Свет в окне напротив (гет)

Снега на земле не было, но плотный слой листьев смягчил последствия жёсткой аппарации. Меня обступили ночь и тишина. Потом зажёгся огонёк Люмоса, выхватывая из тьмы стволы деревьев и жухлую траву.

— Я не знаю этого места, — эхо подхватило мой голос, раздробило его на тысячи звуков и вернуло уханьем совы.

— Достаточно того, что я его знаю, — отозвался Снейп. — Следуйте за мной и постарайтесь не отставать.

А у нас всё по-прежнему. Не любит профессор Снейп что-нибудь объяснять. Особенно очевидные факты. Я сейчас — инвалид, сама аппарировать не умею. А он не знает, где стояла наша палатка. Куда мог — туда и доставил. Молодец, Грейнджер. Вот ты всё сама и поняла. Запиши пять баллов Гриффиндору от профессора. И не споткнись об этот корень.

Я покосилась на Снейпа. Того вовсе не интересовали мои умозаключения. Он создал заклинание компаса и уверенной пружинистой походкой направился вперёд, не обращая внимания ни на колючие заросли, затянувшие пространство между деревьями, ни на мою персону.

В слабом свете двух волшебных палочек лес выглядел неприятно диким и подозрительно живым. Сидеть в палатке под защитой двадцати двух заклинаний было довольно страшно, но всё же не так неуютно, как плестись почти наощупь в каком-то терновнике, судорожно оглядываясь по сторонам и вспоминая, не ведут ли здешние кабаны ночной образ жизни.

Именно поэтому я пропустила момент, когда профессор остановился…

— Не надо кричать, это всего лишь я, — насмешливо сказал он, когда я успокоилась, перестала вырываться и осознала, что меня крепко держат за запястья. — Хотел уточнить, сумеете ли вы найти дорогу от… водоёма до растений?

Водоём? А, это озеро, где был спрятан меч? М-да. Лес Дин для профессора должен быть очень несимпатичным. Что ни шаг — неприятное воспоминание. Впрочем как и для меня.

— Вы меня слышите, мисс Грейнджер?

Врать было глупо, но правда выглядела ещё глупее. Попробую средний вариант.

— Извините, сэр, я задумалась. Это должно быть недалеко. Думаю, что смогу сориентироваться.

Он коротко кивнул, разжал свою хватку и зашагал дальше. Я поплелась следом, размышляя на невероятно важную тему: почему у Снейпа тёплые руки? Даже в мокром холодном лесу?

Надеюсь, спиной профессор мысли не читает? Хотя какая теперь разница? Про меня ему давно всё ясно… Похоже, мы даже сходимся в подходе к решению этой проблемы: если не обращать внимания — само пройдёт. Или — если уж мечтать о несбыточном — не пройдёт, а перерастёт в подобие дружбы? Ведь стало же у Гарри получаться что-то в этом роде? Может быть, через много лет я буду смеяться над своей странной привязанностью?..

Левая нога, провалившаяся в чью-то нору, отвлекла меня от романтических размышлений. Пора было сосредоточиться на насущных проблемах. Как я собираюсь найти нужное место? В ночь, когда вернулся Рон, я закатила образцово-показательную истерику и даже не сходила к тому самому озеру. И что теперь делать? Прочёсывать по периметру всю территорию в поисках палатки, которой сейчас нет? Можно попытаться сориентироваться по сторонам света; ещё рядом были кусты ежевики… Ага, и паутина. Отличные ориентиры, ничего не скажешь!

А как нас нашёл профессор? Просто следовал за своим патронусом? Но тогда он бы не успел спрятать меч…

— Феликс Фелицис, — раздался ровный голос Снейпа. — Идея не в моём вкусе, но на тот момент это было оптимальным решением.

Снейп — и зелье удачи? Никогда бы не подумала. Хотя, это многое объясняет…

В этот момент до меня дошло, что профессор ответил не на слова, а на мысли. На смену удивлению пришло негодование:

— Я слишком громко думаю? Или это спонтанная легилименция?

— Контроль внешних образов, — невозмутимо отозвался он. — Удобно следить за вашей безопасностью. Я привёл нас к водоёму. Теперь — ваша очередь.

Мы вышли на крохотную опушку, которую почти целиком занимало круглое озерцо. Именно такое, как рассказывал Гарри. Жаль только, что Гарри не посыпал путь от него до нашей палатки белыми камушками. Сейчас нужно было срочно сгенерировать какую-нибудь идею или честно признаться, что проводника из меня не выйдет.

