Чума на все их дома (джен)

Направляясь в крошечную учительскую школы Кэкл, Имоджен Дрилл поежилась. Сильный ветер задувал сквозь незастекленные окна и пробирал ее до костей.

Обычно отсутствие стекол не было проблемой: как правило магия нескольких сотен ведьм, которые обитали в этом старинном здании, могла установить достаточный барьер, чтобы не чувствовать дискомфорта из-за погодных условий. Однако, за последние несколько недель магия слегка ослабла, и не-ведьма Имоджен вскоре обнаружила, что в буквальном смысле слова является самым сильным человеком в замке.

Учительница опять задрожала и поплотнее закуталась в свой флисовый свитер. Не было смысла предлагать разминку, пробежку или тренировку в актовом зале. Вряд ли это пошло бы на пользу тем, кто еще был здоров. Школа Кэкл была охвачена эпидемией, которая даже и не думала в ближайшее время идти на спад.

Имоджен наконец вошла в учительскую, и ее хмурые размышления были прерваны учительницей зельеварения.

— Стоит ли бродить здесь в такой легкой одежде? — Голос Констанс Хардбрум был лишен ее обычной едкости и сохранил лишь малую часть своих железных ноток, а потому Имоджен повернулась к коллеге. Заместительница директрисы всегда была стройной женщиной, но сейчас она была на грани истощения. Ее глаза горели, а щеки окрашивал румянец лихорадки. Она выглядела почти здоровой, но Имоджен знала, что мисс Хардбрум обычно была бледна, и этот румянец выглядел почти как издевательство.

— Как вы думаете, директриса сможет получить помощь? — спросила Имоджен, осознавая, что ее вопрос прозвучал почти как мольба.

Констанс осторожно подняла руки — даже стоградусная температура не могла бы избавить ее от привычных жестов — и плотно сложила их на груди.

— Я не знаю, — ответила она и тут же закашлялась. Имоджен едва удержалась от того, чтобы предложить ей поддержку, прекрасно зная, что коллега будет против и ее лишь возмутит подобный жест.

— Но мы не можем больше ждать, — настаивала она, положив ладони на старую дубовую столешницу и чуть подавшись вперед. — Чего мы ждем? Пока одна или несколько девочек не умрут? А что произойдет со школой потом?

Констанс приподняла одну бровь.

— Школа Кэкл и раньше переживала эпидемии, мисс Дрилл. — Она снова закашлялась и поднесла ко рту слегка дрожащую руку. — Разве вы не заметили? У нас нет тяжело больных, которые находятся на грани смерти.

Имоджен фыркнула.

— Вы видели себя в последнее время, мисс Хардбрум? Честно говоря, меня удивляет даже то, что вы в состоянии сидеть! Вы должны быть в постели!

Констанс покачала головой, и это простое движение показало, как мало у нее сил на самом деле.

— Вы не понимаете. Это не простая болезнь, которую можно вылечить обычным способом. Мы больны, потому что подверглась атаке наша волшебная иммунная система, а не наши физические тела. Именно из-за нашей магии нас бьет лихорадка, а похудание и другие симптомы — это лишь побочный эффект.

Имоджен безвольно рухнула в одно из кресел, игнорируя то, как оно жалобно скрипнуло под ее весом, и посмотрела на коллегу.

— Вы потеряли свою магию? — ошеломленно переспросила она. Кем была Констанс Хардбрум без своей магии? Магия пронизывала все ее существо, начиная от кончиков волос и заканчивая заостренными концами ботинок.

Вместо ответа Констанс подняла руки, и указав ими на Имоджен, произнесла заклинание. Имоджен прекрасно знала, что сейчас будет. Она рефлекторно вздрогнула и могла бы поклясться, что на миг увидела снисходительную улыбку на лице Констанс. Улыбка была насмешливой, Имоджен поняла это сразу. Не сверкнула зеленая вспышка, не появилось искры, не раздался взрыв. Учительница физкультуры осторожно ощупала свою голову, потом грудь, чтобы проверить, что все именно так, как должно быть, не обращая внимание на то, что ухмылка готова вот-вот перерасти в улыбку.

— Магия почти закончилась, — пояснила Констанс, когда Имоджен закончила исследовать себя. — Вы в безопасности. — Она закашлялась в третий раз и Имоджен, вскочив с кресла, шагнула вперед. Констанс, почти лишившаяся своей магии вдруг показалась куда менее грозной.

— Вот-вот, — громко сказала она, беря стакан и направляясь к раковине, расположенной в углу учительской. — Идите в постель, мисс Хардбрум, вы ничего не сможете сейчас сделать. — Имоджен усмехнулась и поставила перед коллегой стакан с водой. — Самое время передать дела магглам.

Когда мисс Хардбрум без лишних слов послушалась, Имоджен пожалела, что не может взять свои последние слова обратно. Она вынуждена была признаться себе, что надеялась на то, что Констанс вступит с ней в спор, и ее тихое молчаливое согласие было столь же неожиданным, как и ужасным. В душе учительницы физкультуры волной поднялся страх, который она вот уже несколько недель пыталась игнорировать. Имоджен устроилась у камина, в удобном кресле мисс Кэкл, молясь, чтобы начальница поскорее вернулась из министерства магии.

* * *

В тайной комнате библиотеки царила тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием и иногда — сухим кашлем. Члены Общества Старинных Книг решили собраться здесь, а не в одной из комнат потому, что здесь не было окон и было хоть незначительно, но теплее, чем наверху, где гулял ледяной ветер, и тут они могли быть все вместе.

— Я так устала от этой болезни, — раздраженно объявила Энид Найтшайд, швырнув книгу, жалобно зашелестевшую страницами, через всю комнату. Точнее, она попыталась бросить ее, но книга, не пролетев и половины пути, упала на пол.

— Если бы я не чувствовала себя так, будто умираю, Энид Найтшайд, я бы непременно рассказала об этом Х-Б, — послышался слабый голос из другого конца комнаты. Когда Общество Старинных Книг только создавалось, Фенелла Фиверфью и Гризельда Блэквуд сразу же объявили себя его почетными членами и немедленно присоединились к нему. — Копии «Магических недугов» из нашей библиотеки почти триста лет!

— Все хорошо, Фенни. Книга не пострадала, — заверила подругу Гризельда и пошатываясь, пошла через всю комнату, чтобы убедиться в этом. — Листы немного помялись, но мы быстро исправим это.

— Не выйдет, — сказала Джадо Велли, откашлявшись и потерев нос.

Энид застонала.

— Пожалуйста, Джадо, не будь загадочной. Что ты подразумеваешь под этим?

— Она хотела сказать, что мы не можем исправить это таким путем. Волшебным, я имею в виду. — Милдред Хаббл опустила взгляд, печально глядя на свои длинные тонкие пальцы. — Смотрите! — Она указала на злополучную книгу и что-то пробормотала. Ее подруги отступили в сторону, по опыту зная, что заклинания Милдред не всегда действуют так, как надо, но сейчас их осторожность оказалась излишней. Ничего не произошло, и Милдред откинулась на старую подушку потрепанного дивана. — Видите? — печально спросила она. — Магия исчезла. Забавно, как это оказывается заметно, даже если разбираешься в ней так же плохо, как и я.

— Вы думаете, мы когда-нибудь получим ее обратно? — спросила Мод Муншайн, глядя на собственные пальцы. — Хотя это место никогда не было чересчур комфортным, но я всегда чувствовала себя… в безопасности здесь. Если мы потеряли всю нашу магию, это место превратится в еще один продуваемый сквозняками, старый замок.

— Все это наводит на мысль, что мистер Хэллоу был не так уж и неправ, когда хотел построить для школы новое, шикарное здание, не так ли? — подала голос Руби Черитри. — Нам нужно центральное отопление. Мисс Дрилл сказала, что у магглов есть такая штука, и ее можно включать и выключать. — В ее голосе слышалась тоска. Как у Милдред и Джадо, ее родители были магглами, и попав сюда, девочка довольно остро ощущала всю нехватку удобств, особенно сейчас.

— Я не думаю, что Х-Б пошла бы на такое, — заметила Милдред. Внезапно в ее голове пронеслась идея, и девочка резко выпрямилась, тихо застонав, когда в голову ударила резкая боль. — Я тут подумала… А что, если Х-Б тоже потеряла свою магию?

Все остальные тут же замолчали. Никто из них особо не любил неумолимую и строгую заместительницу директрисы, но все уважали ее магические силы, даже несмотря на то, что нередко ворчали, услышав новый дисциплинарный указ.

— Должно быть, именно поэтому мисс Кэкл и отправилась в министерство Магии, — сказала Фенелла. — Никто не стал бы беспокоиться, если бы заболела всего пара человек. Они бы просто сказали что-нибудь про наш возраст. Вроде того, что все это естественно, магические колебания для нас вполне обычны и попросили бы подождать, пока… эээ… все не успокоится. — Она усмехнулась, что при тусклом свете свечей выглядело несколько жутковато. — Как вы думаете, кто-то из наших уважаемых учителей когда-либо слышал о гормонах?

— Но почему Министерство? — поинтересовалась Гризельда. — Почему не Гильдия ведьм? Министерство же отмахнется от нее, как от блохи!

— У мисс Кэкл, наверняка, не было выбора, — предположила Руби. — Если бы это было возможно, то поехала бы Х-Б. Вы можете себе представить, что кто-то отмахнется от нее?

Несмотря на свое состояние, девочки рассмеялись, но их улыбки почти сразу же пропали.

— Мисс Кэкл и Х-Б очевидно думают, что все это слишком серьезно для Гильдии ведьм, — сказала Мод со свойственным ей здравым смыслом. — Поэтому она и пошла в Министерство. Чтобы сообщить о произошедшем и попросить помощи. — Она поправила на плечах одеяло, в которое куталась. — Тьма наступает, вы это чувствуете? Что-то не так с нашим миром.

* * *

Амелия Кэкл вышла из канцелярии Министерства. Мир вокруг выглядел серым и блеклым. Плечи директрисы опустились. Визит сюда был просто впечатляюще бесполезным. Министр ясно дал понять, что считает, что она напрасно разводит панику, и больше ничего. Правда, он намекнул на то, что школе Кэкл пора принимать более активное участие в общественной жизни и интересоваться тем, что происходит в волшебном мире, а не вести, как и раньше, свое обособленное существование. Последние слова министр практически прорычал, и Амелия почувствовала, будто находится перед львом. Потом ее быстро и невежливо выставили за дверь, слегка поторопив магическим способом. Сейчас она стояла в холле Министерства, который своим величием и отчуждением показывал все высокомерие прошлых министров. Гладкие поверхности и большие статуи были совершенно чужды мисс Кэкл. Она привыкла к зданиям, которые с гордостью могли похвастаться своим возрастом, даже если выглядели при этом бедно. А здесь кругом был народ. Несмотря на все разглагольствования министра, холл был занят, и Амелия несколько раз моргнула. Ее пугала мысль, что все эти мужчины и женщины были волшебниками и ведьмами, и наверняка более мощными, чем она сама. Плечи директрисы опустились еще ниже, и она в который раз пожалела, что вместо нее не смогла поехать Констанс.

Воспоминание о заместительнице заставило Амелию расправить плечи и вскинуть подбородок. Конечно, она была не самой искусной ведьмой, но Констанс могла дать фору любому из этих надутых колдунов и ведьм, с их прекрасной одеждой и Хогвартским образованием. Мисс Кэкл очень захотелось вернуться обратно, но вопрос оставался нерешенным. Пожилую женщину переполнило отчаяние и она тяжело опустилась на бортик ближайшего фонтана.

«Все пропало, — призналась она себе. — Школа с тысячелетней историей погибнет просто так, из-за вируса. Что бы на это сказала пра-пра… и многие великие люди, такие как бабушка Кэкл?»

Директриса попыталась придумать, как бы мягко сообщить эту новость, когда чья-то тень загородила свет, и ей пришлось поднять глаза, ожидая увидеть какого-то важного чиновника из Министерства магии, который по чистой случайности оказался рядом и которому не было до нее дела. Но вместо этого представшая перед взором Амелии предстал силуэт, который показался ей странно знакомым. Высокий, худой, одетый в черное, темные волосы скручены в тугой пучок…

— Амелия Кэкл, не так ли? — спросила подошедшая женщина, и директриса, словно ошпаренная, вскочила на ноги. Она схватила руку женщины обеими руками, сердечно приветствуя.

— Профессор МакГонагалл! — воскликнула мисс Кэкл, испытав настоящее облегчение, увидев знакомое лицо. — Вы даже не представляете, как я рада видеть вас! Я в абсолютном восторге!

Минерва МакГонагалл была явно поражена таким восторженным приветствием.

— Я вижу, — сказала она, аккуратно отстраняясь от директрисы школы Кэкл. Затем ее глаза, за стеклами очков слегка сузились, а губы плотно сжались. — Все в порядке, мисс Кэкл? Я не помню, что когда-нибудь видела вас здесь прежде.

Амелия улыбнулась.

— Нет. В последний раз мы виделись, когда Констанс была назначена на должность заместительницы директрисы. И это было в школе Кэкл. Вам тогда провели экскурсию… — Мисс Кэкл запнулась, вспомнив, как МакГонагалл была ошеломлена, увидев их старенький замок.

— Это был очень приятный день, — дипломатично ответила профессор МакГонагалл, но от Амелии не укрылось, как она внимательно осмотрела ее с головы до ног, отмечая болезненную худобу.

— Вы были нездоровы? — спросила МакГонагалл, своей прямотой напомнив Амелии что от нее, так же как и от ее племянницы Констанс, ничего не скрыть.

— Совсем немного. — Это был не совсем точный ответ, но это была правда. Болезнь немного отступила, и пока мисс Кэкл чувствовала себя относительно неплохо. С волнением она разглядывала сквозь очки в роговой оправе женщину, стоящую напротив. Минерва МакГонагалл была готова помочь?

Амелия выпрямилась. Важно было то, что МакГонагалл воспринимала ее всерьез, а не как слегка помешанную директрису старой школы (хотя где-то в глубине души, она была уверена, что МакГонагалл, проработав столько лет с Дамблдором, несомненно привыкла к странным и эксцентричным людям).

— Профессор МакГонагалл…

— Минерва, — твердо заявила ведьма. — Мы, в конце концов, коллеги.

Амелия кивнула в знак согласия.

— Хорошо, Минерва. А у нас… Все это так загадочно. В школе Кэкл не все хорошо, как и у Констанс. — Мисс Кэкл опустила глаза на черный блестящий пол, глядя на размытые отражения, танцующие на гладкой поверхности.

— И что же? — поторопила Минерва Амелию, как будто та была студенткой.

— Три недели назад второклассница Милдред Хаббл заболела. Мы думали, что это просто простуда. Милдред никогда не использовала экранирующие амулеты, и я предположила, что это из-за наших сквозняков. — Минерва приподняла бровь, снова напомнив Амелии Констанс. — Мы поместили ее в больничную комнату, которую организовали в подземельях, так как там нет сквозняков, и Констанс отпаивала ее зельями. Но ничего не действовало. Ее температура все поднималась, а потом… Магия девочки исчезла. Она не выздоровела, но почувствовала себя лучше, но не достаточно. Даже сейчас она больше похожа на призрак, тень прошлой Милдред Хаббл…

— Охотно верю. Помнится, Констанс писала что-то такое, — задумчиво сказала Минерва. — Это же та самая девочка, которую Констанс называет «Самой плохой ведьмой в школе»?

Несмотря ни на что, Амелия засмеялась.

— Именно она. У Констанс и Милдред произошло что-то вроде… эээ… столкновения личностей.

— Понимаю. Но это еще не конец, да?

Амелия покачала головой.

— Нет. Милдред была первой. А потом все девочки и сотрудники заразились этой болезнью. И только магглы — мисс Дрилл, мистер Блоссом и миссис Тапиока избежали эпидемии.

— А вы? — спросила Минерва, задумчиво глядя на мисс Кэкл.

Амелия почувствовала, как краска приливает к лицу.

— Не совсем, — ответила она с достоинством. — Я ведьма, просто… не очень сильная, — продолжила директриса после небольшой заминки, остро осознавая, что разговаривает сейчас с одной из самых мощных ведьм в мире. — Тяжесть болезни, кажется, зависит от магических способностей.

— Значит, Констанс серьезно пострадала? — негромко спросила Минерва, и Амелия кивнула.

— Точно. Без Констанс мы уязвимы, профессор. Даже замок становится все более непригодным для проживания. Мы не знаем, сколько еще остаточная магия позволит нам продержаться.

— Выходит, времени все меньше, — задумчиво произнесла Минерва. Ее брови почти сошлись на переносице. — Это не хорошо, Амелия. Я свяжусь с вами. Сейчас я вернусь в Хогвартс и поговорю с мадам Помфри и Северусом. Может быть, мы сможем вам помочь. В то же время, нам, возможно, придется отправить к вам людей, чтобы разведать обстановку. Я не могу думать о том, что вы там больные и беспомощные, тем более сейчас, когда Волан-де-Морт вернулся.

Амелия моргнула.

— Волан-де — что?

Минерва вздохнула.

— Вы когда-нибудь читали новости? — спросила она, достав палочку, наколдовала газету и протянула ее Амелии. — Вот тут. Прочитайте. Покажите это Констанс. И ради Мерлина, будьте осторожны!

Развернувшись, профессор МакГонагалл ушла, оставив Амелию стоять на месте с газетой в руках.

— Не думаю, что нас заинтересует это, — раздраженно пробормотала Амелия, разворачивая газетные листы.

ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА! — кричал заголовок. Под ним был ряд движущихся портретов, и у мисс Кэкл перехватило горло, когда на одной из них она увидела знакомое лицо. Между изображением кричащей в ярости брюнетки, чья фотография была подписана как «Беллатриса Блэк» и фото миниатюрной женщины Алекто Кэрроу, было лицо, которое было знакомо Амелии также, как и ее собственное.

На фотографии красовалась ее сестра-близнец и сущее наказание — Агата Кэкл.

— Я знаю, что многие из вас до сих пор чувствуют себя не очень хорошо, но пришло время вернуться к нормальной жизни. Ведь у нас школа, а не больница!

Слова мисс Кэкл были встречены слабыми смешками, впрочем, достаточно громкими для того, чтобы заглушить слова Энид.

— Ну, и стоило ли нам столько читать? — шепнула она на ухо Мод.

Мод пихнула подругу в ребра и кивком указала на мисс Кэкл. В зале присутствовала только половина школы, и девочка прекрасно понимала, что перешептывающихся будет поймать гораздо легче, чем обычно. Кроме того, судя по взгляду мисс Дрилл, они уже были замечены. Учительница физкультуры страдала от вынужденного безделья, и последнее, чего хотелось Мод — это выполнять «легкие» гимнастические упражнения, которые помогут им «набраться сил». Девочка снова обратила свое внимание на мисс Кэкл, прислушиваясь к заключительной части ее речи, краем глаза глядя на Энид, чтобы убедиться, что она поступила так же.

— Те из вас, кто чувствует себя достаточно хорошо, — то есть, все вы — вернутся к урокам. Так как очень немногие из нас в данный момент могут творить магию, это будут не совсем обычные уроки, но мы сделаем все возможное, чтобы заставить «зелье в наших котлах бурлить красиво»! — Мисс Кэкл сделала паузу и улыбнулась. Ученицы заулыбались в ответ, хотя и немного неохотно. Некоторые из них уже чувствовали себя достаточно хорошо, а потому наслаждались передышкой от уроков. — На этом у меня все. Можете идти в свои комнаты и помните, что в это нелегкое время нужно работать слаженно и помогать друг другу. И, возможно, не пользуясь магией, вы сможете обнаружить у себя некоторые скрытые таланты. — Директриса снова замолчала, а потом, обернувшись, напомнила мисс Бэт, что пора начать играть.

— Я по утрам ненавижу жизнерадостных людей, — проворчала Энид, в то время как мисс Бэт начала наигрывать школьный гимн, а девочки запели. — А особенно мисс Кэкл. Честно говоря, она даже не выглядит больной, будто с ней, и правда, все в порядке, и все действительно возвращается к нормальной жизни.

— О, прекрати жаловаться, Энид, — упрекнула ее Джадо. — Я думаю, мисс Кэкл права. Это будет даже полезно — немного пожить без магии.

— Ну, конечно, — огрызнулась Энид, и вскинув голову, пошла в комнату, которую временно использовали как класс зельеварения. Ходили слухи, что мисс Хардбрум отказалась пускать тех, кто болен, в свою любимую лабораторию зелий, пока их магические навыки не будут восстановлены.

— Что это с ней? — спросила Руби у Мод и Джадо, кивнув на удаляющуюся Энид. — Она ворчит вот уже несколько недель!

— Моя мама сказала бы, что она не очень хорошая пациентка, — ответила Джадо, чья мать была врачом. Она взяла подруг под руки и повела их к дверям класса. — Пошли, а то опоздаем. И хоть бедной Милли сейчас нет, держу пари, что Х-Б по-прежнему будет наблюдать за нами, а я не думаю, что смогу сейчас вынести одно из ее взысканий.

Руби рассмеялась, но Мод осталась мрачной, и молча позволила подругам отвести ее в класс. Она беспокоилась о Милдред, которую последние ночи мучили кошмары, что вызвало новую вспышку температуры. Кроме того, Мод догадывалась о том, чего Энид не сказала Джадо, и ее сердце сжалось. Они были вполне счастливы в школе Кэкл, которая держалась особняком от волшебного мира, и ей страшно было думать о том, что его политика наконец стала просачиваться в их замок, подобно ветру и дождю.

«Интересно, читает ли Энид газеты? — с беспокойством думала Мод, занимая свое место рядом с местом Милдред, которое сейчас напоминало зияющую дыру. — Она знает, что происходит?» Мод не была снобом, помешанным на чистоте крови, как Этель, но тем не менее…

Ее мрачные размышления были прерваны открывающейся дверью, и все мысли об Энид вылетели из головы. У Мод отвисла челюсть, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы придать своему лицу нейтральное выражение. В класс вошла мисс Дрилл, которая катила перед собой инвалидное кресло, в котором сидела мисс Хардбрум.

— Перестаньте таращиться, девочки, — скомандовала учительница зельеварения. Этот тихий шепот был лишь тенью ее прежнего голоса. — Я могу заболеть так же, как и любая из вас, хоть иногда этого и не скажешь. Спасибо, мисс Дрилл.

Мод моргнула, наблюдая, как мисс Дрилл начала что-то говорить, но мисс Хардбрум махнула рукой.

— Благодарю вас, мисс Дрилл, — повторила она так решительно, как только могла. Учительница физкультуры пожала плечами и вышла из класса, без сомнения, спеша на свой собственный урок.

Мисс Хардбрум внимательно осмотрела класс.

— Ммм, сегодня наш урок не может являться ярким примером посещаемости, — заметила она. Сидя за учительским столом, мисс Хардбрум выглядела почти как обычно, хотя шепот, которым она говорила, выдавал ее. Шептать было не в привычках учительницы зельеварения. Ее взгляд остановился на Мод.

— Мод Муншайн, я так понимаю, твоя подруга не сможет присоединиться к вам сегодня.

— Нет, мисс, — тихо ответила Мод. — Мисс Бэт сказала ей оставаться в постели. Ее температура снова поднялась.

— Да уж, у Милдред, пожалуй, самая тяжелая лихорадка в школе, — прошептала мисс Хардбрум. — Я полагаю, что и остальные не пришедшие по-прежнему страдают от болезни?

— Мы тоже все еще страдаем, — услышала Мод за спиной тихий голос Энид. У нее зачесались руки: сейчас она мечтала отвесить Энид смачную оплеуху.

— Этель тоже сильно больна, мисс, — сказала Друзилла из другого конца классной комнаты. — Прошлой ночью ее трижды вырвало. И меня тоже! — Она бросила торжествующий взгляд в сторону Мод, и та закатила глаза.

«Неужели мы сейчас будем конкурировать в симптомах?» — устало подумала она, и почти развеселилась, когда мисс Хардбрум сухо сказала:

— Благодарю тебя, Друзилла. Но я все же уверена, что не все жаждут слышать об этом.

— Мисс, почему мы здесь? — осмелев, спросила Энид. Возможно, к столь опрометчивому поступку ее подтолкнула видимая слабость их неукротимой учительницы зельеварения. — Какой в этом смысл, если мы не сможем выполнять реальные задания?

Мисс Хардбрум пронзила ее своим обычным, ледяным взглядом.

— Вот как, Энид Найтшайд? Но ты ведь можешь раздать всем лежащие на столе книги? — ядовито спросила она, а затем обратила взор на класс в целом. Повысив голос настолько, насколько могла, учительница обратилась к девочкам: — В следующем году вы будете получать свой юношеский ведьмовской сертификат, и ваша болезнь не помешает вам сейчас прочитать о зельях, которые потребуются для подготовки к этому.

Класс застонал, и на этот раз Мод присоединилась к остальным. «Расширенный курс зельеварения» был наиболее ненавистным учебником у третьеклассниц, потому что, как однажды скорбно заметила Милдред, он был очень толстый, и в нем почти не было картинок.

— Потише, пожалуйста, — строго сказала мисс Хардбрум. она выглянула в окно, оценив осеннюю погоду на улице. — Помнится, мисс Дрилл хотела устроить для тех, кто пошел на поправку тренировку. Может быть, вы предпочтете это?

В классе сразу же повисла тишина, нарушаемая лишь шагами Энид, которая раздавала книги, с гораздо большим шумом, чем можно было ожидать. Когда очередь дошла до Мод, Энид просто швырнула ей книгу, несмотря на близость мисс Хардбрум.

— Энид! Соберись, ладно? — протестующе прошептала Мод.

— Заткнись, — прошипела в ответ Энид, и пошла дальше. Мод закусила губу, пытаясь подавить слезы, которые навернулись на глаза. Что с творилось с Энид? Мод могла понять, что их обычно озорная подруга ненавидела всяческие неудобства, болезни и прочее, но честно сказать, Энид была одной из счастливчиков. Ее лихорадило в течение четырех дней, в отличие от Мод, которой было плохо десять дней, Этель, которая не вставала с постели вот уже две недели или Милдред, которая болела почти месяц.

