Наследницы (джен)

Корина готовилась к своему дню рождения заранее и с большим удовольствием. Пусть этот праздник она отмечает не с таким размахом, как годовщину коронации — не объявляет на всю страну выходной и не призывает подданных гулять и веселиться неделю подряд, но всё равно, это как-никак её праздник, и он обязан пройти так, как она хочет.

Правда, пригласив Анни и великодушно предложив ей привести с собой друзей, она потом об этом пожалела: ещё испортят ей торжество, как годовщину коронации в прошлом году. Но тут же подумала, что теперь-то она уж этого не допустит. И потом, в тот раз неудачно с днём рождения Энни совпало (Корине уже казалось, что девчонка нарочно всё так подстроила, чтобы родиться как раз в тот день, когда Корина восшествие на трон отмечает! И тот факт, что Энни родилась лет этак на тридцать пять раньше, чем Корина стала королевой, её не смущал), а сейчас-то это будет единоличный Коринин праздник.

И уже за месяц до значимой даты забегали все придворные и слуги Синего дворца (как его попросту называли в народе), засуетились музыканты и поэты, заторопились портные и швеи, а повара уже начали закупки продуктов: конечно, начинать готовить пиршество ещё рано (не будет же блюдо для торжественного пира месяц свеженьким стоять!), но кое-чем, что способно храниться, запастись уже можно — чтобы не в последний момент. К тому же надо было согласовать меню — а Корина меняла его несколько раз, — сориентироваться, сколько и чего понадобится… И где-то даже сделать специальные заказы.

— Сливочное мороженое — триста порций, — задумчиво хмурился главный повар. И пошёл к Корине за разъяснениями. Он работал у Корины уже много лет (большое исключение — Корина его как наняла, так и не выгнала до сих пор, очень уж он хорошо готовил), но с таким блюдом ему сталкиваться ещё не доводилось. Он наслышан был о фруктовом и ягодном мороженом — говорят, его иногда подавали в других дворцах волшебниц (на самом деле там и сливочное подавали, только оно было ещё большей редкостью). А тут что-то новенькое…

— Как это ты не знаешь? — удивилась Корина. Впрочем, сегодня она была в хорошем настроении. — Ладно, слушай внимательно. Нужны сливки и сгущённое молоко. Сливки взбиваются… Ох, я совсем не разбираюсь в этих тонкостях, — озадачилась она. — Знаешь что, напиши-ка ты запрос в Изумрудный город. Там должны знать. Или обратись к фее Энни, — она скривилась: ещё не хватало к Энни на поклон идти, но вариантов уж слишком мало. — Она-то уж точно знает.

Повар, Мелес Минн, молча поклонился и ушёл. Поразмыслив, он решил отправить письмо к Энни — она как-никак ближе. Письмо он очень удачно передал с деревянным курьером, который по долгу службы заглядывал иногда и во дворец Корины, хотя тут его и не жаловали. И вскоре получил подробный и дружелюбный ответ от самой Энни. Нахмурился и снова пошёл к Корине.

— Ваше величество, — сдержанно поклонился он, — для изготовления такого количества мороженого, какое вы заказали, нам потребуется как минимум сто двадцать литров коровьего молока в чистом виде, если только не закупать уже готовое сгущённое и готовые сливки.

— Так в чём проблема? — беззаботно отозвалась Корина. — Обратись к казначею, пусть выделит нужное количество денег.

— Ваше величество, — повар вновь взглянул в блокнот, который держал в руке, — осмелюсь напомнить, что, помимо мороженого, вы заказали ещё и торты с масляным и сливочным кремом, пирожные с взбитыми сливками и много других молочных продуктов. Итого нам потребуется не менее трёхсот литров молока, если считать молоко в чистом виде. Если закупать уже готовым сбитым маслом…

— Мелес, какой же ты зануда, — поморщилась Корина. — Я же сказала — иди к казначею. У нас что, денег в казне не хватит на какое-то несчастное молоко?

— Денег хватит, — склонил голову повар. — Но мы можем не суметь закупить такое количество молока.

— Как это? — удивилась Корина. — Что за проблемы?

Повар развёл руками.

— Одна корова способна поделиться с людьми не более чем десятью литрами молока в день, и то при условии, что она не кормит этим молоком своего телёнка, что случается крайне редко. В среднем от одной коровы можно получить около пяти литров в день. Чтобы закупить триста литров, наши поставщики должны связаться не менее чем с пятнадцатью коровами, и за четыре дня они дадут нужный объём.

