О чем говорят портреты (джен)

31 августа, директорский кабинет

Профессор Дамблдор сидел за столом, просматривая списки будущих первокурсников и, конечно, жуя лимонные дольки, которые уже давно служили предметов всевозможных теорий и шуток. Наконец директор отложил свиток в сторону и произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Завтра будет необычный день.

— Ничего необычного, — ответил Финеас Найджелус, зевнув. — Приезд учеников, как и каждый год. Куча избалованных детей, которые сразу же полезут туда, куда лазить нельзя и заколдуют все, до чего дотянутся палочкой. Что в этом такого примечательного?

— Не что, а кто, — улыбнувшись, поправил его Дамблдор. — В этом году в школу приедет Гарри Поттер.

— Гарри Поттер? Ему уже одиннадцать лет? Как быстро летит время... — удивилась волшебница в сиреневой мантии.

— Поттер наверняка окажется очень сильным волшебником, — заметил полный рыжебородый маг. — Пожалуй, от него следует ожидать чего-нибудь необычного.

— Например, роспись стен гостиной моего факультета нецензурными выражениями. По крайней мере, так любил делать Поттер-старший, — поморщился Финеас. — Если мальчик унаследовал этот талант отца, то он и правда далеко пойдет.

— Как вам не стыдно, Финеас, — возмутилась колдунья с портрета в тяжелой старой раме. — Это же были просто детские шутки. Джеймс Поттер умер как герой. Уверена, Гарри будет похож на него.

— И будет таким же неисправимым нахалом, нарушителем режима и прогульщиком занятий.

— Финеас, вы несправедливы к мальчику. Вы же его даже не видели!

— Вы тоже. И, тем не менее, вы уверены, что он — просто ходячее чудо.

— А вы уверены, что он будет хулиганом!

— О, просто я видел Джеймса Поттера, миссис Тайлин.

— Я тоже видела Джеймса Поттера!

— Кем бы ни был старший Поттер, — вдруг мрачно вставил Армандо Диппет, — наша задача — повнимательнее присматривать за мальчиком. Неизвестно еще, что ему досталось от Тома, а мы бы не хотели повторения истории. Иными словами, — Диппет почесал нос, — нужно проследить, в какую компанию и на какой факультет он попадет.

Волшебная Шляпа качнула полями, очевидно поддерживая идею.

— Непременно, — согласился Дамблдор, кладя в рот новую дольку. — особенно важен его будущий круг общения. В этом году в школу приедет много детей Пожирателей Смерти, — Дамблдор снова придвинул к себе свиток. — Например, Драко Малфой. Еще Теодор Нотт, Грегори Гойл...

— Драко Малфой? — Финеас Найджелус попытался скрыть заинтересованность за зевком. — Это сын Люциуса?

— Да, это его сын, и я не хотел бы, чтобы Драко оказал на Гарри... не совсем правильное влияние.

— Я помню Люциуса, — Финеас откинулся на спинку кресла. — Образцовый слизеринец. Аккуратность, выдержка, расчетливость и хитрость. Идеальная чистокровная семья. Кажется, он женат на Нарциссе Блэк? Выгодная партия, ему под стать...

— Смею напомнить, — прервала ностальгические воспоминания слизеринца миссис Тайлин, — что Малфой был Пожирателем Смерти. Да и его достоинства, вроде хитрости, весьма сомнительны.

— И тем не менее, практичны, — хмыкнул бывший директор.

— Ну конечно, черствость, полное отсутствие совести и сострадания — вот качества, воспеваемые вами. Сразу видно, что вы слизеринец.

— И горжусь этим.

—Нечем гордиться! Из-за такой вот системы ценностей, с вашего факультета и выпускается большинство темных магов!

— Замечу, настолько сильных магов, что ваши совестливые и сострадательные храбрецы долгое время не могут с ними справиться.

— Просто потому, что они действуют, невзирая на мораль!

— Выходит, мораль — вещь жутко обременительная.

— Но она необходима!

— Некоторые прекрасно живут и без нее.

— А некоторые без нее сидят в Азкабане!

— Согласен, в Азкабане с моралью делать нечего.

— Вы понимаете, о чем я!

— Это только самые глупые. Настоящие слизеринцы находят способ избежать тюремной камеры., — совершенно серьезно заявил Финеас.

— Не скажу, что это честные способы!

— Я уже говорил, что мораль — обременительная вещь?

— Финеас, вы...

— Так, хватит! — седобородый старик на огромном портрете стукнул ладонью по столу. — Ведете себя как первокурсники. Лучше вот что подумайте. Помните пророчество? "Ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой...". Вы представляете, что Гарри Поттеру предстоит? Его нужно обучить магии, умению владеть собой в трудных ситуациях и так далее. Мне, например, интересно послушать планы Альбуса на этот счет.

