Чума на все их дома (джен)

После того, как мистрис Метла была изгнана из замка, прошло несколько дней. Констанс Хардбрум сидела в учительской, наслаждаясь одиночеством и теплом, которое царило в этой комнате. Накануне вечером шел снегопад, и сейчас замок был буквально окутан красивым белым одеялом, создавая иллюзию безопасности. Мисс Кэкл настояла на том, что во всех каминах замка следует развести огонь, и Констанс пришлось признать, что ощущение тепла было весьма приятным.

Констанс делала пометки в тетрадях учеников, но ее ум был не полностью сосредоточен на работе. Она была напряжена, по своему болезненному опыту зная, что мистрис Метла просто так не стерпит поражение, и в отличие от директрисы, она не была уверена, что лишение статуса одобрения Гильдии будет самым страшным, что они могут ожидать от ВМС.

Констанс вздохнула, и нахмурившись, потянула к себе очередное эссе, принадлежащее Милдред Хаббл. Работа была написана весьма небрежно, будто делая ее, девочка мысленно была где-то далеко. Проверять это даже не стоило. Констанс довольно перечеркнула работу красными чернилами и написала едкий комментарий о том, что Милдред должна писать работу более аккуратно и вдумчиво. Не то, чтобы учительница думала, что эти меры будут иметь какое-то влияние. Милдред была привычная к подобным выговорам, и они скатывались с нее, как с гуся вода.

И все же, как однажды заметила мисс Кэкл, было довольно интересно наблюдать за самой плохой ведьмой в школе. У девочки была масса недостатков, но как говорила директриса, она была очень «славной». Констанс едва удержалась от того, чтобы не фыркнуть. Отложив эссе Милдред в стопку проверенных, учительница увидела еще одно, принадлежащее Этель Хэллоу. На мгновение ее руки зависли над ним, а затем Констанс решительно отложила его в сторону. Официально Этель больше не была студенткой школы Кэкл. Она и Сибил просто ждали, когда закончится снег, чтобы их родители могли забрать их самих и их вещи, приехав на маггловском транспорте, который, казалось, предпочитает мистер Хэллоу. И если быть честной самой с собой, Констанс было совсем не жаль. Этель всегда была разрушительной силой в ее когорте, но ее подлинный интеллект и старательность в работе вызывали уважение, а порой, и симпатию у аналогично мыслящей заместительницы директрисы.

Констанс посмотрела на оставшееся эссе и поцокала, ненавидя слабость, которую ощущала. Да и обстановка в учительской отнюдь не улучшала ее настроения. Утром Давина усеяла весь пол листьями омелы. Зачем это было нужно, было известно только учительнице пения. Одно из кресел было погребено под грудой одежды Имоджен, которую та сочла нужным принести утром в школу. Амелия была ответственна за бессистемную гору книг, сваленную на углу стола. Констанс прикрыла глаза, сгибая и разгибая пальцы и жалея, что из-за потери магии не может привести учительскую в порядок одним щелчком пальцев. Она взглянула в окно, отмечая, что снаружи все еще падает снег, и приняла решение. Учительница собрала тетради в аккуратную стопку, включая эссе Этель, и полезла в сумку, достав несколько листов бумаги. Было субботнее утро, и ее не должны были беспокоить как минимум час, а потому вполне можно было написать письмо своей тете Минерве. Снова взяв в руки ручку — даже сочиняя послания для Минервы, Констанс ни за что не согласилась бы использовать одно из этих грязных негигиеничных перьев, которые использовались в Хогвартсе — она начала писать. Констанс только вошла во вкус, когда тревожный стук в дверь прервал ее, вызвав досадный вздох.

— Войдите, — пригласила она, понимая, что ее голос окреп, хоть еще и не набрал достаточную силу.

В приоткрытую дверь скользнула Фенелла Фиверфью, и это вызвало у Констанс немалое раздражение. Почему девочка не могла нормально войти в комнату?

Меж тем Фенелла застыла на месте, а ее руки сжимали книгу в потертом кожаном переплете.

— Ну? — спросила Констанс, когда молчание затянулось.