— Я всё ещё не понимаю, в чём проблема, — поморщилась Корина. — Мелес, ты начинаешь меня утомлять.

— Проблема в том, чтобы найти таких коров, — объяснил Мелес Минн. — В настоящее время наши поставщики сотрудничают только с двумя.

— Да неужели во всей Голубой стране не найдётся пятнадцати коров? — удивилась Корина.

— Найдётся, — скромно согласился Мелес. — Но они уже сотрудничают с другими жителями нашей страны.

— Значит, надо заставить их сотрудничать с дворцом, и все дела, — раздражённо сказала Корина. — Пускай немедленно явятся сюда и начнут давать молоко.

— Ваше величество, — Мелес не смог сдержать улыбку, — если мы получим молоко сейчас, до праздника все молочные продукты успеют прокиснуть. Закупки молочных продуктов надо начинать не раньше чем за неделю до вашего дня рождения и хранить в холодном погребе, а что-то придётся закупать непосредственно накануне.

— Мороженое не прокисает, — уверенно возразила Корина. — Я его заморожу лично, и оно будет храниться хоть месяц.

— В таком случае, ваше величество, конечно, проблема облегчается, — согласился повар. — Тогда мы сможем набрать нужное количество молока на триста порций мороженого… — он подумал немного, — недели за две или даже быстрее. Но остальное всё же придётся закупать в последний момент, чтобы было свежее, и такое количество молочных продуктов одновременно будет найти довольно сложно.

— Тьфу, — не по-королевски вырвалось у Корины. — Мелес Минн, ты что, не можешь без меня решить эту проблему? Или я сама должна бегать по всей Голубой стране и искать молочные продукты? Если понадобится, отправляй гонцов хоть в самые дальние деревни за маслом и сливками, но чтобы все блюда, которые я заказала, на моём столе были — вовремя и свежие!

— Слушаюсь, ваше величество, — скромно поклонился повар. И ушёл.

Правда, он по-прежнему ломал голову, где найти нужные продукты в нужном количестве. Ну понятно, что придётся по всей стране заказывать. Наверное, всё-таки это вполне осуществимо — набрать столько молока, сколько надо. Всё-таки и впрямь Голубая страна большая, найдутся в ней пятнадцать дружелюбных и щедрых коров! Правда, вот жители, с которыми эти коровы временно сотрудничают, могут не пожелать продавать эти продукты. Да нет, продадут, конечно! В конце концов, на то и щедра королева. Не так уж нужны Жевунам эти несчастные сливки и масло — обойдутся и без них. Тем более за хорошие деньги.

Корина же, прогнав повара, тоже задумалась о коровьей проблеме. Коровы в Волшебной стране — животные вольные. Хотят — делятся с людьми излишками своего молока, не хотят — не делятся. И не каждая это делает, и нерегулярно. У коров другие ценности, их не соблазнишь щедрой денежной оплатой — они вообще не понимают, что такое деньги. Да и не нужны им эти металлические кругляшки — что, жевать они их будут, что ли?

Коровы делились с людьми молоком в обмен, например, на медицинскую помощь — мало ли, что в дикой природе случается, где-то ногу поранишь, где-то бок расцарапаешь, где-то занозу подцепишь или в глаз что-нибудь попадёт. Более-менее популярной была мазь от мух, которые коровам очень докучали — Жевуны умели делать средства, отпугивающие любых насекомых. Иногда молодые мамочки-коровы просились к людям на некоторое время в стойло — чтобы малыш был в безопасности, но никогда не оставались надолго. У коров к людям было скорее снисходительное отношение — ну не воспринимали они этих мелких двуногих всерьёз. Разве такой сможет тебя защитить от хищников? Кое-что он может, да, но весьма немногое… Иногда в засуху дикие коровы могли прийти к человеческим колодцам, но засухи в Волшебной стране — явление тоже нечастое. Ну, и наконец, могли просто попросить овощей и фруктов погрызть. Жевуны никогда не отказывали — уж чего-чего, а этого добра у них всегда навалом, — но всё-таки и эти случаи были нерегулярными.

Либо был более грустный вариант — если корова потеряла телёнка, а молоко у неё при этом не пропало. Почему бы с людьми не поделиться — они это любят и ценят. Опять же не задаром — в обмен на какую-нибудь помощь и поддержку. Хотя бы психологическую. Люди в Волшебной стране добрые, посочувствуют коровьему горю, помогут пережить потерю — и снова смотреть в будущее веселей, насколько это возможно.

