Месть сладка (гет)

Драко Малфой стоял над могилой матери. Без цветов, задумчиво глядя на слова, выгравированные на белой мраморной надгробной плите. Он помнил, как ругался с отцом за право самому написать эпитафию. Люциус победил. Все, что досталось матери — это быть погребенной под массой непонятных латинских слов, но... последнее слово осталось за Драко.

Когда отец умер, был убит рукой своего хозяина, юноша решил закончить начатую миссию и добавил еще одно слово на древнем камне.

Мать.

И ничего больше. Нарцисса Малфой всегда была в первую очередь его матерью.

Остальная часть магического мира, возможно, считала ее столь же жестокой и порочной, как и ее муж, но для Драко ни одна женщина не могла быть лучше. Ни одна женщина никогда не смогла бы превзойти ее по доброте и красоте.

Он чувствовал лишь отчаяние и пустоту, зная, что его мать похоронена в холодной земле на этом пустынном кладбище. Ее единственной компанией были поколения умерших Малфоев, зацикленные на превосходстве чистокровных, как и отец Драко. Уголки губ скривились от отвращения, когда его взгляд скользнул к могиле отца. Он покоился рядом с его матерью. Казалось, даже после смерти Нарцисса Малфой не могла сбежать от Люциуса, человека, который уничтожил ее тело и душу.

Стиснув зубы, Драко сдержал слезы. Мама не должна была умереть. Но Нарцисса отказалась отдать своего сына, своего единственного сына, этим маньякам. Она не позволила Люциусу забрать его, чтобы поставить на колени перед этим выскочкой-полукровкой.

В ту ночь Драко был спасен.

Темная сторона долго вела провальную войну, ведь достаточно было посмотреть на послужной список Лорда Волдеморта, чтобы понять, кому в итоге достанется победа. И Поттер не разочаровал, он действительно сделал все, чтобы не только победить Темного Лорда, но и схватить всех его последователей одним махом. Подвиг, свершенный, главным образом, благодаря гениальному уму Грейнджер.

Все это время, пока бушевала Вторая Магическая война, время, когда его мать была убита Люциусом, а Люциус, в свою очередь, Волдемортом, Драко был в Италии с Блейзом в родовом имении Забини.

Мудрый ход. Оба слизеринца сохраняли нейтралитет, не желая принять ни одну из сторон в войне, которая опустошала английское магическое сообщество. В тот год немало магглов узнало о существовании волшебного мира. Да и как они могли не узнать, когда половина Лондона была разрушена взрывом, сравнимым по силе со взрывом атомной бомбы? Отдел Министерства магии по урегулированию магических происшествий провел колоссальную работу по сокрытию улик.

Метеор.

Сбитый с курса в результате столкновения с другим метеором где-то в космосе.

Так для магглов две тысячи седьмой год стал годом истерии и скорби, так же как и для ведьм и магов Англии. А Драко все это время жил и размышлял под теплым флорентийским солнцем, задаваясь вопросом, какую сторону выбрали его соседи, смогли ли они пережить стычки с аврорами до финальной битвы.

Когда война, наконец, закончилась, над древними стенами Хогвартса воцарилось молчание, знаменуя поражение Темного Лорда и его приспешников, такое же молчание простиралось на волнах колдорадио, которое слушали Драко и Блейз в прямом эфире. Не нужно было лишних слов, они знали ответ.

Соседи слизеринцев — молодые и старые — не выжили. Они потеряли или свои жизни, или свою свободу, что практически равнозначно.

Блейз промолчал, и Драко тоже. Что тут сказать?

Он оставался в стороне шесть лет. И когда эти короткие годы прошли, Драко Малфой вернулся, старше, мудрее, и, несомненно, намного больше знающий себя и мир.

Вернулся, чтобы найти великолепную школу милостью судьбы неповрежденной, свое фамильное состояние нетронутым, поместье семьи Малфой безукоризненным, а магический мир... в лохмотьях.

Война опустошила и без того крошечное население английского волшебного сообщества, а большинство выживших были или больны, или искалечены, или при смерти. Остальные пытались сложить воедино раздробленные части магического мира. Но потери были хуже, чем они ожидали. Неизлечимая магическая чума, последний подарок Волдеморта, пронеслась по стране, погубив ещё тысячи сверх тех, кто погиб в войне.