— Сегодня утром я была в библиотеке и, читая, нашла это, — начала Фенелла, открыв книгу на одной из страниц и положив ее на стол так, чтобы Констанс видела. — Мисс Кэкл знает об этом?

Констанс покосилась на название, проигнорировав голосок в голове, который говорил о том, что в ближайшее время ей надо будет подумать о посещении окулиста.

— Это правила ВМС, — сказала она, быстро взглянув на ученицу. — И что?

— Вот это, — сказала Фенелла, указывая на крошечную сноску внизу страницы. — Это связано со статусом одобрения Гильдии.

— Н-да, — сказала Констанс, стараясь слишком явно не щуриться на страницу. — Я действительно не думаю, что… О!

— Точно, — с нетерпением продолжила Фенелла. — Я тоже об этом подумала. Что мы будем делать?

Констанс тяжело вздохнула, внутренне желая, чтобы ей перестали задавать этот вопрос.

— Первым делом стоит сообщить об этом мисс Кэкл. Я уверена, что она не знает этого. Да что там, я и сама не догадывалась, — сказала учительница, глядя на Фенеллу, что предостерегло ту от ехидной улыбки. — Это объясняет то, почему мы больше ничего не слышали о мистрис Метле, — продолжала Констанс, в то время как ее мозг лихорадочно работал. — Ей не нужно было нам что-то говорить. Все, что она может сделать — это удалить нас из списка школ в штабе ВМС, и наши ученицы мгновенно будут удалены из школы.

— Но у учениц нет магии, — рискнула заметить Фенелла. — Раз они потеряли магию, разве…

— Их должен забрать кто-то, кто явится в замок, — рассеянно ответила мисс Хардбрум, пытаясь просчитать все возможные последствия. — Как бы там ни было, до сих пор в отношении нас не было принято никаких мер.

Фенелла начала нервничать.

— Вы думаете, они оставили нас в покое?

Чувство неловкости, которое преследовало Констанс с самого визита мистрис Метлы, вновь обострилось.

— Я не думаю, что есть какое-то сомнение, — серьезно сказала она ученице. — Ты видела, как мистрис Метла покинула школу, а она не из тех, кто молча стерпит такие унижения, не попытавшись немедленно отомстить. — Констанс подавила дрожь в голосе, зная, что это заставит Фенеллу нервничать еще больше.

Девочка посмотрела в окно, где по-прежнему падал снег.

— Я полагаю, мы должны быть благодарны погоде, — прокомментировала она. — Если мы не можем выйти, то никто другой не сможет и войти.

Констанс ответила не сразу. Она знала, что ведьме или волшебнику в полной боевой готовности едва ли помешает снегопад снаружи. Учительница закрыла книгу и отложила ее в сторону, рядом со стопкой тетрадей.

— С твоего позволения, Фенелла, я покажу это мисс Кэкл, — начала она тоном, который давал понять, что разговор окончен. — А пока тебе лучше переключиться на другие дела — например, проект по зельеварению. — Констанс позволила себе слегка улыбнуться. — Я в этом году жду от вас с Гризельдой чего-то действительно захватывающего.

Коричневые волосы Фенеллы упали так, что Констанс не могла видеть лица девочки.

— Мы больше не работаем вместе, мисс Хардбрум, — тихо сказала Фенелла. Она подняла глаза, и выражение ее лица стало странно пустым. — Разрешите идти?

— Иди, — отпустила ученицу Констанс, и проводив ее взглядом, потерла озябшие, несмотря на тепло комнаты, руки.

Взглянув на часы, Констанс поняла, что разговор с Фенеллой занял у нее пятнадцать минут. Нужно было поторопиться и дописать письмо.

* * *

До обеда было еще полчаса. Амелия сидела в своем кабинете, угрюмо пытаясь навести на своем столе какой-то порядок. Ее живот громко заурчал, и директриса посмотрев на часы, отметила, что сейчас только четверть первого.

Увидев среди стопки писем конверт с логотипом ВМС, Амелия поморщилась и двумя пальцами приподняла его.

