Переспать с Гойлом (гет)

— Хэллоуин уже через пару дней! — Джинни вертелась у зеркала, примеряя старую широкополую шляпу своей тетушки Мюриэль. — Ты придумала себе костюм?!

— Нет, — Гермиона отрицательно покачала головой. — По-моему, это глупый праздник. Мы же не дети!

— Да брось! — Джинни фыркнула. — Откуда столько скепсиса? Рассуждаешь, как синий чулок!

— Ты же знаешь, я не люблю подобные мероприятия, — Гермиона дипломатично кивнула. — Война закончилась совсем недавно и…

— С тех пор, как у вас с Гойлом ничего не вышло, ты ведешь себя хуже Филча! — Джинни шутливо погрозила подруге пальцем. — Так и вправду до монастыря недалеко!

— Не смешно! — в ее воспоминаниях всплыла сцена в Больничном крыле, и змей ревности впился единственным, но очень острым зубом в сердце.

После выздоровления Гойла прошло уже несколько дней, но Грейнджер по-прежнему не находила себе места. Она металась, тщетно стараясь убедить себя, что подсмотренное ею было со стороны подруги всего лишь проявлением дружеского участия. Все эти дни она присматривалась к поведению Гарри, но ничего необычного не замечала — они с Джинни редко ходили по школе вместе. Она — активная и вечно бодрая — все время хихикала с подружками. А он — повзрослевший и словно немного усталый — проводил время в компании Рона, то играя в шахматы, то попивая Сливочное пиво тайком от преподавателей. Иногда Гермионе казалось, что Гарри и Джинни словно с разных планет... Но по вечерам Джинни все так же усердно наряжалась и ускользала на ночные свидания, а это значило лишь одно: староста Гриффиндора ни кната не смыслила в отношениях, все силы тратя на то, чтобы избегать Рона, не попадаться на глаза Малфою и уж тем более не пересекаться с "Грегом".

Драко тоже не искал с ней встреч, предпочитая пока флиртовать с Пэнси и поддевать младшекурсников в компании Забини.

Но он думал о Грейнджер. Постоянно, до головных болей. Она не давала покоя, отбирала сон, мешала получать удовольствие от казавшихся раньше веселыми забав. Драко представлял себе ее изящную руку, взмахивающую палочкой, чувственные губы, пушистые волосы, в которые так хотелось зарыться носом… Наконец, он не мог спать, не вообразив ее голой, изнывающей от желания, с закинутой назад головой, чуть приоткрытым ртом и широко разведенными ногами… Уже несколько раз Забини приходилось стучать кулаком в дверь ванной комнаты, призывая его вспомнить и о других желающих принять душ — отдаваясь воображению, Малфой забывал обо всем на свете.

С Гойлом он по-прежнему не общался и предпочитал обходить стороной, особенно если у того руки были вытащены из карманов — одно из ребер все еще напоминало о себе.

На Хэллоуин Драко решил явиться в маске. Эта простая идея пришла ему в голову не столько ради эффекта таинственного незнакомца, сколько для того, чтобы оградить себя от насмешек, которые — он знал на примере Гойла — будут долго преследовать его, реши он провести праздник с Грейнджер в открытую. Кроме того, после разговора с Асторией возникло странное ощущение... Малфой заранее все подготовил: волосы решено было постричь и перекрасить, цвет глаз и голос — изменить, а руки спрятать в перчатки. Сам костюм не вызывал никаких сомнений — он будет живым воплощением Салазара, и пусть хоть Мерлин, хоть Моргана посмеют сказать, что Драко недостаточно хорош в этом облике. Маска в пол-лица и аккуратная бородка под цвет волос должны были завершить идеальный образ...

Малфой был готов уже пойти в Большой зал, как еще одна мысль посетила его. И вместо того, чтобы эффектно появиться на празднике, юный Салазар бросился в спальню, где Забини сложил полдюжины никому не пригодившихся костюмов. Воспользовавшись тем, что в комнате было пусто, Драко стал быстро перебирать вычурные наряды, пока не заметил яркое одеяние, украшенное символами карточных мастей и бубенцами...

А Гермиона все мучилась сомнениями. Она, конечно же, хотела пойти на праздник и потанцевать, но мысль о том, что нужно подбирать костюм, претила ей. Наконец, не придумав ничего дельного, она решила не брать на себя слишком много и нарядиться… собой. Да! Глядя на Джинни, отращивающую себе клыки, чтобы больше походить на леди вамп, Грейнджер быстро облачилась в старые джинсы и потертый джемпер, в котором уже танцевала однажды. И пусть это было в палатке посреди леса, и пусть ее кавалером был верный Гарри — все же это был ее первый взрослый танец, и она бережно хранила воспоминания о нем.

