри и сделал вид. Притворяться — сейчас это единственное, что он мог. Если так подумать, то притворство — неплохая игра, особенно, когда молчит совесть. Можно постараться избежать ненужных вопросов, волнений, дотошных забот. Другое дело, что Гарри не был хорошим актёром и как бы сильно ни играл, всегда найдётся тот, кто заметит его грубую фальшь.

Так, а что им сегодня надо конспектировать? Снова параграф, посвященный щитам. Какая чушь. Впрочем, не важно.

Спустя какое-то время на парту Гарри упала тень.

— У вас есть какие-то вопросы, мистер Поттер?

Гарри даже не стал поднимать головы. Он прекрасно знал, что это Амбридж нависает над ним.

Лениво перевернул страницу учебника, в содержание которой даже не вчитывался.

— Совершенно никаких профессор. Если только... не могли бы вы не загораживать мне свет?

Класс тихо ахнул, в миг оторвавшись от своих занятий: кто испуганно, а кто в предвкушении очередного шоу, устраиваемого Поттером.

Амбридж на несколько мгновений замерла, словно Гарри огрел её по голове тем самым учебником, страничку которого так безынтересно рассматривал. Спохватившись и еле удерживая приторную улыбку на лице, она, сузив глаза, произнесла:

— От урока уже прошло больше получаса, а в ваших конспектах не присутствует даже пары абзацев. Это не может не наводить меня на мысль, что вы не усваиваете уроки должным образом, мистер Поттер, — последнюю фразу Амбридж проговорила с особым нажимом.

Гарри не отрывался от учебника, хотя глаза его давно уже не видели текст.

— Вам виднее, профессор, — сказано было холодно, но тем не менее в голосе не звучало неприязни к какому-то конкретному лицу. Безразличие, незаинтересованность, полное отсутствие страха перед генеральным инспектором Хогвартса. — И всё-таки я повторю свою... просьбу. Отойдите, вы загораживаете свет, тем самым не даёте читать.

Новая волна испуганных ахов и сбившихся дыханий потонула в волне абсолютного равнодушия.

Лицо Амбридж побагровело.

— Раз вы так увлечены, я нахожу это весьма похвальным. Расскажите же нам, мистер Поттер, что вы уяснили за это время из данной главы?

— Кроме того, что эту главу лучше усваивать практически? — задумавшись, Гарри пожал плечами.

Он не видел смысла отвечать, когда сами занятия мало интересовали его. Где-то в глубине души дрогнул легкий уголёк, всё ещё жаждущий подсунуть шпильку Амбридж, и именно поэтому он не промолчал совсем.

Однако еле ощутимый триумф быстро испарился. Блеск в глазах померк.

— Вы снова говорите неверные вещи, мистер Поттер, — процедила ведьма, — а потому не вижу другого выхода, кроме как продолжить ваши отработки. Неделя, начиная с сегодняшнего вечера.

Вздёрнув подбородок, она добавила так, что её чётко услышал весь класс:

— Я приложу все усилия, чтобы научить вас говорить правду.

— Удачи. — Во время их так называемого диалога Гарри ни разу не посмотрел на Розовую Жабу.

— Две недели, мистер Поттер, — злобно взвизгнула она. — И советую вам придержать язык за зубами, если не хотите получить третью.

Невесёлая ухмылка. Так и быть, он помолчит.

* * *

— Мистер Поттер, — вкрадчиво звучит где-то рядом. — Вставайте, уже утро.

Плеча коснулась чья-то рука.

Не хотелось открывать глаза. Настолько плохим оказался вчерашний день, что совершенно не было желания просыпаться. Однако голос показался смутно знакомым, поэтому Гарри всё-таки сделал над собой усилие и мутным взглядом посмотрел на... Снейпа. Сердце бешено застучало.

Зельевар тут же выпрямился. Скрестив руки на груди и хмуро посмотрев на Гарри, он ровно произнёс:

— Завтрак через двадцать минут. В ванной вы найдёте всё необходимое для утренних процедур.

Не ожидая ответной реакции, Снейп тут же развернулся и вышел за дверь.

Завтрак? Ванные принадлежности?

Гарри чётко помнил, что заснул в гриффиндорской гостиной, слишком угнетённый, чтобы дожидаться остальных ребят. Злосчастные уроки и бессмысленное разглядывание вида за окном — вот всё, что делал Гарри.

Как так получилось, что он оказался в комнатах Снейпа?

Долго об этом думать не получилось. Ощущая заметное волнение, Гарри поднялся. Как-то резко, учитывая, что о подъёме как таковом парень ещё не успел подумать, нацепил на нос очки и направился в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.

Умывшись и приготовившись чистить зубы, Гарри бросил взгляд на своё отражение в зеркале и обомлел. Вернее сказать, обомлел как-то внутри, ибо тело по-прежнему неторопливо чистило зубы, как-то не сочетаясь с мыслями хозяина.

Из зеркала на Гарри смотрело его отражение, только... более младшее отражение. Гарри не дал бы ему больше пяти лет. Что происходит?

Ополоснув рот, маленький Поттер поспешил на кухню, причём, находящийся в этом теле взрослый Гарри остро ощущал сковавший это худющее тело страх.

Там его уже ожидал Мастер зелий. Оглядев Гарри с головы до ног, он нахмурился ещё сильнее, но в следующей фразе этого недовольства слышно не было:

— Приступайте к завтраку, мистер Поттер, — он сделал приглашающий жест за стол, на котором тут же появились различные утренние блюда. — Позже мы обсудим все вопросы о вашем дальнейшем пребывании здесь, — добавил, присаживаясь за столом напротив.

Что здесь творится?

Именно этот вопрос хотелось задать Гарри, но с его губ не слетело ни звука. Против воли он уселся за стол, испытывая легкое подозрение и неверие в то, что предложенная еда действительно для него. Но шло время, блюда никуда не исчезали, поэтому он, опять же против воли, стал есть, не совсем аккуратно орудуя ножом и вилкой, не особо стараясь разжевать тост с маслом.

Чёрт возьми, он ведь не голодный! А вот маленький Поттер явно так не думал. Ну и ладно.

