Рики Макарони и Пятое Колесо (джен)

В выборе времени спуска в Тайную комнату Рики полностью зависел от решения крестного отца. И, по мере того, как Артур все настойчивее напоминал о запланированном посещении Запретного леса, это начинало становиться проблемой. Между тем шли дни, переходя в недели. МакГонагол осталась недовольна тем уровнем, который выпускники продемонстрировали на контрольной. Джимми продолжал регулярно вывешивать новые выпуски «Молнии», отвечая письменно на вопросы читателей. Мери пригласила на занятие в туалет Плаксы Миртл, после которого заявила, что со счастливыми воспоминаниями каждый может упражняться самостоятельно.

— Ну конечно! На кой черт я тогда вступал в твое ПУКНИ? — возмутился Артур.

В общем, Рики был вполне готов к тому моменту, когда подкарауливший его возле библиотеки Филч передал, что завуч «Слизерина» вызывает его к себе. Судя по настороженному, нервному взгляду, завхоз что-то знал или догадывался о предстоящем мероприятии.

Профессор принял Рики, по своим меркам, очень любезно. Даже чаю предложил, однако оба понимали, что встретились по делу, а не ради светских посиделок. Так что Рики отказался, сразу поинтересовавшись, вызвано ли приглашение той причиной, о которой он думает.

— Не стану угадывать, о чем Вы думаете, — не упустил возможность поддеть его Снейп, — но настало время исполнить свой долг. Вот здесь, — он ткнул в лежащие перед ним свитки пергамента, — засекреченный приказ о специальном задании в Тайной комнате, примерный план ваших действий и письмо от Вашего крестного отца. Задание запланировано на субботу, изменения маловероятны, но возможны, о времени Вам дополнительно сообщат. Я рекомендовал, чтобы с утра в субботу у Вас была возможность позаниматься.

«Еще бы», — мысленно усмехнулся Рики.

Далее говорил, главным образом, профессор. Он не скупился на пояснения, а также на инструкции, с кем и как следует себя вести. Маловероятно, но возможно, что сопровождающие авроры попробуют что-нибудь выпытать. Такие попытки следует пресекать, а лучше ни с кем не заговаривать без необходимости. Соблюдать правила безопасности следует неукоснительно, и при любом неожиданном повороте событий задание лучше свернуть.

— Уверен, что Вы сами в состоянии до всего этого додуматься, — жестко произнес профессор, увы, заметив, что подопечный подавляет зевок. — Однако зная Вашу манеру пренебрегать правилами, Ричард, сами понимаете. Что же, если все ясно, я Вас более не задерживаю.

Отвесив вежливый кивок, Рики собрался воспользоваться разрешением, но что-то в выражении лица наставника заставило его вспомнить накопившиеся за прошедшее время вопросы. Снейп как будто... беспокоился, что ли. Отсутствие завуча в Большом зале, другие странности, может, не слишком заметные, он сам толком не смог бы объяснить, что не так, и все же. Оставаясь во власти сомнений, Рики, тем не менее, не двинулся с места.

— Что-нибудь еще, Ричард? — вынужден был спросить профессор Снейп.

Теперь уж медлить было нельзя. Или попрощаться и уйти, или...

— Сэр, — заговорил Рики, — что с Вами происходит?

Судя по взгляду, завуч предпочел бы, чтоб его не спрашивали. Однако, нельзя сказать, чтобы он сердился.

— Ничего такого, чего не следовало бы ожидать, Макарони, — помедлив, все же ответил он. — Я получил анонимное письмо с угрозами. Удивительно, что только одно.

Рики сразу вспомнилось происшествие в поезде, то самое, о котором он не узнал бы, если бы не мама Артура.

— Как, и Вы тоже, сэр? — вырвалось у него.

Профессор кивнул с несколько нарочитым пафосом.

— Некоторые считают, что я опекаю чудовище. После того, как кое-что просочилось в газеты, я ожидал худшего. Ко мне приезжали некоторые родители, как когда-то Гвенда Чайнсби. Всех их я смог убедить, что ситуация в школе прекрасно контролируется. Однако кому-то нравится портить бумагу.

У Рики возникло подозрение, будто бы завуч чего-то опасается. Нет, он никогда не был трусом, хотя даже присущая профессору истинно слизеринская расчетливость не могла гарантировать ему жизнь в некоторых выполняемых им заданиях. Рики прислушался к своим ощущениям, и сразу же нашел неожиданную аналогию: более всего Снейп сейчас напоминал ему миссис Дуглас.

Профессор недовольно фыркнул.

— Бросьте, Макарони, какая опасность может грозить мне здесь? — он сделал широкий жест, обводя рукой полки с ингредиентами для снадобий.

Рики не стал фантазировать с ответом, понимая, что ответа от него не ждут.

