Проект "Скорпороза" (гет)

О'кей, я отдаю должное Мак — иногда она гениальна. Эта затея с чуланом и нижним бельем была просто фантастической, и она, черт возьми, могла бы сработать, не призови Дейзи Забини меня и Уизли на срочное собрание по поводу предстоящей вечеринки выпускников. И, скажу я вам, вид Малфоя и Лонгботтом, встрепанных и взъерошенных, как два воробья-переростка, с этими идиотскими трусиками в одной руке и палочками в другой, был для меня самым приятным впечатлением недели, что о многом говорит, если учесть, что на той же неделе кто-то проклял Поттера розовыми кудрявыми волосами (не, не я. Не знаю, кто).

Но, вопрос на миллион галеонов: скажите на милость, почему они решили, что совместное пребывание в тесном и вонючем помещении поспособствует развитию каких-нибудь романтических отношений? Серьезно, как? Что-то я не заметила, чтобы Скорпиус распевал теперь сонеты Лонгботтом, а они ведь в этом самом любветворящем побывали. И в довольно компрометирующей позиции, я думаю, если учесть след от пощечины на малфоевской щеке, но тут любая со мной согласится, что Лонгботтом погорячилась. В этом шкафу невозможно было находиться вдвоем и при этом не коснуться определенных частей тела. Тем более, наши мальчишки еще на пятом курсе поспорили, настоящие ли они у нее или что-то подложено, и теперь Лайл Беддок сорвал куш.

В любом случае это было восхитительно.

И я ей об этом даже сказала.

И она швырнула в меня бутербродом.

Теперь я постоянно вижу в ее глазах нехороший огонек, что означает, что скоро Малфой и Уизли поплатятся. Так поплатятся, что я вовсе не хочу находиться рядом с ними, когда это произойдет.

Приближаются экзамены, так что валявшие весь год дурака студенты внезапно решают поучиться, так что в библиотеке сейчас не протолкнуться. Перемещаюсь в нашу гостиную, но и там внезапный филиал Рейвенкло.

— Какое счастье, что всем приходит в голову учиться только в конце года, — говорю я. — Если бы мне приходилось жить в настоящей школе круглый год, я бы ушла жить к троллям.

— Что означает, если во сне снятся цветы и звон колокольчиков? — не отрывается Куин от эссе по прорицаниям.

— Смерть, — отвечаю я. — Мучительная и медленная. Ты забыла, кто наш учитель?

Куин фыркает, но, как я вижу, к сведению принимает.

— Папа прислал сегодня письмо, — между прочим говорит она. — Сказал, что встретил в министерстве Перси Уизли и попросил у него руки его племянницы для своей дочери. Говорит, когда он уходил, мистера Уизли еще откачивали.

Мы ржем, как гиппогрифихи. Само собой, ее папаша, прыгающий в постель ко всему, что шевелится и при этом не шоколадная лягушка, отнесся к известию о романе своей дочери с «девчонкой Уизли» несколько легкомысленно, разве что упомянув, что лучше было бы, конечно, найти девушку из хорошей чистокровной семьи, вот у Марты Беддок, например, весьма приятные на вид ноги.

Кстати, я не уверена насчет шоколадных лягушек.

— Слушай, — спрашивает Куин. — Может, на этот раз ты скажешь, что именно ты собираешься делать после школы? Я умираю от любопытства каждый раз, когда Малфой намекает про то, что он там прочитал в твоем дневнике на третьем курсе.

— И на этот раз мой ответ ¬— нет, — подмигиваю я. — Узнаешь после школы. Кстати, — меняю я тему. — Ты слышала про эти слухи о звездных странниках в Запретном Лесу?

— Полный бред, — веско говорит Куин. — Сказки для Хаффлпаффа.

— Угу, — соглашаюсь я. — Но я была бы не против найти хоть парочку. Это же было бы целое состояние.

— Так вот чем ты собираешься заняться после школы? Охотиться на редкие растения? — хихикает Куин.

— И животных, — подхватываю я. — Знаешь, сколько стоят зубы василиска?

— Где зубы василиска? — подпрыгнул Малфой. — Почем?

— Во рту у василиска, — отвечаю я. — Я говорю, Странники так же дороги, как зубы василиска, неплохо было бы парочку отхватить.

— А, — возвращается к книгам Скорпиус. — Да, невредно было бы.

— Откуда вообще взялись эти слухи про Странники? — задумывается Куин. — Всем же понятно, что это просто невозможно.

— А откуда берутся слухи про тебя и Уизли? — отвечаю я. — От скуки и глупости.

И все же жаль, что Звездные Странники не расцвели в Запретном Лесу на самом деле. Даже я наплевала бы на этих чертовых акромантулов и долбанутых кентавров и снова поперлась бы в Запретный Лес.

