Рики Макарони и Пятое Колесо (джен)

Однажды Лео отметил, что за впечатляющим началом года последовало затишье. Да, всевозможные толки касательно Темного лорда продолжались, но в сравнении с «миной» в поезде и танцем Пивза, можно сказать, что ничего не происходило. Даже одноклассники не задавали Рики никаких вопросов. У них, как всегда, хватало и других поводов для беспокойства.

В случае чего привычно возмущались, как это Хагриду дозволяется держать акромантулов при школе. Но, на самом деле Рики не раз убеждался: ждать рискованную ситуацию и находиться в ней — две большие разницы. Вот и теперь, пообщавшись, наконец, с пауками, его товарищи поняли, что бояться поздно, и как бы заранее смирились со всеми последующими уроками ухода за магическими существами. Из разговоров выпускников их потеснил, конечно, квиддич, но и задания по защите от темных сил: у многих возникали трудности с тем, чтобы контролировать мысли.

— Оказывается, я столько всего враждебного думаю каждый день, — сокрушенно призналась Тиффани, покосившись на брата. — Насколько же мне было проще жить, когда я этого не замечала.

Генри не замечал вообще ничего — он фанатично пропадал на тренировках так часто, как только возможно.

В общем, даже Рики почти забыл о том, что на свободе находится с десяток Упивающихся смертью, чьи намерения внушали тревогу. Напомнил ему, да и всему «Хогвартсу» об этом «Ежедневный пророк» в одно унылое серое утро вторника, когда он в очередной раз лишился компании Лео и Доры.

Несколько дней подряд не выглядывало солнце, и одного взгляда на потолок в Большом зале хватало, чтобы понять, что и сегодня оно вряд ли появится. Рики методично отделял рыбу от косточек, но появление сов заметил сразу. Пожалуй, у него даже появилось что-то вроде предчувствия, однако просить газету ему было не у кого; ни Рози, ни верные своим намерениям близнецы Флинт, которые сидели возле него, ее не получали. Впрочем, он логично предположил, что, если там есть стоящие новости, об этом сразу станет известно. И не ошибся.

— Министерство снова потеряло след беглых преступников. Двоих видели неподалеку от Бристоля, на дороге от Ливерпуля, — громко прочел кто-то.

Случайно поглядев в этот момент на стол старост, Рики заметил, как побледнел Артур Уизли.

— Это в тех местах, где живет семья его родственников, Лонгботтомов, — позднее объяснил Лео. — Их дом стоит уединенно, и...

— Понимаю, — прервал его Рики. История родителей профессора Лонгботтома была ему достаточно хорошо известна, и приближение к ним старой гвардии внушало опасения, хотя и казалось бессмысленным. Кроме того, получив такое вот напоминание о крестной матери, Рики считал своим долгом хоть немного беспокоиться за эту почтенную ведьму, которая все эти годы была столь любезна, что не лезла в его воспитание. Поэтому, не желая зря волновать Артура Уизли, он все же рискнул сразу же спросить своего гриффиндорского друга, может ли он узнать подробнее о беглецах.

— Я напишу дяде Рону, — объявил Артур, — но он сообщил бы мне, если бы тете Джинни грозила опасность. Вполне возможно, Упивающиеся смертью случайно рядом появились, надо же им где-то прятаться, — добавил он не очень уверенно.

— Наверное, Рики, ты тоже можешь ей написать, — предположила Селена. — Я бы так и сделала.

Однако Рики не сразу решился на это, и даже обсуждать свои сомнения казалось ему не очень приличным на фоне квиддичной озабоченности.

Первый матч, где традиционно сходились команды «Слизерина» и «Гриффиндора», в этом году ждали не так напряженно. Рики связывал это с собственной скандальной славой.

— Вздор! — постановила Дора почти убедительно. — В школе все так же, как в прошлые годы. Просто у нас, выпускников, другие приоритеты. Ох, надеюсь, Тиффани знала, что делала, когда навязала Генри малыша Огдена!

Тиффани, казалось, об этом даже не вспоминала. Добившись назначения второкурсника, она теперь, как обычно, фыркала при слове «квиддич» и твердила, что на матчи ходить не станет. Однако вышло так, что воздержаться от квиддича, как обычно, ей не удалось.

Рики, вроде бы, не приходилось слышать, что в команде «Равенкло» никак не подбирался третий охотник. Но неудивительно, что в итоге Бетси обратилась к Дику. Неожиданно Ральф поддержал ее так азартно, что Рики не мог не спросить, зачем ему это надо. Его слизеринский интерес, как оказалось, разделяла Марго Фэрли, в тот момент также оказавшаяся в комнате старост. Она с вежливым любопытством вытянула шею в сторону одноклассника, так что Рики даже пожалел, почему не прикусил язык. В кои веки Ральф заглянул в штаб, и устроить ему допрос! Однако сам гриффиндоский капитан, кажется, не думал ничего подобного.

— Если бы Тиффани согласилась комментировать матч, то она бы, может быть, стала бы лучше относиться к квиддичу, — предположил Ральф.