Я встала рядом со Снейпом. Свет от его палочки отражался от поверхности озера, создавая иллюзию льда. Маленькая, но зацепка.

— Снег. Тогда здесь был снег. И всё выглядело по-другому.

— Желаете реконструировать события? Извольте.

Снейп вывел палочкой сложную угловатую линию, и на поляну начали падать крупные белые хлопья. Стало заметно холоднее. Изо рта при выдохе появлялось облачко пара, а озеро затянулось тонкой коркой льда.

Через пару минут деревья уже стояли под снежными шапками и походили на нахохлившихся птиц.

Надо было что-то сказать… Взгляд зацепился за толстый двойной ствол.

Вы стояли здесь, — я не спрашивала, а утверждала. — Рон говорил, что видел тень за сросшимися деревьями, но Гарри потом следов не нашёл. А вон там — камень, на котором… — я замялась, внезапно осознав, что не знаю, как много профессору известно. — Как долго вы оставались рядом?

Снейп метнул в меня довольно сердитый взгляд, но снизошёл до ответа:

— Я аппарировал после того, как мистер Уизли вытащил мистера Поттера из озера. Хоркрукс они разбивали уже без зрителей.

Хоркрукс. Ясно. Знаток тёмной магии легко мог сопоставить факты. А ещё это значило, что никто из нас точно не знает дорогу отсюда до поляны с палаткой.

— Печально, что зелье удачи — такое редкое, — попыталась пошутить я. — Сейчас бы выпить полглоточка — и заунывники сами бы побежали за нами.

— Полагаете, всё так просто? — нахмурился профессор. — Как вы думаете, мисс Грейнджер, почему это зелье не использовали ваши противники?

Мысленно я повторила: «ваши противники». А вслух ответила:

— Никогда об этом не задумывалась.

— Начните сейчас.

Я припомнила факты. Помимо очевидных опасностей вроде погрешностей в рецептуре, в голову приходило только одно:

— Возможно, всё дело в эффекте самоуверенности?

— И это тоже. Резко сниженная критичность мышления может оказаться роковой в период окончания действия зелья. Но главное — в другом. Зелье запускает цепь событий, максимально близко подталкивающих потребителя к цели, но при этом ведомый утрачивает возможность что-то изменить в тактике. Теряет свободу выбора. А отдаленные последствия этого «везения» могут проявляться спустя много месяцев и даже лет.

Я вспомнила свое ощущение от единственной капли "жидкой удачи". Странно. Ничего похожего. Только убеждённость, что всё будет правильно.

Профессор заметил мое недоумение. Поморщился, но пояснил:

— Подумайте о том, что ваше представление об удачном стечении обстоятельств может отличаться от выбранного зельем.

Удача может быть неприятной? Странно, но представить можно.

— Кажется, поняла. Например, из тех кустов выскочит кабан и будет гнать меня до нужной поляны?

— Приблизительно так, — Снейп усмехнулся, разглядывая что-то на другой стороне озера. — А через пару лет вы встретите этого кабана в человеческом обличье на министерском приеме, узнаете, что он — анимаг и поймёте, что всю жизнь искали именно такого спутника жизни.

Я не удержалась и засмеялась:

— Действительно, самая ужасная история везения, которую только можно вообразить. Хорошо, что я не знала об этом раньше. Но вы… всё равно использовали зелье?

— Да.

— И вам не понравилось стечение обстоятельств?

— Да.

Было что-то невыносимо странное и чудесное в том, чтобы стоять вот так в ночном лесу накануне Нового года рядом с неразговорчивым профессором, разглядывать стремительно белеющий пейзаж и обсуждать побочные эффекты зелья удачи.

— Можно я вам кое в чём признаюсь? — теперь и я уставилась на исчезающий в темноте край поляны.

— Если я скажу «нет» — это что-то изменит? — задумчиво поинтересовался он, так и не повернувшись.

Я замялась.

— Мне всё равно надо сказать…

— Говорите.

— Я не знаю, как выйти отсюда к месту нашей стоянки. Здесь я не была. Вот.

— Вполне предсказуемо, — ровно отозвался он.

Моя «новость» не произвела на профессора никакого впечатления. Он не рассердился. Не сказал изысканную гадость… Значит, предсказуемая, да?

— Но знаете, я очень рада, что оказалась с вами в это время в этом месте. Я не жалею, что так вышло. И можете начинать ругаться, потому что я совершенно не представляю, что сейчас делать…

Возможно, всё дело было в странном освещении, но когда я вновь взглянула на его лицо, оно показалось мне молодым и странно беззащитным.

Беззащитный Снейп. Ну да. Грейнджер окончательно съехала с катушек.