Так что коров в Волшебной стране было нечем обязать отдавать молоко людям.

Корина задумалась. Может, ввести «коровий налог»? А что? В самом деле, живут эти животные на территории её страны, пользуются, можно сказать, всеми её благами, так пускай отрабатывают. Интересно, сколько в Голубой стране коров? Если обязать каждую сдавать хотя бы по литру в день… Да даже по пол-литра. Это уже будет немало!

Правда, сдавать они его будут, конечно, не в королевский дворец непосредственно, а тем людям, которые поблизости. Ну так и пусть. Всё равно потом Корина заберёт себе бо́льшую часть. Людям что-то оставит, конечно — они же этих коров доить будут, так что кое-что заслужили в вознаграждение.

В последнее время Корина вообще пристрастилась к молочным продуктам, всё в большем количестве скупая их у тех Жевунов, которые временно «сотрудничали» с коровами… И если бы только к молочным. Весь Синий дворец до сих пор не подозревал, что, когда королева выгоняет всех из кухни и готовит там нечто с кошмарными (с точки зрения Жевунов) запахами — это вовсе не колдовские зелья, а обыкновенный мясной бульон или котлеты. Мясо Корине по-прежнему приносил Вараг — тайком, порой ночью. Жители дворца уже почти привыкли к тому, что довольно регулярно в парк на специально подготовленную площадку (которая в остальное время выглядела невинной лужайкой) спускается чудовищный дракон. И иногда королева на нём даже куда-нибудь улетает. Вараг предпочитал бы зря людей не пугать — ему-то это ни к чему, но Корина только усмехалась: пускай, мол, людишки смотрят на дракона и опасаются. Пусть знают — чуть что, и чудовище, послушное королеве, ка-ак дыхнёт огнём!

Вараг, правда, не считал, что он «послушен королеве» — он ей не слуга, он друг, но Корина его и не спрашивала. Выполняет её просьбы, и хорошо. В конце концов, ничего сложного она от него не требует.

Так что же делать с коровами? Как вынудить этих рогатых отдавать людям больше молока?

Корина так усердно над этим думала, что даже поделилась с тем же Варагом. В конце концов, а с кем ещё? Он единственный, кто может её в этом вопросе понять. Все остальные жители Волшебной страны возмутились бы тем, что она хочет от вольных животных чего-то потребовать. Вараг же к коровам относится равнодушно. Они для него — не более чем источник пищи. Как и для Корины…

— Ну я мог бы тебе помочь, — невозмутимо молвил Вараг после того, как Корина в некотором раздражении объяснила ему свою проблему. Раздражалась она, конечно, не на Варага, а на «этих тупых коров» и не менее «тупых Жевунов», которые к «этим рогатым» слишком милосердно относятся.

— Правда? Как? — обрадовалась она.

— Поймаю корову и принесу тебе во дворец. А ты делай с ней что хочешь.

— Мне же не всякая корова нужна, — объяснила Корина. — А такая, которая сможет дать мне молоко. Много молока! Нужна корова, недавно родившая телёнка. Но чтобы телёнок не мешал.

— Телёнка я и съесть могу, — дружелюбно предложил Вараг. Корина хлопнула его по могучей шее.

— Слушай! Да ты гений! Значит, действуем так: ищешь корову с малышом, малыш твой, корова моя. О-отлич-нень-ко! — она потёрла руки. — И как это мне раньше не пришло в голову? О, а ведь так можно и нескольких коров получить! — ещё больше обрадовалась она. Вараг охладил её пыл:

— Да, только готовься успокаивать этих нервных скотинок, после того, как они побывают в моих лапах.

— Ну ты обращайся с ними как-нибудь побережнее, — отмахнулась Корина.

— А ещё тебе придётся объяснять это Жевунам, — продолжал Вараг. — Откуда вдруг у тебя во дворце взялись коровы и почему ты не отпускаешь их на волю.

— Ой, да это вообще ерунда, — засмеялась Корина. — Королева я или не королева? Кого хочу, того и держу у себя во дворце. Эти рогатые вёдра с молоком мне ещё спасибо скажут. Мы можем перед ними такой спектакль разыграть! — хихикнула она. — Они ещё будут благодарны мне за то, что ты не съел их самих, а принёс мне, а я милосердно повелела тебе их отпустить.