— Я скорее опасаюсь, Ричард, что это Вы не договариваете, — перешел в наступление профессор. — Учтите, я вовсе не намерен выпытывать у Вас то, что меня не касается. Я обязан учесть, что скоро Вы покинете эти стены, и я не смогу больше рассчитывать ни на что, кроме Вашего благоразумия. Поэтому я настаиваю, чтобы Вы сообщили Вашему крестному отцу все, что он должен знать.

Произнесено это было так, что Рики понял — дядюшка Гарри снова чем-то рассердил профессора.

— Именно так я намерен поступить, сэр, — ответил он, практически не покривив против истины. — Мне только неясно, почему так много народу идет с нами. Если они в самом деле опасаются, что там их ждет порча, лучше уж поберегли бы кадры.

Во взгляде профессора скользнуло едва заметное одобрение, похоже, шутка ему понравилась.

— Не вздумайте больше делать подобные заявления, — отрезал он и распрощался.

За дверью Рики подвел итоги встречи. Профессор обговорил с ним все, что собирался, но не более того. Ответа на свой вопрос он, определенно, не получил, но и выпроводил его профессор не сразу. И вообще, одно дело — посещать кабинет Снейпа в качестве провинившегося ученика и совсем другое — по случаю задания гриффиндорской мафии, в качестве человека, на которого рассчитывают.

Зато Рики должен был сообщить Селене, что ни о каких планах на выходные теперь мечтать не приходится. Он не стал тянуть с этим и выложил все сразу же, как представилась возможность, по возвращении в библиотеку.

Девушка выслушала его, дважды кивнула, взглядом выражая сочувствие.

— Мне жаль, — тихо закончил Рики.

Селена положила ладонь на его колено.

— Ничего. Мы погуляем позже, ничего особенного. Я не хочу затрагивать неприятные темы, но не могу понять, тебе страшно или что-то еще.

Вот именно эта черта в близких людях порой несносна! Да, Рики действительно, скажем так, опасался, и думать не хотел ни о каком «страшно». Было и «что-то еще», какое-то предвосхищение неприятных переживаний, связанных с персоной Темного лорда.

— Наверное, мне не нужно было сейчас об этом, — заметив его состояние, предложила Селена.

Рики нервно провел рукой по волосам.

— А какая разница? Я, честно, даже думать не хочу, что ты зря со мной связалась, но иногда это так очевидно!

— Я бы пошла с тобой в Тайную комнату, — сказала Селена и вдруг усмехнулась. — Хотя, я знаю, и Гермиона бы тоже пошла. А что? Мистер Поттер, авроры — хорошая компания! Если объявление повестить, вся школа с удовольствием за вами увяжется.

Против воли, Рики тоже заулыбался.

— А Дора что говорит? — спросила Селена. — Она уж точно захочет снова туда спуститься.

— Дора пока молчит, — удивился Рики. — Может, я ей и не говорил. Не знает, наверное.

Желая окончательно сменить тему, он подумал о Пибу. Он так и не понял со слов Пибу, каким образом Барон обратился с просьбой к ее общине. Она говорила о том, чтоб дуть на воду.

— Но озеро отделено от океана, — это Рики никак не мог проигнорировать. — Дамблдор настаивает, чтоб я общался с русалкой и учил тебя языку. Как бы ему не вздумалось спросить, каковы результаты. И если он узнает, что Барон связался с ними в озере...

— Он знает. Мы же говорили об этом при леди Гермионе, — напомнила Селена.

Рики тяжко вздохнул. Он сам не вспомнил, но Селене поверил на слово. Значит, рано или поздно старик привяжется.

— Русалки — удивительные существа, и мы мало что о них знаем. Их представителя приглашают в ассамблею магов каждый год, и они между собой как-то очень быстро договариваются, кто поедет, — сказала Селена.

Ничего удивительного в этом для слизеринца не оказалось бы, если бы дело было только в языке. Ведь профессор Ван в первый свой приезд легко сумел заговорить с Пибу, хотя научился в Китае. И вот расстояние для Рики оставалось самой большой загадкой.

— Ты специально занималась этим вопросом? — спросил он девушку.

— Не совсем. Эди в прошлом году посвятил им курсовую, мы немного это обсуждали. Здесь есть книги, но их мало.

— А Пибу стала такой важной дамой! И объяснить толком ничего не желает. Видите ли, лезем мы к ней, утомляем, от дел отрываем, — Рики изобразил, и Селена рассмеялась. — Надеюсь, Джим о ней не пронюхает. Дамблдор еще отвяжется, а он — нет.

На это Селена резонно заметила, что Джим не говорит по-русалочьи.

— Ты же сам сказал, Пибу становится взрослой и заносчивой. Община дает ей какие-то поручения. Хотя, пока еще она со мной разговаривает.

Обязанности старосты занимали Селену больше, чем изучение языка русалок, и ей это не нравилось. Рики решился рассказать ей о том, что первоначально планировал держать при себе.

— Знаешь, в прошлом году Верховная селедка, тьфу, главная русалка отругала меня за то, что я на нее плохо влияю, — признался он.

