Вилли - маленькая ведьма (джен)

Во второй половине августа начались приготовление к поездке в Хоргвартс, не по мелочи, а уже глобально. Миссис Холмс, наша деревенская швея, хоть и была сквибом, обладала безупречным вкусом и владела небольшим швейным ателье на северной окраине Имеральд Хилл, имела двух помощниц — слабеньких ведьм, дальних родственниц. Они изготавливали замечательные мантии, ничуть не хуже, чем можно приобрести в Косом переулке. Работы у них в конце лета было столько, что многочисленные заказы выполнялись непрерывно. Мантии для меня тоже заказывались именно там, так что один день почти полностью я провела в их домике, в промежутках между примерками помогая с приёмом привезённых из города товаров. Левитировать рулоны тканей мне не доверяли, этим занимались ведьмочки-швеи. А вот рассортировать по сундукам ленты, пуговицы, нитки и прочую мелочёвку было мне вполне по силам. Разложить всё по цветам и размерам, подсчитать количество вместе со старыми запасами, проставить маркировки. После чего меня очередной раз ставили на табуретку, чтобы проверить, как сидит на моих мослах та или иная вещь.

Не забыла я забежать и к одноногому Патрику Келли, жилистому и весёлому старичку — мастеру по изготовлению мётел. Мистер Келли с улыбкой выслушал полное описание Нимбуса-2000, покивал, поблагодарил и дал прокатиться на своём новом шедевре. Да знала я, знала, что у него мётлы круче, но зачем же так издеваться над бедным ребёнком, которому на этот год категорически запрещено брать с собой метлу!

Так вот, новая поделка Патрика едва не размазала меня об Одинокую Скалу, где в стародавние времена, по слухам, ведьмы устраивали шабаш в Вальпургиеву Ночь. Обычно лететь туда на метле около получаса над Изумрудным лесом. Да и то, никто к скале не рвался — столько про неё ходило жутких легенд. А я уже через две минуты едва не ткнулась носом в крутой каменистый склон, окружающий лысую каменистую площадку на вершине, больше со страху и неожиданности, а не от неумения управляться с метлой. Сделав головокружительный вираж, обратно я летела ещё быстрее, и всю дорогу казалось, что за мной кто-то гонится. В результате у домика мастера я практически кулем свалилась прямо к его ногам. И сразу категорично заявила, что хочу такую же метлу... не в этот раз, а через год-другой.

Изумрудный лес охватывает нашу деревушку почти со всех сторон. Не берусь оценить его размеры — никогда далеко в него не забредала. И не могу перечислить всех его обитателей или описать растения. Дети сюда вообще... ну, так считается, не должны ходить. Хотя многие мальчишки и некоторые девочки этой точки зрения не придерживаются. Особенно Линни — её частенько замечали возвращающейся оттуда. Обычно с корзинкой, причём далеко не пустой.

Так вот, в нашем лесу встречаются дикорастущие мандрагоры. Тут, в глубоком полумраке под сенью густо сплетённых ветвей вековых исполинов легко угодить в ведьмины силки. Можно нарваться на боггарта или по неосторожности потревожить пикси. В низине за рекой в озерцах и болотцах живёт гриндилоу. Рассказывали и о встречах с единорогами — это я помянула только о самом впечатляющем. А уж чего попроще — вообще не перечесть. Сквибы сюда одни не ходят — они же не всё могут увидеть. Да и маги без дела не суются. Я, например, никогда никуда не сворачиваю с тропинки, ведущей к морю. Ну... на десяток-другой шагов, не больше. И то только там, где не чересчур густые заросли.

— Вилли! — окликнул меня Байярд, когда я миновала страшную корягу и вышла на край весёлой полянки. — Ты ведь скоро уедешь и долго не появишься здесь.

— Да. Мне пора в школу, — ответила я старому знакомому. — Хорошо ли зажило твоё заднее копыто?

— Хорошо. Кланяйся от меня своему батюшке за эликсир — он мне очень помог. А бумсланга я пока не встретил — что-то не везёт мне последнее время. Звёзды не обещают удачи ещё целый месяц.