— Я не понимаю, зачем кого-то обманывать, — недовольно проворчал Вараг. — Почему ты вечно стремишься ко лжи, Корина? Разве у людей ложь одобряется?

— Главное, чтобы она шла на пользу, — рассмеялась Корина. — И в частности на пользу мне лично. Так что ищи мне корову побыстрее. У меня до дня рождения осталось всего ничего. И чем больше будет коров, тем лучше!

Вараг выполнил её просьбу тем же вечером. Притащил откуда-то в лапах перепуганную, захлёбывающуюся рёвом молодую корову. Своим горестным и испуганным мычанием она, наверное, перебудила весь дворец, но выходить никто не стал — ни к чему связываться с драконом. Корина же поспешила Варагу навстречу.

— Отлично, — шепнула она ему. И тут же устремилась к корове: — Ой, бедненькая ты моя! Да как же это тебя угораздило?

Корова от ужаса перед драконом даже подняться на ноги не могла, не то что убежать. И продолжала реветь. Корина даже видела, как по её морде текут настоящие слёзы.

— Звёздочка моя-а-а-а! Маленькая ты моя-а-а!

— Ну тише, тише, — Корина, преодолев брезгливость (цель оправдывает средства), обняла корову за шею. — Никто тебя не обидит.

— Малышка моя-а-а!

— Что у тебя случилось?

— Звёздочка ты моя-а-а! Первый раз на тот лужок привела-а-а! Не уследила-а-а-а! А-а-а-а!

Поняв, что от коровы ничего вразумительного сейчас добиться невозможно, Корина обратилась к Варагу и строгим голосом сказала:

— А ну, улетай! И больше эту корову не трогай! Она теперь под моей защитой!

— Как скажешь, величество, — с недовольной иронией пророкотал Вараг и поднялся в небо, взметнув крыльями ветер.

— Вот видишь, дракон улетел, — снова обратилась Корина к корове. — Он тебя больше не тронет.

— Звёздочка моя-а-а-а!

— Понятно, — пробормотала Корина и встала. Похоже, пока корова не перестанет рыдать по съеденной, очевидно, дочке, толку с неё не будет.

Корина подумала немного. Вернулась во дворец, разыскала служанку с кухни и приказала:

— Севана! Там, в парке, корова. Она теперь будет жить здесь. Пойди к ней и успокой, чтобы она не ревела на весь дворец. Ну, и объясни, что она теперь под королевской защитой и ни один дракон её не съест, — поморщившись, добавила она. — Да, и заодно узнай аккуратненько, не отдаст ли она нам своё молоко. Ну, раз уж так сложилось…

Севана, вытаращив глаза, слушала королеву.

Корова во дворце осталась. С Севаной она подружилась, и хотя очень горевала по своему телёнку, молоко у неё не пропало, что чрезвычайно порадовало Корину. Сама Корина с ней ещё поговорила один раз — объяснила, что теперь корова, которую звали Пятнашкой, имеет право жить во дворце и питаться здесь же. Ни один дракон её больше не тронет — а если и тронет, внушительно изрекла Корина, будет иметь дело со мной! Ну, а взамен — не согласится ли она отдать своё молоко, ведь оно теперь уже, прости, не пригодится? Пятнашка на всё соглашалась. Ей было всё равно.

Через пару дней Вараг точно так же притащил ещё и Травянку, а потом — Пушинку и следом за ней Искорку. У Пушинки молоко вскоре пропало, и однажды ночью — но это было уже после дня рождения Корины — она исчезла неведомо куда. Другие коровы подозревали, куда именно, но людям о своих подозрениях не говорили. Они были печальны и подозрительны.

Севана получила должность главной коровьей смотрительницы. Корина была довольна. Пир в честь её дня рождения обещал быть исключительно удачным. А для себя она, не дожидаясь дня рождения, тоже приготовит парочку особенных блюд — естественно, когда на кухне никого не будет… Вараг не жадничал — делился с Кориной добычей, тем более что это была её идея.

— Вот только зря ты убиваешь тёлочек, — как-то между делом заметила ему Корина. — Из них должны вырастать новые коровки. Убивай бычков, от них всё равно толку мало. У коров же не моногамия, им много быков не надо.

— Мне, знаешь ли, сверху не видно, кто мальчик, кто девочка, — угрюмо ответил Вараг.

— Да? Жаль, — беззаботно отозвалась Корина. — Ну и ладно. Ещё нарожают.

