Свет в окне напротив (гет)

Прошло достаточно много времени, прежде чем я поняла, что Гарри задает мне вопрос.

— Гермиона, ты меня слышишь?

— Да, Гарри. Прости, я задумалась.

— Что происходит? Ты можешь объяснить?

Джинни, наблюдавшая за нашим разговором с сердитым лицом, фыркнула, как разъяренная кошка.

— Да, Гермиона, расскажи нам, как ты оказалась в доме у Снейпа глубокой ночью и почему тебе нужно «убежище»?

Кажется, Джинни не очень обрадовалась моему внезапному появлению. Но я не собиралась сейчас заниматься выяснением отношений.

— Я работаю у профессора Снейпа. Про убежище ничего не знаю. Он получил письмо и отправил меня к вам. А тебе он что сказал, Гарри?

— Профессор Снейп прислал... Патронуса: «Мисс Грейнджер необходимо укрытие. Приготовьтесь принять её в своём доме». А уже здесь он сказал, что собирается встретиться со старым другом.

Следующие пару минут мы бестолково выясняли, кому и что еще известно. Наконец, Джинни подвела неутешительный итог:

— Таким образом, участники ночного заседания Лондонского клуба почитателей и ценителей Северуса Снейпа не в курсе планов своего кумира. Непонятно, почему у него мало времени и кто написал ему письмо. Но от свидетелей ваш гуру избавился в лучших шпионских традициях, оставив навязчивого Поттера сторожить слишком много знающую Грейнджер. И теперь послушные детки будут всю ночь тупо стоять у камина в ожидании нового крылатого посланца и в надежде, что всё обойдется без их участия.

Она прошла к дивану и села, скрестив на груди руки.

Гарри подошел к Джинни, обнял её и поцеловал в макушку. Потом повернулся ко мне:

— Давайте сядем и подумаем, что можно сделать. Гермиона, включай мозги.

Кресло у кофейного столика походило на то, что стояло в библиотеке Снейпа. В груди сжался тугой узел. Профессор отправился неизвестно к кому. И не факт, что это безопасно. А я, как последняя дура, отдала ему письмо, побоявшись заглянуть внутрь.

— Готова спорить, что я где-то видела человека, который принёс письмо. И это точно не почтальон. Он изменил внешность, но не походку. У него аристократические замашки. Монограмма...

Меня перебила Джинни:

— А почему ты думаешь, что это именно его печать? Может, просто штамп магловской почты Объединенного Королевства?

— Не знаю, как тебе сказать, Джинни, но маглы уже больше века не пользуются сургучом для писем. И мне не очень понятна логика Королевской почты, которая направила бы письмо профессору Снейпу в мой почтовый ящик. И без адреса.

Гарри невесело усмехнулся и покрутил в руках лист, на котором я пыталась изобразить монограмму.

— Возможно, первая буква не «U», а кривая «L»?

— «Люциус Король»? Больше из пожирателей никто не подходит, — ехидно констатировала Джинни. А что? Помнится, наш летучий мыш по молодости величал себя принцем-полукровкой, так почему бы Хорьку-старшему... Гермиона, ты чего такая красная?

— Жарко у вас. Давайте дальше думать.

— А почему мы вообще решили, что это пожиратель? — спросил Гарри.

— Может быть потому, что у Снейпа никогда не было другой компании? — ответила Джинни.

Каждый ее комментарий в адрес профессора Снейпа отзывался во мне чувством неловкости. Я попыталась сменить направление диспута.

— Не все сторонники Тома Риддла носили метку. Хотя, Джинни права в том, что монограмма не обязательно должна указывать на имя и фамилию. Например, короли использовали только буквы имени, есть вензеля, представляющие города, также встречаются «говорящие» монограммы, а самые ранние...

Напольные часы в столовой гулко пробили четверть первого. Я вздрогнула и замолчала.

Гарри решительно поднялся.

— Загляну к одному человеку. Он сегодня на дежурстве в Министерстве.

Бросив щепотку летучего пороха, Гарри склонился над камином и произнес непонятную звуковую комбинацию. Я услышала голос его собеседника, вроде бы даже знакомый, кажется, это был Энтони Голдстейн.