Эти кентавры всегда разговаривают многозначительными намёками и никогда ни в чём не виноваты. Вот и Байярд сейчас намекает, что это не он плохо старался, а звёзды встали особым образом. А то, понимаешь, попросил у отца помощи в лечении, чего-то там ему за это пообещал, а сейчас намекает на то, что склонен отделаться простым "спасибо". Впрочем — лезть в проблемы взрослых мне пока ещё рано. Хотя, шкура бумсланга — редкий и очень дорогой ингредиент для достаточно серьёзных зелий.

— Хочу подарить тебе на память этот лук, — продолжил кентавр и протянул мне собственно лук в налучи и колчан со стрелами.

— Волшебный? — как-то не слишком навороченной выглядит эта "игрушка".

— Немного, — улыбнулся Байярд. — Тетива не режет пальцев и никогда не ударит тебя по левой руке. Но он не самонаводящийся, если тебя это интересует.

— А стрелы? — продолжила допытываться я.

— И стрелы летят без никаких чародейских штучек — только туда, куда направлены. Зато наконечник у них изменяется по твоему желанию.

Я спрятала руки за спину и колебалась, принимать ли подарок. Кентавры — непростые существа. Иногда они ни с того, ни с сего начинают кричать, что тут вокруг одни сплошные ихние земли, а все другие люди должны отсюда немедленно убираться. Иногда — вполне дружелюбны и склонны поговорить. Но никогда не поймёшь, что у них на уме. Однако подобный подарок — это здорово. Не то, чтобы это было мне для чего-то особенно нужно — просто люблю пострелять, когда братья позволяют взять их луки.

Помаявшись целую вечность — думаю, с минуту, не меньше — я сказала "спасибо" и пошла своей дорогой. Разумеется, с луком и колчаном.

Новое приобретение доставило много приятных минут — тут всё было сделано точно под меня. С учётом силы и длины рук. И стрелы, едва я этого пожелала, послушно увенчались резиновыми шариками — не хотелось портить стену пристройки, на которой братья начертали мишень.

* * *

Ещё у меня была одна печаль — расставание с моей детской волшебной палочкой. Как бы описал её Олливандер: «Восемь дюймов, вереск, шкурка жабы, мягкая, вялая» — мне её сделал к семилетию всё тот же Патрик Келли. С нею я осваивала азы колдовства под руководством мамы. Мы неплохо сработались, а главное, с её помощью я перестала производить непроизвольные разрушения, от всплесков детской неконтролируемой магии нередко страдали ни в чём не повинные обитатели нашего дома.

Новая палочка, купленная в Косом Переулке, была более решительной и резкой. Поначалу я вообще старалась не прикасаться к ней до прибытия в Хогвартс, чтобы не нарушить правила о запрете колдовства вне школы, но папа объяснил, что это ограничение наступает только после начала учёбы, а до тех пор я вправе пользоваться ею, как пожелаю. И ничего мне за это не будет.

Обновка потребовала немалых трудов на обуздание своего норова. Нет, она не упрямилась, а постоянно давала «перелёты» — те же подманенные с её помощью стрелы ощутимо ударили по мне своими обрезиненными концами, а сноп зелёных искр получился настолько ярким, что несколько минут пришлось промаргиваться. Я разбила две чашки, пытаясь поставить их в шкафчик, потом надколола третью и уже четвёртую уверенно поместила, куда хотела. А остальные без труда восстановила — рука и мысль пришли в баланс с инструментом. Я приловчилась к своей новой волшебной палочке.

* * *

Вечером за ужином накануне отъезда папа предупредил, что по его прикидкам в этом году в школу должен поступить Гарри Поттер. И чтобы мы не смели надоедать ему расспросами и всякими знаками внимания. И ещё напомнил, что ждёт от нас подробных писем обо всём примечательном, что происходит в Хоге.

И вот, уже всё готово к поездке в школу магии и волшебства. Наутро назначен подъём в пять. Предстояло позавтракать, собраться и к половине одиннадцатого оказаться на платформе девять и три четверти вокзала Кингс-Кросс в Лондоне.