— Вы правы, Профессор, — кивнув, согласилась колдунья. Финеас Найджелус ничего не ответил. Он усердно делал вид, что занят разглядыванием палочки.

— Но это же будет не скоро! Гарри только одиннадцать лет! — удивилась волшебница в сиреневой мантии.

— Это несправедливо — лишать ребенка нормального детства! — поддержала ее коллега.

— Многие взрослые маги были убиты Темным Лордом, — покачал головой рыжебородый волшебник. — Альбус, как ты вообще собираешься готовить его ко всему этому?

— У меня есть одна идея, — хитро сверкнул глазами директор. — Заключается она в следующем...

Все присутствующие тут же обратили внимание на Дамблдора. Никто не заметил, как из-за широкого кресла миссис Тайлин за раму метнулась тень.

Несколько минут спустя, бывший кабинет танцев

— Я только что слышала разговор профессоров, — запыхавшаяся Энни появилась в раме сестры. — И знаете, кто в этом году приедет в Хогвартс?

— Кто же? — поинтересовалась Адель, подвигаясь в кресле, чтобы дать место прибывшей.

— Гарри Поттер!

— Поттер? — мгновенно оживились девушки. — Сын того самого Поттера?

— Джеймса Поттера?

— Ну конечно, я помню Джеймса, такой обаятельный Мародер...

— И он еще всегда нарушал школьные правила...

— Ну что ты, Люси, каждый гриффиндорец должен хоть раз в жизни нарушить школьные правила...

— И при этом не попасться...

— А у него это всегда получалось...

— Исключительно благодаря тому, что он умел хорошо нас уговаривать! — подруги дружно и чуточку кокетливо засмеялись, вспоминая, какие мордашки умел делать Джеймс, чтобы уговорить девушек его не выдавать.

— Но это еще не все! — торжественно объявила Энни.

— А кто еще? — спросила Саманта, которая общего ажиотажа не разделяла, так как в свое время была обижена на Джеймса Поттера.

— О, Саманта, тебе понравится. Помнится, тебе нравились сероглазые блондины? Точнее, — Энни подмигнула подруге, — один конкретный блондин. У него еще фамилия на букву "М" начиналась...

— Энни, ну говори же, — заинтересовались и другие девушки. Все они хорошо знали, что за блондин с фамилией на "М" нравился Саманте и хотели проверить свои догадки насчет будущей новости.

— Его сын, Драко Малфой!

Раздались торжествующие крики угадавших новость девушек и разочарованный стон Саманты.

— Его сын... А я думала, это он сам...

— Ну чего ты переживаешь? — возразила Люси. — Представь, если он похож на отца. Семь лет смотреть на копию Люциуса.

— Неженатую, кстати, копию, — хихикнула Эвелин.

— Как это мило... Кажется, я уже в него влюбляюсь...

— А Гарри? Он же наверняка похож на Джеймса!

— Представь, Эвелин, вдруг он точно так же лохматит волосы? Кого ты тогда выберешь?

— И так же будет уговаривать нас не сдавать его за ночные прогулки?

— А что, если он тоже умеет делать такие рожицы?

— Девочки, не надо!

— Нет, говори, мы тебя не отпустим! — хором воскликнули Энни и Кэти

— Я не дамся!

— Догоняем ее, девочки!

Случайно зашедшему в заброшенный кабинет танцев предстала бы странная картина — пятеро девушек с высокими прическами, в старинных платьях со шлейфами и прочим туалетом бегали по кругу отталкивая на своем пути кресла и столики и ловили шестую девушку. Все раскраснелись, прически были растрепаны, платья помяты, а они заливисто смеялись и не обращали внимания ни на что вокруг. Собственно, именно такую картину увидел молодой герцог Мишель, зашедший в кабинет проводить своих сестер Энни, Кэти и Адель до их полотен. Мишель был категорически против любых неофициальных связей сестренок с изображенными на портретах рыцарями, лордами и графами, а сестренки — категорически против подобного запрета. Поэтому герцогу и приходилось за ними тщательно приглядывать.

— Ну, ладно, хватит уже!

— Признавайся, кого ты выберешь?

— Мы не отстанем!

— Давай, давай, Джеймс или Гарри?

— Я не знаю. Правда! Я ведь еще его не видела!

— Ну хорошо, допустим, мы тебе поверили!

— Ой, Саманта, кто бы говорил! Сама-то небось только и ждешь случай поговорить с Драко.