Странная трапеза проходила в молчании, прервавшись лишь раз на сухое замечание Снейпа о том, чтобы Гарри не спешил, поскольку у него есть достаточно времени, чтобы спокойно окончить свой завтрак.

Едва тарелки опустели, профессор тут же взмахнул палочкой, заставив их исчезнуть.

На столе остались только две чашки чая и небольшая вазочка с песочными рогаликами.

— Итак...

Маленький Поттер дёрнулся, ожидая приговора. Рука потянулась к кружке горячим напитком, но скорее лишь для того, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание этого странного человека, его опекуна. Гарри чувствовал, как тело ребёнка сковывало сильное напряжение, а взгляд по-прежнему изучал стол, в данный момент интересный рисунок вазочки с печеньем, смотрящимся очень аппетитно в несколько ином случае.

Мерлин, а ведь Гарри надо поговорить со Снейпом. Как же ему взять контроль над этим телом?

— С этого дня вы являетесь моим подопечным и поэтому все обязанности ваших бывших опекунов переходят ко мне, как и ответственность за ваше дальнейшее благополучие. — Тонкие пальцы зельевара переплелись перед ним, пока он продолжал: — Вы можете обращаться ко мне в любое время по любому вопросу, разумеется, в разумных пределах, — тут он сделал паузу.

За всё время речи зельевара маленький Поттер не обращал к нему взгляда, хотя это был отличный шанс для Гарри как-то связаться со Снейпом. Например, с помощью окклюменции. Если это возможно, конечно.

Зато, когда Мастер зелий закончил говорить, маленький мальчик рискнул поднять на него глаза, и Гарри наконец увидел Снейпа... более молодого Снейпа. До сегодняшнего дня Гарри никогда не задумывался над тем, как выглядел зельевар, будучи молодым.

Перед ним возвышался угрюмый мужчина, весь в чёрном. Бледное лицо ещё не тронули морщины, и лишь тяжёлый взгляд тёмных холодных глаз добавлял ему возраста, приближая к тому образу, который Гарри привык видеть.

Когда их глаза встретились, на какой-то миг ему показалось, что нечто дрогнуло в лице Мастера зелий, но вскоре на лицо легла уже привычная нечитаемая маска.

Маленький Поттер вновь опустил голову. Чувствовалось, что он боялся своего нового опекуна, и при этом в нём теплилась надежда на то, что зельевар всё-таки будет лучше Дурслей. Он же... волшебник! Мальчик с опасением думал о себе как о маге, но ему так были интересны волшебники и их мир. Что его там ждёт?

Мягко и вкрадчиво Снейп продолжил:

— У вас теперь будет достаточно прав и свобод, но взамен я рассчитываю на вашу разумность и послушание. Что я под этим подразумеваю...

Далее он начал рассказывать о довольно элементарных правилах поведения, исполнения которых ожидает от мальчика, и о тех привилегиях, что у него появятся. Первое не вызывало напряжения, а последнее всё больше удивляло, и чем дольше Снейп говорил, тем меньше опаски и больше заинтересованности проявлял маленький Гарри.

Постепенно речь зельевара стала будто гаснуть, а перед глазами начало всё таять, перетекая в совершенно иной сюжет.

Гарри обнаружил себя заворожено рассматривающим различные элементы гардероба в каком-то магазине одежды. Судя по тому, что чувства, которые он испытывал были слишком сильными и наивными, он по-прежнему находился в теле маленького Поттера. Но честно сказать, взрослый Гарри разделял его чувства. Он никогда не видел такого разнообразия в одежде! Никогда. Дурсли не водили его по магазинам, отдавая старую одежду Дадли, а когда Гарри поступил в Хогвартс, он делал крайне скромные закупки через почту, опасаясь, что дядя с тётей обнаружат, что у него водятся деньги. Он даже не представлял, что в магазине может быть СТОЛЬКО одежды! Удивительное чувство: смотреть на различного цвета футболки, на потёртые и не очень джинсы, на разнообразные куртки и толстовки. Неужели в мире настолько обширный выбор всего? В Хогвартсе все в основном ходили в школьной форме, поэтому Гарри никогда не задумывался об этом.

Минуточку, а что он здесь делает? Где Снейп? Или он сейчас в теле не очень маленького Поттера?

Видимо, тело мальчика почувствовало одно из его желаний (а может, просто так совпало?..) и начало вращать головой в разные стороны, выискивая... ах, вот он, Снейп. Как раз идёт к нему. И в этот раз он не такой высокий и страшный, каким изначально показался маленькому Поттеру.

— Вы выбрали что-либо, мистер Поттер? — спросил профессор, останавливаясь рядом и недовольно взглянув на пустую тележку около Гарри.

Гарри растерянно переводил взгляд со своей тележки на Снейпа и обратно:

— А... мне можно? У меня сейчас нет денег, чтобы заплатить.

Прозвучало горько.

— Разумеется, можно. Иначе стали бы мы сюда тащиться?! — выпалил зельевар, но увидев, как вздрогнул подопечный, тут же глубоко вздохнул и добавил уже спокойно:

— Мы с вами договорились, мистер Поттер, что вы будете меня слушаться. Когда мы сюда пришли, я сказал вам выбрать для себя несколько комплектов всех необходимых вещей. И вы должны были сделать именно это. Всё остальное вас волновать не должно.

Минутный недоверчивый взгляд, и в следующий миг мальчик просиял и улыбнулся с благодарностью, а Гарри вместе с ним. Подобрал тележку и двинулся в сторону наиболее понравившихся ему футболок. Наблюдая за тем, как тот выбирает себе одежду, Гарри чувствовал, как наполняется счастьем. Он точно знал, какую футболку выберет маленький Поттер, точно так же, как знал, на какую пару брюк и джинсов упадет его взгляд. Да, он всё это знал, будто это когда-то уже происходило с ним. Не было никаких Дурслей, и Снейп отвёл его в один из известных маггловских магазинов детской одежды...

Но всё это неправда. Дурсли были, и уж точно зельевар никуда его не водил. Однако же он помнил! Он знал. И от этих двояких ощущений мимолётное счастье сменялось слабой неуверенностью, которая, тем не менее, меркла каждый раз, когда маленький мальчик радовался очередной красивой вещи, точно-точно предназначенной для него.