По такому случаю был, как всегда, активирован портал по маршруту — Имеральд Хилл — окраина Лондона. Портал вёл в небольшую рощу с наложенными чарами невнимания для маглов, и пользовались им крайне редко. Во всяком случае, мне было известно лишь про первое сентября. Кроме нашей семьи, в Хогвартс отправлялись еще две девочки второго и пятого курсов и трое мальчиков-старшекурсников. Разумеется, их провожали родные, так что толпа получилась приличная.

Из рощи мы по очереди, небольшими группами, отправлялись к ближайшему камину, а уже оттуда разными путями добирались до вокзала Кингс-Кросс.

Мы с Шоном, Ахиллом и родителями взяли такси. К сожалению, ночью я так долго не могла уснуть, что в такси задремала, и проснулась лишь на вокзале. Наши вещи погрузили на тележки, и я сама покатила свою поклажу к барьеру, разделяющему платформы девять и десять. Поверх двух чемоданов у меня возвышалась клетка, закрытая серой тканью. Белочка спала под папиным заклинанием и должна была проснуться лишь в Хоге. Ей было мягко и уютно в своём гнёздышке внутри рукавицы.

Народу на вокзале сновало немало, и я всё время боялась наехать кому-нибудь на ноги. Во все глаза искала место перехода, где, по словам братьев, надо пробежать сквозь стену, чтобы попасть на платформу девять и три четверти.

Сколько я ни оглядывалась по сторонам, но не могла рассмотреть в толпе других волшебников, спешащих туда, куда и мы. Всё-таки, после размеренной деревенской жизни, мне неуютно в многолюдных местах — я натурально растерялась. И вот Шон повернул свою тележку к глухой стенке и, разогнавшись, въехал прямо в неё — я едва успела углядеть его исчезающий ботинок на толстой подошве.

Следом ринулся Ахилл, прежде подмигнув мне, мол, не дрейфь.

— Твоя очередь, Вилли, — сказала мама. — Лучше разгонись и не волнуйся.

— И сразу проходи вперёд, — напутствовал папа, — чтобы не мешать тем, кто позади.

Я непроизвольно оглянулась и мельком увидела за нами ещё два семейства с тележками. Но рассмотреть их толком не успела, приметила только пухлого мальчика с пожилой дамой и девочку с копной каштановых волос. Слишком нервничала перед этой стеной. Да и не хотелось, чтобы родители подгоняли. Разбежалась, тележка набрала ход и с размаху врезалась стенку, проскочив её насквозь, словно иллюзию.

Это было здорово. Я сразу оказалась на платформе, запруженной волшебниками и волшебницами. Шум, гам, суета, а возле платформы извергал пар и гудел знаменитый Хогвартс-Экспресс. Разыскивать братьев мы не стали — слишком тут многолюдно, а они прекрасно ориентируются, потому что следуют этим маршрутом не первый раз. Папа с мамой, оказавшиеся почти сразу рядом, повели меня к поезду, на который началась посадка, хотя до отправления оставалось ещё не меньше двадцати минут.

Папа легко подхватил чемоданы, а клетку в пустое купе я внесла сама. Мама поцеловала меня в нос:

— Ну вот, Вилли, здесь и попрощаемся. До отхода поезда лучше посиди — не стоит выбегать на платформу и бродить по вагонам. И не увлекайся сладостями.

— Виллоу Кэйтлин, — мягко произнёс папа, — будь хорошей девочкой.

Вот и всё, что сказали мне на прощанье. Но я и капельки не огорчилась — всё что нужно, они мне уже втолковали дома. А выслушивать этот поток инструкций во второй раз — слуга покорная. К тому же до Рождества не так уж далеко — и мы скоро увидимся.