Так волшебный мир Соединенного Королевства был поставлен на колени, и хотя Темный Лорд не был живым свидетелем произошедших зверств, многие чувствовали, что английские магические расы никогда не восстановить, что смертельный удар был нанесен.

* * *

Эльфийка с глазами испуганной лани стояла перед молодым человеком, нервно теребя длинными когтистыми пальцами сильно изношенное кухонное полотенце, которое служило одеждой ее истощенному телу.

Драко Малфой посмотрел на жалкое существо и сочувственно улыбнулся, сильнее сжав ручку чемодана. На него нахлынули мрачные воспоминания о прошлом, пока взгляд блуждал по знакомому интерьеру поместья.

— Мы содержали дом в чистоте, хозяин. Мы знали, что хозяин когда-нибудь вернется, и мы помнили, насколько хозяин презирал грязь. Везде грязь, так много грязи, говорил хозяин Люциус.

Серые глаза Драко посмотрели на существо, нервно переминающееся перед ним. Он сглотнул, понимая, что имел в виду домовой эльф, но ничего не ответил.

Остановившись на несколько минут в великолепном вестибюле, он встретился с любопытными взорами портретов, которые постепенно начинали признавать наследника семьи Малфой. Внезапно свист и ругательства заполнили комнату. Его предки, скаля зубы, бросали проклятия:

— Предатель крови!

— ... жалкое оправдание за...

— Трус!

— ... позор на имя Малфой...

— Бесхребетный червь!

— ... избалованный мальчишка...

Драко разжал кулак и с оглушительным грохотом опустил чемодан. Он оглядел каждого своего предка с портрета, уверенно встречая их осуждающие мертвые взгляды.

— Вы можете говорить все что угодно, но, в конце концов, ваши слова ничего не изменят. Война проиграна, Темный Лорд повержен, а вы... вы все мертвы... давно мертвы.

Возмущенное молчание наполнило комнату, оставляя во рту Драко горький привкус. Знакомый голос пронзил вязкую тишину поместья, голос, который он надеялся больше никогда не слышать. Однако этот голос раздался не из прихожей, а из более дальней комнаты поместья, из парадной гостиной в сердце дома.

Мгновенное узнавание затопило сознание, и ноги сами понесли его через сводчатый проход вестибюля, пока не остановились перед портретом Люциуса, гордо висевшего над камином в окружении холстов, переполненных жителями картин со всего поместья.

— Отец.

Человек с картины прошипел:

— Ты не мой сын.

Он мог только ухмыльнуться на приветствие отца, цедя слова с холодным равнодушием:

— Я вернулся.

Люциус презрительно фыркнул:

— Настоящее чудо, что ты все еще можешь войти в этот дом.Малфои — не трусы, — портрет одарил его ледяным взглядом, — весь в мать, — кинул Люциус сыну.

Воцарилось молчание. Напряженное, зловещее. По всей комнате предки Малфоя, загнанные в ловушку в своих нарисованных холстах, начали ликовать, поддерживая слова Люциуса.

— Ты прав, — младший Малфой позволил себе драматическую паузу. — Я — сын своей матери.

Один взгляд серых глаз столкнулся с другим, точно таким же.

— И слава Богу, — прошипел Драко.

Сказав это, он снял дорожную мантию и бросил на стул. Потом оглядел темную гостиную, в которой не был почти семь лет, и вздрогнул от отвращения. Вспомнились страшные кошмары, которые это поместье внушало ему, когда он был ребенком, вспомнил и эту комнату, на полу которой его мать, корчась и крича от боли... умоляла... умоляла мужа не о милосердии, не о смерти... а лишь об избавлении единственного сына от участи Пожирателя.

— Шприц!

Мгновенно перед ним появился сутулый и взволнованный домовик. Драко улыбнулся своему любимому эльфу, вспомнив забавный случай, когда он, ещё малыш, повинуясь детскому упрямству, настоял на том, чтобы нового эльфа назвали в честь нелюбимого медицинского предмета.

— Хозяин звал меня? — его писклявый голос отозвался эхом в комнате.

Вернувшись в настоящее, Драко вежливо поприветствовал эльфа, еще раз отметив невзрачное кухонное полотенце, обернутое вокруг его тела, и указал на стены гостиной.

— Я решил сделать ремонт.

Шприц с энтузиазмом кивнул.

— Конечно! Как пожелаете. Я позову других эльфов?

— Пожалуйста.