Счастливая картинка медленно растаяла, преображаясь в комнату Гарри в апартаментах Снейпа.

Гарри, высунув от усердия язык, рисовал простым карандашиком свою любимую игрушку — плюшевого кота. Получалось не бог весть что, но мальчик точно знал, что во всём виноват его карандаш, который уже столько раз ломался и точился, что сделался совсем-совсем крошечным. Держать его такими же маленькими пальчиками было ой как не просто!

Внезапно тишину нарушил бархатный голос:

— Совсем нелегко что-либо создавать, когда ресурсы на исходе, — рядом стоял неизвестно когда подошедший зельевар. Склонив голову в бок, он наблюдал за действиями Гарри, слегка приподняв уголок рта.

— У меня нет другого, — расстроено отозвался Гарри. — А Вуппи очень хотел, чтобы я его нарисовал.

Взгляд упал на кота, внимательно смотрящего на него своими глазами-бусинами.

— Что ж, Вуппи — хороший эльф, поэтому не стоит его расстраивать, — на этих словах Снейп призвал из своей комнаты длинный и узкий предмет и положил его рядом с Гарри. — Думаю, он обрадуется больше, если твой кот приобретёт ещё и цвет.

— Но это же ваши, — Гарри никак не мог привыкнуть к тому, что кто-то может делиться с ним своими вещами.

Было ощущение, что Мастер зелий едва сдерживается от того, чтобы закатить глаза.

— Всё верно, Поттер. И теперь я лично передаю их вам, — он пододвинул яркую коробку ближе к Гарри. И ровно добавил: — Поверьте, я не буду сильно страдать от того, что не смогу рисовать на бумаге различных зверушек или что-либо ещё.

— Вы отдаете такую классную штуку мне? — Гарри с восхищением рассматривал доставшиеся ему цветные, хорошо отточенные, аккуратные карандашики. — Большое спасибо, сэр! Теперь мой рисунок будет в самых ярких цветах!

Снейп лишь кивнул и пошёл в сторону выхода из комнаты, но у двери ненадолго остановился и произнёс:

— Не пугайтесь когда начнёте рисовать, — и скрылся за дверью.

Гарри с любопытством изучал выданные ему карандаши, в любой момент ожидая какого-нибудь "чуда". Однако время шло, а ничего особенного не происходило. Может, что-то надо сделать? Или же это точно такие же карандашики, которые Гарри однажды нашел среди заброшенных вещей Дадли? Почему тогда его опекун сделал такое странное предупреждение? Наверное, он пошутил, а мальчик его не понял...

Стоп, он сказал, что Гарри должен начать рисовать! Радуясь своей настолько блестящей идее, он принялся выводить аккуратные линии. Одна-вторая-третья-четвертая... Где магия?

Огорчённый, Гарри все-таки дорисовал плюшевого котика. И как только последний штрих был выполнен, нарисованный котик внезапно... ожил. Он стал озираться по сторонам, вылизывать себя и снова озираться.

— Ух ты! — радостно завопил Гарри, совсем не заботясь о громкости восторженного голоса.

Медленно картинка вокруг рисунка стала исчезать, и в следующий момент лист с уже бегающим за своим хвостом котёнком висит на одной из стен вместе с другими цветными картинками. В комнате тихо, за столом в дальнем углу Снейп изучает какую-то книгу, иногда прерываясь, чтобы что-то записать в тетрадь, лежащую перед ним.

Гарри тихо вошёл в комнату, не желая тревожить опекуна.

Погода за окном была скверной: дождь лил как из ведра, изредка небо рассекали страшные молнии, а грохот казался просто ужасающим. Поэтому Гарри зашёл в комнату профессора, желая быть как можно ближе к взрослому волшебнику. Снейп заметил вошедшего подопечного, но ничего не сказал, что Гарри воспринял как добрый знак. Ему всегда было любопытно знать, какие книжки читает опекун, ведь он так любил книги! Осторожно подойдя к столу, Гарри едва слышно прошептал:

— Профессор?

Снейп дочитал строку и перевёл взгляд на него:

— Ты что-то хотел?

— Можно посидеть с вами немножко? — попросил Гарри, не забыв задействовать всё свое детское обаяние.

Зельевар приподнял бровь:

— Тебе нечем заняться? — тем не менее палочкой он призвал второй стул.

— М-м-м, есть чем, просто, — Гарри уселся и уныло посмотрел в окно, в которое как раз злобно уставилась какая-то страшная тень. Резко отведя глаза от окна, мальчик пропищал: — Захотелось с вами посидеть!

Проследив за взглядом подопечного, Снейп усмехнулся:

— Хорошо, посиди. Но тогда не отвлекай меня, — он снова вернулся к книге.

Долго сидеть без движения Гарри не мог, на столе у профессора было столько всего интересного. А яркая обложка книги невольно притягивала к себе внимание. Хотя картинки в ней явно забыли покрасить.

— А что вы читаете? — не удержался всё-таки Гарри.

— О редких лекарственных растениях, — не отвлекаясь от чтения, ответил тот.

— Почитайте мне, сэр,— неожиданно для себя самого попросил мальчик и с запозданием добавил: — Пожалуйста.

Мастер зелий удивлённо вскинул бровь и бросил на него короткий взгляд:

— Не думаю, что тебе будет это интересно.

— Будет, — с жаром проговорил Гарри. — Мне очень-очень интересно!

Несколько мгновений Снейп рассматривал Гарри, будто ожидая, что тот передумает, но боевой настрой мальчика явно говорил об обратном; затем, взглянув в сторону окна, за которым продолжала бушевать буря, неожиданно согласился:

— Что ж, слушай... Хризолитник Черепаховый также прозрачен, но в отличие от Обыкновенного, имеет цветные вкрапления по всему корпусу…

— А что такое Хризо... э-э-э... лепник Черепаховый? — перебил его Гарри, с интересом уставившись на профессора. — А обыкновенный?

Снейп недовольно поморщился, но всё же ответил:

— Хризолитник — это водянистое полупрозрачное растение. Хризолитник Обыкновенный слабо-насыщенного зелёного цвета, а другой его вид, Черепаховый, о котором сказано в книге, имеет в себе и другие цвета.