Мод потянулась к учебнику, рассеянно перелистывая страницы, ища указанную мисс Хардбрум. Что это было? Неужели Энид так расстраивало ее быстрое выздоровление? И если да, то почему?

Буквы плясали перед глазами, так как Мод пыталась читать и думать одновременно. Теперь, задумавшись обо всем, она поняла, что настроение Энид было отвратительным с тех пор, как они вернулись в школу после новогодних каникул. До этого все было в порядке, Мод была в этом уверена. Так что же изменилось?

Девочка вспомнила свои каникулы и родителей. Семья Муншайн принадлежала к древнему чистокровному роду, хоть и не была особо известной или богатой. Мод припомнила, как ее родители кое-что взволнованно обсуждали, думая, что дочь их не слышит. Они хотели забрать Мод из школы Кэкл, говоря что-то про то, что школа слишком дружелюбна в отношении магглов, а сейчас это небезопасно. Мод случайно подслушала этот разговор, но была слишком смущена, чтобы ворваться и потребовать объяснений, но сейчас, вспомнив все это, она начала замечать, что после праздников начали происходить странные вещи, которые постепенно начинали складываться в общую картину. Нервозность ее матери, затравленный взгляд отца. В день, когда они отправились за покупками в Косой переулок, который был непривычно пуст, беспокойство мамы ощущалось гораздо сильнее. Она отказывалась присесть передохнуть или зайти в тот, или иной магазин, как обычно делала. Мод давно заметила, что ходить по магазинам, было одним из любимых занятий ее матери. Может, нечто подобное случилось и с Энид? Или… еще хуже?

— Мод, ты закончила? — устало спросила мисс Хардбрум, и Мод подскочила, мигом выходя из состояния задумчивости.

— Нет, мисс, — неохотно призналась она, виновато опустив взгляд вниз и морщась, ожидая, когда на нее обрушится гнев учительницы.

Вместо этого мисс Хардбрум вздохнула.

— Просто делай то, что можешь, пока не прозвенит звонок.

— Да, мисс. — Мод немедленно вернулась к чтению и попыталась сосредоточиться, не веря в эту неслыханную снисходительность.

«Все действительно изменилось», — мимолетно подумала она, прежде чем заставить себя разбираться в тонкостях состава бодрствующего зелья.

* * *

Колокол только что возвестил о наступлении обеденного перерыва и Амелия сидела в своем кабинете, с тоской глядя на тарелку с чизкейком, которую принесла ей миссис Тапиока. Он выглядел очень аппетитно, как и все сладости, которые готовила повариха. Корочка была золотистой, а тесто рассыпчатым, как Амелии и нравилось. Даже не попробовав, она знала, что чизкейк будет невероятно вкусным, но сейчас директриса всерьез подумывала отдать его кошке, которая притаилась на шкафу, стоящем позади нее. Амелия не могла отделаться от мысли, что нехорошо будет наслаждаться вкусной выпечкой в то время, когда ее ученицы и сотрудники до сих пор переживают последствия магической эпидемии, а в волшебном мире казалось, начинается какой-то апокалипсис. Директриса оттолкнула тарелку с чизкейком подальше и надулась, почти как ребенок, лишенный удовольствия. Это было просто несправедливо! Что они сделали, чтобы заслужить это? Школа Кэкл всегда старалась держаться в стороне, всячески избегая споров и конфликтных ситуаций. Да, с появлением Милдред Хаббл это стало гораздо сложнее, но даже Милдред с ее беспечностью, не могла быть ответственна за свое нынешнее положение. Мало того, Милдред была первой, кто пострадал.

— Мы попали под прицел, — пробормотала Амелия, рассеянно перебирая бумаги на столе. — И держу пари, что моя милая сестра каким-то образом приложила к этому руку.

Эта мысль напомнила директрисе о газете, которую дала ей Минерва МакГонагалл, и Амелия слегка смущенно извлекла ее из нижнего ящика стола, куда затолкала сразу же, как только вернулась из Лондона. На тот момент проблем, доставляемых эпидемией было более чем достаточно, и директрисе не хотелось нагружать мозг еще и проблемами остального магического мира.

Звук перепалки в коридоре заставил Амелию оторваться от газеты. Директриса положила ее на стол и вздохнула, услышав, как Имоджен сказала что-то похожее на «упрямая!»

«Нетрудно догадаться, к кому она обращается», — подумала Амелия, опираясь ладонями о столешницу и поднимаясь на ноги. Открыв дверь, она увидела то, что ожидала. Констанс сидела в своем инвалидном кресле и была крайне бледна, но ее поза была максимально прямой и неприступной, что крайне раздражало Имоджен, которая утверждала, что коллеге надо закругляться и возвращаться в свою комнату.

— Я не привыкла увиливать от своих обязанностей, мисс Дрилл, как бы себя ни чувствовала, — услышала директриса надменный голос Констанс. — Мы вернулись к нормальной жизни, или к ее подобию, поэтому вполне естественно, что я вернусь к своей обычной работе.

— Это не совсем обычная жизнь, Констанс, — сказала Амелия присоединяясь к ним и отмечая, как губы ее заместительницы вытянулись в тонкую линию, а Имоджен закатывает глаза. Говоря откровенно, вмешательство в споры директрисы требовалось ее коллегам гораздо чаще, чем ученицам.

Констанс наградила мисс Кэкл взглядом, который Руби Черитри, наверное, озвучила как «ну еще бы!»

— Конечно, директриса. Уверяю вас, я вполне осознаю, что больна. Однако, как я уже не раз говорила мисс Дрилл, нам плохо не физически. Привыкнуть к жизни без магии будет, конечно, сложно, но вполне возможно, а потому я была бы очень признательна, если она, вы и Давина прекратите эти бессмысленные уговоры!

— Констанс… — снова попыталась Амелия.

— Оставьте это, мисс Кэкл, — прошипела мисс Хардбрум, сердито глядя сначала на нее, а потом на мисс Дрилл. — Я в порядке. Если мне понадобится помощь, я ее попрошу. Сейчас же мне необходимо разобрать груду безнадежно плохих эссе, которые, я уверена, оставили для меня третьеклассницы!

Имоджен взглянула на директрису, и Амелия пожала плечами.

— Будьте любезны, мисс Дрилл, — сказала она бесцветным голосом, — пропустите ее. Я полагаю, что если мисс Хардбрум хочет вернуться к работе, то не стоит ей запрещать. — Сказав это, директриса развернулась на каблуках и вернулась в свой кабинет, хлопнув дверью. К боли и беспокойству теперь примешивался гнев. Как смеет Констанс говорить с ней так, будто она непослушный ребенок, а не начальница и ее единственный друг? Она просто не заслужила этого!

Основательно раздраженная, Амелия села в свое кресло и посмотрела на чизкейк, который еще недавно планировала скормить кошке. Ее глаза сузились и лицо стало решительным. Директриса придвинула тарелку к себе, внимательно изучила ее содержимое и взяв вилку, проткнула пирог, слыша, как нержавеющая сталь царапает фарфоровое дно. Подцепив вилкой кусочек, Амелия отправила его в рот. Закрыв глаза, она наслаждалась его вкусом и свежестью, послав все проблемы к черту.

* * *

Атмосфера в учительской была напряженной. Констанс сидела за своим столом, с особой свирепостью делая пометки в работах учениц. Имоджен сидела в мягком кресле, лениво подбрасывая бейсбольный мяч, не обращая внимания на то, как равномерные звуки удара мяча о ладонь раздражают коллегу. Мисс Бэт, естественно, удалилась в шкаф. Видимо, она верила, что дверца шкафа в сочетании с тихим пением, могут оградить ее от проблем.

Царящую тишину сейчас нарушали только скрип пера, стук мяча и негромкое бормотание Давины. Имоджен наблюдала, как лицо Констанс становится все более раздраженным, но обнаружила, что на этот раз ей было все равно.

В конце концов Констанс сделала глубокий вдох и повернулась к Имоджен лицом.

— Мисс Дрилл, я была бы очень признательна, если…

— Откровенно говоря, мисс Хардбрум, мне плевать на то, что вызовет вашу признательность, — ответила Имоджен тоном, который мог бы принадлежать и самой Констанс. — Вы были непростительно грубы!

— Это не ваше дело, — отрезала Констанс, быстро отвернувшись. Пожалуй, слишком быстро, и вернулась к проверке работ.

— Я не люблю напоминать, но я являюсь членом преподавательского состава так же, как и вы, — рявкнула Имоджен. — Вы не имели права говорить такое мне или мисс Кэкл, особенно когда мы просто проявляли заботу. Или пытались! — Констанс не ответила. Имоджен тяжело вздохнула. — Ну что же, это ваш выбор. — Она встала с кресла, подошла к шкафу и слегка постучала в дверцу. — Давина, это я. Выходите. Мы можем спуститься на кухню, и миссис Тапиока приготовит нам осенний фруктовый салат.

Из-за дверцы робко выглянула седая голова Давины.

— С ароматизированным кремом? — спросила она с надеждой в больших серых глазах, поблескивающих за стеклами очков.

Имоджен расслабилась и улыбнулась. Давина никогда не изменится.

— Мы могли бы попросить. — Она взглянула на заместительницу директрисы, и ее тон снова стал холодным. — Мисс Хардбрум желает, чтобы ее оставили в покое.

Мисс Дрилл и мисс Бэт вышли из учительской, оставив Констанс одну.

Проходили дни. Жертвы эпидемии стали потихоньку восстанавливать свои физические силы, хотя их магические способности так и оставались в состоянии неопределенности. Ухудшая положение, температура на улице начала резко падать. Осень уступила место ранней зиме, но даже ветер и мороз на улице не могли конкурировать с ледяной атмосферой внутри самого замка.

Эта атмосфера ощущалась от кабинета мисс Кэкл, в котором директриса и ее заместительница были подчеркнуто вежливы друг с другом, до ученического крыла.

Старшие ученицы в свободное от учебы время бросались непростительными заклинаниями, уверенные в том, что отсутствие магии гарантирует, что никто не пострадает. По сути, они только делали вид, что применяют такую магию, но вскоре это передалось даже самым младшим ученицам, которые охотно брали с них пример.

* * *

— Вы должны что-то сделать, мисс Кэкл, — говорила мисс Дрилл, спустя десять дней после своего спора с мисс Хардбрум. Послеобеденный перерыв закончился, и теперь девочки должны были находиться в своих комнатах, готовясь ко второй половине занятий. — Девочки ругаются между собой, и их становится совершенно невозможно учить!

Мисс Кэкл внимательно посмотрела на коллегу поверх очков.

— Это девочки-подростки, Имоджен, и большинство из них до сих пор ощущают последствия эпидемии.

— О, эта эпидемия!

Амелия поправила очки на носу.

— Да, эпидемия. Мы не можем сбрасывать со счетов ее влияние просто потому, что вы или я были достаточно удачливы, чтобы более-менее избежать ее, — Имоджен плюхнулась на ближайший стул и скрестила руки на груди. Амелия едва подавила улыбку: сейчас Имоджен выглядела ненамного старше своих учениц. — Дайте им время, — посоветовала директриса.

Этот совет оказался ошибочным. Имоджен вскочила со стула и принялась энергично расхаживать по комнате. Амелия вздрогнула, когда молодая женщина прошлась по коврику, сохранившемуся еще от пра-пра-пра-прабабушки Кэкл — одному из немногих предметов, сохранившихся в замке еще с тех времен.

— Время? Мисс Кэкл, вы должны благодарить свою счастливую звезду за то, что из-за эпидемии ушла магия! Если бы вы слышали те вещи, которые девочки говорят друг другу! — мисс Дрилл поежилась. — В их голосах настоящая мстительность, и это пугает меня, директриса! — она склонилась над столом, практически вторгнувшись в личное пространство Амелии. — Положа руку на сердце, я не удивлюсь, если после того, как все войдет в норму, произойдет трагедия! Я слышала проклятие, которым Фенелла бросила вчера в Гризельду — и это было сделано далеко не шуткой. Фенелла и Гризельда! — у Имоджен перехватило дыхание и она не смогла продолжать.

Амелия положила локти на стол, сцепила пальцы и нахмурилась. Подростковые гормоны — это одно, но мысль о том, что Фенелла Фиверфью и Гризельда Блэквуд настолько рассорились, была просто невероятной, и указывала на наличие нечто большего, чем последствия болезни, даже если предположить, что болезнь не совсем обычная. Директриса взглянула на учительницу физкультуры — учительницу, которую ученицы принимали за свою — и изучила ее светлые волосы и встревоженные зеленые глаза.

— Кто еще? — спросила она. Мысли Амелии переключились на другую группу учениц — компанию Милдред Хабббл. — Как насчет третьеклассниц?

Видимо, Имоджен почувствовала облегчение от того, что ее слова были приняты всерьез и снова плюхнулась на жесткий деревянный стул, стоящий напротив стола, который поставила туда мисс Хардбрум, для приема провинившихся учениц.

— Милдред и Мод общаются по-прежнему, — начала она. — Так же, как Руби и Джадо. С Этель тоже, слава богу, все в порядке. А вот Энид…

— Ходит с Друзиллой Пэддок, — тихо вставила Амелия, припомнив поведение учениц.

— И делают все возможное, чтобы превратить других в непримиримых врагов, — вздохнув, подтвердила мисс Дрилл. Она оперлась локтем о стол, уныло опустила подбородок на ладонь и уныло уставилась в окно, позади Амелии.

Директриса заерзала на своем месте, виновато осознавая, что девочки не единственные, кто переругался между собой.

— Мы ничего не сможем поделать с девочками, мисс Дрилл, — мягко сказала она. — Тем более, что сами недалеко ушли от них.

Имоджен мгновенно напряглась.

— Если вы имеете в виду Констанс Хардбрум…

— Именно так.

Имоджен громко выдохнула, заставив гору бумаг на столе мисс Кэкл зашелестеть.

— Она должна извиниться перед вами, — многозначительно сказала она. — Мы не заслужили подобной грубости.

Амелия положила руки на стол и изучила их. Они были чуть полноватыми, с короткими пальцами и на них все чаще появлялись пигментные пятна, но директриса знала, на что они способны. Неважно, как это выглядело для других, но Амелия знала, что бразды правления в школе Кэкл по-прежнему находятся в этих самых руках, а не в руках ее заместительницы. И хотя Констанс давно уже оставила свою коляску, она все еще оставалась очень слабой.

Мисс Кэкл вскинула голову, приняв решение: пришла пора разбить этот глупый лед, возникший между ее сотрудниками.

— Имоджен, пожалуйста, найдите Констанс и попросите ее прийти ко мне. Скоро ужин, и я хотела бы, чтобы в этот раз она нормально поела. Кроме того, лучше привести наши собственные отношения в порядок, прежде чем мы сможем сделать что-то с девочками.

Имоджен закатила глаза, несомненно предвидя язвительный ответ на просьбу Амелии, но мисс Кэкл отметила, как беспокойство слегка отпустило молодую женщину, когда она покидала комнату. Было ясно, что Имоджен испытывает некоторое облегчение от того, что начали приниматься какие-то меры.

Директриса почувствовала, как ее сердце забилось быстрее, и достала пачку нераспечатанных писем, пришедших сегодня утром. Ей нужно было заняться чем-то полезным, прежде чем столкнуться со своей строгой и жесткой заместительницей. Вскрывая верхний конверт, Амелия начала напевать. Возможно теперь, когда она сделала первый шаг, все наконец, пойдет как надо.

* * *

В это самое время Сибил Хэллоу бежала по извилистым школьным коридорам, а по ее лицу безостановочно текли слезы. Не то, чтобы кто-то уделял ей много внимания: пробыв в школе неделю, она стала известной, как первоклассница, которая не могла пролететь на метле, чтобы не потерять шляпу. Сейчас ничего не изменилось, но второклассница чувствовала, что на этот раз у нее была веская причина для слез. Сибил бежала к единственному человеку, который в независимости от усталости или раздражения, проявлял к ней доброту. Внезапно одна из дверей комнат третьеклассниц резко распахнулась, заставив девочку отпрыгнуть в сторону, и хлопнула о стену, привлекая внимание остальных девочек, которые готовились к ужину.

— Это снова наша плакса, — сказала Друзилла, протирая свои бледно-голубые глаза. Стоящая рядом с ней Энид хихикнула.

Сибил проигнорировала их, глядя на Милдред и Мод, которые вышли к ней из другой комнаты. Увидев жалость в их глазах, она снова всхлипнула.

— Что случилось на этот раз, Сиб? — быстро спросила Мод, приглашая войти внутрь.

Милдред похлопала младшую девочку по плечу.

— Это не может быть так ужасно, — сочувственно заметила она.

— Вы ничего не понимаете, — простонала Сибил, протягивая Милдред письмо с монограммой семейства Хэллоу. — Просто прочитай!

Милдред обменялась быстрым взглядом с Мод, прежде чем взять письмо и быстро пробежаться по написанным строчкам. Дочитав до конца, она вернула письмо Сибил, но была слишком удивлена, чтобы что-то сказать.

— Видишь? — спросила Сибил, и снова зарыдала.

Мод дернула Милдред за руку.

— Что там? — спросила она. — Что там такое, Милли?

— Мистер Хэллоу пишет, что заберет Сибил и Этель из школы, — ответила Милдред. — Он не думает, что школа Кэкл — это идеальное место для… Как там было? «Чистокровных ведьм с безупречной родословной, у которых должно быть блестящее будущее», — процитировала она.

Мод сморщила нос.

— Какой ужасный сноб!

Сибил села на стол, поставила ноги на стул, опустила локти на колени, а подбородок на руки.

— Такой уж у нас папочка, — мрачно сказала она. — Но это еще не самое худшее. — она подняла голову и уставилась на двух старших девочек. Все ее лицо выражало трагедию. — Он хочет, чтобы у нас была гувернантка! Одна гувернантка на двоих! Можете себе представить что-то более худшее, чем постоянно сидеть дома и делать уроки вместе с Этель! — и Сибил снова заревела.

— А разве Этель не слишком больна, чтобы куда-то ехать? — резко спросила Милдред. — Друзилла вечно говорит о том, что ее рвет.

Сибил издала что-то среднее между смехом и плачем, и фыркнула:

— Этель никогда не была больна, — заявила она, поразив старших товарищей. — Если она и заболела, то намеренно, а не случайно. На самом деле, — Сибил сделала небольшую паузу, — я не удивлюсь, если это все сделала Этель!

Мод вскинула брови так, что они исчезли под ее густой челкой.

— Эпидемию?

— Не-е-е, — прорыдала Сибил. — Написала папе и попросила, чтобы он забрал нас домой. Как еще он узнал бы о том, что тут творится в последнее время? Вы же помните, что мисс Кэкл сказала нам, чтобы мы не паниковали.

Милдред и Мод переглянулись.

— О, нет, — выдохнула Мод, вызвав недоуменный взгляд младшей девочки. Милдред же все прекрасно поняла.

— Твой отец — глава Совета Попечителей, — напомнила она Сибил.

Сибил переводила взгляд с одной девочки на другую, а потом снова заплакала. Но сейчас ее плач был иным: это были не громкие, сердитые, детские слезы, а тихое горе взрослого человека, который вынужден принимать изменения.

— Она сделала это, — пробормотала второклассница, прежде чем поднять заплаканные глаза на обеспокоенных подруг. — Этель, желая того или нет, дала ход тому, что никто из нас не в силах будет остановить!

* * *

Закончив свое дежурство в большом зале, мисс Хардбрум медленно пошла в свое убежище в лаборатории зелий, тяжело опираясь на трости, которые сделал для нее школьный смотритель Фрэнк Блоссом. Использовать трости Фрэнка было очень утомительно, так как одна из них была на добрых два дюйма короче другой, что заставляло Констанс вечно думать о том, чтобы сохранить равновесие, но все же это было лучше, чем сидеть в коляске. К тому же, таким образом она могла избежать того, чтобы просить помощи у коллег.

Сейчас, войдя в лабораторию зелий и закрыв за собой дверь, Констанс издала вздох облегчения и на секунду прикрыла глаза. Затем она снова открыла их, так как не желала признавать собственную слабость, даже когда была наедине с собой. Констанс сцепила зубы и пройдя через класс, опустилась на свой стул. Она потянулась к банке, стоящей перед ней, чтобы принять очередную порцию зелья, прежде чем очнуться и оттолкнуть ее в сторону. До сих пор зелье не работало, и Констанс не думала, что сейчас оно вдруг станет эффективным. Кроме того, у нее было подозрение, что зелье действовало лишь на людей, обладающих магическим даром, а сейчас Констанс с трудом могла бы назвать себя ведьмой. Она вспомнила недавнюю ссору с учительницей физкультуры и мысленно поморщилась, когда память подкинула ей все снисходительные замечания, колкости и ехидства, направленные на коллегу. Имоджен терпела довольно долго, и было неудивительно, что она наконец-то взорвалась, встряв в их ссору с Амелией.

Констанс печально подумала, что ей пришлось заплатить за это. Она всегда гордилась своей способностью обходиться без одобрения других людей, но в последние десять дней это стало напрягать. Констанс не понимала, как сильно нуждалась в нежной улыбке Амелии или ее заботе, пока это все не сменилось строгой формальностью. А когда директриса использовала ее неофициальное имя, это напоминало о том, что она была для мисс Кэкл гораздо больше, чем коллега. Но сейчас уже ничего нельзя было изменить. Как она сама сказала Милдред за год до этого, она знала только одну мелодию, и не могла танцевать под другую. И если ее магия не вернется…

Стук в дверь выдернул Констанс из ее мрачных мыслей, и подняв голову, она увидела Имоджен Дрилл, которая осторожно заглядывала в лабораторию. Их взгляды встретились, но они обе молчали. В конце концов Констанс нарушила молчание.

— Вы что-то хотели, мисс Дрилл?

— Можно войти?

Констанс закатила глаза:

— Если вы способны переступать ногами, то я уверена, что можете.

Имоджен выглядела смущенной:

— Что? — спросила она.

— Ничего, — устало ответила Констанс. — Пожалуйста, входите.

Имоджен быстро вошла. Дверь за ней захлопнулась и Констанс вздрогнула от громкого звука. Она смотрела, как Имоджен идет к ней через класс и останавливается напротив стола.

Повисло неловкое молчание.

— Мисс Кэкл хочет, чтобы вы пришли к ней, — резко сказала Имоджен.

Констанс приподняла бровь:

— Сейчас?

Настала очередь Имоджен закатить глаза:

— Конечно, сейчас!

Обе женщины сверлили друг друга недовольным взглядом: полярные противоположности, которые всегда будут отталкиваться. Наконец Констанс вздохнула Этот неожиданный вызовов обеспокоил ее больше, чем ей хотелось бы.

— Что-то случилось? — спросила она, медленно поднимаясь на ноги.

Реакция на этот вопрос была довольно странной.

— Просто нужно поговорить, — ответила Имоджен, чуть улыбнувшись, и развернувшись, вышла из класса, на этот раз мягко прикрыв за собой дверь.

Констанс нахмурилась, отмечая, как ее сердцебиение учащается. Это могло быть и не так просто. Даже с Амелией все было не так просто.

* * *

Когда Констанс дошла до кабинета мисс Кэкл, ее ноги дрожали от напряжения, заставляя идти гораздо медленнее. Она решительно постучала в дверь и сразу же открыла ее, прежде чем Амелия успела что-то сказать.

— Мисс Кэкл, — начала Констанс, — я… — она замолчала, глядя на пустое выражение лица своей начальницы, и все ее опасения тут же вернулись. Констанс заставила себя выпрямиться. — Что произошло?

— Констанс, — сказала Амелия, и страх, скручивающий Констанс изнутри, немного отпустил. — Я сожалею. Я послала за вами, чтобы мы могли… эээ… вместе поужинать и… эээ… поставить наконец, точку в ссоре, произошедшей на прошлой неделе, но…

— Но что, мисс Кэкл?

Амелия подняла голову и беспокойство снова вернулось к Констанс, когда она разглядела лицо директрисы. Амелия выглядела… шокированной, и возможно, испуганной. Учительница зельеварения сжала кулаки, так что ногти впились в кожу. Этот легкий дискомфорт позволял ей сохранять внимательность и быть более сосредоточенной.

— Крепитесь, моя дорогая, — предупредила Амелия, глядя поверх очков на расплывающуюся перед глазами фигуру Констанс. — Мы столкнулись с тем, что наши девочки назвали бы двойным ударом.

Констанс подавила желание резко поторопить Амелию, которая очень любила затягивать объяснения.

— И? — многозначительно спросила она.

В ответ Амелия подтолкнула к заместительнице бумаги, аккуратно скрепленные скрепкой. На первой странице стоял вензель семейства Хэллоу, а на другой штамп Попечительского совета. Констанс быстро пробежалась глазами по строчкам, а затем вернула бумаги Амелии с такой осторожностью, будто это было опасное устройство, которое могло взорваться в любую минуту.

— Я вижу, — сдержанно сказала она.

Амелия сняла очки и рассеянно опустила их на стол. Констанс отметила это отточенное годами движение: Амелия потом наверняка будет спрашивать, куда дела столь необходимую ей вещь.

— Скажите что-нибудь, — умоляюще попросила директриса, чья нервозность сейчас прямо-таки бросалась в глаза.

— Сказать что, мисс Кэкл? — сорвалась Констанс. — У меня нет ничего, что я могла бы сказать, — она пристально посмотрела на аккуратные бумаги. — Они все связаны и мы ничего не сможем с этим поделать! — Заканчивая, Констанс поняла, что ее голос слегка дрожит, и взгляд Амелии дал понять, что это не осталось незамеченным.

— То, что мистер Хэллоу заберет своих дочерей, на самом деле не будет огромной проблемой, — задумчиво сказала директриса. — Однако его положение в Попечительском Совете делает это проблемным. Они как овцы: следуют туда, куда идет их пастух. — Амелия плотно сжала губы, что свидетельствовало о сильном переживании.