В мгновение ока великолепная комната заполнилась армией утомленных домовиков. Каждый вежливо поклонился недавно вернувшемуся хозяину, разглядывая картины, бросавшие на них сердитые взгляды.

— Перво-наперво, — начал Драко. — Я хочу снять все картины. В каждой комнате. А портрет моей матери, что висит в ее покоях, поместить сюда. — Он указал пальцем на место, где висел и ухмылялся холст с Люциусом, чье лицо вмиг исказилось после услышанного:

— Ты — неблагодарный щенок!

— Избавь меня от своего нытья, Люциус.

Сутулые эльфы быстро исчезли, стремясь как можно быстрее выполнить поручение хозяина. Шприц остался, его преданный взгляд все еще был устремлен на молодого человека:

— Что сделать со всеми картинами, хозяин?

Драко нахмурился, задумавшись на мгновение.

— Заприте их на чердаке, а самых надоедливых можете сжечь.

Все поместье заполнил шум, гам и проклятия на род Малфоя за неуважение к предкам, но Драко их все проигнорировал. Вместо этого он повернулся к эльфу, который съежился от хаоса, творившегося вокруг.

— Шприц! — Существо посмотрело вверх. — Я хочу, чтобы ты отправился во Флоренцию, — Драко вручил ему большой старинный ключ. — В филиале Гринготтса ты найдешь хранилище на мое имя. Там сотни картин, которые я приобрел за время своего отсутствия. Я хочу, чтобы ты принес все сюда и развесил на стены.

Домовой эльф подобострастно кивнул и исчез, оставив Драко наслаждаться тишиной, которая медленно обосновывалась в поместье. Он наблюдал, как домашние эльфы снимали одну картину за другой, оставив портрет Люциуса напоследок, дабы он явился свидетелем действий своего сына. Когда, наконец, два эльфа приблизились к позолоченной раме, Люциус был мертвенно тих; спотыкаясь, два маленьких существа сняли со стены портрет и потащили его прочь. На губах Драко появилась улыбка, и он рухнул в жесткое кожаное кресло.

Да. Хорошо быть дома!

* * *

Потребовалось почти два месяца, чтобы все устроить согласно пожеланиям вернувшегося хозяина поместья. После того, как шипящие семейные портреты были заменены несметным числом художественных работ магглов и волшебников, Драко подверг критике и остальную часть интерьера. Красивые работы казались неуместными на фоне угнетающей темной архитектуры древнего Уилтширского поместья, не гармонируя с холодными мраморными полами, тяжелыми шторами и темной мебелью.

Постепенно Драко начал реставрировать каждую комнату. Ремонт помогал ему снять стресс, словно, перестраивая дом, он открывал новую страницу своей жизни, начинал новую главу.

Когда работы по дому были, наконец, завершены, Драко не мог не восхититься прекрасным февральским солнцем, которое струилось в окна, пока он босиком стоял на мягком белом ковре в своей спальне. Его рука покоилась на переливающемся в лучах солнца хрустальном драконе (одной из немногих старинных вещей, которых он решил оставить в поместье), а потом погладила прохладную морду удивительного существа.

Спустившись в столовую, Драко с гордостью осмотрел остальную часть дома, улыбаясь яркому акварельному пейзажу, висевшему на мраморной стене.

Оглядев стол, он остался доволен увиденным: кружка кофе, тарелка, полная дымящихся блинов, а рядом с ними — кувшины с кленовым сиропом и медом, блюдо с нарезанными фруктами и серебряные приборы, поблескивающие на накрахмаленной скатерти.

Как только он сел за стол, перед ним появился домовой эльф, одетый в новое чистое полотенце с вышитым гербом семьи Малфой, и передал ему газету и небольшую пачку писем. Бросив быстрый взгляд на заголовок Ежедневного пророка, Драко сделал маленький глоток кофе, позволяя горькой жидкости стечь вниз по горлу, и чуть не подавился, ознакомившись со страницей целиком.

Почти выплеснув горячий напиток на колени, он вскочил со стула и поднес газету ближе к лицу, пристально глядя на заголовок.

ЗАКОН МИНИСТЕРСТВА О БРАКЕ!

Нервно хихикнув, он быстро просмотрел статью.

Вчера на пресс-конференции министр магии г-н Август Ториддж объявил о принятии спорного послевоенного Закона о браке.