Он снова принялся читать вслух:

— Произрастает во влажной среде, во впадинах осадочных горных пород. Применяется преимущественно для нейтрализации отравлений растительными ядами. Помимо абсорбирующих свойств...

— А почему среда влажная? Неужели по средам идёт дождь? А что такое годные породы? А яды это плохо, да? — снова спросил Гарри, быстро втягивая голову в плечи на последовавший хмурый взгляд опекуна.

— Яды опасны для любого человека и других живых существ, за редким исключением. Не "годные", а горные породы, то есть растёт среди гор. Здесь идёт речь о среде не как о дне недели, а как о месте, в котором произрастает это растение. Например, это не может появиться или выжить в пустыне, потому что для существования ему необходимо большое количество воды.

— А-а, понятно, — с умным видом кивнул Гарри.

Честно сказать, это "понятно" оставалось спорным вопросом, потому что он так и не разобрался, понял он что-нибудь или нет.

Снейп вернулся к книге:

— Помимо абсорбирующих свойств, ценен тем, что легко сочетается с другими элементами. Усваивается любым организмом вне зависимости от его состояния, а также…

— Абса… абарси... абасирующих? — переспросил Гарри, изумлённо хлопая глазами.

— Абсорбирующих... — ровно поправил зельевар, хотя на лице весьма отчётливо читалось, что он уже несколько раз пожалел, что вообще согласился на просьбу подопечного. Внезапно он резко захлопнул книгу.

Гарри вздрогнул и испуганно посмотрел на опекуна.

Неужели он что-то не так сделал?

Тот в это время, отложив том в сторону, взмахнул палочкой. Через несколько секунд к нему подлетела другая книга, которую он поймал и положил перед Гарри. По названию стало ясно, что это был учебник по зельеварению для первого курса магических школ.

— В той книге много вещей, которые сложно понять, не изучив перед этим определённые материалы, — пояснил Снейп. — Эта — тоже не для твоего возраста, но, по крайней мере, здесь вопросы начнут появляться более упорядоченно, а информация будет понятней и лучше запомнится.

Гарри с благодарностью взял в руки предложенную книгу и с интересом пролистал несколько страниц. Он любил книги, любил их разные обложки, запах новых или совсем старых страниц. И, конечно же, Гарри очень любил картинки! Жалко, что в этом учебнике их мало, и они чёрно-белые, но мальчик очень привязался к своему строгому опекуну, поэтому пообещал себе сделать всё возможное, чтобы не разочаровать его, чтобы тот гордился им. Гарри непременно прочитает этот учебник!

Белый цвет страниц перелистываемого Гарри пособия стал светлеть, поглощая в себя всё видимое пространство. Внезапно полыхнуло солнце и тут же убавило яркость, придавая очертания своему отражению в водах озера Хогвартса. Тёплый летний день наполнял окружающее пространство своими запахами и свежестью лёгкого ветра. Послышался щелчок старого полароида, невольно призывающего посмотреть в сторону звука. Неподалёку стоял опекун в чёрном сюртуке без привычной мантии и с ухмылкой смотрел на только что получившийся снимок.

— Нечестно! Я не был готов, — Гарри поднялся и подбежал к Снейпу. — Можно посмотреть?

— Ну извини, что не дал тебе возможность состроить важную мину — усмехнулся тот, приподнимая карточку выше, чтобы Гарри не мог дотянуться, и продолжая её разглядывать.

Мальчик состроил обиженное личико, ведь он так и не смог разглядеть то, что было на фотографии. А вдруг он по-дурацки получился? Хоть опекун и не первый раз снимал Гарри, но тому по-прежнему было очень неловко. Дурсли никогда не делали такого для него.

Профессор тем временем потряс карточку и снова на неё посмотрел:

— Всё, движение появилось.

Слегка улыбнувшись изображению, он наконец протянул его Гарри.

Гарри осторожно взял протянутую ему карточку, словно хрупкую драгоценность, которую ни в коем случае нельзя разбить, и с интересом посмотрел на изображение.

— Ух ты! — через некоторое время он поднял изумлённые глаза на опекуна. — Это и правда я?

Он вновь радостно уставился на свою фотографию: у пруда, под теплыми лучами дневного солнца, он сидел и задумчиво глядел на воду, периодически чему-то улыбаясь. Неугомонный ветер играл с его растрёпанными волосами, делая прическу ещё более смешной, открывая едва заметный шрам. Это становилось ещё виднее, стоило Гарри повернуться в сторону снимающего и чуть-чуть склонить голову, будто в немом укоре.

Странное, непонятное чувство охватило Гарри при рассматривании этой фотографии. Словно... он когда-то её уже видел.

— Нет, я фотографировал дерево, а ты вот случайно в кадр попал, — вскинул бровь Снейп, левитируя колдоаппарат в сторону. Затем, взглянув на Гарри и, видимо, отметив его смятение, он тоже склонился над картинкой:

— Что, не нравится?

Тот отчаянно покачал головой:

— Нет, очень нравится. Я всегда так хорошо получаюсь на твоих фотографиях, даже если ты фотографируешь не меня, — последнее прозвучало несколько обиженно. Помолчав какое-то время, Гарри добавил: — У меня такое ощущение, что я видел этот снимок раньше.

— Вряд ли, — зельевар снова взял карточку в свои руки, внимательно её разглядывая. — Просто картинка двигается и поэтому кажется, что ты её когда-то видел. К тому же, своё лицо ты ежедневно наблюдаешь в зеркале. — Он тут же убрал снимок в карман. Гарри хотел возразить, но Снейп его опередил:

— Ветер поднимается. Нужно ловить момент.

Взмахнув волшебной палочкой, он призвал с поляны неподалёку, где лежали их вещи, большого яркого жёлто-красного воздушного змея и протянул катушку с леской Гарри:

— Держи крепче.

Мысли о колдокарточке мгновенно испарились, когда Гарри с благоговейным трепетом взял в руки катушку и тут же сжал её сильнее, почувствовав, что та слишком легко может выскользнуть из его хватки. Он никогда раньше не запускал воздушного змея. Опекун как-то обронил, что они обязательно пустят змея, но школьные дела не давали ему такой возможности. Только сегодня у него наконец появилось свободное время.

