Телохранители для Магистра (джен)

Тащить их на ночь глядя к директору, чтобы обсудить пророчество безумной гадалки и их выходку за ужином, никто не стал — и хвала Создателю — но, только узрев любопытные лица своих бывших друзей, Драко подумалось, что лучше бы их вызвали. Укрыться от жаждущих подробностей однокурсников ему не удалось. А всё чертов Поттер виноват — выделиться ему, видите ли, захотелось. Нашел время и место выказывать верноподданнические чувства дому Рал, дурень гриффиндорский! Радовало лишь то, что ему вместе с Грейнджер, в окружении львятника, сейчас далеко не так сладко, как можно было бы представить исходя из бурной радости тех за ужином. Уж слишком категоричны и нетерпимы студенты факультета Годрика, а ещё — некультурны, беспардонны и совершенно безмозглы.

Не обошлась эта ночь и без стычек с жаждущими возмездия товарищами по факультету. То ли кое-кому не понравилось, что Малфои кинули Тёмного Лорда, то ли просто позавидовали, что у его семьи хватило сил и ума это сделать — кто их знает, в общем? — тем не менее, факт остаётся фактом — на Драко напали, когда он готовился отойти ко сну. Лейтенант гвардии, он довольно-таки быстро отбился от толпы дурно организованных подростков и, наложив на тех несколько маломощных, но противных проклятий, отправился спать, решив оставить воспитательную беседу до утра.

…По старой привычке проснувшись с первыми лучами солнца, Драко выполнил утренний моцион и неторопливо прошествовал в гостиную, где на коврике у камина вповалку валялись вчерашние агрессоры. Он пинками разбудил самоуверенных придурков и теперь с воистину царственным высокомерием взирал на копошащиеся у его ног тела с высоты удобного кресла.

— Говорю один раз, господа, и больше повторять не буду — это было моё первое и последнее предупреждение. В следующий раз буду бить на поражение, — сообщил он им, для большей доходчивости пропустив между пальцев небольшую молнию, и эффектным жестом подпалил излишне выпирающий тыл Гойла. После чего встал и прогулочным шагом направился к выходу из гостиной.

И только на полпути к портрету, охраняющему вход в их гостиную, резко остановился, будто вспомнил о чём-то очень важном, и добавил:

— Ах, да, совсем забыл вам сказать, как-то вылетело из головы, ну вы понимаете, радость от встречи и все такое… у меня иммунитет к большинству ядов, так что можете не переводить содержимое своих родовых перстней — это всё равно бесполезно, — «обрадовал» Драко своих товарищей по факультету.

«Чем же их проклясть для лучшей доходчивости? Это должно быть нечто унизительное, но в то же время не оставляющее видимых следов, мне ни к чему разборки со стариком», — гадал Драко, пытаясь вспомнить, чем именно проклинал вчерашних агрессоров. Припоминалось весьма тяжело — он тогда бы очень зол на придурков — но всё же ему хватило ума сделать это аккуратно. Кажется, что-то похожее на проклятье ватных ног… в д`харианском варианте, разумеется. То есть его товарищи на себе прочувствовали все прелести сглаза в буквальном смысле. И наверняка веселье не обошлось без столь любимого им, как его прозвал Поттер, мозгоправного проклятья, попав под которое, жертва ровно шесть часов ощущает себя продолжением ближайшего от неё предмета — в данном случае ковра — но то уже спало, осталось только ватное.

«Так это же просто замечательно», — обрадовался Драко: в его голову постучалась забавная идея. Даже и придумывать ничего не требуется: всего лишь согласиться, когда товарищи по факультету попросят их расколдовать, и можно пакостить сколько душе угодно — всё будет строго по устному договору. Слизеринцы просят отменить проклятье, Драко честно расколдовывает, а то, что уже будет после — не его проблемы.

У самого выхода он чуть сбавил шаг, давая своим товарищам по факультету время осознать и проникнуться ситуацией. На первый, да и второй взгляды казался совершенно спокойным, но про себя же мысленно отсчитывал секунды. Удастся ли его маленькая провокация? Итак…

Три.

Два.

Один!

— Эй, а как же мы? Расколдуй нас, Малфой! — возопил кто-то из семикурсников, напуганный перспективой остаться в таком состоянии к тому времени, как проснутся и начнут выходить из своих спален остальные слизеринцы.

— Зачем? — «искренне» удивился он. — Мне вы и в таком виде нравитесь, — не оборачиваясь к ним лицом, пожал плечами Драко.

— Тебе ведь будет несладко, если Снейп найдёт нас в таком состоянии. Учти, мы молчать не станем! — выкрикнул кто-то другой, явно забыв, с кем имеет дело.

Он мог бы сказать им, что совершенно не боится гнева Северуса, да и отработки его не пугают. Вот только ему не хотелось выслушивать проповедь старика о любви и сострадании к ближнему, если весть о вчерашнем инциденте выйдет за пределы гостиной и донесётся до директорского кабинета.