На самом деле, ему было не так уж и важно, о чем говорить. Слизеринец просто хотел побыть с девушкой подольше, потому что другая такая возможность представится не так скоро, как хотелось бы. Ведь Рики знал порядки в школе и предполагал, что предстоящий спуск в подземелья вряд ли может считаться уважительной причиной, чтобы не делать домашнее задание. Скорее наоборот. Не объяснять же ему при всем классе, что у него были более важные дела, и какие именно. За такое нарушение конспирации Снейп его, чего доброго, на весь оставшийся год завалит взысканиями; не говоря уж о том, что одноклассники теперь и так по любому поводу на него думают.

Селена согласилась, что время, отведенное на библиотеку, ему следует продлить, а свободное — сократить.

— Можешь рассчитывать на меня с трансфигурацией, — пообещал позднее Лео на всякий случай.

Рики вздохнул. Он даже забыл, что урок МакГонагол в пятницу обычно подразумевал, что она задаст кучу всего на понедельник.

В четверг из Большого зала он поднялся прямо в библиотеку и долго не поднимал головы от научных трудов. Он поставил себе цель разобраться с как можно большим количеством письменных работ, и, как ни странно, вроде бы преуспевал. Он почти не двигался, не отвлекался, разве что время от времени менял книги. Казалось — все, он устал окончательно, и вот сидит себе дальше, и вроде бы еще ничего.

Кто-то к нему подсаживался, он здоровался, не особо отвлекаясь, и продолжал. Откладывал исписанный пергамент, чтоб он высох, и брался за новый. При этом Рики сомневался, что завтра вспомнит хотя бы половину того, что перелопатил сегодня.

И настал момент, когда он вроде все видел, но перед глазами все плыло.

А потом — он не помнил, чтобы поднимался с места. В чувство его привел только окрик мадам Щипц.

— Эй, Макарони! Что это Вы делаете?

Прежде Рики требовалось самому понять это. Он обнаружил себя возле окна, держащегося за раму; или нет, он зачем-то проводил по ней рукой. Как со стороны услышал он собственный голос, однако говорил именно то, что собирался сказать:

— Простите, здесь душно. Хотел просто глотнуть свежего воздуха.

Эта ложь казалась ему самым правдоподобным объяснением, хотя на его памяти еще никто не пробовал устроить сквозняк в библиотеке. Он убрал руку и повернулся к библиотекарше.

— Неудивительно, — фыркнула та, плотнее укутываясь в шаль; не от холода, скорее — чтоб чем-то занять руки и не выдать нервозности. — Ты с обеда здесь сидишь. И вид у тебя, когда ты вышел из-за стола, был совершенно отсутствующий, — ее передернуло. Определенно, ему удалось напугать почтенную ведьму.

Но это не помешало ей пропустить его через всю строгую процедуру сдачи книг. Только тогда Рики обнаружил, что они, кажется, вообще одни в библиотеке.

— А где все? — поинтересовался он.

— На ужине, — проинформировала мадам Щипц.

Она вышла вместе с ним, заперла дверь и ушла вперед.

Рики слишком устал, чтоб рассказывать кому-то о происшествии в библиотеке. На другой день он, следуя инструкции профессора Снейпа, занимался своими делами, которых, казалось, не становилось меньше.

С вечера приехал профессор Малфой. Сам Рики видел его только издали, за учительским столом. Позже в гостиной «Слизерина» говорили, что он, как всегда, очень любезен, охотно здоровался со всеми знакомыми и теми, кто помнил его по прошлым посещениям школы.

— Он, конечно, уделит время своей ненаглядной доченьке, — снисходительно предположила Дора. — И потому вряд ли сюда заглянет, ей же нельзя.

— Могут сделать исключение, — с сомнением заметила Тиффани.

— Его делали по твоей просьбе для Гермионы, — напомнил Рики. — И по важному делу: она тогда к котятам приходила! К тому же, пароль недавно меняли.

Сам он ничего не имел против появления Мери, однако надеялся на спокойный вечер перед заданием. И эксперт, вероятно, хотел того же, поскольку не побеспокоил его. Впрочем, другие тоже.

И вот пришла та самая суббота. После завтрака Рики отправился в библиотеку, на удивление сосредоточенно работал часа два, и лишь оттуда вечно недовольный Филч отправил его в учительскую. Причем завхоз не отпустил ни одного своего обычного предположения относительно бессовестных учеников, глядел настороженно, как будто стремился завершить свои обязанности поскорее, так что Рики снова предположил, что он в курсе событий.

— Удачи, — пожелала за всех Селена. Рики бодро улыбнулся, на автомате собрал вещи и лишь в коридоре подумал, что надо было, наверное, оставить свою сумку на попечение Лео. Он не носил там никакого компромата, да и вряд ли учителя стали бы копаться, но все равно, как-то неудобно казалось оставить ее в учительской.

«Не слишком ли я беспокоюсь о пустяках?» — поправил он сам себя.

