О вреде самообмана (джен)

Санджи стоял у перил и любовался морем, держа в одной руке пепельницу, а в другой зажжённую сигарету. Он вышел из каюты, собираясь пойти прямиком на кухню, но сегодня его особо тянуло к тёмно-синим глубинам. На корабле было удивительно тихо. В такие редкие минуты покоя его внутренний романтик не мог удержаться от какого-нибудь поэтичного высказывания о небе, сливающемся с водой, и прочей чуши, но в кои-то веки Санджи проявил великодушие и прислушался. Он мог бы остаться здесь на какое-то время, поразмышлять, покурить, морально подготовиться к тому, что он намеревался сделать.

Рядом с ним возник Усопп и повис на перилах, болтая ногами и искоса поглядывая на рот Санджи.

— Чоппер уже разрешил тебе курить?

— Скорее, неохотно признал, что я больше не пациент. Теперь я снова могу продолжать гробить своё тело, прямо как настоящий взрослый.

— Ладно, но скажи, тебе обязательно выкуривать три сигареты за раз?

Санджи оторвал глаза от моря только для того, чтобы одарить Усоппа своим самым снисходительным взглядом.

— Мне нужно многое наверстать. Я не курил уже девять месяцев. Это по сути двести семьдесят дней. Из расчёта семнадцать сигарет в день получается… четыре тысячи пятьсот девяносто сигарет, которые я пропустил. Понимаешь, о чём я?

— Не понимаю и понимать не хочу.

— Я не выкурил четырех тысяч пятисот девяноста сигарет и я это чувствую. Душой чувствую, — Санджи ударил кулаком по тому месту, где, по-видимому, должна была находиться его душа, а именно чуть выше груди. — Она взывает ко мне, Усопп. Я слышу её плач. Я должен это сделать, Усопп. Я должен выкурить четыре тысячи пятьсот девяносто сигарет.

Несмотря на его искреннюю речь, Усопп не выглядел особенно впечатлённым.

— Санджи, ты буквально умрёшь.

— Подумаешь.

— Что ж, если ты снова куришь, значит, осмотр у Чоппера прошёл хорошо.

Ах, вот оно что. Он ожидал, что рано или поздно все начнут приставать к нему с этим вопросом.

Усопп всмотрелся в бесстрастное лицо Санджи.

— Всё ведь… хорошо, да?

Сегодня Санджи встал раньше обычного. Он долго расхаживал взад вперёд по лазарету, сжимая и разжимая кулаки и сверля взглядом половицы. Его не покидало неприятное чувство, будто он уже знал, что произойдёт. Когда наконец пришёл Чоппер, Санджи сидел на столе и нервно качал ногой. Он даже закинул в рот жвачку, чтобы зубы не стёрлись от напряжения.

Доктор умело и осторожно ощупал копытами его руки. На любой заданный им вопрос он получал короткий монотонный ответ. Уже по самим вопросам Санджи понял, к чему всё идёт. Чоппер продолжал тыкать и тыкать, задавая одни и те же вопросы с нарастающей тревогой. И когда отчаяние в его голосе стало явным, Санджи откинулся назад и тихо сказал ему: всё в порядке. Чем-то придётся пожертвовать.

По щекам оленёнка покатились крупные слёзы. Он не знал, почему так вышло, думал, что это лишь вопрос времени. Может, ожоги были куда серьёзнее, чем ему показалось, может, его нервы только сильнее повредились в огне, но он не понимал, как — это всего лишь ожоги второй степени, они должны были зажить, как так получилось.

Санджи просто положил правую руку на шляпу Чоппера. Что насчёт неё? Есть ли надежда?

Может быть. Чувствительность отчасти вернулась. Он не ощущал температуру или боль, не мог различить текстуру, но ощущал давление, просто присутствие чего-то. Если нервы частично восстановились, то, может, они восстановятся полностью, но другая рука, другая…

Порой врач сталкивается с людьми, которых не может спасти. Он будет стараться изо всех сил, но они всё равно умрут. Не потому, что из него плохой доктор. Но потому, что в мире нет такой вещи, как карма. Вселенной неведома трагедия или мораль, и порой смерть отыскивала отважных врачей и напоминала им, что она побеждала гораздо дольше, тем самым ломая их дух и оставляя мириться с поражением. Но это не их вина.

Он попросил Чоппера никому не говорить.

Санджи посмотрел в преисполненные надежды глаза Усоппа. Он мог бы сказать: «Всё хорошо. Я в порядке». Обычно он так и делал.

Он мог бы разрыдаться и крепко сжать руку Усоппа, просто радуясь его присутствию, ведь присутствие это единственное, что он мог почувствовать. Сейчас он бы так и сделал.

Но он не ощущал грусть — время жалеть себя прошло уже много месяцев назад — и поэтому сказал:

— Ничего, если я позже тебе расскажу?

Усопп мрачно поджал губы, но молча кивнул. Санджи слабо улыбнулся в ответ и положил руку на плечо Усоппа, словно удостоверяясь, что он рядом. Наверное, это тоже был своеобразный повод радоваться.

Несколько минут они стояли молча. Санджи стряхнул пепел со всех трёх своих сигарет и поморщился.

— Должен признать, вкус у них просто ужасный.

