Ликорис (гет)

К Кровавому Хэллоуину всё было готово.

Во-первых, Казутора валялся обезвреженным на больничной койке со сломанными руками, так что никакой опасности он более не представлял, будучи не в состоянии даже просто выбраться из своей палаты. Помощников в побеге ему тоже не нашлось: никто, кроме родителей и Баджи, к нему не приходил.

Во-вторых, Кисаки вроде как не рыпался и ничего такого не замышлял. Во всяком случае, попеременно следившие за ним Баджи и Чифую ничего подозрительного в действиях нового капитана не нашли, Такемичи тоже не видела никаких доказательств причастности Тетты к тем вещам, о которых говорил Баджи. Капитан с замом на это лишь презрительно фыркали:

— Шифруется, мразь.

В-третьих, сам Кейске на момент Кровавого Хэллоуина оставался дома под присмотром Такемичи и Маман. И если поначалу парень ещё пытался сбежать, утверждая, что раз нет Казуторы, то и опасности для него, Баджи, тоже нет, то вскоре затих и послушно делал домашку. Помогала ему в этом, конечно же, Маман: Такемичи нажаловалась той, что Кейске в последнее время совсем забил на учёбу, только на байках и гоняет, да в драки влезает. Маман нахмурилась, достала из рюкзака сына итоги последних тестов, потемнела лицом и посадила своё чадо под домашний арест. А в довесок попросила Ханагаки присматривать за ним.

— Ты монстр, — прошипел Баджи, запуская руку в распущенные волосы и злобно — как ему казалось — зыркая на лучшую подругу.

— О, я знаю, — самодовольно кивнула девушка и усмехнулась, положив подбородок на руку. — Я буду играть грязно, но тебя на эту свалку не пущу. Ты мне живой нужен.

— Казуторы ж больше нет.

— Да, Казуторы-куна больше нет, но что с того? — уже устало выдохнула Ханагаки, откинувшись на спинку стула и посмотрев в потолок. — Видишь ли, время — сложная штука, механизм которой сложно понять. Быть может, мироздание решит, что ты ну обязательно должен умереть в сегодняшней драке и пришибёт тебя, не знаю, не ножом Казуторы, а битой какого-нибудь отморозка.

Скептично фыркнув, Баджи закатил глаза:

— Херню сморозила.

— Херню не херню, а рисковать не стоит. Пересиди дома, — отозвалась школьница.

— Сама будешь перед Майки отчитываться, — пригрозил он и снова уткнулся в листы с заданиями.

Это действительно была угроза.

Отношения Майки и Такемичи строились не только на обоюдной любви, но и на взаимном восхищении и доверии. И если с первым и вторым проблем не было, то вот с третьим Ханагаки сама себе рыла яму. Она не рассказывала Сано ни причин своих поступков, ни их смысла. Она лишь просила доверять ей. И Майки доверял, даже несмотря на то, что порой её действия подставляли не только его, но и всю Тосву: как, например, в этот раз с Баджи. Банда явно надеялась на боевую мощь Кейске, но её не будет.

И всё из-за Такемичи.

Девушке лишь оставалось надеяться, что в ближайшее время, пока она всех не спасёт, у Майки окажется достаточно резиновое терпение и безграничные запасы любви к ней. А про его безграничное терпение она знала не понаслышке. Однако здесь важно заметить, что она имела дело с юным Майки, который мог упереться ногами в пол и не двигаться с места, покуда не получит то, что ему нужно.

К счастью, на этот раз всю ответственность рассказать остальным про отсутствие Баджи на себя взял Чифую.

Ханагаки задумчиво взяла в руки телефон-раскладушку и посмотрела на время. Оставалось всего полчаса до битвы. Скорее всего, Свастоны уже собрались все вместе и были готовы вот-вот выдвинуться.