Сосредотачиваясь на том, чтоб настроиться на нужный лад, Рики распахнул дверь без стука и без предупреждения. Внутри все кресла пустовали, притом что собралось человек десять. Его ждали крестный, несколько колдунов с эмблемами Министерства и значками авроров, а также профессор Ван. Он выглядел наименее напряженно из всех и не поленился попенять ученику, что положено стучаться.

— Я не просто хочу пожелать тебе удачи, — выслушав извинения, улыбнулся преподаватель защиты. — Мне разрешили спуск.

Слизеринец тотчас же вспомнил, что Снейп ведь показывал ему приказ, в котором, несомненно, фигурировал список фамилий тех, кому позволено с ним спуститься. Но он тогда не стал читать, полагая, что все равно никого, кроме дяди Гарри, не знает.

— Здорово, — ответил профессору Рики и, не сумев скрыть удивления, повернулся к Поттеру. — А разве профессор Малфой не будет нас туда сопровождать?

Крестный невозмутимо пожал плечами, однако вопрос ему не понравился.

— Нет. Мы все обсудили и решили, что пока ему лучше не посещать Тайную комнату, — сказал он. — Какой смысл рваться туда, где тебя однажды чуть не убили?

Кое-кто из министерских одобрительно усмехнулся. Рики же догадался, что этот последний аргумент использовался, чтоб удержать мистера Малфоя от посещения слизеринской легенды, что, должно быть, оказалось делом непростым, а, зная участников, могло и сопровождаться нешуточным скандалом. С другой стороны, у Поттера были все основания опасаться, что в Тайной комнате Малфой постарается задержаться, что весьма некстати, когда от эксперта требуется конкретная работа.

— Профессор Снейп любезно уступил ему свою лабораторию, ему все равно надо сделать необходимые приготовления, — тон Поттера выровнялся. — Полагаю, мы все готовы.

Авроры едва отреагировали, лишь скосили глаза на дверь, а вот несколько министерских чиновников с заметным рвением ожидали команды дяди Гарри. Рики же успел заметить, что у каждого в руках небольшой пакет, и вопросительно кивнул на непонятную вещь.

— Возьми комбинезон. Я помню, в трубах скользко, — напомнил крестный.

Профессор Ван передал ему сверток со стола. Все начали распечатывать их и натягивать, кое-кто — поверх небольших рюкзаков. Рики немного удивился тому, что это оказались обычные маггловские дождевики.

Неприятное предчувствие, которое Рики долго сдерживал, стало прорываться. Так что он, погружаясь в обдумывание предстоящих, без сомнения, неприятных переживаний, почти не замечал происходящего.

Как же странно, должно быть, выглядела вся процессия, покидая учительскую! Возможно, Филч принял меры, или же эта часть замка сама по себе была мало посещаема, но в коридорах им никто не встретился.

— Верно ли, Ричард, что в Тайную комнату нет иного пути, кроме как через туалет Плаксы Миртл? — спросил крестный.

Вопрос не совсем застал Рики врасплох — в свое время Том Реддль об этом задумывался.

— Логично предположить, что профессор Слизерин, будучи уже в преклонных годах, использовал другой ход, более удобный, — ответил он. — Однако Тому Реддлю удалось найти только тот ход, о котором знаете и Вы.

Дядя Гарри смиренно закивал, не забывая, впрочем, показывать, что рассчитывал на упрощение проблемы.

И в тот момент, когда он издали увидел вход в неработающий женский туалет на третьем этаже, слизеринец вдруг притормозил. Но не от страха, и вообще, это не имело никакого отношения к предстоящему делу. Просто то, что сейчас всякие полезут в покои Плаксы Миртл, вызвало в нем ревность, уже испытанную когда-то. Рики понимал, что это довольно грубо, но все равно обогнул крестного и шагнул в туалет вперед него. Ему вдруг стало ясно, что Поттер намерен сам, по праву старшего и руководителя экспедиции, открыть Тайную комнату. Рики тут же осознал, что ему это будет неприятно, и сам себя одернул: не этого ли следовало ожидать?

Плаксы Миртл в ее владениях не оказалось, во всяком случае, она не высунулась. Сначала Поттер следовал с ним шаг в шаг, и как же, должно быть, растерялись наблюдатели! А Рики раззадорился. Два змееуста как будто соперничали — кто раньше? Дядя Гарри, как старший, оказался умнее и уступил. Юноша подошел к неработающему крану один.

Ему не мешали, ждали молча. Несколько секунд Рики смотрел на змею, настраиваясь так, словно собирается говорить с ней.

— Откройся, — попросил он.

Все, кроме Поттера и профессора Вана, шарахнулись при звуке шипения.

Кран, как и ожидалось, засиял ослепительным алмазным светом и стал вращаться. Взрослые колдуны, совершенно потрясенные, заворожено наблюдали за ним; Рики задумался, многие ли из них стремились участвовать в этом деле для того, чтобы посмотреть на невиданное колдовство Тайной комнаты. «В музей сходите», — мысленно посоветовал он, однако отсылать любопытных было поздно. Раковина исчезла, оставив открытым вход в трубу.