"В свете уменьшающегося магического населения Англии Министерство решило принять Закон о браке для всех ведьм и волшебников, достигших брачного возраста (21-45). Каждая ведьма и волшебник по совиной почте получат уведомление и формы для заполнения, которые необходимо будет предоставить в Министерство, чтобы подтвердить свое согласие в судебном порядке.

Каждой ведьме или волшебнику надо будет внести в бланки, присланные письмом, свои персональные данные, финансовое состояние, а также некоторые личностные характеристики, которые он или она посчитают важными. Эти данные затем будут сведены воедино и занесены в реестр, к которому могут получить доступ через библиотеку Министерства все потенциальные супруги. В течение трех месяцев (с начала апреля и до конца июня) кандидаты, отвечающие всем требованиям, смогут просмотреть списки и подать Министерству заявку на прошение руки ведьмы или волшебника.

Далее ведьма или волшебник принимает ходатайство, регистрирует помолвку в Министерстве и до конца года пара должна официально заключить брачный союз.

Ведьма или волшебник, не обратившиеся в Министерство к концу трехмесячного периода, подвергнутся министерскому вмешательству (то есть супруг будет им подобран).

Если ведьма или волшебник обратились в Министерство, но не приняли никаких предложений к концу трехмесячного периода, первое прошение в отношении их персоны будет автоматически принято.

Условия включают в себя...

Драко был оторван от чтения отвратительной статьи ревом камина, взметнувшегося зеленым огнем. От каминной решетки отошел Блейз Забини, стряхивая сажу с дорогой мантии, и шагнул к блондину.

— Ты видел сегодняшний Ежедневный пророк? — Он в сердцах пнул стол, опрокинув кружку с кофе.

— Как же так? Что это за ерунда? Ториддж сошел с ума! Это же нарушает все права человека! — Драко переполняла ярость, и гнев проступал на лице, на что Блейз лишь покачал головой.

— Ты читал письмо?

Драко торопливо сломал восковую печать на толстом пергаментном конверте, который был ранее скрыт другой корреспонденцией, и быстро просмотрел несколько страниц содержимого. Его глаза сверкали гневом, когда он перевел взгляд на Блейза, шагающего из угла в угол.

— Они не серьезно. Эти формы! Словно...

— Словно мы рекламируем себя как скот. Помимо фотографий им нужен наш годовой доход и финансовый статус. Может, нам сразу надеть хомут на шею?! — Блейз оборвал себя на полуслове.

Драко не мог с ним не согласиться. Годы, проведенные под игом отца, преподали ему урок о ценности свободы, и теперь, наконец, почувствовав ее вкус, он не собирался надевать на себя кандалы и связываться с какой-нибудь пустышкой, польстившейся на его деньги.

— Нет, — пробормотал он. — Мы сейчас же уезжаем. Мы вернемся в Италию...

Блейз покачал головой, лицо его исказилось от отчаяния.

— Бесполезно... Мы — подданные Магической Британии... это относится к каждому, будь он хоть в Англии, хоть в Африке.

— Черт! — Драко зашагал по комнате.

— Возможно, мы могли бы выбрать кого-то, кого знаем. Друга. По крайней мере... — пробормотал Блейз.

— Подумай об этом, Забини! Сколько женщин ты знаешь, кому смог бы доверять? Большинство слизеринок погибло в войне...

— Панси!

Драко послал ему злобный взгляд.

— Прекрасно. Определенно не Панси, — исправился Блейз. — Вот черт, что же нам тогда делать?

Вдруг, словно все силы покинули его, Блейз рухнул на стул, обхватив голову руками.

— Единственное, что мы теперь можем сделать, это подчиниться этому глупому закону и искать лазейки, — заявил Драко и уселся рядом с ним.

— Динки! Принеси виски!

* * *

— Спасибо за ваш приход, мистер Малфой. Понимаю, это должно быть трудно для вас...

— Вы? — прервал его Драко сухим тоном, одарив взглядом, полным арктического холода, заставляя человека нервно ерзать в кресле.

— Да, мистер Малфой, я... — Мужской голос слегка дрогнул под тяжелым взглядом глаз цвета расплавленного серебра, принадлежащих человеку, сидевшему напротив него.

На мгновение взгляд Драко скользнул к левой руке мужчины, прежде чем снова вернуться к напуганным карим глазам. Жесткая ухмылка скривила его губы, он наклонился вперед, пронизывая собеседника тяжелым взглядом.