— Не хочу я иметь с вами никаких дел, — пробормотала она и, с хрустом смяв письмо, швырнула бумажный шарик в огонь. Шарик попал точно в камин, и настроение директрисы немного улучшилось, глядя на то, как бумажный шарик ярко светится янтарным и малиновым, постепенно увядая и становясь черным. — Вот, что произойдет со всеми вашими сообщениями, — сказала Амелия вслух. — Они отправятся прямо в огонь. Так, а куда я положила документы из министерства? — пробормотала она, испытывая облегчение от того, что Констанс была где-то в другом месте. Убираться всегда было намного проще, если ее заместительница не стояла за спиной, понимающе ухмыляясь. Ей необходимо было найти бумагу, в которой говорилось, что пятиклассницы сдали СОВ. Амелия сгребла кипу бумаг на столе в кучу — это был самый быстрый способ что-либо найти, — когда характерный клацающий звук в коридоре заставил ее замереть.

«Констанс, — мрачно подумала директриса, пытаясь сложить бумаги аккуратной стопочкой. — Как это типично…»

Дверь распахнулась и в кабинет, с присущей ей твердостью вошла Констанс.

— Я просто… — Амелия нервно улыбнулась, но прервалась, увидев выражение лица Констанс. — Что такое? Что случилось на этот раз?

— Директриса, мы в беде, — сообщила Констанс, усевшись на стул и пристраивая рядом трость.

Амелия едва подавила желание съязвить и положила бумаги, которые держала в руках, на стол.

— Я это уже поняла. Или на горизонте появилась новая беда?

Констанс взглянула на свою начальницу.

— У вас в волосах застряла лента от пишущей машинки, — заметила она.

Мисс Кэкл вздохнула и тряхнула головой, надеясь, что этого будет достаточно. — Не держите меня в неведении, — сказала она, как только Констанс кивнула, подтверждая, что ленты в волосах больше нет.

— Фенелла обнаружила кое-что важное, — начала Констанс. — В правилах ВМС есть сноска, что ученицы остаются в школе только до тех пор, пока школа сохраняет свой статус. Если статус по какой-либо причине отзывается, то ученики немедленно удаляются из школы.

Амелия нахмурилась, расчесывая пальцами свои седые волосы, чтобы проверить, нет ли там остатков цепкой ленты.

— Положение об учениках? Я раньше не слышала об этом.

— Должна признаться, что и я была не в курсе, — призналась Констанс. — Необходимо провести дополнительные исследования. Я думаю, что можно поручить это Фенелле. Девочке необходимо что-то, что отвлечет ее. Она переживает из-за своей ссоры с Гризельдой.

— Не нравятся мне эти ссоры, — серьезно сказала Амелия. — Не только эта. Я знаю, что в последнее время многие девочки готовы перегрызть друг другу глотки, и это беспокоит меня. Даже Энид Найтшайд рассорилась с подругами и общается теперь с Друзиллой Пэддок, хотя теперь это уже не так значимо, раз уж мы избавились от Этель Хэллоу. Однако Фенелла и Гризельда…

— Я уверена, что это что-то тривиальное, — пренебрежительно сказала Констанс. — Вы же знаете девочек-подростков!

«Это уже не те девочки-подростки», — подумала Амелия, но вслух этого не высказала. — Так что там за положение об учениках? — спросила она вместо этого.

— Ученики подпадают под одну из форм магической защиты, — начала Констанс менторским тоном. — Вокруг них образуется невидимый щит, отталкивая от места их проживания всех, кто мог бы пожелать нанести им или этому месту вред.

— До сих пор это не особо-то работало, — пробормотала Амелия. — Как насчет Хекети или моей дорогой сестры?

— Хекети Метла была признана защитой как член ВМС, — объяснила Констанс. — А Агату… признали вы.

— У нас с ней нет ничего общего! — в негодовании воскликнула Амелия.

— Защита не различает ее и вас, — продолжила Констанс. — Она действует путем фильтрации биологических и магических профилей. И Агата, как ваша сестра-близнец, была признана такой же, как и вы, и получила разрешение на вход. В этом мы уже убедились на собственном опыте.

— Надо было раньше рассмотреть эти возможности, — пробормотала Амелия, недовольная открывшимися фактами.