— Добрый день, дамы, — наконец вставил Мишель. — Простите, что прерываю женский разговор, но в Хогвартсе что, появились новые портреты? Что это за господа — Гарри, Драко, Джеймс? Учтите, я против этих интрижек за моей спиной.

— Вечно ты всю романтику портишь, Мишель, — надула губки Энни (ее брат картинно закатил глаза). — Это вообще не портреты. Это совершенно реальные мальчики. А ты сразу про какие-то интрижки...

— Я надеюсь, у вас нет романов с учениками школы? — уточнил герцог, заранее предчувствуя неладное.

— Скажи, Мишель, — поинтересовалась Адель, — а ты помнишь Люциуса Малфоя?

— Заносчивого блондина, который все спрашивал меня о родовом поместье?

— Не заносчивого, а красивого, утонченного и романтичного блондина! — возмутилась Саманта и тут же покраснела.

— Как посмотреть, — герцог поморщился, вспомнив напыщенного молодого человека.

— Его сын Драко приедет в школу завтра! — торжественно объявила Энни.

Увы, ее брат подобным событием совершенно не прочувствовался.

— И вы по этому поводу бегали по кабинету?

Девушкам стало немного стыдно, что герцог видел их во время догонялок по полотнам, но желание поделиться еще одной важной новостью перевесило.

— Вообще-то, не только Драко приезжает в Хогвартс.

— А кто еще из школьников является "красивым, утонченным и романтичным"?

— А ты помнишь Джеймса Поттера?

— О, его-то я хорошо помню. В отличии от "утонченных блондинов", Джеймс был настоящим гриффиндорцем. А что, Гарри Поттер тоже приезжает в школу?

— Да!

И тут на несчастного Мишеля снизошло озарение, от которого он с глухим стоном рухнул в стоящее поблизости кресло.

— Модредова матушка... Только не говорите, что...

— Ну да, а еще спрашивали Саманту, согласна ли она заменить Люциуса на Драко, — подруги явно не понимали, почему до герцога все так долго доходит.

— Но ведь им всего по одиннадцать лет...

— Ну и что?!

Тем же вечером, площадка перед Башней Предсказаний

— Кассандра, порадуете нас своими предсказаниями? — спросила Лолита. — Скучно ведь так, что спать на месте хочется.

Кассандра раздраженно подняла глаза на даму:

— Пора бы вам запомнить, что предсказания — это на развлечение, и они не появляются сами собой, — холодно произнесла предсказательница. Шар на столике вспыхнул зеленым светом. — Любое предсказание несет в себе важный смысл. Например, завтра произойдет нечто важное.

— Что именно важное? — уточнила Изабель, не поднимая глаз от книги.

— Первый шаг на пути к великому... Человек, отмеченный судьбой, ступит на верный путь... — в шаре появились странные клубы дыма — Несущий бремя, неподвластное никому из нас...

— Фродо Бэггинс идет в Мордор, — пробормотал себе под нос Джоук.

— Что, простите? — встрепенулась скучающая Лолита.

— Да, так, ничего. Это из одной маггловской книги.

— Не знал, что вы когда-либо посещаете библиотеку, Джоук, — проворчал пожилой волшебник в очках с толстыми линзами. — Мне казалось, вас больше притягивает кабинет на шестом этаже, где близнецы Уизли с Джорданом устроили штаб-квартиру.

— Не спорю, там куда интереснее, — добродушно отозвался Джоук. — И если бы вы оторвались от своих записей, то тоже увидели бы множество интересных вещей.

— Например, это! — все, кроме Кассандры, раскладывающей пасьянс, обернулись на крик. Генрих Граубелл, вскочив из-за стола, продемонстрировал собравшимся толстую кость. — Мы с коллегами нашли причину изменения формы берцовой кости у двупалых тритонов. Как выяснилось в ходе эксперимента...

На этом месте впечатляющей речи присутствующие вернулись к своим делам. Кассандра покачала головой, пробормотав что-то про тридцать первое июля.

— Скучно, — протянула Лолита. — Я предлагаю развлечься.

— Каким образом? — заинтересовался Джоук. — Готов предложить свои услуги по придумыванию развлечений.

— Не стоит, — мрачно произнес волшебник в очках. — Если мистер Джоук будет придумывать развлечение, то от полотен вскоре ничего не останется.

— Нет, у меня уже есть идея, — прервала начавшего было возмущаться Джоука Лолита. — Раз Кассандра не хочет ничего предсказывать, то сами попробуем.

Кассандра, презрительно изогнув бровь, посмотрела на Лолиту.

— Лола, ты уверена... — начала Изабель, но Лолита ее прервала:

— Изабель, все будет в порядке. Воспользуемся очень простым способом. Для начала берем какую-нибудь книгу.