Сказать, что Гарри был в восторге, значит, не сказать ничего. Он с интересом наблюдал за парящем в воздухе ярким и красивым змеем и думал о том, как же здорово складывалась теперь его жизнь. Хоть Снейп и был строг, однако лучшего опекуна Гарри и пожелать не мог, ведь профессор наполнил его жизнь счастьем, таким счастьем, что порождало тайные опасения в его подлинности и в скором его исчезновении. Разве бывает в жизни так, что всё идёт без сучка без задоринки? Разве не должна за таким счастьем последовать чёрная полоса?

Гарри испуганно встряхнул головой. Что за глупости вдруг закрались в его мысли? С чего вдруг он решил, что его счастье какое-то не такое? Бред! Жизнь наконец улыбнулась ему, а он...

Словно услышав его возмущения, катушка выскользнула из ослабших пальцев и покатилась по траве.

— А-а-а! — встрепенулся Гарри. — Держи её, папа!

Второпях он даже не обратил внимания, как назвал своего опекуна.

Солнечная картинка медленно растаяла, выдвигая на передний план иную.

Гарри стоял в гостиной профессора зельеварения и нервно посматривал на дверь кабинета Снейпа, ожидая, когда тот придёт. Гарри совсем недавно вышел из Больничного крыла, в котором пролежал несколько дней после того, как вместе с друзьями защитил философский камень от хитрой попытки Квирелла стащить его для Волдеморта. Мальчик видел Волдеморта — это чудовище, убившее его родителей. Когда он очнулся и увидел улыбающиеся лица друзей, директора, мадам Помфри, МакГонагалл, адреналин всё ещё зашкаливал. Гарри ощущал себя таким молодцом, каким не ощущал во время всей учёбы на первом курсе.

Вот только состояние это длилось совсем недолго: стоило только приёмному отцу недобро посмотреть на него, и весь запал сразу же исчез.

Нет, зельевар не ругал его, не кричал. Он лишь сказал, что рад, что Гарри цел и невредим, и что поговорит с ним уже после выписки. И в этом "поговорить" не было ничего доброго. Ну вот совсем.

Гарри перевёл взгляд на часы. Чёрт, он здесь всего пять минут, а ощущение, что прошло как минимум два часа ожидания! Стоять на месте стало невыносимо, и гриффиндорец принялся ходить по просторной комнате, ожидая своего приговора.

Дверь распахнулась, впуская в комнату высокую тёмную фигуру. Жестом указав Гарри сесть на диван, Снейп прошёл мимо и остановился у камина, складывая руки в складки мантии: жёсткий взгляд чёрных глаз встретился с зелёными. Спустя некоторое время убийственного по своему напряжению молчания, он негромко произнёс:

— Извольте ответить, мистер Поттер, чем вы руководствовались, когда пошли на третий этаж вместе со своими друзьями? Намёки на разум вы втроём явно забыли в гостиной Гриффиндора, а потому данный вопрос за последние несколько дней превратился для меня в весьма идиотскую загадку.

"Обратился по фамилии... всё очень плохо", — подумал Гарри.

— Но ведь Квирелл мог украсть философский камень, — попытался он оправдаться, с опаской поглядывая на приёмного отца. — Мы подходили к МакГонагалл, однако она нам не поверила!

— Тебе не раз было сказано, что камень надёжно охраняется, что защиту накладывали все преподаватели, включая меня, — приблизился тот на шаг ближе. — Какой из этих фактов привёл вас к мысли, что трое первогодок, едва соприкоснувшихся с магией, могут сделать больше?

— Эти самые первогодки преодолели все ваши защитные чары, — возразил Гарри.

В другом бы случае, он не стал бы бахвалиться, однако неверие в него Снейпа огорчало и толкало на необдуманные слова и поступки.

— И конечно, ты решил, что всё дело в глупых преподавателях и в ваших феноменальных способностях, а вовсе не в том, что большую часть магического эффекта взял на себя Квирелл?! — внезапно взорвался Снейп. — А также совершенно не в том, что защитные чары после прохождения всех комнат перестраиваются на то, чтобы задержать дошедшего до конца, а не остаются, чтобы не впустить кого-то ещё!

— Но ведь он почти сумел получить камень! — Гарри вскочил.

Перед глазами поплыл момент, как Рон жертвует собой в неравном шахматном поединке, чтобы друзья могли идти дальше. Он без колебаний пожертвовал собой для того, чтобы сейчас Снейп просто сказал ему, что всё, через что они вместе прошли — фигня, по сравнению с той силой, которая могла бы быть, опереди они Квирелла.

— Квирелл не смог бы найти камень, если бы там не появился ты. Он даже помыслить не смог бы о том, чтобы просто отыскать, никак его не используя! — повысил голос профессор, подходя к Гарри. — А если бы вы ошиблись?! Если бы он не прошёл испытания ранее — вас разорвало бы на части в первой же комнате, глупый мальчишка!

— Ты хочешь сказать... — зелёные глаза мальчика широко распахнулись. — Что все трудности — моя вина?

— Я хочу сказать, что три бестолковых ребёнка подвергли себя абсолютно не нужной опасности и только чудом уцелели! — воскликнул Снейп. И тут же сощурился, -на что вы вообще рассчитывали, когда туда сунулись? Даже если вы откинули мысли о защите камня, уж о том, что в конце испытаний вас ожидает взрослый тёмный маг — как вы могли не подумать?!

— Мы об этом не думали, — честно признался Гарри, нервно передёргивая плечами. Он снова опустился на диван и сцепил руки на коленях. — Мы думали, как помочь школе, как не допустить того, чтобы Квирелл завладел камнем и отдал его в руки Волдеморту.

— И это был невероятно хитроумный план, если учесть, что самые мощные боевые чары, которыми вы владеете — это заклинания щекотки и заплетающихся ног, — припечатал Снейп. — Или вы планировали свалить преподавателя ЗОТИ так же, как и тролля? — а затем тише и холодней добавил: — Откуда такая самонадеянность?

Гарри закусил губу. Ему было обидно, хотелось заплакать, убежать, хлопнув дверью, и где-нибудь затаиться. Нет, лучше сначала убежать, а потом всё остальное. Он не вынесет ещё и такого унижения. Достаточно того, что сейчас приёмный отец в пух и прах разнёс их геройский поступок.