— Отлично, Ричард. С первого раза, — похвалил Поттер, чтобы разрядить обстановку. — У меня, помнится, так не сразу получилось. Ну, я думаю, первыми после меня пойдут авроры, затем Вы, профессор, и ты, Ричард, и остальные.

Установив очередность, он осторожно опустился, уселся на краю, свесил ноги в трубу, задержал дыхание, и — поехал. До оставшихся в туалете донесся шуршащий заглушающий звук. Затем авроры выстроились в очередь и, один за другим, последовали примеру Поттера.

— До встречи внизу, — попрощался профессор Ван и тоже исчез в трубе.

Настал черед Рики. Он слегка помедлил, потом уселся, свесил ноги, закрыл глаза, и вот почувствовал, как перехватывает дыхание от ускорения.

Это напоминало длинные водяные горки — забаву, которая никогда особенно Рики не нравилась, хотя в аквапарках он обязательно скатывался хоть раз, просто чтобы убедиться, что способен собрать свою волю и сделать это. Ему подумалось вдруг — а дядя Гарри любит такие развлечения? Джим, во всяком случае, никогда о них не упоминал.

Единственная разница заключалась в том, что съезжал он в кромешной тьме и, какой бы широкой ни была труба, не стоило рисковать и поднимать голову. Путь неуклонно опускался вниз и вниз, и когда Рики потерял счет времени, он вспомнил, как бабуля рассуждала о душах, попадающих в ад. Но сейчас Рики хотелось верить, что его это пока не касается.

Он слышал, как другие то и дело глухо стукаются об стенки на поворотах, и даже недобро высказываются. Падение закончилось внезапно; он выстрелил из трубы и с влажным звуком плюхнулся на мокрый пол темного каменного тоннеля. Несколько колдунов уже ждали, кое-кто приводил себя в порядок после падения. Пока все колдуны стояли в полный рост, но под завалами придется пробираться.

Кто-то подал ему руку и, опираясь на нее, Рики поднялся. Он ждал, что эти стены напомнят ему прошлое, вызовут в душе смятение, однако в сознании его господствовал решительно прагматический подход. Теперь, когда они почти попали в Тайную комнату, стоило сосредоточиться на обезвреживании Хоркрукса.

Постепенно внизу собрались все, кому следовало тут быть. После того, как один из авроров уточнил это, вся процессия двинулась вдоль тоннеля, шлепая по полу, на котором местами имелись лужицы. Обогнули затвердевшую змеиную кожу, причем некоторые не удержались от соблазна постучать по ней.

— Удивительно, как мало мы обсудили, — нервно произнес Поттер; Рики узнал его по голосу, глаза еще не привыкли к полумраку. — Когда-то в Тайной комнате я уничтожил дневник Реддла. Неужели Лорд решился снова здесь что-то оставить? И когда же он успел?

Рики сдержал снисходительное хмыканье. Дядя Гарри мог бы и сам догадаться, что у Волдеморта была только одна возможность оставить здесь что-либо, равно как и прихватить отсюда. Причем, сделано это было на глазах Поттера и его соратников, а также дюжины Упивающихся смертью. Так Рики крестному и сказал.

— Во время битвы за «Хогвартс»? — с нарочитой снисходительностью спросил Поттер, однако слизеринец уловил, что его возмущает возможность такой наглости. — Боюсь, Ричард, мы тогда не могли особенно глазеть по сторонам.

Его слова заставили многих смутиться. Рики отмахнулся от замелькавших в сознании сцен сражения; он вполне верил крестному на слово.

— Лорд забрал василиска, — напомнил Рики. — Вы его нашли?

— Да. Там, где ты и говорил, — кивнул дядя Гарри.

Внезапно сзади донесся звук, словно что-то задевает о стены. Рики, профессор Ван и добрая половина сопровождающих развернулись, хватаясь за палочки.

— Это Фоукс, — объяснил, спохватившись, Поттер. — Нужно же нам будет вернуться наверх. Не следует, поверьте мне, рассчитывать только на портшлюсы.

Для многих такое объяснение оказалось исчерпывающим, но не для Рики. Он, впрочем, предпочел не уточнять, понадеявшись, что Поттер понимает, о чем говорит. Между тем они оказались у стены со змеями, чьи сверкающие глаза поначалу побудили двух ближайших к Рики авроров отпрянуть. На этот раз Гарри Поттер сам приказал им открыться. Рики заметил, что от его шипения некоторых передернуло. Но, наверняка, это потрясение они тут же забыли, едва змеи разделились, стена треснула, и ее половинки разъехались.

Величие Тайной комнаты всегда поначалу завораживало и подавляло. Профессор Ван, задержавшись, как и многие, мгновение на пороге, не скрывал своего восторга.

— Столько труда! Разве такое возможно? И здесь ведь не храм, — произнес он.