— Спросите о чём-нибудь.

Вот… Теперь еще и слуховые галлюцинации. Снейп стоял неподвижно, как каменная статуя. Хлопья снега падали на его лицо, волосы, одежду. Вокруг было очень тихо.

— О чём… спросить?

— Неважно. На ваш выбор.

Нелогичный Снейп. Я осторожно ущипнула себя за руку. Больно.

— Я не нашла никакой информации о Принцепсе Джулиусе. Кто на самом деле автор «Магии зельеварения»?

Тишина вокруг стала абсолютной и продолжалась невозможно долго. Но потом Снейп заговорил:

— Талантливый исследователь-самоучка, без связей в Гильдии зельеваров. Рукопись книги высмеяли и отказали в публикации. Но в середине семидесятых некий почетный член Гильдии предложил опубликовать книгу под псевдонимом, в обмен на один из фирменных секретов.

Он опять надолго замолчал, и я решилась на вопрос:

— В семидесятых? Но ведь книга издана в девяносто шестом. Значит, автор не согласился?

— Договорённость была достигнута. Патент зарегистрирован. Но вскоре после этого автор умер, а уважаемый член Гильдии счёл возможным не сдержать своё обещание.

И вновь — тишина.

— А… в девяносто шестом?

Снейп усмехнулся.

— Почему вас это интересует?

Я пожала плечами.

— Книга оказала на вас огромное влияние. На лекциях в Хогвартсе вы часто её цитировали. Стиль и детали говорят о том, что она была написана лет тридцать-сорок назад. Но издана значительно позже. Значит, вы читали рукопись. Следовательно, были знакомы с автором. Возможен ещё вариант, что вы нашли рукопись где-нибудь в архивах издательства, хотя это менее вероятно.

Он покачал головой.

— Рукопись действительно спустя долгое время отыскали в архиве. Но я в этом не участвовал.

В этом месте мой инстинкт самосохранения нервно пискнул и заставил заткнуться. Автор книги умер, когда Снейп заканчивал Хогвартс. Близкий человек, раз была доступна рукопись. Псевдоним. Частый ход — поменять имя и фамилию местами. Принцепс Джулиус? Латынь. Принцепс…

Я осторожно выдохнула. Ну конечно. Теперь это очевидно.

— За ходом ваших размышлений весьма интересно наблюдать, мисс Грейнджер, — заметил Снейп безукоризненно вежливым тоном, явно позаимствованным у Дамблдора.

Внезапно тишину леса разорвали звуки взрывов. Мне понадобилось полторы секунды, чтобы укрыться за ближайшим деревом и принять боевую позицию. Но Снейп не сдвинулся с места. Только поднёс палец к губам и усмехнулся:

— Всего лишь фейерверки. Их запускают примерно в получасе ходьбы отсюда. Абсолютно безопасная компания, но правила поведения в лесу грубо нарушены, и местные Хагриды скоро отправятся проверять окрестности. Стоит поторопиться.

Я попыталась собраться с мыслями, хотя это было сейчас не слишком просто. А впрочем… в просвете между деревьями темнело подобие тропинки.

Стараясь выглядеть уверенной, я направилась туда. Мальчишки столько жестикулировали, когда рассказывали об озере. Надо только всё сопоставить…

— Не спешите, мисс Грейнджер, — окликнул меня Снейп. — Оглянитесь…

Я обернулась и посмотрела на него. Но он покачал головой и взмахом волшебной палочки указал на край поляны, где мы только что стояли.

Там, из-под снега, вытягивались тонкие стебли с круглыми чёрными коробочками.

* * *

Отправив Грейнджер домой за зимней экипировкой, я не выдержал и снова взглянул в окно. Для надёжности проверил заклинанием… Нет. Нет у неё дома никакого Уизли. Убрался через камин? Новость почему-то была приятной. Как будто матримониальные планы этих двоих имели хоть какое-то значение.

Бред. Что у нас по делу?

Лаборатория? Здесь можно оставить всё как есть. За несколько часов ничего не изменится. В кладовой я задержался и с сомнением посмотрел на бутыль с Феликсом. Нет. Хватит мне сомнительного везения. С прошлого раза. И с позапрошлого.

Обычно тихая улица встретила меня какофонией звуков. Лондон готовился встретить Миллениум и делал это непристойно громко.

Компания подростков, проходившая мимо, речитативом горланила нечто сомнительное про любовь, новый день и объединение сердец. Музыка неслась со стороны реки, её дополняли веселые крики и заливистая трель полицейского свистка.

Грейнджер распахнула дверь своего дома раньше, чем я протянул руку к звонку.