— Привет. Код «Гость».

— Район знаешь?

— Мечтать не вредно. Хотя, подожди... — он оглянулся и виновато спросил, — Гермиона, может, ты всё-таки скажешь, где сейчас живешь? Вдруг этот тип не аппарировал сразу после того, как принёс письмо.

— Уондсворт.

— Проверь Уондсворт и вокруг.

— Чисто, Гарри.

— А Малфои?

— В поместье для чистокровных блондинов. И весь старый Лондон — чисто.

— Можешь попробовать снова настроить карту на профессора Снейпа? Он, похоже, рискует сегодня.

— Я хотел оставить такую возможность, но ты сам стёр данные.

— Понятно. Спасибо, Энтони. Держи меня в курсе.

— Хорошо. Подожди, Гарри, кажется, кто-то есть! Откуда он взялся? Поднять тревогу?

— Пока не надо. Я сейчас подойду.

Гарри повернулся к Джинни. Та тоже поднялась и теперь смотрела в окно, за которым не было видно ничего, кроме грязной белёсой мути.

— Джинни! Я возьму людей. Буду осторожен. И обязательно вернусь.

Джинни кивнула, не глядя на него.

— Буду ждать. Как всегда.

Мне захотелось исчезнуть из комнаты. Я вдруг поняла, что отчаянно завидую этим двоим.

— Гермиона, — голос Гарри приобрел незнакомые интонации, — я обещал Снейпу, что ты будешь в безопасности. Ты не должна выходить из нашего дома до его возвращения.

Пока я придумывала, что ответить, за меня это сделала Джинни:

— Иди уже, — сказала она мужу. — Я её не выпущу.

Гарри исчез в камине.

Несколько минут мы молчали. Джинни делала вид, что меня вообще нет в комнате. Наконец, она оставила свой пост у окна и поинтересовалась подчеркнуто доброжелательным голосом с интонациями Амбридж:

— Нравится?

— Что нравится?

— Сидеть и чувствовать себя бессмысленным ничтожеством, когда те, кто тебе дороги, спасают мир... и всё такое? Я провела так незабываемые девять месяцев, пока вы искали способ понадёжнее убить это лысое-синекожее-красноглазое-безносое нечто.

Я улыбнулась её словам, хотя на душе было скверно.

— Нет. Не нравится, Джинни. Я бы с ума сошла от страха.

Я и сейчас сходила с ума от страха. «Ты всё сделала правильно, Гермиона. Не покидай этого дома». И почему он назвал меня по имени? Я сама точно не могла бы такого придумать. Но если...

— Ау, Гермиона, ты где? — раздраженный голос Джинни вернул меня к реальности.

— Я думаю про монограмму, — соврала я.

— Нет. Ты думаешь о Снейпе. И как-то неправильно думаешь.

— А ты легилимент? — странно, но это слово вызвало во мне целую бурю эмоций. — И что значит «неправильно»? Справа-налево? Я просто боюсь за них обоих.

— Ну, Гарри отправился в аврорат, значит, пару-тройку ребят с собой прихватит. А зная вашего Снейпа, можно предположить, что на рожон он не полезет. Слизеринская порода.

Я постаралась пропустить ее очередной укол мимо ушей. И услышать главное.

— Как ты думаешь, что они засекли?

Джинни удивленно посмотрела на меня:

— Метку, конечно. Гарри тебе не говорил, что отчудил Голдстейн? Джордж ему как-то рассказал «легенду» о карте мародеров. Тот вдохновился и снял слепок протеевых чар с метки Снейпа. Теперь он собирается отслеживать пожирателей по всей Англии. Вроде как Лондон пока у него работает в тестовом режиме — по запросу. На постоянной основе только Министерство, Хогвартс и бонусом — поместье Малфоев. Хорёк узнает — лопнет от злости.

— Это я сейчас взорвусь от злости! Ты вот так просто отправила своего мужа в лапы какого-то убийцы?

— Дура ты, Гермиона, хоть и умная, — спокойно отозвалась Джинни. — Он бы всё равно туда умчался. Сама же меня учила: «Мужчина не должен знать, что он — центр твоей Вселенной». Хочешь умирать от страха за него — пожалуйста! Только, когда никто не видит...