Контакт Майки Такемичи нашла довольно быстро, после чего нажала на кнопку вызова. Не прошло и трёх гудков, как парень поднял трубку, нараспев произнося имя девушки. У той аж сердце ёкнуло: Сано постоянно так делал, но всё равно каждый раз она оказывалась слаба перед этим простым трюком, искренне смущаясь и испытывая щемящую теплоту в груди.

— Как вы там? — спросила Ханагаки нежным тоном.

— Скоро выдвигаемся. Настрой боевой, Вальхаллу точно уложим, — довольно отозвался он. — О, кстати, тут Дракен, Злюка и Улыбашка просят передать тебе привет. Говорят, собираются завалиться к тебе домой после драки. И… Эй, Такемучи — моя девушка! — внезапно закричал он кому-то в сторону, отнимая трубку от уха. — Кто не согласен — выходите, всех завалю! — Желающих, очевидно, не нашлось. — Извиняй, тут пара гениев захотела от тебя поцелуй на удачу. Но все твои поцелуи — мои, — мрачно предупредил Майки, явно грозя пальцем своим подчинённым.

Такемичи не могла не обрадоваться и не засмущаться от такого откровенного флирта.

— Ну, на удачу я тебя уже не успею поцеловать, но поцелуй в честь победы всегда готова подарить, — проворковала она. Баджи сделал вид, что его сейчас вырвет, и девушка показала ему кулак. Парень на это лишь глаза закатил, но мягкая улыбка на лице друга тут же появилась, как и его счастливый взгляд. — Я чего звонила. Я пока тут с Баджи-куном сижу по просьбе Маман, так что для того, чтобы завалиться ко мне, вам сперва придётся забрать меня.

— О, нет проблем, — кивнул Майки, явно уже продумывая, как будет добираться до них. — Ладно, мы тут уже собираемся выезжать, так что давай, пока! Позвоню позже!

— Надери им всем задницы!

— Всенепременно. — И на этом они отключились.

— Эй, а чо, Майки уже знал, что меня не будет? — искренне удивился Кейске.

— Ну да, — пожала Такемичи плечами и отодвинула телефон, — ему Чифую рассказал. Никто даже не разозлился на тебя, наоборот, перекрестили и помянули добрым словом.

— Э? — не понял парень.

А потом явно вспомнил, что уж кто-кто, а его Маман в банде была Легендой с большой буквы. Эту женщину боялись все, даже бесстрашные лидеры в лице Майки, Дракена и Муто. Об остальных уж и речи не было.

Хрустнув пальцами, Такемичи размяла шею и открыла учебник. Ребята пошли драться, а ей сейчас предстояло с нуля объяснить Баджи тему, которую он успешно завалил на контрольной. Девушка могла лишь пожелать себе удачи в этом непростом деле.

На фоне также не очень оптимистично мычал Кейске.

* * *

Время — удивительная штука, и Такемичи знала об этом, как никто другой. В счастливые моменты оно могло лететь со скоростью звука. Да даже так, что в какой-то момент оборачиваешься и понимаешь, что беззаботные деньки прошли как-то слишком уж быстро. В тяжёлые или нервозные моменты время уподоблялось самой медленной из улиток, заставляя постоянно смотреть на часы и задаваться вопросом, почему же с прошлого раза прошла всего одна минута, хотя по ощущениям — целая вечность.

Объясняя Баджи тему по математике, Такемичи не могла не проверять часы каждые пять минут. Она кидала нетерпеливые взгляды на свой телефон, ожидая, что вот сейчас Майки ей точно позвонит. Вот прям сейчас!

Но звонка всё не поступало, а время едва двигалось.

Нервозности добавляло ещё и неведение ситуации, творящейся на поле драки. Кто побеждает? Кто проигрывает? Сотворил ли Кисаки новую подлость или пока прятал свой яд? Кто-нибудь серьёзно поранился? Какие потери понесли обе стороны? Ханма сдался под напором Майки или опять сумел выстоять? Все эти вопросы нескончаемым потоком крутились в голове Ханагаки, но ответа на них она пока не могла получить. Приходилось просто сидеть и ждать, бездействовать. Верить в то, что в этот раз, как и в случае с Дракеном, всё будет хорошо. Что совместные усилия банды по спасению Тосвы не прошли напрасно.