— Держи, — волшебница протянула Лолите свою.

— "Сборник стихов о любви неизвестных авторов". Отлично. Теперь по очереди загадываем страницу и номер строки, я ее зачитываю, а потом мы расшифровываем "тайный смысл", — последние слова Лолита произнесла, пародируя предсказательницу. — Кто в игре?

— Я, — кивнул Джоук.

— Я тоже, — неуверенно поддержала Изабель.

Волшебник в очках оторвался от пергаментов:

— Я тоже согласен.

— Ого, раз даже наш ученый коллега решил присоединиться, то дело действительно стоящее! — усмехнулся Джоук, закидывая руки за голову.

— Просто я считаю своей обязанностью контролировать вашу неуемную фантазию, — чопорно ответил волшебник.

— Они похожи на Уизли, — прошептала на ухо Лолите подошедшая Изабель. — Один шутит, другой делает замечания.

— Ну, что ж, начинаем, — провозгласила Лолита, подмигнув приятельнице. — Итак, правила игры мы все знаем...

— Стойте, я тоже участвую! — Граубелл вскочил из-за стола, по дороге скинув с него все, что стояло слишком близко к краю.

— Отлично! Кто загадывает первый?

Путем маггловской считалочки, произнесенной Джоуком, он же первый и начал. Итак...

— Страница пятнадцать, восьмая снизу строка!

Книжка зашелестела и открылась на указанном месте.

— "А в небе миллион цветов...", — продекламировала Лолита. — И что же это, по-твоему, Джоук?

— Да проще простого. Дред и Фордж закупили где-то коробку хлопушек от доктора Фейерверкуса и первое сентября отметят салютом, в процессе которого их декан Минерва упадет в обморок, а Альбус, наверняка, начислит Гриффиндору очки "за прекрасное представление с помощью фейерверков".

— Причем здесь Уизли? — возразил волшебник в очках. — Это будет скорее романтическое признание от некого юноши девушке.

— Ого! — засмеялся Джоук. — Гарольд, в твоем возрасте размышления о романтике — это уже нечто неожиданное. А точно ли ты читаешь научные труды, сидя в своей раме? А вдруг под потертой обложкой древней книги прячется что-нибудь другое, а?

— А ведь это мысль, — сдерживая смех, произнесла Изабель. Волшебник в очках лишь покрепче сжал свой манускрипт. — На мой взгляд, это означает, что скоро будут красивые закаты. Надо будет сходить к Пауло, у него есть телескоп (— Когда красивые закаты, ты к Пауло ходишь вовсе не в телескоп смотреть, — прошептала Лолита).

— Глупости! Когда в небе миллион цветов это означает, что кто-то сильно ударился головой и заработал синдром звездочек.

— Синдром чего?

— Синдром звездочек. Иначе говоря, пострадавший видит иллюзорные изображения отдаленных от него космических светил.

— Чего он видит?

— Звездочки он видит, — пояснила Лолита. — Когда головой сильно бьешься, перед глазами мерцают звездочки.

— Вот Минерва их и увидит — она же упадет в обморок! — активно поддержал Граубелла Джоук. — Так что моя версия совершенно правильна, поэтому следующую страницу и строку называю я.

— Это нечестно! — возразила Изабель. — Все по очереди против часовой стрелки!

— А почему именно против часовой? — удивился волшебник в очках.

— Потому что при движении против часовой стрелки волшебник недостижим для отрицательной энергии Тэнь, — объяснил Граубелл.

— Просто, по часовой — это банально. Давайте разнообразим игру, — предложила Изабель.

Играющие согласились, поэтому Изабель была следующей.

— Страница пятьдесят девять, двадцатая строка!

— "Мы в ночь унесемся на крыльях огня...". Надо же, как красиво. С любимым в ночи...

— Причем здесь любимый? — удивился Джоук. — Тут ничего подобного не говорилось.

— А что тогда говорилось? — спросила уязвленная Лолита.

— Это же тайный знак, предсказание. Оно означает, что скоро близнецы Уизли украдут феникса у Дамблдора, увеличат его заклинанием и будут летать на нем по ночам пугать магглов.

— Настораживает только то, что стихи про любовь, — ехидно заметил волшебник в очках. — Двое мальчиков, ночь, романтика...

— Ну что за мысли приходят вам в голову, Гарольд, — возмутился Джоук. — А с виду такой приличный человек... Все-таки вы что-то не то читаете. Фордж влюблен в однокурсницу, кстати.

— Ему же всего-то тринадцать лет, — удивилась Изабель.