— А тебе это зачем? — поинтересовался Рики.

— В смысле? — удивился Ральф. Он явно искренне не понимал, как можно не желать примирения квиддича и любимой девушки.

— При нынешнем положении вещей ты можешь быть наверняка уверен, что Тиффани нравишься ты, а не твое звание капитана квиддичной команды, — объяснил Рики, невольно покосившись на Марго; та тактично уткнулась в тетрадь.

А Ральф фыркнул со всем пренебрежением, на какое был способен.

— Я и так в этом уверен. И все равно я хочу, чтобы она поняла, как это здорово!

Тут уж Рики решил промолчать. Он полагал, у Тиффани и до Ральфа хватало возможностей узнать о квиддиче больше, чем нужно для жизни нормальному человеку.

Неделю перед матчем Ральф, напряженный как струна, нещадно гонял команду каждый раз, как возникала такая возможность. А вечером накануне Рики довелось прислушаться к разговору слизеринских третьекурсников, которые ходили смотреть тренировку. Но их реплики не отличались особой информативностью: они были патриотично уверены, что «Слизерин» «всех размажет».

Иногда Рики думал, что будет очень скучать по школе. Но все чаще возникало ощущение, что ему все слишком знакомо. И не то, чтоб так уж надоело, но какая-то часть его души, определенно, рвалась на свободу, от классных досок и гор домашних заданий. И, хотя теперь он со всем в «Хогвартсе» примирился, но точно знал, что по некоторым вещам скучать не станет. Например, по общению с Хагридом и по трансфигурации, привычно загрузивших четверг и пятницу соответственно.

Впрочем, крестные родители, о которых по его же просьбе напомнил Артур, за этот год не успели ему надоесть.

— У тети Джинни все в порядке, — сказал он, — только вот я забыл передать, что ты тоже беспокоишься. Она, может, не поймет, с чего бы вдруг.

— Мне очень жаль, если из-за меня у них с нашим крестным возникнут сложности, — объяснил Рики.

— Вздор! Дядя Гарри теперь, наверное, очень доволен, — заявил Артур. — Еще бы, если заклятие доверия отвалилось!

Рики стал припоминать облик крестного в последнюю встречу и вынужден был признать, что никакого особенного довольства или облегчения не заметил. И, в свою очередь, спросил гриффиндорца, «с чего бы вдруг».

— Он дал нерушимую клятву, связанную с тобой, но теперь все раскрылось без его участия, и он не может, случайно проговорившись, неожиданно умереть, — пояснил гриффиндорец.

— Это я знаю, — отмахнулся Рики, поневоле удивляясь оттого, что кто-то может не знать о скрытой в нем памяти Темного лорда. — Я не понимаю, зачем ему вообще давать насчет меня нерушимую клятву! Все равно больше пятидесяти магов знали, куда подевался Темный лорд. У всех у них был великий соблазн и рассказать все, и попытаться прикончить меня каким-нибудь способом!

— Как будто сам не знаешь, какую нерушимую клятву дают крестные, — укоризненно заметил Уизли.

Желая прекратить этот разговор, Рики дипломатично указал другу, что сейчас не время вспоминать об этом.

Субботнее утро началось с того, что Генри Флинт, поднявшись ни свет ни заря, во время одевания едва не оторвал дверцу своей тумбочки. Пробуждение от грохота и скрипа не особенно приятно, зато Рики сразу проникся тем фактом, что сегодня открывается квиддичный сезон.

В гостиной выделялись игроки — как формой, так и бледностью. Особенно — юный Огден, и Рики от души ему посочувствовал. Сам он еще помнил, как это — торчать в гостиной в ожидании матча, и все намекают, что ждут от тебя победы. И потому он без колебаний уволок в сторону Рози Гойл, до того, как той вздумается выдать однокласснику какую-нибудь колкость.

— Нельзя деморализовать игроков нашей команды! — объяснил он ей.

— А понятными словами? — потребовала малявка.

Рики поторопился сопроводить ее в Большой зал, но там квиддичная атмосфера скорее сгустилась, чем рассеялась. Они с Рози без труда набрали себе черничных пастилок, которые обычно расхватывались в момент. Но мало кто интересовался едой. Все поглощало спортивное волнение.

— В этом сезоне буду ходить на все матчи, — заявила Дора, то и дело стреляя глазами в Рики. — Все-таки, в обязанности старосты входит поддержка своего колледжа, как полагаешь? — обратилась она к Лео.

— Надо сходить, — согласился Лео. — Тем более, столько разговоров было о Поттере.

Рики тут же сделал вид, что это стало решающим обстоятельством, повлиявшим на его решение.

— А я не пойду, — заявил он, — из милосердия. Джим не такой гениальный ребенок, чтобы успевать одновременно и квиддич, и газету, так что победа у нас в кармане, — добавил он, заметив, что к нему прислушиваются.

