Магия сказок (гет)

«Мерлин, что случилось? — Гермиона открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого солнечного света. — Где я?» — повернув голову набок, она предприняла второю попытку осмотреться.

Девушка увидела лес, сама она, судя по ощущениям, лежала на траве, широко раскинув руки и ноги. А ещё она держала в одной руке что-то, похожее на палку. Телу было некомфортно, даже больно. Такое ощущение, что её скинули с огромной скалы.

— Приятного маловато, — пробурчала Гермиона, поднимаясь на ноги и потирая ушибленные места одной рукой, другой рукой она крепко-накрепко держала сачок. — А это-то откуда?

Выпрямившись, Грейнджер огляделась по сторонам. Она стояла на небольшой поляне, довольно красивой и солнечной. Поляну окружал лес, и это был явно не Запретный лес. Ну, хотя бы потому, что в Хогвартсе сейчас зима, а здесь лето. Да и лес этот так и манил к себе — огромные деревья с освещёнными солнцем кронами, причудливо извивающиеся тропинки, которые словно приглашают прогуляться по ним. Глядя на Запретный лес такого точно не увидишь, деревья там выглядели мрачно, а гулять в нём и вовсе не хотелось. Гермиона прислушалась к трелям и щебетанию птиц, доносящимся из чащи, этого, пожалуй, тоже не услышишь в хогвартском лесу — нет, там, конечно, водились птицы, но они явно отличались от этих, и, в первую очередь, по издаваемым звукам. Ещё раз окинув взглядом открывшуюся ей картину, она заметила семейство зайцев, расположившееся на опушке и наблюдавшее за ней. Зайцы в Запретном лесу тоже не были частыми гостями, вот нечисть всякая — пожалуйста, но зайцы — редкость. Было и ещё одно главное отличие — отсутствовала хижина Хагрида, и это, пожалуй, настораживало больше всего.

Голова немного кружилась, и Гермиона села обратно на траву: «Пару минут прийти в себя и будем разбираться дальше», — подумала она.

— Привет. Есть чего?

Гермиона вздрогнула и обернулась. Рядом никого не было, кроме тех самых зайцев, которые довольно смело переместились с опушки леса к ней на поляну и подошли на расстояние вытянутой руки. Глава заячьего семейства неторопливо чесал лапой за ухом.

— Чего, ничего нету? — спросил он.

Гермиона приоткрыла рот в немом вопросе. Говорящие зайцы — это нонсенс, она хоть и волшебница, и многое повидала, но звери-то не говорят. Вот Живоглотик её не разговаривал, хотя и был необычным котом. А этот как?

— Ну чего, есть чего или нет ничего?

— Нет ничего, — изумлённо ответила Гермиона.

— Эка жалость. Даже маленькой морковки? А чего не взяла-то?

— Я не знаю…

— Ну, ты в следующий раз возьми, — развернувшись, заяц повёл своё семейство обратно к лесу. — Ты это только не забудь.

— Я постараюсь, — проводив взглядом странных говорящих животных, Гермиона поднялась на ноги.

Надо было что-то делать. Не стоять же с открытым ртом, размышляя о том, куда её занесло. А ещё неправильные зайцы никак не выходили из головы. Делу это не поможет, нужно действовать, а тяга к действию у Гермионы Грейнджер в крови, и она двинулась в сторону ближайшей тропинки. В крайнем случае, подумать она может и передвигая ногами. А подумать было о чём — всё, что было до её появления на поляне, начисто отсутствовало в голове.

Вскоре в стороне от тропинки показалась ещё одна поляна. Она была больше, чем та, на которую она приземлилась, ну или что там с ней произошло. Посреди поляны стоял небольшой домик, за ним виднелся сарай, а рядом стоял колодец. Домик был каменной кладки с черепичной крышей, деревянными окнами и аккуратным крылечком, а перед домом расположился небольшой симпатичный палисадник с цветами. В общем, всё выглядело сказочно, и картина радовала глаз, однако домик ничего ей не напоминал, Гермиона явно видела его впервые. Может, её перенесло куда-то, например, через портал. Нужно постараться вспомнить, что она делала до поляны.

И тут она увидела ЕЁ. Бабочку. Такая яркая, порхала совсем рядом. Не отдавая отчёта в своих действиях, Гермиона хихикнула и, поудобней перехватив сачок, на цыпочках двинулась за жёлтым пятнышком. Но чем ближе она подкрадывалась, тем дальше та улетала, словно дразня её. Сделав над собой просто нечеловеческое усилие, гриффиндорка заставила себя прекратить охоту: какого лешего она, собственно говоря, делает?!

— Доченька, — Гермиона вздрогнула от неожиданности, услышав женский голос, — доченька, ты чего там стоишь-то? Иди скорее в дом, — женщина стояла на крыльце и смотрела в её сторону. — Красная Шапочка, поторопись, у меня для тебя поручение! — она махнула рукой, подзывая девушку к себе.

«Кто, простите? — Гермиона уставилась на женщину. Сделав шаг вперёд, она остановилась. — Красная Шапочка. Какая Красная Шапочка?! — глаза девушки округлились от изумления. — Я не могу быть Красной Шапочкой, это же сказка».