Такемичи вздохнула и запустила ладонь в волосы. Она была уверена, что из-за всех своих переживаний она вряд ли сможет спокойно спать в ближайшие пару дней. Как минимум ночные кошмары точно будут снова преследовать её. Ханагаки ещё после прошлого кошмара с Майки-из-будущего задумывалась о таблетках снотворного, но теперь решила, что если всё снова повторится, она точно запишется на приём к врачу, чтобы тот выписал ей рецепт.

Баджи, сидящий сбоку, тоже был напряжён: нервно стучал ногой по полу, кусал кончик ручки и также смотрел на циферблат часов на телефоне Ханагаки (его собственный гаджет Маман забрала в наказание). Ему, привыкшему драться на передовой, приходилось отсиживаться в тепле и уюте, пока товарищи набивали морду вальхалловцам. Ну, или те — свастонам, там уж как выйдет.

А как вышло, они не узнают, пока им не напишут. Если не Майки, то хоть кто-то из капитанов и их замов.

Секундная стрелка, казалось, совсем не двигалась.

От неизвестности хотелось выть.

— Я так с ума сойду, — признался Баджи, пальцами почесав глаза и отбросив от себя ручку.

— Ага, я тоже, — согласилась Такемичи. — А прикинь, так каждый раз? Сижу в стороне и думаю, гадаю, кто выйдет победителем, всё ли будет в порядке, никто не поранится ли. И помочь ничем не могу.

— Вот не надо про «помочь ничем не могу», — хмуро возразил юноша, сложив руки на груди и бездумно всматриваясь в выполненные задания в тетради. — В прошлый раз ты спасла Дракена.

— Это потому, что я знала его будущее, — покачала головой девушка и также опустила взгляд на их стол. — А сейчас я не знаю ничего. Тебе уже вряд ли хоть что-то угрожает, но вдруг Кисаки вновь нападёт на Дракена? Мы же не сможем его спасти, находясь здесь!

— Хочешь поехать туда? — внезапно предложил Баджи, вскинув голову. Ханагаки подняла голову, встречаясь взглядами с другом, видя своё своё чёткое отражение в чужих глазах.

Такемичи хотела. И Кейске хотел. Они оба держались из последних сил. И если парень мог плюнуть на всё и сорваться, то Такемичи…

— Нет, — соврала она. — Я… Я верю в ребят.

Кейске стиснул зубы, а Ханагаки — кулаки.

Она безумно хотела, но заставляла себя оставаться там, где была. Нужно же сохранять хоть какую-то веру в товарищей!

Подобные стычки банд ведь будут происходить не раз, и не два, а она так и будет сидеть где-то там, в стороне. Нужно было заново привыкать к этому, находить силы не влезать в чужие разборки. Особенно когда она всё-таки спасёт всех.

И пусть она понимала, что девушке не место посреди драки двух банд, пусть давно, казалось бы, смирилась с тем, что будет оставаться на задворках, пока её друзья набивают чужакам морды, часть её отказывалась оставлять всё так.

Ей срочно нужно было что-то придумать, чтобы получить полное право наблюдать за происходящим из первых рядов, при этом не подставив своих же под удар: кто знает, насколько отбитыми и бесчестными окажутся новые противники, может, они не преминут взять в заложники слабую девчонку-зрителя, стоящую чуть поодаль? Нет, надо было стать новой силой, которая поддержит Тосву и Майки, а не очередной слабостью.

Телефонный звонок заставил обоих подростков одновременно вздрогнуть. Такемичи на секунду растерялась, а потом быстро подняла трубку, прикладывая её к уху.

— Ну как? — прерывисто спросила она. Баджи также поддался вперёд.

— Победили, — на выдохе ответил ей Майки. Коротко и ясно.