Тем же вечером я лежу в постели, развлекаюсь чтением книжки про Halo (мусор, конечно, но так затягивает) и дохожу как раз до той части, где Спартанцы-3 из роты Бета начинают пачками погибать, когда вдруг я слышу вопль Куин.

— Где Тодд? — кричит она, и я едва не отвечаю: «В моем кармане, где же еще ему быть?», но прикусываю язык, когда вижу ее лицо. Она перепугана. Куин Забини перепугана. Зрелище столь же редкое, как профессор МакГонагалл, танцующая стриптиз. А значит, случилось что-то серьезное.

— Что случилось? — спрашиваю я. Судя по всему что-то очень плохое.

Она протягивает мне какую-то пластину. На ней выбиты имена всех братьев и сестер Забини с подписями кто и где сейчас, и напротив Тодда горит надпись «В опасности».

— В нашей семье такая только у мамы, — зачем-то говорю я.

— У нас слишком много мам, — отвечает она, судорожно одеваясь. Я молча встаю и тоже начинаю собираться.

В гостиной мы встречаем Малфоя, который все корпит над каким-то учебником, и Беддока, который пытается курить в фальш-окно.

— Что, надеетесь на вечеринку, — весело начинает он, но тут же замолкает, когда видит наши лица.

— Скорпиус, пожалуйста, сходи к мальчикам и посмотри, в спальне ли Тодд? — нервно просит Куин.

— И если его там нет, то позови Малькольма, — добавляю я.

Малфой смотрит на пластину, кивает и бежит вверх. Беддок тоже кидает взгляд на пластину и предлагает:

— Может, мне сбегать, посмотреть, не в своем ли кабинете Малькольм?

Куин бездумно кивает, и Беддок тут же смывается.

Куин уже почти в истерике, и мне кажется, что она сейчас или начнет визжать, или биться головой о стену.

— Когда. Я. Найду. Этого. Гаденыша. Яемушеюсверну!!! — сквозь зубы выдавливает она, и вдруг за нашими спинами раздается:

— Тодд еще не вернулся, да?

Мы разворачиваемся и видим, что перед нами очень перепуганная девочка. Не знаю, кто, то ли первый, то ли второй курс. Но Куин ее узнает.

— Гленда, — холодно говорит она. — Куда он пошел?

Она мнется, и Куин хватает ее за руку и крепко сжимает:

— Говори, а то руку оторву.

— Они пошли в Запретный Лес, — бормочет девочка. — За Звездными Странниками.

— Что? — в голос вскрикиваем мы с Куин.

— Я говорила ему, что это неправда и что все говорят, что этого не может быть, но он сказал, что я дура, что конечно все говорят, что это неправда, чтобы самим сходить и прикарманить их.

— Идиот, — стонет подошедший к нам Малфой. — Их там нет, обоих.

Куин секунду стоит, сжимая и разжимая кулаки, а потом разворачивается и идет к выходу из гостиной.

— Ты куда? — бросаемся мы за ней.

— В Запретный Лес, — отрывисто отвечает она. — А вы идите к черту.

Нам навстречу бежит Беддок.

— Малькольма там нет, — задыхается он. — Слизнорта и Уоррингтона тоже.

— Постой, — вдруг вспоминаю я и разворачиваюсь к девочке, которая выбежала из гостиной вместе с нами. — Ты сказала «они».

Она непонимающе поднимает на меня глаза.

— Когда ты сказала, что Тодд пошел в Лес, ты сказала: «они пошли». Кто они?

— Тодд и его друг с Рейвенкло.

Куин шипит сквозь зубы что-то малопонятное, похожее на «убью».

— Так, беги в башню Рейвенкло, — командует Гленде Скорпиус. — Колоти там в их двери, выкуривай пожаром, что угодно делай, но заставь оторвать наконец глаза от книг и увидеть, что их ребенок пропал. Пусть всем факультетом бегают по замку и ищут преподавателей, где бы они там не устраивали свою вечеринку со стриптизом. А мы пока пойдем в Запретный Лес.

Я приоткрываю было в удивлении рот, но потом вспоминаю, что Тодд — сын Дафны Гринграсс, а значит кузен Скорпиуса.

— Давай, детка, беги, — подталкивает Беддок малышку, и мы разворачиваемся и бежим по коридору.

Почему, когда именно нам так нужны профессора, эти ленивые старики где-то отлеживаются и нежат свои старые кости? Почему, именно когда нам нужно, Гойл не шастает по коридорам, пугая всех, а напивается где-то в одиночку? Почему, черт возьми, даже этот долбаный Пивз тут не летает, когда нам хоть кто-то нужен?