Усопп разразился смехом; ему всегда это легко давалось.

— Ты только сейчас заметил?

— Заткнись, — проворчал Санджи и полез в карманы. — Видимо, пристрастие Чоппера к сладкому передалось и мне. Только этого ещё не хватало…

Санджи ловко развернул леденец, сунув обёртку в пепельницу, и каким-то невообразимым образом запихнул его в рот. Краем глаза он поймал на себе недоверчивый взгляд Усоппа.

— Что?

— Однажды ты проглотишь сигарету. Чопперу придется сделать операцию только для того, чтобы вытащить её из твоего желудка. И никто не будет удивлён.

Несколько секунд оба буравили друг друга взглядами, прежде чем Санджи отвернулся и слегка пожал плечами.

— Не впервой.

— Ты вообще думаешь о том, что делаешь со своей жизнью?

— Немного думал. Решил, что я всё равно прав. Иди, куда шёл, Усопп.

Усопп открыл было рот, но передумал и вместо этого шутливо пихнул Санджи в бок.

— Да ладно тебе. Я же по-прежнему готовлю с тобой, да? У нас ещё обед впереди.

— Чоппер уже сказал, что я поправился. Мне больше не нужна помощь, — Санджи надеялся, что это не прозвучало обидно. Вздохнув, он закатил глаза и ткнул пальцем в защитные очки Усоппа. — У тебя уже есть три работы на этом корабле: ты и снайпер, и садовник, и инженер на полставки. Какого хрена тебе ещё нужно? Ты и мою работу хочешь увести, говнюк?

— Ладно, ладно, — Усопп примирительно поднял руки и попятился. — Я просто предложил.

— Вали уже. На обед я готовлю для всех приятный сюрприз, а это значит для всех. Так что спроси позже, говнюк.

Поняв, что вежливее приглашения он не получит, Усопп пожал плечами, сунул руки в карманы и зашагал прочь. Санджи выпустил парочку дымных колечек ему вслед и дождался, пока снайпер наконец не уйдёт обратно в каюту. На палубе снова стало тихо. Звук волн, бьющихся о борта, был его единственным спутником.

Санджи ещё несколько секунд наслаждался морским пейзажем, потом затушил сигареты и неторопливо побрёл к носу «Таузенд Санни». Там он нашёл того, кого и рассчитывал найти. Львиная голова «Санни» бесспорно была любимым местом капитана. И единственным местом, где он вёл себя относительно спокойно.

— Луффи, — сказал он негромко, не желая, чтобы капитан ненароком упал в океан. Однако Луффи не выглядел удивлённым. Он повернул голову ровно настолько, чтобы углядеть Санджи боковым зрением. Санджи не видел его лица, только намеки на глаза за непослушными прядями чёрных волос. Момент ощущался настолько серьёзным, что надетая на нём пастельная майка и пижамные штаны с розовым китом внезапно показались ему неуместными. Он сделал глубокий вдох.

— Я был неправ. Я вёл себя как настоящий кусок дерьма. Я хотел сказать, что теперь я это знаю. Ты простишь меня?

Луффи никак не отреагировал. Его ответ прозвучал так же тихо, как и голос Санджи. Он прекрасно понимал, что этот разговор был слишком личным для его обычного дерзкого тона. Никто не услышал бы их разговор, не подслушав. А любому из команды хватит ума этого не делать.

— Ты приготовишь мне всё мясо в мире?

— Я не могу.

— Тогда не прощу, — сказал без колебаний. Абсолютный, окончательный вердикт. Никаких шансов. — Но ты же не будешь больше так делать, да?

Санджи рассеянно коснулся шрамов на руке. Зная, что они, там, но не чувствуя. Красная, покрытая пятнами кожа въелась ему в память.

— Нет.

Луффи коротко кивнул и снова повернулся вперёд. Облака сегодня были лёгкими, словно пена взбитых сливок на верхушке мира.

— Хорошо. Тогда всё в порядке. Так что, Санджи…

Повар напрягся, но беспокойство на его лице быстро сменилось привычным раздражением, когда Луффи откинулся назад и протянул:

— Когда уже обе-е-ед? Я голодный!

Что-то треснуло у него во рту. Санджи не мог сказать, что это было: леденец или зуб.

— Обед будет готов, когда я скажу, пылесос ходячий! Ты только и делаешь, что требуешь у меня еду! Удивляюсь, как ты ещё всё море не проглотил, с твоим аппетитом!

Но прежде чем прошествовать обратно на кухню, он бросил через плечо:

— Я приготовлю кое-что особенное на обед! Ты уж дождись!

Луффи одарил его широченной улыбкой, словно он был самым важным человеком в этом чёртовом мире. От его улыбки хотелось зажмуриться — настолько она была яркой. Санджи повернулся и ответил ему тем же. Улыбнулся так сильно, что стало больно. Напоследок он вынул из кармана покрытую шрамами руку и, скромно козырнув, направился к себе на камбуз.

Примечания:

Вот и закончен этот фанфик. На перевод ушёл почти год — на деле, конечно, меньше, но реал беспощаден, — и я буду рада и дальше переводить по Ван Пису.

Огромнейшее спасибо всем, кто читал и будет читать! Отдельная благодарность всем, кто писал отзывы, вы — мои главные мотиваторы :D