Девушка тут же со счастливой улыбкой посмотрела на Баджи, и тот аж приосанился, стуча кулаком по столу и заявляя, что уж он-то в своих корешах ни на секунду не сомневался. Такемичи закатила глаза: ну да, ну да, не сомневался. А кто тут места себе не находил от беспокойства, постоянно прокручивая в голове наихудшие варианты развития событий?

И тут до Ханагаки дошло, что голос Майки совершенно не был весёлым. Это испугало её. Липкий страх закрался в сердце и неприятным холодом осел в груди. Что-то явно произошло.

— Что случилось? — тихо спросила она.

— Чифую сильно пострадал, у него проломлен череп и сломаны обе руки. Он без сознания, но дышит. Мы вызвали скорую, она вот-вот приедет, — отрывисто и почти безэмоционально произнёс Сано. Ханагаки замерла и прислушалась к рваному дыханию парня, общему шуму в виде криков и гомона из нецензурщины на той линии звонка.

Телефон лишь чудом не выпал из ослабевших рук Такемичи. Она почувствовала, как задыхается, а на глаза навернулись слёзы. Баджи, сидевший напротив, так и вовсе застыл статуей. Он всё прекрасно услышал.

— Мы выдвигаемся, — только и сказала она, сжимая гаджет в руке и переменно вскакивая с места. — Скинь, в какую больницу его повезут. Срочно.

— Да, конечно, — истощённо согласился Майки.

— Известно, какой ублюдок это сделал?

— Чоме и Чоджи.

Эти имена ничего не сказали Такемичи, но она их запомнила.

— Хорошо. Выдвигаемся.

Только она повесила трубку, как Баджи отмер, рывком скидывая все письменные принадлежности со стола и волком смотря на Ханагаки. У той аж мурашки по спине пробежались: настолько страшным был взгляд у друга.

— Я убью их, — прорычал он, попеременно стискивая кулаки. — Убью на месте. И Кисаки прикончу.

И Ханагаки ему поверила. Не могла не поверить, когда видела такую реакцию. В груди также кипел похожий клубок из чувств.

— Так, — вздохнула она, пытаясь собраться с мыслями. — Сейчас пьёшь успокоительное и везёшь нас в больницу. Чифую-куна сразу же отправят в операционную, так что придётся ждать. Надо также сообщить его матери… — Такемичи зажмурилась. — Ох, она будет в ужасе.

— Пусть это сделает Маман, — предложил Кейске, бегая глазами по комнате и останавливаясь на двери. — Они дружат, так что удар для неё будет мягче, чем если она узнает от нас.

— Да. Я скажу Маман, а ты — за успокоительным. И мне прихвати.

Так они и поступили.

Оставив комнату в бардаке, наведённым Баджи, они молниеносно схватили рюкзаки с вещами и бросились на кухню. Маман аж опешила, смотря на то, как побледневший сын рыскал по полкам в поисках аптечки, а всегда спокойная Такемичи немного нервно наливала три стакана воды.

— Баджи-сан, — обратилась к ней девушка, — вы ведь дружны с Мацуно-сан?

— Да, — со страхом кивнула Маман: заподозрила, что что-то не так.

— Вы… Ох, боже, — выдохнула Такемичи и взглянула в телефон: пришло сообщение от Майки. — Дело в том, что Чифую-кун… пострадал. И серьёзно. Его сейчас везут в больницу Кудандзака, которая у станции Мундашита, рядом с парком Китаномару. Будет операция. Можете как-нибудь помягче сказать об этом Мацуно-сан? А мы с Баджи-куном поедем туда первыми.

Маман побледнела, а её руки затряслись. Она выглядела почти так же, как в тот день, когда узнала о смерти своего сына: глаза на выкате, а на лице — маска отчаяния. Ханагаки стало искренне жаль женщину. Она ведь души в Баджи не чаяла, страдала, когда он умер. Чифую же был для неё как родной сын, потерять его — боль немного меньше, чем потерять Кейске.