Здешний потолок был так высок, что терялся во мраке. В странном зеленоватом сумраке процессия двинулась вперед. Рики подумал, что не следует, наверно, сегодня заходить в змеиную нишу. Все, кроме него и Поттера, почтительно озирались в широком зале, и отчитывали каменных переплетенных змей, минуя каждую колонну.

— Они как будто следят за нами, — пробормотал пожилой голос.

«Значит, так задумано», — подумал Рики и, кивая вперед, громко произнес:

— До конца!

Гулкое каменное эхо разнесло звук, словно передавая вперед его слова. Пока только он знал, что пунктом назначения служит статуя Слизерина у задней стены. И некий предмет.

— Возможно, Ричард, тебе не стоит приближаться к нему, — предположил Поттер. — Просто укажи.

«Стал бы я тогда сюда спускаться?» — поразился такой наивностью Рики. Подавляя раздражение, он категорично помотал головой. И многим его жест не понравился.

— Вы сами его не найдете, — произнес он твердо.

— Кстати, ты не сказал, что это за предмет, — констатировал крестный.

Рики понимал, что дольше дядя Гарри просто не в состоянии не обращать внимания на это свое упущение.

— В том и проблема. Он сейчас может выглядеть как угодно, — сказал он, все еще намеренно избегая слова «хоркрукс». — Хотя вроде не должен был помяться.

Рики глядел лишь вперед, но боковым зрением отметил, что тут же Поттер полностью развернулся к нему. Движением бровей крестный отец выказал, что его терпение не бесконечно.

Эмоции сейчас были крайне некстати. Рики продолжал идти, задавая направление всей группе. Пока ничто не угнетало его, кроме боязливого любопытства сотрудников Гильдии Авроров и прочих из Министерства. Поттер теперь неотступно шагал рядом с ним; неудивительно, профессор Снейп настаивал, чтоб он держался ближе к крестному.

— Понимаете, сэр, — обратился он к крестному более официально, — Лорд заботился о сохранении частей своего бессмертия, насколько это было в его силах. И он не мог, конечно, испытывать полную уверенность, что сюда не станут лазать всякие исследователи и прочие, как бы это ни было затруднительно. Раз уж Вам удалось сюда попасть, будучи второкурсником, и позднее...

— Действительно, — отметил кто-то из сопровождающих. — Много раз ведь намеревались начать изучение, даже бумаги начинали собирать, и все никак. Выходит, и не было здесь никого с тех самых пор, как Вы сражались, сэр.

Заметив, что Поттер неопределенно пожимает плечами, Рики дипломатично отвернулся в сторону. Они оба, разумеется, не собирались всем рассказывать, что слизеринец приводил сюда в прошлом году одну такую «экспедицию».

— Но, повторяю, попасть сюда непросто, вынести отсюда что-то — тоже, — напомнил он, чтоб освежить прелести перемещения по трубе. — Не потащат же отсюда наверх все подряд. Только вещи явно ценные и легко транспортируемые. В общем, предмет, который он собрался хранить в Тайной комнате, не должен привлекать внимания. И любой исследователь, и любой самый бдительный аврор пройдет мимо него, не поведя носом. Эта вещь сочетается с обстановкой, и в то же время не может быть уничтожена здешними обитателями — крысами и, в случае чего, змеями.

Они почти пришли. Рики успел устать от ходьбы. Он и забыл, какая длинная эта Тайная комната.

— Но это не камень в стене и не кирпич! — вмешался один из сопровождающих, бородач средних лет. — Мистер Поттер досконально выяснил, что Темный лорд коллекционировал предметы, имеющие определенную ценность лично для него, и именно их использовал при раскалывании своей души.

От его тона Рики слегка прибалдел. «Вот оно что? Думаешь, я собираюсь надуть почтенного мистера Поттера? Похвально, что авроры не теряют бдительности», — отметил он.

— Сэр, — между тем вполголоса обратился к крестному отцу другой сопровождающий. — С Вашего позволения, я бы осмотрел змеиные головы. Камни похожи на драгоценные...

— И Вы полагаете, — резко вмешался Рики, — что у Лорда хватило времени, а главное — мастерства всунуть драгоценный хоркрукс в глаз змеиной статуи, закрепить его там? Он не утруждал себя ручной работой и все предметы, которые создал сам, собрал с помощью колдовства. К тому же, кто-нибудь бы точно заметил такие действия, а Темный лорд не рисковал там, где это зависело от него. Нет, никаких драгоценностей и никакой возни. Уронил, как бы между делом, и все.

Авроры переживали его осведомленность с неодобрением. А Рики, поначалу предполагавший, что они здесь негласно затем, что оберегать от него знаменитого Гарри Поттера, внес в это предположение окончательную поправку: они здесь, чтобы не позволить подозрительному мальчишке запудрить светлые мозги героя.

— Так ты знаешь, что искать? — явно рассердился бородач.