Мама ещё помахала мне в окошко, а папа весело подмигнул, и родители буквально растворились в разношерстой толпе. Некоторое время я развлекалась, разглядывая школьников, толпящихся на платформе, и гадая, с кем мне предстоит учиться. Очень скоро в коридоре появились люди. Некоторые заглядывали в моё купе и проходили мимо. Наконец, появилась высокая дама с девочкой и спросила:

— Ты тут одна? Не занято?

Я кивнула, зная, что братья поедут со своими друзьями.

— Одна, проходите, пожалуйста.

Девочка с лукавым взглядом серых глаз и курносым носиком мне сразу понравилась.

— Привет, я — Кэт. Кэти Свенсон. Второй курс. Хаффлпаф. А ты?

— Вилли Маккена. Первый курс. Пока не знаю, какой факультет.

— Вот и чудесно, — сказала миссис Свенсон, пристроив чемоданы дочери. — Кэт, я ухожу, веди себя прилично. Она обняла девочку и поспешила на выход.

— Ух, — сразу воскликнула Кэти, устроившись напротив, — а Ахилл Маккена, случайно, не твой брат?

Я кивнула:

— Ага, мой старший братец.

— Здорово! — слегка покраснела Кэти. — Ахилл на нашем факультете.

Дверь купе распахнулась снова, и в купе заглянули два мальчика:

— Девчонки! — сказал черноволосый паренёк и скривил физиономию. — Пойдём дальше, Эрни.

И они захлопнули дверь.

— Мальчишки, — фыркнула Кэти.

— К вам можно? — дверь снова распахнулась, и я увидела ту самую девочку с пышными каштановыми волосами, что была за мной в очереди у разделительного барьера на платформе.

— Да, проходи, — кивнула я.

— Добро пожаловать, — поддержала Кэти.

С девочкой зашли её родители — и я с любопытством уставилась на эту очень приятную пару.

— Мама, папа, чемоданы сюда ставьте. И идите уже, скоро поезд отъезжает.

Родители послушно выполняли приказы маленькой командирши, но успели спросить наши с Кэти имена, после чего быстро ушли, пожелав приятного пути.

— Я Гермиона, а вы? — присела, наконец, девочка рядом с Кэти. Мы представились. — О, как приятно, а нам не пора переодеваться в мантии? И ещё, вы тоже первокурсницы, или уже учитесь?

— Я на первом курсе.

— Второй.

Поезд тронулся, и мы с Кэти прилипли к окну, глядя на многочисленных родителей, машущих руками нам вслед. Мы тоже помахали, просто так.

— Вы уже проходите Прорицания? — обратилась Гермиона к Кэти.

— Нам ещё не выдали расписания.

— А! Я уже все учебники прочла за первый курс, а за второй ещё нет. А вы уже умеете колдовать? — Что-то услышав, она вскочила и выглянула в коридор, не дождавшись наших ответов.

Спустя минуту, Гермиона вернулась, приконвоировав к нам пухлого мальчика.

— Проходи, у нас как раз есть одно место, — распоряжалась она. — А где твоя бабушка? Где твои вещи? Молодые люди, вы не поможете перенести сюда вещи этого мальчика из соседнего купе?

Молодые люди, которыми оказались Ахилл и его приятель, решившие, видимо, навестить меня, охотно сдались под напором этой энергичной девочки и пошли за вещами пухлого мальчика. Сам виновник переполоха грустно опустился на сиденье у самой двери и настороженно посмотрел на нас.

— Как тебя зовут? — спросили мы хором и, переглянувшись с Кэти, рассмеялись.

— Невилл, — мальчик оживился и улыбнулся, но тут же снова загрустил. — Невилл Лонгботтом. Кажется, я потерял свою жабу.

— Я Кэти, а это Вилли, — сказала моя соседка. — А где ты её потерял?

Он не успел ответить, как вернулась Гермиона и носильщики чемоданов Невилла.

— Привет, Ахилл, — поздоровалась Кэти, — Седрик, привет.

— Ага, — сказал братец, — привет, Кэти. Вилли, ты как тут? Познакомься, это Седрик Диггори.

— Очень приятно, — сказала я.

— Спасибо, мальчики! — буйноволосая девочка снова устроилась рядом с Кэти, — вы можете идти, нам нужно переодеться.