Такемичи сцепила зубы и сделала три уверенных шага по направлению к женщине, взяла её за руки и едва ли не силком усадила её на стул. Баджи мгновенно поставил перед матерью стакан с водой, а девушка уверенным взглядом посмотрела на неё, сжимая чужие ладони в своих. Но каких же сил ей стоила эта напускная уверенность!

— Всё будет хорошо, — спокойным тоном произнесла она. Сейчас в это, конечно, слабо верилось, но тут главное, каким тоном это было сказано. — Раны не такие серьёзные, а Чифую-кун достаточно сильный, чтобы выдержать операцию. Всё в порядке. Не бойтесь и просто предупредите Мацуно-сан.

— Но ведь… Но… — рвано вздохнула Маман. Ханагаки перебила её:

— Вот две таблетки. — Она забрала успокоительное у Кейске и положила в раскрытую ладонь женщины. — Пейте. — Это был приказ. Баджи-сан повиновалась. Такемичи взяла стакан с водой, другой рукой всё ещё держа чужую ладонь. — Теперь вода. — И та вновь повиновалась.

Маман потребовалось две минуты и целая дыхательная практика, чтобы успокоиться. На глазах бедной женщины выступили слёзы, и Ханагаки стёрла их большим пальцем, хотя сама сейчас хотела разрыдаться, как дитё малое.

— Как тебе удаётся оставаться такой спокойной? — прошептала Баджи-сан, качая головой.

— Удаётся. Потому что в Японии хорошая медицина, — просто отозвалась Такемичи. — А теперь нам пора уезжать. Придите в себя и позвоните Мацуно-сан. Пусть она едет в больницу. Нет, лучше сами сопроводите её. И дайте ей успокоительное.

— Хорошо, — резко кивнула женщина. — Дай мне минуту, и я всё сделаю.

Девушка согласилась. Отпустив руку Маман, она сама выпила таблетку, запивая её целым стаканом с водой, а потом махнула Кейске в сторону прихожей. Обуться не составило труда, как и накинуть лёгкую джинсовку поверх кофты.

Не медля ни секунды, они вышли из квартиры.

Такемичи знала, что пить успокоительное и садиться за руль — идея не самая лучшая, поскольку влечёт много опасностей как для водителя, так и для пассажира. Радовало лишь то, что больница находилась не так далеко, им с Кейске надо было ехать всего минут десять. Возможно, успокоительное к тому моменту ещё не успеет подействовать на него. А если и успеет, то всяко безопаснее будет ехать со спокойным водителем, чем с тем, который будет каждые две минуты дёргаться, думая о чём угодно, кроме как о дороге.

Такемичи привычно забралась на заднее сидение, Баджи устроился спереди и тут же завёл мотоцикл. Пара секунд, грозное рычание — и они сорвались с места, выезжая на проезжую часть и обгоняя автомобили.

У больницы они оказались через восемь минут. На парковке уже стояли немногочисленные байки глав свастонов. Значит, как и в случае с Дракеном, вся верхушка собралась в больнице, пока остальные ожидали где-то неподалёку.

На пороге их ждал Мицуя, который провёл их в коридор, где сидели все остальные. Ханагаки признала Майки, Дракена, близнецов Кавата, Пэяна, Хаккая, Санзу и… Кисаки. Не было только Муто и Хамады, но их явно оставили с остальными членами банды, чтобы урезонить их, если вдруг что.

Стоило Баджи увидеть Кисаки, который как ни в чём не бывало сидел на скамейке, как тот взорвался от гнева, подскакивая к главе третьего отряда и хватая его за грудки.

— Что, не получилось убить меня, так решил на Чифую отыграться? — заорал Кейске, тряся парня. Тут же переполошились и остальные.

— Ты что вообще… — растерялся Кисаки, но его глаза опасно сощурились, а руки сильно стиснули чужие.