— Это не имеет никакого значения, — терпеливо ответила Констанс, и Амелия могла почти физически ощутить раздражение в ее тоне. — Защита реагирует только на поверхностные изменения.

— Да. — Амелия погрузилась в размышления, смутно осознавая, что Констанс говорила что-то еще об уязвимости защиты. Внезапно в памяти кое-что всплыло. — Времени все меньше, — сказала она, прерывая речь заместительницы. — Это то, что сказала ваша тетя.

Констанс подняла брови, демонстрируя удивление и тревогу.

— Что? — переспросила она.

— Вопрос в том, о чем это она, да? — Амелия посмотрела на учительницу зелий. — Констанс, что вы знаете о… как там его? Волдморте?

Ее заместительница моргнула, не совсем понимая, что мисс Кэкл имеет в виду, но спустя пару мгновений сообразила.

— О, вы хотите сказать, Волан-де-Морт! — Амелия поежилась, услышав это странное имя. — Или тот-кого-нельзя-называть, как он наиболее известен, — быстро поправилась Констанс, будто боясь, что их могут подслушать.

— Вот как? — спросила Амелия, получив ответ. — Я никогда не слышала о нем раньше, пока его не упомянула ваша тетя.

Констанс вздохнула и провела рукой по лицу.

— Это волшебник, который мечтал господствовать в магическом мире и мире обычных людей, — начала она. — Он планировал превратить магглов в рабов, и это в лучшем случае. Он считал те магические семьи, которые принимали магглов, предателями крови, которых необходимо уничтожать для блага магического сообщества. Была война. Партизанская война. Много людей погибло, и многие умерли после. Имя этого волшебника стало… почти проклятием. Но потом он был побежден. Шестнадцать лет назад родился мальчик по имени Гарри Поттер.

— Ребенок? — испуганно спросила Амелия.

Констанс невесело улыбнулась.

— Ребенок. Минерва говорит, что он — единственный человек, когда-либо переживший смертельное проклятие. — Глядя, как Амелия судорожно вздохнула, Констанс улыбнулась шире. — Я вижу, вы понимаете.

— Не совсем, — призналась Амелия. — Ребенок, который смог выжить после Авады Кедавры и победить волшебника, применившего это заклятие… это старая магия. Древнейшая магия, — задумчиво сказала директриса, глядя перед собой, а потом ее взгляд вновь сфокусировался на Констанс. — Но этот волшебник, которого нельзя называть вернулся, так что ли?

— Именно так, — неохотно призналась Констанс. — Однако, шестнадцать лет назад мы не пострадали, и нет никаких причин, по которым это может случиться сейчас.

— Это верно, — рассеянно согласилась Амелия. — Но у меня вызывает беспокойство тот факт, что сейчас мы очень уязвимы. — Она вздрогнула и посмотрела на танцующий огонь в камине. — Это заставляет меня задаться вопросом…

— Каким? — спросила Констанс, когда пауза затянулась.

Но прежде чем Амелия смогла ответить, дверь распахнулась, и на пороге появились запыхавшиеся Гризельда Блэквуд и Милдред Хаббл, которая только чудом не растянулась на полу, наступив на свои развязанные шнурки.

— Девочки! — протестующе воскликнула мисс Кэкл, в то время как мисс Хардбрум грозно рявкнула:

— Что все это значит?

— Там кое-кто пришел, мисс Кэкл, — выдохнула Гризельда, в то время как Милдред пыталась распутать свои волосы и шнурки. — Я не знаю, как она попала сюда в этот снегопад, но сейчас она в ужасном состоянии. Мы нашли ее рядом с сараем для метел, когда вышли, чтобы слепить снеговика.

Мисс Кэкл резво вскочила на ноги.

— Кого вы нашли?

Милдред подняла глаза на директрису.

— Я не уверена, мисс Кэкл, но думаю, что это может быть та ученица из школы Пентангл, которую я тогда превратила в курицу, — сказала она извиняющимся тоном. Девочка прикусила губу, а когда снова заговорила, учителям пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее. — Она выглядит более чем ужасно, мисс. Она выглядит почти мертвой.