Констанс шмыгнула носом.

— Да, не у всех из них есть разум, — неодобрительно сказала она. — Очевидно, в школе произошла утечка информации об эпидемии, и прежде чем она окончательно пройдет, многих студенток заберут домой.

— Лично мне бы хотелось увидеть Этель Хэллоу, — твердо заявила мисс Кэкл. — Она, может быть, и лучшая ученица в школе, но держу пари, что именно эта девочка стала источником утечки информации. Я уверена, что ее намерения не были злыми, — продолжила директриса, не обращая внимания на протесты Констанс, — но скорее всего это она написала отцу и рассказала ему обо всем, невзирая на запрет!

Констанс вздохнула.

— В любом случае, дело сделано, и назад уже ничего не вернуть. Настоящая проблема состоит в том, — и она указала на бумаги, которые успела вернуть директрисе, — как нам пройти инспекцию мистрис Метлы, в то время, как мы все практически лишены магии?

Третьеклассницы сидели в кабинете, ожидая прихода мисс Хардбрум. Милдред Хаббл, которой стало немного лучше, сидела за своей партой. Ее голова лежала на руках, а длинные косы свисали вниз, не доставая до пола всего нескольких сантиметров. Сейчас девочка находилась на грани сна и бодрствования и была убеждена, что приснившийся ей праздник вовсе не сон. Поэтому, когда раздался тихий, зловеще нежный голос, она отреагировала соответственно.

— Ты решила немного поспать? — спросил голос.

— Хм-мм, — пробормотала Милли, стараясь поглубже закопаться в несуществующую подушку.

— Возможно, мне стоит принести тебе подушку и одеяло, чтобы тебе было удобнее? — продолжил голос, приобретая стальные нотки, которые должны были послужить предупреждением.

— Хммм… — довольно согласилась Милдред, блаженно предвкушая еще несколько часов сна.

— Ох, ради бога! Милдред Хаббл, открой глаза сию же секунду!

Милдред быстро открыла глаза и выпрямилась. Должно быть, сто стороны это выглядело несколько комично, так как с задней парты послышались смешки.

— Мисс Хардбрум! — выдохнула она, пытаясь собрать остатки смекалки. Ее учительница зелий стояла рядом, для поддержки опираясь на стол.

— Поздравляю с констатацией очевидных вещей, Милдред. Да, это я. Не стоит так удивляться. В конце концов, сейчас учебное время, хотя ты, похоже, об этом забыла. — Взгляд учительницы был крайне сердитым, и Милдред заметно поникла.

— Простите, мисс, — пробормотала она, гадая, какое наказание ей назначат на этот раз. Милдред знала, что, благодаря ей, в школе появилось несколько новых наказаний, и была уверена, что и сейчас будет что-то из этой области. Слыхано ли, чтобы кто-то уснул на уроке мисс Хардбрум? По крайней мере, сейчас наказание точно не будет связано с магией, рассудила Милдред, с трепетом ожидая приговора учительницы. Что это будет? Глупые строчки, задержание или, может, ее отправят драить полы… Внезапно глаза девочки раскрылись, а на лице появилась ухмылка. Ее посетило озарение.

«Х-Б никогда не использовала магию против нас, — подумала она, лишь краем уха слушая то, что говорит мисс Хардбрум о том, что нельзя спать на уроках. — Да в душе она просто милый человек»!

— Милдред Хаббл! — прошипела мисс Хардбрум зычным шепотом. Милдред мгновенно встрепенулась, сосредоточилась на словах учительницы, и попыталась принять невинный вид.

— Да, мисс?

Мисс Хардбрум сощурилась, и ее глаза превратились в темные щелочки.

— Пять сотен строк «Я не должна спать во время уроков», а затем еще пятьсот «Я не должна скалиться, как неполноценная обезьяна, когда учитель говорит со мной»! И я хочу получить эти строчки сегодня вечером!

— Да, мисс Хардбрум, — согласно кивнула Милдред, опуская голову и понимая, что свободного времени у нее больше нет. Учительница зелий выглядела так, будто хотела еще что-то сказать, но передумала. На долю секунды ее прямая осанка дрогнула, и она направилась к своему столу, откуда было лучше видно весь класс.

— Где сейчас Мод Муншайн? — спросила она уже более спокойным тоном.

Милдред была удивлена, что мисс Хардбрум заметила отсутствие одной из учениц только сейчас, но в это время дверь распахнулась и в класс влетела запыхавшаяся Мод.

— Мне очень жаль, мисс, — сказала девочка, тяжело дыша и скользнув на свое место рядом с Милдред. — Мисс Бэт проводила репетицию своего хора и я эээ… не думаю, что она слышала колокол.

Мисс Хардбрум поджала губы.

— Пение, — насмешливо сказала она, прикрыв глаза и медленно выдыхая. — Ничего, Мод, не обращай внимания. Есть более важные вещи, о которых стоит волноваться. Мы потеряли почти половину нашего времени, — продолжила учительница, покосившись на Милдред. Она обошла вокруг стола и опустилась на свой стул, осторожно пристроив трости рядом, и внимательно осмотрела класс. — Очень важно, чтобы вы собрались, девочки, и чтобы вы сделали это немедленно. — Мисс Хардбрум положила руки на стол и ее пальцы автоматически сложились как для применения заклинания. — Мы ожидаем очередной визит мистрис Метлы. Она прибудет к обеду.

— К обеду? — с отвращением воскликнула половина класса. Другая же половина испуганно сжалась, желая стать невидимками.

— К обеду, — твердо повторила мисс Хардбрум. — Мисс Кэкл и я думаем, что она узнала о нашей эпидемии и ее воздействии на магию.

— Нетрудно догадаться, как, — прошептала Милдред на ухо Мод.

— И ее приезд сюда не простая формальность, Милдред Хаббл. На этот раз она почти наверняка закроет школу.

— А мы не можем использовать то, что мы узнали о ней в прошлый раз? — спросила Мод, отвлекая внимание от Милдред. — Ее настоящее имя — Виломена Червивая или как-то там?

— Червякус, Мод. Это сработало один раз. Но если она набралась смелости снова приехать, вероятнее всего, это больше не подействует. Хекети Метла не глупая женщина, — добавила мисс Хардбрум тоном, который основательно нервировал учениц. — Она приняла во внимание то, что мы о ней знаем еще до того, как отправила письмо.

— И что мы будем делать? — звонко спросила Руби.

— Она ужасная женщина, — объявила Мод. — Мы должны что-то сделать!

Мисс Хардбрум выглядела грустной. Раньше Милдред видела ее такой лишь однажды.

— У нас нет магии. А потому я не думаю, что мы можем что-то сделать. Все, что мы можем — это попытаться смягчить последствия. Поэтому, девочки, как только урок закончится, я хочу, чтобы вы все пошли в свои комнаты и очистили их от любых предметов, которые не должны находиться в образцовой школе ведьм. И это включает в себя плакат с поп-звездами, что висит у тебя на стене, Джадо Велли, и коллекцию механических приспособлений, которые, я знаю, спрятаны где-то у тебя, Руби Черитри. Я понятно объяснила?

— Да, мисс, — коротко ответил класс. Даже после двухлетнего обучения их по-прежнему ошеломляла осведомленность мисс Хардбрум.

Милдред рискнула поднять руку, вспомнив, как забрали в прошлом году ее любимых летучих мышей, чтобы успокоить мистрис Метлу, которая их терпеть не могла.

— Мисс, а как насчет Мигуна, Моргуна и Кивуна?

— И Барни? — добавила Мод.

Мисс Хардбрум сложила указательные пальцы вместе, поднесла их к губам и посмотрела на девочек долгим изучающим взглядом. Затем на ее лице появилась странная полуулыбка.

— Я думаю, мы оставим их там, где они находятся. Кроме того, — ухмыльнувшись продолжила учительница, — никто не может сказать, что летучим мышам не место в школе для ведьм!

Когда девочки шли в свои комнаты, они улыбались, так как их воодушевил этот незначительный акт неповиновения.

* * *

— Вы уверены, что сможете хорошо проверить комнаты, мисс Дрилл? — в четвертый раз спросила Констанс, когда все коллеги собрались в учительской.

Имоджен цокнула языком.

— Да, мисс Хардбрум. Я уверена. Я должна проверить опрятность, аккуратно ли заправлены кровати, убрала ли Фенелла из комнаты запрещенные книги, а Гризельда — набор зельевара, Руби — набор электроники, Джадо — плакат со стены, Сибил…

— Хорошо, Имоджен, — сказала мисс Кэкл, прерывая учительницу физкультуры, которая, похоже, собралась зачитывать список всех лишних предметов в ученическом крыле. — Кажется, вы знаете, что делать, и это не займет много времени. Вы хотите пойти прямо сейчас?

— Я думаю, что так будет лучше всего, — серьезно согласилась Имоджен и выскочила за дверь прежде, чем Констанс успела добавить что-то еще. Та посмотрела, как коллега уходит и тяжело вздохнула.

— Мисс Дрилл ничего не принимает всерьез, — пожаловалась она, помешивая ложечкой чай. — Если Хекети Метле что-то не понравится, мы все останемся без работы, если не навсегда, то очень надолго.

— Констанс, — сказала мисс Кэкл, и что-то в ее тоне заставило учительницу зельеварения посмотреть ей в глаза. — Без работы мы не останемся. Не забывайте, что в прошлом году Аманда Медвяниус подарила мне этот замок. Даже если мы не пройдем инспекцию, а я полагаю, что так и будет, мы сможем продолжать работать.

— Без статуса одобрения Гильдии, — мрачно напомнила Констанс. — Кто из учениц тут останется, зная, что по окончании школы не получит Ведьминский аттестат и сертификат?

Амелия похлопала ее по руке.

— Не волнуйтесь. У меня есть план. — Директриса взглянула на часы и подала Констанс ее трости. — Идемте, дорогая. Нам лучше пойти и поприветствовать нашу гостью. Помнится, вы говорили, что мистрис Метла помешана на пунктуальности.

— Это еще мягко сказано, — кисло заметила Констанс, следуя за начальницей. Ее трости равномерно постукивали по каменному полу.

Когда они дошли до зала, то увидели мисс Дрилл, которая на этот раз была одета в безупречный строгий костюм, и мисс Бэт, которая выглядела более осведомленной о том, что творится в мире вокруг нее, чем за пять дней до этого.

Констанс хмуро посмотрела на них.

— Что вы здесь делаете?

Руки Давины, затянутые в кружевные перчатки, взлетели вверх.

— Мы готовы встретить инспекторшу, — ответила она, выпрямляясь во весь свой небольшой рост. — Я не могу спрятаться, даже если эта женщина не любит летучих мышей! *

— Вы правильно сделали, Давина, — успокаивающе сказала Имоджен, возвращая Констанс хмурый взгляд. Та только фыркнула и, переступив с ноги на ногу, пожелала избавиться от своих тростей. При мысли о том, что придется продемонстрировать бывшей наставнице, которая не погнушается воспользоваться этим, свою слабость, сердце Констанс заколотилось, но гордость и положение заместительницы директрисы заставили ее оставаться на месте.

— Я рада, что мы все здесь, — сказала Амелия, невольно угадав мысли Констанс. — Я предпочла бы не разбираться с этим в одиночку.

— Совершенно верно, — почти искренне согласилась Констанс. — Командная работа — это то, что надо. — Она взглянула на своих коллег, игнорируя их испуганные и озадаченные взгляды.

— У мистрис Метлы нет понятия ценности совместной работы, — грустно заметила мисс Кэкл. — Думаю, это ее не впечатлит.

— Даже наоборот, — добавила Имоджен, но так тихо, что расслышала ее только Констанс.

Часы пробили час дня и тут же, как по команде раздался стук во входную дверь.

* * *

Скрываясь от взгляда учителей, прибытия нежелательной посетительницы ждали еще двое. Мод и Милдред затаились в их излюбленном укрытии, в тени коридора, ведущего к главной лестнице.

Мод с некоторой тревогой посмотрела на освещенное лицо Милдред, когда мисс Бэт упомянула летучих мышей, но Милдред была слишком напряжена, следя за событиями внизу, чтобы что-то сказать.

Появление мистрис Метлы, как всегда, было бесцеремонным. Она, не здороваясь, вошла в дверь, сразу же объявив о своих намерениях обыскать каждый квадратный сантиметр школы от самой высокой башни до самого глубокого подземелья.

— И когда я закончу проверку, — с триумфом объявила она своим неприятным металлическим голосом, буравя взглядом каждого сотрудника, — то смогу закрыть эту школу навсегда! Я уже знакома с этим местом и не сомневаюсь в том, что проверку вы не пройдете! — Она направилась в сторону большого зала, но потом обернулась и недовольно оглянулась. — Чего вы ждете, мисс Кэкл, Констанс? Идите быстрее! Топ-топ!

— Бедная Х-Б, — пробормотала Мод, наблюдая, как их ослабленная учительница зельеварения старается поспеть за бодрым темпом мистрис Метлы. — Я уверена, она жалеет, что не может вернуть свою магию прямо сейчас!

Взгляд Милдред приобрел решительное выражение.

— Мы должны выгнать отсюда эту женщину! Это не просто инспекторша, она опасна!

— Что ты имеешь в виду, Милли?

— Она пугает Х-Б, — объяснила Милдред, вспомнив, как мисс Хардбрум прислонилась к косяку, когда мистрис Метла материализовалась перед ними год назад в кладовке. — По-настоящему пугает. Это не может быть хорошим знаком. Тем более Х-Б сейчас болеет, несмотря на то, что ее голос немного окреп. Я не позволю Метле издеваться над школой и закрыть ее!

Мод вздохнула.

— О чем ты думаешь?

На лице Милдред появилась ангельская улыбка.

— Я собираюсь сделать то, что невольно подсказала мисс Бэт! Познакомить ее с летучими мышами!

И придвинувшись поближе к подруге, она начала излагать Мод свой план.

* * *

Амелия с беспокойством посмотрела на свою заместительницу, когда мистрис Метла, которая совала свой крючковатый нос буквально в каждый закоулок замка, затащила их в подземелья. Директрисе было забавно видеть, как инспекторша то и дело влезает лицом в паутину, но ее веселье омрачалось беспокойством за Констанс. Та была пепельно-серой, а ее губы сжались так плотно, что казалось, что их и вовсе нет на изможденном лице. Наблюдая за тем, как Констанс едва идет, переставляя свои трости по неровным плитам пола, директриса подумала, что пора прекращать этот марафон по школе. В противном случае Констанс просто упадет, а доставлять такое удовольствие инспекторше Амелии не хотелось. Мисс Кэкл взглянула на часы и подавила улыбку. Возможно, это был выход. Было без четверти два, и скоро колокол должен был прозвонить, оповещая о начале занятий. После обеда у Констанс был урок с первоклассницами, а сама Амелия должна была преподавать трансфогрификацию пятиклассницам.

— Вы увидели все, что вам нужно было увидеть, мистрис Метла? — вежливо спросила директриса, глядя, как инспекторша останавливается на месте, а ее глаза все еще рыщут повсюду. Амелии стало интересно, какие улики мистрис Метла хочет отыскать в трещинах меж старых каменных плит, но решила не спрашивать у нее об этом. — Обед почти закончился, и…

Жесткая ухмылка на лице мистрис Метлы сказала Амелии, что ее хитрость не удалась. Инспекторша переводила взгляд с директрисы на Констанс и обратно.

— Конечно, это не все, мисс Кэкл, — проворковала она. — Это большой замок, история которого насчитывает более тысячи лет. Вы действительно ожидаете, что я поверю в то, что эта мизерная комнатка — все подземелье?

Сердце Амелии сжалось. Мистрис Метла явно не пожалела времени, чтобы изучить план замка, и теперь использовала свои знания против них.

— Конечно, не все, — обреченно согласилась директриса, показывая инспекторше узкую деревянную дверь, ведущую в следующий коридор. — Дальше путь за этой дверью.

— Ну так откройте ее, мисс Кэкл, — нетерпеливо приказала мистрис Метла, раздраженно щелкнув языком. — А вы, Констанс, поторопитесь, — добавила она, глядя, как заместительница директрисы медленно догоняет их. — Чем медленнее вы идете, тем больше времени это займет.

Амелия посмотрела на ключ, который держала в руке, и всерьез задумалась о том, чтобы запереть Метлу в подземельях, но инспекторша угадала ее мысли.

— Вы и Констанс пойдете первыми, — скомандовала она. — Мы же не хотим, чтобы кто-то из нас заблудился, не так ли?

Директриса невесело рассмеялась

— Это была бы действительно трагедия, мистрис Метла.

— Вполне, — согласилась инспекторша, не обращая внимания на иронию, сквозящую в словах мисс Кэкл.

Амелия смотрела, как от сквозняка колышется свисающая с потолка паутина, слегка переливаясь в тусклом свете, и спросила себя, что произойдет, если один из паучков заползет Метле в нос…

— Ну, наконец-то! — прошипела инспекторша, когда Констанс догнала их. Заместительница директрисы стояла, тяжело опираясь на трости, отчаянно стараясь не показывать, насколько вымотанной она была, но Амелия видела, чего ей на самом деле это стоило, и едва подавила волну ярости. Метла связала их по рукам и ногам, у них не было средств, чтобы противостоять ей, и инспекторша прекрасно это знала. Наслаждение, которое доставляла ей эта ситуация, было практически ощутимо. — Теперь, если мы все готовы, — начала мистрис Метла, пародируя голос школьного учителя, — давайте покончим с этим и посмотрим, какие тайны вы скрываете. — Ее глаза поблескивали. — Ну же, Констанс, показывай дорогу!

Встретив мимолетный взгляд Констанс, Амелия стиснула зубы. Ее заместительница будто бы вернулась в прошлое и вынуждена была повиноваться своей бывшей наставнице. Ни разу, за те двадцать лет, что они работали вместе, директриса не видела у своей коллеги такого измученного и отчаянного взгляда. Инстинктивно она протянула руку, чтобы помочь Констанс удержать равновесие на неровных плитах пола, и была шокирована, когда мистрис Метла ударила ее по руке, будто Амелия была ребенком, который без разрешения полез за печеньем.

— Я же только… — горячо начала мисс Кэкл.

— Она может сделать это сама, — резко оборвала ее Метла. — Она училась самодостаточности в очень суровой школе! — В голосе инспекторши звучала гордость, и вновь Амелии пришлось подавить свою ярость. Если она была учителем Констанс, то неудивительно, что та была такой. После обучения у этой карги, было просто чудом, что она не была полностью сломлена.

Мистрис Метла безмолвно потребовала ключ от двери, и Амелия, все еще внутренне кипя, была вынуждена его отдать.

Проход был узким и давящим, и директриса невольно подумала, что хорошо, что ни она, ни Констанс не страдают клаустрофобией. Единственными звуками тут были тихие постукивания, издаваемые тросточками Констанс, идущей впереди, и быстрое возбужденное дыхание Метлы. У Амелии по коже бежали мурашки, и она с облегчением вздохнула, когда изменившаяся под ногами текстура пола дала понять, что они скоро выйдут на более широкое пространство. Но когда директриса только понадеялась, что все обойдется, случилось неизбежное. Одна из тросточек Констанс зацепилась за выбоину в полу. Палки отлетели в стороны, и сама Констанс упала следом за ними, ударившись о жесткую каменную стену.

Примечания:

*С английского фамилия "Бэт" переводится как "Летучая мышь".

Милдред заглянула в учительскую. Дверь была открыта, а потому ей легко удалось это сделать. Подмышкой девочка держала коробку. Верная Мод стояла рядом.

— Мисс Бэт здесь? — спросила Милдред мисс Дрилл, которая с унылым видом сидела в одиночестве за столом.

— Я зде-есь! — пропел из-за двери голос мисс Бэт, и переглянувшись, девочки вошли в комнату.

— Мы думали, что вы удалились в свой шкаф, — начала Мод, бросив виноватый взгляд на учительницу пения, которая стояла у стены. — Мы только хотели узнать, где мистрис Метла, вот и все.

— Я действительно хотела бы быть там, — призналась мисс Бэт, покосившись на шкаф. — Но сегодня утром мисс Хардбрум заперла дверцу, а ключ, представляете, ключ от моего шкафа повесила себе на пояс!

Милдред виновато улыбнулась.

— Мне очень жаль вас, мисс Бэт, но я рада, что так получилось. Иначе это бы ужасно усложнило нам дело.

Мисс Бэт с недоумением посмотрела на девочку, а мисс Дрилл вскинула голову и глаза ее сузились.

— Что вы двое затеваете? — подозрительно спросила она, и ее тон в этот момент ничем не отличался от тона мисс Хардбрум. — Все плохо и без ваших сумасбродных планов, и вы только сделаете еще хуже!

— Ах, не обращайте внимания на мисс Дрилл, — сказала мисс Бэт, приобняв каждую девочку за плечи и ведя их к стульям. — Располагайтесь и расскажите мне все подробно. Не на этот стул, Милдред, он сломан. Сядь на тот, что стоит дальше.

Милдред с благодарностью кивнула, занимая другой стул, перед этим проверив его устойчивость, и поставила перед собой принесенную коробку.

— Итак, — сказала мисс Бэт, складывая руки перед собой. — Вы что-то придумали?

Милдред и Мод обменялись нервными взглядами.

— Мы думали о том, что вы сказали в холле мисс Дрилл, — нехотя начала Милдред, не желая начинать разговор. — Про Метлу и летучих мышей.

— Да, она не любит летучих мышей, — подтвердила мисс Бэт, скорбно опустив плечи.

Мод похлопала погрустневшую учительницу по руке.

— Но это даже хорошо, мисс Бэт. Мы собираемся использовать это. — Она посмотрела сперва на одну учительницу, потом на другую. — Где они теперь?

— Метла потащила их в подземелья, — со вздохом ответила мисс Дрилл.

— Но мисс Хардбрум… — ахнула Милдред, и лицо учительницы физкультуры стало необычайно мрачным.

— Я знаю. Наверное она специально повела их вниз, в частности мисс Хардбрум.

Юное лицо Милдред приобрело решительное выражение.

— В таком случае отступить мы не можем. — Она повернулась к учительнице пения. — Мы должны пойти туда, но нам нужны вы. Вы пойдете?

— Вам нужна я? — мисс Бэт выглядела довольной, но через мгновение губы ее задрожали. — Но я ничего не могу сделать с мистрис Метлой. Чем же я могу вам помочь?

Мод наклонилась вперед и ее лицо приобрело слегка пакостное выражение.

— Вы помните, что в прошлом году вы ездили на праздники во внутреннюю Монголию?

— Конечно. Я вряд ли забуду это. Это было замечательно… — Мисс Бэт мечтательно улыбнулась, и девочки с тревогой переглянулись. Они не могли позволить учительнице пения погрузиться в мир ее фантазий. Милдред легонько похлопала мисс Бэт по руке, привлекая ее внимание.

— Вы помните напевы, которым вы учили нас? Те, которые сотрясли школу и заставили осыпаться шифер с крыши?

При этом напоминании мисс Дрилл застонала.

— Я помню. Эти песнопения были просто ужасны, Милдред. В ушах потом звенело несколько дней!

— Точно, — кивнула Милдред. — И летучие мыши тоже забеспокоились. Потребовалось время, чтобы они успокоились.

— Позвольте мне спросить прямо, — заговорила мисс Бэт, и все повернулись к ней. — Вы хотите, чтобы я исполнила монгольские песнопения в надежде на что? Что это побеспокоит летучих мышей? — озадаченно спросила она.

Вместо ответа Милдред открыла коробку.

— Не просто летучих мышей, мисс Бэт. Этих летучих мышей. — Девочка немного наклонила коробку, и учителя увидели четырех летучих мышек, сидящих там.

Подруги увидели, как на лицах мисс Дрилл и мисс Бэт заиграли улыбки. Учительница пения возбужденно вскочила на ноги и, согласно закивав, вскинула руки.

— Так чего же мы ждем? Ну-ка, ну-ка, о-ООИААА!

Как только Милдред услышала первые ноты, она подхватила свою коробку и бросилась вон из комнаты, направляясь в сторону подземелий. Мод и мисс Дрилл поспешили за ней.

* * *

Глубоко под замком Амелия Кэкл сидела на каменном полу, держа на руках бессознательное тело своей заместительницы. Никогда раньше директриса не была так напугана, и никогда раньше не чувствовала себя такой уязвимой. Хекети Метла возвышалась над ними. Ее фигура, на которую падали колышущиеся тени, в свете фонаря, стоящего у ног, выглядела чем-то чудовищным. Лицо инспекторши было почти полностью скрыто, и это еще больше смущало Амелию, заставляя ее чувствовать, будто она осталась наедине с некой сущностью, которая была совсем не человеком.

— И это все, куда мы пришли? — взревел голос Метлы, отражаясь от стен подземелья жутким эхом.

Амелия испустила вздох облегчения. Молчание инспекторши ее нервировало и дезориентировало, и как только та заговорила, директриса поняла, что в состоянии сдержать свою панику.

— Мы все еще здесь, — сказала она так беспечно, как только могла. — И каким-то бюрократам нас не победить! — Мисс Кэкл чувствовала, как ее позвоночник начинает коченеть. — Нашей школе более трехсот лет, и вам, Хекети Метла, ее не закрыть!

— Храбрые слова, мисс Кэкл, — прошипела инспекторша. — Действительно храбрые. Но не стоит бросаться ими так рано, Амелия. Я ведь могу называть тебя так, да?

— Едва ли я смогу помешать вам, — сказала директриса ледяным тоном. — Думаю, я могу поступить так же?

— Естественно, моя дорогая Амелия, — проворковала Метла. Ее голос источал сахар и яд. — Естественно. Продолжим? В последние годы уровень магического образования упал. Упал ужасно! Ваша школа прогнила насквозь, а гниль должна быть без пощады и промедления уничтожена! — Амелия ничего не сказала. Ее пальцы незаметно нащупали пульс на шее своей заместительницы, и Амелия немного успокоилась. Неустанное биение сердца Констанс говорило о том, что она не одна. — Традиции, стандарты, история: в очень многих школах это было предано и забыто, — продолжала разглагольствовать Метла. Эти слова Амелия слышала и раньше, хоть они и не были пропитаны ядом. — К счастью, времена изменились, и с этим больше не будут мириться!