Братец покосился на Гермиону:

— Ну, если можно, так мы пойдём. Если что, мы в пятом вагоне.

Седрик кивнул и поспешил из купе вслед за братом.

— Невилл, постой в коридоре, пока мы переодеваемся, — распорядилась Гермиона.

Кэти округлила глаза и глубоко вздохнула.

— Ладно, почему и не сейчас, — пожала я плечом, и полезла в свой чемодан за мантией.

Закончив переодеваться, мы снова отрыли дверь. Мимо нас постоянно проходили школьники, из всех купе неслись радостные возгласы, шум и смех.

— Невилл потерял жабу, — с грустью сообщила я Гермионе.

— Да? — оживилась та. — Надо найти.

И она бросилась к соседнему купе:

— Мальчик по имени Невилл потерял жабу. Вы её тут не видели?

Сам хозяин потери обречённо проводил её глазами и вернулся в купе.

Мы уселись на свои места, решив, что с поисками жабы, Гермиона справиться и без нас.

— Ты играешь в квиддич? — спросила Кэти.

— Случалось, — кивнула я, заметив краем глаза, что Невилл встрепенулся.

— Я тоже. Хочу попроситься в команду в этом году. На первом-то курсе не берут. А ты, Невилл?

— Нет. Я не... хочу в команду. И я не играл, только смотрел, — мальчик покраснел и замолк.

— Может, перекусим? — предложила я. Воспоминания о завтраке успели стереться окончательно.

— Бабушка дала мне с собой пироги, — оживился мальчишка.

— У меня сэндвичи, — улыбнулась Кэти. — С мясом и помидорами.

— У меня картофельные оладьи, кажется, — я постаралась припомнить, что ещё положила мама. — И ещё огурцы. И копчёная колбаса.

У Кэти оказалось ещё несколько бутылок лимонада, а у Невилла термос с горячим чаем. А у меня яблочный сок. Мы сноровисто накрыли на стол, Невилл оживился, а вернувшаяся ни с чем Гермиона добавила к нашим припасам целую миску запечённых в кляре куриных крылышек. Пир получился отменный. Я только и успела отведать каждого «блюда», как насытилась. Собственно, точно также получилось у всех — даже толстый с виду Невилл оказался вовсе не обжорой. Мы с некоторым недоумением смотрели на гору вкуснятины, для которой внутри просто не оставалось места и уговаривали мальчика съесть ещё чего-нибудь. Но он отказался и поторопился искать свою жабу. Гермиона последовала за ним.

Воспользовавшись моментом, когда Кэти отвернулась в их сторону, я незаметно, как меня учила мама, прибрала волшебной палочкой куриные косточки и другие объедки. А всё остальное уже начала потихоньку заворачивать обратно, как вдруг дверь в купе открылась, и на пороге появился мой давешний знакомый из «Флориш и Блотс» Драко Малфой, а за ним я с удивлением разглядела Винсента Крэбба. Незнакомый крепыш рядом с товарищем детских игр был мне решительно незнаком.

— Винс! — обрадовалась я Крэббу-младшему.

— Вилли? — смущённо пробормотал здоровяк. — А вы что тут?

Да, он и прежде разговорчивостью не отличался. Но видели бы вы этого тихоню в мамином саду, когда они спорили о каких-то невзрачных сорняках! Они тогда и ужин, кажется, пропустили, а ведь мальчишка был ценителем не только пестиков и тычинок, но и хороших сытных обедов.

— Вилли, — сказал он, справившись со смущением, — это Драко и Грэг. Ребят, это Вилли Маккена.

А я тут же воспользовалась этой второй его слабостью:

— Очень приятно. Винс, ты ведь не оставишь нас в затруднительном положении! Ты и твои товарищи должны обязательно отведать этих блюд и сказать, какое из них лучшее на вкус.