— Ты, Джинни, прямо спартанская женщина, — улыбнулась я.

— Это оскорбление или комплимент?

— Это факт. В Древней Греции был такой город-государство...

— Остановись, Гермиона. Древних греков я сейчас не потяну. Особенно, если у них тоже были монограммы...

— Были. Именно на греческом языке были созданы первые...

Джинни застонала.

— Интересно, есть какая-то область знаний, где ты не преуспела?

— Квиддич и языки, — с готовностью отозвалась я. — Первый мне просто не интересен, а языки — не даются. Крам в свое время пытался научить меня болгарскому. Дальше алфавита дело не пошло. Но про кириллицу могу тебе рассказать. Кстати, тут тоже не обошлось без греков...

Я замолчала, схватив листочек с монограммой. Кириллица! Если монограмма кириллическая... Дурмстранг...

— Гермиона, ты думаешь, наш беглый пожиратель...

— Он не беглый, Джинни. Он... он мёртвый.

* * *

Старые ступени раскрошились, а ржавые перила скрипели и дрожали на ветру. Крыша была пуста. Из темноты призраками проступали белые трубы. На северном берегу реки сквозь туман мерцали огни Вестминстера. Кирпичная громада электростанции казалась Летучим Голландцем, плывущим в сером облаке над миром. Наверное, именно в такие моменты маглы начинали писать стихи.

Впереди раздался хлопок аппарации. Старый знакомый в новом обличье шел мне навстречу, приветственно распахнув объятия.

— Северус, друг мой!

— Игорь.

— Узнал! Узнал, хитрец! Быстро же ты появился! Как я и полагал, эта девушка оказалась отличным посредником! Надеюсь, она не сильно испугалась?

— Она в порядке.

— Как я рад, Северус! Узнать, что у тебя всё хорошо, было таким облегчением! Лучшим, что произошло за эти годы.

Глаза Каркарова замечательно контрастировали с тем, что он говорил. Его руки беспокойно подрагивали, нервно оглаживая бритый подбородок, а сознание было не просто закрыто, а запечатано грубыми чарами.

— К чему этот маскарад, Игорь? Иностранец, карта, тёмные очки... Почему нельзя было просто подойти?

— Совпадение, мой друг! Представь, я — первый день в Лондоне, мне всюду мерещатся ловушки и, внезапно, ты с этой девушкой в парке. Как бишь её зовут?

— Тебе известно её имя, Игорь.

— Я не знал, как ты отреагируешь на моё возвращение. И сможешь ли помочь. Мне хотелось лишь узнать, где ты живешь, и прийти в гости. Просто посидеть, поболтать... Но ты умеешь заметать следы.

— Кто умер вместо тебя там, на севере?

— Старый магл под Империусом и Оборотным зельем. Тем самым, что ты так великодушно сварил для меня в Хогвартсе.

— Я предполагал, что ты используешь его для себя.

— Я и использовал. Хочешь сказать, что мне не следовало жертвовать маглом? Не будь лицемером, Северус Снейп! Или за нашей беседой следят авроры?

— Я пришел один.

— Тогда к чему эта ложь? Ты всегда оказывался на стороне победителей. Правой рукой самого сильного. И не брезговал для этого никакими средствами. Лет через семь Гарри Поттер станет министром Магии. И ты вдруг завязываешь с мальчиком теплую дружбу. Не пойму только, зачем нужна девчонка? Впрочем, есть что-то в этой Грейнджер. Виктор тоже по ней с ума сходил.

Я почувствовал, как кровь застучала в висках.

— Что ты несёшь? Она моя бывшая ученица.

— Ученица, да. Я видел эти уроки. В твоем учебном плане — ролевые игры? Малышка больна и лежит в кроватке, у детки болит ножка, крошка не слушается папу и поздно гуляет. Да на здоровье, Северус. Я бы тоже не отказался от влюбленной молоденькой цыпочки. Хотя, на мой вкус, она слишком худая.