— Да-да. И что же вы собираетесь с нами делать? — потребовала мисс Кэкл ответа.

— Ха! — отблеск фонаря упал на лицо Метлы, высветив ее оскаленные зубы. — Очень просто, моя дорогая. Мы закроем все подозрительные школы! — Инспекторша подошла ближе, так, что Амелия могла ощутить, как колышется возле ее лодыжек подол ее длинного платья, и еле подавила желание отодвинуться. Директриса вспомнила, как в прошлом году Констанс говорила, что она хищник. И чем дольше вы сможете притворяться, что вам не страшно, тем выше ваши шансы. Если только… Констанс отказалась рассказывать более подробно, но это оказалось вполне достаточным, чтобы помочь Амелии сейчас. — Даже маленького намека на разгильдяйство достаточно, чтобы оправдать инспекцию, — страстно продолжала Метла. — До сих пор только две школы прошли ее с честью. Все остальные, к сожалению, не оправдали наши ожидания.

— И что вы сделали? — спросила Амелия, надеясь, что ее вопрос прозвучал как бы между делом.

Зубы Метлы снова заблестели.

— В лучшем случае, они лишились статуса одобрения Гильдии. В худшем… Ну вы понимаете, не так ли?

— Что вы с ними сделали? — спросила Амелия, больше не заботясь о том, чтобы ее голос не дрожал. Больше не имело значения, почувствует инспекторша ее страх или нет. Она все равно была хищником, увидевшем в школе Кэкл свою добычу.

Метла наклонилась так, что ее лицо оказалось напротив лица Амелии. На директрису хлынул тошнотворный запах ее сладких духов, и Амелия поняла, почему Констанс так сильно реагировала на бесконечные цветы и ароматные масла Давины.

— Ах, — выдохнула Метла. — Это останется нашим маленьким секретом, правда? — Ее взгляд упал вниз, на все еще бесчувственное тело Констанс. — Она выглядит такой спокойной, не так ли?

Руки Амелии непроизвольно сжали тело заместительницы.

— Виломена! Черт возьми, оставь ее в покое! — рявкнула она.

— Это лучшее, что вы можете сделать? — Метлу, казалось, забавляет происходящее, и почувствовав это, Амелия сжала зубы. — О, есть одна вещь, которую вам стоило бы знать, — добавила инспекторша, выпрямляясь. Она выдержала паузу, а затем продолжила: — Школа Пентангл была закрыта на прошлой неделе!

У Амелии перехватило дыхание, и она откинулась на стену, пристроив голову Констанс на своем плече. Ее захлестнуло отчаяние: Школа Пентангл была старым конкурентом и постоянным союзником. Пентангл казалась намного сильнее школы Кэкл. Как они могли пасть?

Мистрис Метла продолжала источать потоки яда, но директриса уже не слушала ее. Вместо этого она пыталась придумать план. Ее школу, без всякого сомнения, закроют. Метла не скрывала своих намерений, и они никак не могли предотвратить ее планов.

«Пожалуй, это даже хорошо, что мы потеряли нашу магию, — тупо подумала она. — Конечно, никого не будет заботить, если мы уедем. Некоторые из девочек, вероятно, останутся с нами. Мы можем уйти в подполье… поехать во Францию, например».

— Амелия! — выкрикнула Метла. — Вы не слушаете!

Директриса попыталась возразить, но тут поднялся просто неземной визг. Это был звук, от которого по коже Амелии пробежал мороз, а волосы встали дыбом. Она освободила одну руку и попыталась зажать хоть одно ухо.

— Что это такое? — потребовала ответа Метла, но звук ее голоса был почти неслышен.

Директриса пожала плечами, жалея, что не может зажать оба уха и хоть немного приглушить этот визг. Звук сотрясал стены замка, и Амелия подумала, что сейчас он просто рухнет им на головы всей своей массой.

— Прекратите это немедленно! — еле слышно кричала Метла.

Амелия сдвинула голову Констанс так, чтобы ей было удобно и улыбнулась. Она больше не желала, чтобы этот шум прекращался: это означало, что помощь близко, это означало свободу. Кроме того, было довольно занятно наблюдать, как Метла пытается скрыться от звука. Она попыталась применить шумоподавляющее заклинание, но оно не сработало. Потом она попробовала наколдовать на голову непроницаемый пузырь, и это сработало, возможно, даже слишком хорошо: пузырь не пропускал воздух, и инспекторша, задыхаясь, упала на колени. Амелия с любопытством смотрела, как та снимает собственные чары, чтобы снова нормально дышать.

Между тем вой стал громче и ближе, и Метла начала хныкать.

— Я не думаю, что мы с вами уже закончили, — сказала Амелия, зная, что инспекторша не могла ее слышать. Улыбка директрисы стала еще шире, когда она увидела, что узкий проход из которого они пришли, наполняется светом, и оттуда появляются несколько маленьких черных силуэтов, бешено хлопая крыльями.

— Летучие мыши! — взвыла мистрис Метла, когда они подлетели ближе и начали кружить вокруг ее головы. — Летучие мыши! Ненавижу летучих мышей! — Она попыталась отскочить в сторону, но летучие мыши продолжали кружить вокруг нее. Амелия наблюдала, как инспекторша применяет исчезающее заклинание, и количество летучих мышей с каждой попыткой удваивается.

Мисс Кэкл все еще держала на руках свою заместительницу и усмехалась. Но сейчас ее веселье граничило с истерикой, которой у нее не случалось более шестидесяти лет. Это было иррационально. Это было нереально. И это было одной из самых смешных вещей, которые она когда-либо видела. Грозная и строгая инспекторша носилась по всему подземелью, пытаясь убежать от летучих мышей и звука, напоминающего вой баньши, который становился громче с каждой минутой. И тогда из прохода вышла мисс Бэт. Амелия вздрогнула, когда звук достиг наивысшей точки, а потом прекратился так резко, что директриса невольно подумала, не оглохла ли она. В тусклом свете фонаря директриса увидела, как Давина бегает вокруг обезумевшей Метлы, а ее черный плащ выразительно шуршит.

— Уходи! — кричала Давина, и ее крик эхом отдавался от стен. — Уходи, уходи, уходи! Уходи навсегда!

Амелии пришлось поджать ноги, чтобы бегущая через коридор Метла, которую преследовали полчища летучих мышей и мисс Бэт, снова начавшая свои распевки, не споткнулась о них.

Слишком ошеломленная произошедшим Амелия сидела, зажмурившись, и лишь позже поняла, что свет погас и она осталась в темноте.

— Что ж, похоже, что пение Давины не такое уж и бесполезное, — раздался тихий голос Констанс. Затем последовал тихий вздох. — Наверное, мне стоит перед ней извиниться!

Для Амелии это стало последней каплей. Она крепко обняла Констанс и рассмеялась. И смеялась до тех пор, пока ее смех не перешел в рыдания.

* * *

Мисс Дрилл в буквальном смысле вытолкнула мистрис Метлу из парадной двери. Мисс Бэт все еще носилась вокруг лестницы, как в бреду повторяя «Уходи». Лестницы и коридоры были заполнены девочками, которые высыпали из комнат, желая увидеть весь сыр-бор своими глазами. Вражда и неприязнь были временно забыты и школа радостно зааплодировала, когда мисс Дрилл помогла Милдред и Мод захлопнуть огромные дубовые двери.

Внезапно в общую какофонию ворвался знакомый голос. Он был более слабым, чем обычно, но вполне узнаваем.

— И кто это тут так шумит, могу я спросить? — рявкнула мисс Хардбрум, и мгновенно воцарилась тишина.

Девочки схлынули с лестницы, как морская волна. У двери, ведущей в подземелья, стояла директриса и ее заместительница.

— Мисс Хардбрум! — воскликнула Милдред, стоящая рядом с мисс Дрилл. Ее лицо озарила улыбка. — Вы в порядке!

Учительница зельеварения кисло кивнула. Она прошла через холл и встала рядом с девочкой. Мисс Хардбрум была все еще слишком бледной и худой, по-прежнему опиралась на тросточки, но выглядела значительно лучше, чем несколько последних недель.

— Ну? — спросила она, выдержав небольшую паузу, во время которой Милдред предпочла помолчать. — Не хотела бы ты объяснить, что только что произошло?

— Это была не только Милдред, — возмущенно заметила Мод. — Я тоже участвовала в этом, как мисс Бэт и мисс Дрилл!

Мисс Хардбрум посмотрела в ее сторону.

— Не стоит напоминать об этом, Мод. Я и так знаю, кто был сообщниками Милдред. — Ее глаза сузились. — Но я все еще жду объяснения!

— Дело в том… — попыталась сказать мисс Дрилл, но Милдред перебила ее.

— Мы просто хотели выгнать отсюда эту инспекторшу!

Мисс Хардбрум даже не взглянула на коллегу. Все ее внимание было по-прежнему сосредоточено на самой сложной ученице.

— И тебе не пришло в голову, Милдред Хаббл, что ваше вмешательство может изменить ситуацию к худшему?

Лицо Милдред помрачнело.

— Я думала, это не имеет значения, — пробормотала она, глядя на свои ботинки. — Вы сказали, что мы в любом случае останемся без статуса одобрения Гильдии.

— Хм, — хмыкнула мисс Хардбрум. — Наверняка так и есть, не так ли, мисс Кэкл?

Директриса кивнула, подходя к своей заместительнице.

— Боюсь, что так, мисс Хардбрум. — Ее взгляд скользнул по ученицам, которые снова высыпали на лестницу. — Верховный Магический Совет наверняка попытается заставить нас закрыть школу. Некоторых из вас наверняка заберут ваши родители. И тем не менее, я обещаю вам одну вещь: покуда замок в моих руках, независимо от того, будет тут школа или нет, вам всегда будут рады. — Она взглянула на Милдред и Мод. — И благодаря вам двоим, мисс Дрилл и особенно мисс Бэт, я не думаю, что в обозримом будущем мы можем ожидать визита мистрис Метлы.

Девочки снова зааплодировали, и мисс Кэкл несколько минут прислушивалась к этому шуму, прежде чем поднять руку, требуя тишины. Как обычно, девочки ее проигнорировали, но мгновенно затихли, услышав тихую, но настойчивую команду мисс Хардбрум. Мисс Кэкл кивнула ей в знак признательности.

— Благодарю вас, мисс Хардбрум. Теперь я должна сказать, что мне любопытно. Милдред, Мод, мисс Бэт, что же вы сделали?

По лицу Милдред расплылась радостная улыбка.

— Мы сделали это с мисс Бэт.

— Я только помогла, — сказала мисс Бэт. Она стояла на лестнице, ведущей на второй этаж и все повернулись к ней. — Милдред и Мод пришли ко мне и попросили помочь, и я согласилась. — Учительница пения энергично кивнула головой. — Я спросила, чего же они хотят, и они сказали, что я просто должна исполнять монгольские распевки и махать руками, вот так… — она устремилась вниз по лестнице и ее широкий плащ захлопал, точно крылья гигантской летучей мыши. — Я так и сделала, и это сработало! — Спустившись в холл, мисс Бэт сложила руки на груди. — Мы избавились от нее!

— С небольшой помощью нескольких реальных летучих мышей, — вставила мисс Хардбрум. — Милдред Хаббл, Мод Муншайн, правильно ли я понимаю, что Мигун, Моргун, Кивун и Барни сыграли в этом свою роль?

Девочки закивали, а мисс Кэкл выглядела удивленной.

— Я не знала, что вы были в курсе их плана, Констанс, — обратилась она к своей заместительнице.

Губы мисс Хардбрум дрогнули в легкой улыбке.

— Я не все время была без сознания, мисс Кэкл. В любом случае, шум, который подняли мисс Бэт и мистрис Метла, способен был поднять даже мертвого! — Учительница зелий снова повернулась к Милдред и Мод. — Поздравляю, девочки. Вы очень хорошо сделали. — Подруги уставились на нее, а их челюсти отвисли. — Вы поняли намек, который я дала вам сегодня утром, и вовремя все организовали. — В голосе мисс Хардбрум на миг послышалось тепло и уважение, но она тут же вернулась у своему обычному тону. — Ой, ради бога, закройте свои рты и прекратите таращиться!

Девочки мгновенно повиновались.

Мисс Кэкл подошла и обняла подруг за плечи.

— Давайте просто скажем, что сотрудничество учениц и учителей и без использования магии дало неплохой результат, — с улыбкой сказала она. — Я думаю, им полагается небольшое вознаграждение, не так ли, мисс Хардбрум?

— Если вы так считаете, — со вздохом сказала мисс Хардбрум, но девочки заметили, что в ее голосе отсутствует обычное осуждение.

— Отлично! — провозгласила мисс Кэкл. — В честь того, что мы избавились от врага и признали то, что школа Кэкл будет существовать независимо от решения Гильдии, я объявляю сегодняшний день — праздником!

И все ученицы во главе с мисс Дрилл и мисс Бэт снова разразились аплодисментами.

После того, как мистрис Метла была изгнана из замка, прошло несколько дней. Констанс Хардбрум сидела в учительской, наслаждаясь одиночеством и теплом, которое царило в этой комнате. Накануне вечером шел снегопад, и сейчас замок был буквально окутан красивым белым одеялом, создавая иллюзию безопасности. Мисс Кэкл настояла на том, что во всех каминах замка следует развести огонь, и Констанс пришлось признать, что ощущение тепла было весьма приятным.

Констанс делала пометки в тетрадях учеников, но ее ум был не полностью сосредоточен на работе. Она была напряжена, по своему болезненному опыту зная, что мистрис Метла просто так не стерпит поражение, и в отличие от директрисы, она не была уверена, что лишение статуса одобрения Гильдии будет самым страшным, что они могут ожидать от ВМС.

Констанс вздохнула, и нахмурившись, потянула к себе очередное эссе, принадлежащее Милдред Хаббл. Работа была написана весьма небрежно, будто делая ее, девочка мысленно была где-то далеко. Проверять это даже не стоило. Констанс довольно перечеркнула работу красными чернилами и написала едкий комментарий о том, что Милдред должна писать работу более аккуратно и вдумчиво. Не то, чтобы учительница думала, что эти меры будут иметь какое-то влияние. Милдред была привычная к подобным выговорам, и они скатывались с нее, как с гуся вода.

И все же, как однажды заметила мисс Кэкл, было довольно интересно наблюдать за самой плохой ведьмой в школе. У девочки была масса недостатков, но как говорила директриса, она была очень «славной». Констанс едва удержалась от того, чтобы не фыркнуть. Отложив эссе Милдред в стопку проверенных, учительница увидела еще одно, принадлежащее Этель Хэллоу. На мгновение ее руки зависли над ним, а затем Констанс решительно отложила его в сторону. Официально Этель больше не была студенткой школы Кэкл. Она и Сибил просто ждали, когда закончится снег, чтобы их родители могли забрать их самих и их вещи, приехав на маггловском транспорте, который, казалось, предпочитает мистер Хэллоу. И если быть честной самой с собой, Констанс было совсем не жаль. Этель всегда была разрушительной силой в ее когорте, но ее подлинный интеллект и старательность в работе вызывали уважение, а порой, и симпатию у аналогично мыслящей заместительницы директрисы.

Констанс посмотрела на оставшееся эссе и поцокала, ненавидя слабость, которую ощущала. Да и обстановка в учительской отнюдь не улучшала ее настроения. Утром Давина усеяла весь пол листьями омелы. Зачем это было нужно, было известно только учительнице пения. Одно из кресел было погребено под грудой одежды Имоджен, которую та сочла нужным принести утром в школу. Амелия была ответственна за бессистемную гору книг, сваленную на углу стола. Констанс прикрыла глаза, сгибая и разгибая пальцы и жалея, что из-за потери магии не может привести учительскую в порядок одним щелчком пальцев. Она взглянула в окно, отмечая, что снаружи все еще падает снег, и приняла решение. Учительница собрала тетради в аккуратную стопку, включая эссе Этель, и полезла в сумку, достав несколько листов бумаги. Было субботнее утро, и ее не должны были беспокоить как минимум час, а потому вполне можно было написать письмо своей тете Минерве. Снова взяв в руки ручку — даже сочиняя послания для Минервы, Констанс ни за что не согласилась бы использовать одно из этих грязных негигиеничных перьев, которые использовались в Хогвартсе — она начала писать. Констанс только вошла во вкус, когда тревожный стук в дверь прервал ее, вызвав досадный вздох.

— Войдите, — пригласила она, понимая, что ее голос окреп, хоть еще и не набрал достаточную силу.

В приоткрытую дверь скользнула Фенелла Фиверфью, и это вызвало у Констанс немалое раздражение. Почему девочка не могла нормально войти в комнату?

Меж тем Фенелла застыла на месте, а ее руки сжимали книгу в потертом кожаном переплете.

— Ну? — спросила Констанс, когда молчание затянулось.

— Сегодня утром я была в библиотеке и, читая, нашла это, — начала Фенелла, открыв книгу на одной из страниц и положив ее на стол так, чтобы Констанс видела. — Мисс Кэкл знает об этом?

Констанс покосилась на название, проигнорировав голосок в голове, который говорил о том, что в ближайшее время ей надо будет подумать о посещении окулиста.

— Это правила ВМС, — сказала она, быстро взглянув на ученицу. — И что?

— Вот это, — сказала Фенелла, указывая на крошечную сноску внизу страницы. — Это связано со статусом одобрения Гильдии.

— Н-да, — сказала Констанс, стараясь слишком явно не щуриться на страницу. — Я действительно не думаю, что… О!

— Точно, — с нетерпением продолжила Фенелла. — Я тоже об этом подумала. Что мы будем делать?

Констанс тяжело вздохнула, внутренне желая, чтобы ей перестали задавать этот вопрос.

— Первым делом стоит сообщить об этом мисс Кэкл. Я уверена, что она не знает этого. Да что там, я и сама не догадывалась, — сказала учительница, глядя на Фенеллу, что предостерегло ту от ехидной улыбки. — Это объясняет то, почему мы больше ничего не слышали о мистрис Метле, — продолжала Констанс, в то время как ее мозг лихорадочно работал. — Ей не нужно было нам что-то говорить. Все, что она может сделать — это удалить нас из списка школ в штабе ВМС, и наши ученицы мгновенно будут удалены из школы.

— Но у учениц нет магии, — рискнула заметить Фенелла. — Раз они потеряли магию, разве…

— Их должен забрать кто-то, кто явится в замок, — рассеянно ответила мисс Хардбрум, пытаясь просчитать все возможные последствия. — Как бы там ни было, до сих пор в отношении нас не было принято никаких мер.

Фенелла начала нервничать.

— Вы думаете, они оставили нас в покое?

Чувство неловкости, которое преследовало Констанс с самого визита мистрис Метлы, вновь обострилось.

— Я не думаю, что есть какое-то сомнение, — серьезно сказала она ученице. — Ты видела, как мистрис Метла покинула школу, а она не из тех, кто молча стерпит такие унижения, не попытавшись немедленно отомстить. — Констанс подавила дрожь в голосе, зная, что это заставит Фенеллу нервничать еще больше.

Девочка посмотрела в окно, где по-прежнему падал снег.

— Я полагаю, мы должны быть благодарны погоде, — прокомментировала она. — Если мы не можем выйти, то никто другой не сможет и войти.

Констанс ответила не сразу. Она знала, что ведьме или волшебнику в полной боевой готовности едва ли помешает снегопад снаружи. Учительница закрыла книгу и отложила ее в сторону, рядом со стопкой тетрадей.

— С твоего позволения, Фенелла, я покажу это мисс Кэкл, — начала она тоном, который давал понять, что разговор окончен. — А пока тебе лучше переключиться на другие дела — например, проект по зельеварению. — Констанс позволила себе слегка улыбнуться. — Я в этом году жду от вас с Гризельдой чего-то действительно захватывающего.

Коричневые волосы Фенеллы упали так, что Констанс не могла видеть лица девочки.

— Мы больше не работаем вместе, мисс Хардбрум, — тихо сказала Фенелла. Она подняла глаза, и выражение ее лица стало странно пустым. — Разрешите идти?

— Иди, — отпустила ученицу Констанс, и проводив ее взглядом, потерла озябшие, несмотря на тепло комнаты, руки.

Взглянув на часы, Констанс поняла, что разговор с Фенеллой занял у нее пятнадцать минут. Нужно было поторопиться и дописать письмо.

* * *

До обеда было еще полчаса. Амелия сидела в своем кабинете, угрюмо пытаясь навести на своем столе какой-то порядок. Ее живот громко заурчал, и директриса посмотрев на часы, отметила, что сейчас только четверть первого.

Увидев среди стопки писем конверт с логотипом ВМС, Амелия поморщилась и двумя пальцами приподняла его.

— Не хочу я иметь с вами никаких дел, — пробормотала она и, с хрустом смяв письмо, швырнула бумажный шарик в огонь. Шарик попал точно в камин, и настроение директрисы немного улучшилось, глядя на то, как бумажный шарик ярко светится янтарным и малиновым, постепенно увядая и становясь черным. — Вот, что произойдет со всеми вашими сообщениями, — сказала Амелия вслух. — Они отправятся прямо в огонь. Так, а куда я положила документы из министерства? — пробормотала она, испытывая облегчение от того, что Констанс была где-то в другом месте. Убираться всегда было намного проще, если ее заместительница не стояла за спиной, понимающе ухмыляясь. Ей необходимо было найти бумагу, в которой говорилось, что пятиклассницы сдали СОВ. Амелия сгребла кипу бумаг на столе в кучу — это был самый быстрый способ что-либо найти, — когда характерный клацающий звук в коридоре заставил ее замереть.

«Констанс, — мрачно подумала директриса, пытаясь сложить бумаги аккуратной стопочкой. — Как это типично…»

Дверь распахнулась и в кабинет, с присущей ей твердостью вошла Констанс.

— Я просто… — Амелия нервно улыбнулась, но прервалась, увидев выражение лица Констанс. — Что такое? Что случилось на этот раз?

— Директриса, мы в беде, — сообщила Констанс, усевшись на стул и пристраивая рядом трость.

Амелия едва подавила желание съязвить и положила бумаги, которые держала в руках, на стол.

— Я это уже поняла. Или на горизонте появилась новая беда?

Констанс взглянула на свою начальницу.

— У вас в волосах застряла лента от пишущей машинки, — заметила она.

Мисс Кэкл вздохнула и тряхнула головой, надеясь, что этого будет достаточно. — Не держите меня в неведении, — сказала она, как только Констанс кивнула, подтверждая, что ленты в волосах больше нет.

— Фенелла обнаружила кое-что важное, — начала Констанс. — В правилах ВМС есть сноска, что ученицы остаются в школе только до тех пор, пока школа сохраняет свой статус. Если статус по какой-либо причине отзывается, то ученики немедленно удаляются из школы.

Амелия нахмурилась, расчесывая пальцами свои седые волосы, чтобы проверить, нет ли там остатков цепкой ленты.

— Положение об учениках? Я раньше не слышала об этом.

— Должна признаться, что и я была не в курсе, — призналась Констанс. — Необходимо провести дополнительные исследования. Я думаю, что можно поручить это Фенелле. Девочке необходимо что-то, что отвлечет ее. Она переживает из-за своей ссоры с Гризельдой.

— Не нравятся мне эти ссоры, — серьезно сказала Амелия. — Не только эта. Я знаю, что в последнее время многие девочки готовы перегрызть друг другу глотки, и это беспокоит меня. Даже Энид Найтшайд рассорилась с подругами и общается теперь с Друзиллой Пэддок, хотя теперь это уже не так значимо, раз уж мы избавились от Этель Хэллоу. Однако Фенелла и Гризельда…

— Я уверена, что это что-то тривиальное, — пренебрежительно сказала Констанс. — Вы же знаете девочек-подростков!

«Это уже не те девочки-подростки», — подумала Амелия, но вслух этого не высказала. — Так что там за положение об учениках? — спросила она вместо этого.

— Ученики подпадают под одну из форм магической защиты, — начала Констанс менторским тоном. — Вокруг них образуется невидимый щит, отталкивая от места их проживания всех, кто мог бы пожелать нанести им или этому месту вред.

— До сих пор это не особо-то работало, — пробормотала Амелия. — Как насчет Хекети или моей дорогой сестры?

— Хекети Метла была признана защитой как член ВМС, — объяснила Констанс. — А Агату… признали вы.

— У нас с ней нет ничего общего! — в негодовании воскликнула Амелия.

— Защита не различает ее и вас, — продолжила Констанс. — Она действует путем фильтрации биологических и магических профилей. И Агата, как ваша сестра-близнец, была признана такой же, как и вы, и получила разрешение на вход. В этом мы уже убедились на собственном опыте.

— Надо было раньше рассмотреть эти возможности, — пробормотала Амелия, недовольная открывшимися фактами.

— Это не имеет никакого значения, — терпеливо ответила Констанс, и Амелия могла почти физически ощутить раздражение в ее тоне. — Защита реагирует только на поверхностные изменения.

— Да. — Амелия погрузилась в размышления, смутно осознавая, что Констанс говорила что-то еще об уязвимости защиты. Внезапно в памяти кое-что всплыло. — Времени все меньше, — сказала она, прерывая речь заместительницы. — Это то, что сказала ваша тетя.

Констанс подняла брови, демонстрируя удивление и тревогу.

— Что? — переспросила она.

— Вопрос в том, о чем это она, да? — Амелия посмотрела на учительницу зелий. — Констанс, что вы знаете о… как там его? Волдморте?

Ее заместительница моргнула, не совсем понимая, что мисс Кэкл имеет в виду, но спустя пару мгновений сообразила.

— О, вы хотите сказать, Волан-де-Морт! — Амелия поежилась, услышав это странное имя. — Или тот-кого-нельзя-называть, как он наиболее известен, — быстро поправилась Констанс, будто боясь, что их могут подслушать.