Похоже, товарищам по колледжу понравилось его заявление. Но Рики отказался от зрелища вовсе не потому, что так уж сочувствовал Джимми. Они с Селеной секретно договорились, что лучше проведут это время вместе.

Они переждали, когда толпа бушующих болельщиков утечет на стадион, и только затем тоже вышли из школы.

— Отличная погода для квиддича, когда солнце не бьет в глаза, — невольно первым делом оценил Рики. — Хорошо бы без ветра обошлось, вот как сейчас.

Они неспешно двинулись к озеру, но дошли как-то очень уж быстро; Селена держала его под руку. Из трубы Хагридовой избушки валил дым и стлался по земле; водная гладь казалась серой. Шагая вдоль берега, они неспешно беседовали обо всем на свете, их негромкая речь приглушалась разве что звуками чавкающей под ногами грязи...

— Я тоже понимаю, что теория необходима, — согласился Рики, когда они дошли до мостика; он совсем не хотел спорить с девушкой. — Мне просто надоело все повторять.

— Я и не возражаю. Знаешь, мне очень жаль, что Строгус теперь так мало внимания уделяет ручной работе, — серьезно произнесла Селена. — Раньше я нигде не училась строгать, и...

— Строгать? — удивленно переспросил Рики, чуть отстраняясь, чтобы вглядеться в ее лицо.

Девушка, только что задумчивая, вдруг с озорством закатила глаза.

— Пибу мне сказала, что умеет приманивать единорогов. Это ведь опасно — выдергивать у них хвостовые волоски. В общем, я собираюсь заняться волшебными палочками.

Она вопросительно поглядела на Рики, и он мягко кивнул. Семейный бизнес Олливандеров всегда принимался Рики с большим почтением. Селена тряхнула головой, отбрасывая назад длинную золотистую прядь.

— Так вышло, что никто больше этим не занимается, хотя у нас большая семья. Мои родители служат в Министерстве. Дело деда ни к кому не перешло, и он иногда на это жалуется.

— Ты уверена, что выбираешь это для себя, а не ради него? — спросил Рики.

— Я думала об этом. Пальцы в занозах, обгоревшие ногти, если вдруг магическая субстанция полыхнет. Это ручная работа, и ты ведь не смотришь на это, как на нечто недостойное?

Селена без тени сомнения глядела ему в глаза, зная, что уж он-то по этому поводу начисто лишен магических комплексов. Неясное намерение, до того витавшее где-то рядом, в голове Рики полностью оформилось.

— Ты согласишься немного подождать меня здесь? — спросил он. — Я бы хотел тебе наглядно продемонстрировать мое отношение к ручной работе.

Заинтересованное выражение, мелькнувшее на лице девушки, почти сразу сменилось недовольством.

— Нет, вот еще! Стану я здесь оставаться на этом холодном ветру! — заявила она, весьма похоже подражая Доре. — Неужели я не могу подождать в замке?

— Мерлина ради, конечно! — смутился Рики. Он покосился на ровную поверхность озера, затем решительно подхватил ее под руку. — Идем, пожалуй, Пибу сегодня точно не появится.

На обратном пути он очень спешил. Селена не допытывалась, для чего, хотя, возможно, попросту хорошо подавляла любопытство. И согласилась встретиться через четверть часа во внутреннем дворике.

Оставив ее в вестибюле, Рики помчался в подземелья, миновал коридоры, выпалил пароль, проскочил гостиную; целью его был сундук. Ему не нужно было даже искать. Он ведь именно для этого привез с собой этот кулон. Чтоб подарить Селене.

— Мы оставили этот кусок, он откололся от большого камня, из которого сделаны все знаки Клуба Единства, — объяснял он мгновение спустя, держа девушку за руку. — Между прочим, все они вытачивались вручную. Жаль, что пока на веревочке.

— Мне мама дарила очень красивую цепочку, — последовал ответ.

Селена держала кулон, глядела на их сцепленные пальцы, и в душе Рики разливалось тепло и умиротворение. Постепенно весь мир словно таял... пока не напомнил о себе самым взрывным и наглым образом.

— А что это у тебя? — потребовала Рози. Она буквально вторглась между ними, сунула свой нос, и только очередная охапка оригами помешала ей схватить заинтересовавший ее предмет.

Рики и девушка опустили глаза, скрывая разочарование. Вот только что они были одни, и откуда девчонка взялась?

— Это мне Рики сейчас подарил, — ровно произнесла Селена. — Сам сделал, — добавила она с гордостью, отчего досада Рики чуть смягчилась.

— А ну-ка, покажи! — потребовала юная слизеринка.

Староста девочек покорно поднесла кулон почти к самому ее носу. Рики подумал, что, пожалуй, никто не умеет разглядывать так бесцеремонно и назойливо, как мисс Гойл.

— Очень правильно! — насмотревшись, вынесла вердикт девчонка. — И давно пора! Ведь мне Макарони дал поносить медальон, так? И если тебе ничего не подарить, это ведь безобразие!

Она топнула ножкой. Селена звонко расхохоталась.