— Безусловно, — вежливо ответил Рики и, наконец, подумал о том, чего довольно долго не допускал: «Если только эта штука не провалилась еще глубже, и тогда — все».

Когда они поравнялись с последней парой колонн, впереди вдруг выросла статуя высотой во весь зал.

Сопровождающие не могли не отвлечься на такое зрелище. Они задирали головы, чтобы взглянуть в гигантское бородатое лицо основателя, скользили взглядами по колдовской мантии, каменными складками спускавшейся к огромным серым ногам на гладком полу зала.

Рики же посмотрел вниз. Они стояли там, где некогда лежал мертвый василиск. Пол в этом месте был устлан отслоившимися чешуйками. Дядя Гарри не подозревал, что одна из них давно интересует его. Одна, отличная от других.

— Не топчитесь тут! — потребовал он, шагнул вперед и опустился на корточки, где-то на заднем плане сознания злорадствуя от того, как обалдели от такого обращения с собой взрослые, почтенные колдуны.

— Но Ричард! — запротестовал дядя Гарри, не страдающий плохой памятью. — В тот день здесь, хвала Мерлину, никого из наших не убили. Ну, кроме... Он не мог создать хоркрукс из чешуи василиска!

Похоже, крестному начали постепенно передаваться опасения авроров, хотя он и старался довериться.

— Здесь он ничего не создавал, — объяснил Рики, осторожно перебирая мнущиеся, похожие на металл пыльные чешуйки. Он понимал, что скоро у него не хватит терпения на запланированную дотошную возню, и он начнет хватать их горстями. — Он принес ее с собой. Помните зеркало, которое купила леди Гермиона в тот год, когда проходил Тремагический Турнир? С чешуей василиска на обороте.

— Помню, — отозвался Поттер. Его тон контрастировал с преисполненным недоверия молчанием остальных.

— Тот хоркрукс, который здесь, первоначально был склеен, как пепельница, — продолжал Рики; его начинало лихорадить, но он не склонен был считать это сигналом близости нужного предмета. Возможно, так влиял сырой и холодный воздух подземелья. — Она стояла в определенном доме, куда он имел доступ, но дом, увы, был заброшен, и клей постепенно или рассохся, или растворился от сырости. Понимаете?

— Если это дом Гаунтов, то скорее уж отсырел, — проворчал Поттер. — И это не стало причиной поломки хоркрукса?

— Нет, что вы! — удивился Рики. — Такая ерунда не может стать причиной уничтожения черномагического предмета. Осколок души сохранился в том, что когда-то было частью магической твари. Понимаете теперь, что я ищу? Чешую, побывавшую в работе! Со следами зажимов. Хотя, спустя годы, их может и не быть.

«И тогда остается уповать на то, что части Лорда воздействуют на меня отвратительным образом».

— Ну, Мерлин в помощь, — пробормотал кто-то из авроров. Его пояснения не совсем рассеяли их настороженность, но, во всяком случае, заинтересовали.

— Ричард, ты не слишком неосторожен? — попенял Ван, совсем как на уроке.

— Если только... — Рики покосился в сторону.

Поттер, проследив его взгляд, все понял и разочарованно вздохнул. Не так уж далеко от скопления чешуек находился древний люк. И много лет крышка этого люка оставалась сдвинутой, по той простой причине, что славный Гарри Поттер, уводя из этого жуткого места чудом спасенную Джинни Уизли, счастливый от собственной удачи, не подумал о люках даже в последнюю очередь. Конечно, по таким глубоким подземельям не особенно гуляют сквозняки, но мало ли что. А тогда достать провалившуюся чешуйку почти не реально, хотя, черт знает степень настойчивости дядюшки Гарри. Способен ли он растащить замок по кирпичику?

Авроры мрачно приуныли. Им явно не понравилось, что Рики расстроил их руководителя. Ободрив себя уверенным решением, что сам ни за что туда не полезет, Рики продолжил методично перебирать проклятые чешуйки.

Руки у него похолодели, озноб усилился. И вообще, от холода он стал как будто хуже соображать. Или не от холода. Он добрался уже до середины кучи, если считать напрямик, но ничего похожего на шипящие голоса и ужас не накатывало на него. К руке прилипла чешуйка, и он стряхнул ее. Она не отлипала.

— Ричард! — громко позвал его Поттер.

Рики услышал его, так, как будто при этом отдаляется, проваливаясь куда-то. Нечто рвалось в него. Перед глазами возник скалящийся Волдеморт, холодная неотвратимость. Но Волдеморта больше нет! А часть, отколотая от души, рвалась соединиться с целым. Ментальная пятка стучит по голове и ждет команды «Войдите!».

Потом Рики ничего не видел, а чувствовал себя так, словно он один в незнакомом месте, и нет ни одного близкого человека, к которому он мог бы обратиться. Ему сделалось до невозможности одиноко, так, что выть захотелось. Он как никогда стремился приобщиться к чему-то родному, и ничего такого в пределах досягаемости не находил. Фоном всему этому служило сожаление о том, зачем он вообще ввязался в это. Голос разума одиноко, но непреклонно вещал, что, пройдя через обновление, и сам он, и жизнь его станет лучше, прибудет сил, и холод одиночества отступит. Он должен был отрезать себе все пути к бегству, чтобы разобраться с этой, одной из многих, частью своей прежней трусости.