— Деточка моя, да что с тобой? — женщина спустилась с крыльца, торопливо направляясь к ней. — Тебе нездоровится? — оказавшись рядом, она обняла её за плечи и притянула к себе. — Ты какая-то бледненькая, — приподняв голову за подбородок, она с беспокойством разглядывала лицо Гермионы. — Я хотела, чтобы ты сходила к бабушке и отнесла ей гостинцев, но, думаю, сегодня уже не стоит, раз ты плохо себя чувствуешь. Пойдём в дом, милая, тебе надо поесть и отдохнуть. Набегалась, поди, за день-то за своими бабочками, вот и устала. А ведь сколько раз я тебе говорила, что не стоит посвящать этому, ей-богу, детскому занятию целый день, да ещё и на голодный желудок! — сказав это, женщина, все так же обнимая Гермиону за плечи, повела её к дому. — Давай-давай, милая, заходи, сейчас кушать будем.

Переступив порог дома, Гермиона нерешительно замерла. Она стояла в просторном коридоре, через распахнутые двери которого виднелись другие комнаты со светло-бежевыми стенами, расписанными незамысловатыми растительными узорами. Мебель в доме была деревянная, накрытая кружевными салфетками, на стульях и лавках лежали разноцветные подушки, пол покрывали плетёные соломенные коврики.

— Отдыхай, доченька, а я пока ужин разогрею, — женщина подошла к очагу и начала передвигать горшки, одни задвигая подальше, другие, наоборот, вытаскивая и ставя на стол. — Иди, — она махнула рукой, — полежи немного, отдохни. Ужин будет через полчаса, — она снова отвернулась к печи, что-то напевая себе под нос.

Пожав плечами — на большее в эмоциональном плане её сейчас не хватало, Гермиона наугад побрела по коридору. Распахнув пошире первую попавшуюся дверь, она оказалась в большой светлой спальне. Потоптавшись на пороге, девушка решила заглянуть и в другие комнаты. Открыв пару дверей, она нашла ещё одну спальню поменьше, но не менее светлую и уютную. Подумав, что дочери этой женщины, скорее всего, принадлежит именно эта комната, она зашла внутрь и сразу направилась к кровати. Повалившись на неё, гриффиндорка закрыла глаза: «А вдруг это все сон? Ну бывают же такие сны, когда всё очень реальное. Может, я сейчас проснусь, и ничего этого не будет. Да какая из меня, к лешему, Красная Шапочка», — подумала Гермиона.

Сосчитав до десяти, она открыла сначала один глаз, потом второй. Ничего не изменилось. Она по-прежнему лежала в совершено чужой комнате и слышала, как напевает женщина, называвшая её доченькой и Шапочкой: «Ну не могу я быть в сказке! Даже для волшебного мира это перебор, — Гермиона ущипнула себя за руку. — Больно. Значит, не сплю. Значит, Шапочка. Но как, соплохвост задери, это возможно?!»

Поднявшись, она осмотрелась: кровать, стол, зеркало, комод, на котором лежала шапка. Красная шапка. Она решительно подошла и взяла её: «Вот ведь и правда, чудеса да и только!» — надев шапку, Гермиона повернулась к зеркалу. То, что она увидела, не поддавалось описанию. Нет, описать это она, конечно, могла, но с трудом.

Первое, что бросалось в глаза, или, как говорят, было видно невооружённым глазом, это то, что она стала блондинкой. И речь сейчас вовсе не о том, шло ей это или нет, а, прости Господи, какими путями? Следом в глаза бросалось: белая блузочка в цветочек, пышная красная юбка, красная жилетка, похожая на корсет со шнуровкой, и фартук с бантиками и рюшками.

— Рубашка в цветочек, — протянула во весь голос Гермиона, — передник с кружавчиками и деревянная обувь… Мерлин, да это же кломпы*! — Она смотрела на обувь, словно пытаясь её загипнотизировать, вдруг та исчезнет, а её аккуратные туфли вернутся, но деревянные башмаки гипнозу не поддавались и по-прежнему оставались на ногах. Переместив взгляд выше, она тут же пожалела об этом: ужасная обувь была надета на ужасные черно-красные полосатые гольфы. Хэллоуин, одним словом.

Вернувшись к кровати и снова рухнув на неё, Гермиона задрала ноги и ещё раз посмотрела на деревянные башмаки и полоски на носках.

— Ерунда и ужас, — пробормотала она, опуская ноги и вытягивая руки, чтобы полюбоваться рубашкой в цветочек, — точно ужас, — мрачно добавила Гермиона. — Да уж, дела... — она резко села в кровати, — … а ещё Красную Шапочку съел волк, — у гриффиндорки вырвался нервный смешок, — весёленькая перспектива.

С обречённым видом обведя взглядом комнату, словно ища у стен поддержки или хоть какого-нибудь совета — как быть и как из всего этого выбраться — Гермиона устало откинулась на подушки и уставилась в потолок, рассматривая причудливый узор слегка потрескавшейся побелки. Это действо её быстро усыпило, а, может, это сделал просто элементарный шок.

_________________________________________________

* кломпы (klompen) — голландские деревянные башмаки.