— Что я несу? А что ты творишь, ублюдок?!

Все тут же отмерли и бросились разнимать их. Дракен схватил Баджи и оттащил в сторону, Майки ему с этим помог, прописывая другу оплеуху. Впрочем, вскоре и сам получил от этого друга по щам. Это разозлило Сано, и он мощным ударом вырубил Кейске. Тот обмяк в руках Дракена. Это оказалось куда лучшим успокоительным, чем какие-то таблетки.

Такемичи поняла, что непроизвольно бросилась защищать собой Кисаки, расставив руки и в упор глядя на потерявшего сознание Баджи. Она опомнилась только в тот момент, когда Тетта осторожно коснулся её плеча рукой.

— Спасибо, — произнёс парень, чуть улыбнувшись, а потом перевёл взгляд на Баджи. И в его светло-голубых глазах отразилась задумчивость. — Что на него нашло? Почему он накинулся на меня?

— Ты просто ему не по нраву, — отозвалась Такемичи, а потом вздохнула и, отгоняя плохие мысли, покачала головой: — Как бы то ни было, прости его. Он на взводе. Чифую-кун — его лучший друг, он может потерять его в любую минуту. Тебе просто не повезло попасться под горячую руку.

Кисаки нахмурился, но кивнул. Он явно что-то заподозрил, и Ханагаки захотелось стукнуть Баджи за его чрезмерно длинный язык. Вот кто вообще просил его открывать рот?

Девушка вздохнула и направилась к Майки, мгновенно оказываясь в его объятиях. Руки парня нежно сомкнулись за её спиной, и Такемичи потёрлась носом о его плечо, вдыхая родной запах геля для душа и немного приходя в себя. В носу противно засвербело.

Ещё чуть-чуть, и она не сдержится и расплачется. А так нельзя.

Отстранившись от Майки, Ханагаки вытерла подступившие слёзы и шмыгнула носом.

— Скоро приедут Мацуно-сан и Баджи-сан, — немного сипло проговорила она, всё ещё не отпуская возлюбленного. — Мы рассказали о произошедшем Баджи-сан и попросили её позвонить и помягче предупредить Мацуно-сан.

— Вы молодцы, — похвалил Сано, прижимаясь своим лбом к её, и Такемичи улыбнулась.

Сейчас она сама как никогда нуждалась в словах поддержки. Но и Майки в них нуждался, потому что тот тоже строил самоуверенный вид, будто он ни на секунду не сомневался в том, что Чифую выкарабкается и уже через пару недель будет гонять с ними на мотоциклах.

Такемичи мысленно покачала головой. Как дочь медсестры, она знала, что черепно-мозговые травмы — одни из самых опасных. Более того, операция может в любой момент обернуться трагедией. А даже если всё пройдёт успешно, то Чифую придётся восстанавливаться как минимум полтора месяца — и это при удачном раскладе.

Дракен натягивал на уста улыбку и уверял всех, что с Чифую всё будет хорошо. В конце концов, он сам был в такой ситуации, и ничего, выбрался. Вот и Мацуно не слабак, тоже переживёт операцию, а потом опять будет лезть на передовую.

Ребята вокруг немного приободрились, покивали головой и согласились с Дракеном. И всё равно каждый из них знал, что всё это не более, чем жалкая попытка храбриться. Дракена пырнули ножом, задели неслабо, конечно, но благодаря первой помощи он выкарабкался. У Чифую же пробит череп, что куда страшнее.

Вот и оставалось им только ждать, высчитывая каждую секунду. Затем пришлось успокаивать Мацуно-сан, приехавшую едва ли не в истерике. За дело вновь взялась Такемичи, строя из себя оплот спокойствия, и лишь немногие видели, как дрожали её руки.

Наконец, спустя несколько часов им объявили, что операция прошла успешно.

Кейске едва успел очнуться, как узнал о хорошей новости и расплакался на плече у своей матери.

Мацуно-сан потеряла сознание.