— Вот как? — спросила Амелия, получив ответ. — Я никогда не слышала о нем раньше, пока его не упомянула ваша тетя.

Констанс вздохнула и провела рукой по лицу.

— Это волшебник, который мечтал господствовать в магическом мире и мире обычных людей, — начала она. — Он планировал превратить магглов в рабов, и это в лучшем случае. Он считал те магические семьи, которые принимали магглов, предателями крови, которых необходимо уничтожать для блага магического сообщества. Была война. Партизанская война. Много людей погибло, и многие умерли после. Имя этого волшебника стало… почти проклятием. Но потом он был побежден. Шестнадцать лет назад родился мальчик по имени Гарри Поттер.

— Ребенок? — испуганно спросила Амелия.

Констанс невесело улыбнулась.

— Ребенок. Минерва говорит, что он — единственный человек, когда-либо переживший смертельное проклятие. — Глядя, как Амелия судорожно вздохнула, Констанс улыбнулась шире. — Я вижу, вы понимаете.

— Не совсем, — призналась Амелия. — Ребенок, который смог выжить после Авады Кедавры и победить волшебника, применившего это заклятие… это старая магия. Древнейшая магия, — задумчиво сказала директриса, глядя перед собой, а потом ее взгляд вновь сфокусировался на Констанс. — Но этот волшебник, которого нельзя называть вернулся, так что ли?

— Именно так, — неохотно призналась Констанс. — Однако, шестнадцать лет назад мы не пострадали, и нет никаких причин, по которым это может случиться сейчас.

— Это верно, — рассеянно согласилась Амелия. — Но у меня вызывает беспокойство тот факт, что сейчас мы очень уязвимы. — Она вздрогнула и посмотрела на танцующий огонь в камине. — Это заставляет меня задаться вопросом…

— Каким? — спросила Констанс, когда пауза затянулась.

Но прежде чем Амелия смогла ответить, дверь распахнулась, и на пороге появились запыхавшиеся Гризельда Блэквуд и Милдред Хаббл, которая только чудом не растянулась на полу, наступив на свои развязанные шнурки.

— Девочки! — протестующе воскликнула мисс Кэкл, в то время как мисс Хардбрум грозно рявкнула:

— Что все это значит?

— Там кое-кто пришел, мисс Кэкл, — выдохнула Гризельда, в то время как Милдред пыталась распутать свои волосы и шнурки. — Я не знаю, как она попала сюда в этот снегопад, но сейчас она в ужасном состоянии. Мы нашли ее рядом с сараем для метел, когда вышли, чтобы слепить снеговика.

Мисс Кэкл резво вскочила на ноги.

— Кого вы нашли?

Милдред подняла глаза на директрису.

— Я не уверена, мисс Кэкл, но думаю, что это может быть та ученица из школы Пентангл, которую я тогда превратила в курицу, — сказала она извиняющимся тоном. Девочка прикусила губу, а когда снова заговорила, учителям пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее. — Она выглядит более чем ужасно, мисс. Она выглядит почти мертвой.

Мисс Кэкл действовала незамедлительно.

— Я пойду и выясню подробности. Девочки, возьмите мисс Хардбрум и отправляйтесь к пострадавшей. Окажите ей необходимую помощь. — Директриса вышла из кабинета, оставив учениц и заместительницу в полной тишине.

Мисс Хардбрум заговорила первая.

— Ну и чего вы смотрите? — спросила она, опираясь на трость и поднимаясь на ноги. — Гризельда, двигайся!

— Ч-что, мисс Хардбрум? — чуть заикаясь, переспросила четвероклассница.

Заместительница директрисы тяжело вздохнула.

— Мне нужно, чтобы вы показали мне, где сейчас Дейдра Свуп, если это действительно она, — объяснила учительница, глядя на Милдред, которая все еще сидела на полу, пытаясь распутать свои шнурки. — Я не экстрасенс!

— А иногда похоже, — пробормотала Гризельда, отвернувшись, и поднявшаяся наконец на ноги Милдред едва подавила смешок.

— Я надеюсь, что вы догадались… занести Дейдру внутрь, — мрачно прокомментировала мисс Хардбрум, в то время как они шли в большой зал.

— А вы сможете ей помочь, мисс? — с тревогой спросила Милдред, вертя в руках конец одной из своих кос.

Учительница зелий посмотрела на девочку.

— Я ничего не могу сказать, пока не увижу ее. Великий Мерлин! — Она наконец увидела пострадавшую девочку, которую вносили в парадную дверь Фенелла и несколько первоклассниц. Джадо Велли придерживала дверь. — Гризельда, иди и помоги Фенелле. Уложите больную в лазарете. Осторожно, осторожно, девочки! Милдред, сходи к бельевому шкафу и возьми несколько одеял. И дважды убедись в том, что завязала шнурки, прежде чем пойдешь по лестнице! Последнее, что нам нужно, это чтобы ты упала и разбила себе лоб! — Милдред не нужно было повторять дважды. Она развернулась и побежала к лестнице. Мисс Хардбрум поджала губы и с трудом опустилась на колени рядом с девочкой, которая теперь сидела на холодном полу. — Она была такой, когда вы ее нашли? — грозно спросила она, бросая строгий взгляд на ближайшую ученицу.

— Да, мисс Хардбрум, — спокойно ответила девочка. — Мы пытались привести ее в чувство, но это не сработало. Поэтому мы надели на нее наши плащи и побежали за помощью.

— Очень разумно с вашей стороны, — одобрительно заметила заместительница директрисы, проверяя пульс пострадавшей. — А теперь идите и займитесь своими делами. — Учительница взглянула вверх и хмуро оглядела стайку первоклассниц, которые раскрыв рот наблюдали за происходящим. — А вы что здесь застыли? Это не ток-шоу!

— Я уведу их, мисс Хардбрум, — поспешно сказала Джадо, направляясь к младшеклассницам.

— Хорошо, Джадо. Фенелла и Гризельда, останьтесь тут!

— Да, мисс Хардбрум, — хором ответили четвероклассницы.

Констанс почти не слушала их. Все ее внимание было сосредоточено на лежащей на полу девочке. Она отметила, что Милдред была права. Их неожиданной посетительницей действительно оказалась Дейдра Свуп. В свое последнее посещение школы Кэкл эта девочка поссорилась с Энид Найтшайд, и Милдред превратила ее в курицу. Но сейчас в этой измученной девочке было трудно узнать бойкую и умную ученицу школы Пентангл. Дейдра выглядела гораздо худее, чем Констанс помнила. Под глазами девочки залегли темные круги, а багровые царапины, покрывающие тело, лишь подчеркивали нездоровую бледность кожи. Констанс наклонилась ближе, чтобы рассмотреть один наиболее неприятный порез на щеке Дейдры и нахмурилась. Учительница надеялась, что пока девочка находится без сознания, это не слишком беспокоит ее. Пульс Дейдры был четким и ровным, и она уже издала пару стонов, что говорило о том, что сознание возвращается к ней. Впрочем…

Топот бегущих ног заставил мисс Хардбрум посмотреть вверх. Она увидела, как на лестнице появилась Милдред, неся с собой ворох одеял.

— Я принесла одеяла, мисс Хардбрум, — сказала она тяжело дыша, и Констанс с облегчением отметила, что девочка послушалась и завязала шнурки. — Что мне с ними делать?

— Расстели одно на полу и помоги мне переложить на него нашу пациентку, — распорядилась учительница. — Остальные отдай Фенелле. Все. Теперь иди к своему классу и оставайся там, пока я не скажу, что делать дальше. Я понятно объяснила?

Ответить Милдред не успела. Спеша через холл, к ним подошла мисс Кэкл. — Лазарет готов, Констанс, — подходя ближе и совершенно забыв о формальностях. — Как она?

Мисс Хардбрум медленно поднялась на ноги, используя трость в качестве рычага, и посмотрела на начальницу.

— Кажется, на этот раз она вне опасности, — спокойно ответила она. — Однако, лучше будет устроить ее в более комфортном месте. Фенелла, Гризельда, вы еще понадобитесь. Милдред Хаббл, почему ты все еще здесь?

Милдред покраснела, но продолжала стоять на месте, переводя взгляд с мисс Кэкл на мисс Хардбрум и обратно.

— Мисс Кэкл, мисс Хардбрум, я просто подумала… А может, стоит позвать мисс Дрилл?

— Мы не можем этого сделать, Милдред, — ласково объяснила мисс Кэкл. — В эти выходные она не в школе. А теперь иди!

— Ну, что за девочка? — пробормотала Констанс, когда Милдред, наконец, повиновалась. — Вечно витает в облаках! Так, теперь вы двое, — уже громче продолжила она, повернувшись к двум четвероклассницам. — Берите одеяло как носилки.

— Вы не сказали нам, куда идти, — сказала Гризельда, слегка самоуверенным тоном, который почти граничил с дерзостью.

— Я устроила лазарет в комнате, рядом с лабораторией зелий, — сказала мисс Кэкл. — Там есть кровать, и нам нужно уложить ее.

Дейдра застонала, и ее веки затрепетали. Мисс Кэкл наклонилась и погладила девочку по руке, надеясь, что она все же придет в себя.

— Дейдра, ты меня слышишь? Ты можешь рассказать, что случилось? — Девочка застонала и снова погрузилась в бессознательное состояние. — Конечно, нет, — вздохнула директриса, и на ее лбу залегла морщинка, свидетельствующая о крайнем беспокойстве. — Ладно, Фенелла, Гризельда, давайте перенесем ее.

* * *

Приказ, отданный Фенелле и Гризельде, вылился в негласный разговор между участвующими сторонами. Девочки синхронно подняли импровизированные носилки и, под пристальным взглядом мисс Хардбрум, двинулись в указанном направлении.

Прогулка была короткой, но неудобной из-за тяжелой ноши и препятствий, образованных неровностями каменного пола. Одна из выбоин в полу заставила Фенеллу оступиться. Она мгновенно обрела равновесие, но беглый взгляд сказал о том, что Гризельда это заметила.

— Неуклюжая идиотка, — пробормотала Гризельда, жестко и недружелюбно глядя на бывшую подругу. — Ты можешь смотреть, куда идешь?

— Извини, — пробормотала Фенелла, нарушая царящее между ними молчание. — Я просто оступилась.

— Ты просто не была осторожной, — сердито сказала Гризельда, в то время как они шли через узкий коридор проходящий мимо лаборатории зелий. — У Х-Б и Кэкл будет инфаркт, если мы ее уроним.

— Дверь позади тебя, — указала Фенелла, когда бывшая подруга едва не прошла мимо и Гризельда закатила глаза.

— Я это знаю, спасибо, — едко сказала она. — Я была здесь точно также, как и ты!

Девочки вошли в крошечную комнату и аккуратно уложили пациентку на узкую железную кровать.

Фенелла поежилась, когда старая кровать зловеще заскрипела под весом Дейдры.

— Надеюсь, кровать не развалится, — пробормотала она себе под нос. — Она выглядит даже старше, чем те, что наверху.

Гризельда промолчала. Она суетилась, пытаясь вытащить из-под Дейдры одеяло, послужившее им импровизированными носилками. Было видно, что разговаривать она не настроена.

Фенелла вздохнула.

— Гриз…

— Не называй меня так, — огрызнулась Гризельда.

— Просто скажи мне, что происходит? — спросила Фенелла, чувствуя, как глаза начинают щипать невыплаканные за последние несколько недель слезы.

Гризельда медленно повернулась, и на долю секунды Фенелле показалось, что та так же встревожена, как и она сама.

— Я не знаю, — прошептала Гризельда, когда их глаза встретились. Но затем она моргнула и вновь надела холодную маску, к которой Фенелла уже успела привыкнуть. — Просто оставь меня в покое, — отрезала она. — Я не хочу…

Ее слова прервало бормотание, идущее от кровати, и обе девочки забыв о своем разговоре, склонились над Дейдрой.

— Дейдра? — мягко позвала Гризельда. — Ты меня слышишь?

— Мммм, — неразборчиво промычала Дейдра. Она крутила головой, пытаясь разглядеть комнату, и выставила вперед руки, будто готовясь к схватке с каким-то невидимым врагом. Девочка громко застонала, вызвав у четвероклассниц дрожь и заставив их отскочить назад — но недостаточно быстро. Дейдра ухватила Фенеллу за школьный галстук и дернула. Фенелла попыталась освободиться, но хватка Дейдры была на удивление сильной. Фенелла захрипела. Ее галстук превратился в удавку, которая теперь сжимала горло девочки.

— Помоги, — прохрипела Фенелла, но Гризельда отступила назад, в ужасе раскрыв глаза. — Гриз, — еще раз попробовала Фенелла, изо всех сил пытаясь вырваться из захвата Дейдры, чувствуя, как перед глазами начали танцевать черные пятна, а давление на шею усиливается.

«Жаль, что тут нет Х-Б», — отчаянно подумала она, когда чернота полностью заполнила собой все окружающее пространство. Смутно Фенелла осознавала, что кто-то, может быть, Гризельда, кричит и пытается отцепить руки Дейдры, но воющий звук, наполняющий уши был слишком громким, а подступающая тьма очень заманчивой…

* * *

Когда Фенелла начала приходить в себя, ее окружил шум, который заставил на мгновение пожелать вновь потерять сознание. Кто-то рядом кричал: «Они идут, они идут!», а кто-то еще требовал немедленно замолчать.

Фенелла прислушалась к звукам, понимая, что второй голос ей знаком.

— Х-Б, — пробормотала она, все еще не полностью придя в себя.

В поле зрения попало лицо мисс Кэкл, которое выглядело даже более озабоченным, чем прежде.

— Да, Фенелла, мисс Хардбрум и я здесь. С тобой все в порядке, моя дорогая?

Фенелла сглотнула и поморщилась, почувствовав, как горло неприятно саднит.

— Моя шея, — прошептала она. Ее дрожащие руки взлетели вверх, к вороту блузки, который теперь был расстегнут. — Галстук… Где он?

— Мы сняли твой галстук, Фенелла, — терпеливо объяснила мисс Кэкл. — Он душил тебя.

— Да… — сонно согласилась Фенелла, чувствуя, как глаза снова закрываются. — Больно.

— Фенелла! — в голосе мисс Кэкл слышалась паника.

— Ладно, — пробормотала Фенелла. — Дайте мне минутку. И попросите Х-Б не кричать так громко, — добавила она, чувствуя, как с каждым новым криком в ее голове пульсирует боль. Слова «они идут, они идут!» тоже постепенно стихали. Внезапно глаза Фенеллы распахнулись. — Гризельда! — просипела она, вспоминая лицо другой девочки. — Она…?

— С ней все в порядке, — заверила ее мисс Кэкл. — Она прибежала к нам и мы отправили ее к мисс Бэт. Ты увидишь ее позже.

— Хорошо, — согласилась Фенелла. Боль в ее сердце немного смягчилась, когда она поняла, что Гризельда сделала хоть что-то. Она попробовала пошевелиться и поморщилась, когда ее тело запротестовало. Должно быть, она ударилась, когда упала.

— Просто немного посиди, — сказала мисс Кэкл. — Ты можешь опереться о стену, но не более, — добавила она, глядя на ученицу поверх очков. — Давай, я помогу тебе.

Фенелла чувствовала, что сесть, как советует директриса, будет гораздо лучше, хотя ее больная голова едва ли была с этим согласна. И все же это было лучше, чем лежать ничком на полу, особенно, когда мисс Хардбрум постоянно перемещалась по крохотной комнате, опираясь на трость.

— Как Дейдра? — спросила Фенелла, немного понаблюдав за тем, как учителя совещаются.

— Она чувствует себя очень плохо, — ответила мисс Хардбрум, взглянув на четвероклассницу. — Мы думаем, что она была проклята, но это невозможно определить, пока она окончательно не придет в себя.

— Понятно, — кивнула Фенелла, чей мозг уже был занят другим вопросом. — Кто идет?

— Мы не знаем, — тихо ответила директриса. — Мы не знаем.

— Они идут, — снова подала голос Дейдра, но на этот раз это был стон, а не крик. — Они придут снова, я должна предупредить…

— Дейдра Свуп, приди в себя! — склонилась над больной мисс Хардбрум. — Ну же, девочка, очнись и скажи нам, о чем ты говоришь!

Фенелла раньше слышала, что определенные слова могли вывести людей и из глубокой комы, а потому не удивилась, когда после слов мисс Хардбрум последовала долгая пауза, а потом слабый голос спросил:

— Где я?

— Ты в школе Кэкл, дорогая, — громко сказала мисс Кэкл, обходя свою заместительницу и присаживаясь на край кровати. — Ты знаешь, кто я?

Повисла еще одна пауза, а потом последовал ответ:

— Нет. — Фенелла видела, как плечи мисс Кэкл поникли. — Хотя, я знаю, кто она, — продолжила Дейдра. — Это мисс Хардбрум.

Если бы Фенелла чувствовала себя чуть получше, она бы посмеялась над этой ситуацией. Но как бы плохо девочке ни было, она все же издала короткий смешок.

— Ну, хоть это хорошо, — чуть ворчливо сказала директриса.

— Зачем ты пришла сюда, Дейдра? — спросила мисс Хардбрум, несмотря на трость, выглядящая довольно внушительно. — Кого и о чем ты хотела предупредить?

— И что, во имя Мерлина, у вас там произошло? — добавила мисс Кэкл.

— ВМС закрыли школу Пентангл, — начала Дейдра слабым, но решительным голосом. — Они сказали, это потому, что мы не заслуживаем статуса школы ведьм. Но это было только начало…

Дейдра закашлялась, и Фенелла подумала, что в перерывах, если сконцентрируется, вполне сможет услышать сердцебиение учителей. Так тихо было вокруг.

— Почему вы не заслуживаете статуса школы ведьм? — спросила директриса. — Я, конечно, никогда этого не признавала, но школа Пентангл всегда была в самом верху списка школ и считалась школой на уровне.

— Потому что мисс П-пентангл решила, что в ее школе должна преподаваться не только магия. Она хотела ввести в школьную программу математику, физкультуру и музыку во всех ее проявлениях, а не только магические песнопения.

— Она пригласила преподавать не-ведьм, не так ли? — спросила мисс Хардбрум, бросая быстрый взгляд на мисс Кэкл.

— Д-да. Все произошло через неделю после того, как мы приехали отсюда, — продолжила Дейдра, которую начало трясти. — Мы получили предупреждение, а потом все заболели, и остались без магии вообще!

— Это так похоже на нас, — пораженно сказала Фенелла, но мисс Кэкл приложила палец к губам, призывая к молчанию. Фенелла поняла намек и утихла. Ее голова начала соображать более ясно, и она не хотела, чтобы мисс Хардбрум выставила ее из комнаты.

— У вас была инспекция? — спросила мисс Хардбрум. Выражение ее лица было столь яростным, что Фенелла невольно отпрянула к стене.

— Да… — ответила Дейдра после долгой паузы. — Да, была. А всего через несколько дней пришли они.

Фенелла заметила, как учителя многозначительно переглянулись.

— Кто был вашим инспектором, дорогая? — мягко спросила мисс Кэкл.

— Мистрис Метла, — ответила Дейдра дрожащим голосом, и Фенелле едва удалось сдержать восклицание, хотя по реакции учителей было видно, что такого ответа они и ожидали.

Директриса ободряюще похлопала Дейдру по руке.

— А где сейчас мисс Пентангл?

Дейдра молчала. Мисс Хардбрум хотела было повторить вопрос, но тут девочка едва не выкрикнула:

— Она мертва! Они убили всех наших учителей, и заставили нас смотреть… — Дрожь в голосе Дейдры перешла в откровенное рыдание, и Фенелле приходилось напрячься, чтобы разобрать и другие слова девочки. — Они применили убивающее заклятие к мисс Ньют, а потом… пытки… к самым маленьким.

Фенелла слышала все, что говорила Дейдра, и перед ее мысленным взором формировалась уродливо-тошнотворная картина того, что произошло в Пентангл. Ее желудок сжался, и девочке пришлось несколько раз вздохнуть, чтобы сдержать подступающую тошноту. Ее вздохи, очевидно, оказались гораздо громче, чем Фенелла думала. Мисс Хардбрум повернулась к ней, и Фенелла могла увидеть эмоции, вызванные новостью о полном уничтожении школы Пентангл. За те четыре года, что обучалась тут, Фенелла видела разные эмоции заместительницы директрисы. Она видела раздражение, ярость, иронию, и даже слабость. Она видела страх, когда учительнице зелий пришлось столкнуться с мистрис Метлой, но никогда раньше Фенелла не видела такого откровенного ужаса.

Этот факт так глубоко потряс Фенеллу, что она, наконец, избавилась от содержимого своего желудка. Ей было плохо. Мисс Кэкл засуетилась вокруг, пытаясь привести девочку в порядок, но Фенелла лишь дрожала, не в силах до конца представить все те ужасы, которые пришлось пережить Дейдре.

«Мы следующие, — думала она, не обращая внимание на слабые попытки мисс Кэкл успокоить ее. — Мы будем следующими».

Наступил самый колдовской час — полночь. Окрестности озарялись лунным светом, чей диск висел низко, над самыми башенками академии Кэкл. Звезд было немного, но их холодное сияние все же заставляло выпавший накануне снег переливаться разноцветными искорками. Из узких окон замка лил слабый мерцающий свет. Вокруг было до жути тихо. Даже кошки, совы и летучие мыши затихли, предчувствуя бурю.

В своей комнате Милдред Хаббл засунула голову под подушку, мысленно ругая мистера Блоссома и его попытки обеспечить школу надежной системой сигнализации.

— Я предпочла бы оказаться в костре, — пробормотала она, плотно зажмуривая глаза, чтобы не видеть мигающего света газовых фонарей.

После катастрофы, которая произошла с противопожарной сигнализацией, которая разбудила не только замок, но и деревню, расположенную рядом, на школу и мисс Кэкл хлынула лавина жалоб. Тогда же директриса решила, что на случай возникновения чрезвычайной ситуации необходимо разработать тихую систему сигнализации. Таким образом, газовые фонари, которые до этого не использовались, были возвращены в строй, и их настойчивое мигание вполне подходило для этих целей.

Понимая, что настойчивое мигание вовсе не собирается прекращаться — для проверки мистер Блоссом мог запустить новую систему сигнализации в любое время дня и ночи — Милдред неохотно заключила, что вероятно, это настоящий сигнал тревоги.

— Ну, Табби, — шепнула она коту, свернувшемуся калачиком на своем обычном месте на подушке. — Нам лучше идти.

Дрожа от холода, девочка натянула сапоги и плащ, схватила одной рукой Табби, другой — шляпу, и открыв дверь, нос к носу столкнулась с аналогично одетой Мод.

— Я пришла проверить, проснулась ли ты, — прошептала Мод, убирая рычащую Полночь подальше от Табби. — Я не думаю, что это проверка. Что-то случилось.

Милдред зевая последовала за подругой в коридор, где они присоединились к длинной веренице спотыкающихся полусонных девочек, которые спускались вниз по лестнице.

— Слава богу, мы идем в подземелья, а не во двор, — наклонившись вперед, сказала Милли на ухо Мод. — Если это пожар, мы, конечно, не сгорим, но в любом случае умрем от переохлаждения!

Мод через плечо бросила взгляд на мисс Хардбрум.

— Не скажи, Милли! — Мод инстинктивно забарабанила пальцами по деревянным перилам. — Сейчас идем. Я хочу знать, что происходит, и я не думаю, что это простой пожар.

— Надеюсь, — хмуро сказала Милдред. Нехватка сна всегда заставляла ее быть пессимистичной. — Держу пари, что они отведут нас вниз, а затем скажут, что это просто проверка?

— Скоро узнаем, — пожала плечами Мод, кутаясь в свой плащ. — Но тут действительно ужасно холодно.

— И темно, — с содроганием добавила Милдред, чувствуя, как ее боязнь темноты снова поднимает голову, когда они пошли по спиральной лестнице, которая вела в подземелья. Дыхание девочки участилось, и она протянула руку, чтобы опереться о стену, но тут же отдернула ее и скривилась от отвращения.

— Фууу! Она такая влажная и скользкая!

— Это ужасно, не правда ли? — тревожно спросила Мод. — И странно. Мы много раз ходили вверх и вниз по этой лестнице, но тут никогда не было так.

Зубы Милдред застучали и она подтолкнула подругу в спину, чтобы та шла быстрее, так как девочка, идущая сзади начала жаловаться, что они спускаются слишком медленно.

— Давай, Мод! Чем раньше мы покинем эту гнилую лестницу, тем счастливее я буду!

Мод ускорила шаг, через плечо оглядываясь на жуткую лестницу, освещенную единственным фонарем, который светился в нижней ее части. Откуда-то появилась мисс Бэт. Ее седые волосы образовывали на голове пушистое облако. Очки отсутствовали, зато за ухом была неизменная дирижерская палочка.

— Идемте, девочки, — резко крикнула она, и Милдред и Мод, обменявшись нервными гримасами, пошли мимо нее. — Идите на кухню, да побыстрее. Для всякой праздной болтовни просто нет времени.

Войдя в кухню, достаточно просторную, чтобы вместить всех учениц, девочки вздохнули с облегчением, рассаживаясь на длинные лавки, стоящие у стен. Тут не было газовых фонарей и Милдред почти ласково смотрела на стоящие на столах и вдоль широкой каминной полки свечи.

«Свечи — это добрый знак», — подумала она, следуя за Мод туда, где сидели Руби и Джадо.

— По крайней мере, тут тепло, — сказала Джадо, когда Милдред и Мод присоединились к ним. Усмехнувшись, она продолжила: — Я думаю, что все же предпочитаю быть здесь и бодрствовать, чем спать в кровати в комнатах, где температура приближается к нулю, а нашим одеялам как минимум пятьдесят лет.

Мод и Милдред захихикали. Они опустили своих кошек вниз. Животные уже почти привыкли друг к другу, и девочкам оставалось лишь смириться с редкими плевками, которыми Табби и Полночь иногда награждали друг друга. Табби потерся о лодыжки Милдред, а затем скользнул сквозь толпу девочек к большому камину, и удовлетворенно устроился рядом с горячей решеткой.