— Это неважно, — раздался глухой голос из угла. — Некоторых не останавливает даже одиннадцать.

К собравшимся, пошатываясь, приближался герцог Мишель. Вид у него был просто ужасный — он весь был взъерошенный, помятый, волосы растрепались.

— Я вам не помешаю? — уточнил он, приближаясь к компании.

— Великий Мерлин, что с вами? — изумилась Лолита. — У вас такой вид, будто вы бежали от кого-то.

— А я и бежал, — простонал Мишель, рухнув в кресло. — Вы не поверите — от своих сестер. Они, конечно, милые девушки, но после всего, что я от них сегодня услышал...

— А что именно? — заинтересовалась Лолита.

— Джоук, ты же помнишь Джеймса? Одного из Мародеров?

— Конечно, как его забудешь! — засмеялся Джоук. — Настоящий гриффиндорец, то, что он делал, больше никому не повторить. Кроме близнецов Уизли, пожалуй. А что?

— Так вот, завтра, первого сентября, в Хогвартс приедет его сын. Нет, стой, дай договорю. Сын Джеймса и еще сын Люциуса Малфоя. Ну, такого блондина, в которого была влюблина добрая половина девушек. Гарри Поттер и Драко Малфой. И вот, мои дорогие сестренки с подругами обсуждали, кто симпатичнее, Гарри или Джеймс, Малфой старший или младший и еще что-то, совершенно непотребное. И еще говорят мне: "Ну и что, что им по одиннадцать лет?!".

Все отреагировали на новость по-разному. Гарольд покраснел и перенес все внимание на книгу; Изабель затряслась в беззвучном смехе; у Лолиты от таких новостей разве что не заблестели глаза и она срочно побежала выспрашивать подробности у девушек в бывший кабинет танцев; Джоук громко расхохотался, съехал с кресла на пол и стуча кулаком по ковру приговаривал: "О, Мерлин, знал бы Джеймс, знал бы Джеймс", а Граубелл пристально наблюдал за Мишелем, словно пытаясь что-то в нем обнаружить.

— О, Моргана, Мишель, кажется, тебе стоит внимательнее наблюдать за сестренками. Ты всегда был против их романов с лордами на портретах, а теперь тебе придется еще и пресекать их влюбленности в учеников. Иначе будет то, что было четыре года назад. Помнишь, как Энни и Люси увлеклись Дэном Кэнди из Рейвенкло и...

— Не надо, Изабель! Я помню, — простонал Мишель, обхватив голову руками. — У меня уже голова трещит. Представляешь, они даже Адель к этому подключили, и теперь она у них мозговой центр. Ну, почему она не пошла учиться к Кассандре?

— А где, кстати, Кассандра? — подал голос волшебник в очках. — Мы не видели ее с тех пор, как...

— Как Лола начала игру, — Изабель оглянулась в поисках предсказательницы, но ее нигде не было. — Похоже, Лолите не стоило начинать. Нехорошо получилось. Никто не знает, где Кассандра сейчас может быть?

— Наверное, у своей праправнучки в башне. Увидишь, скажи, что мы извиняемся, ладно? — попросил Джоук. — Это, пожалуй, и правда было невежливо.

— Конечно, — кивнула Изабель, выходя за раму. — Я...

Волшебницу прервал изумленный крик с полотна, с которого она только что вышла.

— Мишель, что с вами? — Гарольд бросил книгу и подбежал к кричащему герцогу.

— Что случилось? — Изабель выглянула из-за рамы и застыла в изумлении. Перед ней сидел Мишель, весь покрытый шерстью. С подлокотника кресла свисал длинный коричневый хвост.

— Что это?! — Мишель вскочил, оглядывая себя со всех сторон. Шерсть была длинная, густая, а на хвосте короткая, за исключением кисточки на конце.

— Кто-то из сестер проклял вас вдогонку? — приподняв бровь, спросил Джоук.

— Кажется, никто меня не проклинал, — неуверенно протянул герцог, рассматривая хвост. — И в чай отраву, тоже не подливали...

— Отраву подливали, только не в чай, а в воду.

Все повернулись к Генриху Граубеллу. Он с беспристрастным лицом стоял у стола, держа в руках исписанный пергамент.

— Прошу прощения? — недоуменно уточнил Мишель.

— Дело в том, что вы выпили не воду, а мое новое зелье для роста волос. У него оказался немного неожиданный эффект, но тем не менее, вы послужили на пользу науке — за то время, пока вы находитесь в своем нынешнем состоянии, я успел выяснить, какой именно ингредиент стоит положить, чтобы аннулировать этот побочный эффект. Не хотите протестировать второй экземпляр?