Вараг повернул голову и изучающе впился взглядом Корине в лицо. Таким взглядом, что ей даже стало не по себе. За годы дружбы с драконом (ну как дружбы? В основном она использовала его в своих интересах, а Вараг это по какой-то причине до сих пор терпел — неужели только в благодарность за то, что она когда-то вызволила его из Леса Призраков?) она всё-таки не перестала его побаиваться — хотя бы в некоторые моменты. Колдунья она или нет, а он всё же гигантский хищный монстр. И очень умный монстр к тому же.

Может, именно этот неисчезнувший страх даже подстёгивал её тягу к дракону. Ведь безумно приятно, когда вот этот жуткий монстр тебя слушается. А если ему вдруг что-то не нравится — ещё приятнее заставить его слушаться, переломить ситуацию в свою пользу. И снова, и снова доказывать себе, что ты его не боишься, а он должен тебя уважать.

— Сколько лет знаю тебя, — негромко проговорил Вараг, и Корина вздрогнула — в его голосе слышалось явственное осуждение, — и всё никак не могу понять: почему же ты так отличаешься от других людей? Что это, воспитание колдуньи Гингемы или твой собственный эгоизм?

— А что тебе не нравится в моём эгоизме? — Корина постаралась, чтобы это прозвучало невозмутимо. Но из-за внезапного испуга получилось — скорее с наглым вызовом, и это было неправильно.

Хотя Вараг пропустил эту неправильность.

— Я не говорю, что мне нравится, что мне не нравится… — задумчиво проговорил он. — Ты просто отличаешься.

— Ну так это же хорошо, — нервно сказала Корина. — Я и не хочу быть как все люди.

— Ты настоящий хищник, Корина, — сказал дракон. И непонятно, то ли он тем самым хотел осудить, то ли похвалить. А может, просто констатировал факт, без собственного к нему отношения.

— Хищник? — засмеялась Корина. — Я? Потому что мясо ем, в отличие от остальных?

— Нет, — дракон снова изучающе смотрел ей прямо в глаза. Корина заставила себя бесстрашно встретить его взгляд, несмотря на то, что больше всего хотелось отвернуться. — Дело не в том, что ты ешь. У тебя психология хищного зверя.

— И в чём эта психология? — хмыкнула Корина.

— У тебя абсолютно отсутствует эмпатия. Именно поэтому ты даже опаснее любого хищника, — спокойно ответил Вараг. — Мы, животные, всегда знаем своё место в иерархии животного мира. Хищники смотрят на своих жертв всегда свысока — и не только в прямом смысле, как драконы с неба. Для хищников те, кого они едят, заведомо не имеют никаких прав — они созданы для того, чтобы служить нашим потребностям. Если хищник сам является жертвой другого хищника, он, разумеется, это осознаёт и боится того, кто может его съесть — как ты боишься меня, — он посмотрел на Корину так, что та отшатнулась:

— И ничего я не боюсь! — воскликнула она, но прозвучало на редкость неубедительно.

— Не беспокойся, — усмехнулся дракон. — Я тебя не съем. Драконы, конечно, хищники, но хищники высшей категории — по умственному и психологическому развитию. Мы убиваем жертву только тогда, когда она ведёт себя как жертва. Ты же всё-таки, — он даже высунул язык между зубов, и Корина уже не смогла сдержать дрожь ужаса, — сопротивляешься, — он усмехнулся, и Корина поняла, что он её попросту дразнит.

Правда, легче от этого не стало.

— А ты… — продолжал дракон, — Ты другая. Ты удивительно циничный хищник. Ты убиваешь не тогда, когда тебе больше нечего есть и лишь мясо жертвы способно поддержать твою жизнь. Ты убиваешь просто из каприза. Потому что тебе просто хочется молока, а коровий детёныш мешает тебе его получить, или тебе хочется мяса, и тогда ты съедаешь этого детёныша… Ты убиваешь тех, кто в принципе не может быть твоей жертвой. Ты убиваешь не своими руками. Ты ведь не смогла бы напасть на корову. Поэтому ты просишь об этом меня, — он отвернулся.

— Ну, знаешь, ты же тоже в накладе не остаёшься, — буркнула Корина.

— Не остаюсь. Но я убиваю коров и сам. Коровы — мои жертвы и ведут себя как жертвы. Они созданы для того, чтобы я их ел. Но не для того, чтобы их ела ты. Ведь ты не сможешь убить корову своими зубами и когтями.

— У меня нет когтей.