— А ты уверена, что леди вамп носят такие шляпы? — поинтересовалась Лаванда, стараясь отпихнуть Джинни от зеркала.

— Абсолютно, — ответила та, ничуть не смущаясь. — Весь фокус заключается в том, чтобы эффектно избавиться от нее! Гермиона!

Лицо Джинни вытянулось и стало похоже скорее на маску самой смерти. Лаванда и Викки тоже уставились на нее, как на василиска, — со смесью ужаса и брезгливости на лицах.

— Это мой маскарадный костюм, — Гермиона выдержала эффектную паузу. — И точка.

Большой зал был просто завален тыквами. Тыквы лежали на полу, на столиках с закусками, тыквы плавали под потолком, улыбаясь студентам страшными вырезанными пастями. Даже сок был тыквенный, и это совпадение делало праздник еще более неприятным для Гермионы. Она пробиралась между вурдалаками, упырями и вампирами в поисках Гарри и Рона, когда к ней подошел высокий темноволосый юноша в маске и пригласил на танец. Гермиона рассеянно последовала за ним, заинтригованная тем, что не может узнать незнакомца, что так хорошо двигается и так галантно сжимает ее руку. Только перчатки не снимает… А его глаза! Хитрые, веселые, игривые и такие радостные, словно он давно мечтал вот так кружить с ней по залу, искушая любопытством.

Драко был горд собой — никому бы и в голову не пришло заподозрить в этом незнакомце Малфоя! А Грейнджер — ну что за ненормальная — смотрит на него, как на философский камень, словно изучает, вместо того, чтобы просто отдаться танцу, ритму, мелодии… Она то и дело сбивалась, и это раздражало. Драко слишком привык танцевать с Пэнси, которая вальсировать начала, пожалуй, раньше, чем бегать, и теперь приходилось прилагать немало усилий, чтобы удержаться от едких замечаний в собственном стиле.

Танец кончился, и таинственный незнакомец скрылся, унося с собой загадку и заколку, ловко снятую с волос Гермионы. Она вздохнула и расслабленно улыбнулась, рассеянно глядя вслед убегающему Мистеру Икс. Кто бы это ни был, он заставил ее пожалеть о том, что она отказалась от костюма феи в пользу экипировки времен войны.

— Кто это был? — Джинни, похоже, следила за ней, но Гермиона честно пожала плечами:

— Понятия не имею!

— Если бы Гарри не танцевал сейчас со мной, я бы подумала… — Джинни покосилась в сторону своего парня, но Поттер, ни о чем не подозревая, пил наперегонки с Роном Сливочное пиво из кружек, вырезанных — как прозаично — из тыквы.

— Он был явно выше… — Гермиона размышляла вслух. — У него темные волосы и такие же темные глаза, он обаятельный, отлично танцует и не придирается, когда я сбиваюсь…

— Может, это Малкольм Пирс из Пуффендуя? — предположила Джинни, разглядывая парней. — Какие же все уроды: перемазались красной краской, с какими-то волдырями на лицах… будто им собственных угрей мало!

— Вот поэтому я и не хотела наряжаться, — резюмировала Гермиона, продолжая размышлять о том, кто мог стать еще одним ее поклонником.

— Избавься от максимализма, — Джинни поморщилась. — Если либо с бородавкой на носу, либо в футболке — это уже даже не занудно, а просто…

Она не успела подобрать слов, потому что заметила еще одного незнакомца, решительно направляющегося в их сторону.

— А это еще кто? — Гермиона насторожилась: она не верила в совпадения. По крайней мере, раньше.

— Кто бы он ни был, но он по твою душу, — пропела Джинни с легким налетом зависти. — Или я не лучшая в Прорицаниях!

— Разрешите пригласить вас, — кавалер склонил перед Гермионой голову в изящном поклоне.

Его галантное поведение совершенно не соответствовало веселому костюму Арлекино, узкие лосины которого не то что не скрывали, а, пожалуй, подчеркивали все его достоинства, заставляя Гермиону, да и Джинни, покраснеть.

Танцевал Арлекино с душой, хотя назвать его весельчаком было сложно. Гермиона чувствовала себя нелепо в его объятиях, хотя аура таинственности придавала их танцу чувственности.

— Счастливая ты, Гермиона! — Джинни мечтательно закатила глаза: ей уже давно было жарко в старой шляпе, но повода эффектно снять ее не было, поскольку Гарри все еще упражнялся с пивом. — Интересно, их следующее состязание будет называться «Кто быстрее добежит до туалета»?!

Гермиона хихикнула — шутка Джинни пришлась ей по вкусу. Сейчас она особенно ясно поняла, что с Роном у нее вряд ли что-нибудь вышло бы.

— Я думаю, это происки Малфоя, — медленно проговорила она, проникшись к Джинни особым доверием.

— Если так, — Джинни с готовностью кивнула, — то не удивлюсь, если в скором времени тут появится некто третий!