— Если из этих соображений, то, конечно, ты права, — буркнул Рики. — Ты почему на матч не пошла?

— Не хочу я! А ты ее портрет нарисовал? — поинтересовалась Рози, кивая на Селену, и вдруг заговорила совсем другим тоном, без напора и даже жалобно: — А вы мне не поможете все вот это на всех ступеньках разложить? Филч в замке ругается, а здесь вроде можно.

Селена и Рики согласились, желая отвязаться от нее поскорее; но прежде Рики все же помог девушке повесить кулон на шею. Оригами по ступенькам все втроем разбросали быстро и даже, пожалуй, художественно. Однако, едва они закончили, начал накрапывать дождь. Пришлось отказаться от того, чтоб остаться на улице без Рози.

В коридоре первого этажа до них донесся шум приближающейся толпы и победные вопли; кто-то ведь наверняка победил.

— Похоже, матч закончился, — констатировал Рики, сдерживая напряженное ожидание. Конечно, он надеялся на «Слизерин».

Увы, его надежды почти сразу же рассыпались. Джимми Поттера гриффиндорцы внесли в вестибюль, качая и подбрасывая. Рики с Селеной смиренно переглянулись: не приходилось спрашивать, чем кончился матч.

— Фу! — фыркнула Рози и скрылась на лестнице, ведущей в подземелья.

Рики с сожалением простился с Селеной, которая понимающе кивнула, и тоже присоединился к своим одноклассникам. Первые минуты он чувствовал неловкость рядом с Лео и Дорой. Конечно, все понимали, что поражения бывают и все такое, что счет не так уж и велик, однако при таком раскладе невольно становилось стыдно оттого, что проявил невнимание и не пошел вместе с ними болеть на стадион. Они же, при всей своей разумности, были свидетелями события, и все еще переживали его.

Стоило Генри переодеться, как в спальню, постучав, вошла Тиффани с Морганой на руках. Вероятно, с помощью кошки она надеялась успокоить брата, но тот, конечно, встретил ее упреками — ведь Огдена выбрала она!

— Это всего лишь первый матч, — снисходительно отметила Тиффани, которую не так просто оказалось смутить. — Только не надо придираться к Огдену. Серьезно, Поттер всего-навсего быстрее ворочает задницей!

— Так это и обязан делать ловец, — пробормотал Генри, впрочем, не слишком напористо. Как видно, ему не хотелось усугублять разочарование ссорой с сестрой. — А ты Джордана поздравила?

От возмущения Тиффани выпустила с рук Моргану, и та, мяукая, юркнула хозяину под кровать.

— Как ты можешь мне такое предлагать? — выпалила она.

Но у Генри, без сомнения, имелись четкие соображения касательно того, как должна себя вести в подобных случаях влюбленная девушка.

— Ты вот дождешься, что он с тобой разговаривать перестанет! — пригрозил он, уперев руку в бок. — Ну что ты за девчонка! Ненормальная!

— Я обещала, — в свою очередь, повысила голос Тиффани, — что не стану вмешиваться в ваш квиддич. И не стану!

Рики полагал, что Ральф вполне может и не заметить отсутствия восторга у Тиффани. Он представлял, как буйно празднуют сейчас гриффиндорцы. «Мерлин! Джимми теперь совсем обнаглеет», — с тоской подумал он.

В «Слизерине» нашлась еще одна барышня, не принявшая так уж близко к сердцу поражение родного колледжа. И Рози не постеснялась продемонстрировать это всей гостиной.

— Я к нему подсела и сказала, что не выйду за него замуж, как бы он ни играл, — похвасталась она Рики и Лео, едва они появились в полупустой, переживающей фиаско гостиной.

— Он на тебя не обиделся? — поинтересовался Рики, невольно оглядываясь на Огдена; но тот, на удивление, выглядел куда лучше, чем сразу после матча, даже жевал.

— Вот еще будет этот хановщик на меня обижаться! — фыркнула она. — Я его шоколадушкой угостила! Теперь кто ему даст!

— Но ты же ему этого не сказала? — выразил надежду Лео.

— Нет, — мотнула головой Рози. — Я сказала, повезло ему, что его бладжером с метлы не сбило. Он обрадовался, да, говорит, повезло! Хорошо, не будет столько о себе воображать!

«Куда ему до тебя», — эту мысль Рики дипломатично оставил при себе.

Поражение «Слизерина» каким-то образом растревожило в его душе опасения более серьезные, и настоятельная потребность дать им выход не давала Рики покоя все выходные. Но делиться с друзьями своими размышлениями об Упивающихся смертью он не хотел. Чистокровные маги относились к этой теме слишком серьезно, Рики не стремился, чтобы еще и у них стало неспокойно на душе. Но в начале новой недели его внезапно осенило, что можно сделать. Рики задержался в штабе, не последовав с друзьями в библиотеку, и, поскольку Селена ждала его, настрочил поскорее послание следующего содержания:

«Дорогая миссис Лонгботтом! До сих пор я не имел повода беспокоить Вас, но известия, которые печатает «Пророк», меня встревожили. Надеюсь узнать, что у Вас все благополучно. Искренне Ваш

Ричард Макарони».