— Вот именно. Так что корова — не твоя жертва. Твоя жертва — максимум, курица, — ответил Вараг, и теперь в его голосе послышалось презрение. — И то, тебе ещё её надо будет догнать.

— Советуешь мне перейти на кур? — с сарказмом осведомилась Корина. И хохотнула: — Представляю, что мне Энни скажет. Наша главная куриная защитница. Ты представляешь, девчонка дружит с курами?

— Представляю, — равнодушно отозвался Вараг. — Очевидно, она не хочет вести себя как хищник. Всё-таки люди — удивительные существа. Они могут выбирать, кем быть, хищником или травоядным. Нам это не дано — мы рождены тем, кем рождены.

— Ты что, этим недоволен? — насмешливо уточнила Корина.

— От того, буду ли я этим доволен или недоволен, моя сущность не изменится, так что какая разница?

— Не понимаю я тебя, — сказала Корина. — И зачем ты мне прочитал эту лекцию? Чтобы объяснить мне, что я хищник?

— Скорее, просто сам пытаюсь понять, — ответил Вараг. — Ты ведь действительно хищник — смотришь на большинство существ вокруг себя только как на средство удовлетворения своих потребностей. А тех, кто сильнее тебя — попросту боишься, — он негромко клацнул зубами. Корина вздрогнула. Вараг негромко рассмеялся и тут же умолк. И продолжал говорить: — Ты хищник, потому что смотришь на других существ либо свысока, либо с позиции возможной жертвы — позиции, которую ты всё же не хочешь занимать, и поэтому тебя не съедают. Твой взгляд на мир строго иерархичен…

— И что, это плохо? — язвительно поинтересовалась Корина.

— Не могу сказать, потому что я сам хищник и не могу посмотреть на мир с другой точки зрения, — рассудительно ответил дракон. — А значит, мне невозможно сравнить.

— Но у травоядных тоже есть борьба за иерархию!

— Да, но они не смотрят на других существ как на источник своего питания, — усмехнулся Вараг. — И не оспаривают чужое право на жизнь. Вот Жевуны, например, не смотрят на тех же коров или кур свысока. Этим они ставят себя с ними на одну ступень, хотя и понимают при этом, что все могут стать добычей хищников. Да, в какой-то мере их мир тоже иерархичен, но вместе с тем парадоксально равноправен… Мне это сложно понять, потому что я рождён хищником. Ты не рождена хищником, но ты им стала. Но вот что мне непонятно в твоём личном взгляде на мир: зачем тебе что-то сверх необходимых потребностей. Если честно, мне это уже много лет непонятно.

— Непонятно, потому что ты не человек, — огрызнулась Корина. Вараг снова издал смешок — рычащий такой.

— Я могу понять твоё стремление к высшей ступени иерархии. Я ведь и сам вожак стаи и не намерен никому отдавать свой титул без борьбы. Мой титул даёт мне привилегии, он же налагает на меня и ответственность за всю стаю. Но я не съем больше, чем влезет в моё брюхо, и не займу места больше, чем занимает моё тело. Я не захвачу больше охотничьих угодий, чем смогу контролировать. Знаю, у людей есть сказки о драконах, которые собирают сокровища и спят на них, никому не отдавая. Такое бессмысленное, но неудержимое накопительство золота и драгоценных побрякушек. Но на самом деле, — Вараг снова издал рокочущий смешок, — получается, что на самом деле такие драконы — люди. Вот твоим коровам ни к чему золотые монеты — и мне от них тоже никакого толку не будет. А вот ты почему-то хочешь, чтобы их было много. И много всего другого. И много еды, причём не для поддержания твоей жизни, а просто так… Сколько тебя знаю, а всё никак не могу понять, для чего людям всё это. Хотя понимаю, что это какая-то особая отличительная черта людей… Может быть, сочиняя сказки о драконах и сокровищах, люди просто судили нас по себе? — он недовольно покачал головой. — Или ещё хуже — стремились переложить на нас свои качества?

— Я перестала тебя понимать, — недовольно сказала Корина. — Знаешь, мне, пожалуй, пора.

Вараг кивнул своей огромной головой.

— Я и не стремился к взаимопониманию. Я дракон, ты человек. Хотя, если сравнивать тебя с другими людьми, то ты непонятно кто. Но может быть, я плохо знаю людей?

— Ты плохо знаешь меня, — высокомерно ответила Корина. И признала: — Хотя, и людей тоже.