— И то верно, — «вынужден был согласиться» Драко, думая лишь о том, что нужно ещё для вида поломаться, чтобы его согласие выглядело правдоподобнее.

«А у Поттера и Грейнджер, небось, всё в шоколаде: показали гриффиндорцам пару фокусов — и вот те уже переключились на старого Избранного, забыв о Лонгботтоме как о страшном сне», — с глухой и, казалось бы, совершенно беспричинной тоской подумалось морально уставшему от Англии в целом и от Хогвартса в частности Малфою. Виват, Мальчик-Который-Выжил! А он не продержался в своём серпентарии и дня, хотя и очень старался. Вот же… И зачем ему вся эта головная боль, а? Перевёлся бы на домашнее обучение и горя бы не знал. Но тогда Драко не узнал бы, что Магистр Рал занимается их поисками и практически преуспел.

— Малфой, не дури — проблемы никому не нужны, освободи нас, — категорично потребовал самый наглый из переоценивших свои силы молодчиков.

Ну вот он и дождался.

— Да, пожалуйста, мне для вас ничего не жалко, — небрежно взмахнул рукой Драко, отменяя проклятие обычной беспалочковой Финитой. И ухмыльнулся, пользуясь тем, что никто из слизеринцев не увидит выражения его лица.

Всё дело в том, что у чар, так похожих на массовый Петрификус Тоталус, есть специальное контрзаклятье, но если снимать их чем-то универсальным, к примеру, той же Финитой, то у жертв проявится крайне любопытный побочный эффект. Но говорить о нём своим товарищам по факультету Драко, разумеется, не станет — они ведь так спешат, так спешат… на занятия, наверное.

Малфой толкнул портрет, закрывающий вход в слизеринскую гостиную, и вышел, решив уйти до того момента, как его жертвы поймут, что у подобного аттракциона щедрости должна быть весьма серьёзная причина. Драко был настолько великодушен, что даже не стал ничего требовать за то, что расколдовал их. И они в это поверили? Глупцы! То, что слизеринец приятельствует с двумя гриффиндорцами, ещё не значит, что тот сам стал таким же. Он — Драко Малфой: сын своего отца и лейтенант гвардии Народного Дворца, телохранитель Лорда Рала, в конце концов! На что эти выскочки рассчитывают?

* * *

По сравнению со всеми прошлыми годами его деканства, Северус встал сегодня очень рано. И это-то после полуночных посиделок в кабинете Дамблдора вместе со всем педагогическим коллективом Хогвартса! Можно подумать, ему, как декану, было нечем заняться в этот вечер, кроме как заседать на неформальных посиделках — только и успел, что прочитать приветственную речь для первокурсников.

В кабинете Альбуса за горячительными напитками обсуждались дела весьма далекие от жизни школы, и никаких успехов в расшифровке того, что за ужином напророчила магическому миру Сивилла, никто из профессоров так и не достиг. Впрочем, они не особо и пытались, решив, подобно героине одного маггловского романа, подумать над этим завтра, то есть уже сегодня. Кстати, книга так себе, непонятно только, с чего Лили так восхищалась?

Северус спешил. И полы мантии развевались за ним как два черных крыла. Он спешил как на пожар, спешил, боясь не успеть. Ему нужно было проверить своих змеек — чувствовал же, что ничем хорошим идея притащить в школу три мины замедленного действия не закончится. А всё Дамблдор и его гениальные идеи — ему-то всё равно, что будет с детьми, для него все они жертвы на алтарь победы, особенно его слизеринцы. Посверкает честными голубыми глазками из-под очков-половинок, напоит следственную группу аврората чаем с лимонными дольками, а отвечать за массовую гибель учеников придётся ему — Северусу — как всеобщему «любимцу» и единственному официально известному Пожирателю Смерти в Хогвартсе, а значит априори тёмному магу и душегубцу. А в том, что будут жертвы среди школьников, зельевар не сомневается, потому что не первый день живёт на этом свете.

Он, конечно, может сколько угодно доказывать, что его подопечные куда культурнее столь любимых директором гриффиндорцев и что они уж точно смогут друг с другом договориться, не переходя на магический и обычный мордобой. А что ему ещё оставалось-то делать, кроме как воспользоваться старой слизеринской мудростью «в случае угрозы разоблачения играй оскорблённую невинность»? Но на самом деле Северус просто слишком хорошо знает Драко, чтобы на это рассчитывать. Скользкий характер Люциуса в сочетании с воистину блэковским нравом Нарциссы, который та скрывает за обликом снежной королевы, да помноженный на жестокое д`харианское воспитание — всё это дало весьма взрывоопасные плоды. Так что или крестник вчера договорился со слизеринцами, или сегодня, по прибытии в гостиную, Северус застанет там давно окоченевшие тела.

— С добрым утром, крёстный, — поприветствовала его тщательно одетая и причесанная, будто на обложку школьного журнала, буде таковой в Хогвартсе, причина северусовых ночных кошмаров. Он перешел на бег, ему не понравилось столь подозрительное довольство жизнью — навевало подозрения. Однако следующая мысль заставила его затормозить и резко развернуться, каким-то чудом не погасив ближайшие от него два факела взметнувшимися полами мантии. Зачем куда-то бежать, если можно просто спросить?