Получилась коротенькая записка, но Селена одобрила ее.

— Ничего лишнего. Ты совершенно правильно сделал, что проявил участие. Я уверена, что ей будет приятно.

«А я уверен, что без разницы», — подумал Рики. Однако эта способность Селены видеть в людях хорошее всегда была ему особенно дорога, и он не стал спорить.

Между тем староста девочек порылась в сумке, извлекла оттуда обернутый упаковочной бумагой прямоугольник и протянула ему.

— Я не успела поблагодарить тебя за подарок, — объяснила она. — У меня тоже есть кое-что для тебя. Сегодня с почтой пришло. Слегка зардевшись, его принцесса наблюдала, как он возится, снимая обертку. Внутри оказался небольшой футляр, а в нем — новое перо.

Перо смотрелось строго — серое, отливающее, чуть темнее в центре, чем по краям. Разглядывая его, Рики едва обратил внимание на звук открывающейся двери. Любой из друзей мог вернуться, если что-то забыл. Он отвлекся от подарка и нежно поглядел на девушку.

— Это, конечно, не кулон, я, — румянец на щеках Селены запылал еще ярче, — знаешь, не умею пока!

— Подарок замечательный, — с чувством произнес Рики.

— И что за повод? — прозвучал сзади голос Мелани.

«Ну что за черт! — мысленно возмутился Рики, закатив глаза. — Вот еще нашлась вторая Рози Гойл!».

— Просто так, — улыбнулась Селена, после чего они, распрощавшись вежливо с равенкловской старостой, ушли.

И в библиотеке, и на уроках Рики то и дело украдкой любовался подарком. Определенно, в нем чувствовался хороший стиль, изящество и строгость, иногда, не собираясь ничего записывать, юноша брался за перо и замирал с солидным, как ему казалось, выражением лица.

Ни Лео, ни кто другой не заметил, что у него новое перо, что было, пожалуй, немного досадно. Но зато то, что это теперь как бы его тайна, слизеринцу чрезвычайно нравилось.

Через пару дней заметила Дора, и Рики сначала решил, что Мелани ей попросту насплетничала.

— Что, обновился по случаю вступления в ряды газетчиков? — поинтересовалась она, кивнув на письменные принадлежности в его руке, пока он не успел разложить их перед собой на парте.

— В смысле? — не понял Рики.

— Так ведь Джимми начал печатать твои отрывки про содержание магических существ в Италии, — объявила она. — Кстати, ты мог бы тоже нам иногда помогать и вычитывать номера!

— Я и так постоянно при этом присутствую, — указал Рики, удивляясь, как ему удалось пропустить возню с «Молнией» на этой неделе.

— Ты что, в самом деле, не видел свою заметку? — удивился, поворачиваясь к нему, Эдгар.

— Ну как тебе сказать, — развел руками Рики и едва не выронил чернильницу. — Я, вообще-то, сначала это все написал. Для чего мне еще раз перечитывать со стены?

Однако теперь стоило ожидать повышение интереса к себе со стороны других учеников и, приглядевшись, Рики что-то подобное почувствовал. Притом одноклассники, для которых он когда-то специально рассказывал о «МентеСана» на уроке Хагрида, восприняли статью для «Молнии» с недоумением. Чуть позже Бетси вежливо его поздравила, а Френк Эйвери, делясь своими соображениями с Мелани на перемене, хмыкнул, что «Макарони нашел время высунуться с тем, что мы про него давно знаем».

— Ну, надо признать, младшим курсам это может быть интересно, — ответила ему Мелани.

Они явно его не замечали, и Рики, сделав знак Лео, чуть отстал, чтоб не возникло необходимости вмешаться в их беседу.

— Ты еще не слышал, что Джимми Поттер теперь говорит о твоем участии в газете, — напомнил Лео, когда их, чтоб не торчали на дороге, оттеснило к окну.

— Зачем ты поминаешь черта? — поморщился Рики. — Вернее, чертенка, но... ну и вот он!

Юный Поттер издали помахал им и, окликнув, припустил по направлению к ним бегом, так что пришлось оставаться на месте и ждать его.

— Не убегать же, в самом деле, — процедил Лео, наблюдая, как Джим лавирует в толпе.

Рики улыбнулся и приготовился заявить, что очевидно, цензура его работу пропустила, и даже, возможно, выслушать поздравления. Однако его удивило, что Поттер зачем-то на ходу вытаскивает из кармана блокнот и самопишущее перо. Последнее, когда юный гриффиндорец добрался до них с Лео, висело у его плеча в полной готовности.

— Добрый день, — поздоровался Рики и, кивая на писчие атрибуты, спросил: — Ты чего это?

Ответного приветствия, как и ответа на вопрос, он не дождался.

— Я был в совяльне и видел твою Ракету, — произнес, запыхаясь, Джим.

— Я не знал, что она уже вернулась, — удивился Рики.