А самое страшное, что Гарри постепенно соглашался с его доводами. Но признаться в этом не хотел ни Снейпу, ни тем более себе. Рон и Гермиона так старались, так поддерживали его для чего? Для того, чтобы сейчас профессор сказал им, что все их потуги и яйца выеденного не стоят?

— Может, потому, что я... Избранный?

Сказав это, Гарри понял, что совершил чудовищную ошибку.

Лицо зельевара тут же потемнело, а глаза засветились от гнева.

— Ах, Избранный, значит... — низко прорычал он. — Как же это я не догадался?! — воскликнул в следующий миг, внезапно ударяя кулаком по стоящему рядом столу. — Героям ведь никакие правила не писаны, мозги и вовсе без надобности! Пусть другие нервничают и думают, как сохранить драгоценную жизнь Избранного! — последнее слово Снейп выплюнул с особой яростью. — Самостоятельно ему заботиться об этом совершенно не обязательно, а нужно лишь найти ещё больше чёртовых приключений, чтобы как можно красивей свести в могилу себя и своих безмозглых друзей!

Не успел Гарри опомниться, как из глаз полились слёзы. Что именно это было, защитная реакция или обида, он не понимал. Ещё никогда ему не приходилось видеть приёмного отца таким... разъярённым. И причина его гнева — это Гарри.

— Подожди... я... я не то имел в виду, — пролепетал он испуганно.

Гарри затрясло.

Когда-то ему казалось, что страшнее дяди Вернона не будет никого, однако, глядя сейчас на профессора, хотелось исчезнуть, запереться в каком-нибудь шкафу и сжаться в комочек, чтобы никто его не нашёл. Да, Снейп не кричал (во всяком случае, не так как Дурсль), не топал ногами, не давал ему пощёчины. Однако Снейп был... опасен. В тихой ярости, грозящей выплеснуться наружу с ужасающей скоростью.

Сейчас он нависал над Гарри, не сводя своего цепкого взгляда с его глаз:

— И что же ты имел в виду? — прошипел он язвительно, одной рукой придерживаясь края стола, отчего казалось, что только эта хватка удерживает Снейпа от того, чтобы... нет, об этом думать не хотелось совершенно.

Поняв, что плачет, Гарри быстрыми и резкими движениями протёр глаза.

— Я... я хотел сказать, что... — а что, собственно, Гарри собирался сказать? Одно дело — думать про себя, представлять себе реакцию приёмного отца так, как именно тебе хочется, а другое — стоять перед ним и пытаться подобрать нужные слова для правильного понимания. Это сложно. Гарри не знал, чем следует делиться, а чем нет.

— Я только хотел, чтобы ты гордился мной, — совсем тихо, едва слышный шёпот.

Медленно с лица Мастера зелий стала сходить так ярко проявленная злость, позже оставаясь некоторым отпечатком в глазах.

— Глупый мальчишка, — негромко произнёс он, серьёзно глядя на Гарри. — Кем мне осталось бы гордиться, не будь в тот день ты столь удачлив?

Не отрывая взгляда, Снейп выпрямился, вновь складывая руки в складки мантии.

— Сейчас ты отправишься в свою комнату — думать над своими действиями и над тем, как нужно было поступить, — продолжил он жёстко. — Перед ужином ты будешь должен мне рассказать, к каким выводам пришёл. И если я не увижу в них твоего правильного понимания ситуации, то готовься к тому, чтобы исписать не один свиток за дальнейшими размышлениями. О полётах в летнее время, разумеется, можешь забыть, — и отступил на шаг назад.

Кажется, Гарри легко отделался. Тяжесть в груди отступила, уступая место небывалой легкости. Он не ослышался? Папа и вправду почти признался, что гордится им?

Гарри неторопливо поднялся с дивана и направился к своей комнате, чуть сжавшись под пристальным взором Снейпа. Возле двери мальчик остановился и, обернувшись к профессору, чуть улыбнулся.

— Спасибо за заботу, папа.

И скрылся в комнате быстрее, чем зельевар успел отреагировать на его слова.

Комната потонула во тьме, сопровождаемой каким-то странным чувством предвкушения. В следующий миг Гарри обнаружил себя стоящим напротив Драко Малфоя в дуэльном клубе профессора Локхарта, который в тот момент находился по левое плечо от Гарри и нашептывал какие-то бессмысленные советы. Рядом со слизеринцем тем временем застыл папа, невозмутимо следя за Гарри.

И хоть тот понимал, что зельевар не может стоять рядом с ним и подсказывать, однако жгучее чувство несправедливости охватывало всё настойчивее. Отец наверняка что-то дельное подсказывает Малфою, а этот Локхарт ничего важного не посоветует: наставление беречь лицо от фурункулов и постараться не приземлиться на пятую точку выглядело как-то слабо по сравнению с теми заклинаниями, которые мог Снейп подсказать слизеринцу. Чёрт!

Обозлённый и подзадоренный, Гарри приблизился к Малфою и, как того требовал этикет, поклонился противнику. Отойдя на заданное расстояние, Гарри выставил палочку перед собой.

— Экспелиармус! — ничего лучше, чем использовать то заклинание, которое ранее отец продемонстрировал на горе-профессоре ЗОТИ, в голову не пришло.

Малфой не успел произнести и половины заклинания, как уже обезоруженный был отброшен назад. Пока присутствующие наблюдали за траекторией полёта Драко, Гарри успел отметить мимолётный ехидный взгляд и чуть приподнятый уголок рта Снейпа, прежде чем зельевар обернулся и направился к студенту своего факультета, приземлившемуся чётко на задницу.

Без сомнений, зельевар был доволен Гарри. Значит, он всё сделал верно. Окрылённый своим успехом, гриффиндорец обернулся к стоявшим возле помоста Рону и Гермионе. Рон вовсю улыбался и показывал другу поднятые вверх большие пальцы, а Гермиона, хоть и казалась намного сдержаннее, также не обделила Гарри одобрительной улыбкой.

Посмотрев в сторону Малфоя, Гарри не без удовольствия заметил, что тому подняться на ноги было крайне непросто. Снейп не помогал Драко, лишь нетерпеливо скрестил руки на груди, ожидая, когда его змеёныш вновь сможет участвовать в дуэли.