Лёгкое прикосновение к моему сознанию озадачило сильнее, чем грязные намёки собеседника. Раньше за ним талантов легилимента не наблюдалось. Да и не мог он этого сделать через свой блок.

Я посмотрел Каркарову в глаза. Он фальшиво рассмеялся и сделал вид, что разглядывает мою одежду. Но воздействие на сознание стало даже сильнее. Впрочем, это был, скорее, стук в дверь, чем попытка взлома.

— Смотрю, ты отказался от своей вечной черной мантии? Жизнь среди маглов накладывает отпечаток? Неужели магловский образ жизни стал тебе менее отвратительным? А я так и не смог привыкнуть к этому убогому существованию среди победившего пролетариата.

— Чего ты хочешь, Игорь?

— Я же написал тебе, что хочу вернуться.

Где-то под крышей тревожно зашумели голуби. Каркаров резко обернулся и посветил в темноту Люмосом.

Воспользовавшись паузой, я приоткрыл внешний щит и услышал:

«Сэр, это я. Голдстейн засёк сигнал. Но если вы хотите дать ему уйти, я не буду вмешиваться».

И почему я не удивлен? Разве Поттер мог упустить возможность совершить подвиг?

«Ничего не предпринимайте. Ждите. Слушайте».

«Понял».

— Итак, ты хочешь вернуться. Я нужен, чтобы подтвердить твою новую внешность?

— Всё не так просто. Меня не устраивает статус помилованного преступника. Я хочу быть победителем, как ты. Положение в обществе. Власть. Дурмстранг. Мне нужно твое свидетельство, Северус.

— Я не участвовал ни в одном послевоенном процессе, Игорь.

— Я читал о твоей удобной травме. Сделай для меня исключение.

— Почему?

— Потому что ты умный человек. После первой войны тебя защищал Дамблдор. Теперь — Поттер. Но если под судом окажусь я, то, боюсь, мне не удастся скрыть под Веритасерумом то, чем ты занимался в организации. Согласен?

Я посмотрел туда, где по моим расчетам стоял Поттер под мантией-невидимкой и сообщил ему:

«Если вы готовы — дайте знак».

«Наложить на него «Обливиэйт?»

«Во-первых, это должностное преступление, Поттер. Во-вторых, он бы не пришёл без страховки».

«Тогда давайте послушаем дальше. Вряд ли он собирается сбегать на полуслове».

— Не думаю, что готов это сделать, Игорь. Определенно, нет.

— Не торопись, Северус. Допустим, ты согласен потратить лет десять своей тихой и мирной жизни на изучение интерьеров Азкабана. Но это может расстроить твоего юного друга и эту кудрявую куколку. Вообще, статус девки бывшего пожирателя смерти может сильно усложнить её существование. Тебе ведь понравились снимки? Особенно тот, где ты нежно смотришь в её растрепанную макушку, а она доверчиво прижимается к твоей груди...

Я представил Игоря корчащимся и визжащим от боли. И это была приятная мысль.

«Не надо, сэр. На Непростительное сразу слетится половина аврората!»

Я вытолкнул Поттера из сознания и направил палочку на Игоря.

«Империо».

Черты его лица разгладились, а руки безвольно повисли.

— Выходите, Поттер.

Он скинул мантию и подошел к Каркарову.

— Я боялся, что это будет «Круцио». У нас две минуты до того, как здесь появится группа оперативного реагирования. Надо выпустить такое же заклятие с его палочки.

— Не стоит. Авроры умеют считать до двух. У меня есть дела поважнее. Игорь, где оригиналы колдографий?

Он блаженно улыбнулся:

— Не помню. Я не очень хорош в окклюменции. Перед моим уходом она наложила блокирующие чары.

— Сколько времени они будут действовать?

— Несколько дней. Или пока она не снимет.

— Кто — она?

— Не помню.

Поттер посмотрел на меня озадаченно:

— Вы ведь можете взломать его защиту!

— Могу. Только после этого он перестанет быть человеком.

Я снова обратился к Игорю:

— Где вы договорились с ней встретиться?

— Я должен ждать её в Косом переулке. Завтра. В полдень.