То, что крестная, выходит, не сочла нужным послать ответ, его слегка обескуражило, но ничуть не огорчило. Подумаешь, невоспитанная тетка! И репортерский тон мальчишки был ему не совсем понятен.

— У нее перебинтовано крыло, — заявил Джим. — Как ты это объяснишь?

Рики едва не выронил школьную сумку, взглядом ища поддержки Лео.

— Выходит, Упивающиеся смертью действительно околачиваются неподалеку от Лонгботтомов, — задумчиво произнес тот, и вскинулся: — Эй, Поттер, это записывать не надо!

Отвязавшись от Джима, Лео фактически за руку отвел Рики в класс. И весь урок заклинаний Рики провел как на иголках, так и не сумев собраться, хотя, конечно, что-то делал. После этого, пользуясь большим перерывом и тем, что Селена едва кивнула и вышла из класса, ведя оживленный разговор с Самантой Перкинс, они с Лео навестили Ракету.

Вездесущий Джим успел выведать, что Хагрид и мадам Помфри ее лечили и, стало быть, она быстро поправится. И действительно, Ракета была наполовину перебинтована. Она приветствовала Рики возмущенным уханьем и даже не сразу позволила себя погладить.

— Я больше не буду отправлять тебя в такие рискованные места, — пообещал Рики. — Лучше тебе вообще пока посидеть здесь, старушка.

Он покормил ее с руки, и только после этого они с Лео вышли из совяльни. Времени было полно и, чтобы немного развеяться, Рики предложил прогуляться к озеру.

— А мы к Строгусу потом не опоздаем? — забеспокоился Лео.

Рики мысленно чертыхнулся. Беспокоиться о дисциплине сейчас казалось ему возмутительным буквоедством.

— А если опоздаем, так что с того? — спросил он.

— Снимут баллы, — практично заметил староста. От свежего воздуха он, однако, не отказался.

— У меня эта история с совой долго не выйдет из головы, — признался он, пока они спускались по Главной лестнице. — Вроде бы понятно: Упивающиеся смертью всячески пытаются тебе навредить. Но откуда они узнали, что это твоя сова?

— Перехватили письмо, — высказал догадку Рики.

— Возможно, — сказал Лео, толкая перед собой дверь. От сквозняка зашевелились волосы, да и одежда. — Не нравится мне все это, — донесся его голос уже снаружи.

— Мне — еще больше, — ответил Рики и вслед за другом вышел на крыльцо.

Над озером местами висели клочья тумана. Солнце вовсю припекало голову, но по ногам пробежал холодок. Лео направился к озеру довольно быстрым шагом, пришлось догонять.

— Все это мельтешение в газетах — ерунда, — произнес Лео так, словно отмахивался от невидимого оппонента. — Я знаю чистокровных магов. Они могут сколько угодно возмущаться, но до активных действий не дойдут. Максимум, пришлют мелкую пакость по почте, и то побоятся, скорее всего. Они это уже проходили и Темного лорда дразнить не станут. Упивающиеся смертью — единственная реальная угроза. И я во всем этом что-то упускаю.

— Что уж тогда говорить обо мне, — сказал Рики, хотя признавать скромность своих способностей он никогда не любил. Равно как и ход рассуждений друга не был ему докнца известен. — Я ведь даже вспомнить не могу того, что мне полагается помнить!

Они дошли до озера, и Лео повернулся в сторону избушки Хагрида. Слова Рики заставили его остановиться.

— Думал об этом. Знаешь, я почти уверен, что дело тут не в проклятии, — задумчиво произнес он. — Просто сам предмет так воздействует на учителей, а точнее, на их умонастроение. Плюс эта легенда насчет должности. Ты лучше других понимаешь, что темные искусства — вещь крайне опасная. Те, кто зловещим картинам с пытками и всему такому не поддаются, это оптимисты вроде профессора Лавгуд, так они спокойно уезжают в конце года из «Хогвартса» домой, и никакое проклятие их не трогает.

Рики поежился, проникаясь необъяснимой тревогой. Возможно, это был просто холод. Но он пережил подобное заблуждение не так давно. Возможно, на этот раз он действительно заблуждался, ведь Лео не сказал ничего особенного.

— А Бэскотт? Он тоже спокойно уехал со своим зловещими знаниями и биографией, — напомнил он.

— Смотря для кого. Последние двадцать лет его образ жизни далеко не зловещий, а самый что ни на есть беззаботный. И, если не забыл, ему нервы пощекотали.

— А Ван? Он, по-моему, мрачнее с каждой новой неделей здесь, — нахмурился Рики.

— Возможно, просто скучает по дому, — предположил, пожимая плечами, Лео. — Давай не будем спорить. Слушай, я вовсе не собираюсь убеждать тебя в том, что никакого заклятья не было, тем более, ты это вроде помнишь. Возможно, вначале и было. Но за столько лет оно должно рассеяться, если нет подпитки, — изрек он поучающее, будто Рики сам не учил магическую теорию. — А сейчас дело в легенде и в восприятии должности, в том, что каждый профессор в ней видит...