— Мистер Малфой, — окликнул он своего студента. Тот остановился и подождал, пока декан нагонит его. — Драко…

— О, прошу тебя, успокойся, Северус, не трогал я твоих ужиков, — драматично возведя глаза к потолку, заверил крестник. — Ну, может быть, слегка — в качестве самообороны, — добавил тот справедливости ради.

— На тебя напали? — заломил бровь зельевар, демонстративно оглядывая его цветущий вид и не находя никаких следов драки. — И сколько их было?

— Девятеро, — пожал плечами Драко.

И все, значит, не смогли даже поцарапать одного Малфоя — впечатляющая глупость.

— Идиотизм, знаю, — согласился с ним тот, — но чего можно ожидать от фанатиков?

«А сам-то ты кто, если не фанатик?» — едва не бросил Снейп, вспомнивший, как ещё недавно Драко, практически не останавливаясь, в течение получаса пел хвалебные оды этому своему Ралу, ни разу не повторившись при этом. Но вместо этого он лишь нейтрально спросил:

— Надеюсь, мне не придётся переводить весь свой запас зелий, чтобы устранить последствия твоей, гм, беседы с товарищами по факультету?

— Что ты, крестный, мы уже уладили все наши разногласия, — мило оскалился ему Драко.

Северус недоверчиво покосился на своего подопечного: ох, темнит что-то паршивец.

— Нет, честно, всё прошло в атмосфере мира и дружелюбия. Я снял с них все свои проклятия, и довольно скоро ты сможешь увидеть эти не блещущие интеллектом физиономии на завтраке, — заметив его скептичный взгляд, поспешил заверить крестник, чем только укрепил подозрения мастера зелий.

— И ты вот так просто отпустил напавших на тебя идиотов? По доброте душевной? Не делай из меня простофилю!

— Милосердие — лучшая из добродетелей, Северус, — менторским тоном просветил Драко, явно собираясь аккуратно обогнуть затянутое в черное препятствие и продолжить свой путь в Большой Зал. — Мы должны уметь прощать окружающим их идиотизм, даже несмотря на то, что милосерднее было бы их добить. Разве не к этому призывает нас директор Дамблдор? — приторным голосом осведомился у него мальчишка.

Однако Северус на дешевый спектакль не купился. В пустое милосердие отпрыска Люциуса Малфоя и любимчика Ричарда Рала он верил ещё меньше, чем в то, что Драко вот так просто отпустил своих обидчиков. Своего приятеля он знал не первый день, да и император Д`Хары вместе со своим окружением, по рассказам всей святой троицы детишек, показались ему в достаточной степени жесткими и прагматичными людьми, так что набраться подобной чуши его крестнику вроде было неоткуда. Сегодня ведь не Рождество, чтобы раскидываться таким подарком — только идиот или гриффиндорец, что в принципе почти одно и то же, отпустит поверженного врага без полагающейся с того контрибуции.

Схватив крестника за предплечье, он резко развернул того лицом к себе, пристально вглядываясь в кристально-честные глаза. Драко опустил взгляд на свою руку, зажатую, будто в стальных тисках, словно раздумывая, стоит вырываться или нет, но промолчал.

— Вам ещё стоит поработать над достоверностью, мистер Малфой, ибо я ни на кнат не верю в вашу дешевую патетику! — гневно прошипел ему в лицо взбешенный декан Слизерина. — Что вы сделали с вашими товарищами по факультету? — опустив голос едва ли не до вкрадчивого шепота, допытывался тот у опешившего после его вспышки ярости мальчишки. Вот уж у кого нет проблем с артистичностью, но зато Драко проникся сразу и полностью — ему ещё столько предстоит узнать, столькому научиться, чтобы играть на равных с опытным шпионом, а всё туда же.

— Ничего особенного, — опасливо сглотнув, признался крестник, — так, мелкие неприятности с… кхм, назовём нижней частью тела. Само пройдёт… когда-нибудь, — всё же не удержался от пакостной усмешки тот.

Северус посчитал, что резкое сокращение постельных аппетитов девяти, гм, гигантов — это вполне приемлемая цена и за раннюю побудку, и за то, что учудили эти бездари, поэтому отпустил руку своего крестника. Чем Драко тут же и воспользовался, отступив от него на несколько шагов, потирая предплечье, на котором наверняка останутся синяки.

— Что же, пусть это послужит отличным уроком — быть может, вчерашняя неудача научит их правильно соразмерять соотношение сил, — стараясь выглядеть безразличным, пожал плечами мастер зелий, пытаясь при этом как можно незаметнее перевести дух. Тугой узел, что скрутил внутренности Северуса, постепенно начал расплетаться. Беспокойство за своих олухов-подопечных постепенно отступало: он успел, он не опоздал. Наконец-то.