Разумно. В воскресенье, когда до Рождества осталось меньше месяца, Косой переулок идеальное место, чтобы затеряться в толпе.

— Волосы!

Я согласно кивнул. Оборотное зелье — логичный шаг.

Мальчишка рванул Каркарова за волосы, вкладывая в это действие намного больше экспрессии, чем было необходимо. Однако Игорь продолжал улыбаться.

— Где именно...

Договорить я не успел. Воздух едва заметно колыхнулся, и я понял, что на Баттерси наложили антиаппарационные чары. Драма «Двойной агент», акт третий, сцена вторая.

Авроров было восемь. Уже через несколько секунд двое скрутили меня, ещё двое занялись обыском Игоря, трое взяли под охрану периметр, а стажёр второго курса Гарри Джеймс Поттер тем временем докладывал своему начальнику о ходе операции, старательно не глядя в мою сторону.

— ...в соответствии с полученной информацией, прибыли на место происшествия и задержали неизвестного, утверждающего, что он является Игорем Каркаровым, убитым — по официальным данным — в девяносто шестом году сторонниками Волдеморта... Личность свидетеля установлена — это Северус Снейп. Задержанный угрожал свидетелю и предлагал сделку. Что? Нет, сэр, свидетель не произносил заклинаний в моем присутствии...

Излагал Поттер складно. Впрочем, через несколько дней Игорь начнет давать показания. И я, вероятно, окажусь в камере предварительного заключения. Но не сейчас. Сейчас мне нужна свобода действий.

Сэвидж, нынешний глава аврората, брезгливо рассматривал метку Каркарова. Рукав был грубо вспорот магией, карманы вывернуты, но Игорь по-прежнему сохранял благостное спокойствие.

— Эй, Снейп! — В отношении меня Сэвидж придерживался принципа: «Место пожирателя — в Азкабане». Мнение это он не скрывал и общался со мной соответственно.

— Да, Сэвидж?

— Почему у тебя с собой две палочки?

— Чтобы ты спросил.

— Из какой из них ты выпустил Непростительное?

— Ты мне и расскажешь.

Поттер посмотрел на меня виновато и отчаянно. И что он так волнуется? Навещал бы меня по пятницам в камере!

Лопоухий аврор тщательно изучил двадцать последних заклинаний, выпущенных из палочки. Самым опасным из них было «Хоменум ревелио». После осмотра второй палочки парень пошёл пятнами:

— Сэр, она... нерабочая.

Сэвидж зарычал и выхватил у него из рук подарок Олливандера.

— Приори инкантатем!

— Не позорься перед подчиненными, Сэвидж. Это просто игрушка.

— А Каркаров, дружок твой, сам на себя Империус наложил?

Через несколько минут Сэвидж угомонился и отпустил свидетеля обвинения с миром, вернув ему несостоявшиеся вещественные доказательства.

Я бросил взгляд на Игоря, по прежнему сиявшего бессмысленной и безумной улыбкой. Авроры даже не стали его связывать. Ко мне подошел Мальчик-Который-Снова-Всех-Выручил:

— Сэр, мы можем сейчас обсудить план действий?

— О, разумеется. Скажите, Поттер, вам не приходило в голову, что постоянно вмешиваясь в мою жизнь, вы не способствуете улучшению наших взаимоотношений?

— Я рассуждал логически, сэр. Если бы вы не рассчитывали на мое вмешательство, то не стали бы предупреждать о встрече со старым другом. Кстати...

— Кстати, Поттер, подскажите своим коллегам, что господин Каркаров может и удивить. Не стоит оставлять его без присмотра!

— Чем он может удивить? Разве что улетит... — усмехнулся Поттер. — Сейчас скажу.

Игорь как-то неловко покачнулся, взмахнув руками. Один из авроров повернулся к нему и рухнул от магловского удара в челюсть. В два шага беглец оказался на краю крыши, опередив своих преследователей, и прыгнул в пустоту. Из темноты донесся звук хлопающих крыльев, и в свете волшебных палочек мелькнул силуэт большого черного ворона.

Поттер цветисто выругался и, призвав метлу, бросился за ним. Я сквозь зубы повторил его высказывание и шагнул следом.