За последний год Рики основательно отвык от всяких приступов, припадков и озарений. Но тут у него искры в голове взорвались и посыпались в разные стороны. «Видит». Что они видят? Вот он был Томом Реддлем и стоял на пороге, обозревая тонущий в вечерних сумерках класс защиты от темных сил, и в его умонастроении все занимало намерение, от которого он становился очень собой довольным. В восторге от собственного остроумия, он собирался войти...

И тут он схлопотал по физиономии. Следующее, что он увидел — бледный Лео, чья рука дрожит, и он явно колеблется, отвесить еще одну оплеуху или нет.

Пошевелившись, Рики обнаружил, что лежит на земле, а Лео другой рукой поддерживает его затылок.

— Ты окаменел и рухнул замертво, — сообщил лучший друг, хорошо сдерживая остатки пережитого страха и раздражение по этому поводу.

— Я не могу замертво, — помотал головой Рики, собираясь встать.

— Для меня это болтовня, — заявил Лео, помогая ему подняться. — Нам пора возвращаться в замок, лучше уж заранее.

— Я так больше не буду падать! — пообещал Рики.

— Кто тебя знает, — проворчал Лео и, не дожидаясь согласия, повернул к замку. — Идем, туман наползает! — позвал он, видя, что Рики не спешит за ним следовать.

«Как недальновидно с твоей стороны. Ты можешь получить орден за убийство Темного лорда», — подумал Рики, но шутить так не стал. Было ясно, что Лео потрясен. Они шли быстро и молча, и лишь в вестибюле Лео спросил, что такое с Рики, собственно, случилось.

— Я только сейчас подумал, что ты мог увидеть что-то полезное, — добавил он, как бы извиняясь.

— Нет, не думаю, — твердо заявил Рики; голова гудела, и снова возникло знакомое ощущение тупика, как всегда, когда он думал о проклятии должности. — Том Реддл смотрел вперед, в глубь кабинета. Туда, где доска, учительский стол.

Позднее друг счел нужным обратить его внимание на другое.

— Похоже на то, что миссис Лонгботтом твое письмо не получила, — решил Лео, и очень удивился, когда через неделю от крестной матери Рики пришел ответ.

— Теперь я вообще ничего не понимаю, — признался он.

А понимать было особенно нечего. Бывшая Джинни Уизли благодарила крестника за беспокойство, и всего-то. Правда, расписала это на три небольших абзаца, постаравшись чуть усерднее, чем он.

— Мне казалось, что Ракета нарвалась на Упивающихся смертью по пути к Лонгботтомам и не долетела до них, — пояснил Лео. Тогда, не получив письма, она бы не отвечала. Но теперь получается, она не отправила ответ сразу?

— Может, ей некогда было? — предположил Рики; такое положение вещей было ему отлично понятно. — А теперь вот нашла время. В любом случае, не стану я ей отвечать. Ракета больше туда лететь не захочет. И не подумал бы, что от светских обязанностей бывают такие неприятности.

— Хорошо бы это была последняя неприятность. И ведь сова скоро поправится, — постарался ободрить его Лео.

Но прежде, чем сова поправилась, у Рики появился новый повод для размышлений.

После зелий Снейп задержал его вроде бы безо всякой причины, а это значило, что причина не имеет отношения к его блестящей учебе и примерному поведению.

«Не вздумалось же ему наказывать из-за Запретного леса спустя столько времени? Неужели новый хоркрукс?» — скривился Рики, раскладывая оставшиеся компоненты снадобий по мешочкам. От дяди Гарри такого подарка ожидать можно всегда.

И опять все повалили к выходу, а он — в кабинет завуча. И только внутри почувствовал, что неловко же, в самом деле, опережать своего учителя. Но ему пришлось подождать, потому как Снейп еще возился в классе.

— Устраивайтесь, Ричард, у меня для Вас хорошая новость, — объявил профессор, обходя его и направляясь к своему месту.— Правда, она Вас, вероятно, не обрадует, потому что сначала я не сказал Вам плохую.

— Так скажите, — попросил Рики, располагаясь на привычном месте напротив профессора.

— У Вас хотели забрать волшебную палочку, Ричард, — не стал вредничать Снейп.

Новость совершенно ошарашила Рики. Сначала слова наставника доходили до него очень медленно. Он ведь даже не опасался такого.

— Да, ведь палочка, если помните — национальное достояние. Этот вопрос всплыл в числе прочих. Руководству школы и мне лично пришлось написать кучу рекомендаций и заключений. Если бы Долорес Амбридж все еще работала в Министерстве, нам пришлось бы хуже. Да не переживайте Вы так! — фыркнул Снейп, давая понять, что разочарован впечатлительностью своего воспитанника. — Не ожидал, что Ваш крестный окажется прав! Он так настаивал, чтоб Вам ничего не сообщалось. И я не буду распространяться, чего нам стоило убедить Министерство. Решением специальной комиссии Департамента магического правопорядка Ваша палочка остается у Вас навсегда.