— Я готова, сэр.

Куртка, шапка, рюкзак. Отлично. Для полноты картины не хватало только корзинки с пирожками. А я, видимо — волк, охотник и бабушка в одном флаконе.

За углом кто-то начал пускать петарды. Грейнджер пригнулась, а её рука автоматически потянулась к палочке.

Военные привычки. Также в комплекте — бессонница, кошмары и социофобия.

Грейнджер виновато улыбнулась:

— Там, где вы живёте, такое же сумасшествие?

Я неопределённо кивнул.

— Нам пора.

— Здесь недалеко есть удобное место для аппарации. Или…

— Или. Давайте руку.

В конце концов, зря я, что ли, устанавливал на крыльцо отвлекающие чары?

Аппарировать на поляну имени всехраброго Поттера и его почти всегда верного Уизли, я не решился. «Изящное» предыдущее приземление не вызывало желание его повторить.

В этот раз обошлось.

Лес был спокоен и тих. Люди — достаточно далеко, животные — тоже. Единственным опасным фактором оказалась сама Грейнджер, которая брела почти наобум, не глядя вперёд. Мифические кабаны занимали её сознание больше, чем ямы под ногами. Не успев понять, что я остановился, она уткнулась в моё пальто и от неожиданности довольно чувствительно заехала мне по ребрам. Какой новый опыт! Не припомню, чтобы меня били кулаками юные леди. Впрочем, и вопль получился «выше ожидаемого».

Перехватив её руки, я сообщил:

— Не надо кричать, это всего лишь я. Хотел уточнить, сумеете ли вы найти дорогу от… водоёма до растений?

Было забавно наблюдать, как она осознаёт, что произошло, и смущается. Наверное, краснеет. При таком освещении нельзя сказать наверняка…

— Вы меня слышите, мисс Грейнджер?

— Я задумалась, извините. Это должно быть недалеко. Думаю, что сумею сориентироваться.

Ложь. Абсолютно неумелая. Плюс нежелание пользоваться окклюменцией.

Я отпустил её запястья и отправился дальше, попутно размышляя, сумею ли сам найти место их стоянки, и периодически сканируя эмоциональный фон моей спутницы, чтобы избежать повторного столкновения.

Баллада о Бармаглоте сейчас пришлась бы кстати… Если Грейнджер рассчитывала отыграться за неловкую ситуацию, то ей это почти удалось. Дождавшись относительно нейтральной темы, я отозвался вслух, чтобы прервать полёт её фантазии:

— Феликс Фелицис. Идея не в моём вкусе, но на тот момент это было оптимальным решением.

Её возмущение оказалось не слишком глубоким.

— Я слишком громко думаю? Или это — спонтанная легилименция?

— Нет. Контроль внешних образов. Удобно следить за вашей безопасностью. Я привёл нас к водоёму. Теперь — ваша очередь.

Впереди блеснула вода, и я посторонился, демонстрируя обещанную поляну.

Да. Грейнджер впервые видела это место. Не хотела в этом признаться и не знала, как поступить. Это забавляло. И почему-то не вызывало раздражения. Времени было пока достаточно. И я предоставил событиям течь своим чередом.

…В тот раз мне тоже пришлось использовать погодную магию, и рукотворный снег над поляной вызвал почти что ностальгию. Грейнджер, разумеется, не молчала. Темой выездного семинара стало зелье удачи и его отсроченные эффекты. Пожалуй, я знал о них больше, чем кто-нибудь другой. Можно было привести в пример Альбуса, который под действием «Феликс Фелицис» великолепно распланировал собственную смерть от моей руки. Или вспомнить мою встречу с Игорем этой осенью. Как ни крути, фотографии он сделал тогда, когда я находился под действием зелья. Но я предпочел развить абстрактный пример, предложенный мисс Грейнджер. Она рассмеялась:

— Действительно, самая ужасная история везения, которую только можно вообразить. Хорошо, что я не знала об этом раньше. Но вы… всё равно использовали зелье?

— Да.

— И вам не понравилось стечение обстоятельств?

— Да.

Кажется, в старые времена я называл это болтовней. И не одобрял. Но происходящее сейчас казалось... уместным.

— Можно я вам кое в чём признаюсь? — несмотря на вопросительную интонацию, Грейнджер вовсе не спрашивала.

— Если я скажу «нет», — поинтересовался я, — это что-то изменит?

— Мне всё равно надо сказать…

— Говорите.

— Я не знаю, как отсюда выйти к месту нашей стоянки. Здесь я не была. Вот.

— Вполне предсказуемо, — согласился я.