Мы бежим по направлению к лесу, освещая себе путь Люмосами. Я думаю о чертовых акромантулах величиной со средненький дом. О кентаврах с луками, стрелами и тяжелыми копытами. О фестралах. О змеях. О единорогах с острыми рогами и копытами не легче кентаврьих. Я вспоминаю, как тот чертов единорог тогда чуть не пришпилил Мак к дереву и сделал бы это, если бы я не успела отлевитировать ее в последнюю секунду. Как мы полночи сидели на дереве, пока нас не снял Хагрид.

Мы продираемся сквозь деревья на ту полянку, о которой говорили в слухах, и я думаю о тех тварях, которые еще тут могут водиться. Смертофалды, оборотни, мантикоры, да просто волки и дикие собаки. Да уж, Грозная Ши, здесь тебе не Halo. Если разорвут — не восстановишься с точки сохранения.

Я слышу, что Куин, кажется, уже плачет, Беддок грязно ругается, споткнувшись о какую-то корягу, а Малфой едва не падает, когда ему чуть ли ни под ноги выбегает лиса.

— Тодд! — истерически кричит Куин. — Тодд!

Мы хором начинаем звать Тодда, а Малфой пускает палочкой искры в небо, надеясь, что Тодд их увидит.

И вдруг мы видим, как нам отвечают такие же искры.

— Тодд! — еще истошнее верещит Куин, и мы со всех ног несемся туда, где видели их. Малфой время от времени снова отправляет сигналы, и мы бежим туда, откуда видим ответ.

Я не знаю, сколько проходит времени, может, пять минут, может, полночи, но мы вдруг выбегаем на полянку…

Полянку полную людей.

— Малфой! Финниган! А вы что здесь делаете? — сердито кричит профессор Уоррингтон, крепко держа при этом за руку виновника вечеринки.

Куин вопит и бежит прямо к братишке, падает перед ним на колени и начинает ощупывать его и осматривать:

— Тодд! Ты в порядке? Ты не ранен? Где болит? Что случилось? — и лепечет что-то там еще, крутя и вертя во все стороны мальчонку, у которого действительно несколько бледный вид.

Я оглядываю поляну и вижу, что тут все учителя, Гойл, Главные Старосты.

Так вот куда они пропали.

— Что случилось? — спрашиваю я Малькольма.

— Эти идиоты напоролись на кентавров, — шепчет он в ответ. — И уж плевать мне, насколько это педагогично, но я лично собираюсь спустить Тодду штаны и всыпать ему ремня.

— Дождись своей очереди, — злобно шипит на это Малфой, потирая лодыжку. — Ну, Тодд, узнаешь ты у нас, что такое страх божий, — обещает он. — Все лето будешь дерьмо за дядиными гиппогрифами выносить, уж поверь мне.

— Отстань от него, — расстреливает его взглядом Куин. — Ему надо сейчас же в постель.

— Да, нам следует идти, — говорит профессор МакГонагалл. Рядом с ней стоит какой-то мальчик, наверное, тот самый рейвенкловец, и какая-то девчонка держит его за руку, в темноте не видно. — Хагрид, будь добр, веди нас, — говорит МакГонагалл, и мы медленно идем назад в замок.

— Ну, смотри, Тодд Забини, лично за яйца подвешу, — ругается Беддок, заметивший дыру на своих брюках. — И думать забудешь обо всех этих твоих Звездных Странниках, герболог чертов.

— Звездные Странники? — не понимает Уоррингтон. — Какие Звездные Странники, Эта-Аквариды уже прошли, а следующий метеоритный поток будет только в июле. Сейчас не могут цвести Странники, это общеизвестно.

— Как оказалось, не всем известно, — вздыхает профессор Слизнорт. — Мистер Забини, скажите, зачем вам понадобились Звездные Странники?

— Они дорогие, редкие, и Хью сказал, что сможет сварить с ними Зелье Невидимости.

Хью — это, наверное, рейвенкловец. Услышав эти слова, рейвенкловская девчонка оборачивается — и тут же спотыкается о какой-то корень, и едва не падает, но ее успевает подхватить Малфой. Она же не обращает на это внимание, полностью погруженная в свои эмоции:

— Зелье Невидимости? Хьюго, клянусь, ты все лето будешь мыть дом. По-маггловски!

От этого голоса я застываю, а потом прыгаю вперед и подсвечиваю себе Люмосом.

И правда. Роуз Уизли стоит рядом с застывшим Малфоем, а рядом с ней рыжий второкурсник в куртке с рейвенкловским значком.

— Это что же? — глупо говорю я. — Это что, в Хогвартсе еще один Уизли? Да еще и на Рейвенкло?