Холод. Совершенно необходим при местной анестезии. А лучше вообще оставаться без сознания, чтобы операция вживления прошла безболезненно.

Позднее ему сказали, что он вдруг покатился на спину.

— Перчатки! Какого черта этот олух не надел перчатки?! — то ли своя мысль, то ли чей-то крик.

Перемена была внезапной и ужасной. Ладно обожгло, затем снова и снова. Ненадолго он как будто пришел в сознание, и первое, что взволновало его: ох и разозлится старина Снейп за пренебрежение техникой безопасности. Как бы ни пришлось за такой подвиг полгода драить доспехи. Правда, Поттеру завуч «Слизерина» выскажет по этому поводу больше неприятных истин о взрослой ответственности, чем своему подопечному. Затем вдруг рука перестала болеть, и на мгновение юноша замер от ужаса, что ее отрезали. Нечеловеческим усилием он собрался и сжал кулак. Почувствовал, что с ладони стекает горячая жидкость, возможно, кровь.

Затем Рики снова провалился в ледяной кошмар. Кошмар, правда, оказался так себе: просто серо и холодно, и неподвижно, ничего больше. И время застыло, непонятно, сколько так продолжалось.

Когда Рики разлепил веки, факелы в его палате не горели. Всего лишь пара свечей, приглушенных зеленым абажурами, щадящими его зрение.

— Северус! — негромко позвала мадам Помфри; она, судя по всему, не отходила от пациента. И, хотя говорила она негромко, Рики все же поморщился. По возвращении из кошмара все казалось чрезмерно резким.

Завуч «Слизерина» был таким сам по себе, всегда. Он склонился над учеником, частично заслоняя слабый свет.

— Можете говорить? — уточнил он, в то время как его глаза успели проделать главную работу: просканировать, беседует он все еще с Ричардом Макарони или мало ли что. Рики привык и не слишком возражал, хотя на мгновение взгляд профессора вытащил на поверхность отступивший серый холод.

— Моя рука, — пробормотал Рики. Он попробовал вновь сжать ее, но понял, что не способен на движение.

— Все в порядке с Вашей рукой, — уверил профессор, сердито сверкнув глазами, но, к счастью, не повысив голос. — Слезы феникса подействовали, так что удалось оторвать эту штуку от Вашей ладони. Правда, Поттер едва не попал под весьма занятную форму заклятья подвластья. Об этом Вы тоже забыли предупредить?

«Так Фоукс меня больше не боится?» — у Рики едва хватило сил обрадоваться этой мысли. Зная, что слезы феникса, в принципе, целебны, он мог надеяться, что они оказали общее благотворное воздействие на него, и, вероятно, он скоро поправится. Бессилие не тревожило его сейчас, наоборот, невозможность напряжения позволила, наконец, расслабиться. Он только не решался прикрыть веки, опасаясь, что тогда уже не откроет их.

И лучшим доказательством благоприятного прогноза Рики считал то, что профессор Снейп не расположен его обнадеживать и успокаивать.

— Что за дурь и безответственность?! — прошипел он, не без оснований рассчитывая, что ученик поймет, о чем речь.

— Северус! — упрекнула мадам Помфри слишком громко. Снейп развернулся к ней.

— Прошу прощения, но я обязан вразумлять вверенных мне студентов, — бросил он, не умеряя возмущения. — Если бы слизеринцы взяли за правило так геройствовать, я не вылезал бы из министерских комиссий по чрезвычайным происшествиям. И Поттер!..

— Сэр, — забормотал Рики, немного собравшись с силами; язык ему все же подчинялся. — Я не был уверен... что найду... в перчатках. Чешуя расклеилась. Излучение слабее.

Снейп снова поглядел на него. По взгляду профессора он понял, что тот не верит ни единому его слову, но вполне одобряет попытку оправдаться.

— И поэтому, надо думать, не взял с собой перчатки вовсе, — ядовито напомнил он. — Или просто забыл, во что я скорее поверю. Теперь ведь тебе и глоток покоя не дашь. Мерлин знает, как он подействует, — с едва заметным сожалением констатировал зельевар.

— Вы сумеете заснуть, Ричард? — заботливым шепотом поинтересовалась мадам Помфри.

— Да, — сказал Рики. Он не был в этом уверен, однако такой ответ был, несомненно, самым надежным путем к тому, чтобы его оставили в покое.

— Отдыхайте, — разрешил Снейп и явно вознамерился уходить. — Утром я вернусь. Доброй ночи.

«Да уж. Половина учеников от такой перспективы, как Ваш утренний допрос, сэр, так бы отдохнула», — отметил Рики. Но его на самом деле мало что беспокоило.