— Вы женаты. У вас был выбор. Вы ни на йоту не понимаете, что я чувствую сейчас, так что даже не пытайтесь понять меня, — он откинулся назад, ухмылка исчезла с его лица. — Может, мы продолжим, мистер Ньюман?

Клерк нервно сглотнул и спрятал руки под стол, лихорадочно сжав пальцы вокруг обручального кольца. Он облизал пересохшие губы и попытался сделать глубокий вдох. Весь его день прошел в общении с рассерженными волшебниками, но этот был самым пугающим из всех. Что-то в холодных серых глазах предупреждало, что в разговоре с ним стоит очень тщательно подбирать слова.

— Ам... Вы принесли... — Казалось, что язык мистера Ньюмана стал весить тонну.

Драко Малфой бросил на стол небольшую папку с заполненными бланками, но не сказал при этом ни слова.

Мистер Ньюман вытянул руку, ухватился за край пергамента и медленно притянул его к себе. Когда он ознакомился с содержанием, то не смог не восхититься характером этого волшебника. Даже на бумаге ощущалась та же самая пугающая аура. Каждый ответ был изящен и точен, каждое слово — официально и совершенно. Когда он дошел до суммы годового дохода, его глаза чуть не выскочили из орбит.

— Вы, уверены... то есть... может быть, какой-нибудь просчет... то есть, ошибка? Эта сумма...

— Семья Малфой очень древняя, мистер Ньюман. — Драко не проронил больше ни слова, словно это все объясняло.

Ньюман кивнул, вновь облизнув пересохшие губы.

— Я... я вижу, что... — он кашлянул, а потом быстро нырнул под стол и достал фотоаппарат. Он держал его слабо, одной рукой, неловко жестикулируя перед Драко, не зная, как подойти к этому вопросу.

Все, что он получил взамен — то же самое каменное выражение лица и тяжелый взгляд. Не имея другого выбора, мистер Ньюман быстро сделал снимок и посмотрел, как образ отпечатался на пленке. Фотография была неброской. Просто человек за столом на фоне белых стен. Но этот человек выделялся. С фотографии на Ньюмана смотрел явно красивый мужчина суровым пристальным взглядом, заставлявшим съеживаться несчастного чиновника.

Быстро прикрепив снимок к папке, он закрыл ее стопкой других документов.

— Я надеюсь, вы знаете подробности?

Малфой только кивнул.

— Если... — Ньюман немного оттянул воротник. — Если вы откажетесь жениться или попытаетесь уехать из страны, то будете привлечены к ответственности в судебном порядке, Министерство будет вправе предъявить вам обвинение.

Ничего. Мистер Малфой не реагировал вообще.

— Пожалуйста, помните, мистер Малфой, что брак обязателен. После женитьбы вы не сможете снимать обручальное кольцо, вы не сможете...

Драко перебил его угрожающим голосом:

— Я хорошо осведомлен о древних магических браках. Кольцо невозможно снять, невозможно обмануть, невозможно развестись... верно? На мгновение в кабинете повисла тишина, и Ньюман мечтал, чтобы это встреча поскорее закончилась.

— Да... да... ммм... Министерство просто хотело напомнить, что следует выбирать тщательно...

— Ненужные напоминания, — фыркнул Драко. — Возможно, если бы у меня было немного больше времени, или же... добрая воля... я мог бы.

После очередной неловкой паузы чиновник продолжил:

— Ваша жена должна забеременеть в течение первых двух лет брака...

Казалось, в кабинете внезапно стало прохладнее.

— А что, если женщина не захочет? Должен ли я заставить ее? — с сомнением, растягивая слова, спросил аристократ.

Ньюман сглотнул, его язык прилип к гортани. Мерлин, этот человек был опасен. Одно неверное слово и...

— Мы... Министерство надеется, что... вы... э... сможете найти компромисс...

— О, — тон Малфоя стал едким, — я полагаю, ответ очевиден из фото, верно? — Он послал ему еще один уничтожающий взгляд, лицо его казалось вырезанным из камня.

— Пока вы не начали заикаться, я пойду, сегодня у меня есть дела и поважнее.

Мистер Ньюман кивнул и посмотрел, как Драко Малфой элегантно поднялся на ноги, молча скользнул к двери и, выходя, звучно захлопнул ее за собой.