— Навсегда? — переспросил Рики.

— До тех пор, пока Вы ее не сломаете, — язвительно поправил себя профессор Снейп. — Ну, в самом деле! На первом курсе Вы держались куда лучше.

И профессор передал ему несколько развернутых, разровненных пергаментов.

— А теперь Вы можете ознакомиться с решением комиссии и поставить свою подпись. Там, где значится «осведомлен», видите? Напротив подписи Макмиллана, — указал он.

Рики не имел привычки подписывать, не читая. Он машинально пробежал глазами текст, половина которого состояла из фамилий тех, кто поручился за него.

— Осторожнее, тут два экземпляра, не мните документы, — строго приказал наставник. Он встал, отвернулся и начал собирать ингредиенты на полках. — Чернильница на столе.

Лишь подписав, Рики обратил внимание, чем занят профессор.

— Простое успокоительное для Вас, — проследив его взгляд, пояснил Снейп с недовольной улыбкой. — Будет готово через пару минут. Подождете?

— Зачем? — возмущенно отшатнулся Рики.

— Не отправлять же Вас в больничное крыло с нервным потрясением, — прошипел завуч. — Только не возражайте, Макарони! Справляться со стрессами самостоятельно будете в другое время. Не при ваших нынешних нагрузках.

Рики не хотел ни принимать лекарство, ни спорить с профессором Снейпом. Трогать свою палочку он не решался, слишком сентиментальный жест, и без того он добился неодобрения профессора. Но тот точно предсказал, что новость его не обрадует. Странно, но именно эта мысль оказалась достаточным аргументом, чтобы побудить Рики послушаться наставника.

Позднее, когда он объяснил, для чего задержал его слизеринский наставник, Селену взволновало его сообщение о палочке, и более того, она даже рассердилась.

— Не может быть, чтобы у меня дома ничего об этом не знали! — заявила она. — Но никто не написал. Наверное, это к лучшему, конечно, но...

Рики подавил вздох и постарался не хмуриться. Ведь эта их встреча была особенной: в связи с тем, что на улице становилось все холоднее, они давно собирались напроситься в теплицы, наконец, решились попросить ключи у профессора Стебль и получили их, и по такому счастливому поводу Рики не планировал ворошить осиное гнездо Олливандеров. Возможно, зелье Снейпа подействовало, но он отвлекся от переживаний, связанных с палочкой.

— Ладно, твои родственники не обязаны копаться в моих делах, хоть и копаются, — примирительно заметил он.

Селена несколько раз поправила идеально лежащие на плечах пряди и горько вздохнула.

— Копаются, — подтвердила она. — Даже специально напросились на обед к мистеру Поттеру.

— Когда? — удивился Рики, вовремя заметив, что пора отодвинуться от ядовитых щупалец. — Не может быть такого, чтобы Джим не проговорился, а ведь мы только с утра здоровались...

— Вчера, — не глядя на него, хмуро сообщила Селена. — И мама тотчас поторопилась меня этим обрадовать. А Джимми, наверное, еще ничего не знает.

— Не думай об этом, — попросил ее Рики. Временами ему казалось, она готова расплакаться.

— Я уже думала, — тут Селена повернулась к нему. — Что ты думаешь насчет того, чтобы уехать в Италию? Ну, после того, как мы поженимся.

Рики обалдел. Ни капли планирования. Она просто сказала то, что думает. Он незамедлительно кивнул со свей утвердительностью, на какую был способен.

— Может, не насовсем. На время. Надолго, — твердо объявила девушка, и от этого ей стало заметно легче.

— Я давно хочу показать тебе Италию, — сказал Рики. — Вольеры с животными на маяке.

— У нее свои вольеры, — вмешалась Гермиона.

Она только что вынырнула из-за стеллажа в теплице, а сколько она там торчала, никто не знал. Рики вопрошающе уставился на малявку.

— И других детей, и внуков полно в твоей семье! Правда, Селена, чего они все к тебе прицепились? — по-взрослому, явно кого-то копируя, мудро изрекла Гермиона.

— Потому что она особенная, — в тон девчонке ответил Рики.

Гермиона фыркнула.

— Надо оно — быть такой особенной. И правильно, уезжайте. Я вот тоже, подальше от родственников, в «Хуффульпуффе», и мне хорошо. Ни одной поблизости рыжей морды! А Лавиния мне только иногда указывает.

«Лучше бы чаще указывала», — подумал Рики, не веря, впрочем, что Гермиона в принципе поддастся положительному влиянию спокойной и рассудительной подруги.

— Какая ты предусмотрительная, — сдержанно похвалила Селена.

Рики взял старосту за руку. Они поглядели друг на друга и улыбнулись.

— А вы целоваться будете? — как будто стесняясь, спросила Гермиона.

— При тебе — нет, — ответила Селена. — И Лавиния точно не стала бы нас об этом спрашивать.

Гермиона сделала вид, что обиделась.