— Избалованный кот, — пробормотала Милдред себе под нос, с завистью наблюдая за своим питомцем. — Хотя, ему-то сейчас хорошо! — она протянула руки вперед, пытаясь хоть немного согреть замерзшие пальцы. — Кто-нибудь знает, что мы здесь делаем?

— Мы все здесь? — задала Джадо вопрос, который мучил и Милдред.

— Мисс Дрилл сейчас приведет первоклассниц, — ответила Руби. — И посмотрите, кто стоит рядом с Х-Б! — добавила она, многозначительно кивнув в сторону камина, где сейчас стояли мисс Хардбрум и мисс Кэкл.

— Это Этель! — возмущенно воскликнула Милдред. — Что она здесь делает? Я думала, она уезжает!

Руби пожала плечами.

— Я спросила Гриз, и она сказала, что слышала, что Этель и Сибил собираются уезжать, но милый папочка хочет подождать, когда уляжется погода, и позволит ему проехать. — Она ухмыльнулась. — Вероятно, не такой уж он и сильный волшебник, раз не может исправить это.

— Он не маг, — рассеянно сказала Мод, протирая глаза. — Все об этом знают. Вот почему он так одержим маггловскими технологиями.

— Маггловскими? — переспросила Джадо. — Это как?

Мод усмехнулась.

— Ну, это так звучит. Это такие неволшебные технологии, которые работают и в магическом мире. Мистер Хэллоу владеет компанией, которая делает такие вещи. Мои родители купили там свой телевизор.

Глаза Руби загорелись.

— Я буду умолять старушку Кэкл отпустить меня туда, когда придет время практики. Это звучит потрясающе!

Улыбка Мод поблекла.

— Если, конечно, мистер Хэллоу после всего этого захочет иметь с нами что-то общее. — Девочка снова потерла глаза. — Не могу поверить, что была настолько глупа, чтобы забыть очки!

— Не волнуйся, Мод, я помогу тебе, — заверила ее Милдред, но прежде чем Мод успела ответить, мисс Дрилл забралась на один из длинных столов и потребовала тишины.

— Тихо, девочки! — крикнула она. — Давайте убедимся, что все вы здесь. Итак, начнем! — Учительница ненадолго замолчала и ученицы зашептались, но стоило мисс Хардбрум взглянуть на них, наступила тишина.

— Анжелика Архангел! — начала зачитывать список мисс Дрилл, и третьеклассницам пришлось отложить свои разговоры, ожидая, когда же им все объяснят.

* * *

Мисс Кэкл с некоторой гордостью наблюдала, как мисс Дрилл успокаивает девочек и начинает перекличку. Это было почти также, как если бы учительница физкультуры проводила простую тренировку. С того самого момента, как начали мигать фонари, она не могла избавиться от ужаса и с каждым мгновением ее страх рос. Он, словно раковая опухоль, поселился где-то в районе живота и отвлекал от того, что директриса должна была делать.

— Констанс, — прошептала она на ухо своей заместительнице. — Я хочу проверить, все ли покинули замок. Вы пойдете со мной?

Учительница зелий бросила на Амелию косой взгляд и коротко кивнула. Она не показывала этого, но как и директриса, была страшно напугана.

Две учительницы молча покинули кухню и начали подниматься по лестнице, пока не оказались в большом зале, где ученицы не могли их слышать. Тогда Констанс заговорила:

— Мисс Кэкл, это вы включили сигнализацию?

Амелия покачала головой и вздрогнула, желая, чтобы на ней было надето что-то более теплое, чем плащ. Световая сигнализация была зачарована, но как и все чары, работала только если рядом оказывался кто-то, обладающий магическим даром.

— Я думала, что это сделали вы.

— Я этого не делала. Возможно, это была Давина… Или сам замок, — ответила она. — Ведь в его стенах достаточно магии.

Констанс кивнула, соглашаясь, но так ничего и не сказала.

Амелия слабо улыбнулась.

— Я пойду, проверю ворота, — сказала она заместительнице, когда они подошли к входным дверям. — Думаю, вам лучше остаться здесь… эээ… в тепле. Я не хочу, чтобы вы там упали.

— Но кто поможет, если упадете вы, директриса? — спросила Констанс, глядя, как мисс Кэкл открывает дверь. — Земля сейчас скользкая, а ваша обувь… — Она подняла бровь, глядя на пушистые тапочки Амелии.

Директриса почувствовала, что краснеет.

— У них ребристая подошва, и они очень теплые, — с достоинством ответила она. — Кроме того, я могу ходить, не опираясь каждые пару шагов на стену.

Больше не глядя на заместительницу и не заботясь о том, какое впечатление произвели ее слова, Амелия поплотнее закуталась в плащ и вышла в ночь. Почти сразу же она пожалела о своих действиях. Из окна ночное небо казалось морозным и чистым, а двор хорошо освещенным лунным светом. Теперь же, оказавшись снаружи, все казалось куда более мрачным и темным… Директриса моргнула, пытаясь прояснить зрение, и спрашивая себя, не напридумывала ли она себе эти страхи.

А потом луна исчезла.

Густой туман, окутывающий замок, превратился в непроглядную тьму. Страх, который Амелия пыталась подавить все это время, взял верх, и она закричала, моля о помощи, в надежде, что Констанс услышит ее. Крик затих в тумане, и директриса поняла, что может кричать и плакать всю ночь, и никто не услышит, никто не узнает…

Обезумев от ужаса, Амелия запнулась обо что-то твердое и упала в сугроб. К счастью, эта встряска немного привела ее в чувство. Сейчас директриса лежала в снегу, напряженно думая. Она долго всматривалась в темноту и думала о том, что туман подбирается ближе. Нужно было встать, сделать несколько шагов к воротам и закрыть их.

«Наверняка это волшебный туман», — подумала Амелия медленно поднимаясь на ноги, и чувствуя, как заныли суставы, отчаянно сопротивляясь этому. — «Возможно, его подпитывают мои эмоции»…

Эта мысль странным образом успокоила. Директриса не могла контролировать его, но вполне могла контролировать свои чувства. Она сделала глоток ледяного воздуха и сосредоточилась на том, чтобы изгнать его. Сделав это, Амелия почувствовала, что туман немного отступил. Теперь она могла видеть, как изо рта вырываются небольшие клубы пара, а все вокруг заливает чистый свет луны.

Директриса невесело улыбнулась, дойдя до ворот и потянув щеколду, которая громко лязгнула. Громкий звук эхом разнесся среди деревьев. Директриса понимала, что это пустой жест. Их противники были волшебниками, и входные ворота являлись для них сущим пустяком. Однако эти действия окрылили ее, и она пошла обратно к Констанс, с высоко поднятой головой. Несмотря на то, что отсутствовала лишь пару минут, Амелии казалось, что ее прогулка тянулась бесконечно долго, и когда Констанс открыла дверь, впуская директрису в замок, она едва не упала на руки заместительнице.

— Закройте двери, — задыхаясь, сказала она Констанс, которая тяжело осела, так как была еще слишком слаба, чтобы справиться с неожиданно свалившимся ей на руки весом директрисы. — Закройте их и заприте на все замки, что у нас есть. — Она отстранилась от своей заместительницы и спрятала лицо в ладонях, в попытке успокоиться.

— Сейчас, — сказала Констанс, закрывая двери и запирая их. — Это лучшее, что мы можем сделать без магии, — добавила она, отряхивая руки.

— И это наверняка не остановит магический хаос, который надвигается на нас, — мрачно добавила Амелия, отряхивая свой плащ. — Констанс, вы следили за мной все это время?

— Я видела, как вы упали в сугроб рядом с сараем для метел. Что случилось?

— Там было… подождите, вы видели это? Вы были в состоянии увидеть, куда я упала?

Констанс удивленно вскинула брови.

— Конечно. Сегодня очень яркая лунная ночь.

— Да, пока вы не выйдете туда. — При этом воспоминании Амелия вздрогнула. — Как только я отошла от двери на пару шагов… все изменилось. Луна исчезла, Констанс, и я потерялась в тумане. Слава Мерлину, что я упала в сугроб. Я думаю, что возможно, это спасло мне жизнь. Иначе я до сих пор была бы там, и если бы вы пошли меня искать… — Директриса снова вздрогнула. — Мы бы обе потерялись в тумане, оставив школу еще более незащищенной, чем она уже есть.

Констанс выпрямилась во весь свой рост. Она выглядела… собранной. В отличие от самой Амелии, учительницу зелий явно не выдергивали из кровати. Ее волосы были распущены, темной волной спускаясь до талии, но в остальном она выглядела также, как и всегда: сапоги на низком каблуке, черное платье и связка ключей на талии… Даже ее черно-зеленый плащ выглядел безупречно.

— Значит, начинается, — сказала Констанс, глядя директрисе в глаза.

— Да, — кивнула Амелия, чувствуя как ее снова наполняет гордость за коллегу.

— Я вижу, — Констанс облокотилась о стену и напряженно посмотрела на директрису. — Разве мы не должны пойти и предупредить их?

Амелия с сожалением вздохнула.

— Да, давайте пойдем и предупредим.

* * *

Директриса и Констанс спустились на кухню, где мисс Дрилл как раз зачитывала последнее имя — Иоланта Тысячелистник — и девочки снова начали переговариваться. Констанс недовольно сжала губы. Ученицы, казалось, забыли о недавних проблемах и теперь наслаждались теплотой и волнением, которое было вызвано этим неожиданным собранием в час ночи. Она взглянула на Амелию и тяжело вздохнула, увидев снисходительную материнскую улыбку на лице директрисы — теперь не было никакой надежды на то, что Амелия вынесет столь необходимое предупреждение. Констанс подумала, что сейчас директриса была воплощением спокойствия и надежды. Она снова вздохнула, увидев, как к Амелии подходит Давина, что-то шепчет ей на ухо, а потом взбирается на ближайшую табуретку.

— Девочки, — воскликнула учительница пения, выхватывая из-за уха дирижерскую палочку и беспечно поправляя выбившийся локон. — У меня возникла просто чудесная идея! — Давина прижала руки к груди и улыбнулась ученицам. Констанс кисло отметила, что лишь некоторые улыбнулись ей в ответ. Нисколько не смущаясь, мисс Бэт начала, в свойственной ей манере: — Я поговорила с мисс Кэкл, — она указала своей палочкой на директрису, — и мы решили, что сейчас каждый из нас нуждается в некотором утешении. Ну разве не замечательно?

«Нет», — подумала Констанс, хмуро поглядев на Амелию. Как директриса могла игнорировать то, что происходит снаружи?

— Так, — объявила мисс Бэт, — давайте споем! — Она снова улыбнулась, а девочки застонали. — Ну, перестаньте, — воскликнула учительница пения, безуспешно пытаясь выглядеть внушительно. — В эти опасные времена мы должны поддерживать друг друга и сохранять хорошее настроение! Давайте начнем с хорошей песни. Например, «Жабий глаз». Гризельда Блэквуд!

— Да, мисс Бэт? — нехотя подала голос Гризельда. Констанс задумалась, поговорила ли она с Фенеллой после случая с Дейдрой. — С самого начала, Гризельда, дорогая! — Мисс Бэт замахала своей палочкой.

Послушно, хотя и с явным отсутствием энтузиазма, Гризельда начала петь старую песенку. Один за другим к ней присоединялись и голоса других учениц. Хор стал крепнуть, и Констанс невольно подумала, что, возможно, Давина была права. Как не раз говорила Амелия, их воспитанницы были молодыми ведьмами… И разве не обязанность учителей — защитить их?

Ее размышления были прерваны самым жестоким способом. Как только девочки закончили петь третий куплет, тонкий зеленый луч выстрелил из одного конца кухни в другой, разгоняя свет и тепло, оставляя вместо этого лишь тьму и ужасающий холод.

На миг все впали в шоковое состояние и оцепенение, а затем девочки начали кричать.

В полутемной кухне Милдред опустилась на пол, прижавшись к стене позади себя так тесно, как только могла. Она прижала ладони к ушам и плотно закрыла глаза, но перед мысленным взором все еще стоял пылающий череп, вызванный заклинанием. Девочка напевала про себя слова песни, чтобы не слышать крики и прочий шум, поднявшийся вокруг.

Кто-то потряс ее и Милдред захныкала, не желая, чтобы ее вытаскивали из этого ложного безопасного кокона.

— Милли! — крикнули ей в самое ухо. — Ты не можешь остаться здесь, вставай!

Милдред не двигалась. Честно говоря, она просто не могла. За время ее обучения в школе Кэкл, ей нередко приходилось бывать в неуютных, а иногда и откровенно страшных ситуациях, но никогда прежде страх не парализовывал Милдред так, как сейчас. Она продолжала напевать, поплотнее закутавшись в свой плащ и искренне желая стать невидимкой.

* * *

Констанс оказалась между двумя людьми. Один что-то говорил, а второй кричал. Прошло несколько мгновений, прежде чем учительница зелий сообразила, что кричит Этель Хэллоу, а говорит мисс Дрилл.

— Тихо! — рявкнула она, пытаясь вложить в свой голос столько силы, сколько могла. Она не думала, что сейчас это поможет, но ее неожиданно послушались. Констанс немного расслабилась, чувствуя, как коллега схватила ее за руку.

— Простите, мисс Хардбрум, — услышала она напряженный голос Имоджен.

— Мы должны сохранять спокойствие, мисс Дрилл, — рассеянно сказала она учительнице физкультуры, в то время как ее левая рука потянулась в темноту, ища Этель. Констанс ухватила чей-то плащ и потянула к себе, надеясь, что это ее бывшая ученица. — Этель? — позвала она.

Ответа не последовало. Ткань плаща выскользнула из пальцев учительницы прежде, чем она успела покрепче ухватиться за нее и исчезла в темноте.

* * *

— Сибил? — раздался над ухом второклассницы тихий голос. — Сибил?

Сибил Хэллоу застыла на месте.

— Кларисс?

— Да, — подтвердила ее подруга, пытаясь перекричать шум.

Сибил сглотнула, смаргивая слезы, навернувшиеся на глаза. Сейчас было не время плакать.

— Ты что-то сказала?

— Нет! — снова закричала Кларисс. — Это все пустая трата времени! Почему учителя ничего не делают?

— Сибил… — раздался сладкий, как мед, голос. — Сибил Пифия Хэллоу…

— Н-наверное, они не с-смогли, — прокричала Сибил в ответ подруге, на ходу пытаясь придумать нечто обыденное и стараясь не обращать внимание на тоску, которая захлестнула ее, когда таинственный голос назвал ее имя. Откуда-то повеяло холодом. Девочка поежилась и попыталась отойти, но лишь наступила на ногу Кларисс.

— Оуч! — громко воскликнула Кларисс, заставив Сибил вздрогнуть. Ее сердце бешено застучало.

«Дышать, — подумала Сибил, вспоминая паническую атаку, которая случилась у нее незадолго до начала нового семестра в школе Кэкл. — Просто дышать».

Она только начала успокаиваться, когда чья-то рука ухватила ее за плечо, и Сибил отчаянно дернулась, уходя от прикосновения.

— Ты чего? — с обидой спросила Кларисс. — Я всего лишь хотела узнать, все ли с тобой в порядке!

Сибил истерично хихикнула.

— Ох. Я не думала, что это ты, — объяснила она. — «А ведь имя дает власть над человеком, — вдруг пришло ей на ум. — Зная полное имя, можно обрести власть хоть надо мной, хоть над Кларисс».

Девочка поплотнее запахнулась в плащ, глубоко надвинула на голову шляпу и отступила к стене, там где была Кларисс, спрашивая себя, кто или что назвало ее имя.

«Он знает мое имя, — вдруг поняла Сибил. — Он знает мое полное имя, а значит, имеет власть надо мной». И тогда ее глаза снова наполнились слезами, которые тихо заструились по щекам.

* * *

Когда воцарилась тьма, Амелия подумала, что стон Давины, стоящей рядом, был странно успокаивающим. Когда вокруг было темно и тихо, директриса чувствовала себя так, словно снова оказалась на улице.

«По крайней мере, вопли отгоняют эту всепоглощающую тоску», — с некоторым облегчением подумала она, когда ее ученицы подняли крик. Она напряженно вслушивалась в чуть приглушенные вопли Давины и девочек:

— Отойди от меня!

— Это была моя нога!

— Убери шляпу от моих глаз, ты, неуклюжая идиотка!

Амелия знала, что в такой ситуации очень легко неправильно истолковать слова. А девочки вокруг были страшно напуганы. Атмосфера была настолько напряженной, что казалось, грызня учениц вот-вот перерастет в нечто большее. Нужна была только одна маленькая искра…

Наступило небольшое затишье, во время которого особо четко было слышно только два голоса, принадлежащие старшим девочкам.

— Я сказала, отпусти мою ногу! — шипела одна девочка, возясь в темноте.

Ответ ее оппонентки был четким и жестоким, и резал тишину, словно скальпель.

— Да перестань ты уже ныть, ты, грязнокровка!

Сердце Амелии упало, когда она услышала эпитет, практически не используемый в стенах школы Кэкл, хотя им, к сожалению, пользовались в аристократических слоях общества и в волшебном мире в целом. «Грязнокровка» — было оскорбление, направленное на тех волшебников и ведьм, которые были выходцами не из магических семей. Таким образом старались показать превосходство, сказать, что только древние магические семьи имеют вес.

Тишина, которая царила до того, как одна из пятиклассниц бросила это оскорбление, была недолгой. Прежде, чем Амелия смогла сообразить, как реагировать, разгорелась настоящая драка: снова послышались крики, оскорбления, и вопли боли…

Директриса закрыла лицо ладонями, пытаясь придумать, как действовать дальше. И помощь неожиданно пришла из самого неожиданного источника. Давина выпрямилась в полный рост, и запела гимн школы.

* * *

Милдред все еще сидела на полу, стараясь скрыться в своем выдуманном коконе от кошмара, в который превратилась школа. По ее щекам катились слезы, и девочка прижала руки к лицу. Смутно она осознавала, что сидящие рядом Руби и Мод что-то говорят и тоже плачут, но не отвечала, пока знакомые слова школьной песни не прорвались сквозь стенки ее кокона. Милдред закашлялась и выпрямилась, заставляя себя сосредоточиться на звуках мелодии и знакомом голосе Мод, звучащем рядом.

«Нужно просто притвориться, что мы просто в классе музыки», — твердо сказала она себе, поднимаясь на ноги.

— Ты в порядке, Милли? — спросил ее озабоченный голос Руби.

Осознав, что напугала своих подруг, Милдред стало стыдно.

— Я буду в порядке, — ответила она Руби.

Вздохнув и прислушиваясь к словам гимна, Милдред потянулась к Руби и Мод, беря их за руки. Она вздохнула с облегчением, когда ладонь Руби сжала ее собственную. После стольких лет совместного обучения и передряг, в которых им довелось побывать, Милдред знала каждую мозоль на руке Руби, которые образовывались, когда та собирала свои приборы.

— Грязнокровки вместе, да? — прошептала она.

В ответ Руби только сильнее сжала ее руку, но Милдред это немного успокоило. Ее страхи начали отступать. Буквально и метафорически наступила тьма, но пока у нее были друзья… Милдред сжала руку подруги в ответ и присоединилась к общему пению.

* * *

Констанс почти не обращала внимание на драку (в конце концов, там она мало что могла сделать), или пение. Она пыталась сообразить, где находится Этель Хэллоу. Теперь Констанс была уверена, что девочки не было рядом с ней уже давно. Ее даже не было на кухне. В душе учительницы зелий поднялось подозрение. Ее мысли вернулись к разговору с сестрами Хэллоу, который состоялся накануне в кабинете директрисы. Мисс Кэкл сказала, что их отец приедет за ними, как только погода уляжется, но в то же время они должны вести себя так, как и любая другая ученица академии. На лице Этель отсутствовало какое-то ни было беспокойство, но расстройство Сибил было ощутимым.

— Я не хочу уходить, — настаивала она, переводя свои большие умоляющие глаза с мисс Кэкл на мисс Хардбрум. — Пожалуйста!

— Моя дорогая, твой отец… — начала было директриса, но Этель бесцеремонно перебила ее.

— Сибил, это место больше не достойно нас, — сказала она, вскидывая голову. — Папа говорит, что школа Кэкл, вероятно, будет закрыта, так как пришла в совершеннейшее запустение. Он отправит нас в гораздо лучшую школу, возможно даже в академию Шармбатон во Франции.

Сибил повернулась к сестре.

— Это все твоя вина! — крикнула она, сверкнув глазами. — Я же просила тебя не рассказывать папе про эпидемию, но нет! Ты все равно рассказала ему! А так как он глава попечительского совета, то просто не смог смириться с такого рода вещами. Папа позвонил Метле, я знаю, что это он сделал, и теперь… Теперь…

— Со школой Кэкл покончено, — закончила за нее Этель, криво усмехнувшись. — Возьми себя в руки, Сибил и попытайся сделать вид, что ты Хэллоу!

— Тогда я не хочу быть Хэллоу! — яростно крикнула Сибил, видимо, забыв о присутствии учителей. — Я уже говорила тебе, что хочу, чтобы Милдред Хаббл была моей сестрой, и говорю сейчас, что мне жаль, что я Хэллоу! Очень жаль!

Констанс обменялась взглядом с Амелией и в ее глазах на миг мелькнуло странное выражение. Знала ли Сибил, что делает?

Очевидно, она знала. Девочка выпрямилась, став невероятно похожа на портрет своей пра-пра-пра-бабушки, висящий в большом зале, и заговорила с прекрасной дикцией аристократки, которой ее научили быть:

— Я, Сибил Пифия Хэллоу, отказываюсь от всех прав и привилегий, сопутствующих древнему роду Хэллоу. Вот так!

— Сибил… — начала мисс Кэкл, но ее снова прервали, на этот раз Констанс.

— Девочка, ты понимаешь, что только что сделала?

Сибил выглядела вызывающе.

— Да! Я понимаю! — она повернулась к своей ошеломленной сестре. — Ты слышишь, Этель? И я подпишусь под каждым словом!

— Ты только что это сделала, — усмехнулась Этель. — Ты завершила ритуал: трижды отказалась от своей семьи. Замечательно. Я никогда не обращусь к тебе снова и сделаю все от меня зависящее, чтобы папа, мама и Мона не имели с тобой ничего общего!

Этель развернулась на каблуках и покинула кабинет директрисы, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.

От этого удара Констанс вздрогнула и сделала над собой усилие, чтобы перестать пялиться, как «безумная золотая рыбка». Ее испуганный взгляд упал на младшую из сестер Хэллоу, которая все еще гордо стояла перед столом мисс Кэкл. Ее глаза, однако, были полны мольбы, когда она смотрела на учителей.

— Этель предала нас, — ошеломленно сказала Сибил, в то время как взрослые пытались подобрать слова. — Может, она этого и не хотела. Этель не особо обдумывает что-то, но она вовсе не глупа. Она все равно это сделала. — Глаза девочки стали огромными, и она уставилась в пространство, в бездну, которую могла видеть только она. — Сколько же людей пострадает или даже умрет, потому что Этель Хэллоу не смогла сдержать язык?

Констанс поежилась, но не от холода. Что это было? Слова недовольного ребенка, или предчувствие?

— Что мы будем делать с этим, мисс Кэкл?

Амелия поправила очки на носу и внимательно посмотрела на девочку.

— Мы ничего не сможем с этим сделать, — наконец сказала она.

Очевидно, Сибил кое-что знала об обеспечении магического правопорядка, и знала, что делает. Она посмотрела на директрису необычайно тяжелым взглядом.

— Могу я кое-что у вас спросить?

Амелия кивнула.

— Убежище, — сказала девочка, и голос ее стих. Глаза Сибил превратились в щелки, и Констанс могла видеть уже знакомый блеск. — Вы можете предоставить мне убежище, мисс Кэкл?

Констанс смотрела, как директриса поднимается на ноги, и ее маленькая фигурка преисполняется достоинством.

— Я предоставляю, — официально сказала она.

Сибил склонила голову.

— Благодарю вас, мисс Кэкл.

Устав молча наблюдать, Констанс набрала в грудь воздух. Такой поворот событий основательно смутил ее.

— Что это? — спросила она, глядя на директрису. — Сибил будет отрицать причастность к своей семье и останется здесь? Сейчас? — последние слова она практически выкрикнула.

— Возвращайся в свою комнату, Сибил, — сказала мисс Кэкл. Та кивнула и вышла за дверь.

— Амелия! — возмущенно воскликнула Констанс, прибегая к так редко используемому имени директрисы. — Что…

— А что я еще могла сделать, Констанс? — серьезно спросила Амелия. — Вы знаете мистера Хэллоу. Он узколобый человек с чрезмерно завышенным чувством собственной значимости, такой же, как и его старшая дочь. Он всегда использует свои шансы и вступает в довольно сомнительные альянсы. Я не могу винить Сибил за желание спастись.

* * *

Стоя в темной кухне, Констанс вспомнила эти слова, и дрожь прокатилась по ее телу, заставляя каждый напрячься нерв. С тошнотворным толчком она поняла, что Этель была спасена. Вот только…

«Что это означает для нас?»

Ей не пришлось долго ждать. Бурные крики и разномастное пение, наполняющее кухню, внезапно стихли, когда в одном конце появился свет. Из тени выступили две призрачные фигуры. Констанс напрягла зрение, пытаясь разглядеть их. Одна фигура оказалась очень высокой и его, или ее, лицо было скрыто за серебристой маской. А рядом с этой фигурой стояла гораздо меньшая. Констанс почувствовала, как у нее перехватывает дыхание, когда она узнала остроконечную шляпу и школьный плащ. Это была Этель Хэллоу. Она была в безопасности, перейдя на сторону врага.

Высокая фигура двинулась вперед, и фонарь в ее руках образовывал идеальный круг света, среди тьмы.

— В ловушке, — удовлетворенно сказал человек, и Констанс не смогла определить, был ли голос мужским или женским, — как крысы.