— Мерлин, вот и он! — у Гермионы перехватило дыхание.

Рыцарь остановился напротив нее, и его доспехи мелодично звякнули. В отличие от Арлекино, этот не проронил и слова. Гермиона уже готова была встать, но незнакомец протянул руку, закованную в тяжелую металлическую перчатку... Джинни! Та залилась румянцем, изящно вспорхнула с места и прежде, чем последовать за своим кавалером, триумфально сорвала с головы смешную шляпу, позволив волне золотых волос эффектно разбиться о тонкие плечи, покрытые милыми веснушками. В этот момент она была воплощением женственности, и Гермиона закусила губу от досады, разглядывая свои потертые джинсовые колени.

А Джинни пошла за рыцарем, лицо которого было почти полностью скрыто за глухим забралом. Он ступал тяжело, и доспехи иногда позвякивали в такт его движениям. Они вышли на середину зала, и Грейнджер вообразила подругу Золушкой на балу у троллей — именно так она представляла себе общую картину торжества. Рыцарь танцевал явно хуже таинственного незнакомца и Арлекино. Доспехи сильно мешали ему, но он не сдавался, продолжая кружить счастливую Джинни по залу.

Когда музыка стихла, неуклюжий рыцарь препроводил свою даму на место, склонился в поклоне, и Гермиона, сидящая очень близко, вдруг уловила едва ощутимый аромат. Запах мужчины. Особенный. Единственный, который она знала… Отдавив Грейнджер обе ноги, рыцарь исчез в толпе ряженых. Джинни, сама не своя от восторга, что-то болтала без умолку, а Гермиона не слышала ничего, не в силах заставить себя пошевелиться. Гойл все еще владел ею, и отрицать очевидное было бы так же нелепо, как танцевать с Малфоем...

— Смотрю, ты популярна, Грейнджер! — довольный собой, Драко вернулся в зал в своем обычном облике, надеясь застать Гермиону пускающей слюни по незнакомцам в его исполнении, а застал… взволнованной, растерянной и даже отстраненной.

Грейнджер вскинула на него недовольный взгляд, но тут же осеклась, вспомнив их последнюю ссору. Нелепо, но признание в любви давало Малфою какую-то странную власть над ней, заставляя ощущать себя виноватой. Ничего подобного она не испытывала по отношению к Гойлу. Да и чувство вины перед Роном было иного рода — Гермиона понимала, чем обидела его. Но здесь же все было не так…

— Смешно было наблюдать, как ты трешься о каких-то левых парней, — Драко облизал пересохшие вдруг губы — изображать паяца стало неожиданно тяжело.

— Я вовсе ни о кого не терлась, — Гермиона почувствовала, что краснеет. Она что же, винит себя в том, что танцевала с другими?!

Малфой заметил ее смущение и не смог сдержать ухмылку.

— Еще как терлась! — возразил он, чувствуя, что возбуждается от воспоминаний о близости с ней.

— Чем завидовать, лучше бы сам пригласил ее на танец! — Джинни ехидно фыркнула, и Драко показалось, что рыжая бестия видит его насквозь.

— Тебя забыли спросить! — манерно протянул он, понимая, что сейчас лучше было бы уйти, но Джинни лишь уперла руки в бока:

— Струсил — так и скажи! — выдала она, нимало не церемонясь, и Малфой едва удержался, чтобы не схватиться за пылающие щеки.

— Еще чего! — в запале он схватил оторопевшую Гермиону за руку и потащил в центр зала. Его глаза сверкали от гнева и смущения, и Грейнджер подумала, что раньше никогда не видела его таким решительным. — Только не вздумай сбиваться — бесит!

Драко резко обхватил рукой ее талию и начал порывисто двигаться под музыку, а Гермиона безропотно следовала за ним, больше всего на свете боясь сбиться...

На них смотрели. Рон — печально, Гарри — настороженно, Джинни — восхищенно, Гойл — злобно, Пэнси — ревниво, а Астория... Малфой встретился взглядом с безумными бесенятами, плясавшими в глазах младшей Гринграсс, и его пробил холодный пот. Не надо было этого делать! Нельзя вот так вот просто дать волю чувствам! И ведь как хорошо все начиналось! Он взглянул на Гермиону и вопреки логике притянул ее еще ближе...

— На нас все таращатся, — промямлила Гермиона, но Драко лишь расправил плечи.

— Тебе завидуют!

Грейнджер почудилось, еще немного — и Малфой покажет ей язык. Эта мысль рассмешила ее, и она улыбнулась, обезоруживая Драко, заставляя успокоиться и даже расслабиться. Как ей это удается?! Он не понимал. Не мог постичь ее и, наверное, именно поэтому ему не оставалось ничего другого, кроме как любить ее все сильнее.