Собственно, чем я мог быть недоволен? Отправился в Глостершир, не озаботившись точным планом. А должен был всё выяснить ещё в Лондоне.

Грейнджер мельком взглянула на меня и вдруг выпалила:

— Но знаете, я очень рада, что оказалась с вами в это время в этом месте. Я не жалею, что так вышло. И можете начинать ругаться, потому что я совершенно не представляю, что сейчас делать…

Что сейчас делать?

Судя по симптомам, какая-то старая доза Феликса затерялась в моём организме и решила проявить себя именно сейчас. Захотелось совершить какую-нибудь глупость и безмятежно ждать последствий. Например…

— Спросите меня о чём-нибудь.

— О чём… спросить? — Грейнджер растерялась.

— Неважно. На ваш выбор, — фраза была смутно знакомой, но вспоминать источник не хотелось.

Удивит или нет? Это казалось важным.

— Я не нашла никакой информации о Принцепсе Джулиусе. Кто на самом деле автор «Магии зельеварения»?

Всё-таки удивила. Я не сразу нашёл слова для ответа:

— Талантливый исследователь-самоучка, без связей в Гильдии зельеваров. Рукопись книги высмеяли и отказали в публикации. Но в середине семидесятых один из почётных членов Гильдии предложил опубликовать книгу под псевдонимом, в обмен на один из фирменных секретов.

…О договоре я узнал случайно. Она никогда не делилась подробностями и не комментировала свои решения. Но лоснящийся от пота заказчик выбрал неудачное время для своего визита в Паучий тупик. Наверное, это был единственный раз, когда я кричал... дома. Кричал так, что папаша выбрался из своей комнатушки и молча смотрел и слушал, как «выродок» и «ведьма» обсуждают мерзостные делишки своего мерзостного мира.

Грейнджер едва заметно пошевелилась, выдавая свое нетерпение, и всё же спросила:

— В семидесятых? Но ведь книга издана в девяносто шестом. Автор не согласился?

— Согласился. Договорённость была достигнута. Патент зарегистрирован. Но вскоре после этого автор умер, а уважаемый член Гильдии счёл возможным не сдержать свое обещание в изменившихся условиях.

…Мать умерла в мае. Тобиас Снейп уведомил меня об этом через месяц. Побоялся, что я приеду на каникулы… Признаться, тогда меня не особенно волновала книга…

— А… в девяносто шестом…?

Скитер бы осталась без работы, соберись Грейнджер заняться журналистикой.

— Почему вас это интересует?

Она отозвалась мгновенно, как будто вызубрила ответ наизусть, в надежде, что он когда-нибудь пригодится. А может так оно и было.

— Книга оказала на вас огромное влияние. На лекциях в Хогвартсе вы часто её цитировали. Стиль и детали говорят о том, что она была написана лет тридцать-сорок назад. Но издана значительно позже. Значит, вы читали рукопись. Следовательно, были знакомы с автором. Возможен ещё вариант, что вы нашли рукопись где-нибудь в архивах издательства, хотя это менее вероятно.

Я ответил на автомате, зацепившись за слово «архивы»:

— Рукопись действительно спустя долгое время отыскали в архиве. Но я в этом не участвовал.

…Альбус был великолепен. Как всегда. Я до сих пор не понимал, испытываю ли благодарность за этот его жест или раздражение от его способности влезать везде и повсюду, даже после своей смерти. Вероятно, имело место и то, и другое.

На лице Грейнджер проступила тревога, и она опустила глаза. Знакомый набор. Индикатор того, что мыслительный процесс запущен и идёт в верном направлении. Спустя несколько секунд она тихо выдохнула и закусила губу. Я был признателен ей за то, что она не потребовала подтверждения своей догадке.

Туристы с их внезапным салютом оказались кстати. Грейнджер вновь среагировала мгновенно и по-военному точно.

— Всего лишь фейерверки, — я постарался, чтобы фраза не прозвучала ехидно. — Их запускают примерно в получасе ходьбы отсюда. Абсолютно безопасная компания, но правила поведения в лесу грубо нарушены, и местные Хагриды скоро отправятся проверять окрестности. Стоит поторопиться.

Придумала ли мисс Грейнджер что-нибудь или отправилась наугад, проверять я не стал. Пошёл следом, прикидывая, возможна ли аппарация по воспоминаниям, полученным с помощью легилименции…

Лёгкая неправильность на краю зрения заставила меня посмотреть в сторону. Я остановился и не поверил своим глазам: вокруг утоптанной ногами площадки, сквозь снег пробивались чёрные силуэты заунывников.