На лице Драко нарисовалось столько презрения... но сказать что-либо он не успел. Винсент и третий член этой компании, крепыш Грег, с удовольствием подсели к столику и на славу поработали и над сэндвичами, и над оладьями — белобрысому задохлику пришлось смириться, и чтобы не терять «лицо», тоже отведать наши явства и даже пробормотать что-то вроде "не дурно".

Когда за «гостями» закрылась дверь, я снова прибрала на столе всё тем же домашним заклинанием — Кэти одобрительно кивнула, потому что в этот момент к купе подкатила тележка со сладостями. Мы купили себе по паре шоколадных лягушек. И ещё по паре для отлучившихся соседей по купе.

— Бедный Невил, — покачала головой Кэти. — И кто его надоумил взять жабу? А кто у тебя?

— Белочка, — призналась я. — А у тебя?

— В прошлом году была кошка, но в этот раз мне подарили сову. Я назвала её Черри, она маленькая и очень шустрая, вишнёвого цвета, спит сейчас. — Она кивнула на полку, где стояла клетка с совой, накрытая тканью, как и моя. — А твоя белочка ручная?

— Нет, совсем дикая. Но на удивление спокойная и любит орехи.

Постепенно разговор плавно перешёл на семьи, домашние рецепты и увлечения.

Мы так заболтались, что не заметили, как вернулся тихий мальчик Невилл. Пристроившись в уголке, он просто уснул. Гермионы не было видно — видимо поисков своих она не оставила, и мы тоже задремали — ехать-то долго.

Разбудил нас шум в коридоре, оказалось — скоро прибываем. По коридору прошли старосты, объявляя, что свои вещи следует оставить в купе и организованно идти на выход только после полной остановки поезда. Тут появилась Гермиона.

— А вы знаете, что в соседнем вагоне едет знаменитый Гарри Поттер, — сообщила она запыхавшись. — Я про него всё-всё прочла. А вы? С ним ещё такой мальчик странный, кажется, Рон Уизли. Да. А ещё через вагон — едут старосты. И никто не видел твою жабу, Невилл.

— Гарри Поттер? — переспросила Кэти, — у него на лбу шрам?

— Конечно! — пожала плечом Гермиона, но тут же призналась, — правда я не приглядывалась, нехорошо как-то пялиться на человека. Ой, смотрите, это случайно не Хогсмит уже?

Мы бросились к окну, разглядывая огоньки домов в темноте. Поезд начал притормаживать и я проверила, как там моя белочка. Дикая шалунья по-прежнему мирно спала.

Невилл робко напомнил о своей жабе, но Гермиона похоже утратила к ней интерес, а может, просто не расслышала.

К этому моменту поезд окончательно остановился. Оставив свои вещи, мы заняли очередь к ближайшему тамбуру. За окном виднелись деревья и холмы, уже окутанные сумерками и дальние огоньки каких-то домов.

На платформе оказалось и вовсе темно и как-то промозгло, когда мы вывалились туда нестройной толпой. Хорошо, что великан Хагрид созывал первокурсников, держа над головой большой фонарь.

— Гарри! — зычно проревел великан, — ты как тут?

Худенький мальчик в очках, стоящий рядом со мной, заверил, что с ним всё хорошо. А я подумала: «Так вот ты какой, Гарри Поттер?!» Вряд ли Хагрид уделил бы особое внимание другому первокурснику по имени Гарри.

Нас проводили к лодкам и велели садиться по четверо. Все три мальчика, оказавшиеся вместе со мной были мне незнакомы. А Гермиону я увидела в соседней лодке, вместе с Невиллом, Гарри и долговязым рыжим. Наверное, Уизли.

Лодки плыли сами по себе, а впереди возвышался огромный замок. Я засмотрелась на величественные башни, гадая, с какой стороны находится Астрономическая. Скоро мы проплыли под портиком замка и оказались у внутреннего причала.

Сердце громко стучало в груди — наконец-то Хогвартс! Пока мы поднимались по ступеням наверх, Хагрид вернул Невилу жабу, чему я очень порадовалась. Нашлась-таки, беглянка.

Великан постучал в массивные двери и передал нас с рук на руки очень строгой ведьме — профессору Макгоногал.