— Гарри, это было просто невероятно! — рядом внезапно нарисовался Локхарт. — Абсолютно чёткие движения палочкой. Как я и говорил. Ты просто молодец!

Гарри покосился на учителя ЗОТИ, демонстрируя явный скептицизм относительно его слов, но промолчал. Слишком он был рад маленькой победе над Драко Малфоем и тем, что отец оценил его старания.

В конце концов и этот сюжет подёрнулся чёрной дымкой, замещая себя тёмной комнатой, что находилась под Гремучей Ивой. Рядом стояла Гермиона и Сириус Блэк, не прекращающий негромко ругаться себе под нос, неподалёку Люпин держал на прицеле волшебной палочки Петтигрю, который явно был в отключке, пока у другой стены Снейп, сидя на корточках, колдовал над повреждённой ногой Рона.

— Мерлин всемогущий! Гарри, как ты с ним живёшь?! — спросил Сириус, привлекая к себе внимание Гарри.

— Я всё слышу, Блэк! — тут же отозвался отец, бросив на недруга злой взгляд.

— Ну и слушай, мне-то какое дело?! Моего вопроса это не снимает! — рыкнул в ответ тот.

— Сириус, папа... — Гарри робко вклинился между их яростными взглядами. — Не надо ругаться.

Затем повернулся уже к крёстному и улыбнулся ему:

— Мой приёмный отец — человек непростой, Сириус, но я привык к нему. А он привык ко мне. Мы понимаем друг друга и стараемся не огорчать... по возможности, — добавил Гарри, услышав заглушенное хмыканье Снейпа.

— Джеймс там в шоке наверху, я уверен, — покачал головой Бродяга, глядя в потолок, будто мог увидеть на нём призрак друга, поддерживающий его.

— Прекращай уже, — устало произнёс Люпин, не сводя глаз с Питера.

Зельевар на это лишь зловредно ухмыльнулся, продолжая своё занятие.

На некоторое время тишина заполнила помещение, прерываемая лишь едва различимым шёпотом Снейпа и болезненными вздохами Рона.

Живоглот к тому моменту, прекратив разгуливать по комнате, уютно устроился на старом пуфике и, глядя на Сириуса, замурчал.

— Молчал бы, предатель, — сказал тот как-то по-детски обиженно, отчего ребята невольно заулыбались, а затем пояснил, смотря на Гарри:

— Я был уверен, что ты живёшь у дяди и тётки. И он мне не сказал ничего иного.

— Думаю, он хотел как лучше, — Гарри неуверенно пожал плечами, чувствуя себя неловко.

Кот Гермионы знал его крёстного намного лучше, чем сам Гарри.

— Да уж... — досадливо выдохнул Бродяга, и вновь всё погрузились в молчание. Но спустя несколько минут он снова заговорил:

— А знаешь... я тут подумал... когда мы выберемся отсюда и предоставим Министерству этого ублюдка, — короткий кивок в сторону Хвоста, — меня оправдают. А значит, если ты захочешь... то сможешь пожить у меня какое-то время, и мы сможем получше узнать друг друга, — он с надеждой посмотрел на Гарри.

Тот дёрнулся от слов крёстного и неуверенно покосился на Сириуса, затем бросил растерянный взгляд на внимательно наблюдавшего за ним Снейпа, а потом повернулся к друзьям и Люпину. Те предпочли тактично отвернуться и начать что-то обсуждать с преподавателем ЗОТИ.

Глаза Гарри вновь встретились с глазами Сириуса. Такими сумасшедшими, но такими теплыми. Гриффиндорец глубоко вздохнул, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения под ложечкой.

— Сириус, знаешь, я очень рад, что тебя оправдают, правда. Ты не заслужил такого, ты ведь самый близкий друг моих родителей. Когда твое доброе имя восстановится, я буду навещать тебя часто-часто.

Он смущенно улыбнулся.

— "Часто-часто навещать" — это как? — тот заметно сник, ведь, по сути, предложение не было принято.

— Думаю, об этом тебе сначала нужно спросить у Северуса, — подсказал Ремус, мельком взглянув сначала на Снейпа, а потом на Блэка.

— Это почему? По-моему Гарри вполне способен выбирать то, что он хочет! — возмутился Сириус.

Гарри бросил взволнованный взгляд на отца. А вдруг из-за вражды с крёстным зельевар не захочет, чтобы они виделись? По каменному лицу Снейпа было трудно что-то понять, и это настораживало.

— Желание Гарри, конечно, имеет большое значение, — примирительно начал Люпин, — но он несовершеннолетний, и тут стоит учитывать также и желание Северуса как минимум — тратить время и силы на то, чтобы приводить к тебе Гарри, и самое главное... решение о том, отпускать ли его к тебе в принципе.

— Что?! Но я его крёстный!!! Разве у меня меньше прав, чем...

— Мерлин, Блэк, прекращай орать, — поморщившись, перебил его Снейп. Закрепив волшебную шину на ноге Рона последним взмахом палочки, он поднялся, и, задержав на некоторое время изучающий взгляд на Гарри, жёстко посмотрел на Сириуса:

— Создание препятствий вашему общению в будущем в мои планы не входит, — заметив изумлённый взгляд последнего, зельевар холодно пояснил, — это вовсе не значит, что я не помню прошлого и внезапно решил переменить своё отношение к тебе. К тому же, — продолжил он ехидно, — за мной в любом случае останется право выбирать, когда и какое количество времени проводить вам вместе. И если ты всё-таки умудришься приобрести навыки цивилизованного общения, — с нажимом добавил он, после чего ровно закончил: — То ваши встречи могут происходить достаточно часто. Разумеется, если Гарри этого хочет.

— Конечно, захочу, — Гарри благодарно посмотрел на Снейпа.

Несмотря на плохое отношение к Мародерам, зельевар повёл себя мудро и справедливо. Как и должен был повести себя отец. И Люпин очень помог тем, что поддержал его в таком непростом моменте.

Все уставились на Сириуса. Тот же молчал, явно недовольный тем, что ему ставят какие-либо условия. Однако, переведя взгляд со Снейпа на Гарри и обратно, в конце концов коротко кивнул:

— Я думаю это разумно... Северус.