Присутствующие на кухне оставались неподвижными. Констанс обнаружила, что не может ни пошевелить пальцем, ни издать какой-либо звук. Ее гортань была заморожена.

«Парализующее заклинание» — машинально отметила она мысленно, в то время, как другая часть ее разума говорила, что сейчас совершенно неважно идентифицировать чары.

— Кто-то хочет поговорить со мной? — спросила высокая фигура, оглядывая присутствующих. В свете фонаря можно было разглядеть эту фигуру подробнее. Она была закутана в черный плащ, а лицо до подбородка скрывала маска, которая оставляла лишь отверстие для глаз. — Что? Ни слова? Никакой дискуссии или спора? — язвительно продолжал голос. — Даже от достойной Амелии или якобы грозной Констанс? Какая жалость! А мы так надеялись. Сегодня вечером для Темного Лорда нет развлечений.

Констанс знала, что должна что-то почувствовать, но ее эмоции словно заморозили, также, как и ее тело. Все, что она чувствовала — это подавляющее чувство неизбежности.

«Все было зря, — думала она устало. — Девочка из соседней школы зря рисковала жизнью, чтобы предупредить нас. И теперь понятно, зачем в школу занесли вирус, лишающий магии».

В воздухе что-то мелькнуло. Вероятно, это было заклинание из волшебной палочки.

— Двигайтесь, — прошипел голос. — Вы должны идти к стенам замка. За пределы замка, — внес он поправку. — Там вы увидите, как наша победа станет полной!

Констанс увидела, как девочки идут, словно роботы. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что она тоже идет. Ее тело двигалось по чьей-то чужой воле. Констанс шла среди безмолвной толпы, поднимаясь вверх по лестнице. Это напоминало ей движение под водой, когда каждый шаг давался с сопротивлением.

«Возможно, это мое тело борется с заклятием», — подумала Констанс, в то время, как ее рука скользила по влажным стенам.

Затем они вышли сквозь двойные двери большого зала в холл, а потом на улицу, и Констанс увидела то, что Амелия упоминала ранее: густой туман, поглощающий все естественные человеческие инстинкты. И хотя ее тело продолжало идти, неизвестно куда, ум был полностью дезориентирован. Это было почти облегчением — пройти сквозь ворота и увидеть ослепительно белый свет луны.

Констанс взглянула вверх и увидела, что над замком висит самый страшный символ волшебного мира — темная метка Волан-де-Морта — черный череп, с выползающей изо рта змеей. Отчаяние, которое захлестнуло ее, было приглушено, но разум оставался ясным. Темная метка свидетельствовала о победе злых сил.

Девочки и сотрудники школы Кэкл выполнили приказ выстроиться у стен замка. Пока они шли, под ногами громко хрустел снег. Кроме этого не было слышно ни звука: девочки не говорили ни слова протеста, несмотря на то, что на улице был сильный мороз, а плащи совершенно не спасали от холода. Они смотрели прямо перед собой остекленевшими глазами. Единственным признаком того, что ученицы были живы — был пар, вырывающийся у них изо рта.

Девочки стояли, прижавшись спинами к холодным стенам, чувствуя, как зимний холод проникает под плащи, изгоняя столь необходимое тепло. Дыхание постепенно учащалось, так как они с ужасом ждали того, что будет дальше.

Но ничего не произошло. Даже Этель и ее сопровождающий, казалось, куда-то исчезли, оставив всех остальных стоять, будто заключенные, ожидающие прихода палача и казни.

Но никто не приходил. Округу заливал лунный свет. Где-то наверху громко ухнула сова, но это не вызвало никакой реакции.

Наконец из тумана появилась фигура, закутанная в черный плащ, и подошла к мисс Кэкл. Лицо было скрыто маской, но когда фигура заговорила, голос оказался знакомым. Это была Агата Кэкл.

— Ну, вот мы наконец-то и встретились. Тебе не перехитрить меня, Амелия. На этот раз все будет так, как хочу я! — ведьма злорадно и торжествующе рассмеялась. — И вы ничего не сможете с этим сделать. Вы все застыли, парализованы! — Агата снова рассмеялась. — Да ты же и сама это чувствуешь, дорогая сестра? Ты не можешь даже плакать, потому как на улице слишком холодно, и слезы просто замерзнут. — Она шагнула еще ближе, вторгаясь в личное пространство Амелии, и понизила голос до шепота. Но, тем не менее, слышно было очень хорошо. — А, может, это как раз то, что нужно? Просто оставить тебя в таком состоянии, и к утру ты насмерть замерзнешь!

— Мы так не договаривались! — раздался со стороны деревьев суровый женский голос. — Это не интересно! Отпусти их, Агата!

— Ты слышишь? — прошипела Агата. — Они хотят крови, и им плевать, чья кровь это будет. Когда они займутся тобой, смерть от холода будет казаться… благословением.

Ведьма пошевелила пальцами и жадно смотрела, как девочки и учителя обретают контроль над собственными телами. Почти все было тихо, только где-то из конца шеренги был слышен плач напуганной девочки.

* * *

Милдред удалось выровнять свое дыхание. Учащенное дыхание было совершенно лишним, к тому же, если она потеряет сознание и упадет в обморок, это может привлечь ненужное внимание. Даже стоя в окружении своих подруг, девочка внутренне содрогнулась при мысли о том, что будет столь уязвимой перед врагами. Врагами, которых было гораздо больше, чем они предполагали изначально. Сквозь завесу тумана позади Агаты можно было разглядеть призрачных людей в капюшонах. Туман клубился вокруг них, и девочки инстинктивно жались друг к другу, перед лицом неизвестной угрозы.

— Это правда, — пробормотала Милдред стоящей рядом Мод. — Нет никакого способа, которым мы можем остаться живыми.

— Тем более у нас нет магии, — с грустью согласилась Мод. — Да, если бы она у нас и была, толку было бы мало.

Мод замолчала, и Милдред пришлось снова заставить себя дышать. Все эти недели без магии одурачили ее, заставляя надеяться на магическую защиту, но беспокойство чистокровной Мод напомнило Милдред о реальности угрозы.

«Это действительно не имеет значения, — подумала она. — С магией или без, мы все равно умрем».

Внезапно девочка что-то почувствовала, и немного отступила от холодной каменной стены.

— Это всего лишь я, — прошептал голос, который Милдред не слышала уже несколько недель. — Прости меня, Милли. Я вела себя просто ужасно. Не знаю, что на меня нашло.

— Энид? — услышала Милдред недоверчивый шепот Мод.

— Это я, и я надеюсь, что я все еще ваша подруга, — сказала Энид с несвойственной ей кротостью. — Простите меня!

— Повторишь это снова, если мы выберемся из этого, — шепнула в ответ Милдред. — Тогда это действительно что-то значит. — Тем не менее, Милдред сжала руку Энид, а вторую руку протянула Мод, которая с благодарностью приняла ее.

Тьма подбиралась все ближе. Клубы тумана будто ластились к младшим девочкам. Кто-то закричал.

— Что это было? — испугано пробормотала Джадо, обращаясь к Энид.

Раздался новый крик, и девочки прижались ближе друг к другу.

Стоящая в окружении своих подруг Милдред зажмурилась так сильно, как только могла, и первый раз в жизни принялась молиться. Она страстно желала, чтобы Х-Б сделала что-нибудь, пока еще не все потеряно…

* * *

Громкий крик, а затем последовавший за этим плач вывел мисс Кэкл из оцепенения и подтолкнул к действию.

— Остановитесь сейчас же, — воскликнула она дрожащим голосом. — Не трогай девочек, Агата. Вот та школа, которую ты так хочешь. Забирай ее, но не трогай учениц!

— Ах, Амелия, это так мило и наивно! — Агата снова вышла из окутывающего ее тумана. — Боюсь, дорогая сестра, что ты отстала от жизни. На этот раз школа является лишь небольшой вишенкой на торте. Сейчас мы хотим большего…

— Ты не станешь вредить девочкам! — сказала Амелия, чьи губы одеревенели, причем не только от холода. — Нельзя! — В отчаянии она протянула руку, ища того, за кого можно ухватиться.

— Слишком поздно, Амелия! — рыкнула Агата, и Амелия отскочила назад, пораженная тем, как лицо ее сестры появилось из тумана, словно поплавок из темной воды.

Почувствовав, как твердая рука уверенно сжала ее ладонь, директриса выдохнула и немного расслабилась.

«Констанс», — с благодарностью подумала она, прикинув, что Давина, как правило, цепляется за стоящего рядом, а Имоджен стоит дальше у стены, подальше от линии огня.

Агата принялась разглагольствовать в своей обычной манере и немного послушав, Амелия поняла, что это все та же старая история.

— Раньше мне было бы вполне достаточно школы. Я бы продала замок и разбогатела. Но сейчас… мне нужно кое-что другое.

В полутьме глаза Агаты фанатично горели, и испуганно вдохнув, Амелия попыталась отступить назад, к холодной каменной стене, чувствуя сквозь ткань халата и пижамы ее неровную поверхность.

— Чего же ты хочешь? — спросила она, проклиная себя за дрожь в голосе.

Агата усмехнулась, продемонстрировав свои зубы.

— Я и сейчас хочу школу, но теперь не просто ее плоть и кровь. Я хочу ее душу. Я хочу ее учениц!

Ноги Амелии ослабели.

— Почему? Они дети!

— Я не должна объяснять тебе это, дорогая сестра. Ты же учитель. Ай-ай-ай, что бы сказала бабушка Кэкл? — Внезапно она понизила голос. — Если у нас есть дети, у нас есть будущее. Мы можем воспитать новое поколение, которое будет верно Темному Лорду. А уже они обучат такой верности своих детей. Мы можем проиграть сражение, но выиграем войну!

Фанатизм, звучащий в голосе Агаты, вызвал новое оцепенение и волну мурашек по спине Амелии. Она всегда знала, что сестра была злой, но это зло всегда было без корней. Не было умыслов, замахивающихся на будущее. Теперь же Амелия поняла, что Агата стала членом определенной группы и это делает ее по-настоящему опасной.

Закончив свою речь, Агата подняла руки, и ее спутники подошли ближе, наполовину вынырнув из тумана и тени. Их бледные маски поблескивали в свете луны. Это зрелище завораживало.

Амелия была слишком напугана, чтобы попытаться что-то сказать. Она попыталась перевести дух, но горло перехватило. На груди будто образовался стальной, постоянно сжимающийся обруч, а перед глазами поплыли круги.

«Мы в ловушке, — растерянно думала она, понимая, что вот вот потеряет сознание. — Совершенно беспомощны».

— Констанс, — с мольбой прошептала директриса, — пожалуйста!

— Думаю, наша работа здесь закончена, — сказал шелковистый мужской голос, и при его звуке Амелия едва не погрузилась в пучину благословенного беспамятства. — Молодец, Агата. Тебе воздастся сторицей. — Говоривший подошел ближе, и Амелия в ужасе наблюдала, как его кошмарное лицо приблизилось к лицу ее сестры. Оно было бледным и практически безносым. Яркими пятнами на этом лице горели лишь красные глаза.

Амелия открыла было рот, чтобы попробовать протестовать, но не смогла издать ни звука.

— Не рано ли ты празднуешь победу, Том Реддл? — заговорила Констанс, и ее голос усиливался с каждым словом. — Тебя уже однажды сразили. Что заставляет тебя думать, что этого не произойдет вновь?

— И как, скажи на милость, кучка лишенных магии ведьм и детей смогут сделать это?

Где-то на заднем плане фыркнула Агата, но Амелия проигнорировала ее. Ее сердце бешено колотилось о ребра и она едва могла слышать, что происходит в нескольких дюймах.

— Да, — согласилась Констанс, прилагая усилия, чтобы контролировать свой голос. — Сейчас мы действительно беззащитны. И бессильны. Но разве не правда, милорд, — с насмешкой спросила она, — что тебя уже побеждали слабые, беспомощные и беззащитные?

— Констанс, — протестующее пискнула Амелия, не понимая, что ее заместительница едва ли услышит это, а если и услышит, то наверняка проигнорирует.

— Должна ли я убить ее, мой господин? — услышала Амелия голос Агаты, полный ликования, и ее сердце сжалось. — Можно? Можно?

Длинная белая рука толкнула голову Агаты назад, в серый туман.

— Вызов? — спросил Волан-де-Морт, которого явно радовала такая перспектива. — Я люблю такие вызовы.

— Но в этот раз ты не один, — сказала Констанс тоном, который был хорошо известен каждому жителю школы Кэкл, означающий, что учительница зелий просто в ярости. — Мы не можем противостоять твоей силе, и ты уже убедился в этом. Но есть и другая сила, которая не зависит от магии, зелий или заклинаний. Ну-ка, девочки! — Констанс выкрикнула последние слова, и на несколько секунд показалось, что ее голос заставил отступить даже туман. А затем раздалось хоровое пение, дающее надежду.

* * *

Мы должны что-то сделать, — с отчаянием сказала Милдред, когда атмосфера между мисс Кэкл и ее сестрой накалилась. — Мы не можем просто стоять здесь и смотреть.

Мод выглядела раздраженной, как и всегда в таких случаях:

— Что ты хочешь, чтобы мы сделали, Милли? Мы застряли и ничего не можем сделать. Все эти люди, стоящие напротив… они обладают магией. Что нам делать? — Голос Мод дрожал, и когда она закончила, в тусклом свете луны Милдред разглядела, что ее глаза блестят от слез.

— Может и есть что-то, — задумчиво сказала Руби, стоящая рядом с Мод. Лица ее подруг немного просветлели. Руби была известна своими нестандартными решениями, также как и Милдред своими вспышками проницательности и ума. — И лучше всего, — продолжала Руби, — это вообще не прибегать к магии.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Энид, в недоумении наморщив лоб. — Как?

— Милли, Джадо, вы когда-нибудь посещали в детстве воскресную школу? — Девочек удивил этот неожиданный вопрос, но они закивали в знак согласия. Руби улыбнулась. — Значит, вы помните это: Любовь это Бог, любовь это все…?

Милдред с новой надеждой посмотрела на подруг.

— Может, это то, что нужно, — взволнованно сказала она. — Эпидемия забрала нашу магию, но она не смогла забрать нашу веру друг в друга. Нашу любовь к друг другу.

— Да! — Джадо тоже загорелась. — Я тоже помню это. Мы пели эту песню в начальной школе. — Она начала цитировать:

— «Ярко лампадка горит,

Дети притихли и вновь

Бабушка добрая им говорит,

Про Веру. Надежду. Любовь.

В возрасте отроковиц,

Приняли муки они,

Кто не видел этих ангельских лиц —

Веры. Надежды. Любви.

Где только силы брались?

Пытки, угрозы и кровь.

Только от Господа не отрекись

Вера. Надежда. Любовь.

И на могиле детей

Слышится матери зов,

Встретиться с вами спешу я скорей

Вера. Надежда. Любовь.

Ветры одежды сорвут,

Юркнув под теплый покров

Но никогда, никогда не умрут,

Вера. Надежда. Любовь».

А потом конец.

«Надо нам грешным взывать,

Господи, благослови.

Чтоб никогда, никогда не терять

Веры. Надежды. Любви».

Разве вы не видите? «Но никогда, никогда не умрут,

Вера. Надежда. Любовь», — повторила она. — Это может сработать! — Затем ее лицо вытянулось. — Но как нам сообщить остальным об этом?

Улыбка Мод стала ангельской.

— Мы споем, конечно. — Она повысила голос и начала петь слова, подсказанные Джадо. Мелодия была очень простая, как и слова, которые крикнула им мисс Хардбрум в знак одобрения.

* * *

— Что девочки делают? — прошептала Фенелла на ухо своей соседке, когда пение стало громче, зажигая в сердцах надежду. Это был первый раз за несколько дней, когда она первая с кем-то заговорила. — Это… — Фенелла не договорила, осознав, к кому она обращается.

Гризельда приложила палец к губам, слушая слова мелодии.

— Они поют о любви, — шепнула она, — которая в последнее время покинула это место.

На лице Фенеллы отразилось понимание, и она взяла свою лучшую подругу за руку.

«Нам нужно объединиться», — подумала она, и когда мисс Хардбрум воскликнула «Давайте, девочки!», сложила два и два и, сжав руку Гризельды, чуть подтолкнула ее, говоря, что и ей следует сделать то же самое.

Гризельда одарила Фенеллу улыбкой, которую та не видела уже несколько недель, и тоже взяла за руку следующую свою соседку.

— Девочки школы Кэкл, — прошептала она. — Передай это дальше. Просто продолжайте говорить это снова и снова.

* * *

Впервые с того момента, как школу охватила эпидемия, Констанс Хардбрум твердо стояла на ногах, не испытывая необходимости на что-то опираться. Ее магия оставалась недоступной, но какое-то знакомое теплое чувство внутри говорило, что она все еще там, и словно просыпается, разбуженная пением девочек. Констанс была уверена, что с последними словами песни сможет даже высечь несколько магических искр, несмотря на тяжелое положение. Гордость наполнила ее. Гордость за школу, за коллег. За нежную настойчивость Амелии, за упорство Имоджен, за мудрые песни Давины… И огромная гордость за девочек, которые, казалось, только что до конца постигли самих себя. Они могли бы победить Волан-де-Морта с помощью магии, но Констанс неожиданно ясно вспомнила строки из письма Минервы: «Дамблдор говорит, что является той силой, которая гораздо сильнее темной магии. Бог знает, почему. Магия — это не то, что нужно в данном случае».

Теперь было ясно, что директор Хогвартса всегда понимал то, что только что поняла Констанс. Она выпрямилась во весь свой рост, и без страха взглянула на их противников.

— Нет! — яростно и пронзительно закричал Волан-де-Морт. Его голос эхом отражался от замковых стен и от леса, напугав многочисленных животных, которые обитали в этой местности. Даже девочки на мгновение замолчали, но почти сразу возобновили пение. А впереди всех стояла Констанс, прямая и высокая.

— Вы опоздали, — четко сказала она. — Ты думал, что мы так легко сдадимся, раз остались без магии? Но как бы не так! Ты проиграл, Темный лорд! — Тон Констанс в очередной раз был насмешливым, и бледное лицо Волан-де-Морта исказилось.

— Я никогда не проигрываю, — почти по-змеиному прошипел он. Быстрым движением темный маг выхватил из кармана палочку, выкрикнул «Авада Кедавра!», и смертоносная зеленая молния полетела в сторону Констанс.

— Нет, не надо! — услышала Констанс чей-то, пронзительный крик. Кому он принадлежал? Возможно, Амелии? А в следующее мгновение ее сбили с ног на твердую, замерзшую землю.

Констанс моргнула и ошеломленно посмотрела на свои руки, пытаясь понять, что такое происходит. Ладони светились золотом, и от них шли тонкие ниточки, связывающие ее с каждым учителем и каждой девочкой в этой школе. Эти нити связывали всю волшебную силу замка. И тогда Констанс поняла, что делать. Осторожно отстранившись от своей спасительницы, она поднялась на ноги. Констанс не могла найти минутку, чтобы поблагодарить ту, что спасла ее. Если и было время, когда нужно было думать о благе школы, то оно было сейчас. Она выпрямилась, чувствуя, как знакомое теплое чувство бурлит внутри, и испытала дикое возбуждение, сообразив, что ее магия вернулась в полном объеме. Искры плясали на кончиках пальцев, буквально умоляя, чтобы ими воспользовались.

— Хочешь еще раз попробовать? — спросила она, понимающе улыбаясь. Это была та самая улыбка, которая сводила с ума ее учениц, убеждая их, что заместительница директрисы знает о них и о их секретах гораздо больше, чем должна. Констанс намеренно пользовалась этой провокацией и использовала это сейчас.

— Я просто не могу отказать даме, — прошипел Волан-де-Морт. Он поднял палочку, и Констанс могла видеть, как некоторые фигуры в капюшонах почти полностью выступили из тумана. — Мы вполне можем продолжить.

По рядам Пожирателей смерти прокатились малопонятные проклятия. Констанс по-прежнему стояла неподвижно, наблюдая, как они идут к ней. На ее губах все еще продолжала играть улыбка.

* * *

— Получилось! — выдохнула Милдред, когда из воздуха материализовался золотой поток, связывающий учениц и учителей. Ей даже удалось разглядеть какую-то неопределенность на лице Волан-де-Морта и откровенный страх на лице Агаты.

Секунды тикали. Все они все еще находились в тупике. К мисс Хардбрум собирались применить несколько проклятий, но заместительница директрисы не делала ничего, чтобы защитить себя.

— Что происходит? — прошептала Энид, прижимаясь к Милдред. — Почему она ничего не предпринимает?

— Возможно, она просто ждет подходящего момента, — шепнула Мод, буквально задыхаясь от напряжения и беспокойства.

— Они собираются убить ее, — судорожно выдохнула Милдред. — Почему же она…

Увидев то, что произошло дальше, у Милдред пропал голос и перехватило дыхание. Их учительница зелий подняла руку, будто в одобрительном жесте. Заклинания ударили разом, и Констанс засветилась красным светом, борясь с подчиняющими проклятиями. После пары минут аура вокруг нее из красной стала белой. Этот свет разрастался, отгоняя прочь тьму… и девочки знали, что она больше не вернется.

* * *

— Констанс!

Констанс была смутно уверена, что знает этот голос, и была твердо уверена, что происходит что-то важное. А значит, нужно сделать над собой усилие и открыть глаза. Констанс казалось, что это требует слишком много энергии. Все, чего она хотела — плавать в этом белом ничто, где царил такой редкий мир и покой.

— Констанс, пожалуйста! — умолял голос. — Пожалуйста, очнитесь!

Слова были полны страха и отчаяния, и Констанс все же открыла глаза, глядя в лицо, которое нависло над ней, обильно орошая слезами.

— Амелия, — слабо сказала Констанс.

Директриса улыбнулась сквозь слезы.

— Слава Богу, с вами все в порядке.

— Что случилось?

На глаза Амелии снова навернулись слезы.

— В-вы спасли всех нас. Снова.

Констанс изучала лицо своей начальницы и подруги, которое было освещено лунным светом. Слезы, которые текли по ее щекам, делали директрису уязвимой и неожиданно старой.

— Мне придется просить о повышении зарплаты, — полусерьезно сказала она.

Амелия истерично хихикнула.

— Ах, Констанс!

Констанс уставилась поверх плеча Амелии и нахмурилась, вспоминая, что произошло. Директриса протянула руку, чтобы помочь ей встать, и Констанс с благодарностью приняла ее.

— Амелия, — благодарно выдохнула она. — Вы живы!

— Да. На мне даже нет ни одной царапины.

Констанс сжала руку директрисы.

— А девочки?

Лицо Амелии помрачнело.

— Мы потеряли троих, — глухо сказала она.

— О, Мерлин! — чувство вины захлестнуло Констанс. Значит, она была недостаточно быстрой… — Кто сбил меня с ног? — резко спросила она, пытаясь не думать о смерти трех своих учениц. — Я думала, что это были вы…

— Я не была достаточно быстрой, — всхлипнула Амелия, невольно вторя мыслям Констанс. — Это Давина спасла вас. Это была Давина.

Констанс сжала губы, борясь с желанием яростно закричать. Добрая, глупая Давина… Больше не будет ее песен, дрожащего шкафа, в котором она запиралась после очередного мелочного спора.

Заместительница директрисы впала в ступор, лишь наполовину осознавая, что Амелия тоже плачет, сидя рядом с ней на холодной мерзлой земле. Она не отреагировала, даже когда к ним подошла плачущая Имоджен в сопровождении шокированных Фенеллы и Гризельды, говоря, что нужно отвести девочек обратно в ворота замка. Констанс молчала и тогда, когда Имоджен попросила ее помочь внести в замок мертвое тело Давины. Она прошла в большой зал, и несмотря на протесты Амелии, села рядом с Давиной и телами трех своих учениц, отказываясь оставить их и пойти поесть и отдохнуть.

— Я не хочу ни есть, ни спать, — ответила Констанс директрисе, которая взволнованно убеждала ее пойти в постель. Она не ушла даже тогда, когда первые лучи слабого зимнего солнца проникли сквозь готические окна, осветив фигуры, лежащие в центре зала. Констанс смотрела, как бледно-золотистые блики освещают мертвые лица, пытаясь передать им какое-то подобие тепла, а внутри была пустота.

— Величайшей силой из всех является любовь, — пробормотала Констанс, размышляя обо всем, что произошло, и горько рассмеялась. Любовь действительно обеспечила им победу, но досталась она ужасной ценой.

Милдред и Мод прокрались вниз по лестнице, осторожно переставляя ноги по выкрошившимся от времени ступеням. Несмотря на то, что к середине утра можно было уже не соблюдать тишину, большинство жителей замка еще спали, или пытались уснуть.

Милдред и Мод оказались среди тех, кто просто не мог уснуть. До этого они сидели в комнате Милдред, прижавшись друг к другу, слушая утешительное мурлыкание Табби, глядя на летучих мышей, толкающихся на своем карнизе и в этих простых вещах обретая уверенность. Девочки были сонными, но уснуть все равно не могли. Было только одно место, где они хотели бы быть, и сейчас шли через холл, пробираясь к дверям большого зала.

Мод осторожно толкнула дверь и обернувшись, посмотрела на Милдред.

— Х-Б все еще там, — прошептала она, снимая очки, протирая их и надевая обратно.

На мгновение Милдред испугалась и пожелала оказаться в своей комнате и Табби и летучими мышами. Ей не хотелось думать, как отреагирует учительница зелий на их приход, но тем не менее… Милдред вскинула голову.

— В конце концов она здесь по той же причине, что и мы. Она должна понять.

Мод скептически посмотрела на подругу, но Милдред подтолкнула ее вперед и девочке ничего не оставалось, как идти дальше.

Когда они вошли, дверь скрипнула и Мод втянула голову в плечи, но мисс Хардбрум, сидящая возле сцены, на которой лежали четыре жертвы, даже не дернулась. Осторожно девочки двинулись по каменному полу, стараясь ступать как можно мягче.

Учительница все равно не обернулась.

Мод и Милдред обменялись испуганными взглядами и придя к молчаливому согласию встали по обе стороны от заместительницы директрисы.

Милдред обнаружила, что ее уже не заботит реакция мисс Хардбрум на их присутствие. Теперь, когда они стояли так близко к неподвижным фигурам на сцене, ее взгляд непроизвольно остановился на них. Магглы бы полностью прикрыли тела, но это противоречило магическим традициям. Каждая была завернута в свой плащ, как младенец, но лица оставались неприкрытыми.

У Милдред сжалось горло, когда она узнала их, и слухи приобрели реальное подтверждение. Мисс Бэт, пятиклассница, совсем маленькая первоклашка и подруга Сибил — Кларисс Кроу, чьи рыжие волосы превратились в золотой ореол в утреннем свете. Милдред судорожно вздохнула, испытав что-то похожее на облегчение.

— Они ничего не почувствовали, — резко сказала мисс Хардбрум, заставив девочек подпрыгнуть. — Не позволяй своему воображению выйти из-под контроля, Милдред Хаббл. Смерть была мгновенной и безболезненной. Убивающее заклятие предназначено для того, чтобы убить. Не больше и не меньше.

— Да, мисс Хардбрум, — на автомате ответила Милдред, но тут же поправилась: — Я имею в виду, н-нет, мисс Хардбрум… — Девочка замолчала, на мгновение ощутив, как ком в горле растет с каждой секундой.

— Я знаю, что ты имела в виду, Милдред, — устало сказала учительница зелий.

Это стало последней каплей. Самообладание покинуло Милдред и по щекам побежали горячие слезы. Она смотрела в пол, изучая выбоинки и царапины на нем и прилагала усилия, чтобы не зарыдать в голос. Нежное, едва заметное прикосновение к руке заставило Милдред поднять голову. Впервые с момента их выхода из замка мисс Хардбрум смотрела ей прямо в глаза и взгляд учительницы был гораздо мягче. Глядя в лицо заместительницы директрисы, Милдред видела, как она измучена. Казалось, мисс Хардбрум с прошлой ночи постарела лет на десять.

— Горевать вполне нормально, — тихо сказала она и Милдред кивнула. Все равно слезы катились независимо от ее воли. — Ты тоже, Мод, — продолжила мисс Хардбрум. — Я знаю, вы с мисс Бэт были близки. — Она сделала паузу, а затем ее голос окреп. — Давина Бэт засуживает тех слез, которые мы проливаем из-за нее. Мы с ней никогда не были друзьями, мы были слишком разные дл этого, но именно она является причиной того, что школа Кэкл этим утром все еще находится в наших руках.

Милдред откашлялась.

— Я думала что вы… — начала она, но мисс Хардбрум покачала головой, и ее длинные волосы качнулись в такт ее движениям.

— Только одна вещь может остановить смертельное проклятие. Когда человек вполне осознанно решает пожертвовать собой, чтобы спасти другого. Тот, кто жертвует собой, обладает огромной силой. Это высшее выражение любви, и это то, что темные колдуны никогда не могут понять, потому, что для них чужая жизнь не стоит ни гроша, а любовь бесполезна.

— Значит, вот почему мы были в состоянии бороться с ними, — выдохнула Милдред.

— И именно это получилось с Гарри Поттером, — добавила Мод, и мисс Хардбрум кивнула, соглашаясь с ними обеими.

— Действительно, Мод Муншайн. У матери Гарри Поттера был выбор: отойти и позволить Волан-де-Морту убить сына, или умереть, защищая его. Она предпочла умереть, и ее жертва защитила маленького Гарри и позволила временно одолеть Волан-де-Морта. — Она заколебалась, а потом с трудом добавила: — Нечто подобное произошло и прошлой ночью. Мисс Бэт пожертвовала собой, чтобы спасти меня, и таким образом предоставила мне временную защиту от смертельного заклятия. К счастью, ее действия в сочетании с вашей песней помогли вернуть мою и вашу магию, и я смогла противостоять нашим врагам.

— Я рада, что мы смогли помочь, — прошептала Мод, снимая очки и утирая слезы. — Но почему тот-кого-нельзя-называть вообще заинтересовался нашей школой, мисс Хардбрум? Без обид, но ведь мы не представляем ничего особенного, правда?

Учительница посмотрела на лежащие на сцене тела и вздохнула.

— Вот в чем вопрос, не так ли? У меня есть некоторые подозрения, но это только подозрения.

— И что теперь будет с Этель? — вырвался у Милдред вопрос.

— Я не знаю. Я знаю только, что ей больше нельзя доверять. — Мисс Хардбрум криво улыбнулась и взглянула на девочек. — О, я знаю, о чем вы думаете, — сказала она тем тоном, который обычно заставлял учениц посмотреть на свои ботинки. — Пожалуй, по этому поводу поводу может быть только одна точка зрения. По существу, Этель предала школу Кэкл. Сибил отказалась от своей семьи и попросила у мисс Кэкл убежища.

— Ох, — воскликнула потрясенная Милдред.

— Ничего себе, — пробормотала столь же потрясенная Мод.

— Я знаю, что Этель сыграла вчера лишь эпизодическую роль, — сказала мисс Хардбрум. — Но я уверена, что мы найдем выход. — Она вздохнула. — Как сказала бы мисс Кэкл: вы должны быть готовы, девочки. Я боюсь, что для тех из нас, кто остался это только начало.

Мод вздрогнула.

— Начало для школы Кэкл, или для магического мира, мисс Хардбрум?

Ответа не последовало.

* * *

Атмосфера в кабинете мисс Кэкл вмещала одновременно горе, сожаление и злость. Директриса сидела за своим столом, яростно стуча пальцами по пишущей машинке, не обращая внимание на слезы, непрерывным потоком льющиеся из глаз. Время от времени она негромко всхлипывала. С другой стороны стола сидела мисс Дрилл, и ее обычно здоровый цвет лица сейчас был бледно-желтоватого, болезненного оттенка. Она запечатывала набранные письма в конверты. Это занимало гораздо больше времени, чем рассчитывала Имоджен, так как ее пальцы непрерывно дрожали, а бумага выскальзывала из рук. Она собиралась было в третий раз попробовать затолкать письмо в конверт, когда Амелия отодвинула от себя пишущую машинку, так и не закончив очередное письмо, и сняв очки, закрыла лицо руками.

— Оставьте это, Имоджен, — сказала она, тяжело вздохнув. — Я не думаю, что сегодня мы справимся с этим.

— Но вы сказали, что мы должны сделать это сейчас, — напомнила Имоджен. — Нужно же сообщить родителям погибших девочек.

Амелия протерла глаза. От недостатка сна и пролитых слез они были красными и опухшими.

— Я думаю, что пришло время для других способов связи.

Учительница физкультуры широко раскрыла глаза, и в любое другое время директриса сочла бы это комичным.

— Телефон? — спросила она. — Но что же скажет мисс Хардбрум?

Мисс Кэкл криво улыбнулась.

— Вы знаете, я думаю, что сегодня ей будет все равно. Кроме того, я имею в виду не маггловский телефон. Ну, или не совсем. — Она посмотрела на Имоджен, которая все еще переваривала сказанное. — Вы же знаете как пользоваться ими?

Имоджен моргнула.

— Конечно.

— Хорошо-хорошо. — Амелия уставилась на свои пальцы, пытаясь заставить свой мозг работать. — Вот что мы сделаем. Вы позвоните родителям девушек из маггловских семей. А я, — директриса вздохнула, — свяжусь с другими с помощью летучего пороха.

— Вы будете использовать что-то магическое? — спросила Имоджен, слегка качая головой. — Честное слово, мисс Кэкл, после того, что случилось…

— Сеть летучего пороха — это волшебный способ общения на расстоянии, — объяснила Амелия. — Правда немного неудобный. нужно сесть у камина…

— У огня? — недоверчиво переспросила Имоджен. — Разве это не рискованно?

— У волшебного огня, мисс Дрилл, — пояснила директриса. — Вы бросаете в огонь магический порошок и это предотвращает любые возгорания и пожары. После этого нужно назвать адрес, сунуть голову в огонь, и ты сможешь связаться с нужным человеком, — смущенно закончила она.

— Я поняла. Все это звучит очень странно, но… — мисс Дрилл пожала плечами. — Я должна была бы уже привыкнуть к странностям. — Она начала вертеть в руках конверт, поглаживая пальцами герб школы. — Как думаете, что произойдет? Ну, после того, как все узнают?

— Я ведьма, а не ясновидящая, — ответила Амелия более резко, чем намеревалась. Она тут же раскаялась, увидев помрачневшее лицо Имоджен. — Простите, моя дорогая. Просто я и сама не знаю. Я думаю, что по крайней мере несколько девочек к нам не вернуться. Полагаю, это неизбежно. — Директриса взглянула на учительницу физкультуры. — И да. Я думаю, вы в курсе, что Этель Хэллоу покинула нас, но Сибил останется тут на неопределенный срок.

— Я слышала об этом, — кивнула Имоджен, а потом добавила: — Я не могу поверить, что Этель предала нас!

Амелия пожала плечами.

— Как бы там ни было, она больше не с нами. Я предполагаю, что прошлой ночью ее забрали Волан-де-Морт и последователи. — Губы директрисы сжались и она сощурила глаза. — По крайней мере, я буду очень рада, если больше никогда снова не увижу эту девочку. Но для Сибил я сделаю все возможное.

— Она останется здесь на Рождество, — внезапно поняла мисс Дрилл. — Не будет ли это время несчастным для нее?

— Я постараюсь, чтобы это было не так, — твердо сказала Амелия. — Теперь, Имоджен, я хотела бы кое-что сказать вам. — Она рассеянно пощупала лоб, ища очки, и нахмурилась, не обнаружив их там. Но увидев столь необходимую вещь на столе, ее лицо прояснилось, и она водрузила их на нос. — Имоджен, — повторила она, — я думаю, пришло время решить, хотите ли вы и дальше оставаться с нами. Вчера вечером тут творился настоящий кошмар и я боюсь, что это был только первый удар. У вас нет магического дара и таким образом вы совершенно беззащитны. Вы уверены, что хотите остаться? — Имоджен открыла рот, чтобы сразу ответить, но Амелия подняла палец, останавливая ее. — Не говорите мне сейчас. Я не хочу слушать возмущенные заверения в том, что вы непременно останетесь. Это место никогда не было таким безопасным, как нам хотелось бы, но теперь будет еще хуже. Не торопитесь. Хорошенько все обдумайте и дайте мне знать.

Имоджен кивнула.

— Хорошо.

Амелия грустно улыбнулась и встав, подошла к старому шкафу, в котором хранились личные дела и адреса учениц. Затем она обернулась и через плечо посмотрела на коллегу.

— Если я вам дам номера, вы не могли бы прогуляться в деревню и сделать эти звонки? Скажите родителям, что мы будем отправлять девочек домой раньше, чем обычно. Я не думаю, что сейчас здесь для них хорошая атмосфера.

Напряженное лицо Имоджен немного просветлело, и она снова кивнула. Амелия с облегчением вздохнула и применив магию, открыла шкаф. Учительница физкультуры наверняка быстрее придет в себя на свежем воздухе, и вернувшись, будет более похожа на себя. Директриса прекрасно понимала, что мисс Дрилл необходимы силы, чтобы вынести похороны, намеченные на вечер.

— Я пойду и сделаю это прямо сейчас, мисс Кэкл, — пообещала Имоджен, когда Амелия протянула ей лист, содержащий контактную информацию о маггловских семьях. она взглянула на бумагу, а потом посмотрела в глаза директрисе. — Вы же дождетесь, если я… — она задохнулась и на ее зеленые глаза навернулись слезы.

Амелия нежно погладила коллегу по плечу.

— Не думайте о времени, моя дорогая. — На глаза директрисы тоже навернулись слезы. — И раздобудьте какой-нибудь зелени, если можно. Неважно, что это будет, хоть ветка от елки. Я думаю, Давине бы этого хотелось.

— А еще ягод и жирных сливок, — согласилась Имоджен, не то засмеявшись, не то всхлипнув.

Амелия улыбалась, пока за учительницей физкультуры не закрылась дверь. Только потом она рухнула на ближайший стул и помрачнела, подумав о тех, кого они потеряли. О Давине, которая начала обучать в этой школе еще при бабушке Кэкл, об огненно-рыжей Кларисс, которой будет не хватать Сибил Хэллоу, особенно сейчас. Потом была Мэри — одна из самых милых одиннадцатилетних девочек, которую Амелия только видела. Даже суровая Констанс смягчалась, глядя на здравый смысл и энтузиазм этой маленькой девочки. И наконец, она подумала о пятикласснице Эрнестине Спедвелл. Эрнестина никогда не была особо яркой и талантливой студенткой, но она честно старалась…

Амелия тряхнула головой и вытерла слезы. Сейчас было время, когда нужно было подключить все свои ресурсы и надеть маску директрисы. В ближайшее время будет сложно, и даже не взирая на это, ей и Констанс придется найти силы для борьбы за девочку Хэллоу. К тому же были опасения по поводу очередного нападения. Она уже потеряла одну сотрудницу и искренне надеялась, что Имоджен не вернется после очередного отпуска. Может быть, ей и Констанс удастся справиться с тем числом учащихся, которые вернуться в школу после каникул?

Амелия поплотнее запахнула свой старый серый кардиган, неуклюже поднялась на ноги и едва сдержала стон, почувствовав боль в изнеможенных ногах, которые отчаянно сигнализировали о том, что им необходим отдых. Она отогнала тоску прочь и приготовилась потратить несколько часов на то, чтобы по каминной сети связаться с родителями, и объяснить то, что никогда не должен объяснять ни один учитель. Это последнее, что она могла сделать для Давины и тез трех учениц, и не собиралась подвести их сейчас.

* * *

День клонился к вечеру и зимнее солнце медленно исчезало за холмами. Внутри замка было тихо. Девочки собрались в большом зале, одетые в парадную форму. Плащи были выглажены, шляпы выпрямлены, а ботинки в свете свечей прямо-таки блестели. Ученицы распустили волосы, как и всегда в торжественных случаях. Они стояли группами, вздрагивая от каждого звука, так как не совсем оправились от событий прошлой ночи.

Сцена была пуста. Семьи погибших девочек уже забрали их тела, и в школе осталась только Давина Бэт. Мисс Хардбрум ожидала девочек у двери, где она стояла вместе с мисс Кэкл. Мисс Дрилл тоже стояла рядом с директрисой и ее голубой спортивный костюм сильно контрастировал с темными одеждами, которые носили ведьмы. Когда Констанс попробовала было запротестовать, мисс Дрилл просто ответила:

— Давине очень нравился этот цвет. А раз это ей нравилось, то я надену его.

Тон учительницы физкультуры был настолько непреклонным, что Констанс больше не стала спорить.

— Девочки, — сказала она и ее голос эхом разнесся по залу. — Мы собираемся пойти к озеру, чтобы отдать последнюю дань мисс Бэт. Но прежде чем мы это сделаем, я советую вам применить согревающие чары.

Послышалось шуршание. Девочки выполнили то, о чем им было сказано. Констанс наблюдала за ними, ища любые признаки затруднения в произнесении заклинания. Ее глаза сощурились, когда она увидела первоклассницу, у которой уже в третий раз не вышло заклинание. Констанс собиралась было подойти к девочке и помочь, но Амелия остановила ее движением руки.

— Подождите, Констанс, — пробормотала директриса. — Дайте ей попробовать самой. Если она терпит неудачу, то будет лучше… Ах, вот и то, на что я надеялась! — Она улыбнулась, а Констанс закатила глаза, глядя, как к девочке, для того, чтобы помочь, подходит Джадо Велли.

— Если мы будем ждать всех, то простоим здесь всю ночь, мисс Кэкл! — заметила учительница зельеварения.

— У нас есть время, — ответила мисс Кэкл и ее губы слегка задрожали. — Давина была бы не против.

Констанс решила, что будет лучше промолчать. Амелия была права.

Наконец шорохи улеглись и притихшие девочки вновь обратили свои взоры на учителей. Мисс Кэкл шагнула вперед.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы проститься с одной из нас, — громко начала она. — Давина Бэт пришла сюда более сорока лет назад, когда директрисой еще была моя бабушка Кэкл. В те дни пение считалось сложной комплексной дисциплиной и музыка преподавалась наряду со многими аспектами магии. Как вы знаете, мисс Бэт любила музыку и долго терпела придирки бабушки Кэкл. Давина никогда не говорила этого, но я думаю, она испытала что-то вроде облегчения, когда бабушка умерла, оставив школу мне. Как вы знаете, я не музыкант!

Девочки неловко усмехнулись, не зная, как в такое время реагировать на шутливые комментарии.

— Смейтесь, — разрешила Амелия, грустно улыбаясь. — Давина любила видеть вас всех счастливыми, и я уверена, что она бы предпочла звонкий смех слезам. Она могла быть смешной, но не думаю, что осознавала это. Мисс Бэт была честна даже со мной и мисс Хардбрум, хотя надо признать, что она часто вызывала у нас разочарование. Давина часто высказывала свое мнение, а затем исчезала в своем любимом шкафу в учительской, оставляя нас буквально с пеной у рта!

Губы Констанс дрогнули, когда она вспомнила один из таких эпизодов. Тогда она вошла в учительскую, громко хлопнув дверью, и Давина, испугавшись, вместе с цветами полила заодно и мисс Кэкл. Мисс Кэкл возмутилась и Давина вновь полила ее, а потом скрылась в своем шкафу.

Тем временем мисс Кэкл продолжила надгробную речь.

— Мисс Бэт была истинным художником: темпераментным и тонко чувствующим. Вы никогда не могли сказать, какой будет ее реакция даже на самые простые комментарии. Как напомнили мне ранее Фенелла и Гризельда, она могла быть исключительно открытой, и с одинаковым энтузиазмом дирижировала хором, который исполнял как традиционные песнопения, так и хиты Аманды Медвяниус. Мисс Бэт считала, что научить петь можно любую девочку, не зависимо от ее способностей. И самое главное, она верила в нашу школу и в то, чему мы пытаемся научить здесь. — Амелия замолчала и Констанс заметила, что она делает глубокий вдох в попытке успокоиться. — Давина отдала свою жизнь, чтобы школа Кэкл могла продолжать существовать, как и раньше. Неважно, что будет происходить, неважно, что вам скажут вне этих стен. Помните: школа Кэкл будет жить, пока вы верите в нее. Продолжайте верить. Не допустите того, чтобы жертва Давины Бэт была напрасной — В зале повисла абсолютная тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом плащей и странным сопением. — Ладно, — сказала директриса, уже не таким торжественным тоном. — Нам пора идти. Скоро наступит ночь, а на дворе далеко не март. Мистер Блоссом, Чарли…

— Чарли! — пораженно воскликнула Милдред Хаббл.

— он попросился приехать, — мягко объяснила ей мисс Кэкл. — У мисс Бэт не было семьи, но она всегда была добра к нему, поэтому Чарли захотел приехать. Как я уже говорила, мистер Блоссом и Чарли возглавят колонну, идущую к озеру. Они, также как мисс Хардбрум и я, будут идти рядом с гробом.

— А что делать нам? — спросила Фенелла. — Нам бы хотелось сделать что-то большее, мисс Кэкл.

Девочки одобрительно зароптали и мисс Хардбрум почувствовала необычный прилив гордости за своих учениц.

«Несмотря на все мои замечания, они хорошие дети», — подумала она с теплотой, которую демонстрировала крайне редко.

— Вы можете петь, — ответила директриса улыбаясь, хотя глаза ее заметно увлажнились. — Я думаю, она будет довольна.

— Ладно, девочки, тогда давайте начнем со школьного гимна! — предложила подругам Гризельда. — Фенни, Мод, с самого начала: На метлах гордо мы летим, вперед, всегда вперед…

Констанс наблюдала, как поют Фенелла и Гризельда. Их ссоры явно ушли в прошлое. Рядом с ней стояла мисс Кэкл, рассеянно вытирая глаза рукавом своего плаща. Ни слова не говоря, Констанс материализовала платок и протянула его директрисе. Амелия кивнула в знак благодарности.

— Идем? — спросила мисс Дрилл.

Амелия вздохнула, засовывая платок в рукав.

— Да, давайте сделаем это. — Она поправила шляпу, вскинула голову и первой вышла из зала. Констанс и Имоджен обменялись долгим взглядом, а затем направились следом за ней.

* * *

Красное солнце опустилось ниже, заставляя воду в озере переливаться красными, золотыми и оранжевыми цветами. По краям вода замерзла, но середина была еще не скована льдом. Западнее озеро впадало в небольшую реку, которая несла свои воды к морю.

Давина Бэт была готова к своему последнему путешествию. Сейчас гроб стоял на краю озера, наполовину плавая, наполовину стоя на льду. Учительница пения лежала, одетая в свой обычный плащ и шляпу. Очки в позолоченной оправе слегка поблескивали в свете заходящего солнца, а вьющиеся седые волосы были расправлены по плечам. Мертвые руки Давины сжимали древко метлы, а у ног стоял ее старый, потемневший от времени котел. Рядом с ним лежал венок из листьев и ягод, которые собрала ранее мисс Дрилл.

Пение прекратилось. Девочки готовились сказать свое последнее «прощай».

— Она готова к своему путешествию, — сказала Милдред, обнимая за плечи рыдающую Мод. — Посмотри на нее, Мод. Разве она не выглядит счастливой?

— Как она может быть счастливой, если она мертва? — всхлипнула Мод, поднимая голову.

— Она выглядит счастливой, — настаивала Милдред. — И даже как будто улыбается.

— Я думаю, что она умерла улыбаясь, — задумчиво сказала Энид. Когда остальные посмотрели на нее, Энид пояснила: — Я слышала, как мисс Дрилл говорила с мисс Кэкл, после того, как мисс Бэт внесли в замок. Дрилл сказала, что она выглядит так, будто улыбается.

— Может быть и так, — согласилась Милдред. — Мисс Бэт намеренно бросилась вперед, принимая на себя проклятие. Она не боялась и знала, что делает.

— М-может нам всем так повезет? — Мод шмыгнула носом и взяла себя в руки. она немного отстранилась от Милдред и подняла руку, чтобы вытереть глаза. В другой девочка сжимала что-то тонкое и черное. — Они кое-сто забыли, когда подготавливали ее, — сказала Мод, шагнув ближе к гробу. Она взглянула на мисс Кэкл, которая стояла в нескольких метрах. — Могу я…?

— Что… — начала мисс Хардбрум скрестив руки на груди так, как если бы это был урок зельеварения, и Мод осмелилась заговорить во время лекции, но мисс Кэкл, казалось, поняла. Она коротко кивнула Мод, и та хмыкнула, склонившись над гробом, стоящим на краю озера.

— До свидания, мисс Бэт, — услышала Милдред слова подруги. Когда Мод снова повернулась к ним, по ее лицу вновь текли слезы.

— А? Что? — спросила Милдред, делая шаг вперед, чтобы увидеть и понимающе кивнула, глядя как Мод просовывает в волосы мисс Бэт дирижерскую палочку. — Ох, молодец, Мод.

— Да, действительно, — сказала мисс Хардбрум. Девочки подскочили и обернувшись, увидели свою учительницу зельеварения, которая стояла позади них и выглядела чуть менее мрачной. — Очень хорошо сделано, Мод Муншайн, — сказала она, а потом вернулась к директрисе.

— Благослови Х-Б, — заметила Энид. — Что бы ни случилось, она никогда не меняется, не так ли?

— И я надеюсь, что никогда и не изменится, — твердо сказала Милдред. — Ведь на Х-Б всегда можно рассчитывать.

Энид понимающе кивнула.

— Я же не сказала, что это плохо, — парировала она. — И я сожалею обо всем, что с нами произошло…

Мод покачала головой.

— Знаешь, мы всегда будем подругами, но ты не можешь ожидать от нас, что мы быстро забудем все, что произошло. Даже несмотря на то, что знаем, что последние несколько недель ты была под влиянием вируса.

Прежде чем Энид успела что-то ответить, мисс Хардбрум негромко позвала их, и подруги вынуждены были вернуться на свои места. Мисс Кэкл заговорила:

— Ну вот и все, девочки, — сказала она тоном, в котором не было ни счастья, ни печали. Просто констатация факта. — Сейчас мисс Хардбрум применит заклинание, которое отправит нашу глубокоуважаемую Давину в последнее путешествие.

Девочки затаили дыхание. Это была магия, которую мало кто из них ранее видел. Даже в магическом мире становились популярными маггловские похороны. Все замолчали, ожидая, что будет дальше.

Заместительница директрисы шагнула туда, где ранее стояли Милдред, Энид и Мод. Она подняла руки и на кончиках пальцев заплясали золотые искры, такие же, как и солнце, уходящее за горизонт. Голос мисс Хардбрум наполнился необыкновенной силой, и она четко произнесла:

— Инсендио!

Несколько девочек, в том числе и Милдред Хаббл в шоке раскрыли рот, когда гроб с мисс Бэт вспыхнул ярким пламенем. Огонь разгорался медленно, но вскоре языки пламени стали выше, превращаясь в настоящий погребальный костер. Когда пламя стало достаточно высоким и они уже не могли видеть мисс Бэт, мисс Хардбрум снова подняла руки.

— Мобилилектика! — произнесла она и горящий гроб начал медленно двигаться в сторону заходящего солнца.

Заиграла грустная музыка и Милдред увидела, как дернулась Мод.

— Это Сибил, — сказала она одними губами, и Мод кивнула, думая о том, что произошло.

Слушая звуки мелодии, которую наигрывала Сибил, они смотрели, как гроб медленно удаляется от них, пока в наступивших сумерках он не превратился в маленькую мерцающую точку. Когда он окончательно исчез, музыка стихла.

Молча все вернулись в замок. Девочки обнимали друг друга за плечи или держали за руки. Все они думали о том, что будет, и понимали, что только вместе смогут выстоять в этой войне. Лишь объединившись смогут победить…