Ко всеобщему изумлению, последующую тишину нарушил Рон:

— Извините, конечно, что так влезаю... но может, мы уже будем возвращаться в Хогвартс? — умоляюще проговорил он, потирая свою ногу.

Снейп двинулся к нему, и картинка почти сразу погасла.

Вновь Гарри очутился в гостиной слизеринского декана. Они сидели со Снейпом на диване и пили горячий чай. Несмотря на горящий в камине огонь, мальчик чувствовал сильный холод и непонятный страх. Все мышцы скрутило от напряжения.

Легкий взгляд на стол, и чуть подпаленная бумажка с его именем бросилась в глаза. Точно! Тремудрый Турнир. Кубок. Его имя. Он — четвёртый чемпион.

— Это был не я, — мрачно, почти похоронно, в какой уже раз за сегодня сказал Гарри.

— Я знаю, Гарри, — раздражённо выдохнул Снейп. — Бесконечно повторять это совершенно не обязательно.

Он напряжённо смотрел в полыхающий огонь, держа в руках чашку с чаем, к которому за долгое время так и не притронулся.

— Что мне делать? — спустя какое-то время Гарри с отчаянием повернулся к отцу. — Я... я не готов. Они все семикурсники, а я только на четвёртом курсе. У меня нет и половины их знаний.

Мурашки пробежались по телу.

Зельевар тут же обернулся к нему. Отставив чашку в сторону, он чуть сжал плечо Гарри, заметно смягчаясь:

— У нас есть время, что-нибудь придумаем.

— Я сомневаюсь, что смогу за месяц освоить программы сразу трёх курсов, — получилось достаточно злобно.

— Я и не питаю столь глупых иллюзий, — нахмурился Снейп, складывая руки на коленях. — Я больше думаю о том, что до первого тура довольно много времени и есть шанс узнать, какие испытания там готовятся.

— Учителям запрещено подсказывать чемпионам, — с горечью отозвался Гарри. — Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности.

— А вот это последнее, о чём тебе стоит сейчас думать, — негромко, но чётко проговорил Мастер зелий. — Конечно, ты должен будешь исправно готовиться к любому повороту, как велят правила турнира. Однако, — он склонил голову на бок, — неужели ты думаешь, что, если мне что-либо станет известно, я буду утаивать это от тебя?

Загрустивший Гарри улыбнулся профессору:

— В тебе я никогда не сомневаюсь, отец.

— А я что-то начинаю сомневаться, мой ли ты сын... — внезапно сощурился Снейп, откидываясь на спинку дивана и скрещивая на груди руки.

— Э-э-э, — Гарри озадаченно хлопнул глазами, пытаясь понять, правильно ли он понял то, что сказал только что Снейп.

Что это должно означать? Да, он не был Гарри биологическим отцом, но ведь зельевар усыновил его, несмотря на то, что он сын его заклятого врага. Неужели спустя столько времени папа разочаровался в нём и теперь не считает его своим ребёнком? Неужели папа хочет разусыновить его?

— Я... я никогда и не был твоим родным сыном, папа, — промямлил наконец Гарри, испуганно воззрившись на профессора. — Но тебе вроде это было не так важно.

— Точно не мой, — покачал головой Снейп, придирчиво его оглядывая. — Я прекрасно помню, что усыновил смелого маленького шалопая, который, несмотря на все мои запреты, вечно без страха лез к гигантским троллям, к тёмным магам, вооружённый лишь парочкой детских заклинаний, спускался в тёмные пещеры, совершенно наплевав на то, что в них живут всякие древние огромные монстры, а в прошлом году, припоминаю, кинулся навстречу сбежавшему преступнику! — он театрально взмахнул рукой. — Мой сын никогда не впадал в меланхолию перед надвигающимися трудностями, — профессор сделал небольшую паузу, а затем приблизился к Гарри, серьёзно заглядывая в глаза:

— А ты кто такой?

— Я твой сын, Гарри, — ответил подросток с вызовом. — Только у меня сейчас непростой период. Я растерян. В остальном всё, что ты сказал.

В голосе послышались виноватые нотки.

— Раз это так, то ты, несмотря ни на что, справишься с любой трудностью, — Мастер зелий легко прошёлся ладонью по волосам Гарри, привычно взъерошив их. Не убирая руки с его головы, снова заглянул в зелёные глаза и мягко заверил:

— Верь мне, ведь я в этом нисколько не сомневаюсь.

После слов зельевара Гарри ощутил, как тяжелый груз неожиданной ответственности сваливается с его плеч. Ему стало тепло, легко и уютно. Он действительно был дома, сидел у камина с отцом, пил горячий чай и точно знал, что в трудные времена Снейп будет рядом с ним, плечом к плечу и никогда никуда не уйдёт, сколько бы глупостей Гарри не натворил. Это и была настоящая семья.

Широко улыбаясь, Гарри придвинулся ближе к отцу и обнял его за талию, кладя голову на плечо. Почувствовав уверенную руку профессора, гладившую его затылок, гриффиндорец позволил себе расслабиться. Он не один. Не один.

Постепенно глаза отяжелели. Гарри начал проваливаться в сон. В полудреме он всё ещё ощущал, как зельевар перебирает его непослушные волосы, но это не мешало ему. Небывалое спокойствие на фоне всех стрессовых ситуаций невероятно расслабляло.

Но пора и меру знать. Надо пойти к себе в комнату, ведь отцу тоже надо ложиться спать. Выцепив из ускользающего сознания эту мысль, Гарри открыл глаза.

Однако то, что он увидел, заставило его сердце тревожно забиться. Он был не в уютной гостиной слизеринского декана, не сидел рядом с ним, не грелся у камина. Гарри находился... в спальне в башне Гриффиндора.

Как же так? Жгучее разочарование стремительно накрывало его, сдавливая горло и мешая дышать.

Что происходит? Это всё было сном?

Нет, не может быть! Он же сидел со Снейпом! Тот понимал и поддерживал его. Гордился им, чёрт возьми.

Дыхание сбилось. Он задыхался. Реальность душила его своими мерзкими, уродливыми руками.

Реальность ли? Или очередной кошмар?